Татьяна Донченко
Девушка для фитнес-тренера
– Рехнулась, что ли? Кто приходит на тренировки на голодный желудок? Ты можешь потерять сознание! Или вообще тебя может стошнить прямо тут на полу!
Я ложусь на мягкий мат и задумываюсь. «Может, меня на этот пол, конечно, и не стошнит сегодня, но вот обделать я его точно рискую!»
Вслух я признаюсь в другом:
– Я хотела поголодать в счет тех калорий в эклерах.
Соколов закрывает лицо рукой и издает громкий протяжный стон.
– Это самый тупой способ похудеть из всех, что я слышал!
«Это он еще не слышал про мой чудо-чай!» Что-то подсказывает мне, что именно в нем причина моих кишечных недомоганий. Надо все-таки погуглить, что такое фенхель.
Пока я качаю пресс, Соколов рассказывает о правилах питания:
– Ты не должна испытывать голод. Вообще голодать нельзя, так быстро сорвешься и уж точно съешь что-то из запрещенки. Ты должна есть часто и понемногу. Нужно чувствовать сытость в течение дня, но насыщаться белками, жирами и углеводами в правильных пропорциях.
Что-то такое было в приложении для похудения, которое считает калории, но я не обратила на это внимания.
– Знаешь, я не только расписываю программу питания своим подопечным, но и предлагаю комплексы от завтрака до ужина. Мы с Тимуром сами готовим.
Я не могу сосредоточиться. При мыслях о еде становится тошно, и я падаю на спину. Все! Я больше не поднимусь. Всерьез подумываю о том, чтобы уползти от своего мучителя. Бежать уже не могу.
– Пять минут заминочка, и закончили, – успокаивающим тоном говорит Соколов и показывает мне несколько упражнений на растяжку.
Но я ни одного из них не делаю и снова убегаю в туалет. Точнее, уже не убегаю, а иду, держась за стены. Кажется, он больше никогда не согласится заниматься со мной. Я и сама бы не согласилась. Но почему-то мне не стыдно. Мне настолько плохо, что уже все равно, что он думает.
* * *
Соколов ждет меня в коридоре не в спортивной форме, а в джинсах и футболке с сумкой через плечо. Я понимаю, что наша тренировка закончилась, и облегченно вздыхаю, при этом шатаюсь и обхватываю его за плечо.
Он помогает, поддерживая меня под руку.
– Знаешь, я все-таки спрошу: что с тобой случилось?
– Чай для похудения со мной случился, – ворчу я, обещая себе больше никогда в жизни не пить ничего подобного.
– А, те самые чаи… – Он с пониманием усмехается и становится серьезным. – Сколько же ты его выпила?
– Вчера три пакетика и сегодня четыре.
Соколов разражается громким заливистым хохотом. Ни капли сочувствия. Гад.
– Господи, Мультик! Ты меня убиваешь!
Я бы как-то отреагировала на кличку, но у меня совершенно нет сил.
– Почему ты не отменила нашу встречу?
– Стыдно было просрать свою первую тренировку.
– Так ты все равно ее просрала! В прямом смысле слова.
Мы оба начинаем хохотать, я – устало и вымученно, а Соколов – громко и заразительно.
Глава 6. Условие
Мы с Соколовым выходим из фитнес-клуба. Он сдает ключи охраннику, прощается с ним, а потом поворачивается ко мне и снова берет под руку.
– Пойдем, я тебя подвезу домой, чайная жертва. Но полегче там! Я только что сменил обивку сидений!
Он открывает дверь черного «Ауди Q5», в нос ударяет запах свежей кожи и дорогого парфюма.
– А зачем менял обивку? – Устало сажусь в кресло. Нет сил даже пристегнуться. – Машина-то новая.
– Да так, оставил Милаша на пять минут в закрытой тачке. Сгрыз оба сиденья в хлам!
– Милаш?..
– Ага, моя собачка.
Что же у него за «собачка», способная испортить сиденья за пять минут?
Соколов садится за руль и с любовью поглаживает новую кожаную обивку. Он заводит мотор, и салон заливается приятной прохладой и тихой спокойной музыкой.
– Куда едем?
