Светлана Шавлюк
Песня волка
Со вздохом захлопнула крышечки мраморных шкатулок и отправилась на поиски чего-то простого и практичного. Нужно было выяснить, каким образом я оказалась в этой западне, и почему вместо того, чтобы помочь мне с возвращением, мужик, который, вероятно, был отцом Ланы, так рьяно настаивал на свадьбе.
Быстро выбрала из многообразия нарядов простое платье цвета темного шоколада со свободной юбкой-солнце до колена. Натянула на себя. Руки были полностью открыты. Оказалось, что следов крови на теле не осталось, лишь на левой руке была заметна тонкая розовая полоска, которая грозилась остаться напоминанием об этой ночи до конца жизни. Я надеялась, что все-таки не моей жизни. Подошла к зеркалу и поняла, что волосам может помочь только мытье. Тот колтун, который был на моей голове, вообще мягко намекал, что единственный выход – бритва. Иначе от него не избавиться, но я всегда считала себя оптимисткой. Попытка пригладить хоть немного это безобразие с треском провалилась. Я плюнула на все и, собравшись со своим мужеством, прихватив юношеский авантюризм, свое упрямство и толику наглости, пошла на встречу. Выглянула в коридор и замерла. Было бы здорово, если бы кто-нибудь мне рассказал, куда идти, где находится этот загадочный «кабинет», куда меня вызвали.
– Э-э, – очень информативно выдала я и услышала за спиной шорох. Обернувшись, увидела лишь край юбки, который исчез за поворотом, – стой! – закричала я. – Эй, мне кабинет нужен.
– Прекрати орать! – за спиной раздался голос отца Ланы. – Ты всех разбудишь! – мое сердце грозилось выпрыгнуть из груди от страха.
Спрашивать, как вообще можно спать, когда в доме такое творится, не стала. Собственно, и рот мгновенно захлопнула, даже зубы сжала, чтобы, не дай бог, не нарушить приказ мужчины. Странная реакция, но времени проанализировать свое поведение не было. И без того в голове случился взрыв, который сдетонировал от стресса и разметал по разным уголкам ворох вопросов. Их еще предстояло собрать в кучу и сформулировать доступным языком, а не теми обрывками, которыми они метались в моем воспаленном мозгу.
Мужчина стоял в проеме и с нескрываемым раздражением смотрел на меня. Особенного внимания удостоилась моя неповторимая прическа. Да, я тоже была впечатлена ею, но что-либо изменить оказалась не в силах, поэтому даже не почувствовала вины за столь жуткий вид. Это все дело рук его дочери, вот ей пусть претензии и предъявляет. Я – всего лишь жертва обстоятельств.
– Заходи, – развернулся и вошел первым. Не джентльмен – резюмировала я.
После такого негостеприимного обращения не стала ждать особого приглашения, устроилась в кресле напротив и стала ждать. Чего? Сама не знала. Просто ждала, когда он начнет разговор. Разглядывала лакированную поверхность стола, на которой лежал лишь тот самый старинный фолиант, который был забран из комнаты Ланы, и аккуратная коробочка, в которой хранились ручки.
– Что ты помнишь? – коротко спросил он.
Подался вперед и положил свои огромные, как у моего папы, руки на стол. Несмотря на то, что находился он далеко, казалось, что он просто нависает надо мной и давит авторитетом.
– Упал, очнулся, гипс, – пробурчала я всем известную фразу из легендарного фильма. Надеялась, что он не услышит, но встретилась с его недоумевающим взглядом и восхитилась слухом. Услышал. Пришлось быстро собраться с мыслями и выдать все подробности странного сна: и об увиденном ритуале, и о полете в темноте. – Я думала, что сплю. А проснулась уже здесь. Вот. Только понимаете, мне очень нужно вернуться, у меня очень ответственный день завтра. Я не могу его пропустить.
– В этом ты права, – холодно ответил он, – у тебя очень ответственный день завтра, который ты не можешь пропустить, Лана.
– Я не Лана, – раздраженно ответила ему, – я Лена. Ваша Лана там, на моем месте. Наверное.
