Татьяна Донченко
Девушка для фитнес-тренера
Глава 3. Вот так встреча!
Первая моя реакция – схватить ноутбук и дать деру. Но я сижу, словно к стулу прилипла, и не могу пошевелиться, только моргаю. Соколов усаживается напротив и таращится на меня, как ребенок на иллюзиониста в момент, когда вот-вот появится кролик из шляпы.
– Так это ты «Клюковка22»?
Я развожу руками и заставляю себя улыбнуться. При этом густо краснею и стыжусь собственного внешнего вида. Соколов-то выглядит идеально в своей спортивной майке, оголяющей широкие плечи. Еще в школе он занимался боксом и даже побеждал на каких-то соревнованиях. Частые пропуски уроков ему с легкостью прощали, а его фото до сих пор висит на доске почета возле учительской. Все одноклассники, да что там, все параллели знали, кого нельзя задирать и кто в случае чего может дать по лицу. Этого было достаточно, чтобы его авторитет вырос до небес как в школе, так и на улице. А я? А я была Мультиком, вечно увлеченным книгами и ничем, кроме книг.
Бывший одноклассник пялится на всю меня с особенной ухмылкой, как будто мы знаем общий секрет.
– Ты стала книжным редактором, как и хотела, – не спрашивает, а утверждает Леша и бросает короткий взгляд на раскрытый ноутбук.
– А ты откуда знаешь, кем я хотела стать? – Я до сих пор нахожусь в легкой прострации от нашей встречи и говорю сдавленно, как-то неестественно.
– Школьный альбом, – поясняет он, пожимая плечами, словно это очевидно.
Соколов одним большим глотком допивает смузи, а я невольно перевожу взгляд с его стакана на парня за баром.
– Не обращай внимания. Мы с Прихлопом всегда так! – Он машет рукой и как будто стыдится сцены, которую они устроили в кафе. – Наш внутренний юмор.
– Внутренний?
– Я работаю в «Олимпии». – Он указывает на себя и приосанивается, добавляя: – Самый востребованный и высокооплачиваемый тренер, между прочим!
– Прямо как ты и мечтал? – замечаю я, подняв бровь, не в силах сдержаться.
Колючки сами лезут из меня. Выработанный годами рефлекс на появление Соколова. Я хорошо помню, что написано под его фото: «Хочет стать чемпионом мира». Самая амбициозная мечта среди одноклассников.
– А ты все такая же. – Он обводит меня взглядом, но его выражение глаз не меняется. Он искренне рад меня видеть.
– Какая?
– Неприступная.
Моя бровь взлетает еще выше. Сказать, что я в шоке, – ничего не сказать.
– Я?!
– Ты.
Соколов откидывается на спинку стула и кладет ногу на ногу, выглядит при этом дерзко и самоуверенно. Выражение его лица, как триггер, отбрасывает меня на несколько лет назад. Я снова чувствую себя затравленной девочкой в футболке с «Томом и Джерри».
Я никогда не испытывала теплых чувств к Соколову. Скорее, обиду, страх снова попасться ему на глаза и стать объектом его внимания. Мой школьный день начинался с попыток избежать встречи с ним, и всякий раз, несмотря на усилия, это обязательно происходило. Он натыкался на меня в самый неожиданный момент. Один или с друзьями, он обязательно заговаривал со мной. Ему даже повод был не нужен, он умел найти к чему прицепиться и подмечал любую мелочь. Клянусь, любую! Как Шерлок. Мне даже казалось, что он нарочно следит за мной, но, считая эту мысль бредовой, я отмахивалась от нее.
– Я не неприступная. – Черт, веду себя как ребенок!
– О, еще какая! – Леша смеется. – Насколько я помню, в школе к тебе нельзя было подойти, сразу кусалась.
– Может, это мой защитный механизм, – говорю я и складываю руки на груди. – От тебя.
Я жду, что он начнет острить, и готова к ответу. Он умел ударить физически так, что ломались кости, а я теперь могу ударить словами. Больно не будет, но задеть за живое попробую. «Я больше тебя не боюсь», – говорю я ему всем своим видом, хотя внутренне вся сжимаюсь.
– Да, я хорошенько подпортил тебе жизнь, – неожиданно признается Леша, и это лишает меня дара речи. – Извини меня за это.
