Татьяна Анатольевна Нурова
Чудная деревня. Шестая книга. Искупление
Борис наслушавшись разговоров Савелия о деревушке Алексеевке где руководил всем знахарь Валерий тоже задумался и решил добавить антуража и сейчас всем женщинам которые работали с гостями шили длинные платья со сложной вышивкой для чего привлекли какого-то консультанта из краеведческого музея. Он подбирал женские наряды присущие именно этом краю и на их основе портниха разрабатывала современное платье в котором будет удобно ходить и работать, тем более Сибирь далеко не юг и к платьям идут расшитые бисером и мехом теплые душегрейки и конечно обувь, мягкая меховая или кожаная все зависит от сезона. Все это обходилось дорого, но Борис был уверен, что через год все это отобьется, тем более все жители работали без зарплат. Все денежно трудовые отношения пока отражались только на бумаге. Петр подробно расписывал кто сколько заработал и за что, учитывая время смен и переработки, если таковые конечно были. Все что работники брали в долг тоже учитывалось, а еще долг за ремонт жилья, покупка необходимой одежды, общее содержание бани все учитывалось и раскидывалось на жителей. Несогласные работники просмотрев записи могли сразу же обжаловать результат, но таких прецедентов еще не было. Петр вел дела очень толково и дублировал все свои ведомости, так на всякий пожарный случай. Часть работников была еще в долгах отрабатывая только самое необходимое, но были мужики которые глядя на Герасима уже вышли в плюс и тоже мечтали о своем собственном жилье, и они не отказывались от подработок. Даже у Герасима с Люськой все доходы – расходы были только на бумаге, как и все расчеты за одежду и питание всех жителей села, поэтому то и была часть людей недовольных таким положением дел, считающих что их грабят. Они часто жаловались в разговорах между собой, но оспаривать или доказывать свою правоту не торопились понимая, что все расчеты верны. Каким бы идеальным не было общество недовольные им всегда будут. Здесь же в селе и общество людей далеко от идеала и социальных пособий не предвиделось никому. … За тех же сектантов и стариков Никита платил только из своего кармана и как ни странно здоровых лодырей это тоже раздражало и обижало. Взрослые люди искренне не понимали почему Никита платит за стариков к примеру, а им не хочет помогать. Сектанты тоже теперь уже не нуждались особо в помощи. Они много зарабатывали и все деньги шли в общину и уже стали содержать себя сами. Они участвовали во всех работах по селу где требовался простой труд, разбор завалов, копка, уборка, а еще они плели красивые разнообразные корзины которые пользовались спросом как у жителей соседних сел, так и у отдыхающих здесь людей. Обеспеченные люди в таких вот небольших корзинках увозили по окончании отдыха небольшие сувениры; – набор кружевных полотенец с банкой местного варенья и пучком душистой травы которую можно использовать как чай, пакет сушеных грибов или красивые шишки с орехами. Наборы были разными красиво уложенными и пользовались особым спросом у отдыхающих людей. Борис приглядывал за всеми, кто работал в селе и не церемонился с лентяями, объяснял недовольным людям довольно жестко, что еще прошлой зимой они сидели голодом и в холоде боясь что их отсюда просто выкинут как ненужный мусор. Теперь если они хотят и дальше жить хорошо пусть терпят, нет, так дорога отсюда открыта и на освободившиеся место сразу придут желающие. Тем более жители многих сел рядом хоть и живут вроде лучше, а наличных денег тоже не видят выживая за счет огородов, скотины и даров леса как в древности обменивая выращенное на продукты и товары.
