Татьяна Гончарова
Осторожно, двери открываются
Глава 13
Рассказ Йонг-Рэ был кратким и по существу. Кто такие Высшие он толком не знает, но по общим признакам, это те, что придумали матрицу. Они находятся где-то в районе Урала. Или Тибета. В горах, короче. Почему в горах? Ну, может, не в горах. Что надо от Трина – неясно. Задротов, умеющих программировать пруд пруди. А вот с Арлой…
– Что такого с Арлой, – напрягся Президент.
– Точно не знаю, но слышал в народе байку, что и среди натуралов нет абсолютно натуральных. Дочь ваша как родилась?
– Родилась как родилась, – пожал плечами Президент и осмотрел свою команду, словно они этот факт знали лучше его. – Я тогда подавлял восстания в западных колониях, жена как-то сама справилась.
– Вот. Вот в этом весь секрет: сама справилась. А не должна была. Все женщины натуралов рожают в специальных клиниках, да? Под многосуточным наркозом. Да? Потому что мы хоть и натуралы, но не очень… Короче, рожают сами только настоящие люди. И рожают они…
– Настоящих людей, – закончил за Йонг-Рэ Президент.
***
Машина на воздушной подушке остановилась так резко, что пассажиры попадали на пол. В ту же секунду дверь в салон распахнулась и внутрь влетела газовая граната – всё заволокло сладким дымом. Три Дэ кашляли и матерились, но сознание не теряли, в отличие от Зарины и Трина – те вырубились практически сразу.
– Лимонадный, не ссы, выходи и скажи своим братьям, чтобы волокли молодёжь к выходу, – интонации приказывающего были такими тягучими, казалось, что обладателю этого голоса лень разговаривать. – Шевелите колготками, пацаны. Я жду вас в вертушке.
– Тухлый, ты? А зачем газ? – Лимонадный Джо выпрыгнул из машины, сплюнул тягучую слюну на песок и огляделся. – Ты один? Забирай груз, мы сваливаем.
– А вот и хрен тебе, валильщик, – из вертолёта высунулась рука с оттопыренным средним пальцем. – Я сказал – посадка, значит, посадка. И не нервируй меня, гном переросток. Радуйся, что мне лень выбить из тебя говнецо. Грузитесь.
Три Дэ переглянулись и обменялись знаками, понятными только им. Втащили Зарину и Трина в вертолёт и резко выкинули свои компактные тела на улицу. Вскочили на ноги и в считаные секунды скрылись под защиту джипа.
– Придурки, – без тени раздражения прокомментировал этот цирковой номер Тухлый. – Останетесь без вознаграждения. Я как их сам этапировать буду? А если они очнуться и нападут на меня? Я, бля, лётчик, а не конвоир. Повторяю, для тех, кто в танке: садитесь в вертолёт…
Последнюю фразу Тухлый договорить не успел – раздался хлопо́к, и его лицо наконец показалось в блистере. Не целиком, а только та часть в виде кровавого харчка, которая оторвалась от черепа.
***
– Настоящих людей, – закончил за Йонг-Рэ Президент. – Я понял. Только не понимаю, какое дело до этого Высшим, кто бы они, сука, не были.
– Я думаю, что разговоры о гетто людей на Урале не выдумки, – предположил Йонг-Рэ. – Только непонятно, зачем их там собирают. Проще было бы утилизировать. Ведь это место обрастает легендами. И надеждой.
– Так. Мне нужны точные координаты того чудо-лифта. Ты, узкоглазый, поедешь с нами. Девочки, вам пять минут на попудрить носик и алга! Вопросы есть? – Президент оглядел команду и, как бы подтверждая, что вопросов быть не может, удовлетворённо кивнул. – Йонг-Рэ, не вешай нос. Здесь всё равно уже ловить нечего: вас либо миксы сожрут, либо локацию распылят за ненадобностью. А поможешь мне…
– Давайте уже без этого… Не вчера родился. Мне нужно больше пяти минут. Отдыхайте пока, я вернусь минут через сорок. Надо подготовиться, а то смысла в нашей экспедиции будет немного, – Рэ, не дожидаясь разрешения, вышел из комнаты.
