bannerbannerbanner
Как найти Феникса

Татьяна Форш
Как найти Феникса

Полная версия

– Афанасий! – облегченно выдохнула я. – А я думала, что не найду тебя!

– А ты действительно искала? И не по тетиной наводке? – Змей заложил лапы за спину и, не мигая, уставился на меня желтыми выпуклыми глазищами.

– Я с ней поссорилась. Не хочу, чтобы за меня решали, как жить! Я не маленький ребенок! – И, заметив его недоверчивый взгляд, даже притопнула ногой. – Больше нет! В конце концов! Где она была, когда мне действительно нужна была ее помощь?! Почему не переместилась ко мне, если это так легко? А сейчас пришла и считает, что может распоряжаться мной, как своей собственностью?! Обижать моих друзей?

– Ну… это ты погорячилась! – Афон подошел ближе и неловко обнял меня за плечи. – Я это… того… скажу, что права была твоя премудрая тетушка, когда говорила об истинности намерений.

Ой, что-то я слышу в его голосе нотки вины… И с чего бы это?

– Ты сейчас о чем? – Я отстранилась и заглянула в его желтые глаза. Он отвел взгляд.

– Я ведь с вами с самого начала тоже не бескорыстно поперся. Думал облик свой вернуть.

– Ну, так вернул же! – Я нахмурилась. Коню понятно, что все «поперлись» ради какой-то первоначальной выгоды. – Главное-то не в том, из-за чего ты пошел, а почему остался! Ведь ты остался!

– Ага… – Змей вздохнул. – Только благодаря твоей тетушке выяснили, что я снова остался из-за корысти. Облик-то человечий теперь снова возвращать надо!

– А что за любовь у тебя большая, про которую тетя говорила? Ну, что, мол, сначала стань человеком на делах, тогда человеком к зазнобе своей придешь… А?

Змей вдруг смутился и решительно сменил тему.

– Вот что я скажу тебе, Василиса! Надо Ника выручать. Я обещал – я сделаю! А когда выручим, тогда обо всем и поговорим! Коли живы будем!

Ой, не к добру такие заявления! Честно – больше всего на свете не любила разочаровывать хороших людей. Точнее, друзей. Короче, змеев! А ну как решит он мне в любви признаться? И что я ему скажу? Хотя тут и говорить особо нечего. Он и так все прекрасно понимает и даже знает, кем отныне и довеку занято мое сердце!

А может, все же не признается? Или не мне?

– Ладно. – Не зная о чем говорить, я покосилась на обступающие нас почти исчезнувшие в темноте дома и предложила: – Может, вернемся?

– Вообще-то я хотел на озеро слетать. Помыться. А то из-за твоей тетушки, чтоб ей так всегда везло, не довелось мне в баньке попариться. Дымом даже от змеючьей кожи тянет! – Змей неловко оскалился.

– Ну так пойдем! – Я пожала плечами. Это же здорово! Всегда мечтала искупаться при свете луны! И запоздало испугалась: – Стоп, а как же призрак?

– Ха-ха! – Змей заколыхался от смеха. – Да в таком обличье я не только призрака – Пепельного напугаю!

– И то верно! – согласилась я. – Только больше не упоминай при мне это имя. Идет?

– Идет! – Змей протянул мне когтистую руку, и я солидарно хлопнула по ней ладонью.

Где-то в Пекельном мире…

– Василиса! Васька, Василек! – Как же хорошо быть рядом с любимой! С подаренной ему судьбой красавицей! Взбалмошной выдумщицей, веселушкой! Василисой! Он мог придумать ей сколько угодно ласковых прозвищ просто потому, что ему нравилось ее так называть. Ему нравилось видеть, как она млеет от его ласк, смущается от его силы, загорается страстью от его слов. – Как же я схожу с ума, когда тебя нет рядом. Умираю, представляя тебя одну, без помощи и защиты! И некому отогнать ночной кошмар! Василек!

Ее веки дрогнули, а губ коснулась игривая улыбка. Она его! Его на веки! И никто ее не сможет у него забрать! Потому что он… он… Кто он?