Я не верю собственным ушам. Моргнув, я сосредотачиваюсь на его лице. Жду, что он вот-вот засмеется и скажет, что разыграл меня. Но этого не происходит.
– Кто ты такой и куда дел Соколова?
Я рассеянно оглядываю кафе в поисках… не знаю чего. Просто хочу спрятать подступающие слезы. Второй качок сидит за барной стойкой и оживленно болтает с Прихлопом (ну вот, теперь и я туда же!), периодически с интересом поглядывая на наш столик.
– Олесь, я понимаю, что виноват перед тобой, – нажимает Соколов, и я еще больше удивляюсь.
Он назвал меня по имени? Ну, нет. Это определенно розыгрыш. Ок, я купилась. Где камеры?
– Ла-адно, – протягиваю я, не в силах выдержать его взгляд. Когда он не хамит и не ведет себя как козел, это пугает даже больше.
– Знаю, простить такое трудно. Я не навязываюсь к тебе в друзья. Но могу я хотя бы рассчитывать на деловое партнерство?
– Я подумаю…
– Ты возьмешься за мой комикс?
Я вдруг вспоминаю, что мы встретились здесь именно для этого. Комикс. Созданный Соколовым. Который всю жизнь обзывал меня Мультиком.
Неожиданно для себя я расплываюсь в улыбке, а потом и вовсе хохочу, закрыв лицо руками. Ну, разве это не ирония судьбы – привести его именно ко мне с мультяшными рисунками?
– Ох, Соколов, тебе повезло, что я не злопамятная!
– А мне повезло, что я встретил тебя, – уточняет он. – Ты не представляешь, как на меня давит незакрытый гештальт!
– Я придумаю, как тебе отработать годы буллинга.
– Жду с нетерпением твоих вариантов. – Он подергивает бровями. И если бы я была не я, а он – не он, то подумала бы, что у этих слов есть неприличный подтекст.
Теперь я с любопытством рассматриваю его, а он позволяет и нарочно отводит взгляд. Кое-что не меняется, и Соколов остается собой. Самомнения ему не занимать.
– Ну и где твой комикс?
– Дай свой номер, я скину ссылку. Там все, что у меня есть.
– А что требуется от меня?
– Сначала посмотри и скажи, что думаешь.
– Честно сказать?
– Уж от кого, а от тебя я точно не жду снисхождения!
Не знаю почему, но мне льстят его слова.
– А потом?
– А потом, если захочешь работать со мной, поможешь с текстом и диалогами. И мне не хватает чего-то, чтобы сделать героев…
– Цельными?
– Да!
Мы улыбаемся друг другу, и я ловлю себя на мысли, что все еще не верю в происходящее. Я и Соколов сидим за столом и не ругаемся? И мне даже не хочется выцарапать ему глаза. Разве такое возможно? Маруська в обморок упадет!
– Хорошо.
Мы обмениваемся контактами.
– Я еще подумаю, как брать с тебя оплату. Обычные тексты я считаю по авторским листам, но комиксы…
– Никаких поблажек и скидок одноклассникам? – Леша подмигивает.
– О, только не тебе!
– Не вопрос, у меня есть деньги. Я готов к любой сумме.
Снова этот самодовольный вид. Я закатываю глаза и тяжело вздыхаю. Будет трудно. Но интересно.
– Извини, у меня скоро тренировка, мне пора убегать.
Леша поднимается и протягивает ладонь. Я не сразу понимаю, чего он хочет, а когда до меня доходит, я тяну руку в тот момент, когда он уже, отчаявшись, опускает свою. Чувствуя себя крайне неловко, я убираю руку, а он снова протягивает. Мы смеемся над глупостью ситуации, а качок у барной стойки, наблюдавший за нами, заливается хохотом.
– Заметка на будущее: научить тебя пожимать руки. – Соколов неожиданно делает шаг навстречу и приобнимает меня за плечи. – Обнимашки?
Я стучу его по спине, желая прекратить эти нежности, и чувствую себя некомфортно от жара его тела. Настоящая пышущая печь!
– Не терпится узнать твое мнение, – наконец говорит он и отходит от меня.
Я натянуто улыбаюсь и проговариваю:
– Рада встрече. – Фу, какая неприличная ложь!
Он изображает, будто ранен в сердце, и с ухмылкой исчезает за дверью вместе со своим другом-качком.