Я говорю адрес, Соколов вбивает его в навигатор и присвистывает:
– Ехать сорок минут! Ермакова, как ты собиралась добираться домой после тренировки?
Я пожимаю плечами.
– Такси. Или к подруге попросилась бы на ночь. Всегда можно что-то придумать.
Соколов неудовлетворенно качает головой и трогается.
– Давай договоримся вот о чем: если ты чувствуешь себя плохо – говоришь мне. Тренироваться во время болезни нельзя.
– Я же не заболела, – возражаю я, пролистывая сообщения от Маруськи. Она ждет отчета о тренировке, но я слишком измучена, чтобы обсуждать это сейчас.
– Второе – если время тренировки неудобное, ты тоже говоришь об этом. Мы подберем другое. Ну или я просто буду отвозить тебя домой.
– Что еще, босс?
– В течение дня нужно есть. Больше никаких голодовок.
– А как часто мы будем тренить?
– Будем использовать любое окно в моем расписании.
– То есть с моим свободным временем мы не считаемся? – с саркастичной усмешкой вставляю я. – Подстраиваемся только под тебя?
– Ну, да. – Он не шутит, он вполне серьезно считает, что это нормально.
– Тебе никто никогда не говорил, что ты эгоист?
– Мама и все мои девушки.
– Несчастные женщины! – Я вздыхаю и лезу за блокнотом.
– Что ты делаешь?
– Хочу обсудить «Мастера Вселенной».
– Спятила? Ты себя видела? Ты же едва языком ворочаешь! Я не собираюсь мучить тебя ближайшие сорок минут.
– До этого целый час мучал. Даже больше… Сколько вообще длятся твои тренировки?
– Мучить людей в зале – моя работа.
Я откладываю в сторону сумку с блокнотом и расслабленно роняю голову на подголовник. Наконец подействовала таблетка, и я больше не корчусь от боли и позывов кишечника.
– Мне, конечно, не терпится послушать твои замечания по комиксу, но это подождет. Я несколько лет создавал его. Если мы обсудим его днем позже, мой мир не рухнет.
– Спасибо, – отзываюсь я, а он поворачивается и рассматривает меня с каким-то нечитаемым выражением лица. – Смотри на дорогу, Соколов.
Он тихо хмыкает и больше не произносит ни слова. Мы едем молча, слушая тихую музыку и шуршание шин по асфальту. Когда приближаемся к нашему поселку, он опускает стекла и вдыхает полной грудью.
– Обожаю запах сосен! Особенно ночью!
– Ты никогда не был в Николаевке?
– Нет, ни разу.
– Тут сосновый лес и классный чистый пруд прямо недалеко от моего дома.
– Круть! Тогда я как-нибудь напрошусь к тебе в гости! Сто лет не плавал в пруду!
– Да, конечно, без проблем! – И сразу же добавляю: – Если найдется окошко в моем расписании.
– Засранка, – тихо шепчет он куда-то в открытое окно, и я вижу, что он улыбается.
Я начинаю смеяться. С учетом моего сегодняшнего чайного марафона он прав как никогда. Соколов подхватывает, и мы оба ржем в голос. Я ловлю себя на мысли, что мы неплохо ладим. И даже больше – мне приятно находиться в его обществе. За исключением некоторых моментов. Он неожиданно тактично повел себя, узнав о моей сегодняшней проблеме, и, вместо того чтобы глумиться, перевернул ситуацию в шутку. Может, поблагодарить его за это?
Мой телефон разрывается звонком, и я прекращаю смеяться. А когда вижу, кто именно мне звонит в поздний час, у меня буквально вылезают глаза из орбит.
– Алло, да, Виктор Максимович! – От волнения у меня смыкает горло так, что я не в силах говорить нормальным голосом. Получается дурацкий визг. Я жестом прошу Соколова сделать музыку еще тише.
– Ермакова, я прошу прощения за поздний звонок. – Ох, у меня сердце сейчас выпрыгнет, какой же у Аксенова шикарный голос! – Вы можете сейчас говорить?
– Да-да, конечно! – чересчур эмоционально отвечаю я, а Соколов смотрит на меня, нахмурив брови.
