Стасия Старк
Двор очаровательный и жестокий
Мир вдруг покачнулся, а легкие сжались, не давая нормально дышать. Мне не сразу удалось заговорить.
– Ты идешь не туда, – заметила я.
Сейчас мы приближались к крутому берегу реки. Оттуда нам бежать будет некуда.
Когда мы подошли к обрыву, я уже дрожала от страха.
– Тебе нужно предупредить Тайбриса. А я побегу, – предложила я.
Но мама покачала головой:
– С Тайбрисом все будет хорошо. Я оставила ему записку с объяснениями…
– Записку? Мама, за ним придут.
– Он умный и знает, как себя вести. – Она глубоко, прерывисто вздохнула. – Я думала, когда придет время, то легко смогу сделать, что нужно.
От тона ее голоса и написанной на лице мрачной решимости у меня по спине пробежал холодок.
– Нам нельзя терять здесь время, мама. Нужно добраться до следующей деревни и купить припасов. – Мысли лихорадочно крутились в голове. Шаг за шагом я обдумывала, что делать дальше, и отбрасывала созданные планы. – Потом в город. Я как-нибудь проберусь на корабль…
Идущий на юг, в Громалию, еще одно человеческое королевство. Но прежде, чем покинуть Эпроту, я создам ложный след, чтобы стражники искали меня где-нибудь в другом месте и отвлеклись от охоты на моих родных.
Мама только покачала головой.
– Послушай меня внимательно. Я надеялась, у нас будет больше времени. Однако у судьбы другие планы.
Повернувшись, она пошла вперед, почти к самому краю обрыва. Сердце бешено заколотилось у меня в груди. Мысли путались, дышать удавалось с трудом.
– Нам нужно бежать, – умоляла я.
– Подожди. Тебе необходимо кое-что узнать. – Голос мамы звучал устрашающе спокойно. На ее щеки вернулся румянец, а лицо казалось безмятежным, будто бы мы просто обсуждали погоду.
Издалека донеслись крики. Уже слишком поздно. Мы пошли не в ту сторону, и теперь стражники в любом случае загонят нас в угол. Это всего лишь вопрос времени.
Во рту у меня пересохло, кожа начала зудеть. Я почти пританцовывала, не в силах устоять на месте. Мне отчаянно хотелось двигаться вперед.
– Мама, прошу тебя. Нам нужно… спрятаться.
Хотя в этом не было смысла. Королевских стражников как раз обучали искать беглецов.
В груди что-то сжалось, а легкие, казалось, превратились в камень.
Взяв мое лицо в ладони, мама заставила меня взглянуть прямо на нее.
– Я всегда любила тебя, словно дочь, хотя не я тебя родила.
– О чем ты говоришь?
Она улыбнулась дрожащими губами.
– Я не ожидала, что ты станешь мне настолько дорога. Я… просто пыталась тебя защитить. К несчастью, пришлось забрать тебя у твоих родных. Но я никогда не пожалею, что спасла тебе жизнь.
Я на миг перестала дышать.
– Ты… похитила меня? Когда?
– Я знала: ты должна жить, чтобы спасти всех нас. Но сперва тебе нужно найти принца, – проговорила мама. – Отыщи его – и встретишь свою судьбу.
Я лишь покачала головой. Принцу исполнилось всего девятнадцать зим. Король Сабиум, его отец, без сожалений посылал подобных мне на смерть. Так каким образом мог помочь мне молодой принц?
– Принц, – настаивала она.
– Мама, мы теряем время.
– Обещай, что найдешь его.
Мама уже была на грани срыва. Такое часто случалось с провидцами.
– Обещаю. – Я схватила ее за руку. Если понадобится, я просто потащу ее за собой, но найду способ спасти нас обеих.
Однако мама начала сопротивляться. Несмотря на худощавое телосложение, она неистово отбивалась, и я с трудом ее удерживала.
Каково придется Тайбрису, когда, вернувшись домой из лечебницы, он узнает, что мы обе мертвы? Что он единственный из нашей семьи остался в живых, хотя тоже уже лишился права на жизнь?
– Пожалуйста, – выдавила я, когда крики стали громче.