В доме Бориса и Петра в кабинете бухгалтера теперь стоял миниатюрный макет села склеенный из бумаги племянником Василия Степаном. Кабинет Петра изначально был просторным и теперь его угол занимал этот макет выполненный очень точно. Дома села с улицами и насаждениями выглядели как настоящие. Он выполнял несколько целей, первое был красив и нагляден, гости любили рассматривать его и охать, отыскивать дом в котором они живут и тут же сравнивать с реальным. Второе теперь местные жители его рассматривали с не меньшим интересом тыкая в свои дома и поражаясь их сходству с настоящими и вносили предложения по благоустройству, а Петр их записывал. В-третьих, макет был уже сам по себе местной достопримечательностью, артефактом. Родилась даже новая традиция которую стали блюсти строго. Когда собирались строить что-то новое сначала Степан делал макет и все какое-то время смотрели как это будет выглядеть со стороны и если не нравилось решали переделывать. Макет рос во все стороны и под ним уже несколько раз меняли столы, ставя каждый раз шире и уже подумывали выделить под макет отдельную просторную комнату чтобы его можно было осматривать со всех сторон. Борис уже подумывал освободить дом сделав его общественным, то есть в большую комнату поставить только макет и оставить кабинет Петра, а им переехать, но пока они все помещались вместе и ничего не меняли решив, что этот проект еще не горит. Гостям нравилось находить свой дом на макете и фотографировать его на память что бы потом показать замечательный поселок своим друзьям и знакомым. Бесплатная реклама. Племянник Василия учился в университете на архитектора и уже подрабатывал себе на жизнь помогая дяде. Василий обещал его сделать своим партнером, и парень теперь тоже жил проблемами села и лето собирался проработать здесь строителем набираясь опыта. Люди даже пришлые как Василий стали воспринимать село как родное и это тоже было хорошо, ведь все работы велись не какому -то чужому дяде, а только на свою пользу.
После того как Нурлан уехал снова на учебу Никита немного загрустил. Но тут Савелий попросил его о помощи, и Никита теперь ходил к нему каждый день как на работу. Савелий быстро обживался и теперь с нетерпением ждал лета чтобы тоже закончить строительство и наконец принимать много посетителей. Он бы и сейчас принимал больше больных, но покупать втридорога травы уже ему не хотелось, а собственные запасы были невелики и это при том что Никита почти все свое сырье отдал ему просто так. Вот из них сейчас они и делали заготовки. Валентин тоже вложился в будущее и отдав свой запас трав бесплатно хоть его от этого поступка и покорежило немного, но он тоже понимал останавливаться нельзя ни на минуту. Борис уговорил Савелия пока плотно заниматься только «дорогими гостями», а остальных принимать совсем по не многу, так что бы талант поддерживать. Ведь гости все были не молоды с лишним весом, больным сердцем и плохой потенцией. Савелий осматривал гостей в своем доме, подбирал лекарство, режим и все его назначения работали эффективно. … А так как лечиться можно было только здесь, (на дом знахарь лекарства не давал даже под угрозами), то прибыльно стало всем. Некоторые небедные пациенты сразу поняли, что им помогло лечение знахаря лучше, чем заграничное и невольно сделали ему рекламу. Слава Савелия разлетелась быстро и буквально через месяц его появления в селе туры на проживание в домах стали покупать только что бы полечится у знахаря. Савелий за короткий срок стал важным, нужным и незаменимым человеком в селе. Территорию усадьбы Савелия со стороны села огородили забором из высоких заостренных кольев, со стороны смотрелось необычно и теперь эту часть деревни так и называли колдовской. Никита с Савелием к обоюдному удивлению быстро сдружились. Надо признать охотник долго колебался стоит ли так близко сводить дружбу с колдуном. Савелий наверняка тоже переживал о том же, как никак, а Никита для него всегда в первую очередь враг. Как ни крути, а ведь то что Савелий был знахарем не отменяло того что он мог не только лечить, но и убивать, а Никита хоть и больной, но все равно охотник. Тем не менее общего у них оказалось больше, да и Савелий хоть и не скрывал что он пользовался своим даром не только во благо, но все же по характеру, как и многие большие люди был добродушным и нравилось ему людей больше лечить чем уничтожать, да и Никита тоже не был белым и пушистым, и они поневоле сдружились. Колдовство не делится на белое – черное. Одним и тем же отваром можно вылечить или убить зависит все от человека какой он есть с тьмой в душе или светом, а Савелий был не злобив совсем и -за этого и сбежал сюда в глушь.
– Ну а как Никит,– говорил он иногда,– люди разные ко мне ходили в Красноярске и всякое бывало. – Вот пришел ко мне как-то мужик больной совсем, а денег у него не было даже стоимость трав оплатить он не мог. – И что, мне его выгнать что ли это не по-божески, к тому же ты то понимаешь, что я отказать и не могу иначе дар потеряю.
Никита кивнул понимающе. У настоящих лекарей действительно так, откажешь раз другой и дар ослабеет или исчезнет. Ведь настоящим лекарям всегда сама Смерть покровительствует, а ей денежные отношения до лампочки, у нее больше входу законы мироздания. Кто-то должен уйти, а кто-то должен исцелится, и настоящий лекарь не должен отказывать в помощи если он может помочь.