Ник стиснул руками виски, спасаясь от пронзающей боли. А действительно, кто он? Пленник? Раб? У него даже нет будущего! Совершенно неясно, зачем Пепельный держит его в клетке. Не как раба – как узника! Почему не убил его еще той ночью, в пустыне, когда нашел его и свое заговоренное колечко? Ведь такое не прощают! Он, Ник, совершил святотатство! Похитил у владыки Пекельного мира перстень власти, перстень силы! Если знать как, он мог бы легко захватить власть в этом сумрачном государстве. В мире боли и отчаяния! Ну, по крайней мере как считали живущие под ясным небом да жарким солнышком. А так мир как мир! Не хуже и не лучше.

Он не раз с высоты своей клети видел тех, кого Пепельный называл слугами, а чаще рабами. Кто-то был похож на него – обгорелое подобие хозяина! Кто-то напоминал страшных чудищ из легенд, а кто-то выглядел как простой смертный.

Обычный мир!

Василиса потянулась, сладострастно выгнулась на его руках. Тихонько застонала. И не открывая глаз – улыбнулась.

– Боги мои, как же ты прекрасна! И как же ты сводишь меня с ума!

Ник не утерпел и коснулся губами ее губ. Таких сладких… Таких влажных… Таких… холодных?

Глаза Василисы распахнулись, наполненные призрачным светом небесной лазури. Она вдруг открыла рот, и ее мягкий, чуть шершавый язык… принялся умывать его не хуже заправского банщика!

– Василиса! Вася?! – Шок сменился удивлением, из темного омута памяти родились образы, которым послушно придал звучание его голос. – Фу! Место, Феликс, Закир!!! Фу! Лежать, мальчики!

Он еще выкрикивал непонятные команды, а глаза уже распахнулись, вырывая сознание из пут колдовского сна.

Пятиглавые собаки Пепельного?! Значит, он умудрился уснуть, нежно обняв прутья решетки, и теперь две здоровенные, черные, с красными подпалинами пятиглавые твари пытались его освежевать! Причем через прутья решетки, слюнявыми, колючими, будто терка, языками!!!

Мозг еще пытался справиться с накатившим, обездвиживающим ужасом, а тело уже успело среагировать, каким-то неведомым кульбитом перенеся его к дальней стене и буквально вдавив спиной в острые камни.

С губ сорвался хрип. Не в силах пошевелиться, Ник смотрел, как дьявольские собаки, не получив добычи, потыкались носами в решетку, обиженно коротко тявкнули и, привлеченные зычным криком хозяина, будто на крыльях сиганули вниз.

Вот так поспал!

Да еще этот сон – будь он неладен! После таких снов как никогда остро начинаешь понимать безысходность, одиночество и катастрофу, которую не отменить и не исправить! Табун уже мчится, набирая скорость, к пропасти. И не затормозить, не остановиться и уж тем более не повернуть назад!

Зря он тешил себя надеждой. Он – мертвец! Пепельный скормит его этим зубастым тварям, как только получит то, что хотел!

А что он хочет?

Василису?

– Ну что? Как прошел сеанс лечебного сна? – От писклявого, знакомого до боли в подмышках голоска Кобылки-горбылки Ника передернуло. Так вот, значит, кому он должен быть благодарен за свое испорченное настроение! – Самооценка поднялась?

– Не опустишь! – рыкнул он. Оттолкнулся от стены и встал на ноги, с опаской поглядывая вниз, туда, где в пелене не то дыма, не то тумана слышалась собачья грызня. Небось уже делят чью-то плоть! Как же вовремя он проснулся! Но даже не это главное, а то, благодаря кому он уснул! – Спасибо за помощь!

– Ой, да не за что! – Но кобылка, кажется, не заметила недовольство, прозвучавшее в его голосе. – А я тебе весточку с воли притаранила! Угадай от кого?

Сердце бешено заколотилось, отдаваясь молотом в висках. Губы сами шепнули имя любимой.

– От Василисы?!

– Ха, размечтался! – Крылатая бестия даже показала язык, а когда он попытался ее как муху прихлопнуть, исчезла и бесстрашно появилась перед глазами. – От нее ты долго приветов еще не дождешься! Обидел ты ее, Ник! Сильно обидел!

– Да чем?! – не выдержал он, рявкнув на свою мучительницу в полный голос. – Чем я ее обидел?

– Недоверием! Обманом! Зачем таился от нее?

– Хотел, чтобы и она влюбилась в меня так же, как я в нее!

– Верю! Шикарный план! Только надо было молчать до последнего!

– А я ничего ей и не сказал! – Губы Ника искривила горькая усмешка. – Не успел!