Еще несколько минут я просто смотрю в пол и собираюсь с мыслями. Наверное, мы не просто так встретились именно сейчас. Готова ли я вернуться в прошлое, которое так старательно пыталась забыть? Хороший вопрос. Но с другой стороны, глупо отказываться от возможности поработать над чем-то интересным. «Только бы он создал что-то стоящее!» С этой мыслью я нахожу ссылку, которую прислал Соколов. Интернет на ноутбуке медленно загружает картинки, я отвлекаюсь на телефон и пишу сообщение Маруське.
Я: «Не поверишь, кого я сейчас встретила!»
Маруська отвечает сразу же.
Маруська: «Максимыча?»
Я улыбаюсь. Не представляю, как же я выношу мозг моей бедной подруге своим нытьем о неразделенной любви!
Я: «Нет, Соколова».
Маруська сразу же мне перезванивает и выпытывает подробности. Она была свидетелем моих переживаний в школе и знает, каково мне.
– И ты согласишься с ним работать? – Она настроена воинственно. – Я бы послала его куда подальше!
– Ну… он вроде как извинился.
– Да пусть засунет свои… – Она добавляет шепотом: – Скорей всего, ему просто нужна ты и твои гениальные мозги, вот он и подлизывается!
Не скрою, и у меня самой такие же подозрения.
– А что, если он и правда изменился?
– Я не верю, и ты не верь!
– Странно отказывать из-за школьных обид. Лишний раз доказывает, что я все еще злюсь на него. Нужна причина посерьезней. Может, сказать, что мне неинтересны комиксы?
«Хотя кого я обманываю? Очень интересны! Особенно хочется прийти с чем-то подобным к Аксенову», – уже мысленно добавляю я.
– Заломи ему такую цену, что он сам откажется.
Я слушаю предложение подруги и одновременно открываю страницу с загруженными рисунками. И ахаю!
Глава 4. Сделка
– Я перезвоню, – бросаю Маруське и убираю телефон в сторону.
Никогда в жизни не видела таких ярких и круто прорисованных комиксов! Название «Мастер Вселенной» объясняет ник Соколова. А я-то думала, что он назвался так из тщеславия. Мой бывший одноклассник полон сюрпризов! И самый главный из них сейчас передо мной.
Непривычно видеть в комиксе много текста, а не глупые «Бум!», «Бабах!» и прочие фразочки. Я пролистываю картинки вниз и разглядываю нескольких персонажей, детально прорисованных Лешей. Щупальца, шерсть, одежда, у героини длинные волосы, как у Рапунцель, – прорисованы безукоризненно; оружие, космические корабли – как это все рождается в одной голове?
Чем-то его история напоминает мне «Стражей галактики» по стилю и по основному сюжету, но масштабней и, не побоюсь в этом признаться, интересней. Меня заворожила история о маге, который взял под опеку детей-сирот из разных уголков Галактики и сделал из них воинов, которые борются с преступностью и главным общим врагом – Мастером Вселенной. Я находила моменты, которые нуждались в правке, и делала заметки в блокнот. Тексту в самом деле не помешала бы редактура. И я поняла, что имел в виду Соколов, когда сказал, что героям чего-то не хватает. Положительные персонажи у него вышли неплохо, все яркие и харизматичные, каждый со своей историей. Но Леша делает упор на антагониста – Мастера Вселенной. Он слишком откровенно пытается доказать, что отрицательный персонаж на самом деле положительный. Как по мне, его нужно сделать загадочней, а его хорошие черты преподнести не так навязчиво.
Читая и делая пометки, я даже не заметила, как стемнело.
От сидения в одном положении у меня онемела шея. Я с трудом встаю на ноги и разминаю плечи. Пустой желудок напоминает о себе и бурлит на все кафе. Как я так заработалась?
Когда я возвращаюсь домой, Ульяна уже спит. Мне не терпится поделиться своими впечатлениями с Соколовым. Я пишу ему в чат.
Клюковка22: Я все изучила. Думаю, я могу тебе помочь.
Я смотрю на текст сообщения и думаю о том, что он совсем не отражает эмоций, которые я испытываю. Меня давно так не увлекала работа, но я не могу признаться в этом Соколову.
Мастер Вселенной не в сети, я не жду его ответа и направляюсь на кухню.
