Татьяна Гончарова
Осторожно, двери открываются
Глава 9
– Ты думаешь, он проглотил наживку? – даже в темноте серый с искрой костюм было видно издалека, и Глинкин справедливо опасался, что его могут заметить.
– Конечно. Ты не видел, что ли, как морду у него перекосило? Я чуть в голосину не заржал: съели, говорю, нашу Арлочку прокля́тые твари, но виноват этот угондошник цифровой, потому как он сначала всех пристрелил, – говорившего видно почти не было, только белки глаз стеклянно поблёскивали. – Старый мудак сначала засомневался в способностях хиляка, но я научную базу под эту хрень подтянул, типа цифровик их сначала одурманил, а потом спокойно расстрелял. А наркоту ему придурки в бараке дали, чтобы он…
– Всё, заткнись. Не могу этот бред больше слышать. Главное, что поверил, и теперь господину Президенту есть чем заняться, – Энтони быстро посмотрел на часы, деланно вздохнул – Так. Никому ни слова. Особенно полкашу. Этот ура-патриот всё испортит. Найми парочку сообразительных ребят… В меру сообразительных, понял? Пусть найдут в Казе нашу парочку и тайно вывезут в… Не знаю куда. Куда? Пусть в Казе остаются, там сейчас самое тихое место – глушилки хорошо справляются. Меня не ищи, сам тебя найду.
Глинкин сделал вид, что не заметил в темноте протянутую для прощания руку, и быстро пошёл в сторону самого высокого здания заброшенной, но действующей локации, в котором теперь был главный штаб натуралов. Заместителю по связям с общественностью предстояло связаться с тем, или чем, что до конца ему было непонятно. Точные науки не его конёк – Энтони даже не пытался представить, что тело, с которым он живёт душа в душу, на этой мысли зам усмехнулся, не совсем его тело. Точнее, совсем не тело и не его, а какая-то там математическая модель. А он, то есть, его физическая оболочка… Глинкина перекосило от смеси омерзения и страха: кто-то где-то трогает его тело, проводит, так сказать, техническое обслуживание… Наверное. Или как там это всё?
– Пропуск, – Энтони подпрыгнул от неожиданности и увидел, что стоит перед дверями штаба. Он так задумался, что и не заметил, как пришёл сюда. – Предъявите ночной пропуск.
– Ты сдурел, служивый? Или новенький? Не узнаёшь меня? – зам по связям побагровел лицом от возмущения.
– Узнаю́, господин Глинкин. Вы на всех митингах солдат печеньками угощаете, – часовой расплылся в улыбке, но тут же собрался, приосанился и гаркнул в ночную тьму. – Не положено в ночное время никого пускать без специального разрешения. Введён режим чрезвычайной ситуации.
– Кем введён? Когда? – Глинкин растерялся: ведь ещё час назад он был у Президента, и ничего такого никто не говорил. Он раскрыт? Или кто-то ещё мутит заговор? – Так. Я. Сейчас. Войду. Понятно? Войду и выпишу себе пропуск. Сам себе выпишу, понятно?
– Часовой, пропусти этого мудилу. Я сам ему сейчас выпишу, – в дверном проёме появился и исчез громоздкий силуэт Президента. По спине Энтони пробежала струйка пота, он бочком, бочком, словно боясь, что солдат его сейчас не пропустит, а схватит, ввалился в тёмное фойе здания.
***
Еда в Казе оказалась простой, но понятной. Трину даже не пришлось посматривать на Арлу, чтобы разобраться, что, чем и как есть. Больше всего ему понравился горячий сладкий чай в огромных кружках-тарелках. А настоящая выпечка не шла ни в какое сравнение с внутривенным «разносолом». Поначалу Трин пару раз прикусил язык, но быстро приспособился и смёл всё, что Зарина поставила перед ним. Арла же практически ничего не съела, хотя до этого утверждала, что подыхает с голоду. Она переложила свою порцию ему в тарелку, чем заслужила от Трина полный благодарности взгляд. Однако Зарина ловко увела это пожертвование из-под носа довольного парня. В утешение сказала, что спасает его желудок: сразу много натуральной пищи вредно.
