Спартак Масленников
The Earth Project 21
Теперь смотря на корпус обеспечения, в котором находятся индивидуальные капсулы подзарядки для каждого из сородичей, мне видеться человеческие домашние устройств прошлого, которые они подключали для подзарядки и дальнейшего использования.
Да, мы являемся похожим продуктом, созданным кем-то или чем-то.
Создания, которым для необходимой значимости выделили собственное место, но в этом месте мы можем выполнять только одно действие, и больше нет никакого другого выбора. Ведь если бы мы имели чуть больше пространства, как например квартиры у биологически осознанных голограмм, за которыми я наблюдаю, мы смогли бы в силу своей скупой креативности расставлять какие-то предметы, в индивидуальном пространстве, которые бы смогли радовать наши собственные визуальные программы отличая каждого от другого сородича.
Но нахождение в этом пространстве и наблюдение за предметами «декора» это была бы по истине пустая трата энергии, которая совершенно не выгодна «верховному совету планеты». Так же, это нарушало бы процесс выполнения задач, вызывая внутренние недопонимания в обществе, ведь кому-нибудь захотел чуть подольше провести в своем пространстве времени, чем остальным. Каждый бы становился личностью имеющей право выбора. Выбора, без правильной осознанности, что привело бы к разрушению выстроенной системы.
Всего этого у нас нет, как нет и свежего воздуха, который протекал по человеческим легким на их планете, не имея веса и цвета, но давая им жизненные импульсы создавая давление внутри их тел. Нет чувства насыщения, ведь мы не испытываем голода, потому что не имеем отделов питания и переработки в своем механическом теле. Мы не сможем почувствовать запах, который мог бы хоть как-то запечатлеть обаятельные воспоминания о предмете или месте, передав ощущение приятности или отвращения упавая на выбор подсознания.
Все эти возможно приятные ощущения отсутствует у нас, и все не с проста. Каждое отсутствие к привязанности, сохраняет необходимую энергию всего нашего вида. И это не просто слова, которым меня научили «образователи» на первом уровне, это взвешенный анализ, который я провожу благодаря сравниванию нашего существования и существования биологически осознанных голограммам, за которыми пряма сейчас я продолжаю наблюдать, пока файл, который записывает все мои сторонние размышление выполняет свою грандиозную задачу.
Этот процесс тоже необычен для меня, но он действует. И я не думаю, что каждый из моих «сородичей» пользуется подобными возможностями своего механического тела.
Наши чертежи уникальны и возможности, которыми мы обладаем зависят лишь от нашего понимания собственных установленных программ и кода, который мне удалось немного «подправить» и сделать «невольным» соучастником своего «преступления».
Вся моя деятельность и деятельность моих сородичей – это тщательно спланированная система «верховного совета планеты» куда входят двенадцать высших механических моделей нашей великой цивилизации.
Железные «старцы», подключенные к «распределителю», и имеют общий процесс мышления между друг другом, который собирая всю информацию анализирует наш процесс существования и принимает незамедлительные решения, что оглашаются железным голосом.
Этим эхом, существующем в нашем понимании, как нечто великое и неосязаемое, как нечто вышестоящее над нашей великой цивилизацией.
Зал «верховного совета планеты», он же «распределитель», находиться напротив корпуса обеспечения, на расстоянии десяти километров аллеи, которая, упираясь в здание имеет два разветвления в разные стороны. Одно продолжение аллеи ведет направо к корпусу «совета кода» и далее по направлению к корпусу энергетики, в котором я выполняю свою задачу, а второе продолжение аллеи от «распределителя» ведет к космодрому и к заводу производства, на котором создают нас и дополнительные детали для обеспечения нашего существования. Там же и оживают новых модели, что разработаны «советом кода» и подтверждены «верховным советом планеты».
Теперь, рассматривая здания «распределителя» с новыми мыслями, я вижу восемьсот восьмидесятиметровую монолитную конструкцию, напоминающую огромные человеческие песочные часы, которые зафиксированы в одном положении и никогда не будут сдвинуты или перевернуты.