– А шарлатаны как узнали так меня чуть с говном не съели, как можно принимать больных без денег и еще лечить их к тому же,– продолжал жаловаться Савелий.
– А, почему тогда гостиницу для твоих пациентов решили строить далеко от тебя,– спросил Никита,– а здесь вроде, как только крохотная больничка будет.
Савелий тяжело вздохнул,– мне по силам только одного или двух тяжелых пациентов за год вытянуть. – Сколько не стараюсь пока вот такой лимит дает мне Хозяйка. – Вот и получается, что как только я обустроюсь в течении года ко мне придут не больше двух человек которые будут лечится долго, а остальные сами дойдут сюда своими ногами, а жить им всем тут тоже не стоит, сам понимаешь у нас свои секреты и что им лишние видеть. – Как только потеплеет здесь работы подготовительные начнутся, на макете классно все получается надеюсь разницы с оригиналом не будет.
Никита помогал Савелию разобрать травы, привезенные со склада Валентина и варить простые зелья основы. К тому же Савелий в ответ стал его учить варить сложные зелья.
– А, что такого,– посмеивался он,– как охотник ты уже немного поработаешь даже если получится тебя на ноги поставить, прости за прямоту, но это действительно так. – Жить то все равно дальше надо, талант небольшой у тебя есть и помереть с голоду он тебе не даст, так что учись пока есть такая возможность, да своих мальчишек учи, а то может будешь мне помогать зимами, летом то все равно ты как травник нужен. – Костика то не стоит сложным отварам учить он не потянет, а простые он уже умеет. – Он как травник лучше будет и скорее всего со временем пойдет под руку к Валентину, а Нурлан тот и посильнее тебя в зелье варении будет. – Я его летом если ты не против буду себе брать на обучение, он шустрый справится. – Я еще надеюсь, что ты меня иногда с собой брать будешь травы собирать, таскать я на себе много могу и хожу хорошо не смотря что такой большой, мне так надоело от Валентина зависеть, хочу свой личный запас трав иметь.
Никита снова пожал плечами, – почему бы и нет, многие так делают, так что возьму с собой без проблем, только опасно, не пугаю, предупреждаю.
– Знаю,– отмахнулся Савелий, – зато и травы у тебя сильные, а обычные я и у дома насажаю вместо клумб. – Просто если я пойду с тобой я много унести на себе могу, а вы с мальчишками меньше, так что выгодно, а уж потом, когда встанем на ноги сделаем запас буду только сидеть и лечить больных. – Валентин эту часть леса другим травникам закрыл и тоже хочет свою личную копеечку. – Он за моим домом планирует большой сарай поставить ему только на лето нужен и часть трав не сдавать, а придерживать. – Дома он такое богатство держать не может, а здесь то чужие не ходят. – Так то он на какую-то крупную компанию собирает травы да корешки, они говорят свою фабрику по переработке имеют и травы со всей страны скупают для городских колдунов.
– Да я слышал про такое, они и в Тамбовской области пытались наладить сбор, но им местные колдуны не позволили,– вспомнил Никита, – у нас лес там вроде большой, но весь на кусочки поделен между колдунами да знахарями.
– Ну да у вас то колдуны лютые,– вздрогнул Савелий, – я был у вас и в Алексеевке у знахаря Валерия, офигеть какой он сильный, но бабник невероятный.
Никита расхохотался,– это точно даже среди охотников про него легенды ходят.
– Вот- вот,– засмеялся и Савелий,– а мне понравилось в Алексеевке красиво, но здесь мы еще лучше сделаем с местным колоритом. – У нас вон, и сектанты свои и Лилька засранка уже местная легенда. – Слушай, а меня такому колдовству научишь? – спросил Савелий,– это ж надо такое со злой бабой учудить и вроде как наказал, … и при этом она сама виновата. – Будь человеком и вылечишься, а она уже сколько в таком состоянии и все никак не поймет, ну как обещаешь научить?
– Подумаю,– осторожно отозвался Никита.
Не мог же он признаться Савелию что это заклинание не его и нужно спросить разрешение у домового, а тот вряд ли разрешит баловаться с ним.
– Ты главное долго не думай,– попросил Савелий,– а то я от любопытства помру. – Я слышал, что в древности таким заклинанием частенько баловались с лживыми и грубыми людьми, но чтоб вот так самому увидеть это что-то. – А так то, честно, я рад что попал в это село,– задумался Савелий,– я ведь все по городам работал и мучился, не могу объяснить, но все было мне не в радость, а потом с Валентином сюда попал и меня как громом ударило, хочу жить здесь. – И меня прям манило сюда, даже во сне видел, как сюда переезжаю… еще до встречи с тобой.