– Ты – нет! А вот кореш твой с соломенными мозгами – так очень! А все потому, что сам клинья к принцессе подбивает! И поверь, пока ты тут баланду хлебаешь да псов местных развлекаешь – подобьет! – Хлоп! Горбатый призрак рассеялся под его ладонью струйкой дыма и снова появился у него перед глазами. – А и еще! Привет тебе от Борюсика-рыжусика. Снова заговорил! Правда, говорит, такого натерпелся – в страшном сне не увидеть.

Как объяснить этой мучительнице, что в данную минуту ни о ком, кроме Василисы, ему думать не можется? Сказать – значит обидеть Борьку. Ведь эта тварь летучая обязательно передаст коняге его слова, да еще и смысл извратит!

– И что с ним произошло? – Ник изобразил искренний интерес.

– А ничего особенного! Просто пообщался с Мафаней – тетей зазнобы твоей. Говорить – заговорил, но после того как увидел, что та сделала с Афанасием, – начал заикаться! Так-то!

– И что она такого сделала? – Мафаня? Мировая колдунья! Они знакомы с тех пор, как она нашла его лежащим под кустиком без чувств после бегства из царства Пепельного и выходила. Совсем еще девчонка, подросток. Василисы тогда и на свете не было… – Послушай… А может быть, она мне поможет? Если только Василек додумается обратиться к ней за помощью!

– Э… не! Думай сам, как выбираться! – Горбатая бестия кувыркнулась в воздухе и пропала. Лишь остался звучать ее голос. – Вот тебе домашняя работа: вспоминай, как ты отсюда сбежал! Ну и самооценке не давай опускаться! Держи планку! А мне к душам заблудшим надо!

– Чтоб и тебе вместе с ними заблудиться! – в сердцах пожелал ей вдогонку узник.

За что ему все это?!

Глава 4

– Слушай, а правильно ли мы идем? – озвучил мой вопрос Афон, когда озеро не появилось и не «после этого деревца», и не «за тем холмиком». Ночь как будто стала темнее, и сквозь ее темноту, вуалью раскинувшуюся над миром, не пробивался даже свет звезд. Только красноватая луна одиноко подмигивала нам, не то радуясь, не то предупреждая.

– А леший его знает! – Хотелось ввернуть словцо покрепче, но я решила не каркать. Может, сами заблудились, а может, и вправду кто по кругу водит! – Мы же минут пятнадцать назад прошли дом Олеся. Насколько я помню, озеро сразу за ним! Я его в окно видела. Близко!

 

– Может, и близко. Да только свернуть не туда – пара пустяков! Глянь, ночь какая темная. Вдруг прошли мы то озеро?

– Тогда, может, домой вернуться? А то заведет нечистая… – Я поежилась, ощутив спиной чей-то пристальный взгляд. Сзади хрустнула ветка, заставив сердце испуганно заколотиться. Поспешно развернувшись, я вцепилась в руку Афона и огляделась. – Есть здесь кто?

– Ага, так они тебе и скажут. И бумажку с царской печатью предоставят. Чтоб уж наверняка нас сомнения не мучили.

– Не издевайся! В конце концов, кто из нас маг-практик? – Я заставила себя отстраниться от зубоскалящего Змея. Ага! Ему-то хорошо! Вон рожа какая! Одни светящиеся желтым огнем глаза чего стоят! – Ты! Вот и сделай так, чтобы дорожка нас клубочком к озеру вывела! Страшно же в темноте бродить!

– Надо было тетку слушаться и спать ложиться, коли страшно! – Змей теперь сам схватил меня за руку и притянул к себе поближе. – Стой тут, принцесса, и не рыпайся! Я что-то чую…

И грозно рявкнул в темноту:

– Я знаю, там кто-то есть! Выходи, или топориком кинем!

Поначалу ничего не произошло, только усиливающийся ветер скрипел во тьме ветвями деревьев. Затем послышался хруст приминаемого валежника, и из темноты выткалась морда волка.

– Не! Не надо топориком, – торопливо попросил ломающийся юношеский тенорок. – Я хоть и невидимый почти всегда бегаю, а лапти склеить враз могу! Да и что я такого сделал? Ну, иду за вами. Может, скучно мне? Я же, когда вы спросили: есть тут кто – ответил. Раза три кивнул, мол, есть! Есть тут кто! Я есть…

– А ничего, что в темноте твоих киваний не видно, чудо-юдо говорящее! – не выдержала я. На Борькином опыте наученная: если животина говорит, значит, можно договориться! – Ну и отвечал бы по-человечьи, раз балакать умеешь!