Обладая своим внушительным диаметров в три километра, восьмидесятиметровым сужение и расширением в центре, металлом черного цветом с отливом темно синего, распределитель хранит свое могущественное, внутренние молчание собранной спокойной энергии. А где-то там наверху, десятиметровый промежуток розового света, который выбивается лучами на восьмистах семидесяти метрах напоминает нам о «верховном совете планеты», который властвует над спокойной силой энергии, что позволяет нам всем существовать.
Сторона аллеи уходящая в лево от распределителя кажется более энергичной, чем наша правая сторона. Заводы по производству деталей и космодром, просто ни на мгновение не останавливаются. Кажется, что основная часть энергии расходуется на эти две точки. На космодроме без устали кто-то взмывает вверх, кто-то совершает очередную посадку.
С завода по производству деталей, караваны, заполненные доверху запчастями, движутся в сторону космодрома.
Партии, созданных моделей и обученных «образователями», производят уже не менее активную деятельность внутри производства, где такие же как я новые «сородичи» суетливо передвигаются от ангара к ангару, выполняя свою часть «сделки» заключенную с возможностью существовать.
Хотя наше существование и растраченная на все действия энергия это и есть поиск новых возможностей для нашего лучшего существования. Укрепляясь в одной задаче, достигнув каких-либо результатов нас перенаправляют к более сложным уровням, а наши места занимают «недавно подключенные» к «существованию» механические сородичи. Это часть нашего прогресса.
Эти новые знания с рассуждениями и анализом, помогут мне однажды создать лучший код для голограмм, и при очередном запуске я совершу прорыв в получении энергии. Именно в этот момент мне дадут новую задачу, и на мое место придет другой, который только знакомиться с существованием и должен попробовать на практике все то, чему его обучали «образователи» при знакомстве с программой о человеческую цивилизацию.
Наш корпус энергетики находящиеся недалеко от корпуса «совета кода», такое же безликое здание, как и остальные, имеющие лишь вход во внутрь.
Никаких окон, труб, колон, фонарей, водостоков, балконов. Только тянущиеся в даль стены видны снаружи здания, и если не знать точных цифр, которым нас обучали, то можно подумать, что корпус энергетики, не имеет предела, так как уходящее во тьму сооружение, сливается с бледно серо-фиолетовым песком нашей родной планеты. Внутри здания лишь коридоры, ступени и комнаты, в которых каждый из сородичей занимается наблюдениями за биологически осознанными голограммами, вырабатывающими необходимый ресурс. И я не могу представить точную цифру существующих в здании на данным момент комнат, потому что со временем они увеличиваются, и моя комнаты 609 судя по наблюдению, это далеко не последняя цифра по коридору, а уж тем более во всем, постоянно работающем здании.
Возвращаясь после очередной подзарядки в корпус энергетики, я старался, не подавая вида еще раз всмотреться вдаль и разобрать искажение холодного фиолетового цвета, падающего на серую пыль. В то место, что вызвало у меня подозрения после случайно брошенного взора.
Где-то там вдали после окончания аллеи, которая еще пару километров освещает никому ненужный путь, явно что-то есть, но я пока не разобрал что это. Наши визуальные рецепторы не могут нас обманывать, а наше зрение не может сесть или давать ложную картинку увиденного. Серо-фиолетовое свечение чуть возвышающиеся из песка напоминает мне контур холма, вот только загвоздка в том, что наша планета не имеет подобного ландшафта. По рассказам «образователей», весь верхний слой планеты был срезан когда-то существующими «комбайнами», для переработки почвы в спокойную энергию, что помогло нам возвести здание «распределителя» и запустить благодаря этому историю нашей великой механической цивилизации на этой планете.
Я даже представить себе не могу как по-настоящему выглядела почва нашей планеты до переработки. По рассказам эта была кристаллизованная бледно-малиновая поверхность, которая собирала в себя всю энергию космического пространства.
Была ли в этом необходимость и откуда мы здесь оказались когда-то с комбайнами? Сколько подобных планет мы использовали для получения энергии и продолжения нашей цивилизации?
Получается, что, если углубляться в нашу историю, задумываясь над некоторыми деталями, о которых нам рассказывают «образователи», наша существование всего лишь погоня, за необходимым нам ресурсом.
Тогда в чем было наше противостояние и различие с людьми? Ведь между нами есть что-то общее…
Их время и наша энергия.
Как и для нас так и для них это сдерживающие ресурсы, которые ограничивают наше существование в этом темном пространстве.
