Татьяна Лунная
Оставьте меня в покое
– Я не обижаю, Лена, останьтесь, скажите, что я вас не обижаю!
Лена сделала еще одну попытку уйти.
– Нет, – Дима встал прямо перед ней на проходе, – Еще один фужерчик, на посошок!
«Как же меня достали эти пьяные традиции».
– Я не могу, и не хочу, – Лена попыталась отказаться, как можно жестче.
– Лена, ну как же так. За ребенка надо выпить! – присоединилась к уговорам тяжелая артиллерия.
– Да, да, где-то я уже это слышала. Сначала за ребенка, а потом человек спивается.
– Почему же сразу спивается, – обиделась за сына Лариса, – Димочка, действительно, почти не пьет, – А сегодня такой день. Почему же сразу спивается.
– Слушай, мааам, а ты уверена, что Ленку сегодня не выпишут?
Лена, чтобы не слушать весь этот бред, поскорее опрокинула в себя вино местного, как оказалось, разлива, и снова попыталась вернуться к себе в комнату.
– Не обижай её, она сирота, – услышала Лена за спиной. «Трепло, а не старуха!» с неожиданной для себя злостью подумала про себя Лена, – «Тварь подзаборная, с каких это пор я ей разрешила пользоваться комнатой!».
От выпитого кружилась голова. Надо срочно прилечь.
– Ты уж извини сына, он не хотел.
В какой раз, в какой уже по счету раз за сегодня эта женщина переступает порог моей комнаты.
– Лариса, Лариса Степановна, я, как бы, хочу побыть одна.
– Ты точно на нас не обиделась? Если на Диму, то он не хотел.
– Ни на кого я не обижалась, – почти сквозь зубы произнесла Лена.
– Хочешь он сейчас придет и извинится?
– Спасибо, я не злюсь на него.
– Сейчас подожди я его позову.
– Лариса Степановна!
– Дима, Дима, иди сюда, сам скажи… Он неплохой! Хорошо же посидели. Нельзя быть такой обидчивой.
– С чего вы взяли, что я обижаюсь?! – Лена не выдержала и перешла на раздражительный и слегка повышенный тон, но все еще сдерживала себя, – Пожалуйста, оставьте меня.
– Лена, – Дима зашел в комнату с двумя бокалами, – Давай за дружбу, мы же соседи да? И за сына! И за наше с вами счастливое будущее в этой квартире! Ура! – Дима один бокал всучил Лене, а из другого выпил залпом до дна.
– Что за абсурд? Почему я должна с вами пить? – Лена практически спихнула бокал в руки Ларисы, – Почему я не могу отказаться?
Лариса пожала плечами:
– А зачем отказываться? Мы же по-дружески, по-соседски. Сегодня ты поздравила Диму с рождением сына, завтра он поможет тебе перенести мебель. Правда, Дима? Мы же соседи, ты отдала нам комнату, а мы за ней присмотрим, и за тобой, чтобы ничего не случилось.
– Ничего я вам не отдавала, – не выдержав, закричала Лена и тут же заткнулась, сама себя испугавшись. Дима на секунду показалось протрезвел, но только показалось и только на секунду, а Ларису Степановну нельзя было ничем пронять. Она столько всего уже повидала на своем веку.
– Это я виновата, дала тебе аспирин, а потом выпили, тебя, деточка, развезло немного. Ох, мать я нерадивая. Дима, давай помоги, давай Леночку уложим на диван.
– Не трогайте меня, – Лена отстранилась от Димы.
– И вправду, Дима, иди на кухню, надо там прибрать. Я сама уложу нашу Леночку.
– Я не ваша Леночка. Прекратите меня так называть!
– Ну что ты, развезло тебя. Как это не наша, конечно, наша. Соседи – это одна семья. Тем более ты сирота, я тебе как мать.
– Вы… вы мне не мать, – сказала Лена и неожиданно для себя заплакала.
– Поплачь, поплачь, милая. Я же говорю, мы одна семья. Лариса обняла Лену за плечи и стала убаюкивать.
