Татьяна Андреевна Бердникова
Гора Семи пороков
В душе, поднимаясь, подобно туману из ее глубины, начал медленно пробуждаться страх, естественный ужас живого человека перед чем-то, пришедшим из иного мира.
Дориан сжал кулаки, пытаясь побороть его. Спокойно, спокойно, его предупреждали, что будет страшно. Хотя, конечно, забыли добавить, что будет очень страшно… Но, тем не менее, в его обязанности все еще входит побороть пытающийся захватить его с головою ужас.
В конце концов, он же писал обо всем этом, он же выдумывал подобные страшилки – туман, призраки, темнота… Вот только наяву все это оказалось куда как более жутким, чем в книгах.
Нет, стоп, не отвлекаться! Он не боится, не должен бояться, это все – не более, чем природные явления, а еще он должен помочь Алексу… Какого черта, почему этот противный призрак молчит, почему он не пытается успокоить его?!
– Алекс…
Мужчина, замерший, как каменное изваяние, абсолютно безмолвный и почти безжизненный, чуть вздрогнул и, переведя взгляд на приятеля, мотнул головой.
– Тише.
Коурсен всплеснул руками.
– Я что, даже не имею права бояться вслух?
Ответ был короток и однозначен.
– Нет.
Парень недовольно фыркнул и попытался спрятать руки в рукавах. Было холодно. Было страшно и очень противно, и ужасно надоело ждать у моря погоды.
– Еще минута – и я пойду домой, греться, – буркнул Дориан и, тяжело вздохнув, опустил взгляд, без особого энтузиазма созерцая туман.
Земли видно не было – он стоял по колено в белесом облаке, и ощущения эти были не из приятных.
Алекс промолчал, предпочитая никак не реагировать на заявление приятеля. Он знал, что парень его не бросит. Знал это, чувствовал всем своим существом, был уверен больше, чем на сто процентов, и слова его всерьез не воспринимал.
В принципе, он был прав – Дориан и сам прекрасно понимал, что никуда он не уйдет, но, устав ждать, жаждал хоть какой-то определенности.
– Хоть бы произошло уже что-нибудь, – недовольно буркнул он, и тотчас же остро пожалел о своих словах.
Среди почти полной тишины, перекрывая тихий шорох листвы над головой, на маленький дворик вдруг обрушился громовым раскатом слаженный топот конских копыт.
Коурсен вздрогнул и, непроизвольно делая шаг ближе к призраку, завертел головой, пытаясь понять, откуда доносится этот звук. Александр стоял, выпрямившись и напрягшись, как натянутая струна, и смотрел исключительно вперед, будто неожиданные кони (а может, и конники) должны были появиться оттуда.
– Это… – голос пропал, и слова прозвучали еле слышным шелестом, – Что… всадники Апокалипсиса?
Ответа не последовало.
Алекс медленно повернул голову влево и, явно непроизвольно сглотнув, приподнял подбородок. Дориан, борясь с желанием спрятаться за его спину, опять напоминая себе о необходимости бороться со страхом, уставился туда же и замер.
Из тумана, появляясь откуда-то из небытия, словно выходя из стены невидимого сейчас дома, высоко поднимая стройные ноги, вылетела, хотя точнее будет сказать – выплыла, ибо двигались они удивительно плавно, – великолепная четверка вороных коней, впряженных в темную, отделанную серебром карету.
Парень рефлекторно отступил, совсем не желая попасть под копыта лошадям и, сдвинув брови, недоверчиво осмотрел их. Сейчас ужасного уже, казалось, ничего не было, оставалось лишь удивительное – подобные экипажи, как ему всегда думалось, перестали использоваться свыше столетия назад.
Он стоял, замерев, приоткрыв рот и совершенно не находился, что сказать, как прокомментировать это поразительное явление.
Кони встали. Карета остановилась как раз перед ними, и дверь ее распахнулась.
Александр, по-видимому, нервничающий значительно больше просто изумленного друга, протянув правую руку, нащупал его левую и, крепко сжав, резко кивнул.