– Смотрю, вы уже подкрепились. И пока вас не сморил сон, отвечу на ваши вопросы, – в дверях появился Йонг-Рэ. – И задам свои. Если успею – транквилизаторы действуют быстро.
– Что? – Трин растерянно посмотрел на Зарину.
– Это для вашей же пользы. Мы сейчас поговорим, вы уснёте, а проснётесь в безопасном месте, где вас не достанут ни миксы, ни папа Президент. Да, Арла, я знаю, кто ты, – голос Йонг-Рэ звучал так дружелюбно, что молодым людям хотелось верить, что он сейчас рассмеётся и признается, что пошутил. – Задавайте вопросы. Любые.
– Какого хрена? – начал было Трин, но Арла остановила его, положив свою ладонь на его колено.
– Я верно понимаю: вы нас усыпили, чтобы передать кому-то, но не моему отцу? – Арла говорила на удивление спокойно.
– Верно. Есть высшая сила, которая играет всеми нами. Если мы вас не отдадим, вас всё равно заберут. А нас распылят, – раскосые глаза Йонг-Рэ сузились ещё больше, как от боли. – Мы не враги вам. Правда. Но мы должны защитить свой народ. Ведь если мы погибнем в этой форме…
– То и умрёте в своём теле, – перебил его Трин. – Знаем, читали. А зачем тогда весь этот маскарад с глушилками?
– Это всё взаправду. Глушилки нужны, чтобы другие локации нас не нашли. Ну и от миксов тоже помогает. Изначально мы думали, что мы – это мы. То есть, что мы натуральные натуралы, а не игровые. Наивные. Даже назвались кроманьонцами… Типа мы начало начал и отсюда пойдут настоящие люди, – голос Зарины дрожал от волнения и разочарования. – Но потом к нам пришёл настоящий человек. С Урала. И всё объяснил.
В комнате повисла тишина. Выражение глаз Зарины и Йонг-Рэ было таким, словно они смотрели куда-то в прошлое. Арле и Трину многое было непонятно, но суть они уловили: их отдадут кому-то, к кому они точно не хотят. А ещё, что Урал есть, он не выдумки. И настоящие люди тоже не миф. Оставалось придумать, как выпутаться из этой ситуации.
– Пока я ещё не отъехал, хочу уточнить кое-что, – Трин уже чувствовал, что сон начинает забираться в мозг. – Откуда вы узнали про Арлу, и кому мы на хрен сдались?
– В окружении Президента есть крыса. Он договаривается с Высшими о выходе из матрицы, а взамен отдаёт вас. То, что эвакуация из точки распада будет сюда, нас предупредили. Только миксов в расчёт не приняли, а те напали на ваш конвой. До сих пор не могу понять, как вы не пострадали, – на последней фразе Йонг-Рэ вопросительно посмотрел на Трина.
– Дуракам везёт, – отмахнулся почти засыпающий парень. – Я так понимаю, просить вас об инсценировке побега бесполезно? Я бы с удовольствием вломил тебе до лёгкой потери сознания, Зарину бы связали и ку-ку…
– Вариант не плохой, но вряд ли выгорит. Вас сдаст каждый, кто увидит. Без помощи пустыню не пересечёте. Да и… Тебе неинтересно узнать, что хотят от вас Высшие? Почему именно от вас? Что-то же есть в тебе такое, что отличает от миллионов других тел…– голос Йонг-Рэ становился всё глуше, а изображение комнаты в глазах Трина искажалось и расплывалось. Последнее, что почувствовал он – чья-то рука залезла к нему в карман. В тот самый, где лежала флешка.
Глава 10
– Энтони, сукин ты сын, – голос Президента звучал глухо и как-то очень по-доброму. – Рассказывай.
– Э-э… М… – заместитель замялся, он не знал, что происходит, и не понимал, как себя вести. – Про что рассказывать?