– Чтобы вы в меня, не разобравшись, топорик метнули?

– Да это я так, для проформы ляпнул! Не хватало еще на волков топорики разбазаривать! – утешительно фыркнул Змей. – Мы бы в лучшем случае в тебя палкой кинули. Или булыжником. Их здесь – полно! Ну что? Давай знакомиться, ежик ни хвоста, ни ножек?

– Я не ежик, я – Фома! – обиделась голова волка. – А вы кто?

– Странное имя для волчары! – будто не слыша вопроса, подметил Афон и уточнил: – Так ты человек в облике волка или волк в человечьем обличье?

– А можно выбрать третий вариант ответа? Я – несомненно, человек, но в невидимом, можно сказать – призрачном, облике волка.

– Это как? Прозрачный весь? – осклабился Змей, но волчара оставался серьезным.

– Ну, можно сказать и так! Считайте, что я – призрак.

– Поздравляю! Стоп. Ты – кто? – Вот так всегда, Афанасий сначала поставит точку, а затем начинает соображать, в том ли месте. – Ты что, мертвый?

– Нет, я не совсем чтобы призрак… Скорее совсем не призрак… Я – живой! Был… – Волк задумался. – А ведь верно! Если в описании себя любимого используются слова «был» и «призрак», значит… я – того? Да? – Зверь полностью появился из темноты, сел и вдруг завыл в голос: – Бедный я, несчастны-ы-ый! Никому не нужны-ы-ый! Маменька покинула, батька оплакал, сестрицу камень тяжелый держи-и-ит! А все ведьма виновата-а-а-а! Чтоб ей так же, как мне, псиной блохастой по полям да по лесам бега-а-ать!

– Как я тебя понимаю, друг! – расчувствовался Афон, признав в волке собрата по несчастью. – Я тоже когда-то был статным, высоким красавцем-блондином, пока одна ведьма страшная из меня вот такого крокодила не сделала! Чтоб ей… всего хорошего, да побольше!

– Стоп-стоп! – насторожилась я, вовремя перебив вот-вот готовые вылиться на голову моей тети сочувствующие комментарии волка. Просто за компанию из мужского шовинизма. – Говоришь – маменька тебя покинула? А давно?

Волчара поджал хвост, потупил синие человечьи глаза и потрусил вперед, не забывая рассказывать свою биографию:

– Давно. Я тогда еще мальцом был. А тут мамка сбежала, батя запил. Привели селяне ведьму! Та за свои услуги попросила у отца наши с сестрицей жизни, да только он наотрез отказался. Дождалась ведьма, когда отец уснет, увела нас с сестрицей к озеру и совершила над нами какое-то колдовство. Наутро очнулся я зверем: вроде живым, но невидимым, а сестрица русалкой стала…

– Значит, ты – сын Головы? – тоже дошло до Афона. – Так это вы тут с сестрицей народ пугаете?!

– Мы?! Не-е! – Волк на миг оглянулся, мотнул головой и продолжил путь. – Мы сами боимся.

– Кого?

– Не кого, а чего! Магии злой!

– Что за магия такая? Чья? – не утерпела я и, догнав призрака, пошла рядом. – Кудыки?

Волк остановился, посмотрел мне в глаза и попросил:

– Не произноси этого имени вслух! Она ведь может и вернуться!

– С того света не возвращаются! Даже такие ведьмы, как она, – многозначительно улыбнулась я.

Кто бы знал, каких усилий мне стоила эта бравада! Как вспомню эту ведьму приставучую, так мурашки по спине стадами носиться начинают.

– Она умерла?! – Волк недоверчиво прищурился, и тут до него дошло. – А как же я? Я-то по-прежнему невидимая зверушка! Значит, со смертью ведьмы чары не исчезают?

– Смотря какая ведьма! Некоторое колдовство вообще может навсегда остаться! А у вас его, если честно, над всей деревней такой фон – мама не горюй! – припечатал Змей, но, глядя на понурившегося призрака, начал утешать: – Да нет, не поверю, что вашей беде нельзя помочь! Наверняка есть какое-то контрзаклинание!

– Может, и есть, но я его не знаю, – неохотно буркнул волк и снова потрусил вперед. Вскоре я почувствовала запах воды и догадалась:

– Ты ведешь нас к озеру? Зачем?