– Полночь, – выдавил из себя он, делая неловкий шаг вперед. Дориан нахмурился и внезапно, каким-то шестым чувством, очень-очень остро ощутив, что это и есть тот самый, решающий миг, что именно здесь и сейчас он должен понять, решить, готов ли он оказать помощь своему новому другу или же все-таки готов спасовать, набрал побольше воздуха, уверенно шагая вперед.
Страх куда-то исчез. Загадочная обстановка, мистический туман, таинственный лес – все это отступило в даль, растворилось на горизонте, становясь лишь фоном для прекрасной кареты, запряженной великолепными лошадьми, на которой ему предлагалось прокатиться.
Держась за руки – и парень понимал острую необходимость этого: без него Алекс, видимо, не смог бы попасть в карету, – они подошли к опущенной подножке и переглянулись. Вдвоем забраться в карету одновременно было затруднительно, и Дориан всецело уступал право первого шага своему спутнику, справедливо полагая его более причастным к происходящему.
Сам же он мог и задержаться на несколько секунд снаружи, изучая и рассматривая красивую карету.
– А где же кучер?.. – он непонимающе моргнул, глядя на поставившего ногу на подножку призрака. Тот неловко пожал плечами и, стиснув пальцы спутника сильнее, осторожно нагнул голову, пробираясь внутрь экипажа.
Почувствовав, что друг тянет его за собой, Коурсен мимолетно вздохнул, сожалея, что не может еще посмотреть на прекрасный экипаж и решительно последовал за ним.
Внутри карета оказалась довольно изящной, можно даже сказать, элегантной, – два широких сидения, расположенных друг напротив друга, с обивкой из черного атласа и отделкой серебряным позументом по краям; черные же, шелково поблескивающие стены с серебряными полосами по углам; достаточно много места и… полное отсутствие окон.
Дориан осторожно присел на край сидения и, не успел сказать и слова, как дверь за ним с хлопком затворилась.
Стало темно.
Карета вздрогнула, шатнулась и до слуха ощутимо нервничающего человека донесся дружный стук копыт.
– Поехали… – хрипло вымолвил он, ощупывая сидение под собой и отчаянно борясь с накатывающим ужасом. Куда, куда его могут везти вот так вот? Запертым в абсолютно темном пространстве, наедине с призраком, в карете без кучера!
– А… Алекс!.. – он ощутил, как страх сдавливает горло. Надо было как-то успокоиться, надо было справиться с первобытным ужасом, так и норовящим поднять голову в его душе, но самостоятельно это сделать уже не получалось. Нужна была поддержка, хоть какая-нибудь, хоть минимальная, хотя бы тоненький намек на то, что он все-таки не один…
Руки что-то коснулось, и парень, на миг испуганно замерев, мгновенно расслабился. Его пальцев касались другие, бесплотные, но все-таки смутно ощутимые пальцы, уже вполне знакомые и не страшные.
– Я здесь, – отозвался призрак, – Не бойся.
– Я… я не боюсь, – голос немного дрогнул, однако, парень попытался взять себя в руки, – Здесь просто темно, а когда темно – мне душно.
Слова не успели еще отзвучать, как карета внезапно озарилась слабым серебристым светом, напоминающим лунный. Дориан, сразу ощутивший себя увереннее, недоуменно огляделся и, остановив взгляд на серебряных полосах отделки, недоверчиво прищурился.
– Это они светятся?
Алекс, удивленный не меньше, пожал плечами.
– Наверное… странно даже, я думал, мы в темноте ехать будем.
– Может, все потому, что я сказал о духоте? – Коурсен сам пожал плечами, озираясь, – Или потому, что сказал, что не боюсь…
– Или потому, что ты живой, – добавил призрак и, глубоко вздохнув, откинулся на спинку сидения, прикрывая глаза, – Интересно, сколько мы будем ехать…
– Забавно, я хотел тебя об этом спросить, – молодой человек, негромко фыркнув, легко высвободил свою руку из хватки духа и скрестил обе на груди, – Непонятно даже, где этот твой мир теней – на небесах или под землей, Ад это или Рай…
Александр быстро, тонко улыбнулся.
– Это свобода, – коротко ответил он.
…Прибыли они довольно скоро, по крайней мере, насколько мог судить Дориан – добирались все-таки минуты, а не часы, не дни и не недели.