– Ага и тебя тут же конкуренты спалили,– съехидничал Никита.
– Это был знак,– Савелий помахал указательным пальцем,– я бы был дурнем если бы в городе остался, чую мне здесь раздолье будет и может дар мой увеличится, знаю такое бывает, недаром сильные колдуны по лесам прячутся сила здесь особая от земли идет.
Василий привез Савелию мебель в комнаты под заказ как когда-то и Никите и тот теперь довольный хвастался,– смотри какая красота.
В приемной так и осталось почти пустое пространство скамейка под окном, которая была теперь накрыта красивым лоскутным одеялом, рядом старинная изящная этажерка на которой стопками лежали наглаженные крахмаленные белые простыни и полотенца.
– Я хотел одноразовые на приеме использовать,– признался Савелий, а Василий так разорался, говорит в нашем селе все должно быть по-настоящему, как раньше доктора принимали с белоснежными простынками, так и ты будешь, к тому же бабам в деревне работа, которой они рады.
Резной стул для знахаря рядом со скамьей и небольшой столик высокий на изящных ножках и с небольшим ящичком который закрывался на старинный ключ вот и вся обстановка комнаты, но пучки трав, навешенные по потолку, тепло от печи, какой-то особый колорит с деревенскими вязаными половичками и белыми шторками в кружевах, старинный иконостас с всегда горящей лампадкой сделали приемную невероятно уютной, таинственной и такой настоящей лечебницей колдуна. Савелий был очень доволен своим новым жилищем.
– Гостям нравится ходить сюда на лечение,– гордо заметил Савелий,– я им даю зелье выпить и говорю, что нужно полежать на скамеечке минут десять, так их потом вытолкать отсюда проблема.
– Не скучаешь по электричеству,– поинтересовался как-то Никита,– да и без холодильника тяжеловато, наверное, счас то ничего, а летом как.
Савелий отмахнулся,– летом вредно много мясного кушать, а у меня там еще и посты сплошные, так что нормально все. – Я хоть и рос в городе и работал, но особо благами цивилизации не пользовался, некогда мне было, а здесь можно в доме помыться и что немаловажно и в туалет сходить и мне хватает и так хорошо живем. – Я то поначалу настраивался что удобства во дворе будут, и баня раз в неделю и на ту воду таскать из проруби, а получилось даже лучше.
Когда ты занят целыми днями интересной работой то время быстро бежит, а с февраля морозы ослабли, и Никита не менее двух часов ходил гулять на свежем воздухе. Василий организовал отсыпку берега под строительство и целыми днями машины казалось беспрерывно возили песок и гравий высыпая плотными рядами огромные кучи. Никите нравилось наблюдать за этой суматохой со стороны. Сплошные отсыпанные горы песка и щебня казались огромными, но Никита знал, как только все разровняют и закроют все ямы от старых домов и колдобины возможно еще продеться отсыпать, ведь здесь когда-то было две улицы и на месте каждого дома остался погреб – яма. Дома все успели разобрать в прошлую осень. И сразу зачистили всю эту территорию хорошо именно под засыпку уже ссыпав весь строительный мусор в ямы, но весной все просядет. Ходить здесь всем людям запрещалось, запросто можно было провалится в глубокую яму, а когда все отсыпят и утрамбуют будет красота. Как снег уйдет, все эти кучи разровняют и тут же начнут строить. Бревна и брус на гостиницу уже оплачены и сейчас сушатся, обрабатываются от гнилья и еще чего там Никита особо не вникал в процесс изготовления будущих домов. Никита все никак встретится с Василием не мог, тот был весь в работе и этим счастлив. Забавно еще пара лет и облик этого села изменится до неузнаваемости. Жаль не додумались сделать фотографии до и после, ведь никто не поверит в то что здесь было, а может так и надо. Чего переживать за старое прогнившее село, к тому же невезучее, а как его еще назвать, если оно когда-то просуществовало совсем недолго. Главное, чтобы теперь оно не повторило судьбу старого и также не ушло в неизвестность. Ведь время нынче не понятное, деревни вымирают, никто больше не хочет работать на земле, все хотят жить в городе. Нет,– тут же одернул себя Никита нужно работать так что бы дети, которые здесь родятся уезжали отсюда только на учебу, тем более надежда у этого места есть. Вон бригадир Василий сюда уже пристраивает городского племянника и тому интересно. Даст Бог и еще молодые специалисты сюда потянуться. К тому же он сам уже отец основатель этого села и в такой веселой компании как Борис, Савелий, Валентин, Пётр и конечно Василий, без которого бы вообще ничего здесь не было.