Стражники явно приближались. Я дико озиралась вокруг. Можно побежать на восток, если они еще не перекрыли этот путь. Там наш единственный шанс спастись.
В тот же миг с той стороны донеслись новые крики. Что ж, значит, оставался лишь один вариант. Меня охватило чувство вины, комом застряв в горле. Стоило догадаться, что мама уже не в силах действовать разумно и взять контроль над ситуацией в свои руки. Теперь же я обрекла нас обеих.
– Нужно спрятаться, – бросила я.
К сожалению, отпущенное нам время истекло. Трое королевских стражников уже нашли нас. Один из них, преодолевая линию деревьев, споткнулся о корень дерева, и в других обстоятельствах я бы непременно ухмыльнулась.
Стражники тяжело дышали, но в их глазах безошибочно читалось мрачное удовлетворение.
– Вы арестованы, – объявил один из них.
Что ж, все кончено.
Мама раскрыла объятия, и я прильнула к ней. Последнее человеческое тепло в моей жизни. А после нас обеих убьют в назидание тем, кто пытался спрятаться от богов.
– Плыви, милая. Плыви.
Мама вдруг отступила назад и толкнула меня обеими руками.
Я непроизвольно вскрикнула, больше не ощущая почвы под ногами. Вокруг остался лишь воздух, потом над головой сомкнулась ледяная вода. Меня пронзил лютый холод. Легкие сжались, не позволяя сделать даже скудный вдох.
Отчаянно сопротивляясь, я вынырнула на поверхность и вытянула руки, пытаясь плыть. Однако течение несло меня прочь. Стараясь держать голову над водой, я судорожно втянула в себя драгоценный воздух и развернулась к берегу.
Что-то ударило меня в спину, выбивая воздух из легких. Камень. Вода сомкнулась над головой. Отчаянно брыкаясь, я устремилась к поверхности, но что-то меня держало. Ногой я задела другой камень, и голень пронзила острая боль. Желание вдохнуть становилось все более непреодолимым.
Я вдруг осознала, что платье за что-то зацепилось, застряло в глубине реки.
О боги, какой дурацкий способ умереть.
Я потянула за ткань, но безуспешно. Легкие уже молили о воздухе. Неужели мне суждено здесь утонуть? Наверное, лучше умереть в реке, чем быть сожженной заживо.
Зрение стало затуманиваться. И меня охватила ярость.
Я не хотела так умирать.
Согнувшись в талии, я оттолкнулась свободной ногой и обеими руками потянула за застрявший край платья.
Безуспешно.
Паника постепенно притуплялась, тело становилось вялым, начиная проигрывать битву с холодной водой. Пальцы онемели и едва гнулись. Скоро от них не будет толку.
Легкие почти разрывались, моля о воздухе.
Я вцепилась в платье и, собрав остатки сил, сделала последний отчаянный рывок вверх. Локтем стукнулась об очередной камень, но все же, барахтаясь, вынырнула наверх. Река тут же подхватила меня, закружила и понесла вперед, все дальше от обрыва, дома и семьи.
Я успела сделать спасительный глоток воздуха, а после, ударившись об упавшую ветку, вновь ушла под воду.
Когда мне удавалось держать голову над поверхностью, я видела проносящиеся мимо деревья на берегах реки, кусочки синего неба, размытые пятна зелени. Однако течение так быстро несло меня вперед, что я уже не понимала, где нахожусь.
И все же холод постепенно брал свое.
Я двигалась все медленнее, конечности стали вялыми. Я сделала еще один вдох, но только втянула в себя пену. Потом, наглотавшись воды, начала задыхаться, и меня вновь потянуло на дно.
Может, это будет быстрая смерть? Я просто… вроде как засну, и все?
Что-то стиснуло мне руку. Я слабо дернулась, пытаясь вырваться, но хватка лишь стала сильнее.
А после мир погрузился в черноту.
3
Приска
Когда в легкие ворвался прохладный воздух, я почувствовала нависшее надо мной теплое тело и чьи-то губы на своих губах.
Легкие словно вспыхнули огнем. Я начала задыхаться, и меня перевернули на бок. Большие сильные руки явно принадлежали мужчине. Я закашлялась, исторгая из себя воду – судя по ощущениям, чуть ли не половину реки.