***
Лопасти вертолёта завертелись, поднимая бурю песка. Раздался ещё один хлопо́к, но явно не от выстрела. И ещё хлопо́к. А потом всё стихло: и песчаный вихрь, и гул мотора вертушки. Три Дэ озадаченно смотрели на опустевшее место стоянки вертолёта. Такого быть не могло, но было. Точнее, не было. Вертолёта не было.
– Неуловимый, проверь, – скомандовал Лимонадный.
– Не хочу, чего всегда я, – проворчал Неуловимый и тут же вышел из джипа. Он походил по площадке, попрыгал, потрогал лужу топлива, вытекшую из вертушки. – Зуб даю, что здесь был вертолёт. Керосин ещё тёплый.
– Тупень, я и сам знаю, что был. А делся куда? Он же не взлетал. Он просто исчез. Я не Сонный Джо, чтобы проспать такое событие, – голос Лимонадного срывался на визг.
– А я и не спал, – возмутился Сонный Джо. – Просто прилёг. В укрытие. От шальной пули. А глаза закрыл от страха. И вообще, братва, поехали уже отсюда. Чую, говнина здесь какая-то происходит.
Три Дэ так торопились покинуть странную площадку, что не заметили вездеход, притаившийся за ближайшим барханом.
***
Йонг-Рэ вернулся меньше, чем через сорок минут. Он переоделся в песочного цвета комбинезон и вооружился допотопным автоматом Калашникова, который вызвал в бойцах иронические усмешки. Команда Президента была оснащена короткоствольными таворами последнего поколения с радиолокацией и тепловизором. Ещё Рэ принёс ключи от вездехода и вопросительно поднял их вверх.
– Мне, – солдат по имени Макс протянул руку. – Поведу я. Дэн за радиста. Йонг – штурман. Остальные наблюдатели, но с предохранителей палец не снимать. Господин Президент, предлагаю вам вернуться в штаб. Наша миссия небезопасна, а люди не могут остаться без главного руководителя. Господин Президент, целесообразнее…
– Макс, хоть ты мне мозг не полощи. Там моя дочь. Срал я на людей большую, – Президент показал, насколько большую, широко разведя руки, – очень большую кучу. Миссия небезопасна… Наша говённая жизнь небезопасна. Мы, так или иначе, скоро сдохнем всё. Или не сдохнем. А ответы там. Там, где Арла, Макс. Понимаешь? Так что, хорош разводить демагогию, солдат. В путь.
Команда, возглавляемая теперь Йонг-Рэ, быстро прошла путь от комнаты до гаража. День клонился к вечеру, и надо было поторапливаться – ночь в пустыне темна и полна ужасов. Макс бегло осмотрел вездеход, дал команду грузится, и сам сел за руль. Рядом с ним расположился Йонг-Рэ и стал разворачивать карту.
– Ты серьёзно? – удивлению Макса не было предела. – Бумажная? Навигаторы у вас ещё не придумали?
– Придумали, придумали, – мазнул в сторону Макса снисходительной улыбкой Йонг-Рэ. – Только на ближайшие километров сто работают глушилки. Твой навигатор может привести нас куда угодно.
Макс вздохнул и закатил глаза: куда, мол, я попал. Через мгновение мотор взревел, и большая машина в тяжёлом прыжке выскочила из гаража на горячий песок Казы. Бойцы в салоне внимательно наблюдали за обстановкой в небольшие окна, больше похожие на бойницы. Президент прикрыл глаза, уйдя то ли в дрёму, то ли в мысли.