– Ложись, давай, ложись и я тоже тут прилягу.
Неужели на какой-то момент в этой квартире воцарятся покой и тишина…
Лена сидит в пластмассовой ванночке, а мама поливает ей на голову из душевой лейки. Теплая вода ласковая, руки мамы мягкие. Мама что-то тихо напевает, а Лена жмурится и от счастья, и от детского шампуня, хоть он и не больно щиплет глаза. Редкие минуты, когда мама и дочь наедине, и мама целиком Ленина. Но как они редки и как скоротечны эти минуты. В ванную комнату начинает долбиться брат с криками впустить. Затем отец. Друг за другом, а то и вместе, они бесконечно стучат и стучат…
Стучат и стучат. В квартиру снова кто-то настойчиво стучал. Дима, шаркая, понесся открывать нетерпеливым гостям. Через секунду следом за звуком открывающийся двери в квартире раздался ор, сначала младенческий, затем женский.
Ну все, теперь точно конец.
– Ты чего трубку не берешь? Где тебя носит?! – орал женский голос.
– Леночка?!
– Я тебе обзвонилась!
– Леночка, что случилось? Тебя не могли выписать сегодня!
– Ты и накатил уже?! Так я и знала. Бери ребенка.
– Уа, уа, – ребенок не отставал от матери и надрывался под самые высокие ноты.
– Леночка, – Лариса Степановна выплыла навстречу невестке.
– Мама, почему никто не берет трубку!
Все семейство направилось на кухню. Лена впала в анабиоз.
– Мама, поставьте чайник, – Леночка упала на стул, – Дима, сядь, кто так держит ребенка, не урони.
– Дай, хоть на внука посмотрю.
– Насмотритесь ещё, – Леночка набросилась на остатки еды, лежавшие на столе, захрустела сушками, – Еда нормальная есть?
– А как же тебя выпустили? – Лариса Степановна принялась накрывать на стол. Она открыла холодильник и не смущаясь, достала сыр, помидоры с полки, подписанной «Не трогать!»
– Роддом затопило. Кто мог передвигаться, тех, попросили поехать по домам. Дали машину. А я вам звоню – ехать-не ехать. Там бы продуло, все окна нараспашку. Свет отключили. И с ребенком сказали все ок, завтра врач придет посмотрит.
Ребенок, наконец, успокоился, замолчал. Дима укачивал ребенка со знанием дела.
– Дай, хоть, подержу!
– Мама, он только что уснул.
Но разве Ларису Степановну это остановит. Со словами «он даже не проснется» заграбастала ребенка к себе на руки. Ребенок снова заорал.
– Да успокойте же его, вдвоем не можете справиться, дайте хоть поесть.
– Ты ешь, ешь, – Лариса передала ребенка обратно Диме, – Иди в комнату, там поспокойнее будет.
Леночка наелась и расслабилась.
– Вот и приехали… мама, вы надолго к нам? Как мы все уместимся? И без помощи нельзя.
– Ты не переживай, я тут с соседкой договорилась, буду ночевать в её комнате. Она твоя тезка, так что…
– В какой комнате?
– А вот и Леночка, еще одна Леночка. Лена, познакомься, это Леночка, моя невестка.
– А почему вы едите мой сыр?
– Лена, ну что ты сразу с порога так, Леночка только что родила, ей нужно хорошо есть.
– Я не против, только зачем есть мой сыр. И ничего я вам не предлагала, – Лена подошла к столу, взяла в руки тарелку с сыром.
– Мама, – Леночка сделала недоуменное лицо, – это что вообще?
Лариса Степановна засуетилась с несвойственной ей суетливостью.
– У Лены сегодня тяжелый день. Неудачные съемки.
– Так это вы же мне их испортили! – Лена снова сорвалась и фразу произнесла едко, как разбуженная ранней весной гюрза.
– Ты чего орешь, подруга! Ребенка разбудишь!
Так и есть. За стенкой заорал ребенок.