– И именно поэтому ты будешь Ланой здесь, – его взгляд впился в меня. Казалось, он обволакивает шею и душит. Дыхание перехватило и стало страшно.
– Но мне нужно вернуться, я ничего здесь не знаю. Ничего не понимаю, – с трудом выдавила, умоляюще глядя в глаза этому мужчине. Надеялась зацепиться хоть за какую-то кроху сочувствия, но ее не было. Там плескалась черная пустота. – У вас же есть этот ритуал, помогите, давайте вернем Лану, отправим меня домой.
– У нас нет времени, – отрезал он, – завтра ты выйдешь замуж за Криса Грогаса, это не обсуждается. Но, – он выдержал эффектную паузу и, когда я вся превратилась в слух, продолжил, – если ты справишься с ролью Ланы, и никто не узнает о произошедшем, позже я помогу тебе вернуться.
С надеждой и недоверием взглянула на мужчину. Он молчал и твердо смотрел на меня. Вроде бы не обманывал. Но мне даже надеяться на что-то было глупо. Выбора у меня не осталось, пришлось поверить и согласиться на эту авантюру. Косилась на столь необходимую книжку, в голову закралась крамольная мыслишка – стащить фолиант, но возможности провернуть это незаметно не представлялось.
– Тогда мне нужно знать хотя бы самое важное, что знала Лана: ваши имена, кто вы, чем вы живете, кто жених и чего ждать. Что это за место? И хочу понять, как все произошло.
Глава 3. Знакомство с семьей и сборы на свадьбу
– Я твой отец, – поморщилась от такого заявления. Тот факт, что я оказалась в теле его дочери, не делал его моим отцом, но акцентировать на этом внимание не стала. – Меня зовут Дарк Ровин, твоя мать Лаура и сестра Лика сейчас спят. Ты могла видеть их при пробуждении. Лаура занимается домом, Лика обучается в гимназии. Я работаю в отделе по контролю оборота древесины. Ты в прошлом году выпустилась из гимназии, хотела поступить в академию, уже много лет требовала активации магического дара и, похоже, справилась с этой задачей самостоятельно. Это еще один факт, о котором никто не должен узнать.
– Подождите, – схватилась за голову и зажмурилась, – какой дар? Как активировала, почему никто не должен знать и что мне теперь делать?
– Помолчать! – раздраженно отрезал Дарк Ровин. – Магический дар, – сквозь зубы процедил он, – без него она не смогла бы совершить ритуал. Не твоего ума, как она это сделала, тебе об этом знать не нужно. Единственное, что ты должна усвоить – если кто-то узнает о том, что ты имеешь активный магический дар, то ты окажешься под следствием. Укрывательство от службы по контролю за магами, собственно, как и самостоятельная активация дара – преступление.
– Так, допустим, я ничего никому не скажу, но как мне управлять этим даром? – даже факт наличия в природе такого дара вызывал здоровый скепсис, а уж факт обладания такими способностями никак не хотел укладываться в голове. Разум шептал, что это невозможно, но попа, которая чувствовала мягкость сидения кресла в незнакомом кабинете, намекала, что ничего невозможного нет.
– Тебе нельзя его использовать! – заорал несдержанный мужчина. Втянула голову в плечи и удивилась, как меня не сдуло в коридор, и почему слух не отказал после такого звукового удара.
– Да я понимаю, только, чтобы им случайно не воспользоваться, нужно хотя бы знать, чего делать нельзя! У меня, знаете ли, таких способностей не было никогда. Я с ними вообще не сталкивалась.
Брезгливый, полный презрения взгляд буквально измазал меня в грязи. Кажется, если бы я была более ранимой, то мгновенно захлебнулась бы рыданиями после такой реакции на простые слова. Его дочь натворила дел, а я почему-то оказалась вынуждена терпеть такое собачье отношение к себе. Но даже ответить что-либо была не в силах. Просто страх рос в душе с каждой секундой. Я оказалась заложницей обстоятельств.