В конце концов я открыла глаза. Надо мной раскинулось ярко-синее небо. Кажется, я все-таки выжила. Хотя моим спасителем вполне мог оказаться стражник, который вытащил меня из реки, только чтобы отправить на королевский костер.
Спасший меня мужчина находился рядом. Я взглянула на его лицо с грубыми чертами, отмечая орехового цвета кожу, темные, чуть раскосые глаза, не раз сломанный нос. Судя по хмурому виду, он явно не стремился играть роль спасителя и негодовал, что пришлось вылавливать меня из воды.
Не стражник. И пусть это вовсе не значило, что я в безопасности, все же… он спас меня.
– Спасибо, – проговорила я. – Кто ты?
– Меня зовут Гэлон.
Он коснулся моей щеки, мгновенно высушив все тело и одежду. Ткань, конечно, пострадала от речной воды, но теперь уже не липла к коже.
Я отшатнулась, пораженно глядя на него. Подобная сила…
За спиной раздался цокот лошадиных копыт. Неужели стражники? Я дернулась, пытаясь встать, но спаситель положил мне на плечо ладонь размером с лодку, с легкостью удерживая на месте. Из леса показалось несколько мужчин в добротной одежде, прекрасных кожаных сапогах и толстых плащах. Не стража, но, вполне возможно, тоже опасные.
Вместе с мужчиной, сидящим рядом со мной, их было пятеро.
Веки начали тяжелеть. Несмотря на сухую теперь одежду, я никак не могла согреться.
– Ты нашел селки, – улыбнувшись мне, заметил один из мужчин. Его белые зубы ярко выделялись на фоне темной кожи. Слишком неотразимая улыбка для человека, который, возможно, планировал меня убить.
Гэлон покачал головой.
– Всего лишь деревенскую девушку. Она тонула в реке, Лориан.
Лошади расступились, и при виде мужчины, с которым разговаривал Гэлон, у меня пересохло во рту. Именно он постоянно преследовал меня в снах и вчера днем обругал на деревенской площади.
Я жадно рассматривала его крупную, широкоплечую фигуру, сильные мышцы, заметные при каждом движении даже под одеждой. Темные волосы длиной до плеч спереди были заплетены в несколько тонких косичек, чтобы не лезли в глаза. Мощные челюсти, судя по виду, могли выдержать любой удар – вполне возможно, любой, кто попытался бы заехать ему в лицо, лишь сломал бы себе кости.
Незнакомец поднял руку, прикрывая глаза. Костяшки пальцев пятнали белесые полосы шрамов. Он носил меч и несколько кинжалов. Значит, наемник. И, вероятнее всего, жестокий. Из тех, кто, не задумываясь, продаст меня стражникам, как только узнает, что я в розыске. Способен ли он причинить вред тому, кто не представляет для него угрозы? Что ж, скоро выясним.
Мужественное, не слишком изящное лицо казалось высеченным из камня, хотя высокие скулы придавали ему почти дикую красоту. Он выглядел невероятно притягательно, и я судорожно вздохнула.
Мужчина изучал меня холодным, безразличным взглядом зеленых глаз. Несомненно, знакомых. Я заглядывала в них после церемонии Одарения.
Но как? Почему?
Мы долго смотрели друг на друга, и я ждала, что на его лице мелькнет хоть какая-то искра узнавания. Почему мне столько лет снился этот человек? Может, потому что ему суждено спасти мою жизнь?
Но он вдруг отвел взгляд.
– Оставь ее, Гэлон. У нас нет на это времени.
Мое сердце пропустило удар. Если они бросят меня здесь, я не выживу. Ведь у меня нет ни еды, ни одежды, а весь лес, окружающий мою деревню, прочесывали сейчас стражники…
– Пожалуйста, – прохрипела я.
Красавчик, не обратив на меня внимания, повернул лошадь. Он явно уже о чем-то задумался, и мысли его были далеки от этой поляны. Я же ни в малейшей степени его не заботила.
Все черты сурово-прекрасного лица четко отпечатались у меня в памяти. Когда меня кто-то провоцировал, я часто показывала характер, однако подобную ледяную ярость испытывала впервые. А еще мне хотелось причинить ему такую же боль, какую сейчас чувствовала я сама.