– Я когда за вами шел, слышал, как Крокодил сказал, что желает искупаться! – Волк вильнул хвостом и исчез в прибрежных камышах.

Мы с Афоном переглянулись.

– Крокодил? – переспросил он. – Какой еще крокодил?

Я прыснула со смеху.

– Так ты!

– А почему он меня так называет? Я ведь и обидеться могу! – Складки на лбу Афона вздыбились горами, выражая неподдельное удивление.

– Думаю, парень принял за чистую монету твой рассказ о том, как ведьма страшная превратила тебя из красавца блондина в крокодила, и решил, что Крокодил – это твое имя!

– А! – Афон с хрустом почесал затылок и, решив не заморачиваться, пожал плечами. – Ну и фантазии тут у них! Пойдем, что ли, к озеру, раз пришли?

Но не успели мы ступить на песчаный пляж, как земля под ногами зашевелилась. Я со свистом втянула воздух, с ужасом разглядывая ковер из змей, неведомо откуда заскользивших под нашими ногами.

– Афон, змеи! – взвизгнула я и в следующую секунду оказалась у него на руках.

– Где?! – Он распахнул желтые глазищи так широко, что мне показалось, будто они сейчас выпадут.

– У тебя под ногами! – Я свесилась, разглядывая ковер из угрожающе шипевших тварей. Одно радует – у Афона лапы бронированные, ни одна змеюка не прокусит.

Тот внимательно огляделся и с подозрением посмотрел на меня.

– Опять видения?

Я даже обиделась.

– Да какие видения?! Вон же они! По всему берегу!

– Да нет тут никого! – Он качнул головой и направился к темной глади озера. – Может, тебе пустырник попить? Чаёк? А не хочешь чаёк, так я скажу, как настоечку забубе… Ох ты ж ежик!

Не дойдя до воды каких-то пары шагов, он замер, в ужасе уставившись на что-то прямо перед собой.

– Вась, ты его тоже видишь?

Теперь пришел мой черед разглядывать пустынный берег.

– Кого?

– Пепельного! Он нас прямо у воды ждет. Рукой машет.

– Где?

– Вон!

– Змей – вижу! – честно призналась я. – Пепельного – нет!

– Да я смотрю, у тебя не только с головой плохо, но и с глазами! – вдруг обиделся Афанасий.

– Это кому еще плохо?! – Я хотела его попросить поставить меня на землю, но посмотрела на извивающийся ковер под его ногами и передумала. – Афон, ну честно! Не вижу я никакого Пепельного!

– Ай! Ой! – Змей вдруг принялся выплясывать какой-то странный танец: будто уклоняясь от чего-то и в то же время подпрыгивая. – Жжется! Жжется!!!

Я покрепче вцепилась в его чешуйчатую шею. Еще неизвестно, кто из нас сошел с ума!

– Афон! Что с тобой? Что ты видишь? Прекрати меня трясти!

Но Змей меня не слышал. Прижал к себе покрепче и, не переставая прыгать, зарычал.

– Не бойся, принцесса! Я не дам ему нас сжечь! Он не получит тебя, как уже однажды заполучил Ника!

Чтобы он хоть как-то меня заметил, пришлось завопить ему в ухо:

– Да с кем ты разговариваешь?! – И дать пощечину. – Черт! Руку отбила!

– Принцесса? – Взгляд Афанасия стал осмысленным. Он растерянно огляделся. – А где Пепельный?!

– В своем мире, надеюсь! – Я на всякий случай взглянула на песок и, не увидев вертких тварей, даже помотала головой. Змей не было! – Кажется, на нас с тобой напустили морок!

Послышался плеск воды, и мелодичный голосок сообщил:

– Это заклятье ведьмы: испытание страхом! – К берегу подплыла девушка. – Уходите! Еще никто не оставался в своем уме, переночевав здесь в эту ночь.

– Так мы не ночевать. – Я наконец-то исполнила свою мечту и скользнула на песок из лап Змея. Что там говорил дед Олесь про важность этой ночи?

– Вы не из нашего села! – догадалась девушка. – И зачем вы сюда пришли?

– Вообще-то искупнуться! – смущенно кашлянул Афон, честно стараясь не пялиться на полные зеленоватые груди девушки. – Можно компанию составить? Не помешаем?