– Управление даром, – наконец он снизошел до объяснений, – это управление желанием, силой мысли и эмоциями. – Ты будешь контролировать это, и ничего не случится, – с нажимом произнес он.
Пришлось кивнуть, хотя понимала, что сделала это лишь бы скорее оказаться как можно дальше от этого Дарка, закончить разговор, в котором я оказалась должна по всем пунктам. Никакого сочувствия, понимания или хотя бы снисходительности ко мне не проявляли.Ничего не пытались объяснить, только сыпали требованиями и всевозможными запретами. Кошмарное место.
– Ты выйдешь замуж за аритра Криса Грогаса. Он глава нашего округа. Ты встречалась с ним трижды на последних приемах в нашем доме. Его друзья, с которыми ты знакома, аритры Рик Диллар и Сандро Отгар. Большего тебе знать ни к чему.
– Аритр – это вежливое обращение к мужчине? Статус? Что это? – равнодушие, с которым я задавала вопросы, давалось мне все сложнее. Выдержка трещала и грозилась рухнуть, затопив меня паникой, страхом, справедливым возмущением и злостью.
– Обращение. К мужчине – аритр, к женщине – ритресса.
– Что случилось этой ночью? Что говорить свидетелям? – поняла, что выспрашивать о мире бесполезно.
– Лана попыталась совершить преступление – убить себя. Попытка не удалась. Знать об этой попытке никто не должен. О Лике и Лауре я позабочусь. Тебе повезло, что Лика шла мимо и почувствовала запах крови. Именно благодаря ей ты жива. Мне пришлось заплатить крупную сумму врачу за молчание. Никто не должен узнать о твоем поступке!
– Не о моем, на секундочку, а о поступке вашей дочери! – не выдержала я.
– Теперь это не важно. Ты – это она. И не забывай об этом.
– А вы, я смотрю, не сильно расстроены произошедшим. Это странно.
– Лана совершила страшное преступление. Преступление против природы. Она предала нас, предала себя. Я не жалею предателей, – это прозвучало, как угроза. Будто бы он намекал на не очень радужное будущее, если я вдруг совершу что-то, что он посчитает предательством. Неприятно. К тому же, в мою пришибленную новостями голову закрались смутные сомнения в том, что он вообще хочет вернуть свою настоящую дочь. Но понимала, что правды он не скажет. И будто бы пытаясь оправдаться, разогнать все мои сомнения, он продолжил, – и именно поэтому нас с Ланой будет ждать серьезный разговор.
Он просто выплюнул эти слова. В них звучала такая ярость, что, казалось, сейчас мужчина просто вспыхнет факелом от переполнявших его эмоций. Не хотела бы попасться ему на глаза, когда он в гневе. Жуткий тип, а еще, похоже, жестокий и беспощадный. Настоящий тиран. Неудивительно, что при таком отношении Лана решила сбежать. И страшно даже представить, какого мужа ей подобрал отец. Но за какие грехи судьба подложила такую свинью мне? Я даже представить не могла.
– Иди, – приказал он, – я пришлю к тебе Лику. Скажу, что у тебя легкое помутнение на фоне произошедшего. Она тебе поможет подготовиться.
Поднялась на дрожащие ноги и кое-как вышла из кабинета. Застыла посреди коридора и попыталась достучаться до своих собранности и разума. Но они подвели. В тот момент, когда я отчаянно в них нуждалась, когда только они могли вернуть мне надежду и веру в будущее, дать силы на то, чтобы осознать все происходящее, смириться с ним и отыграть выпавшую роль, я оказалась растеряна и готова сойти с ума.
– К себе в комнату, – раздался громкий рык из-за двери.
Вздрогнула от неожиданности. Ноги понесли меня в указанном направлении. Удивительно, но я даже дверь не перепутала. Плюхнулась на кровать, прижала колени к груди и уставилась в пустоту. Как мне, едва перешагнувшей порог совершеннолетия, пройти через эти ужасные испытания и не свихнуться?