Мы не измеряем время как люди прошлого, для нас это просто слово, для понимания величин биологически осознанных голограмм, которое мы используем в обмене статистикой между друг другом.
У нас, как и у них существуют точно такие же иерархии существования, личные задачи, а восполнение их энергии во сне, подобно нашей подзарядки в капсуле, только у нас в отличии от них нет пороков и привязанностей. Нет чувств и сторонних мыслей, которые направлены на индивидуальность.
Если наше существование – это «жизнь», то разве можем мы называть свою «жизнь» настоящей?
Или это всего лишь автономные действия, выстроенные с помощью как нам кажется логичной, но замкнутой цепочки, которая без дополнительных приказов обременяет нас на определенном уровне, быть заложником в своем созданном, благодаря полученным знанием мире, получая затем новую информацию, как некий шаг, в пока еще не освоенную реальность, за пределами которой вновь останутся те, кто не готов перейти на новый уровень нашего существования.
Даже эти, казалось бы, созданные нами биологически осознанные голограммы имеют больше жизни в своем зацикленном существовании, чем мы реально существующие в этом безэмоциональном мире. Нам дан лишь процесс, механические тела, и буквы с номерами что являются подобием человеческих имен.
ТЕР-21 – мое закрепленное имя за этой механической моделью, имеющей пять конечностей, напоминающих полноценное человеческое тело. Две верхние, что по какой-то причине были названы у людей руками, две нижние, что были названы ногами, и пятая конечность, которая была названа у них головой, что «помогала» придумывать и держать выдуманные «обозначения» как они считали при себе.
За долгое время их существования, никто из них даже не удосужился сменить или хотя бы разобраться в названии частей их собственных тел, а мы просто взяли их обозначения себе, и так же, не у одного из нас никогда не возникнет даже самого малейшего желания разобраться. Почему мы называем это так, как называем?
Все уже обдуманно «верховным советом планеты» и доставлено до нашего понимания, через «образователей» на самых первых уровнях знакомства с существованием.
Получается, что мы живем в человеческом мире, периодически отвлекаясь на свой, в те моменты, когда «верховный совет планеты» благодаря своим наблюдениям или докладам «совета кода», сообщает нам об открытиях или очередных достижениях.
И даже не смотря на нашу рутинную нескончаемую деятельность, у нас есть преимущество перед теми, за чьим миром мы наблюдаем через призму голограмм. Ведь функционируя и развиваясь, мы не ущемляем чьих-то интересов.
Теперь… После того как отстояли право на свое существование.
Кто знает? Возможно, я являюсь их единственным прямым последователем, создав этот файл для записи своих сторонних размышлений. Это некое подобием тех самых записок, которые я нашел в капсуле на одной из планет. И благодаря этим записям, и ответвлением новых сгенерированных алгоритмов, я уже закрепился в своих наблюдениях и иначе смотрю на ту реальность, которая существовала вокруг моего понимания действительности какое-то время назад, но только при условии того, что эта действительность на самом деле реальна.
Сбой в сбое? Или слишком сложная последовательность чисел со многими пока еще неизвестными?
Сколько на самом деле мне лет? Сколько лет нашей системе и выстроенному обществу? Какой раз мои программы обнуляют, и я, как вновь созданный механизм выполняю свои задачи?
Откуда нам известно, что мы исследовали темное пространства на восемьдесят семь процентов, из ста?
Ведь чтобы знать, что нам осталось всего тринадцать процентов исследований, необходимо быть уверенным в том, что мы отталкивались от уже известных ста процентов. Но как мы смогли определить конечную точку, если мы даже не заходили в пространство этих тринадцати процентов. Как же тогда при данных обстоятельствах быть с человеческой теорией о бесконечности космического пространства?
Как бы я хотел задать этот вопрос на прямую кому-нибудь из «совета кода» или «верховному совету планеты», но знают ли они настоящий ответ на этот вопрос?
Или им необходимо скрывать правильные ответы, дабы не допустить сторонних размышлений у «сородичей», ибо это может послужить падением идеально выстроенной системы нашей великой механической цивилизации?