Мама купила целую коробку эклеров. Я достаю ее, наливаю себе специальный чай для похудения. Взвесив один эклер, я с надеждой вбиваю данные в приложение. Решаю, раз уж ничего сегодня не ела, могу себе позволить один. Всего сто семьдесят калорий! Какое счастье!
Соколов не отвечает, и я не знаю, чем себя занять. Вбиваю его имя в поиск и нахожу официальную страницу. О! Как много он снимает видео с тренировками! Он проводит прямые эфиры, рассказывая о здоровом питании и режиме. Я открываю рандомный ролик и пять минут смотрю, как мой бывший одноклассник рассказывает об упражнениях для внутренней поверхности бедра. Несколько раз он вызывает у меня улыбку своими комментариями и пошлыми шутками. Я ловлю себя на том, что мне нравится его подача. Я бы у такого тренера позанималась. Я заглядываю в прайс его услуг и обалдеваю. Соколов не врал, сказав, что он – самый высокооплачиваемый среди инструкторов. Но чтоб настолько!
Приходит сообщение от Соколова.
Мастер Вселенной: Ты уверена?
Не знаю, отчего становлюсь взволнованной, и набираю ему ответ трясущимися руками.
Клюковка22: Я, кажется, знаю, как сделать главного героя целостным! – И, вдохновленная собственными идеями, дописываю вдогонку: Кое-что поправим, и в твоего Мастера Вселенной будет невозможно не влюбиться!
Мастер Вселенной: В твоем сообщении есть подтекст?
Я перечитываю то, что написала, и хмурюсь.
Клюковка22: Никакого подтекста, я правда знаю, как сделать главного героя крутым.
Некоторое время Соколов не отвечает, и я жду. Мне не терпится поделиться заметками.
Мастер Вселенной: И что же сделать, чтобы ты влюбилась в Мастера Вселенной?
Клюковка22: Когда у тебя свободное время?
Он долго не отвечает, а я с досадой обнаруживаю, что мой чай с загадочным привкусом слишком быстро закончился. Я опускаю голову и вижу, что коробка с эклерами тоже пуста.
– Что?!
Как? Когда я успела съесть восемь штук?! И как можно было этого не заметить?
Я судорожно умножаю на калькуляторе 170 на 8 и вскрикиваю от ужаса. Я не просто превысила норму, а вышла за красную черту! Уровень съеденного сахара, жиров и углеводов кричит: «Ты жирная обжора!» – и я не могу не согласиться. Слезы подступают к глазам.
Мастер Вселенной: Завтра все до девяти вечера расписано.
Клюковка22: Я могу и после девяти.
Мастер Вселенной: Серьезно? Круть!
Я все еще в недоумении от того, как много съела на ночь, и даже не соображаю, что на самом деле не могу себе позволить такую позднюю встречу. Последний автобус из города до моей Николаевки отправляется в девять, а за такси можно отдать прорву денег, особенно вечером. Но об этом я не думаю. Меня беспокоят эклеры, тысячи калорий, очередная диета, угодившая коту под хвост, и мое отчаянное положение.
Пальцы сами пишут сообщение.
Клюковка22: Мне нужна помощь!
Мастер Вселенной: Я заинтригован…
Клюковка22: Я хочу похудеть.
Мастер Вселенной: О, да! Это по моей части!
Клюковка22: Знаю. Поэтому и прошу твоей помощи.
Мастер Вселенной: Ты хочешь тренироваться у меня? Индивидуально?
Клюковка22: А у тебя есть свободное время?
Мастер Вселенной: Вообще нет. Но для тебя найду.
Клюковка22: Я согласна на любые условия.
Я с позором выбрасываю коробку от эклеров, молясь, чтобы мама наутро о них не вспомнила, а уж Ульяна тем более: то-то реву будет!
Мастер Вселенной: Тогда давай так: ты помогаешь мне с комиксом, а я помогу привести тебя в форму.
Клюковка22: Учитывая, как дорого ты стоишь, это не равноценная сделка.
Мастер Вселенной: Мне льстит, что именно ты так считаешь…
Какой странный комментарий. Я задумываюсь, как правильно на него ответить. Но Соколов присылает еще одно сообщение.
Мастер Вселенной: Забей. Считай это компенсацией за нервные клетки, которые я потрепал тебе в школе.
Клюковка22: Ты их не потрепал, ты их убил!
Мастер Вселенной: Тогда я тебе еще и должен останусь.
Клюковка22: Когда начнем?
