Татьяна Кожевникова
Гадское общество
Очнулась она, лёжа на чём-то твёрдом. Ещё не открывая глаз, она подумала: «Как хорошо. Меня всё-таки спасли. Наверное, увидели, что меня нет в каюте, и вернулись. Даже не качает. Наверное, шторм кончился». Она открыла глаза, но вместо красивой яхты увидела кусок ржавой трубы, провалившейся куда-то внутрь палубы. Поднялась на локте и вскрикнула от ужаса.
Вокруг неё полукругом лежали змеи – огромные и явно голодные. Она опять потеряла сознание, но очнулась быстро. Не открывая глаз, попыталась оценить обстановку, где она могла очутиться. Если её подобрали не друзья на яхте, а какое-нибудь рыболовецкое судно, то почему тут змеи? Почему они лежат, приподняв головы, вокруг неё и смотрят на неё? Ей очень страшно было открыть глаза, а ещё страшнее сделать хоть какое-либо движение. Она где-то читала, что змеи плохо видят и реагируют на движения. Возможно, они лежали так и ждали, когда она пошевелится. Ещё одна мысль промелькнула в голове, что змеи не едят людей.
Она лежала, не шевелясь, а потом вдруг ей пришла в голову оригинальная мысль – до каких пор сможет она лежать вот так, не шевелясь? А змеи, наверное, могут лежать вокруг неё сколько им угодно.
Потом она привыкла к мысли, что вокруг неё змеи, потом решила, что ей это показалось после той качки, которую она перенесла в море. Она открыла глаза и резко села.
Змеи шарахнулись от неё, но скоро одна из них, самая большая подползла к ней и, поднявшись до уровня глаз Леры, пристально на неё посмотрела. Лера сидела, будто парализованная, она будто бы забыла, как шевелить рукой или ногой. Но в то же время не отводила глаз. Змея не мигала, Лера, по-видимому, тоже. Змея высунула язычок, спрятала его, опять высунула. Лера переключила своё внимание на язычок и вдруг услышала в своей голове:
– Ты – человек?
– Да, – ответила Лера, отчего змеи опять шарахнулись, и только большая змея осталась на месте.
– Ты плавала без лодки? – опять услышала она в голове, и сама тоже ответила мысленно.
– Меня сорвало ветром с палубы в море. Кто ты?
– Я змея.
– А почему ты разговариваешь на русском языке?
– Это ты разговариваешь. Ты переводишь мои импульсы на свой язык, а свои слова – в импульсы.
– Откуда ты знаешь? Что вы делаете на корабле? Ведь это корабль? Как я тут оказалась?
– Не надо посылать много импульсов. Я могу отвечать только на один.
– Хорошо. Как я тут оказалась?
– Шторм закончился, мы плавали в море и увидели человека. Мы затащили тебя на свой корабль.
– Вы хотите меня съесть?
– Нет. Ты слишком большая. Мы заглатываем пищу целиком, и даже я, самый большой змей на этом корабле, не смогу тебя проглотить.
– Зачем вы меня спасли?
– Мы уже спасали человека.
– Расскажи, как вы здесь оказались.
– Мы жили в устье большой реки. У каждого из нас было своё место охоты, но погреться на солнце мы любили на высоком острове, половина которого сидела в море. Особенно любили это место наши женщины. Начались дожди, и пришло время любви. Наши женщины избрали этот остров для любви. Сюда сползлись почти все мужские особи со всей округи. Начались оргии, любовные пляски. Здесь удобно – много места. Никто не замечал обильных дождей, нам это нравится. После спаривания все лежали без сил – и самцы и самки. Никто не заметил, что остров оторвался от берега и вышел в открытое море. Это был корабль.