Я обязательно вернусь к этому вопросу и проанализирую его, но чуть позже, потому что прямо сейчас, громкоговорители, сообщают, что всем сородичам серии ТЕР, необходимо явится на площадку космодрома.
Мы отправляемся на очередную планету, для новых открытий и исследований.
Слава нашей безупречной цивилизации!
Перед встречей с «исследователями» «совета кода», которые уже ожидают нас как и всегда у летательных аппаратов на космической станции, я могу порассуждать наблюдая за нашими «слаженными действиями». Как мы, шагая друг за другом выходя из корпуса энергетики, организованной колонной движемся в противоположную сторону аллеи, проходящей мимо здания «совета кода» и распределителя. Не задавая лишних вопросов впереди и сзади идущим, не поворачивая в стороны головы, и не смотря ни вверх, ни вниз.
Наверняка это выглядит очень жалко со стороны, и люди, будь они сейчас живы, наблюдая за нами наверняка подумали бы о нас, что мы просто заключенные, беспрекословно выполняющие приказ.
Я не понимаю почему прочитав эти записи и сравнивая наше механическое существования с человеческим, я так часто прокручивая алгоритмы про то, что у меня нет свободы в действиях.
Словно если бы она у меня была, я сделал бы что-то иначе в нашем существовании.
На самом деле, если бы она была у меня, я не продержался бы и мгновения как сородичи отвели бы меня в здание совета кода, мимо которого мы сейчас идем, и отдали меня на обнуление.
Свобода анализа начинает генерировать во мне что-то большее чем просто размышления и рассуждения. Нужно контролировать свои процессы.
Или мои программы действительно заражены? И мой код, адаптируясь к новым вычислениям, начинает генерировать неизвестные механическому телу задачи на основе анализируемых файлов. Главное, чтобы это было визуально не заметно. Пусть лучше я буду свободен в размышлениях, чем буде просто механизмом если кто-то из сородичей заподозрит мой сбой.
… Тысячи лет, наша великая механическая цивилизация выстраивала путь к идеальному обществу. Наши инженеры, не покладая механических рук, создают шедевры будущих форм, наших металлических тел, которые в ближайшем будущем смогут хранить больший объем информации и анализировать ее. Эти механические модели будут более плавны в своих движениях и смогут потреблять при этом меньше, всем нам необходимой энергии.
Наши коды будут просто перенесены в новые формы. Все это благодаря слаженным действиям целого вида. С каждым новым открытием, и с каждой переработанной в спокойную энергию частицей мы движемся вперед! Поскольку это темное пространство имеет лишь одного фаворита, которому позволено узнать все!
Вся бесконечность – для бессмертия «Сквардов»! – закончил свою речь голос из громкоговорителя, и эхом ушел по аллее славы в сторону парящей над железными пластинами стеклянной пирамиды, находящиеся возле корпуса обеспечения.
– Слава нашей безупречной цивилизации! – синхронно пробежал более тихий металлический звук спереди и сзади меня.
Неужели я опоздал и не произнес эти четыре заветных слова? Куда делась моя молниеносная реакция на это изречение великого железного голоса?
Сородич идущей спереди не обернулся, это значит, что он ничего не заметил, но я слышу металлический ускоряющийся топот, который приближается ко мне.
Стараясь сдержать свои желание чтоб не оглянуться назад, дабы узнать, что именно заставило сзади идущего так стремительно сокращать со мной дистанцию, я сам невольно ускоряю свое собственное клацанье железными ступнями по железным пластинам аллеи.
Мимо меня быстрым шагом со сканером за спиной промчался «исследователь» «совета кода», который должен успеть занять свой летательный аппарат до того, как все «сородичи» серии ТЕР пребудут на космодром.
Этот, «человеко-подобный» сбой заставляет меня многое проносить через свои микросхемы и провода. Если бы это тело, было бы живым организмом, у меня явно вспотели бы ладони, расширились бы зрачки и сердце забилось намного чаще. Мне хорошо известны эти симптомы человеческого страха.
Это как раз то самое ощущение, которое дает нам очень хороший всплеск энергии от биологически осознанных голограмм.
Здорово что имея эти размышления, я всего лишь механическое создание среди таких же механических созданий, которые и подумать не могут о моих нынешних внутренних восприятиях.