– Ни про что, а про кого. Как нашли этого киберпридурка, почему именно его… И в целом…– президентская рука обрисовала вялый круг, – в целом…
Глинкин не торопился рассказывать. Он прошёл по кабинету, поправил на окнах шторы, сдул пыль с какого-то бюста кому-то, затем подошёл к дивану и долго устраивался на нём поудобнее. Всё это время Президент следил за ним без всякого раздражения, скорее с любопытством. Обычно подчинённые ведут себя по-другому: нервно и рьяно отвечают на поставленные вопросы, а Энтони…
– Я спросил нечто, чего ты не знаешь? – всё так же ровно и тихо спросил хозяин кабинета. – Или знаешь, но боишься мне сказать? Не ссы, зам. Дальше Урала не пошлю. Хотя… Это ты, наверное, меня пошлёшь скоро, а? Не делай такие удивлённые глаза, пожалуйста. Наивность тебе не идёт. Полкаш, хоть и свояк тебе, а службу знает. И кому присягал, помнит. А ты?
– Я? Что я? – Энтони занервничал. Высшие, конечно, сила, но где эта сила? А Президент – вот он тут. Пристрелит по закону военного времени, и всё. Погибнет и форма здесь и тело там. Господи, да есть ли какое-то тело там? Где это там?
– Уснул? – пока Глинкин метался в своих мыслях, Президент встал, вышел из-за стола и теперь стоял, заложив руки за спину и наклонившись к Энтони. Тот съёжился на кожаных подушках.
– Сначала всё было так, как задумывали: найти скомпрометированного спеца и договориться о вирусе. Потом вы решили играть в матрицу. А потом…– Энтони скривил рот, вздохнул и, словно устав бояться, посмотрел прямо в глаза собеседнику. – А потом пришла матрица и поимела всех нас. Поимела. И всех бы распылили, если бы не я. Твоя дочь и этот задрот зачем-то нужны Высшим. Я не знаю. А ты?
– Моя дочь? – Президент даже не заметил, что заместитель перешёл на ты. – Моя дочь? Так какого хрена ты допустил, чтобы этот, как ты говоришь, задрот положил моих лучших людей и её? Как он, бля, смог? Он же за сутки до этого киселём из кресла вытек? А?
– Ну… Здесь сложились факторы, которые мы не учли, – опять опустил глаза и замямлил Глинкин. Он ещё не решил, говорить ли о том, что гибель Арлы всего лишь инсценировка. И прямо сейчас в Казу летят бойцы, чтобы забрать её и Трина у местных. – Но парень-то жив. Отдадим его. Поторгуемся ещё, господин Президент.
– Мразота. Какая же ты мразота, Глинкин, – в голосе Президента по-прежнему не было ничего, кроме усталости. – Ты слил всех нас. За какой такой хрен? Что тебе наобещали? Тело? Ты придурок конченный, если поверил в это. Во-первых, это ещё ни хера не факт, что где-то там какие-то наши тела. Во-вторых, даже если это так – с чего бы им тебе отдавать твоё? Кто ты, бля, такой? Предатель и мудак? Или, правильнее сказать, мудак и предатель?
– Я согласился отдать тело своей жены на эксперимент, а взамен… – начал Глинкин, но в этот момент дверь распахнулась и на него со страшным рычанием набросился Василий Петрович.
– Вась, аккуратней, убивать его ещё рано, – всё так же бесцветно отдал приказание Президент и стал наблюдать, как полковник избивает мужа своей сестры.
***
Вертолёт совершил посадку, и на песок выпрыгнули трое мужчин в камуфляже. Молча, объясняясь только жестами, они побежали к ангару под прикрытием песка, поднятого взлетающей вертушкой. Бойцы проникли в ангар и медленно пошли в темноте между стоя́щих машин. Через минуту свет включился, и голос из динамика поприветствовал их и объяснил, куда идти. Возле двери в жилую часть стоял встречающий.
– Добрый день. Если можно так сказать. Обойдёмся без знакомства, – Йонг-Рэ не выглядел радушным хозяином и хотел, чтобы вся процедура выдачи пленных прошла быстро и ушла в прошлое. – Ваши… э… друзья спят. На северном выходе вас ждёт вездеход и наш водитель. Водителя оставите на границе. Всё.
– Стой, – окликнул уже собравшегося идти Йонг-Рэ, – нам не нужен водитель, но нам нужен заложник. Сам поедешь или есть другая кандидатура?