Если мне удастся выжить, однажды я так или иначе расквитаюсь с ним. И заставлю пожалеть, что он меня здесь бросил.
Гэлон кинул мне свой плащ. Даже если его и мучили угрызения совести, на лице это никак не отражалось.
– Удачи, – пожелал он, вскочив в седло.
Мужчины ускакали. А я, стоя на коленях, смотрела им вслед, неспособная уже ни о чем думать. Потом, собрав остатки сил, завернулась в плащ.
Веки постепенно все больше тяжелели. Я понимала, что нужно встать, начать двигаться. Однако глаза сами собой закрылись.
Когда я наконец проснулась, воздух вокруг стал заметно холоднее.
Все тело болело, словно превратилось в один сплошной синяк. Тонкие тапочки потерялись где-то в воде, и ступни от множества ударов о камни все еще кровоточили.
Сдерживая стон, я заставила себя подняться на ноги. На небе светила яркая луна, и здесь, рядом с рекой, я неплохо видела все вокруг, однако под покровом леса наверняка безнадежно потеряюсь. Меня постепенно охватывала тревога. Тут оставаться нельзя.
Ночную тишину разорвал чей-то вой, и я задрожала, несмотря на плащ. Зря я поддалась желанию и уснула. Удивительно еще, что очнулась, а не погрузилась в вечный сон.
Ладно, как бы то ни было, а я до сих пор жива. Значит, пора задуматься, что делать дальше.
В первую очередь нужно убраться отсюда, пока меня не нашли стражники. Чудо, что они не наткнулись на мое бессознательное тело. Однако я не верила, что боги просто так дарят смертным подобные чудеса – по крайней мере, раньше у них никогда не находилось времени мне помочь. А поэтому нужно пользоваться нежданно свалившейся удачей.
Тайбрис наверняка меня отыщет, даже невзирая на грозящую ему самому опасность. И как бы сильно мне ни хотелось заставить его образумиться, при мысли о том, что я снова увижу брата, меня охватило облегчение. О маме сейчас лучше не думать. Ее схватили королевские стражники. Но, может, все же не убили? Вдруг они забрали маму куда-нибудь для допроса и Тайбрис найдет способ ее вызволить? А потом все мы устроимся на новом месте.
Мне просто нужно добраться до столицы, найти Вайсера и попросить отправить послания во все запланированные места встреч. А после потихоньку ускользнуть.
И тогда мы снова встретимся. Ведь я точно знала, что брат меня любит.
Вот только он мне не настоящий брат.
При мысли об этом перехватило дыхание, и я неосознанно замотала головой. Нет. Тайбрис навсегда останется для меня братом, даже если нас не связывают кровные узы. И он наверняка верит, что я выживу.
Скорее всего, Тайбрис понимает, что спастись мне удастся, лишь добравшись до столицы и сев на корабль, отплывающий из страны. Только следует поторопиться, пока весть о том, что я не принесла богам причитающуюся жертву, не дошла до короля. Иначе он велит сжечь меня, как всех испорченных.
Однако если дело примет слишком опасный оборот, Тайбрису лучше остаться здесь. Он умный и сумеет залечь на дно. Главное, чтобы брат остался жив, даже если я больше никогда его не увижу.
Итак, план готов. Теперь просто нужно двигаться вперед.
Чтобы однажды найти человека, который приказал Гэлону бросить меня умирать. И заставить его заплатить мне за это сполна.
Λориан
– Мы могли бы помочь этой женщине, – пробормотал Кавис.
Я скользнул по нему взглядом. Сейчас на его обычно приветливом лице застыло хмурое выражение. Кавис всегда был одержим идеей спасения невинных, будь то дети, женщины или животные, и происшествие во время церемонии Одарения, свидетелями которой мы стали в последней деревне, попавшейся у нас на пути, привело его в мрачное настроение.
– Мы уже помогли, – заметил я. – Гэлон спас ей жизнь.
– И сколько, по-твоему, она продержится в этой дикой местности? Возможно, было бы милосерднее позволить ей утонуть.
Во время совместных путешествий я не трудился устанавливать жесткие рамки общения – лишь никчемные лидеры боялись слышать критику в свой адрес. Но сейчас, глядя на хмурого Кависа, я почти жалел о таком решении.