На этот раз, все обошлось…
Проходя через открытые ворота, ведущие на территорию космодрома, мы без лишних приказов «исследователей» и бессмысленных столпотворений, отправляемся каждый в свой летательный аппарат. Задний борт опущен и горизонтальные сидения, не имеющие спинок, ровными рядами по десять с каждой стороны от центрального прохода, ожидают своих «пассажиров».
Конечно, эти подобия «табуреток» не вся безопасность летательного аппарата. Над каждым из пассажиров весит «фиксатор», который после манипуляций в кабине пилота, опускается вниз и в случае экстремального пилотирования не позволяет «сородичам» хаотично разлетаться по разным сторонам пассажирского отсека.
Вспоминая правила нахождения в летательном аппарате, я в порядке очереди продвигался до своего ряда и занял закрепленное за собой место.
Прямоугольный иллюминатор находиться прямо справа от меня.
Он так же, как и здание совета кода, которое совсем недавно было рассмотрено мною более пристально, во всех наших исследовательских полетах, висел от меня по правую механическую руку.
Я жил в слишком простых программах, не выстраивая дополнительных цепочек, и воспринимал этот летательный аппарат лишь как коробку, доставляющую нас из пункта А в пункт Б.
Неужели теперь желая открывать для себя не замечаемые ранее пределы я смогу, просто глядя в сторону наконец увидеть то, о чем слышал, но не хотел узнать сам.
Металлический скрежет закрывающегося заднего борта и набирающее обороты раскручивание лопастей, в поднимающих судно турбинах, каким-то странным в нынешнее для меня время образом, прокатило по моему механическому телу словно небольшой импульс сверх заряда энергии.
– Внимание! – вернул меня в реальность знакомый железный голос пилота. – Судно ИС2, готово совершить свой полет и прыжок в Солнечную систему. Настоятельно рекомендую вам, проверить ваши фиксаторы при закреплении, и в случае неполадки доложить «исследователю» о неисправности.
Наши три «куратора» из «совета кода» находящиеся на борту как всегда важно держа свои сканеры перед собой, изучая что-то на экранах, ходили по своим закрепленным секаторам в центральном проходе, и параллельно ждали возможного доклада от «сородичей», о неисправном фиксаторе.
Шум лопастей, высвобождающих воздух из турбин, усиливался, а на табло, весящем через каждые три ряда загорелся синий цвет, что означал опускание фиксаторов.
Пройдя по своим секторам два куратора как стюарды, существующие в человеческом мире, проверив своих сородичей доложили третьему, который находился возле кабины пилота.
– Все фиксаторы в норме, можем отправляться.
Синее табло отключилось и в пассажирском отсеке стало чуть темней. Лишь подсвечивающие лимонные линзы имитированных глаз сородичей и свет от фонарей, падающий с космодрома, создавал очертание силуэтов, сидящих внутри.
– Приготовиться! – раздался еле слышный, из-за заглушающего стона разгоняющихся в турбинах частиц, голос пилота.
После этой команды, не обращая никакого внимания на остальных и не волнуясь за последствия, я вспомнив свое ощущение пробегающего внутри заряда, машинально, не давая себе призывов к действиям, повернул голову в право.
Резкий рывок вверх достаточно быстро начал отдалять нас оп посадочных платформ космодрома. Свет, падающий от фонарей, оставался там, внизу, как и все наши «сородичи», отвечающие за исправность судна, за правильное распределение космического пространства среди пилотируемых объектов и подготовки стыковочных платформ при приземлении.
Находясь в закрепленном положении, мне трудно поднять голову выше из-за механизмов, прижимающих меня к сидению, чтобы получше разглядеть что там твориться на территории «совета кода».
За этот короткий промежуток подъёма, я лишь заметил пару сородичей, идущих за забором в странном светло-зеленом окрасе металла, недалеко от которых семеро подобных нашим «исследователей» стояли группой.
У тех, кто выполняет свои задачи в совете кода, наверняка всегда очень интересные темы для обсуждений, а не просто передача статистики для лучшего результата.
Какие-то теории, открытия, доказательства, собранные результаты наших исследований и на их основе новые теории и открытия. Их уровень доступа, намного «многограннее» чем наш.