Глубоко дышала, стараясь унять бурлящие эмоции, которые стремились выплеснуться. И единственный путь, который был – слезы. Но плакать мне было некогда. Стрелки часов, стоящих на прикроватном столе, неумолимо бежали вперед, приближая наступление рассвета. А я понимала, что зареванное лицо Дарк не одобрит. У него появится еще один повод добавить упреков в мою переполненную на сегодня копилку терпения.
От тихого стука в дверь я вновь вздрогнула. Интуиция подсказывала, что пришла Лика. Я оказалась права. Тихая и напуганная сестра Ланы робко заглянула ко мне и медленно, словно боялась, что я брошусь на нее, вошла в комнату. В руках она держала какой-то тканевый сверток, который перебирала пальцами. Я чувствовала, что она боится меня.
– Проходи, – обреченно отозвалась и села на кровати. – Я немного не в себе, – пыталась правильно подобрать слова, чтобы объяснить, что не знаю, что от меня требуется.
– Да-да, – она активно закивала, – отец сказал. Я помогу тебе собраться. Сначала тебе надо принять ванную. Ты выглядишь ужасно, – она кусала губы и топталась у входа.
– Да. Это необходимо, но…
– Я провожу, – она оставила сверток на ближайшей к ней полке и вышла. Движения девушки были дерганными, резкими, она постоянно оборачивалась, словно опасалась оставлять меня позади. Дождалась меня в коридоре и молча повела куда-то вниз.
Там среди одинаковых дверей обнаружилась и та, что вела в большую ванную комнату с голубой круглой чашей, врезанной в пол. Лика показала ту полку, которая принадлежала мне. Рассказала, какое средство для чего применялось, показала, как пользоваться краном, хоть в этом и не было необходимости, конструкция ничем не отличалась от той, к которой привыкла я, а после оставила одну, пообещав ждать в комнате. Похоже, девушка получила более подробные инструкции от отца, в то время как я, словно слепой котенок, барахталась в неизвестности.
Я долго смывала следы крови с тела, искала сходства и различия, которые все-таки обнаружились. У меня чуть ниже коленки был овальный шрам размером с рубль, у Ланы же его не оказалось, зато обнаружилась светло-розовая отметина на щиколотке. В это же мгновение перед мысленным взором вспыхнула странная картинка, словно я забираюсь по дереву, нога соскальзывает, и крохотный острый сучок рассекает светлую кожу в том месте, где теперь виднелась тонкая нить шрама. Вынырнула из странного видения. Некоторое время пребывала в недоумении, а потом принялась за мытье. К своему удивлению, не нашла ни одной родинки на теле. Абсолютно чистая кожа.
Посвежевшая, немного успокоившаяся, вернулась в комнату. Не зря говорят, что вода смывает негатив, помогает вернуть душевное равновесие, именно оно мне сейчас было необходимо, и я его почти достигла. По крайней мере, когда вернулась в комнату, поняла, что один повод для радости у меня все же был – я осталась жива.
– Спасибо, – слабо улыбнулась Лике, которая тут же подскочила с кровати, – ты спасла меня. Если бы не ты, – передернула плечами, представляя, как могла бы завязнуть в том тумане или остаться бестелесной сущностью под потолком этой комнаты. Осталась бы наблюдать за тем, как шанс вернуться домой ускользает вместе с жизнью из тела Ланы. Смотрела бы на распластанную окровавленную девушку, которая была так похожа на меня.
– Я… – она запнулась и опустила голову. Ее следующие слова, которые прозвучали на грани слышимости, заставили мурашки страха пробежаться по спине, – я подслушала ваш разговор с отцом.
Она вскинула голову. В ее глазах стояли непролитые слезы, подбородок дрожал, она сминала ткань платья и, похоже, была в шаге от истерики. А мне казалось, что я вновь лечу в пропасть и вот-вот разобьюсь. Если Лика расскажет кому-нибудь, неизвестно, чем это закончится для меня. Мысли проносились мимо, словно скорый поезд, оставляя лишь смазанную картинку и грохот бешеного стука сердца.
– Но я никому ничего не расскажу, – зашептала она, – я просто боюсь.