– Заложник? Что за чушь? – больше ничего сказать Йонг-Рэ не успел, захлебнувшись от боли – один из бойцов коротким тычком кулака закрыл ему рот.
– Не надо. Не бейте его. Я поеду, – никто и не заметил, что в коридоре стояла женщина.
– Что это за птичка прилетела? – спросил противно-приторным голосом драчун и облизнул с костяшек кровь. – Ты нам зачем, родная? Проституток своих хватает.
– Это Зарина. Дочь нашего вождя, – прошипел сквозь кровь Йонг-Рэ. – Не надо её брать, я поеду. Если с ней что-нибудь случится, начнётся война.
– Ты дурак, узкоглазый? Война уже идёт. И с нами поедет курочка, а ты сиди здесь и внимательно, слышишь, внимательно следи за обстановкой. И сообщай нам по рации. И не дай ваш песочный бог, мы напоремся на засаду миксов. Я лично первой из машины выкину её. Усёк? А теперь давай груз, времени нет.
Зарина и Йонг-Рэ пошли первыми. Возле двери девушка дала знак Рэ, чтобы он как-то задержал бойцов. Тот уронил на пол что-то звякнувшее и начал неуклюже пятится, ища предмет. Оттесняемым солдатам пришлось отступить на пару шагов, и они не увидели, как Зарина прошмыгнула в комнату и что-то быстро сказала Арле, которая не спала в отличие от Трина, но тут же кивнула, откинулась на подушки дивана и сделала вид, что находится в отключке.
Глава 11
Отбивная мерзкого вида выглядывала почти напрочь заплывшими глазами из грязного воротничка серого костюма. Наверное, серого. Точный цвет определить было сложно из-за налипшего месива из пыли, спёкшейся и свежей крови. Бывшее лицо бывшего заместителя открывало и закрывало то, что обычно у людей называется губами. Но их не было. Энтони скулил и пытался что-то сказать.
– Ну, видимо, ты сожалеешь, – подсказывал ему Василий Петрович, и Глинкин согласно кивал. – Сожалеешь и раскаиваешься. И очень хочешь искупить свою вину. Кивай выразительнее, сука, а то я не успеваю записывать.
– Хорош, Петрович, – Президент брезгливо косился на избитого в хлам подчинённого. – Он уже говорить не может. А мне надо о многом спросить. О многом. Приведи эти лохмотья в божеский вид, а я пойду вздремну пару часиков. Утром продолжим.
Президент встал, потянулся с хрустом и улыбнулся. Эта улыбка показалась Глинкину страшнее побоев, и он заплакал. Полковник развёл руками: не понимаю, мол, с чего это вдруг. А Энтони всё плакал и плакал. Тихо всхлипывал и размазывал сопли с кровью. Президент передёрнул плечами, ещё раз взглянул на избитого и вышел.
***
Вездеход пёр через барханы, как ледокол – песок, разрезаемый специальным остриём капота на два аккуратных и бесконечно длинных ломтя, легко пропускал тяжёлую машину. Можно было бы сказать, что в кабине висела тишина, но стоял такой рёв мотора, что, даже если бы кто-то и захотел поговорить, пришлось орать на пределе мощности глотки. Трин всё ещё пребывал в нирване, и его не беспокоила тряска, которая швыряла пленников по бортам, как мешки с мусором. Арла уже перестала притворяться спящей – она боялась, что на очередном подскоке вездехода разобьёт себе голову. Они с Зариной раскорячились, как морские звёзды и пытались заякориться между полом и потолком машины и при этом как-то придерживать ногами тушку Трина, валяющегося по полу в броуновском движении.
Силы уже почти покинули девушек, когда вездеход резко затормозил. От неожиданности пленницы упали на Трина, и тот наконец пришёл в себя. Чтобы он не начал громко возмущаться и спрашивать, как обычно, какого хрена тут происходит, Арла закрыла ему рукой рот и сделала «страшные» глаза. Трин быстро-быстро поморгал в ответ, показывая, что намёк понял. А чтобы Арла не сомневалась в его понятливости, он ещё и утвердительно сжал пальцы на её ягодицах. Девушка тихонько прыснула, погрозила шалуну пальцем и стала подниматься.