Борис как-то шепнул Никите со смехом,– наш Василий уже родился прорабом с киркой в руках, и он слишком часто страдал без работы, а сейчас счастлив. – Оказывается у него мечта была что-то грандиозное отстроить самому и вот село в его распоряжении, тем более он сам здесь столько толкового придумал.
– У нас все с огоньком,– отозвался Никита,– два года уже горим.
– Одного огонька бывает мало,– тут же задумался Борис, – поджег то нас всех ты это правда, а мы по мере сил костерок раздуваем что б всем тепло было.
– Так совпало…
– Простых совпадений не бывает, знаешь думаю это судьба твоя, – улыбнулся Борис,– впрочем, как и моя тоже, может это наш шанс хоть на чу-чуточку изменить этот мир к лучшему.
– Эко ты загнул философ деревенский,– аж напугался Никита.
Хотя сколько раз думал сам для чего его судьба привела в этот край и свела с такими разными и интересными людьми, да и Михаил Потапов тоже говорил что-то про судьбу. Ведь столько изгоев смогли переломить свою судьбу в этом месте. … А что голову забивать пустыми мыслями. Жить ему стало интересно, и он многое смог сделать так чего переживать, нужно больше работать, вон сколько вокруг интересного ему открывается каждый день.
Вроде все здесь у Никиты хорошо сложилось, а вот была у него маета, старая боль. Частенько вечерами он по памяти рисовал карту Тамбовской области района близ города Морши где куролесил он когда-то с бандой Черепа. Отмечал все точки куда отправлял его по своим поручениям Череп и писал на обороте примерное время и где он был и что видел, что перевозил. Вспоминал людей с которыми ему приходилось сталкиваться по поручению Черепа и тоже все записывал подробно. Странно раньше он этого не помнил, а теперь после того как он освободился от темноты в себе воспоминания потихоньку возвращались и были очень болезненными. Но ему они казались важными, и он записывал свои воспоминания несмотря на боль и страх которые они ему причиняли.
Весна пришла как всегда неожиданно. Так долго тянулась постылая зима и так долго не отступали морозы что казалось они уже никогда и не закончатся, а потом раз и солнца много и приходиться жмурится от яркого света и грязные ручьи везде днем текут, а ночью превращаются в каток, а запахи то какие вокруг разливаются аж до головокружения. Никите не хватало родины и запаха цветущих деревьев, но зато здесь трава казалась зеленее на проталинах. Они с Савелием теперь пропадали днями в леске вокруг села развешивая бутылки на березах под сок. Савелий каждый день напоминал Никите что бы он пил вместо воды сок, пока есть такая возможность. Никита и не спорил, знал о пользе березового сока. Они с Савелием собирали его много и в тот же день разносили его по домам что бы всем досталось и старикам, и сектантам, да и Борису с Петром тоже, Люське обязательно. Им точно было некогда лазать по деревьям, и Никита возвращаясь вечером домой по пути заносил им бутылочку сока, наговоренную Савелием. … А что такого … знахарь не капризничал и с охотой взялся следить за здоровьем местных жителей. Теперь он варил отвары для жителей и наговаривал на здоровье витаминные сборы. Да еще так же как Никита пометил дома своими знаками, отгоняющими все болезни. Люська заметно округлилась и выглядела великолепно, материнство было ей к лицу, щечки розовые, походка легкая несмотря на здорово набранный вес. Савелий к ним домой тоже изредка забегал принося Люське обереги для беременных от сглаза которые делал сам и советовал, что кушать что бы не было авитаминоза, все-таки у них Сибирь и с витаминами дефицит. Покупать в аптеке любые витамины он запретил сказав, что от них вреда больше чем пользы, тем более он сам варил ей нужные сборы. Люська сначала не поверила и спросила про витамины у Никиты, он подтвердил слова Савелия сказав просто.