Она расплакалась и отвернулась. Я продолжала стоять посреди комнаты как вкопанная, сжимала кончики пояса халата и даже не знала, что говорить.
– Я…
– Тш-ш, – она резко развернулась и с ужасом уставилась на меня. – Ничего не говори, – все так же еле слышно попросила она, – я никому не скажу, клянусь перед душами предков и духами леса, перед Светлой Матерью Природой. Я пришла помочь с приготовлениями, – гораздо громче сказала она, утерла глаза и выдохнула. Подошла ближе и зашептала на ухо. – Веди себя так, словно я ничего не знаю, иначе нам обеим достанется.
Она сжала мою руку и улыбнулась, заглянув в глаза. Уголки ее губ вновь опустились, выдавая горечь.
– Мы с Ланой никогда не ладили. Теперь мне кажется, что я должна помочь тебе, чтобы не чувствовать вину перед сестрой.
– Спасибо! – искренне сказала я и сжала ее ладонь в ответ.
Я чувствовала огромную потребность в этих словах, в крохотной поддержке, и мне повезло, что Лика оказалась столь отзывчивой. Сомнения лениво заворочались в душе, но я отогнала их. Все равно Лика все знала, от того, что я ей поверила бы или не поверила, ничего бы не изменилось, а чувствовать хотя бы мнимую поддержку в нынешних условиях было просто необходимо, чтобы сохранить здравомыслие и не свихнуться.
Она бормотала, что безумно испугалась, когда увидела Лану в крови и без сознания, а когда услышала наш разговор с отцом, который подслушивала через стенку библиотеки, почувствовала настоящее отчаяние. И почему-то безумно захотела помочь мне. Казалось, она искренне переживала и за меня, и за сестру. И я бы с удовольствием расспросила ее обо всем, но время играло против нас. Я, немного воодушевленная обретенной поддержкой, была готова приступить к облачению в свадебное платье.
– Что делать? – спросила Лику, которая тоже немного успокоилась, когда поняла, что я не только не угрожаю ей, но и безумно благодарна.
– Тебе нужно снять все белье и надеть ритуальную сорочку, – махнула она в сторону кровати.
– Это что? – не смогла скрыть брезгливости и удивления. Оглядывала лежащую на кровати белую рубашку на три размера больше моего. Мало того, что мне приходилось надевать чужую одежду, так здесь, похоже, решили довести меня до белого каления таким нарядом.
– Твое ритуальное одеяние, – ответила Лика.
– Эм, – скрыть недоумение не удалось бы, даже если бы я на голову пакет натянула, – у вас вот в этом замуж выходят? Ни платьев, ничего? – начала оглядываться в поисках чего-то более подходящего к случаю. – При таком гардеробе я замуж в мешке выйду? – я не возмущалась, просто искренне не понимала.
– Это традиция, – Лика пожала плечами, – ты переходишь к мужу. Он забирает тебя такую, какая ты есть, и обязуется обеспечить тебя. В этом есть скрытый смысл, ведь замуж он берет именно тебя, чистую, без всяких чужеродных оболочек в виде одежды и украшений. Ты предстанешь перед ним естественной. А уже потом ты станешь его отражением. Он наверняка подготовил для тебя прекрасный наряд. Ведь, глядя на тебя, все будут судить о нем. Именно поэтому тебе нужно будет следить за своим поведением, за своими словами, за каждым шагом, потому что он будет характеризовать в первую очередь твоего мужа.
Интересно, а отцу Лики нравится его «отражение»? Мать Лики выглядела ночью так, что мне было бы стыдно показывать ее обществу при таких-то обстоятельствах. И, видимо, не так уж в их семье все радужно, раз она пребывала в таком жутком состоянии, словно по ней асфальтоукладчик прокатился. А наряды и платья… показуха – она и в другом мире останется показухой.
Пока я переодевалась в свое праздничное одеяние и пыталась удержать на лице маску спокойствия, Лика ждала меня в комнате. А когда я вернулась, предложила расчесать мои длинные светлые волосы, которые после помывки выглядели гораздо лучше и уже не напоминали воронье гнездо.