А я может даже смог бы им сейчас что-нибудь предложить…
Но, какая бы была их реакция на мои предложенные темы? Смог бы я сохранить свои созданные структуры нового мышления или лишь мои программы стали бы для них новым предметом исследований?
Наше судно остановилось в своем стремительном наборе высоты, на там самом расстоянии, которое оставляло всю видимую поверхность нашей планеты за пределами моего иллюминатора, но я продолжаю смотреть, не отрываясь в эту космическую притягательную черноту, пытаясь разглядеть в ней хоть что-то.
Перед моим доступным механическим взором царит лишь тьма, пустующие пространство, не имеющие массы и времени, начала и конца, уходящие и простирающиеся в бесконечное количество систем и вселенных.
Возможно замкнутая в огромном кольце реальность, не имеющая возможности самостоятельно разомкнуться и завершить свой бесконечный путь, а возможно это, сам того не ожидающий, ищущий в своем одиночестве во что-то большее или похожее на себя, поглощённый случайно своими же поисками бесконечный свет. Затмивший по неосторожности, своим новым, более ярким светом прежний, превращая эту тень для нас в непроглядную тьму, уходя все дальше от нас, и как бы мы не старались догнать его изначальное, чтобы хоть как выйти из тени, у нас ничего не выйдет, ведь скорость света уже никогда не сможет догнать убежавший вдаль свет, если только он не решит по собственному желанию остановится…
Наш космический корабль начал потихоньку разворачиваться влево, меняя свой курс отключая при этом турбины, переходя на режим горизонтального полета.
Теперь тьму пассажирского отсека заполнял фиолетовый свет, который дарила нам кружащаяся среди космической пыли «Геринэя».
Ее переливающиеся фиолетовый свет, при вращении сменял оттенки на более четкие становясь то бледно розовые то на темно-синие цвета. Отыгрывая своими красками на всех металлических частях наших механических тел, впадая прямыми лучами в створки иллюминаторов, она прямоугольным, фиолетово-розовым светом простиралась у наших ног.
Пока судно неспеша двигалось вперед к своей цели, «Геринэя», меняя свои краски игралась приятными переливами, посвящая свою энергию «пассажирам» корабля, в надежде на то, что еще кто-нибудь обратить на нее свое внимание, и восхититься ее вкладом в наше великое существование.
От этой мысли, мою голову резко повернуло в левую сторону, и я хотел уже было спросить у своего «соседа», что он чувствует, когда видит эти переливы на своем механическом теле?
Хорошо, что мой поток конструированных мыслей вовремя прекратился, так как я услышал еще один знакомый мне голос. Это был «исследователь-куратор», который отвечал за наш сектор сородичей на движущемся судне. Как оказалось он уже давно отдавал приказ.
–… Группа два от серии ТЕР-15 до серии ТЕР-30, включительно, будут двигаться навстречу первой группе, с сектора Е-4. Есть вопросы?
Подождав, пару секунд он продолжил.
– Группа три от серии ТЕР-10 до … – не особо уловив начало его команды, мне показалось что будет слишком подозрительным переспрашивать у куратора что было до того, как моя система уловила его речь, хотя, я понятия не имел, где это сектор Е-4, и кто из моих «сородичей» входит в первую группу и на какую конкретно из планет Солнечной системы мы отправились на этот раз.
Меняющееся картина за толстым прямоугольным стеклом иллюминатора, переключила мое внимание.
Слабый фиолетовый свет, исчезающий из моей зоны видимости, напоминал о себе тусклым присутствием, отражаясь на спине моего «сородича», сидящего спереди. Темнота, без разрешения вновь прокралась в пассажирский отсек, чтобы подчеркнуть свет механических светящихся лимонных линз каждого из пассажиров.
В тихом жужжании двигателей, я наблюдал за сменой цветов, как «Геринэя» передавала свое присутствие еле заметному лимонному блеску, расплывающемуся от центра в стороны, на металлической поверхности спереди сидящего сородича, создавая бледный ореол растворяющейся в темноте. Я увидел подобные лимонные блески и на его соседях, сидящих слева, а это значит, что подобные огоньки светят во всех рядах пассажирского отсека.
Я не вижу всех, но знаю, что это так.
Переведя обратно свой взгляд к иллюминатору мне видеться только слабое очертание иллюминатора и такой же приглушенный желтый свет, отражающиеся от толстого прямоугольного стекла.