– Вы действительно ничего не знаете? – Девица с интересом взглянула на него и приподнялась, выставляя напоказ свою красоту. Кажется, она ничуть не смущалась наготы. Наоборот! Мне показалось, что ей нравится внимание моего спутника.

Ну, хватит, мне все это надоело!

– Девушка, нам до лампадочки ваши тайны, или рассказывайте, или посторонитесь! Не мешайте моему другу помыться! Надеюсь, здесь пиявки не водятся?

– Так вы сюда пришли не помогать? – Девушка наконец-то обратила свое внимание на меня, и в ее глазах зажегся нехороший огонек.

– А чего вам помогать? Я смотрю, вам и так хорошо! – хмыкнула я и взглянула на Афона. – Ну? Что стоишь, как истукан? Если нужно грязь смыть – вперед! Нет – значит, домой пошли. Нас там уже заждались!

– Дык… Я б искупнулся… – Он посмотрел на меня, бросил взгляд на подавшуюся вперед зеленокожую красавицу и смущенно развел руками. – Точно не помешаю?

– Не помешаешь! Мне уже давно одиноко и… холодно… – Ее интонации изменились. Стали требовательными и томными. Она оттолкнулась от берега и, плеснув хвостом, скрылась в темных водах озера.

Афон как завороженный направился за ней, но перед самой кромкой воды перед ним возник призрачный волк:

– Стоп! Забыл предупредить! Если ты пойдешь за моей сестрицей в озеро, то на берег можешь и не выплыть.

– То есть как – не выплыть?! – нахмурилась я. – Разве ты нас сюда привел не для того, чтобы Афон мог спокойно ополоснуться?

Волк почесал лапой нос и покаянно чихнул.

– Ну, вообще-то вы сами хотели прийти к озеру, а я вам не мешал, потому как редко кто теперь сюда приходит. Все боятся этого места и считают гиблым. А вдруг именно у вас получится нас расколдовать?

– У вас с сестрицей это что, наследственное: туману напустить и ждать, когда люди сами во всем разберутся? – возмутилась я и приказала: – Ну-ка, давай рассказывай, зачем нас сюда заманили? Да еще и страшилок напустили.

– Это не мы! – Волк совсем по-человечески вздохнул. – Это ведьма. Я обманул вас, когда сказал, что не знаю, как ее чары развеять. Думал, испугаетесь вы и, как все, обойдете озеро стороной.

– И как же развеиваются чары? – Змей уже и думать забыл о русалке и теперь с интересом прислушивался к нашему разговору.

– Все очень просто! Если хоть один смертный добровольно придет сюда и, не поддавшись страху, просидит до утра, мы снова станем людьми.

– Значит, я была права и змеи мне привиделись! – победно хмыкнула я и посмотрела на задумчиво покусывающего коготь Змея. – А тебе привиделся Пепельный и огонь!

– Да я уже это понял. – Он оглядел озерную гладь, взбаламученную верткой русалкой. – А сестрица твоя, как там ее по имени, всегда своих спасителей на дно озерное тянет?

– Ее зовут Анна. И это не ее вина. Ведьма заморозила ей сердце. Сестре все время холодно и одиноко. Она думает, что согреется от присутствия рядом смертного, но ее разум спит. Сестра не понимает, отчего ее избранники умирают, едва достигнув песчаного озерного дна. А после очередной смерти ее сердце становится еще холоднее от груза разочарований и вины.

– Отлично! Теперь все понятно! – Я сложила руки на груди. – Значит, чтобы вы снова стали людьми, нам с Афоном надо просидеть здесь до рассвета?

 

– Совершенно верно! – обрадовался моей прозорливости волк. – И главное – ничего не бояться.

– Ну, если по мне снова змеи заползают, я испугаюсь, и еще как! – засомневалась я.

– И когда в меня огнем кидаться будут – я тоже испугаюсь! – поддакнул Змей.

– Но теперь-то вы знаете, что все это ненастоящее! – подбодрил нас волк. – Самое легкое, как можно справиться с колдовским мороком, – отвлечь сознание. Все равно как! Пусть даже так, как это сделала ты, девушка! От души врезала Крокодилу и сама из-за боли в руке очнулась от видений.

– Во-первых! Я никакой не Крокодил! Я – Афанасий! – вызверился Змей. – А во-вторых – не вижу ничего хорошего в том, что редкий исчезающий вид Змеев Подгорных лупцуют направо и налево! У меня, может, под этой чешуей душа слишком тонкая! Я, может, не привык к такому обращению!