Мастер Вселенной: Давай завтра и начнем. В 9 зал уже будет закрыт, но у меня свои привилегии.
Я отправляю ему смайлик, который закатывает глаза.
Мастер Вселенной: Завтра жду тебя в любой удобной спортивной форме и обуви. И желательно вспомнить все хронические заболевания и противопоказания, если есть.
Клюковка22: Да, босс!
Мастер Вселенной: Босс? Круть! Мне нравится!
У меня все тело дрожит от волнения. Неужели я сама добровольно решилась на тренировки? Да еще с кем – с Соколовым! Маруська даже не станет отговаривать, сразу вызовет экзорциста.
Соколов прислал еще одно сообщение.
Мастер Вселенной: Готовься, будет жестко!
Даже в долгие годы буллинга я еще никогда не боялась угроз Соколова так, как сейчас.
Глава 5. Индийский чай
9 лет назад
Жаль, Маруська болеет. Подруга не пришла сегодня в школу и не слышала, как Маргарита Владимировна хвалила ее работу по литературе. Ей нужно задуматься о профессии журналиста. Вернусь домой, позвоню ей и в подробностях перескажу слова учительницы.
На улице вьюга, февраль выдался снежным и холодным. Я нахожу куртку в раздевалке. В длинном зеленом пуховике я смахиваю на гусеницу. Где же шапка? Достаю меховое недоразумение из кармана и встряхиваю. И тут на пол падает мини-открытка в форме сердца. Я настороженно оглядываюсь в поисках того, кто уронил ее, но в раздевалке никого нет. Это что, мне?
Сегодня День святого Валентина. Вот уж не думала, что когда-нибудь получу валентинку! Наверняка розыгрыш.
Поднимаю открытку и еще больше обалдеваю от того, что в ней написано: «Ты будешь со мной встречаться?» Подписи на открытке нет. Пойми теперь, от кого она!
Взбудораженная и одновременно сбитая с толку, я поспешно одеваюсь. Мне не терпится позвонить Маруське. Будем вместе гадать, кто мог подложить послание. Завязываю шарф и быстро выскакиваю из раздевалки, но с разбега натыкаюсь на кого-то в дверях. Соколов.
Открытка выпадает у меня из руки, и я с ужасом наблюдаю, как мой одноклассник наклоняется и поднимает ее.
– Отдай, Соколов! Это не твое! – кричу я, не узнавая собственный голос.
Марья Семеновна с вахты угрюмо наблюдает за нами, но не делает замечания Соколову. Все привыкли, что он меня повсюду преследует, и уже не вмешиваются.
С насмешливой ухмылкой Соколов отдает мне открытку, так и не посмотрев в нее. Я вырываю ее из его руки, чувствуя, как становится жарко в куртке-гусенице.
– Ну так что, Ермакова, будешь со мной встречаться? – спрашивает он и дергает за край моей шапки так, что она полностью закрывает мои широко раскрытые глаза.
Я ворчливо поправляю шапку и впиваюсь в него самым ненавистным взглядом, на который вообще способна.
– Так и знала, что это ты со своими дебильными шуточками! – бросаю я и толкаю его плечом, чтобы освободить себе путь.
По дороге я хочу выбросить открытку в ближайшую мусорку. Желательно, чтобы это видел Соколов. Но что-то заставляет меня сдержаться, и я несу валентинку домой.
* * *
Настоящее время
«Интересно, где сейчас открытка?» Эта мысль занимает меня все утро. И почему я вдруг о ней вспомнила?
– Яичница вкусная. Может, поешь? – прерывает мои мысли мама. – У Сергеевны новая несушка. Вот такие яйца дает! – Она показывает «класс» и продолжает макать хлеб в жидкий желток. На один такой желток у нее уходит половина буханки.
– Спасибо, не могу, я на диете, – отмахиваюсь я и помешиваю сахарозаменитель в чае.
Я читаю упаковку, чтобы понять, что именно дает такой тошнотворный вкус. Фенхель. Понятия не имею, что это, но воняет отвратительно. Аптекарь сказала, что это лучший чай для похудения. Зря я взяла две пачки.
– Положу Сергеевне эклерчиков, поблагодарю за яйца. – Мама поднимается и хлопочет у раскрытого холодильника. – Не поняла. А где эклерчики?
– Я тоже хочу эклеры! – Ульяна – ушки на макушке.