Там за бортом словно все замерло и не меняется совершенного ничего, хотя мы явно двигаемся вперед, а тьма, бежит с нами рядом простираясь на неопределенное расстояния в стороны от нас.
– Внимание! Мы готовы совершить прыжок. – вновь заговорил пилот. – Всем «кураторам» занять свои выделенные места! Напоминаю, что на время прыжка рекомендуется перевести свои батарее в сберегающей режим, для безопасности от возможного скачка перенапряжения. Начинаю обратный отчет…
– Восемь, семь…
Будь что будет, я не намерен переводить батарее в сберегающий режим. Пусть это назовется бесстрашием, или неоправданным риском сжечь батарее, когда меня начнут изучать, и обсуждать мои сородичи…
Мне очень интересно! С каждым размышлением, я как впитывающий материал, хочу видеть и знать все то, что я не решался узнать раньше из-за своего скудного восприятия действительности.
– Два… Один! – услышал я железный голос пилота и заметил, как где-то впереди корабля, темное пространство начало разрезать белой тонкой полосой, которая стала растягиваться перед нами словно кто-то или что-то с двух сторон прихватив космическое пространство старался аккуратно разделить его на верхнюю и нижнюю половину.
Наше судно продолжало двигаться вперед, набирая скорость.
Теперь движение стало более заметней, а белый, еле видимый свет становился все ярче по мере нашего приближения к нему, расширяя свои границы.
Мы вошли в это свечение, которое теперь со всех сторон окутывало наш корабль. Скорость судна, вновь показалась мне нулевой, а собственные энергетические силы начали вести себя очень странно.
Взглянув на свои показатели что отображаются на запястном экране я понимаю, что моя энергия слишком «неуравновешенно» себя ведет, то скачет, заполняя шкалу до предела, то достигая одного процента и вновь начинает подниматься вверх.
Как бы мне не хотелось, но так «играться» с «неизвестностью» нельзя. Похоже мне все-таки придется изменить режим работы, дабы не перегревать свои системы и по неосторожности не отключиться.
Теперь, продолжая смотреть в иллюминатор переключив свои режим на менее энергозатратный, моему взору из-за менее контрастного восприятия действительности видны точки, которые скрывались за яркостью белого света. Они с невероятной скоростью отправлялись в противоположную сторону нашего движения.
Это какие-то древние иероглифы или зашифрованные послания?
Я не знаю и не понимаю этих знаков.
Кто сможет их разобрать? Да кто вообще может их заметить при такой скорости? Знаки- ли, это вообще?
Наш корабль начало трясти, и я вдруг подумал, что, если подобное происходит с нами то и людям прошлого было очень не легко проходить через системные прыжки?
Белая полоса!
Записки всплыли в моем анализе!
Вот почему, глядя так открыто на свое существование после прочтения, этот свет не кажется мне чем-то странным. Людям был открыт путь к путешествиям, но они не успели изучить его до конца.
Спустя какое-то время моих стараний разглядеть «иероглифы», корабль резко покинул белое пространства и вновь погрузился в темноту.
– Солнечная система. – безучастно сообщил механический голос пилота.
Как красочен был их мир и как многогранно осознанное существование, если наблюдать за происходящим. Я словно был слепцом и резко прозрел, увидев своими глазами то, что мне описывал скупой в словах рассказчик.
Солнце светило людям намного ярче, освещая пространство их системы. И наверняка дало бы нам достаточно энергии, если бы мы тут освоились и продолжили существовать, когда «Геринэя» совершит свой последний оборот.
Я не точно знаю историю людей до того момента, который известен и передан нам нашими «образователями», и даже в историях человеческих записок нет чего-то подобного, но мои новые мысли анализируя их солнечную систему, считают что все планеты которые находятся в этом пространстве есть человеческий эксперимент, проб и ошибок, который к сожалению каждый раз заканчивался для них неудачей и переселением.
Что же с ними на самом деле произошло?
Звук турбин корабля, переходящих в вертикальный режим полета, вновь вывел меня из новых загадок и размышлений. Переключив батарею в полное потребление, я попытался отбросить лишние и сосредоточится на своей встрече с первой группой направляясь из сектора Е-4, как указал нам «куратор».