– Я написал вам письмо с приглашением на встречу завтра утром, но вы до сих пор не ответили…
Ах, вот в чем дело! Зря я перестала заглядывать в университетскую почту. Думала, если защитила диплом и почти выпустилась – в ней уже нет необходимости.
– Вы работаете сейчас над чем-то?
Я не сразу понимаю вопрос и отвечаю только через длительную паузу:
– Прямо сейчас?
– Вы же наверняка взялись за новую книгу… – поясняет Аксенов, явно смущаясь.
– Ах, да, у меня есть один интересный проект. – Мельком я смотрю на Соколова. Я еще не предлагала ему этого и не знаю, как он отреагирует. – Это комикс о супергероях в выдуманной вселенной. Автор – настоящий самородок!
Соколов вскидывает брови домиком и таращится на меня, как будто я – это не я, а какой-то пришелец.
– Вы хотите участвовать с этим на форуме в ноябре, я правильно понимаю?
– Да, если вы будете не против…
Соколов все еще хмурится и поглядывает на меня, отвлекаясь от дороги.
– Что ж, тогда обязательно приносите завтра утром свой проект, мы вместе посмотрим.
Я соглашаюсь, не подумав и не спросив самого автора, хочет ли он показывать кому-то еще свой комикс и вообще где-то участвовать. Обещаю быть на кафедре у преподавателя ровно в девять утра и, только когда кладу трубку, задумываюсь о своем состоянии. А что, если мой бедный кишечник еще не придет в норму к тому времени?
– Ермакова, во что ты меня втягиваешь? – Леша паркуется прямо возле моего дома и поворачивается вполоборота.
Не знаю, с чего начать, поэтому рассказываю как есть:
– Ты же не стал обсуждать комикс, а я, между прочим, собиралась тебе предложить участвовать в крутом книжном форуме. Он проводится раз в году, авторы съезжаются со всех городов и представляют свои работы. В этот раз форум пройдет седьмого ноября в Анталье. Там будет вся наша литературная тусовка. Авторы, издательства, редакторы, блогеры – кого только там не будет! Есть очень большая вероятность, что твоим комиксом заинтересуется мой преподаватель. Он – глава «Цензоров», а это очень крутой книжный клуб. Он популярный не только в нашей стране. А если Виктор Максимович возьмется за твоего «Мастера Вселенной» – считай, ты знаменитость!
– Так, стоп-стоп. – Соколов вскидывает руки. – Кто сказал, что я хочу стать знаменитым?
Именно этого я и боялась. Сижу и придумываю ответ, опустив голову, но Соколов медленно заговаривает:
– Ты правда считаешь, что у «Мастера Вселенной» есть такой шанс?
– Помнишь, ты сам говорил, что не ждешь от меня снисхождения? – Я поднимаю голову и улыбаюсь. – Так вот, я пыталась быть более чем предвзятой. Думаешь, я не мечтала разнести твой комикс? Но он и правда классный!
– Спасибо, – почти беззвучно отвечает Соколов.
Мы сидим молча какое-то время и слушаем сверчков через опущенное стекло. Я не хочу давить на него, но в глубине души молюсь, чтобы он согласился. Его комикс – мой шанс пробиться в «Цензоры». Неприятно это осознавать, но бывший одноклассник нужен мне гораздо сильнее, чем я думала. Хотя ему я в этом не признаюсь ни за что на свете!
– Хорошо, я обещаю подумать…
Я не верю, что он сказал это, и моргаю. А потом понимаю, что собралась показать комикс уже завтра утром.
– Но завтра в девять Виктор Максимович…
– Я дам ответ сегодня, – перебивает Соколов, – пока буду ехать обратно – подумаю.
Незаметно для него я скрещиваю пальцы на обеих руках. «Не дави, не дави!» – мысленно говорю я себе, но не выдерживаю и умоляющим голосом произношу:
– Пожалуйста, пожалуйста! – Складываю ладони в мольбе. – Проси что угодно, Соколов!
– И об этом я тоже подумаю. – По его лицу расплывается одна их тех ухмылок, которые я презирала в школе. – Иди спать, Ермакова, – говорит он, разворачиваясь к рулю. – Я напишу, как приеду домой.