***
– Маша, ты зачем брата своего убила? – Энтони еле поспевал за своей женой, стремительно двигающейся в сторону запасного выхода. – Маш?
– Заткнись, Тони, а то и тебя, – она недоговорила, что сделает с ним, если он не замолчит, но Глинкину и так это было понятно. Непонятно только было, как он так ошибался в своей жене. Кукла, с красивым лицом и пустой головой, оказалась каким-то монстром, знающим, как стрелять и вообще… Что конкретно вообще, Энтони сформулировать не мог. Точнее, боялся.
– А откуда ты узнала, что меня надо спасать?
– Подельник твой сказал. Он хоть и туповатый солдафон, но дело своё знает: проследил за тобой, послушал под дверью душевный ваш с Васей разговор, ну и позвонил мне.
– Спасибо, – всхлипнул Энтони.
– Вот только давай без сантиментов и соплей. Ты меня собирался на опыты сдать, да? Вот и закончи начинание.
– В каком смысле? – Глинкин даже остановился.
– Шевелись, пока нас не сцапали друзья твоего любимого свояка. В таком: я хочу попасть к ним, к Высшим. Я – настоящая. Они меня хотят? Они меня получат. Ясно? И не вздумай мне тут сейчас передумывать. Пристрелю и не поморщусь. Веришь? Брата застрелила и тебя, мудака, шлёпну, – Маша Глинкина хищно улыбнулась мужу.
– Хорошо, я сделаю так, как ты хочешь. Но мне нужны гарантии.
– Гарантии? Гарантии? – от возмущения Машу перекосило так, что её красивое лицо превратилось в кошмарную маску. – Ты, тварь, вякни мне ещё что-нибудь про свои сраные гарантии. Будешь жить, если я захочу. Или если не успею тебя убить. Понял?
– Да, – прошептал Энтони и подумал, что лучше бы его бил полковник. Василия Петровича Глинкин боялся меньше, чем эту сумасшедшую стерву.
– Вот и славно. Сейчас выходим и садимся в драндулет, припаркованный у мусорных контейнеров. Ты за руль, а я сзади. Технику безопасности о вождении с упёртым в затылок кольтом рассказать? По глазам вижу, что нет. Едем к северным воротам, там нас ждёт вертолёт. Давай, любимый, выходи первым.
Дальше события развивались быстро и просто: они сели в какой-то потрёпанный автомобиль, доехали по пустым улицам к северным воротам и с первыми лучами солнца взлетели на вертолёте, который их и правда ждал. Пока они летели, Глинкин рассказал то, что знал, надеясь своей откровенностью заработать доверие жены. Какое впечатление производили его слова на Машу, сказать было трудно – её лицо оставалось безучастным. И очень красивым.
– Мы не сможем прилететь прямо на нужную точку. Вначале на базу в Казе, там возьмём вездеход и к лифту, – Энтони уже совсем успокоился и говорил привычным, чуть покровительственным тоном. – Но там, на базе, скорее всего, Президент с бойцами. Поэтому садимся на старой площадке, тихо подходим пешком к ангару, а там будем действовать по обстановке.
– Смотрю, ты ожил, милый? Ладно, покомандуй пока, – Маша почесала сидящему за штурвалом Глинкину затылок дулом пистолета.
Они успели приземлиться до выхода из ангара команды Президента и остались незамеченными. За догадку сесть на заброшенной площадке Маша одарила Энтони почти ласковой улыбкой. Через час они тоже покинули базу в небольшом джипе на воздушной подушке. Эта машина, конечно, уступала вездеходу по безопасности, зато передвигалась почти бесшумно и очень быстро. У них не было карты, а навигаторы почему-то показывали какую-то чушь – Глинкин стучал по ним, включал и выключал: без толку. Решили ориентироваться по оставляемому пыльному следу от вездехода.
– Знаешь, милый, мы могли бы стать отличной командой. Если бы не ты, – Маша Глинкина рассмеялась и от души хлопнула мужа по спине.