– Люсь при нормальном питании аптечные витамины только вредят, а кушаешь ты хорошо и правильную еду,– успокоил он ее,– да и выглядишь прекрасно. – Ты что глупую рекламу из прошлой жизни вспомнила, так глупости это забудь и не забивай голову ерундой. – Савелий хоть и знахарь, но тебе плохого не посоветует. – А врачи в клиниках на процентах сидят от продажи тех самых витаминов и даже самые лучшие из них привыкли так своих пациенток разводить на деньги,– поспешно добавил он поняв откуда ветер дует знал, что Люська регулярно ездит на осмотры к врачу.
Никита, как и обещал давно еще поговорил с Валентином и тот не подвел. Валентин договорился и Люську в райцентре приняли в гинекологии как королеву и на регулярные осмотры он тоже возил ее сам.
– Да нет,– рассмеялась Люська,– врачиха старенькая меня смотрит, Валентин говорит она самая крутая на весь район,– и она тоже говорит ненужно всякую гадость пить, только у меня это первый ребенок …, и я сама уже не девочка далеко и немножко переживаю.
Никита успокоил Люську что все они и врачиха и он с Савелием заботятся о ней и все будет хорошо, если она не будет нервничать. Люська выдохнула с облегчением и гордо расправив плечи поплыла на работу. В декрет общим собранием ее решили не отпускать. Борис договорился у Люськи на работе что бы бабы за ней поглядывали и не позволяли ей таскать тяжести, а как руководитель она была незаменимой, а что бы поварихи не обижались за лишнюю работу он им доплачивал и все были довольны. Люське с ее веселым характером сидеть дома было невозможно, да и Борис хотел, чтобы она смену себе подготовила на время декрета, и она сейчас как раз кого-то обучала.
Одна беда Лилька посматривала в окно на Люську недобро, а с появлением тепла так не ленилась и одевшись потеплее поджидала ее у калитки что бы пробуравить ее злым ненавидящим взглядом, но хоть сказать то ничего не могла злая баба. Люська постоянно жаловалась что амулеты Силантия от взглядов Лильки рвутся и сыпятся. Никита заверил что она ей ничего плохого не сможет сделать, а когда малыш родится то Люська будет уже жить в своем большом доме вдали от нее. Лилька по-настоящему злая баба, прямо беда с ней, она и не поняла до сих за что ее наказали, считая себя до сих пор несчастной жертвой интриг. Так ведь и не могла излечиться и до сих пор проклинала всех мысленно и до сих пор захлебываясь периодически своим дерьмом. Только и научилась за год сдерживать свои пожелания и извергаться дерьмом реже, но стала злей и специально поджидала Люську стараясь хоть видом своим напугать ее.
– Что за чертова баба,– ругался Борис регулярно,– и выгнать ее вроде как нельзя и всем здесь она до смерти надоела.
Лилька какое-то время успокоилась и даже стала выходить гулять, а мужики то ее как обрадовались, что за ней меньше стали убирать. … А когда настроили гостевые домики, да в селе появились молодые девушки и женщины работницы Лилька снова как с катушек слетела. Ей нравилось себя считать единственной красавицей в селе и тут такой облом, да и ее мужья стали поглядывать на новых красоток, чего за ней им дерьмо постоянно убирать, когда можно найти девчонок без проблем и совсем молоденьких. Это они раньше были бездомными, а теперь все выправили паспорта и уже подумывали каждый о своем домике и не с Лилькой. Ведь как это ни забавно звучит все Лилькины мужики были работящими, только вся их проблема была что они не могли долго находится без женщины, а их то в селе и не было. … И она стала терять своих кавалеров, а вот новых желающих убирать за ней больше не находилось. Тем более девушки работали неделями, менялись постоянно и Лилька снова стала корчиться рвотой насмотревшись на новые девичьи лица. … А тут еще до кучи Ирка сектантка похорошела! Мужики и пришлые, и свои стали заглядываться на нее, и Лилька снова слетела с катушек от такого удара судьбы. Ирку то она даже человеком не считала, и на тебе, и эта дурында безмозглая как она ее называла за глаза стала симпатичней и свежей Лильки. Она то от злости за это время стала настоящим пугалом, ее именем детей в близлежащих деревнях пугали. Она уже знала, что двое из ее мужей уже встали в очередь у Бориса на новые дома в это лето и вроде даже собрались семьи создать и буквально озверела. К тому же работать она не хотела никак, хотя понимала, что вскоре может остаться одна, и Борис ее тут же