Выхожу из машины, навьюченная сумками, и не оборачиваясь иду к дому. «Ауди» скрывается из вида, когда я захлопываю за собой дверь от ворот.
Мама и Ульяна уже спят, в доме темно, хоть глаз выколи. Я подсвечиваю себе фонариком с телефона и тихо пробираюсь в нашу с сестрой комнату. Ульяна ушла спать к маме. Они любительницы подрыхнуть в обнимку. Мне же нужна свобода в кровати, я не люблю, когда кто-то дышит под боком. Когда-то оставалась с ночевкой у Маруськи, мы спали у нее на раскладном диване. Это был ад!
Раздеваюсь и ложусь в постель. События дня проносятся в голове, как страшный сон. Наверное, я больше никогда не переступлю порог «Бонифация»! Ну надо же было выпить столько дурацкого чая!
Закрыв лицо руками, тихо хохочу. Спасибо Соколову за то, что не стал издеваться надо мной и не вогнал в краску окончательно. Для себя отмечаю, что приятно удивлена тем, как он изменился. В школе он был не таким. Эмпатия никогда не была его сильной стороной. Я искренне благодарна ему за сегодняшний вечер.
Беру телефон и долго придумываю текст, который ему написать. Так, чтобы он не слишком зазнавался.
Но он первым пишет сообщение в чате.
Мастер Вселенной: Не спишь? Ждешь меня?
Клюковка22: Как ты доехал?
Мастер Вселенной: Быстро.
Клюковка22: Педаль в пол и волосы назад?
Мастер Вселенной: Люблю быструю езду. Извини, сегодня тебя не прокатил.
Клюковка22: Переживал, что от страха я обделаю новенькие сиденья?
Мастер Вселенной: Не скрою, были такие опасения…
Он присылает несколько смеющихся смайликов, я закрываю рот рукой и тоже хихикаю.
Мастер Вселенной: Как твое самочувствие?
Клюковка22: Нормально. Спать хочу. Жду твоего ответа.
Мастер Вселенной: Сейчас лягу в постель и напишу тебе.
Клюковка22: А твоя девушка не будет против?
Пока сообщение висит непрочитанным, я передумываю и удаляю его у себя и у него.
Мастер Вселенной: У меня нет девушки.
– Вот черт! Все-таки успел прочитать! – шепчу я и сжимаю одеяло от досады. Как глупо и нетактично было намекать на его личную жизнь. Она вообще меня не касается.
Мастер Вселенной: Пока что.
Мастер Вселенной: И тут мы неожиданно подошли к самому главному…
Мастер Вселенной: Ты сказала: «Проси что угодно!»
У меня сердце колотится так, что вот-вот отобьет ребра. Я жду его следующего сообщения и ничего не пишу сама.
Мастер Вселенной: Так вот, я согласен на ваш форум или что там нужно, чтобы тебе помочь…
Я взвизгиваю от радости, но что-то подсказывает, что такой, как Соколов, запросит что-то сверхординарное.
Мастер Вселенной: Но взамен ты согласишься со мной встречаться.
– Да блин! Опять он за старое!
Глава 7. Ложка дегтя
Утром у меня болит все: пресс, ноги, руки, спина и даже грудные мышцы. Двигаться могу только медленно и осторожно.
– Ты не заболела? – Мама подозрительно щурится, наблюдая, как я усаживаюсь на заднее сиденье, кряхтя, как старушка. – Отсядь подальше от Ульяны.
– Мои страдания не заразны, – ворчу я и с волнением поглядываю на часы. Если мы не поторопимся – рискуем попасть в пробку, и тогда я точно не доберусь до кафедры вовремя.
Мне не терпится встретиться с Аксеновым. Его вчерашний звонок не на шутку взбудоражил меня. Я постоянно ворочалась и не могла уснуть, обдумывала, как буду презентовать комикс. Да еще и Соколов со своими дебильными шуточками! Неужели ему не надоела одна и та же тема? Придумал бы что-то новенькое. Встречаться! Очень смешно!
Может, зря я выключила телефон? Но по-другому я не могла, иначе б наорала на него. Я-то думала, он повзрослел и изменился. Теперь я злилась на себя за наивность. Такие парни, как он, неисправимы.