– Ну, я вас предупредил! – Волк, видимо, решил, что на этом его миссия по собственному спасению выполнена, и, выдав нам ценные указания, исчез.

– Здорово! – Афон вздохнул и уселся на песок. – Значит, мы с тобой до утра должны колотить друг друга по роже и не поддаваться на чары русалки! Всю жизнь мечтал именно так провести ночь с очаровательной девушкой!

– Интересно, а когда наступит рассвет? – Я уселась рядом, прижавшись к его теплому боку.

– Скоро. Очень скоро! – обнадежил меня Змей и вздохнул, разглядывая звездное небо.

Сколько мы так просидели – не знаю. Несколько раз к берегу подплывала русалка, но так и не смогла заманить Афона в свое озерное царство. Вначале отвлечь его внимание было нелегко, но когда девица в очередной раз всплыла и принялась зазывно трясти перед нами грудями, я решилась:

– Девушка, я все понимаю. Одиночество, нехватка мужского пола среди рыб… Но кто еще вам скажет? Раз уж так получилось, что судьба свела нас сегодня всех вместе, я попросту обязана открыть вам глаза. То, что вы нам уже довольно давно демонстрируете, не вызывает у моего спутника ничего, кроме отвращения. Зеленые… в водорослях… по размеру, простите, как у коровы! Ну кого вдохновят новые отношения, если перед глазами «объекта вашего интереса» находится такая красавица, как я. Причем уже довольно давно! Соображаете?

Змей в ужасе покосился на меня, затем бросил взгляд на русалку и помотал головой.

– Госпожа, это чисто субъективное мнение принцессы! Знайте, что я так не думаю!

– Новые отношения? Я и не знала, что ты трус! Только чего ты боишься, пучеглазый, если я тебе так неприятна? Тьфу! Знала бы – время не тратила! От отвращения да страха не больно-то согреешься! – не выдержала русалка и плеснула хвостом, скрываясь в светлеющей воде. Напоследок до нас донесся ее обиженный голосок: – Совет вам да любовь! Сказал бы сразу, что она для тебя уже даже не женщина – принцесса!

– Да не для меня… а вообще! Эх… – Змей махнул рукой. – Ну и правильно! Зачем обращать внимание на чьи-то зеленые дойки, когда в сердце уже живет образ той… единственной и неповторимой…

– Это кого? – насторожилась я.

– Принцессы! – вздохнул Афон. Положил подбородок на сомкнутые в замок пальцы и вперил тоскующий взгляд в светлеющий небосклон.

– Кстати, а почему мы больше никаких страшилок не видим? – Я поспешно сменила тему.

Змей равнодушно огляделся и спросил, скорее для поддержания разговора:

– А чего ты больше всего в жизни боишься?

Я пожала плечами.

– Конкретно или вообще?

– Вообще! – уточнил Афон. – Например, пауков. Боишься?

Старательно представив себе образ паучка, я даже затаила дыхание и огляделась. Ничего!

– Не, наверное, не боюсь. Я, когда маленькая была, их в ведро собирала. А еще имена давала.

– Ты, наверное, маленького представила? – прищурился Змей и добавил описания: – А представь здоровенного паучару с железными жвалами, черной шерстью и россыпью глаз?

Я задумалась. Песок снова зашелестел, зашевелился, и в метре от меня из песка выбрался паук, в точности такой же, как его описывал Афанасий. Угрожающе лязгнув жвалами, он уставился на меня точками глаз и медленно зашагал в нашу сторону.

– Ой, мамочки! – Секунду я разглядывала тварь, а затем поймала себя на том, что уже лезу к Афанасию на загривок.

– Вот! Что и требовалось доказать! – Он сдернул меня на песок и, скрутив руки так, что я аж взвыла, принялся увещевать: – Это не то, что ты видишь! Это лишь атомарные частицы черного колдовства, разрушающиеся от силы нашего убеждения!

То ли от воздействия непонятных слов, то ли от интонации его голоса, но шагающий к нам монстр дернулся, заторопился и, точно мираж, развеялся от дуновения теплого предутреннего ветра. Я даже перестала выдираться из лап Афанасия.

– Что за тарабарщину ты там сказал? А если еще раз и по-нашему?