– Спасибо, я и сама справлюсь, – взяла щетку с мягкими щетинами и отполированной ручкой из красного дерева и перешла на шепот, – Лика, расскажи об этом женихе, дай Бог памяти, как же его зовут?
– Аритр Грогас. Крис Грогас.
– Точно! Даже страшно представить, что это за человек, если Лана сбежала таким извращенным способом.
– Я никогда ее не понимала, мы слишком разные. А с Крисом я не знакома лично, но его все знают. Знаешь, он такой, – казалось, у нее случится обморок на фоне чрезмерного восхищения, которое буквально исходило от нее, – такой мужественный, красивый, правда, говорят, он жесткий, но по-другому ему нельзя. А еще говорят, он справедливый, и женщины от него в восторге. А уж те, кто побывал в его постели, не могут описать впечатления словами. Лишь томно вздыхают. Это будоражит. Кажется, Лане достался прекрасный муж, ну и пусть он старше на двенадцать лет. Это ведь ерунда, зато он сильный, богатый и, не думаю, что будет жесток к своей паре, – последние слова прозвучали с сомнением. Это не очень воодушевляло. А все восторги Лики выглядели вовсе неубедительными, хотя бы потому, что основывались на слухах, финансовом положении и высоком положении в обществе. Так себе достоинства.
– Почему же тогда Лана сбежала? – закономерно удивилась я.
– Она всегда была странной, – после недолгой паузы заговорила она, – к тому же отец обещал, что позволит нам самим выбрать себе пару.
В этот момент дверь внезапно распахнулась, и на пороге появился глава семейства в парадном костюме и серой выглаженной рубашке. Меня просто поразила неприкрытая наглость и абсолютная беспардонность до такой степени, что я не смогла сдержать возмущения.
– А если бы я голая была?! Стучаться нужно!
Дарк округлил глаза от удивления. Я захлопнула рот, испугавшись выволочки за дерзость, но не дрогнула под разъяренным взглядом отца Лики. Похоже, даже Лана не позволяла себе подобного тона в общении со своим отцом, но у меня стрессовая ситуация, поэтому я за себя не отвечала. Да и, в конце концов, не будет же он меня бить перед свадьбой?!
– Ты готова? – сквозь зубы процедил он и метнул ледяной взгляд на Лику, которая пыталась незаметно протиснуться мимо. Она испуганно взглянулана меня и скрылась в коридоре. – За мной!
Уже шагнув за порог, вспомнила о том, что оставила, пожалуй, самую ценную вещь в комнате – листок с рисунком под матрасом. Но вернуться возможности не было, впрочем, как и спрятать под одеждой ценную бумажку. Окончательно расстроенная, плелась за Дарком, который уверенно шел впереди. У меня в груди разливалась пустота.
Глава 4. Среди руин построили семью
Раннее летнее утро, когда солнце вот-вот появится над горизонтом, всегда казалось мне самым романтичным временем суток. Даже закат не сравнится с рассветом. Есть в этом времени что-то особенное, завораживающее и прекрасное. В прохладной тишине улиц, в легкой дымке тумана, в первой птичьей трели, в сверкающей росе на сочной зелени трав, когда в первых лучах солнца россыпь драгоценной влаги превращает окружающий мир в настоящую сокровищницу. Размытый силуэт города, растворяющаяся в небе луна и запах нового дня. Я безумно любила встречать рассветы. И даже бессонная ночь, проведенная за очередной интересной книгой, уже не лежала на веках грузом усталости, который клонил в сон. Но сегодня все было иначе, кроме бессонной ночи.
Я зевала, сидя на заднем сидении машины неизвестной марки. Мы медленно ехали по узким улочкам зеленого города. Наверное, окажись здесь при других обстоятельствах, я могла бы оценить красоту этого мира, но в воспаленный от усталости мозг приходило только одно определение – зеленый. Деревья, пушистые кустарники, цветы, снова деревья – они занимали каждый сантиметр свободного пространства. Невысокие дома с покатыми крышами прятались за густыми кронами, лишь изредка выглядывая деревянным или каменным лицом на проезжую часть. Еще реже встречались многоэтажные дома. Пока мы катились в неизвестном мне направлении, я заметила лишь один дом в шесть этажей, остальные не насчитывали и трех.