– Наверное, полчаса… – задумчиво резюмировал он, когда карета неожиданно остановилась. Алекс не прореагировал – его интересовал не путь, а конечная цель.
Дверь распахнулась так же резко, как и затворилась недавно, и молодой человек, не в силах сдержать любопытства, волнуясь и трепеща одновременно, осторожно выглянул наружу. Призрак за его спиной, сам нервничая, кусал губы и ломал пальцы, не решаясь посмотреть.
В конце концов, Коурсен хмыкнул.
– Не так я себе это представлял, – резюмировал он и, действуя весьма непринужденно, не вылез, а буквально выпрыгнул из кареты, легко приземляясь на твердую почву.
Алекс, видя, что спутник его более или менее спокоен, осторожно последовал за ним и, спустившись, растерянно замер, оглядываясь.
Дверь кареты за его спиной захлопнулась. Назад пути им уже определенно не было.
Часть вторая. Мир теней
Часть вторая. Мир теней
И суеверные твердят – там призраки живут!
Король и Шут «Проклятый старый дом»
Они стояли на краю огромной долины, устланной мягкой, шелковистой на вид травой, колеблющейся от налетающего ветерка, и удивленно озирались.
Вдали высились горы, где-то по правую сторону смутно виднелся лес, доносился звук бегущей воды. Кругом было пасмурно, словно дождь из обычного мира шел и в мире теней, словно осень царила и там, и здесь одновременно.
– И куда мы теперь?.. – Алекс закусил губу, созерцая горы впереди. К ним идти почему-то не хотелось.
– И это он меня спрашивает, – Дориан хмыкнул и, поежившись, обнял себя руками, – Хотел воли – вот, наслаждайся.
Позади послышался смутный шорох, и оба путешественника обеспокоенно обернулись. Александр придушенно вскрикнул и, сжав собственное горло, недоверчиво попятился; Коурсен, хмурясь, тоже невольно отступил.
За спинами их вились тени, – те самые черные тени, темные твари, как метко окрестил их Алекс, угрожающие и непонятные, то приближающиеся, то отдаляющиеся.
– А этим-то чего надо… – молодой человек рефлекторно сжал руки в кулаки, – Ты же говорил, что ночь темна?..
Ответить призрак не успел.
– Ночь темна! – раздался чей-то грозный, глухой голос, и одна из теней, отделившись от общей стаи, подлетела ближе.
Они вновь отступили, не слишком представляя, чего от нее ждать. Призрак, ощутимо испуганный, непроизвольно шагнул за спину своего живого спутника, явственно прикрываясь им.
Тень вилась, замерев в воздухе, как будто рассматривала, изучала их, а затем… затем вдруг начала расти, увеличиваясь в размерах и, не успели они опомниться, как вместо темной твари перед ними оказался человек – молодой парень лет двадцати пяти. Он был черноволос, темноглаз, смугл и, словно этого казалось мало, и облачен был во все черное – начиная с наглухо застегнутого плаща и заканчивая черными ботинками.
Он окинул вновь прибывших острым взглядом и, чуть повернув голову в правую сторону, воззрился на них искоса. Стало видно, что мочка левого уха у него проколота, и в ней висит серьга в виде маленького замочка.
Дориан, быстро оглянувшись на перепуганного духа, сглотнул. Сам он особенного страха не испытывал, питал разве что вполне объяснимое беспокойство, не зная, как их примет внезапно явившийся молодой человек, не зная даже, кто он такой и что представляет из себя. Было ясно, что он относится к темным тварям, но ведь вряд ли сами эти тени так называли себя! Пожалуй, так можно и оскорбить по незнанию, случайно брякнув не то…
Незнакомец еще раз окинул их внимательным взглядом и, остановившись, наконец, на живом, немного повернул подбородок, явственно заинтересовавшись.
Затем вдруг сделал шаг вперед и протянул к опешившему Коурсену руку открытой ладонью вверх.
– Привратник! – голос его звучал уже не так грозно и не так глухо, в нем даже послышались приветливые нотки.
Дориан напряженно прижал руки к груди, не решаясь коснуться нового собеседника.