– Мы и сейчас можем попробовать, – ответил заискивающей улыбкой на её бурное веселье Энтони. – Если ты мне расскажешь, зачем тебе нужны Высшие, то я вполне…
– Вполне? В каком таком вполне, дорого́й? Ты в полном говне! – Маша перестала смеяться и опять превратилась в жёсткую стерву. – Ты думаешь, что они оставили бы тебя в живых? Идиота кусок. Запомни: ты никому на хер не нужен. Поехали.
Энтони нажал на газ, чувствуя, как злоба наполняет его силой. Он ещё не знал, что будет делать дальше, но уже твёрдо решил, что делать не будет. Никогда больше. Он никогда не будет плясать под дудку этой сумасшедшей. И вообще, ни под чью дудку он, Энтони Глинкин, плясать больше не будет. Никогда. Эта мысль подняла ему настроение, и он прибавил газу. А через секунду поймал себя на том, что насвистывает разбитыми губами какую-то давно забытую мелодию и мысленно улыбается, представляя, как хватает жену за шикарные блондинистые локоны и прижимает её красный рот к своей расстёгнутой ширинке.
– Я не поняла, чего ты там склабишься? – Маша никогда бы не догадалась, какие картинки сейчас представляет её муж.
– Всё хорошо, дорогая. Всё хорошо. Я сделаю всё правильно. Вот увидишь. Тебе понравится. Наверное, – ответил Энтони и посмотрел на жену взглядом, полным сочувствия и ещё чего-то такого, отчего у Маши по спине побежали мурашки.
Глава 14
Мне никогда не мешает шум метро. Наоборот, именно он даёт возможность уснуть боли в голове. Именно он даёт мне отдохнуть хоть чуть-чуть от беспросветного бодрствования в диких, нечеловеческих корчах. Я сплю примерно восемьдесят минут – один цикл из 12 объявлений остановок. Потом я покидаю поезд, перехожу на другую сторону и еду в обратном направлении.
Никакого сакрального смысла эти переходы не содержат. Просто вбил себе в голову, что если буду всё время ездить по кругу, то меня примут за бомжа. Утешаю себя надеждой, что таким образом путаю следы. Голоса в голове пока не пришли к консенсусу: паранойя это или нет. Я им подсказывать не намерен. Я и так сожалею о том, что всех их познакомил. Ошибка, фатальная ошибка – теперь они всё время говорят. И только в метро я их не слышу.
***
Вездеход затормозил у пустой вертолётной площадки. Бойцы выскочили и рассредоточились согласно какому-то одним им известному раскладу. Через минуту Макс жестом показал оставшимся в машине пассажирам: выходите. Президент сразу же направился к бетонной площадке: зыбкость песка его раздражала. А Рэ бросился к брошенному вездеходу, на котором увезли Зарину, Арлу и Трина. Он быстро обследовал салон и присоединился к Президенту, озадаченно рассматривающему посадочную полосу.
– Вы что-то нашли?
– Скорее не нашёл, – Президент присел на корточки и поводил рукой над бетоном. – Чисто. Как будто сегодня только застыл. Даже песка нет. А должны быть полосы от резины. Да? Или я чего-то не понимаю?
– Я тоже не понимаю. Макс, – позвал бойца Йонг-Рэ, – может, ты нам расскажешь о новых достижениях в вертолётостроении?
– Чего? Каких достижений? – Макс зашёл на площадку и тоже начал, удивлённо мотая головой, рассматривать поверхность. – Забодай меня танк, а где чирки? Или вертушки здесь ни разу не коннектились? Поле новое, как попа младенца, который обоссался – вон лужа чего-то вонюче-горючего.
– Вот и я… – начал было Йонг-Рэ, но увидел лёгкий пыльный след и показал на него рукой. – Похоже, у нас гости.