Отец Ланы молча направлял автомобиль. Мы ехали на мою свадьбу. Мало того, что это событие оказалось для меня совершенно неожиданным и нежеланным, так оно еще и не укладывалось в мое представление о том, как должно пройти это значимое торжество. Один из главных дней в жизни каждой девушки представлялся мне в головокружительной дымке радостного волнения, предвкушения, праздничной суеты, в окружении шикарных нарядов и атмосферы помпезности. Но я сидела в полном одиночестве на заднем сидении автомобиля в белом балахоне из плотного хлопка длиной чуть ниже колена. Даже белье и обувь запретили надевать. Волосы мои в творческом беспорядке свободно спадали по спине, а вкупе с моим невыспавшимся изможденным видом, выглядела я так, будто ехала не на собственную свадьбу, а на собственные похороны. В общем-то, и настроение было таким, что я без раздумий и посторонней помощи забралась бы в гроб. Хотелось поплакать, пожалеть себя, но играющий роль моего отца мужчина стальным голосом приказал не плакать, и почему-то не получалось нарушить его приказ, хоть очень хотелось. Хотя бы назло ему и всему миру. Я все глубже погружалась в безразличие, которое убаюкивало и дарило столь необходимое мне спокойствие. Бежать некуда, все происходящие напоминало дурной сон, вырваться из объятий которого не представлялось возможным. Ясно понимала лишь одно – если бы судьба предоставила мне возможность встретиться с той, по воле которой я оказалась посреди бушующего океана абсурда и невозможностей, я бы придушила эгоистичную Лану. И даже совесть своими острыми зубами не стала бы грызть и еще больше ранить мою теперь искалеченную душу.
Ехать пришлось долго. Даже несмотря на пустые улицы и свободные дороги, двигались медленно, размеренно, словно псевдоотец предоставлял возможность рассмотреть место, в котором мне предстояло жить. Хотя он знал, что я не планировала задерживаться надолго и всей душой желала вернуться в привычную жизнь. По ощущениям прошел час, когда я поняла, что среди деревьев больше не мелькают темные проплешины домов. Даже напугалась. На секунду подумала, что мысли о похоронах не так уж и далеки от истины. Сейчас выбросят где-нибудь в дремучем лесу и оставят на съедение волкам. Или по голове дадут и прикопают под раскидистыми ветками вековых деревьев. Поежилась от неприглядных картин, которые вспыхивали в воображении, сменяя друг друга. И во всех я умирала в муках, проклиная несправедливость жизни. Но потом рассудок все же вытеснил душераздирающие мысли и вселил мне слабую уверенность в собственной безопасности. Зачем-то же отец Ланы провел со мной небольшую разъясняющую беседу, если тот разговор можно так обозначить, к тому же, мне показалось, что эта свадьба для него была самым важным событием. Даже по собственной дочери не горевал, радовался, что ее тело, пусть и с чужой и незнакомой душой, осталось живо и относительно здорово.
Мы остановились на небольшом асфальтированном пятачке, который вторгался в лесную чащу. Рядом стояла еще одна похожая машина. Пустая. Приказным тоном меня попросили выйти, что я беспрекословно выполнила, несмотря на то, что совсем не желала этого делать. Дарк подхватил меня под руку и потащил по неприметной узкой тропке вглубь леса.
Поджимала пальцы, которые мерзли от утренней росы. Боялась пораниться о стекла, которых тут не заметила, но не теряла бдительности, о шишки и ветки, но трава оказалась удивительно мягкой, словно полотно зеленого шелка, которое вело меня в неизвестность, и отвратительно мокрой, что совсем не радовало. Аккуратно делала шаг за шагом, опираясь на руку мнимого отца. Он не торопил, терпеливо, маленькими шагами продвигался вперед, помогая мне преодолеть этот путь.