– Н… не сказал бы, простите.
– Нет? – неизвестный с видимым удивлением опустил руку и, еще раз оглядев человека, нахмурился, недоверчиво добавляя, – Живой?..
– Живой, – Дориан тяжело вздохнул, начиная постепенно ощущать собственную необычность, – Я… сопровождаю призрака, он заточен несправедливо…
Собеседник вскинул руку, прерывая его, и парень умолк. Судя по всему, мнением его здесь не интересовались, требовали лишь четкие ответы на четкие вопросы.
– Имя, – это уже был не вопрос, а приказ, и он немного смутился. Уточнения, чье имя требуется назвать, не последовало, и как отвечать, понять было немного затруднительно.
– Дориан Коурсен, – тем не менее неуверенно отозвался он и, подумав, прибавил, – Я. Призрак – Алекс…
– Александр Шеа, – дух, наконец, решивший, что тоже должен поучаствовать в беседе, осторожно шагнул вперед, – И я не имею чести знать…
Молодой человек нахмурился, вновь останавливая разговорившегося собеседника жестом.
– Я – привратник, – коротко молвил он и, оглянувшись на продолжающие виться позади тени, уточнил, – Мы все. Арнон Ландау, – он склонился в легком поклоне и неожиданно протянул руку Дориану, – Коурсен… ты тот, кто пишет о душах?
– Призраках, – писатель, очень польщенный тем, что о нем слышали даже здесь, в мире теней, улыбнулся и приветливо пожал руку нового знакомого, – Не думал, что здесь знают меня… – он замер на полуслове и, опустив взгляд на ладонь в своих пальцах, неуверенно разжал их, – Ты холодный…
– А ты горячий, – последовал совершенно спокойный ответ, – Здесь таким не место, в этом мире все холодно. В этом мире все туманно, здесь живут тени! Ты сопровождаешь его?
– Так! – Алекс, в конце концов не выдержав, резко шагнул вперед, упирая руку в бок, – Послушай, привратник, Ландау или как тебя там, Дориан мне не хозяин, а я не комнатная собачонка, чтобы меня игнорировать! Мы оказались здесь по моей просьбе, по моему настоянию, потому, что мной движет желание!..
Арнон медленно повернул голову, окидывая нового собеседника ледяным взглядом. Тот, невольно поморщившись, приподнял подбородок – взгляд имел силу, отталкивал, ставил на место, но Шеа был горд и сдаваться не хотел.
– Мне известно твое желание, призрак, – говорил молодой человек медленно, нарочито неспешно, давая сполна прочувствовать вес каждого слова, – И ты здесь. Воспользовался новолунием, чтобы проскользнуть мимо привратников, привлек на свою сторону человека… Если тебе не удастся выполнить задуманное – ты умрешь, призрак. Таково правило.
– Странное правило, – Дориан, поспешно вмешиваясь, аккуратно отодвинул явственно растерявшегося друга, – Арнон… прости, что я по имени, но все-таки. Если уж ты предпочитаешь говорить со мной… может, укажешь нам путь? Мы… немного заблудились, если так можно сказать.
– Путь? – Ландау красиво изогнул бровь, снова поворачиваясь к прежнему собеседнику, – Я не могу позволить вам идти свободно. Он – беглец, а ты – живой, Дориан. Вам не место здесь обоим, но дороги обратно нет… Я отправлюсь с вами. Но пути я не знаю.
Алекс, услышав последнее признание, красноречиво закатил глаза. Привратник раздражал его, бесил, а тот факт, что он, навязываясь им в спутники, даже не может оказать помощи, заставлял испытывать почти ярость.
– И зачем ты нам тогда нужен? – мужчина фыркнул, скрещивая руки на груди, – Лучше уж мы сами, а когда вернемся…
– Я вам, быть может, и не нужен, – Арнон не пытался повысить голос, говорил все так же ровно и спокойно, однако, к словам его нельзя было не прислушиваться, – Как и вы мне не нужны. Но вы оказались здесь вопреки всем законам, вы – нарушители и спустить глаз с вас я не имею права. Я отправляюсь с вами, – более добавлять он ничего не стал, лишь уверенно шагнул куда-то вперед, в сторону скрывающихся на горизонте гор.