***
На одном из тысячи экранов люди на транспортной платформе выглядели насекомыми. Мелкими и суетными. Оператор переводил глазок с одной локации на другую со скоростью, достаточной чтобы среагировать на опасность, но слишком быстрой для вникания в суть происходящего. За пультом сидел цифровик последнего поколения: программное и аппаратное обеспечение с когнитивными способностями мозга, но без всяких сантиментов, усталостей и прочей чепухи, свойственной людям.
– Нестандартная ситуация. Запись номер икс-икс-пять-семь-икс. В локации «Лифт» появились люди. Требуется вмешательство. Готов отправить дежурный модуль. Жду резолюции.
– Заявка принята. Заявка обработана. В действии отказано.
Оператор отключил связь и поморщился. Поморщился? У цифровика последнего поколения не заложена функция эмоциональной окраски. Но он поморщился и с испугом огляделся: камеры слежения за оператором мирно смотрели на него своими красными глазками и, кажется, ничего не заметили. Оператор потрогал бейдж на груди: дежурный Роберт Стинс. Что же ты, Стинс, чуть всю операцию не завалил? Сиди и беспристрастно смотри на экранчики… Морщишься, блин. Вспотей ещё до кучи. Нужно получить разрешение на отправку модуля. Кровь из носа.
– Нестандартная ситуация. Запись номер икс-икс-пять-семь-игрек. В локации «Лифт» появились искомые люди. Готов отправить дежурный модуль. Жду резолюции.
– Заявка принята. Заявка обработана. Резолюция: отправить дежурный модуль без сопровождения.
***
Горячая волна откинула стоя́щих в центре вертолётной площадки далеко за её пределы, хорошенько воткнув их в песок. Подъезжающий джип резко затормозил, чтобы не переехать барахтающихся на его пути людей. Солдаты, рассредоточенные по периметру, тоже ощутили воздушный удар и теперь вставили, отплёвываясь и протирая глаза.
– Охренеть, – по слогам сказала Маша, выпрыгнув из джипа. – Весело тут у вас, господин Президент. Ручку пода́ть?
– Обойдусь, госпожа Глинкина, – вставая ответил Президент. – Какие черти вас сюда принесли? А, я вижу, вы и супруга своего прихватили. А что же брата не взяли? Логичнее было бы.
– Он нечаянно умер, – пожала плечами Маша. – Разрыв сердца 46-го калибра. Или как-то так. Я плохо разбираюсь.
– Маша, – наконец из автомобиля вылез Глинкин, – спасла меня из смертельной хватки вашего терьера. И убедила, что я был не прав, предавая наши идеалы…
– Иди в жопу, Тони. Я не электорат, мне уши не зальёшь, птица-говорун, – Президент, как обычно, говоря с заместителем, передёрнул плечами, словно стряхивал с себя какую-то гадость. Потом повернулся к Маше. – Чем, говоришь, ты тут удивлена?
– Дак вот, – тонкий пальчик показал за спину Президента.
– Охренеть, – тоже по слогам сказал он: на площадке стоял вертолёт.
***
Момент, когда вертолёт стал чем-то другим, Трин не заметил. Просто на секунду стало темно, потом светло, а потом его стошнило. Смутиться он не успел, так как услышал, что и Зарину, и ещё кого-то выворачивает где-то совсем рядом. Через пару секунд оказалось, что они в лифте – двери разъехались, и приятный женский голос объявил: шестьдесят.
– Шестьдесят в каком смысле? Чего? – выгнула бровь Арла.
– Твою ж налево, ты откуда здесь взялась? – Трин аж подпрыгнул от неожиданности.
– Вас спасала, – хохотнула Арла. – Но что-то пошло не так. Зарина, давай руку, хватит пол подметать. Очухалась? Тогда выходим осторожненько.
– Куда выходим? – слабым голосом спросила Зарина, держась одной рукой за живот, другой за Арлу. – Вдруг там нас ждут?