Вскоре деревья расступились, открывая завораживающий вид. Небольшая поляна тонула в пелене утреннего волшебного тумана, сквозь который проникали юркие тонкие лучи утреннего солнца, рассыпаясь по полотну травы. Загляделась на красоту девственной природы и не сразу заметила странный каменный круг, образованный старинными руинами, словно Стоунхендж существовал и в этом мире. В центре круга стояли двое мужчин, один из них – в холщовой рубахе и широких штанах очень гармонично смотрелся бы рядом со мной, отчего я решила, что именно он станет моим мужем. Но даже он не сумел надолго удержать мое внимание. У каждого камня, которые глыбами возвышались над зеленой поляной, сидели огромные серые волки. На какое-то мгновение мелькнула трусливая мысль о побеге. Лучше остаться живой, но в трудной ситуации, чем оказаться среди волчьей стаи. Но отец Ланы уверено шел вперед и тянул меня за собой туда, где у каменного алтаря стоял не только мой жених, но и мужчина с голым торсом, который был испещрен мелкими черными татуировками. Каждый символ был штрихом общего рисунка – воющего волка. Изображение было настолько реалистично, что показалось, будто я слышу его песню. Притормозила, но отец Ланы не собирался больше проявлять терпение и понимание, он тянул меня вперед, неумолимо приближая к десятку серых волков, которые смирно сидели на своих местах. Странный мир. Странные традиции. Дурацкая свадьба!
Наверное, со стороны я выглядела, как упирающийся осел, которого тянул вперед нерадивый хозяин. Когда проходили в каменную арку, которую охраняли два волка, думала, что один из них точно тяпнет меня за голую пятку. Наверное, эти мысли придали ускорения, и я не успела понять, как оказалась в шаге от будущего мужа. Дарк что-то сказал и выпустил мой многострадальный локоть из своего стального захвата, но я все еще не могла оторвать взгляда от серых стражей каменных развалин в лесу. Страшно было до коликов. Но спустя несколько секунд, когда жених взял меня за руки, почему-то меня накрыло чувство защищенности и безопасности. И я, наконец, смогла перевести взгляд с животных на мужчину, от которого сбежала Лана.
Медленно обвела взглядом того, кто стоял напротив. Что же, Лика не соврала, когда описывала его. Высокий брюнет с трехдневной щетиной, которая придавала ему еще больше мужественности, пристально смотрел на меня. Глаза, в черноте которых невозможно было разглядеть даже зрачок, пугали и вызывали невольную дрожь, но я на чистом упрямстве не отводила взгляда. Казалось, чернота затягивает, высасывает силы. Его чувственные губы дрогнули в едва заметной улыбке. Мне показалось, что он остался доволен, что я не отвернулась, не отвела взгляда, проявила свое упрямство. Это было странно, но будто какой-то внутренний голос подсказывал, что чувствует этот мужчина. И все-таки странная эта Лана, почему она устроила этот переполох и втянула невиновную меня в гущу событий?
Сквозь деревья проникли первые лучи, которые коснулись верхушек каменных глыб и осыпались золотыми искрами между ними, зависнув пылевой сверкающей стеной в воздухе.
– Пора, – от тихого глубокого голоса татуированного мужчины подкосились коленки. Было в нем что-то ужасное, будто омертвевшее, несмотря на всю красоту звучания. – Властью, данной мне благосклонностью лесных духов, с одобрения Светлой Матери Природы и в обмен на половину души, сегодня я проведу обряд соединения двух полных душ во имя любви, гармонии и процветания. По доброй ли воле ты, Дарк Ровин, отдаешь свою дочь Лану Ровин в жены Крису Грогасу?
– С осознанием и верой, что аритр Грогас станет для нее хорошим мужем, – ответил Дарк.
– Согласна ли ты, Лана Ровин, стать женой Криса Грогаса, быть ему опорой и помощницей, преданным другом, верной женой и стать любящей матерью его детей.