– Когда вылавливаешь из воды тонущих диких кошек, будь готов, что они когтями исполосуют тебя на ленточки, – бросил я.
Мы старались двигаться как можно незаметнее, а женщина, каким-то образом оказавшаяся в реке, привлекла бы слишком много внимания. И принесла бы только неприятности. Я понял это еще в тот миг, когда она врезалась в меня на деревенской площади, едва избежав пристального взгляда надзирателя.
Несколько дней, потраченных, чтобы вернуть ее в деревню, могли иметь решающее значение в нашем путешествии. Задержись мы хоть немного, и искомая вещь будет утрачена навсегда. Кроме того, ненужный интерес деревенских жителей и любых стражников в округе поставит под угрозу наши планы. Если кто-либо из них начнет задавать вопросы, то быстро поймет, что нас вовсе не должно быть в этой части королевства.
Я окинул взглядом своих людей. Гэлон закатил глаза. Мэрт ухмыльнулся, Райтос просто покачал головой.
– Хорошенькая крошка, – вздохнул Мэрт.
Бесспорно, хорошенькая. Несмотря на бледность, цвет ее кожи ясно говорил, что девушке нравилось проводить время на солнце. Когда она впилась в меня взглядом, я рассмотрел копну вьющихся белокурых волос, рассыпавшихся по плечам, и странного янтарного оттенка глаза, скорее золотистые, чем карие. Поняв, что мы бросаем ее, девушка скривила притягательный ротик с пухлой нижней губой и выпятила маленький острый подбородок.
– Порой чертовски жаль, что ты такой холодный, Лориан, – фыркнул Райтос.
Я закатил глаза. Узнай брат, что мужчины из моего отряда квохчут как добросердечные старушки, он бы безжалостно меня высмеял.
– Неужели ее беспомощный вид не обманул только меня? – поинтересовался я.
Райтос уставился на меня с открытым ртом. Кавис нахмурился.
Я же просто покачал головой. Да, эта дикая кошка чуть не утонула и явно сама удивлялась, что до сих пор жива. Однако она вовсе не казалась беспомощной. Вероятно, даже не осознавая этого, девушка смотрела на нашу группу оценивающим взглядом, из чего я сделал вывод, что она прекрасно сумеет выжить. Да и времени задерживаться у нас не было. Сейчас то, ради чего я так усердно трудился, находилось уже близко, и не стоило рисковать все потерять лишь потому, что какая-то деревенская девчонка имела глупость свалиться в реку.
Деревенская девчонка, одетая лишь в мокрое белое платье, облепившее ее, словно вторая кожа.
Я тряхнул головой и провел рукой по подбородку. Без сомнения, многодневное путешествие уже начинало сказываться.
Если поначалу я и сомневался, стоит ли бросать эту девушку на произвол судьбы, все колебания исчезли, когда я заметил в ее странных янтарных глазах тлевшую жажду возмездия.
– Те, кому нечего терять, становятся самыми опасными врагами, – заметил я. Уж мне ли не знать.
Райтос, прищурившись, бросил на меня взгляд. Похоже, он был на стороне Кависа.
Я взглянул на своего лучшего друга.
– Неужели ты тоже согласен с нашими добросердечными товарищами, Гэлон?
– Мне нравился этот плащ, – хмуро отозвался он.
Я сжал дрожащие губы, чтобы подавить смешок, и бросил взгляд на потрясенное лицо Райтоса.
– Чтобы перебраться через мост до захода солнца, нужно двигаться быстрее, – жестко напомнил я. – Хотелось бы поесть горячей еды и нормально поспать.
Фыркнув, Райтос отвернулся. Понукая лошадь, он обогнал меня, явно не желая больше ехать рядом. Этот парень мог дуться не один день. А еще он готовил лучше всех в отряде. Теперь же, благодаря деревенской девчонке, не видать мне нормальной еды. Все жареное мясо будет либо обугленным до черноты, либо полусырым. А может, и то и другое.
С тяжелым вздохом я погнал лошадь вперед.
4
Приска
Шансы остаться в живых были призрачно малы, и я бы сильно удивилась, если бы мне удалось пережить следующие несколько дней. Однако я не видела смысла раздумывать об этом, иначе парализующий страх просто не позволил бы сдвинуться с места, и тогда мне точно пришел бы конец.