– Не высовывайся, – прошелестела Зарина чуть слышным шёпотом, – похоже, засада. Отползайте к люку в полу и готовьтесь уходить.
– Что там? – Арла всё же не удержалась и приподнялась чуть выше, пытаясь выглянуть в ближайшее боковое окно.
– Не знаю, но точно не миксы. Какие-то люди. Наши гоблины о чём-то с ними спорят. Горячо спорят, – комментарии Зарины прервал одиночный выстрел. Ещё один. И ещё.
– Выходите и без глупостей, вы под прицелом. Сначала девушка, потом парень, – находившиеся снаружи, видимо, не знали, что их трое. Зарина жестом показала Арле на люк, а потом ткнула пальцем в Трина и себя, показывая, что пойдут они. Арла отрицательно помотала головой и развела руками, как бы говоря: что за чушь. Времени припираться у них не было и Зарина, ещё раз указав Арле на люк, открыла дверцу вездехода.
– Я выхожу, не стреляйте, – прокричала Зарина и выпрыгнула на песок. Ноги её подкосились, и она неловко упала, загораживая обзор под дном машины.
Следом за ней попытался вылезти Трин, он нарочито тщательно и долго пристраивал свои ноги, чтобы не наступить на упавшую девушку. Когда преуспел в этом нелёгком, судя по всему, мероприятии, то начал поднимать Зарину и сам тоже повалился рядом. Они барахтались, мешая друг другу почти целую минуту, пока грозный окрик не остановил их цирк. Трин встал и подал Зарине локоть, так как руки были очень заняты тем, что были связаны за спиной. Поднимаясь, девушка успела заметить, что их актёрство принесло плоды – Арла по-змеиному выползла из люка, откатилась на другую сторону и быстро поползла в сторону ближайшего бархана.
– Так, Арла, ты ведь Арла? Развяжи орла и топайте к нам. Медленно и руки перед собой, – говоривший выглядел миниатюрой мужчины, на улицах об него, наверное, спотыкались. Оружия при нём видно не было. Кто тогда стрелял? – Сильно не балдейте, я хоть и маленький, да опасный. Очень. И лучше сразу вам это себе уяснить раз и навсегда. Ферштанден? Андерстенд? Янык?
– Компренита. Мы будем тише воды, ниже песка. А вы кто? – Трин не выглядел испуганным. – Я, к примеру, принц. А это – моя залож… наложница. Накладывать только нечего, вот и ходит без дела. Ну, мы пошли, наверное. Сразу видно, что люди вы занятые, некогда вам тут лясы точить…
– Заткнись, пожалуйста. Я смотрю, ты парень бойкий. Это хорошо. Это мне нравится. Даже жаль будет отдавать тебя… – нарочитый кашель из тонированного минивэна, который непонятно как догнал их вездеход, прервал этого странного мини-боя, как окрестил мелкого мужика Трин. – Короче, прыгайте в тачку. И без глупостей.
Трин и Зарина залезли в машину через раздвижную дверь и оказались в комфортабельном салоне. Ни в натуральной жизни, ни в виртуальной они не видели такого шикарного автомобиля – кожа, искусственное освещение, свежий воздух и приятный аромат… Они застыли на входе, как будто прикидывая: можно ботинки просто вытереть или лучше разуться? Мини-бой подтолкнул их спину и велел пройти к задним креслам.
– Пристегнитесь, взлетаем, – почти не пошутил он, так как минивэн приподнялся над песком и вроде как полетел. – Воздушная подушка – реальная вещь! В пустыне самое оно. Я бы вас иначе не догнал. Кстати, я Лимонадный Джо. А мой напарник – Спящий Джо.
– Где спящий? – повертел головой Трин, пытаясь обнаружить упомянутого напарника.
– Проснётся, увидишь, – как-то очень зловеще произнёс Лимонадный Джо. – Есть ещё третий. Неуловимый. И как вы, наверное, догадались, тоже Джо. Три Дэ. Уловил?