– Когда прошла пора любви, – Лера «слушала», заворожённая этим непонятным голосом в голове, – самцы хотели уйти в свои места охоты, но вокруг было море. Многие спрыгнули с корабля и поплыли, но мы ничего о них не знаем. Остались лишь оплодотворённые самки и несколько самцов, в том числе я. Мы не умеем жить стаей, но на таком маленьком острове нам пришлось сплотиться. Я стал вожаком, потому что нашёл под твёрдой поверхностью ещё несколько слоёв и на самом нижнем – множество крыс, которые стали нашей пищей. Скоро самки родили змеёнышей, нас стало намного больше. Когда большие волны окатывали корабль, мы прятались на других поверхностях, когда волн не было, мы грелись на солнышке, спускались в воду и ловили рыбу. Но в море нам трудно ловить рыбу. Вся рыба водится у берега.
– Сколько времени вы так живёте?
– Я знаю, что такое время. У меня уже два раза менялась кожа, у наших самок уже несколько раз был приплод. За это время нашим крысам стало нечего есть, они стали пожирать друг друга, у самок стало рождаться меньше змеёнышей, всё чаще они просто откладывали яйца, из которых ничего не вылуплялось, к тому же эти яйца крали крысы.
– И вы ни разу не попадали на землю?
– Однажды, волны были особенно высокие, многих наших соплеменников смыло в море, а когда волны успокоились мы стали спускаться в море, чтобы поохотиться и увидели человека, качающегося на волнах. Так же, как ты.
Лера от удивления дёрнулась и сразу же потеряла нить разговора, а змей, смотревший ей в глаза, отпрянул.
Лера размяла затекшие ноги и руки, снова уселась в напряжённую позу, чтобы услышать удивительный рассказ удивительного змея, но змей отполз в сторону и лежал на палубе, изредка высовывая свой язык. «Уж не показалось ли мне всё это? – подумала она, – да и все эти змеи, не плод ли моей больной фантазии? И вообще, где я?»
Она встала и прошлась по палубе, её шатало из стороны в сторону, будто она всё ещё качалась на волнах. Если предположить, что всё происходящее с ней, не кажется ей, то получается, что она находится на старом корабле, у которого уже нет ни мачт, ничего такого, что бы помогало плавать. Но он плыл – неведомо куда, неведомо откуда. Если разговор со змеем имел место, значит, она была спасена этими змеями, но вот для чего – непонятно. И какая разница – погибнуть от голода в океане или на старом корабле в обществе змей. Она рассуждала так, стоя на носу старого корабля. Простиравшийся от горизонта до горизонта океан, излучал бирюзовое благодушие, но на душе у Леры сидел противный кот и скрёб её – душу – изо всех сил. Нет, хватит, надо настраиваться на позитив. Всё равно её ищут, Лера знала, что Мария будет искать её пока не найдёт – живую или мёртвую. Лучше живую – не затем Лера прилетела сюда за тридевять земель, чтобы бесславно умереть на старом корабле со змеями.
Она резко повернулась, едва не потеряв равновесие. Змеи, которые, казалось, собрались все на палубе, мгновенно отползли. Лера сделала шаг, и змеи освободили ей дорожку, следующий шаг – опять дорожка. Так она и пришла к рубке – единственному помещению на палубе. Поржавевшая дверь была приоткрыта и, видимо, больше не открывалась ни в одну, ни в другую сторону. Лера вошла. Здесь было на удивление чисто. Посредине стоял штурвал перед большим окном, давно лишённым стекла, в углу лежал огромный змей, наверное, тот самый, с которым она разговаривала. Лера смело подошла и села напротив него. Немного сосредоточилась и тут же «услышала»:
– Ты думаешь, что все мы тебе кажемся, а наш с тобой разговор – плод твоей фантазии?
– Да. Я так думаю, но откуда ты знаешь такие слова?
– Это не я знаю, а ты. Ты переводишь мои импульсы.
– Но как ты этому научился?
– Я начал тебе рассказывать, но ты отвлеклась.
– Хорошо, я постараюсь слушать тебя.