– Если не болеешь, тогда вечером заберешь Ульяну из лагеря. – Мама выдергивает меня из размышлений и строго смотрит через зеркало заднего вида. – У меня совещание на работе допоздна.
– Пораньше, а не как в прошлый раз – самой последней! – просит, нет, приказывает сестра.
– Уля, у меня тоже дела в городе. Заберу как смогу. – Кстати, эклеры ты мне так и не купила. – Она складывает руки на груди.
– Вчера было не до них, поверь.
– Ты никогда не выполняешь обещания!
– Да куплю я тебе эклеры, куплю!
На меня накатывает раздражение. Мама останавливается недалеко от университета. Я бы вылетела из машины, если бы мое состояние и ноющие мышцы позволяли, но я аккуратно выбираюсь и медленно ковыляю к центральному входу.
– Ермакова! – кто-то окликает возле лифта. Я оборачиваюсь и встречаюсь с Машей Мишиной, одной из «цензоров». – Ты к Аксенову?
– Да, к девяти, – киваю я и стараюсь двигаться расслабленно, но чувствую себя деревянной. Буратино нервно курит в сторонке.
– Я с тобой! – радуется Маша, а я скисаю: мне хотелось встретиться с Виктором Максимовичем вдвоем, Мишина никак не входила в мои планы.
– Кто еще будет?
– Мы все, – заявляет Маша и распрямляет плечи. Она последней вступила в ряды «Цензоров» и непомерно этим гордится.
На меня накатывает паника. Почему Аксенов собрал всех «цензоров» для встречи со мной? А второй момент, который мучает меня даже больше: я ведь не получила окончательное согласие Соколова на то, чтобы дать кому-то почитать его комикс. Чувствую себя предательницей.
Мы без стука заходим в аудиторию. Все уже здесь и оборачиваются на нас с Машей. Хотя кого я обманываю? Все таращатся на меня. Хорошо, что я хоть немного привела себя в порядок и красиво уложила волосы. Под пристальным вниманием остальных чувствую себя лабораторной мышью. Серой.
– Доброе утро, дамы, – говорит преподаватель, поднимается и подходит к распахнутому настежь окну. Он поворачивается и видит, что я все еще стою, смущенная, и с улыбкой добавляет: – Садитесь, Ермакова, не стесняйтесь, все свои.
Забавно, но это далеко не так. Своей меня здесь уж точно никто не считает. Я глупо улыбаюсь и стараюсь сесть настолько изящно, насколько могу. Ноги – две негнущиеся конструкции из ржавого скрипучего металла.
Аксенов закрывает окно с громким хлопком, и я вздрагиваю. Он берет пульт и включает кондиционер. Я наблюдаю за его действиями как завороженная. А в это время Маша расставляет на столе вазы с печеньем. Шумит кофейный аппарат, и потихоньку аудитория наполняется терпким ароматом. Маше помогает еще одна девушка, но я не помню ее имени. Скоро перед каждым «цензором» стоит по чашке ароматного черного напитка. Все переговариваются на свои темы и стараются не замечать меня до тех пор, пока преподаватель не раздает всем присутствующим по экземпляру «Коучинга для чайников». Та самая книга, которую я редактировала и которая оказалась на полках среди бестселлеров. Ребята с недоумением, а кто-то с любопытством, открывают и изучают книгу. Меня почему-то начинает трясти.
– Я пригласил вас, Олеся, не просто так, – начал Аксенов, вальяжно располагаясь в своем кресле напротив всех нас. – Вчера мы с «цензорами» кое-что обсудили и большинством голосов приняли решение, которое теперь хотим обсудить с вами. – Он впивается в меня серо-голубыми глазами, как будто приковывает к месту, а я шумно сглатываю, нарушая повисшую тишину. – С тех пор как я стал курировать вашу дипломную работу, я начал присматриваться к вам, Ермакова. Я изучил ваше личное дело, просмотрел работы, которыми вы занимались в рамках университета, и должен сказать, что впечатлен. – Аксенов задумчиво чешет подбородок и рассматривает меня взглядом, от которого у меня мурашки бегут по спине. Какой же он красивый! – У нас уже сформированный и отлично слаженный коллектив, но я не могу упустить такой ценный кадр, как вы, Ермакова, и предлагаю вам подумать над тем, чтобы вступить к нам в «Цензоры».