выставит из села. Ведь никто за ней не будет больше убирать и вонь от нее терпеть тоже никто из соседей не захочет, а сама она работать не хотела и не умела. Сейчас она вроде успокоилась и теперь отрывалась на беременной Люське завидуя ее животу и заботе всех жителей о ней. А тут еще до нее слухи дошли что Люське усадьбу вместо ее крохотного домика построят и … Лилька теперь каждый день стояла у окна или калитки изводясь от злости. Никита на всякий случай вокруг Лилькиного дома начертал руны, сдерживающие, впитывающие зависть и злобу своей хозяйки. Ведь эти чувства тоже могут быть материальны и опасны. Недаром в народе ходит столько разговоров о сглазе и порче и как охотник он знал, что такое возможно. Да и если с Люськой что случится, то Лильку прибьют сразу, ее и так терпели с трудом. Никита еще посовещавшись с Домовым сделал для Люськи свой амулет в виде кулона и заставил носить пока все не образуется. Когда Люська переедет в новый дом она будет для Лильки недоступна. Он уже жалел, что сразу не выгнал злую бабу, а сейчас ее точно не примут ни в одной деревне и податься ей некуда, а просто на улицу выгнать тоже казалось жестокостью. Уж насколько Савелий был добродушен спокоен казалось бы и то не выдержав он как-то заскочил к Лильке в дом и популярно ей объяснил, что с ней будет если она не исправится или по ее вине кто в селе заболеет. Кстати Герасим больше обрадовался территории около дядьки Мефодия. Ему давно нравился тот район, а поговорив с Борисом он тут же выкупил эту землю и еще зимой стал ее зачищать от сухого леса и даже весь снег там вычистил поставив везде свои метки границ территории и это в свободное от работы время. Свое хорошо, но Герасим понимал, что сам строительство не потянет, а о таком доме с огромной своей территорией он оказывается мечтал давно и его даже пришлось придерживать на работе что бы он на радостях не надорвался. Дом им решили строить из нового бруса. Василий сразу заказал нужное у знакомых производителей, которым он доверял по качеству сырья, и он обещал начать по весне строительство именно с дома Герасима. Все хотели, чтобы они уже внесли первого в селе младенца в новый дом. Дом запланировали большой типовой и неугомонный Василий даже с Люськой мебель обсудил какую они будут в нем ставить и тоже ее заказал это событие казалось всем символичным. Работу силами строителей Василия было не вытянуть, и он скрепя сердце договорился еще с двумя бригадами на лето. Ведь гостиницу тоже нужно уже начинать ставить. Снег еще не сошел, а у реки уже кучи песка и гальки весь день утюжили трактора, наглаживая и утрамбовывая ровную огромную площадь. Теперь село не шло вверх, а получалось ровным как стол по всей площади кроме дома Савелия, его дом возвышался далеко на пригорочке. Никита попытался заикнутся что может стоит стройку немного растянуть невозможно же построить все за одно лето, так Борис с Василием на него так цыкнули что он обалдел и больше предложений не вносил, опасался.
А Петр услышав его засмеялся и потряс перед носом Никиты какой-то тетрадкой и пояснил,– у нас уже люди раскупили места в гостинице на год, а мы ее еще не построили, а вторая тетрадь – это очередь на желающих пожить в коттеджах которых еще тоже нет, так что надо все успеть, иначе нас всех… и тебя Никита тоже, ты же наш дольщик.
Н-да,– Никита только за голову схватился от энтузиазма своих товарищей по несчастью решив, что лучшее что он может сделать в это лето не вылазить из леса заготавливая травы и корешки и так он еще и целее будет.
Апрель заканчивался, и все жители в селе зашевелись быстрее, теплое время года оно такое короткое и везде поспеть нужно, а тут столько работы только по благоустройству. Подумаешь ночью еще минус, зато днем уже можно покрасить забор, а что он сохнуть долго будет так не беда, потом будет некогда, а Борис снова всем штрафов навешает за внешний вид дома и народ уже весь день работал во дворах все вычищая и облагораживая.
В один из таких дней утром рано в дверь застучали, Никита испуганно соскочил с кровати спросонья ругаясь,– кого там нелегкая принесла в такую рань.
Быстро натянул штаны, футболку он поковылял к дверям. Утром вставать ему так резко было больно и плохо. Обычно он расхаживался неторопливо, да и в гости сегодня никого не ждал. Открыл и удивился увидев за дверью приплясывающего от нетерпения Савелия.