– Уловил. А третий где? Тоже спит?
– Нет, не сплю, – неожиданно из-за спинки впереди стоя́щего кресла показалась мужская голова. – Вы же прошли мимо меня только что.
– А-а-а… Неуловимый… Или невидимый? Я чёт не понял, – Трину начинал нравиться этот лилипутский балаган в шикарном авто. – Мы куда едем? В тридэвятое царство?
– Бойкий, с юмором и читать любишь? Смотрю, сказки предпочитаешь? Так вот, милок, жарить перед едой тебя никто не будет. – Лимонадный зло прищурился в зеркало заднего вида. – Так сожрут. Сырым.
– Ладно, не пугай их раньше времени, а то салон испортят. Следи за доро́гой. Кстати, глянь, вроде за нами кто-то следит, – Неуловимый Джо указал назад, и Трин с Зариной тоже оглянулись: вдалеке пылил вездеход.
Глава 12
Василий Петрович записей не вёл – память пока не подводила. А Глинкин, которого сначала надо было подпинывать, чтобы не забывал рот открывать, теперь пел, как сумасшедший соловей. Слова выплёвывались вперемежку со злобой и кровью. Полковник диву давался: это ж сколько в человеческом организме говна вмещается. Энтони рассказал, как учился, женился, устроился. И всё из интереса, и ничего из сердца.
– Бедолага, намучился ты со своим херовым характером. Добить тебя аж хочется. Из гуманных соображений, – то ли шутил, то ли всерьёз сочувствовал Петрович Глинкину. – Жаль, что команды такой пока не было. Нужен ты, видимо, для каких-то целей. Хотя я бы тебя… За сестру, за предательство товарищей, за родину. Не криви рот, не криви, какая-никакая – родина, бля. Выкормила тебя, сучонка, вырастила, а ты…
Резкий, даже какой-то наглый стук прервал душевную беседу двух пока ещё родственников. Глинкин съёжился в углу дивана, а Василий Петрович нахмурился: свои не стучат, а чужих сейчас не ждали. Полковник посмотрел на испуганного свояка, вздохнул и пошёл к двери.
– Не открывай, – прошамкал разбитыми губами Энтони, но Петрович уже распахнул дверь.
– Ты что здесь делаешь? – спросил удивлённый полковник. В ответ он услышал выстрел.
***
Вездеход держался на расстоянии, но из виду не терялся. Спящий Джо, который до этого дремал, свернувшись калачиком на переднем пассажирском сидении, проснулся и присоединился к Неуловимому. Они тихо о чём-то беседовали, кидая взгляды на преследующую их машину. То, что это непраздный турист, никому и в голову не пришло. Каза не место для прогулок. И вряд ли это миксы – этим транспорт нужен только для маскировки при проникновении внутрь базы. Обычно они ездят незаметными зайцами и «подсаживаются» неподалёку от поселений.
– Нам бы до границы успеть, а там вертушка, – озабоченно сказал Лимонадный и прибавил ходу.
– А может, наоборот, остановимся и посмотрим, кто там такой бесстрашный? – ухмыльнулся Неуловимый.
– Нет, пожалуйста, не останавливайтесь, – с наигранным испугом пролепетала лже-Арла. – Вдруг там мой отец со своими бойцами? Лучше уж к Высшим.
– Как скажешь, красотка, – подмигнул Зарине Лимонадный и выжал газ на полную катушку. Вездеход начал отставать.
***
И опять по ангару бежала группа людей в камуфляже. Только эти не таились и не ждали приглашения. Дверь не успела до конца отъехать – ей помогли вылететь из пазов. Последним, чеканя тяжёлый шаг, шёл Президент. Как только он переступил порог, к нему подтащили изрядно помятого Йонг-Рэ.
– Где она?
– Кто? – успел спросить Рэ и отлетел к стене от удара ботинка бойца, стоя́щего рядом с Президентом. – Не надо, не бейте. Я понял. Ваша дочь, молодой человек и одна наша девушка угнали джип и сбежали. У меня нет полномочий их преследовать, поэтому я не стал отслеживать их маршрут. Скорее всего, они направляются в сторону Киеса.