Так что я побрела вдоль реки Дайтур на восток в поисках удобного места, чтобы переправиться на другой берег, а после свернуть на юго-восток, к столице.
Готовься я к путешествию заранее, перебралась бы через реку неподалеку от своей деревни. И хотя путь в таком случае занял бы лишние несколько дней, мне удалось бы избежать большинства других путешественников. Однако обстоятельства сложились иначе, и я прекрасно понимала, что в такой холод и без еды долго мне не продержаться. Оставалось только добраться до Мистрана – одного из немногих поселений к северу от реки, достаточно большого, чтобы называться городом. Там я смогу украсть еду, оружие, и может, даже разжиться обувью.
В последний раз я ездила в Мистран еще в детстве, когда оба родителя были живы. Точнее, люди, которые называли себя моими родителями. Эта мысль породила во мне странную смесь ярости, печали и чувства вины, и я поспешила отогнать ее прочь.
В то время они обсуждали, куда нам лучше переехать, и папа, разведя руками, заявил, что будет счастлив где угодно, лишь бы рядом с семьей.
При воспоминании о всегда приветливом отце внутри поселилась скорбь. Мне не хватало его, словно потерянной конечности, и тем не менее все мое детство оказалось ложью. Обхватив себя руками, я покачнулась.
Нет. Сейчас не время горевать. Стоит лишь поддаться терзающей меня душевной боли, и я лягу прямо здесь и больше не найду в себе сил подняться. Сейчас моя способность выжить напрямую зависит от разумности принятых решений. Один неверный шаг – и можно проститься с жизнью.
Мне нужно поскорее убраться подальше от реки. Ведь стражники наверняка решат, что если я еще жива, то буду держаться поближе к воде. Впрочем, после подобного падения в ледяную реку они, вероятнее всего, не сомневаются в моей смерти.
Солнце уже садилось за деревья, забирая с собой остатки послеполуденного тепла. Скоро придется искать место, где можно укрыться на ночь.
Что случилось с мамой после того, как она столкнула меня с обрыва? В сознании мелькнули образы королевских стражников, но я прогнала их прочь. Интересно, где сейчас Тайбрис? Брат всегда завоевывал сердца людей, поскольку стремился вылечить любого, кто в этом нуждался, вне зависимости от способности заплатить. Возможно, кто-нибудь из тех, кому он помог, даст ему немного еды или укажет, где можно переночевать.
Внезапно я наткнулась на камень, и ногу пронзила боль. Большой палец протестующе взвыл. Резко втянув воздух, я сердито взглянула на лежащий на земле булыжник.
– Надо же, – раздался чей-то голос. – И кто у нас здесь?
Внутри меня змеей свернулся страх. Шум воды заглушал шаги преследователей – еще и поэтому стоило держаться подальше от реки.
Я обернулась и бросила взгляд на загорелого, чисто выбритого мужчину, широкоплечего, с мощными ногами, гораздо выше меня ростом. Он держал лук, под рубашкой отчетливо вырисовывались бугристые мышцы, обычно присущие тем, кто постоянно таскал на себе в деревню убитых оленей.
Не сводя с меня взгляда, мужчина потянулся к длинному ножу, висящему у бедра.
Он явно был охотником, а значит, я находилась к Мистрану ближе, чем думала. Хорошая новость. Но я не спешила радоваться. Этот человек привык убивать. Он приносил свою добычу в город и обменивал ее на деньги. А значит, живой мне не уйти.
– Я знаю, кто ты, – тихо сообщил он. – До Мистрана быстро долетают новости. – Глядя на босую, дрожащую меня, он поджал губы. – Я сделаю все быстро, малышка. Ты даже не почувствуешь.
Опустив плечи, я неподвижно застыла. Он подошел ближе и, заметив слезу, скатившуюся по моей щеке, заметно расслабился. Кажется, он решил, что меня зарезать будет проще, чем оленя.
Само собой, ведь перед ним стояла всего лишь слабая, уставшая, безоружная девчонка. Если в ближайшие несколько мгновений я что-нибудь не придумаю, то превращусь для него в самую легкую добычу в жизни.