Я замираю. Боюсь даже дышать. На меня смотрят с еще большим интересом и ждут. Я должна что-то сказать? Стараюсь не показать волнения, хотя меня трясет неконтролируемой мелкой дрожью. В животе все узлом связывается. Только бы не повторилось вчерашнего!
Тут еще и сообщение приходит, и я кошусь на экран телефона.
Мастер Вселенной: У меня появилось окно в два. Придешь?
Я мысленно прикидываю, сколько времени займет вернуться домой и взять сумку. Успеваю. Хотя все зависит от того, насколько затянется эта встреча. Не могу написать ответное сообщение. Не потому что не знаю, что сказать, а потому что тринадцать человек пялятся на меня, не отрывая взгляда. Переворачиваю телефон экраном вниз и судорожно проговариваю:
– Извините.
– Соглашайся, – шепчет кто-то из «цензоров», и я, все еще не соображая, поворачиваю голову. Кажется, его зовут Давид. Он говорит уже громче: – Олеся работала с моим приятелем. Он ее хвалил.
– Давай, вступай к нам, и нас наконец будет чертова дюжина, – подначивает Маша и с добродушной улыбкой предлагает мне печенье в вазе.
Сначала я тяну руку к угощению, но потом сдержанно мотаю головой. Соколов меня убьет! Никакого печенья.
Потом понимаю, что мое отрицательное мотание головой могут неправильно понять и начинаю кивать.
– Да, я, конечно же, согласна! – Голос охрип от волнения, я прокашливаюсь. – Что тут думать, я говорю «да».
– В таком случае добро пожаловать в «Цензоры», – говорит преподаватель, и у меня резко подскакивает пульс.
Аудитория наполняется веселыми аплодисментами. Я незаметно щипаю себя, хочу убедиться, что все это не сон. Боль настоящая, а значит, и то, что я теперь в элитном клубе «Цензоры», – тоже взаправду.
От грохочущего сердцебиения в ушах не сразу слышу, когда преподаватель обращается ко мне. Я перевожу рассеянный взгляд на Аксенова и моргаю. Он берет в руки «Коучинг для чайников» и переводит внимание с меня на книгу:
– У нас есть прекрасная возможность еще раз убедиться в способностях Ермаковой. Она в списке редакторов книги, которую нам с вами предстоит внимательно изучить и на днях дать обзор. Олеся будет отвечать за качество наших текстов и за поиск новых авторов вместе с Мишиной. Кстати, один кандидат у нее уже есть! – Аксенов косится на мою сумку с ноутбуком. – Олеся рассказывала о комиксе про супергероев и об очень талантливом авторе. Комиксов у нас еще никогда не было, так что мы все внимание.
Под разговоры «цензоров» я вынимаю из сумки ноутбук, подключаю его к проектору и запускаю с кнопки. Экран загорается, показывает всем картинку с тортом на рабочем столе. Я становлюсь пунцовой от стыда. Сейчас я была бы не против съесть его весь. С утра во рту и маковой росинки не было.
Около двух часов я рассказываю о комиксе Соколова. Ребята отмечают его художественный талант и интересный сюжет. Все до единого голосуют за то, чтобы взяться за раскрутку комикса, когда он будет доработан. А я стану представителем автора и его работы на форуме в Анталье. Я не помню себя от счастья, но есть маленькая ложка дегтя, которая мешает сполна насладиться этим сладким мгновением. Стоит ли им говорить, что автор еще не дал согласия на участие в этом форуме? Точнее, дал, но с его условием нужно что-то делать.
* * *
Выхожу из аудитории, прощаясь со всеми «цензорами» и с Аксеновым. Никак не могу прийти в себя от эмоций. Не знаю, кому звонить сначала: Маруське или Соколову?
Пока иду к остановке, приходит еще одно сообщение.
Мастер Вселенной: Ты что, меня игнорируешь?
Не успеваю написать ответ, приходит еще одно вдогонку.