Дориан, быстро глянув на своего друга и спутника, виновато пожал плечами, и последовал за привратником. Шеа, раздраженный сверх всякой меры, демонстративно дернул подбородком, но тоже зашагал следом.
Коурсен, ушедший немного вперед, находящийся на несколько шагов позади Ландау и на шаг впереди призрака, чуть притормозил и, оглянувшись на последнего, быстро улыбнулся.
– Он тебе не нравится, – говорил молодой человек негромко, не желая, чтобы новый знакомый услышал его слова. Алекс раздраженно дернул плечом.
– Он – темная тварь, парень, один из. С чего бы это он мне должен нравиться? Тем более, что меня он явно считает злодеем, который задумал против тебя что-то ужасное.
– Иначе и быть не может, – Арнон, не оборачиваясь, улыбнулся, – Мне непонятно, каким образом такой человек, как Александр Шеа сумел склонить живого на свою сторону.
Мужчина остановился, словно налетев на стену и, приоткрыв на мгновение рот, будто собираясь что-то сказать, гневно выдохнул. Привратник, на его взгляд, перешел все границы и такое поведение он спускать ему не хотел.
– Я не злодей, Ландау! – он наконец-то нашел в себе силы говорить, – Ни преступник, ни убийца, я не сделал ничего плохого!..
– Но и ничего хорошего, – молодой человек, наконец, остановился и, обернувшись к собеседнику, в упор глянул на него, – Ни плохой, ни хороший, Шеа, – никакой. Обезличенный. Бездушный. Эгоистичный. Нет, ты не делал ничего плохого, потому что ты делал исключительно то, чего хотел сам. Плевал на других, не желал никого слушать…
Алекс стиснул руки в кулаки. Голос его при ответе напоминал шипение озлобленной змеи.
– Не тебе меня судить!
– Мне, – Арнон немного склонил голову набок, не сводя с него взгляда, – Я – привратник, Шеа, и мне известно все о твоей жизни. Мы, привратники, судим таких, как ты и выносим приговор. Ты заслужил свою кару, хотя сумел убедить своего живого друга, что пленен несправедливо. Скажи мне, призрак… сделал ли ты хоть что-то полезное в своей жизни?
Александр не ответил, демонстративно отворачиваясь. Дориан растерянно переводил взгляд с одного из собеседников на другого, не зная не только, что говорить, но и что думать.
Ландау медленно растянул губы в улыбке и, на несколько секунд смежив веки, обратил взгляд темных глаз к живому. Теперь обращаться он предпочитал уже исключительно к нему.
– Дом Александра и в самом деле некогда считался самым богатым в округе, Дориан. Его родители были людьми обеспеченными, и о сыне заботились как надо – умирая, они оставили ему целое состояние. Сколько тебе было, призрак? – он быстро глянул на молчаливого Алекса, – Кажется, как раз тридцать пять, не правда ли? После их смерти твоя душа перестала взрослеть, ты застыл… Состояние было велико, с его помощью ты мог бы свершить многое. Но ты предпочел жить на широкую ногу, предпочел тратить его впустую, полностью игнорируя других людей и чужие нужды. Они ведь приходили к тебе… – Арнон вздохнул, вновь мягко улыбаясь, – Приходили, просили. Александр закрыл дверь пред носом у просящих, Дориан. Предатель, не способный ценить даже тех, кого называл друзьями, жестокосердный, безжалостный… В твоих глазах он все еще достоин доверия?
– Я не предатель! – Шеа, рывком вновь повернувшись к привратнику, надвинулся на него, сжимая руки в кулаки, – Да, я… возможно, раз или два я отказал этим нытикам, что умоляли меня поделиться с ними деньгами, но так поступают многие! Я никого не предавал!
– А Риан? – Арнон чуть сузил глаза, немного опуская при этом голову, и взгляд его стал проницательным. Алекс поперхнулся на полуслове и умолк; Дориан нахмурился.
– Риан… – он мотнул головой, пытаясь вспомнить, откуда ему знакомо это странное имя и, наконец сообразив, изумленно моргнул, – Подожди, Риан! Это… тот Дориан, о котором ты мне говорил?