Изнутри поднялась глухая ярость. Неужели я выжила в реке, только чтобы умереть на берегу от рук этого человека?
Окружающий мир словно растворился, теперь я видела только его лицо. Охотник сделал шаг ко мне, и под прикрытием жалости я прочитала в его глазах дикое удовольствие. Этот человек был рожден для охоты и наслаждался убийством, пусть даже и пообещал мне легкую смерть.
Однако я не собиралась облегчать ему задачу.
Слева что-то шевельнулось. Его лошадь стояла всего в нескольких шагах от меня. Нащупав правой ногой камень, я подняла голову и взглянула прямо в глаза охотнику.
Во время занятий с Тайбрисом и его друзьями я кое-чему научилась. И извлекла самый главный урок: сколько бы я ни тренировалась, если кто-то из мужчин прижимал меня к земле, дальше биться было бессмысленно – просто потому, что они имели превосходство в весе. А этот охотник оказался намного крупнее Тайбриса и прочих моих соперников. Их мышцы в сравнении с его выглядели почти женскими.
– Ну-ну, – успокаивающим тоном проговорил охотник. – Скоро все закончится.
В его глазах вспыхнул нездоровый огонек – вероятно, мужчина уже мысленно тратил золото, полученное за мое бездыханное тело. Конечно, доставь он меня к стражникам живой, смог бы выручить побольше, но я сомневалась, что этот тип способен долго сопротивляться жажде убийства.
Охотник подошел еще на шаг, и лезвие ножа блеснуло в последних лучах заходящего солнца.
Что ж, пора действовать.
Я присела на корточки и нащупала рукой камень. Он оказался шершавым на ощупь и тяжелее, чем я предполагала. Оскалив зубы, охотник сделал еще шаг.
Я осторожно метнула камень в сторону лошади, стараясь ее не задеть, и услышала, как животное в стороне поднялось на дыбы. Выругавшись, охотник развернулся. Я же отчаянно осматривала лесную подстилку вокруг в поисках того, что могло бы сойти за оружие.
На глаза попалась ветка, и я подняла ее с земли. Но, кажется, ошиблась с выбором. Она оказалась длинной, громоздкой и слишком тяжелой.
Охотник на пару мгновений застыл, разрываясь между желанием броситься за убегающей лошадью и жаждой убийства, потом повернулся ко мне.
Замахнувшись веткой, я с силой хлестнула его по лицу. Охотник споткнулся и закричал. Я ударила еще раз. Он упал на колени, прикрывая рукой лицо, и выхватил нож. Из носа у него текла кровь.
Я снова нанесла удар, и мужчина повалился на спину. У него закатились глаза. Я замерла над ним, тяжело дыша. Он в самом деле без сознания?
Я вновь занесла над ним ветку и заколебалась. К горлу подступила желчь. Нет, я не смогу. Я же не убийца.
Охотник застонал. Я перехватила ветку и, сотрясаясь от рыданий, в очередной раз пустила в ход свое оружие. Брызги крови из носа полетели во все стороны. Я упала рядом с ним на колени и нащупала нож.
Либо я, либо он.
Я вонзила лезвие ему в горло, потом вытащила. Кровь из раны попала мне на лицо. Я резко отпрянула, и меня вырвало желчью. По лицу заструились слезы.
Спотыкаясь и дрожа, я спустилась к реке. Боль в ногах отчего-то притупилась, да и все чувства словно застыли. Почти не замечая обжигающего холода воды, я ополоснула лицо и начисто вымыла нож, потом поднялась обратно на берег, туда, где лежало тело охотника. И начала понемногу приходить в себя.
Хоронить мужчину у меня не было ни сил, ни времени: земля наполовину промерзла, да и оставаться здесь мне больше не стоило. С его лица уже почти схлынули краски, и даже в тусклом свете закатного солнца сомнений в смерти охотника не оставалось.
При мысли о его кровавой кончине желудок снова скрутило, но я подавила тошноту и опустилась на корточки рядом с телом. Нащупала на поясе кошель с монетами и срезала его. Судя по всему, меня уже не сдерживали никакие преграды, и я пошла бы на что угодно, лишь бы остаться в живых.