Мастер Вселенной: Поступило предложение, от которого я не смог отказаться. Так что шанс упущен. Но у Тимы есть время сегодня на три. Приходи. Он тебя классно погоняет.
Мастер Вселенной: Надеюсь, у тебя болит ВСЕ!
Смотрю на время. Еще только двенадцать. Я успеваю сгонять за формой домой и обратно. И даже есть время заглянуть к Маруське: она живет совсем недалеко от универа.
Набираю Соколова, чтобы сообщить, что приду, но он не отвечает. Или занят, или мстит мне за игнор. Я пишу ему сообщение по пути к дому подруги.
Клюковка22: Я не игнорирую тебя. Да, я приду к трем. Спасибо.
Я понимаю, что нам нужно поговорить, и пишу еще одно сообщение.
Клюковка22: Когда мы начнем работать над комиксом? Нужно кое-что обсудить.
Мастер Вселенной: Полагаю, не только комикс.
Тяжело выдыхаю и пишу, уже стоя у палатки с фруктами. Есть хочется смертельно!
Клюковка22: Ты прав, не только комикс.
Пока мне взвешивают яблоки, пишу снова в чат.
Клюковка22: Пожалуйста, хватит просить стать твоей девушкой! Я думала, ты перерос эти шутки.
Мастер Вселенной: Я думал, ты выросла, чтобы больше не считать это шуткой.
И вдогонку куча подмигивающих смайликов. Я раздражаюсь.
Клюковка22: Соколов! Еще хоть слово на эту тему – будешь искать другого редактора!
Мастер Вселенной: Замолкаю.
Мастер Вселенной: Я и забыл, что теперь девушки сами предлагают парням отношения. Что ж, я подожду.
Клюковка22: Все, бесишь!
Ну вот, две минуты. Всего две минуты общения с этим парнем, и эйфории как не бывало. Я больше не чувствую удовлетворения оттого, что моя сокровенная мечта стать «цензором» сбылась. Бывший одноклассник довел до точки кипения. Как в старые добрые времена.
Несу в пакете яблоки и виноград и забегаю на второй этаж старенькой панельки. Квартира у подруги небольшая, всего двадцать квадратов. Для однушки неплохо, но планировка – отстой! Одни коридоры. Из-за них двадцать квадратов визуально превращаются в десять.
Мы теснимся в прихожей, пока я разуваюсь и прохожу на кухню. За столом сидит Стас и уплетает бутерброды с колбасой.
– Привет, Леська! – С полным ртом его приветствие звучит забавно, и я отвечаю, передразнивая его.
Стас – Маруськин сосед. Живет в квартире напротив, но такое ощущение, что с ней в однушке. Слишком часто вижу его у нее дома.
– Мы что-то отмечаем? – Подруга забирает виноград у меня из рук. – Лучше бы ты притащила его в жидком, забродившем виде, конечно… но и так сойдет!
Я падаю на стул напротив Стаса и тянусь к бутерброду, но потом отдергиваю руку. Прилагаю неимоверные усилия, чтобы не сорваться. Колбаса пахнет соблазнительно!
– Сегодня меня приняли в «Цензоры»! – с ходу говорю я и выдыхаю. Вслух это звучит еще невероятней.
Маруська открывает рот и смотрит на меня, широко распахнув глаза.
– Гонишь!
Мотаю головой и улыбаюсь.
Я не сдерживаюсь и подрываюсь с места. Как будто сговорившись, мы резко взвизгиваем и обнимаем друг друга. Стас вздрагивает от нашего внезапного крика и разливает на себя горячий чай. Мы продолжаем визжать, а он чертыхается, промакивает полотенцем пятно на футболке и тоже скачет. Старушка, живущая снизу, стучит по батарее. Слишком шумно мы себя ведем. Да, мы это умеем!
Я делюсь впечатлениями и в подробностях рассказываю о сегодняшнем утре, Маруська внимательно слушает, комментирует и подрезает еще бутербродов. Я снимаю с одного из них колбасу и кидаю в рот. М-м-м, вкуснятина! К концу моего рассказа на тарелке остаются только нарезанные кусочки батона. Вся колбаса с бутербродов во мне.
Мне нужен психотерапевт.