– Именно, – ответ последовал не от молчаливого и мрачного Александра, а от его безжалостного оппонента, – Риан, Дориан… лучший друг Александра Шеа, самый близкий, ближе которого просто не может быть. Друг, к которому он не пожелал прийти в больницу, и чьи похороны он проигнорировал.
– Я просто не мог! – мужчина, защищаясь, взмахнул рукой, – Ты ничего не знаешь, дурак! Когда это произошло, я уже начинал слепнуть…
– Твое «начинал слепнуть» значило, что ты не можешь различить мелкие буквы с расстояния в пять шагов, – безжалостно парировал Ландау, – Не пытайся оправдаться передо мною, призрак. Ты предал человека, которого громко называл другом, предал его из-за собственного эгоизма и лености. Ты не захотел…
– А ты не думаешь, что мне было просто больно?! – Алекс, выведенный из себя уже полностью, почти закричал, – Что мне было больно видеть его на больничной койке, и еще больнее – в гробу?! Я не хотел… я не мог!..
– Иногда следует переступать даже через свою боль, если близкий тебе человек нуждается в поддержке, – последовал ледяной ответ, – Дружба – понятие обоюдное, Александр. И если ты осмелился назвать кого-то другом – будь готов ответить за свои слова. Но ты не был готов. Тебе нравилось это слово – «друг», нравилось знать, что в твоей жизни есть человек, готовый пожертвовать ради тебя всем, но сам ты жертвовать ради него не желал. Ты предал его, предал в последний раз в его жизни, и этого предательства тебе уже не искупить…
Коурсен, видя, как все больше мрачнеет и даже как будто сгибается под гнетом жестоких, острых слов его новоявленный приятель, нахмурился, предпочитая вступить в беседу.
– А где сейчас этот Риан, Арнон? Если ты говоришь, что он умер, он…
– Он здесь, – привратник опустил подбородок, – Он свободен. И, должен заметить – ни разу он не спросил меня об Александре Шеа.
Алекс вздрогнул и, отвернувшись, застыл, приподнимая подбородок. Горечь душила его, давила изнутри, разрывала на части, и он не знал, как ее подавить. Тяжесть собственного проступка, своего предательства вдруг как-то внезапно навалилась на него, заставляя осознать себя, заставляя прочувствовать сполна боль. Ту боль, что, должно быть, когда-то испытал его лучший друг… или тот, кого он называл так.
– Я не понимаю, зачем ты говоришь это все сейчас, – Дориан, решительно беря дело в свои руки, немного расправил плечи, пытаясь заслонить призрака собой, – Все мы при жизни совершаем ошибки, от этого никуда не деться, но, Арнон… ты ведь не думаешь, что я сейчас брошу все, брошу Алекса здесь и вернусь в мир живых?
Ландау равнодушно отвернулся.
– Обратной дороги нет, – бросил он через плечо, – Но ты должен знать, ради кого рискуешь жизнью, живой. Нам пора в путь – ваше время длиться лишь до следующего новолуния.
– Ты же не знаешь дороги, – говорил Шеа глухо, однако, изо всех сил пытался держать себя в руках, – О каком пути ты говоришь?
– О том, что известен знающим, – последовал спокойный, уверенный ответ.
Призрак закатил глаза, всплескивая руками.
– Час открытия! Дорогу знает тот, кто ее знает – гениально!
– Подожди, – Дориан махнул в сторону приятеля рукой, сверля внимательным взглядом затылок привратника, – Знающие… им известен путь… – он качнул головой, – А к знающим ты нас провести можешь?
Привратник молча склонил голову и, не удостаивая собеседника ответом, уверенно продолжил путь, следуя вперед, к горам.
Призрак поморщился и, покосившись на своего живого друга, вновь направился за ним. Коурсен молча зашагал рядом.
– Дориан… – прошло уже несколько минут, когда Алекс, наконец, решился подать голос, – Слушай… все, что он говорит – правда, это так, но… Но миновали годы! За пятьдесят лет у меня было время подумать, я не повторю прошлых ошибок! Поверь мне… – он прижал руку к груди в области сердца, – Поверь – я не предам тебя! Клянусь…
– Время покажет, – молодой человек быстро улыбнулся, и предпочел не продолжать разговор.