Услышав шорох, я застыла и крепче стиснула нож. На меня смотрели темные глаза.
Лошадь.
– Я… э-э… прости за тот камень. Ничего другого я не смогла придумать, – проговорила я.
Животное хмуро взирало на меня – если лошади вообще умеют хмуриться.
Я медленно поднялась на ноги, прикидывая, что верхом на лошади сумею двигаться намного быстрее.
– Мы с тобой можем стать союзниками, – предложила я и медленно двинулась к ней по лесной подстилке, издавая успокаивающие звуки.
Уже почти стемнело, и я мало что могла разглядеть.
– Красивый мальчик. – Подойдя к животному, я склонила голову. – О, прости, девочка. В любом случае ты прекрасна.
Судя по виду, лошадь не слишком-то мне доверяла, но все же позволила себя погладить. У меня дрожали руки, хотя поселившаяся внутри тяжесть немного ослабла.
Я залезла в седельную сумку охотника и достала запасы еды: хлеб, яблоко и валео, завернутый в мягкую ткань. При виде него у меня перехватило дыхание.
Сладкие фрукты в наших краях считались редкостью, и зачастую их просто не удавалось достать. Когда я была маленькой, папа часто, по несколько раз в год, ездил по другим деревням. Мне нравилось, когда он отправлялся на юго-восток, потому что там, в прибрежных селениях, чаще имелась возможность раздобыть драгоценные валео.
Тайбрис же предпочитал его поездки на север. В тех краях жили одни из лучших мастеров по работе с деревом, и папа всегда привозил домой крошечных деревянных зверюшек. К тому времени, как он умер, у нас с братом на тумбочках возле кроватей скопилось по целой коллекции фигурок. И сейчас я отдала бы что угодно, лишь бы один из этих маленьких кусочков дерева лежал у меня в кармане – на память об отце.
Поднеся фрукт к носу, я вдохнула его аромат и тут же вспомнила улыбку папы. Бывало, он притворно сетовал, что не смог найти валео, а после вытаскивал фрукт из кармана. Незадолго до его смерти я сама потратила несколько драгоценных медяков на валео для него.
Что бы папа подумал обо мне сейчас?
Услышав ржание лошади, я прогнала воспоминания прочь. Итак, теперь у меня есть хлеб, фрукты, вода и лошадь. И для этого понадобилось всего-то убить человека.
«Хватит», – мысленно одернула я себя и решительно сняла с лошади седельную сумку.
Мне нужно немного поесть, чтобы хватило сил выдержать эту ночь, а после лучше идти пешком, ведя лошадь за собой. В темноте ехать на ней рискованно. Если животное сломает ногу, мне вновь, как и вначале, придется очень несладко.
– Мы отлично поладим, – пробормотала я. – Сейчас я поем, и мы немного пройдемся, чтобы найти укрытие… – «И убраться подальше от тела». – После отдохнем. А завтра будет новый, лучший день.
Позади что-то хрустнуло, и я вздрогнула.
Лошадь резко дернулась вправо. Выругавшись, я потянулась за поводьями, но опоздала. Животное помчалось прочь. Она и так была чем-то встревожена, я же напугала ее еще сильнее.
За считаные мгновения обезумевшая лошадь растворилась в темноте. Теперь она уже не вернется.
Я удрученно опустилась на лесную подстилку и принялась за еду, отрывая кусочки хлеба и отправляя их в рот. Сейчас этот черствый ломоть казался мне самой изысканной пищей в мире.
Постепенно меня охватила бессильная ярость.
Я ведь не просила о такой жизни и тысячу раз отдала бы богам свою магию. Но когда мне было всего несколько дней от роду, они сами отвергли подношение и оставили мне силу. Кто знает почему? Однако теперь – единственно из-за их нежелания взять мою магию – за мной будут охотиться до конца жизни.
Как же все это несправедливо!
Борясь со сбившимся дыханием, я сжала кулаки и поднялась на ноги. Я выживу во что бы то ни стало – просто им назло.
Я буду жить, а когда все же умру в старости в теплой постели, потребую у этих богов объяснений. И даже если они решат сжечь меня в загробном мире, для начала я хотя бы испытаю радость, горе и любовь, которые может подарить земная жизнь.