Я утыкаюсь в телефон и залпом выпиваю остатки чая. Уже вторая чашка за утро. Надо взять с собой еще пару пакетиков и попить в «Бонифации», пока буду заниматься комиксом Соколова.
– Кто сожрал все эклеры?! – Мама смеется, находя эту ситуацию дико забавной. – Ульяна, ты, что ли?
– А что сразу я? Я вообще не знала, что они у нас есть! Это Леська! Я точно знаю! И картошку она тоже съела!
– Лесь? – Мама ставит руки по бокам, становясь похожей на мемную картинку.
Господи, стыдно-то как!
– Я куплю новую, – бормочу я.
– Да уж, будь любезна. – Мама хохочет и удаляется с кухни. – Так бы сразу и сказала, что диета особенная, «эклерная». Я б две коробки взяла.
Сестра не сводит с меня глаз, а выражение лица у нее такое, словно она мысленно наматывает мои внутренности на вентилятор.
– Да куплю я тебе эклеров, куплю!
Вместо угрызений совести я начинаю чувствовать раздражение. Сестра еще долго будет дуться на меня, сколько бы пирожных я ни принесла взамен съеденных. Она любит строить из себя жертву, а я подкинула ей хороший повод для этого.
Мама собирается на работу. По пути она обычно забрасывает Ульяну в школьный лагерь. Я вызываюсь поехать с ними: хочу добраться до города в кондиционированной машине, а не душным автобусом. У мамы старенький «Ниссан», которому, кажется, столько же лет, сколько и мне. Помню, его еще папа по ремонтам таскал, а потом проклял и бросил. Как, собственно, и нашу семью. Когда родилась Уля, ей поставили неутешительный диагноз, папа решил, что и нас тоже можно бросить. Такая вот у нашего отца привычка – оставлять все, что не подлежит ремонту.
По дороге я записываю в блокнот еще одну цель на будущее: «Сдать на права». Может быть, когда-нибудь я смогу накопить на свою собственную машину. Надоело зависеть от расписания автобусов.
Рядом со мной на сиденье стоит сумка, которую я собирала без особого энтузиазма. Оказывается, у меня не так уж много спортивной одежды. Одни лосины сомнительного бренда и широкая хлопковая футболка белого цвета.
Ульяна искоса поглядывает на сумку и вдруг ухмыляется.
– Встречу она назначает, ага, как же! – замечает она. Мелкий коп в юбке.
– Так и было, – с неохотой я отрываюсь от блокнота. – Я встречалась с новым автором. Он работает в «Олимпии».
О том, что это мой бывший одноклассник, я почему-то умолчала.
– А сумка зачем? – не унимается сестра.
– Если не отстанешь с допросами, пригодится, чтоб спрятать в нее твой труп! – Я щурюсь и грозно смотрю на сестру.
– Я буду дико ржать, если там и правда спортивная одежда.
Сестра расстегивает молнию на сумке, но я выдергиваю ее из рук, не позволяя заглянуть внутрь. У нас начинается потасовка.
– Так! Угомонитесь там! – Мама оглядывается с водительского места и приспускает солнечные очки с глаз. – А то наваляю вам обеим этой самой сумкой!
Мы отворачиваемся друг от друга, а мама деловито изрекает:
– Ну и что с того, что Леська решила в кои-то веке заняться спортом?
– Спорим, она бросит через месяц! – Сестра никак не угомонится.
– Я тебя сейчас брошу! В окно! – ворчу я и, скрестив руки на груди, отворачиваюсь.
Мама ничего не говорит, лишь поглядывает на мою сумку и хохочет.
Что ж, я не обижаюсь. Скажи кто-то сутки назад, что я добровольно пойду на тренировку, – я бы тоже посмеялась. Но сейчас мне не смешно. От волнения аж живот крутит. Или это не из-за волнения?
* * *
В «Бонифации» я работаю с комиксами Соколова. Мой блокнот наполняется заметками и цветными стикерами. Но я не могу погрузиться в процесс с головой, поскольку мой кишечник поднимает бунт.
Сначала его крутит так, что я сгибаюсь пополам от боли. Потом он громко бурлит и привлекает внимание женщины за соседним столом. А от резкого и внезапного позыва в уборную меня бросает в пот.
Я еще никогда не бегала так быстро до туалета и не молилась всем богам на свете, чтобы никто не вздумал зайти туда после меня.