– Встречающих пока не видно. Арла права – смысла торчать здесь нет. Да и неизвестно сколько мы тут пробудем, в этом шестьдесят. А ещё разок так, – Трин изобразил пантомимой, как его выворачивало, – мне не хочется.
Троица вышла из кабины чего-то похожего на лифт и оказалась в длинном коридоре. Ни дверей, ни вообще чего-либо в нём не было. Просто какая-то длинная, прямоугольная кишка, с двумя рядами встроенных в пол лампочек. Конец этой кишки терялся где-то впереди. Так как выбора больше никакого не было, Трин решительно зашагал в единственно возможном направлении, девушки двинулись за ним.
Глава 15
На вертолётной площадке стоял вертолёт. Появление его было таким неожиданным, что народ остолбенел и расслабился настолько, что перестрелять всех сонными дротиками дежурная группа успела за несколько секунд. Больше времени понадобилось, чтобы отсортировать нужных и погрузить их в трансгрессор.
Оператор Роберт Стинс следил за погрузкой, стараясь не постукивать от нетерпения пальцами по столу. Важно было провести эвакуацию максимально быстро. Разрешение он получил на модуль без сопровождения. На человеческом языке это означало, что люди должны были сами догадаться залезть в вертолёт. И неизвестно, кто бы успел занять своё место до старта. Рисковать Стинс не мог: ему нужен был именно этот человек и никто другой. Остальных бригада погрузила просто для отвода глаз. Чьих? Роберт не знал, но чутьё его никогда не подводило. Скоро станет ясно – ошибся ли он.
***
Трину казалось, что они идут целую неделю. Он устал, хотел пить, есть и заплакать. И попросить, чтобы это всё было во сне. Ну сколько может длиться этот чёртов коридор без окон и дверей? От истерики Трина удерживало только присутствие девушек. Те шли молча, тяжело дыша ему в спину.
– Всё, я больше не могу, – с облегчением услышал Трин жалобный голос Зарины. – Пристрелите меня. Это явно какая-то ловушка для дураков. Мы идём уже несколько часов, идём, но на самом деле стоим. То есть, идём, но на одном месте. Понимаете? Мы крысы в колесе.
– Согласна, – Арла не выглядела слишком уж усталой, скорее раздражённой непонятной ситуацией. – Предлагаю сесть. Прямо здесь. И поспать. И гори оно всё синим пламенем.
– Ну, если вы хотите, – Трин был рад, что первым заныл не он. – Сядем прямо на пол?
– Нет, бля, вот на этот прекрасный мягкий диван, – взорвалась Арла. – Извини. Видимо, я устала больше, чем думала.
Они одновременно сели на пол, привалились к стене и провалились сквозь неё. Сил на испуг не было, троица какое-то время просто лежала и смотрела в потолок. Первой очнулась Зарина – она перевернулась на живот, подпёрла подбородок руками и стала рассматривать комнату, в которую они свалились.
– Есть здесь кто-нибудь? – безучастно поинтересовалась Арла, даже не пытаясь оглядеться.
– Кроме монитора на стене, только мы, – Зарина опять перекатилась на спину. – Вы заметили, что со стороны ног нет коридора. А ведь должен был быть. Жопами-то мы в коридоре сидели… Странно, да?
– Да, – вяло отозвался Трин, – можно я посплю? Кто-нибудь знает, как тут свет выключается?
– Эй, кто-нибудь, – неожиданно громко прокричала Арла, – выключите на хрен этот чёртов свет.
Комната погрузилась во мрак.
***
– Осторожно, двери закрываются! – ворвался в меня голос. – Следующая…
Я не стал слушать про следующую остановку, а протиснулся между смыкающимися створками. Перрон был почти пуст. Странно. Мне нужны были люди: их шум, вонь и суета. Я нуждался в этом обезболивающем коктейле. Поезд за моей спиной почему-то стоял. Мы ждали – он и я. Ждали, кто не выдержит первым.