– Тот человек не испугался нас, он уже плыл к нашему кораблю, в отличие от тебя. Ты спала, но мы уже знали, как тебя поднять. Человек подплыл, а мы стали забираться наверх – ты потом увидишь, по канатам, свисающим с корабля. Когда-то это были лестницы, но они истлели. Некоторые отваливались, вместе с моими соплеменниками, когда те пытались взобраться по ним. Человек смотрел, как мы взбираемся наверх, а потом тоже пополз, но оборвался. Тогда он ухватился за меня, я хоть и был очень испуган, но не скинул его, и мы вместе забрались на корабль. Человек сидел на палубе, не шевелясь, а мы собрались вокруг него, прикидывая, добыча это или нет. Похоже, добычей не пахло, слишком она была крупной. Потом человек поднял голову и посмотрел мне в глаза. Я что-то такое почувствовал, а потом понял, он удивляется, отчего нас так много. Я вспомнил, как мы тут оказались, потом понял, что человек меня «слышит». Так мы научились с ним разговаривать. Сидели глаза-в-глаза и представляли себе то, что хотели узнать или рассказать. Я узнал от человека, что он специально спрыгнул в море, ему нельзя было оставаться на своём корабле. У него с собой были продукты, оружие, какие-то приборы, а плыл он в жилете – таком же, как у тебя. Человек сказал, что ему нужно на берег. Я сказал, что жить в устье реки мне нравилось тоже. Человек прошёл в рубку, долго там с чем-то возился, а потом «сказал» мне, что он может настроить штурвал так, что корабль будет двигаться в одном направлении, и скоро нас прибьёт к берегу. Согласен ли я жить снова на берегу? Я не понимал разницы и согласился.
– Но вы могли прибиться к берегу, где для вас не было бы пищи или где было бы много людей.
– Да. Наш корабль стал двигаться куда-то, мы это ощутили, но время шло, до земли было далеко. Мы с человеком часто разговаривали. Он мне рассказывал, как живут люди и мне всё меньше хотелось с ними встречаться. Я ему рассказывал о тех местах, откуда мы родом, он назвал мне это место – река Ориноко. Время шло, и он стал говорить, что не знает, куда прибьётся корабль, возможно, мы там погибнем – от людей или от голода. Ведь уже прошло много времени с тех пор, как корабль оторвался от благодатной земли и вынес нас в море. Человек сказал, что река Ориноко очень далеко от того места, где мы его подобрали. Он подолгу бывал задумчивым. Скоро его продукты закончились, и он признался мне, что, когда в первый раз поднялся на корабль, подумал, что с голоду не умрёт, мясо змей считается деликатесом. Но теперь, после разговоров со мной, он не сможет никого убить, и ему грозит голодная смерть, если корабль ещё долго будет плыть к земле. Он только пил воду, которая собиралась в трубе после дождя. Я ему ничем не мог помочь, но однажды он увидел, что мы ловим рыбу и тоже стал спускаться в море, но ловить рыбу у него не получалось и мы отдавали ему свой улов. И всё же мы плыли к земле. Он первый увидел признаки приближающейся земли и стал думать, что же делать дальше.
– Он переживал за вашу судьбу?
– Да. Когда корабль приблизился к земле настолько, что он мог различить её очертания, он сказал мне: «Я не могу рисковать жизнью вашего племени, ведь вы спасли мне жизнь. Поступим так: я поставлю корабль на якорь и поплыву к земле, потом вернусь к вам, привезу зерна и крыс, и обсудим, как быть дальше. Но я обязательно вернусь». Я не знаю, сколько прошло времени, но это было до линьки, он вернулся. Сначала мы услышали рокот, испугались и спрятались на других поверхностях, потом на палубу взошёл человек и с ним ещё и ещё: они носили мешки и спускались с ними в трюм. Человек позвал меня особым свистом и рассказал мне всё, что с ним случилось. Потом мы обсудили с ним, как быть дальше. На этом берегу большой город, мы там жить не сможем, до реки Ориноко далеко. Человек предложил оттащить нас в море на безопасное место, поставить корабль на якорь, чтобы мы жили в море. Я не знал человеческих законов, поэтому согласился.