– Угнали? Или Глинкин за ними прислал? – Президент угрожающе навис над сидящим на полу Йонг-Рэ. – Ты меня за идиота считаешь? Ты знаешь, кто перед тобой? Я, сука ты раскосая, президент этой сраной планеты. Вкурил? А кто тут главный на вашем пескодроме? Вызывай. Только сначала будь хорошим хозяином, пригласи нас в уютную комнату, предложи прохладительные напитки… Бегом!
Последнее слово Президент проорал, как заправский вояка на плацу. Бойцы заржали, а Йонг-Рэ вскочил и, почему-то беспрестанно кланяясь, повёл незваных гостей в комнату, из которой недавно увезли предыдущих постояльцев. Он как раз недавно успел убрать оттуда посуду со снотворной едой, о чём уже сильно сожалел. Накормить-напоить так, как Трина и Арлу, он новоприбывших не сможет – этим заведовала Зарина. И позвонить вождю тоже. Не из вредности или боязни, ничего такого… Вождя не было. Исчез ещё два месяца назад. Рэ скрывал этот факт от соплеменников, но обманывать этих громил он не сможет.
– Обещайте не бить, – тихо, но твёрдо обратился Йонг-Рэ к Президенту, – и я всё расскажу.
– Обещаю не убить. Если мне понравится твой рассказ. Начинай.
Рассказ понравиться не мог – Рэ это знал точно. Но и врать смысла уже не было. Смысл оставался один – выжить. Любой ценой. Пусть бьют, ломают, но оставят в живых. Йонг-Рэ почему-то был уверен, что Трин выпутается из любой передряги и как-то что-то в этом мире поправит. Уверенность ничем не подпитанная, но твёрдая. Надо только выжить.
– В вашей норе есть крот.
– Устарело.
– Он ведёт переговоры с Высшими.
– Теплее. Продолжай.
– Арлу, Трина и Зарину везут на границу с Уралом. Там их ждёт… Не знаю, как это называется. Никогда не видел. Что-то типа трансгрессора. Короче, какая-то хрень их всех перенесёт туда, где всеми нами играют. Наш вождь исчез пару месяцев назад. Думаю, что кто-то где-то просто его прикопал. Мы с Зариной поддерживаем… поддерживали иллюзию его присутствия. Как-то так.
– Что за Высшие? Что им надо от Арлы и задрота? – по заинтересованным вопросам Президента можно было предположить, что Йонг-Рэ ещё какое-то время поживёт. Если сможет ответить достаточно внятно.
– Может, чаю? – Рэ нужно было собраться с мыслями, и он тянул время.
– Может. Только не будь дураком – всё жидкое и твёрдое будешь пробовать сначала сам. Ясно? Наслышаны мы о вашем песчаном гостеприимстве, – в ответ на подозрения раскосые глаза Йонг-Рэ расширились в притворном ужасе: типа знать ничего такого не знаю. – Тащи паёк побыстрее. Макс сопроводи нашего косого друга.
Названный солдат поднял Йонг-Рэ за ремень брюк и придал лёгкое ускорение в сторону двери под одобрительные смешки остальной команды. А уже через десять минут стол был сервирован: чай, хлеб, кусочки вяленой говядины, сыр рваными ломтями и какая-то чуток помятая выпечка. Бойцы ели жадно и молча, Президент пил чай и ждал, пока Рэ закончит суетиться и начнёт отвечать на вопросы.
***
– Ты что здесь делаешь? – были последними словами полковника в этой жизни. Он почувствовал, как пуля ударила в край железной пуговицы и, чуть срикошетив, изменила траекторию и вошла прямо в сердце. Василий Петрович приложил правую руку к груди, а левой покрепче вцепился в дверь. На его лице отразилось удивление, непонимание и смерть.
– Дорогая? – Энтони был удивлён не менее уже мёртвого полковника. – Дорогая, что ты здесь делаешь?
– А на что это похоже? – в кабинет вошла красивая, моложавая женщина в элегантном пальто и с чудовищно огромным пистолетом в маленьких изящных ручках. – Спасаю твою задницу, неблагодарный засранец.