В душе его царил сумбур. Слова привратника, а особенно то, что Алекс подтвердил их истинность, безусловно, заронили семя сомнения в его душу, но… разве не сам Арнон сказал, что назад дороги нет? Он должен помочь Александру Шеа, каким бы тот ни был при жизни, помочь ему обрести новую жизнь и надеяться, что тот станет более хорошим человеком, чем был когда-то. А еще надеяться, что предан он им все-таки не будет.
***
– Мне холодно, – Дориан поежился, обнимая себя руками и, мечтательно вздохнув, внезапно замер на одном месте, – Вот черт! Камин!
– Здесь каминов нет, – Алекс, мимолетно оглядевшись, удивленно покосился на друга, – Да и такие выражения в этом месте…
Коурсен недовольно махнул рукой. Ему сейчас было не до церемоний.
– Я забыл потушить камин перед тем, как мы ушли, думал, что вернемся быстро… А если пожар?
Арнон, при последнем слове почему-то вздрогнувший, быстро улыбнулся и опустил ресницы. Спутники его этого не заметили.
– Прекрати паниковать, – призрак нахмурился, упирая одну руку в бок, – Я пятьдесят лет жег дрова в этом камине и, как ты помнишь, дом абсолютно цел… ну, может, не абсолютно, но точно не сгорел. Хотя, может и стоило его сжечь… – он тяжело вздохнул и почесал в затылке.
Привратник, легко угадав, что скрывается за последними его словами, быстро улыбнулся, поднимая взгляд.
– Так просто от своего наказания ты бы не избавился, призрак. Не будь дома – ты был бы прикован к месту, где он был. Не беспокойся, Дориан, – он повернулся к другому собеседнику, – Твоему дому ничто не угрожает. Камин прогорит и потухнет, как ему суждено, никаких катастроф тебя не ждет. Пока.
– Воодушевляет, – парень недовольно передернул плечами и, обхватив себя руками крепче, сжался, силясь согреться, – И мне все еще холодно.
– Тебе холодно, потому что ты горячий, – Арнон усмехнулся и неожиданно коснулся запястья собеседника своими ледяными пальцами, – Это мир теней, Дориан, это время теней, здесь все холодно. Чувствуешь? Я не мерзну, ибо температура моего тела ниже, чем та, что царит вокруг.
Коурсен демонстративно шмыгнул носом и старательно высвободил руку из хватки холодных пальцев.
– Не морозь меня еще больше, будь добр. Неужели здесь не бывает солнца?..
– Он же сказал – это время теней, – Алекс, хмыкнув, сунул руки в карманы, – А тени не живут при солнце, парень, они существуют во мраке. Радуйся, что здесь хотя бы не ночь, а просто пасмурно.
– Я в восторге, – мрачно отреагировал Дориан и, тяжело вздохнув, уверенно шагнул вперед. Арнон остановил его, схватив за локоть.
– Осторожно, – говорил он спокойно, без волнения, очень ровно и равнодушно, и молодой человек, увидев, что взгляд привратника устремлен вниз, удивленно опустил свой. Ничего жуткого увидеть он не ожидал – в конце концов, Ландау ведь был спокоен! Но в ожиданиях своих ошибся.
Возле его ног, среди травы, берясь ниоткуда и уходя в никуда, невидимая и незаметная, рассекала землю глубокая черная щель, пропасть, жуткая, манящая, затягивающая и заставляющая холодеть сердце.
Дориан отшатнулся, испуганно сам хватаясь за спутника.
– Что… откуда она здесь?!
– Она здесь была всегда, – безразлично отозвался привратник, – Это ты не должен был оказаться здесь. Неужели ты думал, что путешествие по миру теней будет для тебя легким?
– Нет, я не думал… – парень еще раз покосился на пропасть, на краю которой стоял и поспешно отступил, – То есть, я, конечно, предполагал, что все будет не очень просто, но не думал… У вас тут что, землетрясения бывают?
Арнон чуть приподнял уголок губ, показывая, что вопрос собеседника склонен полагать забавным.