– Уезжай, – нечеловеческим голосом прорычал я и обернулся. Поезд усмехнулся и тронулся, глядя на меня десятками глаз вагонов. Из последнего на меня с невыразимой печалью смотрел полковник.
Этого не могло быть, но было. Мёртвый Василий Петрович смотрел на меня вполне живо, хоть и печально. Я было дёрнулся вслед за поездом, но вовремя сообразил бесполезность – поезд ушёл. И вместе с ним ушли и все звуки, кроме нарастающего треска помех в моей голове. Кто-то крутил ручку настройки, безуспешно пытаясь поймать волну. Хватит на сегодня метро. Мне нужно понять. Что-то нужно понять. Успокоиться и понять, что же мне нужно понять. Я шёл к эскалатору, и по пути включал голоса. Живой мёртвый полковник – откуда. И куда. Какие версии. Говорите, пожалуйста, по очереди. Не надо кричать – мне больно. Кто такой Роберт?
***
Оператор Стинс теперь смотрел только на два монитора: тёмную комнату с тремя людьми и лифт, транспортирующий Президента, Йонг-Рэ и чету Глинкиных. Роберт до конца не понял своего порыва притащить сюда эту Машу и Энтони. Какая-то смутная догадка мелькала в глубине его гибридного сознания, но он никак не мог её поймать. В трансгрессоре время летит не так, как реальности. Хотя и реальность тоже понятие относительное. Была ли операторская реальной?
Когда Стинс выключил по просьбе Арлы свет, он одновременно пустил в комнату усыпляющий газ. Это тоже было спонтанное решение. Слишком много в жизни перепрошитого натурала Бориса Ивановича Горова в последнее время происходит стихийных событий. Так и до провала долго и тщательно выстраиваемой легенды недалеко. По документам Роберт Стинс был цифровиком последнего поколения. То есть киборг с определённым набором характеристик, в которых есть только математический подход и твёрдая логика. И никакой спонтанности, интуиции и прочих пошлых человеческих изъянов. Тот, кто готовил Бориса-Роберта к миссии, предусмотрел практически всё, кроме всплесков эмоций. Но если бы их, эмоции эти, выключили совсем, то Горов и в самом деле стал цифровиком и не смог бы выполнить миссию. Замкнутый круг.
Лифт остановился, дежурная бригада вытолкнула в коридор пленников и отправилась в свою локацию. Стоя́щие у моментально закрывшейся двери люди выглядели не лучшим образом: бледные, испуганные, съёжившиеся от перегрузки. Особенно худо было Глинкину – кровь хлестала из носа, как будто его только что сломали. Энтони, видимо, не чувствовал этого, потому как даже не пытался вытереть лицо, а только тупо и затравленно смотрел в теряющуюся перспективу коридора.
– Дамы и господа, вас приветствует корпорация «Матрица плюс», – внезапно и оглушительно раздалось со всех сторон. – Просим вас прислониться в любом, удобном для вас месте.
– Ага, а ещё пристегнуться? Взлетаем? Кто это говорит, вашу матрицу? – неожиданно бодрым голосом заорал Глинкин. – Приветствует… Видел я ваши приветствия в…
– Успокойся, дорого́й, – Маша накрыла его окровавленный рот своей ладошкой. – Давай будем послушными зайками и сделаем всё, как просит этот… эта корпорация. Ладушки? Я могу опустить руку?
Энтони сник и кивнул. Маша взяла его за локоть и усадила рядом с собой. Потом выжидательно посмотрела на двух, переминающихся с ноги на ногу, мужчин. Йонг-Рэ пожал плечами и устроился возле госпожи Глинкин. Президент хмыкнул, помотал головой, как бы выражая несогласие, но всё-таки тоже опустился на пол напротив Тони. Долгую минуту ничего не происходило, а потом все начали заваливаться.