Бледнея от стыда, я возвращаюсь к своему столику с ноутбуком и заказываю еще стакан кипятка. Я бросаю в него пакетик чудо-чая и, пока он заваривается, возвращаюсь к работе. Но никак не могу сосредоточиться. Живот продолжает булькать – еще громче, чем прежде.
Мне пишет Маруська.
Маруська: Не передумала насчет тренировки? Может, лучше придешь ко мне в гости?
Я пишу ответ дрожащими пальцами и воюю с автозаменой.
Я: Не могу, я уже даже сумку собрала.
Маруська присылает смеющийся смайлик и дальше текст.
Маруська: Интересно. В школе Сокол доводил тебя до слез, а теперь до пота. Смелая ты баба, Леська! Горжусь! – И вдогонку еще одно сообщение: – Не забыла сделать фото «до»?
Я вспоминаю свое позорное фото в нижнем белье перед зеркалом. На нем резинка от штанов, которые я сняла, передавила живот и отпечаталась красным следом. Похоже на полосу, что оставляют веревки на вареной колбасе.
Я: Слушай, спроси у мамы, что можно выпить от расстройства кишечника?
Маруська присылает несколько ссылок на лекарства.
Маруська: Насколько все плохо?
Я выхожу из «Бонифация» в аптеку по соседству и покупаю самое мощное средство из всех, что были. На бегу глотаю таблетку и буквально влетаю обратно в кофейню. Взгляд устремляется на мужчину, который неспешно заходит в туалет и закрывает за собой дверь. Блин!
Я в отчаянии молюсь, чтобы он вышел оттуда поскорее, и не могу думать ни о чем другом. Мне уже не стыдно перед официантом и двумя бариста, когда мой урчащий живот привлекает их внимание. Я стучу в дверь туалета и покрываюсь потом, мечтая только о том, чтобы не наделать в штаны.
* * *
Я: Помнишь сцену из фильма «Тупой и еще тупее», как Джим Керри, сидя на унитазе, ноги задирал? У меня так же!
Отправляю сообщение подруге и выхожу из «Бонифация», вооруженная сумкой с ноутбуком на одном плече и спортивной сумкой на другом. Мне предстоит пройти самый серьезный квест за последнее время: добраться до «Олимпии» – три остановки – и не обделаться!
Дорога проходит как в замедленной съемке. Все кажется заторможенным. Меня бросает то в жар, то в холод. Если бы мне сказали, что однажды я буду бежать в сторону спортивного клуба, я бы никогда не поверила!
На входе в «Олимпию» я буквально сбиваю с ног всех, кто попадается на пути. Меня провожают удивленными взглядами. Наверняка считают сумасшедшей. Живот крутит уже так, что больно ходить. Когда наконец подействует лекарство? В голове мелькает мысль отменить тренировку, но я не знаю, как объяснить это Соколову.
На часах уже пять минут десятого, в раздевалке ни души. Я переодеваюсь в утягивающие лосины и объемную футболку. Новенькие, ни разу не использованные кроссовки немного жмут, но это не самая моя большая проблема. Мне кажется, все зеркала в этом здании нарочно расширяют мое отражение. Куда ни глянь, везде ужасная картина. Я была бы замечательной моделью эпохи ренессанса. Но сейчас, к сожалению, двадцать первый век. Эх, не в то время я родилась!
Иду в зал с тренажерами и нахожу Соколова, сидящего на полу. Он держит в руках планшет и что-то увлеченно рисует.
– Прости за опоздание, – говорю я запыхавшимся голосом.
Соколов равнодушно произносит:
– За каждую минуту опоздания делаешь три берпи. – Он быстро смотрит на часы и добавляет уже с ухмылкой: – С тебя тридцать берпи.
Я рассеянно моргаю. Знать бы еще, что это такое.
Леша аккуратно отставляет планшет на пол и в один изящный прыжок оказывается на ногах.
– Но! Сначала разминка.
Он показывает простые упражнения, я повторяю, все еще боюсь страшного слова «берпи». Как оказалось, не зря.
– Показываю, как правильно делать упражнение, тебе как новичку упрощенный вариант, – говорит он после разминки и внезапно падает на пол, упираясь на руки, а потом складывается и прыжком на ноги завершает элемент.