– Расселина была здесь всегда, – спокойно повторил он, – Она – часть мира теней, одна из частей его… Ты видишь тьму внизу. Некоторым душам она по нраву, и они живут там, или же просто проводят иногда время.
– Видимо, что-то вроде клуба отдыха, – Алекс, подойдя к своему живому другу, положил руку ему на плечо, – Я бы во тьму не нырнул, но ведь безумцев много!
Привратник медленно повернул голову, взирая на него в упор.
– Именно. Безумцев… много, Александр. Каким образом вы собираетесь миновать это место? Ты – призрак, Шеа, ты легок… для тебя труда это не составит. Дориан?
– Я летать не умею! – парень торопливо замахал перед собой руками, – Неужели нельзя навести какой-нибудь мостик, чтобы спокойно перейти по нему на другую сторону или, я не знаю… обойти эту щель?
– Обойти ее невозможно, а из того, что есть в мире теней, выйдет мост, по которому ты не сможешь пройти, – хладнокровно известил Ландау, – Он не выдержит тебя, живой. Ты излишне тяжел.
На несколько секунд повисло молчание. Алекс, мрачно созерцая то трещину, то своего друга, прикидывал, каким образом переправить его через нее; последний просто сумрачно смотрел на ту сторону, представляя, как будет с позором возвращаться и пытаться поймать проезжающую мимо карету.
– Я поддержу его, – Шеа уверенно приподнял подбородок, – С моей помощью… Если я сумею перескочить на ту сторону, Дориан тоже сможет!
– Тебе не достанет сил, – Арнон отвернулся и, подойдя вплотную к расселине, заглянул вниз, будто надеясь что-то увидеть в ней, – К тому же, ты упускаешь из виду, что, возможно, вам и нет необходимости перебираться на ту сторону. Возможно, это не предусмотрено.
Дориан закатил глаза. Новый знакомый, такой холодный, такой безразличный, абсолютно лишенный каких бы то ни было эмоций, судя по всему, был большим любителем загадок и ребусов, чем уже успел изрядно утомить его.
– Знаешь что, Арнон, решай головоломки в свободное время, если они тебе так нравятся! – он сжал руки в кулаки, немного наступая на собеседника, – А здесь и сейчас, будь так добр, – объясняй толком, что мы должны и что мы можем сделать! Если я слишком тяжел, чтобы перебраться через щель, но мне не надо перебираться через нее, значит, у меня есть два варианта – вернуться или спуститься вниз?
– Но обратной дороги нет, – подхватил Алекс, – Значит, мы должны спуститься, а учитывая, что Дориан излишне тяжел, потому что он живой… это же не значит, что рухнув в пропасть, он скоропостижно станет мертвым?
Привратник обернулся с удивительно несвойственной ему живостью и, окинув спутников долгим взглядом, неожиданно мягко улыбнулся.
– Я поддержу его, – говорил он все так же спокойно, без эмоций, однако, где-то за привычной холодностью теперь угадывались нотки приветливости, дружелюбия по отношению к живому человеку, – Привратникам подвластно то, что неподвластно обычным духам, особенно тем, что были пленены. Дай мне руку, Дориан, а ты… следуй за нами, призрак.
Коурсен неуверенно оглянулся на своего полупрозрачного друга – тот, судя по всему, тоже не горел желанием падать в неизвестность.
– А ты… вообще уверен, что нам надо туда, привратник? – Алекс вытянул шею, заглядывая во мрак внизу. Арнон неспешно обратил к нему ледяной, пронизывающий взгляд.
– Не задавай мне глупых вопросов, призрак. Живой… – он резко схватил все еще не решающегося коснуться его руки парня за запястье, – Закрой глаза. Твой страх будет мешать мне.
– Если я закрою глаза, я буду бояться еще больше! – парень торопливо вздохнул, прогоняя от себя неприятные образы своей будущей смерти на дне ущелья, – Если я буду видеть…
– Если ты будешь видеть, ты начнешь кричать, а крик твой будет отвлекать меня еще больше, – привратник быстро улыбнулся и, не говоря более ни слова, продолжая крепко сжимать руку парня, внезапно шагнул в пропасть.