– Глюки, говорю, все это! – перевел Афон. – Ведь я понимаю, что Пепельного рядом нет, а все равно его боюсь. Ведь ежели он нас поймает, то сожжет и не заметит! Говорят, он не любит смертных. Монстров из них создает. Когда я был в его мире, то видел клетки с такими, как он! С такими, каким стал Ник. Я пообещал отвести тебя к нему, но на самом деле я очень боюсь туда возвращаться! А еще там есть такие здоровенные пятиглавые собаки, которые служат только властелину Пекельного царства! – Афон вдруг поперхнулся, закашлялся и, выпучив глаза, принялся отползать назад, не сводя взгляда с чего-то видимого только ему. – Ой, мамочки! Вась, скажи! Того, что я вижу, на самом деле нет?

– А что ты видишь? – насторожилась я, с опаской оглядываясь. Никого и ничего!

– Целое полчище Пепельных идет ко мне из озера и ведет с собой громадных псов! – Он с трясущимися от страха губами уставил когтистый палец в пустоту.

– Ладно, друг, себя не жалея, спасу тебя от твоего кошмара. – Я понимала, что Змея надо отвлечь от видения, но как? Если залепить ему оплеуху, завтра с рукой у меня будет совсем плохо! Тогда… А что тогда?

Я привстала, огляделась. Заметив совсем рядом чуть занесенный песком булыжник, взяла его в руку и, размахнувшись, с силой опустила на недлинный, но широкий хвост Афанасия. Змей взвыл, подскочил как ужаленный и, пытаясь заглянуть себе за спину, принялся крутиться волчком.

– Они подожгли мой хвост! Мой хвост!

– Нет, это я! Я спасаю тебя от кошмара! – Я бросилась его ловить, совсем не подумав, что в таком состоянии он втопчет меня в землю и не заметит.

– Ты? – не переставая крутиться, завопил он. – Так это ты сожгла мой хвост?!

– Нет, это камень!

– Камень сжег мой хвост?! – Похоже, Афона заклинило. Радует, что хоть Пепельные ему больше не видятся.

За игрой в «Попробуй догони» нас и застукала тетя.

Магический переход раскрылся бесшумно, поэтому я сначала услышала ее сварливый голос, а затем увидела и ее саму, шагающую к нам. Но самое главное было в том, что в непослушных локонах ее темных волос запутались первые, красновато-золотистые лучики восходящего солнца. Самая страшная ночь закончилась!

– Значит, я не сплю! Волнуюсь! Блю… Болею с похмелья! А они тут в салочки играют! Ну, племяшка! Ну, подожди, вернемся мы домой!

Афон даже забыл о желании поймать свой хвост. Минуту разглядывал взлохмаченную тетушку и, возопив диким голосом, попер на нее:

– А вот фигушки! Не боюсь я тебя, ведьма страшная!

– А надо бы бояться! – Тетя не растерялась, подпустила его поближе и залепила такой хук слева, что Афона развернуло. Какое-то время он стоял, выпучив глаза, а после как подкошенный рухнул на песок. – Это тебе за «страшную»!

Послышался плеск воды. Мы с тетей разом обернулись, разглядывая выходящую из озера нагую девушку. Русалочий хвост сменили вполне обычные ноги, а зеленый цвет кожи исчез вместе с ночным сумраком. Теперь она выглядела вполне по-человечески и так же вполне по-человечески смущалась своей наготы.

– Спасибо вам, люди добрые!

– За что? За бои без правил? – подбоченилась Мафа, недовольно ее разглядывая. – Я бы тоже не отказалась на это посмотреть со стороны! Откуда ты такая нарисовалась не сотрешь?

– Это, тетя, русалка! Была. Сестра призрака, о котором дед Олесь говорил, – коротко просветила я родственницу. Как бы она и ей с ноги не зарядила. За компанию. – Так вот, мы с Афоном ее расколдовали. А волк где-то тут бегает…

– Жалко, я берданку из дома не захватила! – нахмурилась она и, углядев что-то у меня за спиной, насторожилась. – О, а это еще что за процессия к нам пожаловала?!

Я обернулась, глядя, как из камышей на пляж высыпало с десяток селян. Седой как лунь, но совсем не старый мужчина вместе с невысоким подростком лет семнадцати бросились к растерянно озиравшейся девушке и принялись натягивать на нее какой-то цветастый халат и тапки. А к нам направился сухонький дед с совершенно безумным взглядом.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21 
Рейтинг@Mail.ru