У меня лезут глаза на лоб. Тридцать таких штук? Да я умру, не сделав и трех!
В глазах Соколова ни тени снисхождения.
– Ладно. – Я падаю на пол, отжимаюсь и с трудом поднимаюсь. Кажется, уже потею.
– Без отжимания. Просто касаешься пола грудью и встаешь, – деловито произносит он.
– Есть, босс.
– Итак, – Соколов расхаживает туда-сюда, пока я, пыхтя и кряхтя, прыгаю, – спасибо, что прислала на почту все свои данные. Перемерять не буду, верю на слово. И хорошо, что у тебя нет проблем со здоровьем. Значит, никакой пощады.
После прыжка я сгибаюсь. Опираясь на колени, стою и дышу как сумоист. Пот капает со лба на пол.
– Почему ты решила похудеть?
– Потому что – вот. – Я с трудом выпрямляюсь и показываю на всю себя. Неужели это не очевидно?
– Понятно, но почему именно сейчас? Обычно что-то служит толчком.
– Восемь эклеров за раз – достаточный пинок под зад?
Соколов указывает на то, что моя передышка затянулась:
– Ты давай-ка не стой, а допрыгивай. У тебя еще одиннадцать берпи.
Я покорно выполняю упражнение-пытку. Задыхаюсь, краснею, потею, но не останавливаюсь, назло ехидной морде Соколова. Он смотрит на меня внимательно, с любопытством. Ждет, наверное, что я попрошу пощады.
Все бы ничего, но во время прыжков у меня снова крутит живот. На тридцатом берпи я уже хочу умереть, но сначала – убить своего тренера. Леша протягивает мне кулак, чтобы я стукнула о него своим, и расплывается в улыбке.
– Молодец, боец!
Выпиваю всю бутылочку воды и обтираю лицо полотенцем, дыхание как у астматика. Живот еще громче бурлит, и я все-таки не выдерживаю и, извинившись, убегаю. А Соколов провожает меня обалдевшим взглядом.
* * *
Когда я возвращаюсь, он протягивает мне восьмикилограммовую гирю и заставляет приседать. Я не отступаю и принимаюсь выполнять упражнение, чувствуя ужасную слабость в ногах.
– Все нормально? – Он осматривает меня каким-то подозрительным взглядом, а я просто киваю и продолжаю считать приседания. – Ты выглядишь как-то бледно…
– Я стану твоей первой подопечной, которая склеит ласты.
Но не говорю о том, по какой причине реально могу их склеить.
– Тимур говорит: «Если не умираешь на тренировке, то ты халтуришь!» – С улыбкой он кивает на рекламный плакат с изображением того самого качка, с которым я видела его в «Цитрусе» вчера днем.
Я поднимаюсь с гирей в руках и понимаю, что мне снова приспичило.
– Извини, мне надо… – не договариваю и, выронив из рук гирю, убегаю.
Даже знать не хочу, что он обо мне думает в этот момент. Меня уже едва несут ноги. Лекарство не возымело никакого эффекта. Кажется, стало только хуже. На выходе из раздевалки я замечаю, что действительно выгляжу болезненно.
– С тебя еще выпады и пресс… – Соколов садится на пол и смотрит на меня, дергая бровью.
Я с надеждой бросаю взгляд на часы. Уже десять. Мы не обсуждали время и частоту моих тренировок.
– Хочешь, чтобы завтра я не смогла пошевелиться?
– Да. Хочу, чтобы ты вспоминала обо мне при каждом движении. Даже когда просто открываешь глаза по утрам.
Его серьезное лицо никак не помогает мне понять, есть ли в этих словах подтекст. Конечно, есть! Это же Соколов.
– Извращенец!
На его лице появляется самодовольная ухмылка.
Я начинаю делать выпады и делаю их ужасно. Ноги меня совершенно не слушаются. Все, чего мне хочется, – это свернуться калачиком и поплакать.
– У меня куча вопросов по «Мастеру Вселенной», – говорю я, тяжело дыша. Нужно всеми способами отвлечься.
– Чуть позже их задашь, дыши правильно: на усилии выдох, на расслаблении вдох.
Я стараюсь следовать его указаниям и замечаю, что мне действительно стало проще справляться с одышкой.
– Что насчет питания? Что ты сегодня ела?
Резко выдыхаю и делаю передышку перед тем, как лечь качать пресс.
– Ничего, только чай.
