Татьяна Пешко
Предубеждение и судьба
Глава 3
До отъезда Алексея оставалась всего неделя. Они сидели на берегу озера. В зеркальной, удивительно ровной поверхности воды, отражались могучие ивы, что были высажены вдоль тротуарной дорожки. Алексей рассказывал ей об услышанном телефонном разговоре бабушки со своей матерью.
– Представляешь, бабуля рассказала маме, что в последнее время я почти не бываю дома. Они обе переживают, что ты старше, опытнее и можешь совратить столичного школьника. Вернее, уже студента первого курса.
– Да, так и получилось, – с грустью глядя на редкие пожелтевшие листья на липах, согласилась Мира.
– Да нет, – возразил Алексей. – Они ведь не знают, что у тебя никого не было. Это я во всём виноват.
– Не оправдывайся, я ни о чём не жалею.
– Я тоже. Я буду писать тебе, звонить, обязательно приеду к бабушке и к тебе. Ты ведь тоже можешь в Минск приехать. Я покажу тебе город, – обещал Алексей, чтобы успокоить Миру. Он видел, что приближение разлуки, осознание того, что им придётся расстаться, делает Мирославу совсем другой – девушка стала немногословной и задумчивой.
На последнем свидании Мирослава не удержалась, расплакалась на плече у Алексея. Она словно чувствовала, что разлука будет долгой. Проводить Алексея она не могла. За сыном и его младшей сестрой приехали родители. Провожала его только бабушка и рано постаревший, весь седой, страдавший многие десятилетия от старых ран, полученных от боевых ранений, дед.
Разлуку Мира переживала долго и трудно. Через несколько дней после отъезда Алексея неожиданно раздался телефонный звонок. Мама передала ей трубку:
– Женщина какая-то, – и поспешно стала продолжать привычными движениями накладывать макияж на ухоженное, хорошо сохранившееся лицо.
– Мирослава, здравствуйте! Это бабушка Алексея. Мама его очень волнуется за сына. Говорит, что он стал другой. Не то в шутку, не то всерьёз говорит о женитьбе. Я надеюсь, что вы благоразумная девушка. Он студент первого курса, ему учиться нужно, думать о будущем. А серьёзные отношения… Он ещё ребёнок, вы должны это понимать.
– Да, я всё понимаю, – ответила Мирослава и повесила трубку.
Тут только до Мирославы дошло, что она и Алексей были из разных «миров», из разных «галактик». Их встреча была ошибкой, нелепой случайностью. Дойти до близких отношений с ещё несовершеннолетним мальчиком она не имела права. Их связь не должна иметь продолжения.
Она – воспитатель в детском саду, он – студент престижного столичного вуза. Его ждёт блестящее будущее. За эти пять лет он забудет о ней. Да что говорить, он забудет её за пару недель, погрузившись в новую незнакомую, такую пьянящую атмосферу студенческой жизни. Она ещё помнила свои студенческие годы учёбы в училище. Это было, наверное, самое лучшее, счастливое и беззаботное время. Там, в университете, будут юные, красивые городские девушки. И не чета ей – провинциалке.
Да, она тоже учится на втором курсе филологического факультета на заочном отделении, будет учителем английского. Но его мама мечтает не о такой невестке – без роду и племени.
Она вспомнила о недавнем звонке из отдела образования. Ей предлагали место в какой-то сельской школе. Профессия учителя уже давно перестала быть престижной. Учителей не хватало, особенно в удалённых глухих сёлах.
Самое время уехать в глушь и никого не видеть, забыть те летние дни, в которые она возвращается в своих снах и воспоминаниях. Это был шанс выйти из того депрессивного состояния, в котором она пребывала. Может быть, новая обстановка, смена рода деятельности поможет ей забыть Алексея?
Глава 4
Заведующий отделом образования принял её как родную.
– Вы, Мирослава Сергеевна, наша спасительница, – расплылся в доброжелательной улыбке пожилой, тучный и очень некрасивый, с выпученными, как у рыбы, стеклянными глазами, чересчур мясистым носом и полными губами мужчина. – Некому работать. Учебный год на носу, а часы английского хоть физику или химику давай. Но таких кадров, что и физик, и лирик в одном лице, в Богусловове нет. Поезжайте, выручите нас! Замечательное село, природа, лес, озеро, хорошая школа, отличный директор. У вас в группе в саду сколько малышей?
– Пятнадцать.
– А там в классе пять, причём самостоятельных, писать, читать умеют. Будете их учить своим падежам и склонениям.
Школа Мирославе понравилась. Это было деревянное строение, покрашенное жёлтой, местами отшелушившейся краской, с голубой окантовкой. Большие комнаты в этом деревянном доме служили классами. Пять комнат занимали кабинеты, шестую – учительская.
Самым многочисленным был седьмой класс, по списку в журнале здесь значилось шесть человек. В пятом классе ей дали классное руководство, и здесь было всего четыре ученика: три девочки и один мальчик. Паренёк, словно чувствуя своё привилегированное положение, повышенное внимание к своей персоне со стороны трёх девчонок, пользовался этим.
Мальчик был черноглазый, смуглый, шустрый, но какой-то неповоротливый и неуклюжий, и имя у него было под стать – Мишка. Внешность говорила о том, что в нём непонятным образом появилась примесь горячей южной крови. Но был он настолько милым и непосредственным, что всем своим видом вызывал улыбку на лице.
Понравились Мирославе и педагоги школы. Учительница биологии и химии была простой, приветливой, улыбчивой женщиной средних лет. Добиралась на работу из соседнего села вместе с двумя сыновьями – учениками этой же школы – в хорошую погоду на велосипеде, в распутицу – пешком. Преподаватель белорусского была пенсионного возраста. В пытливом цепком взгляде угадывался сложный характер. Но первое впечатление было обманчивым. Она оказалась чересчур разговорчивой и добродушной старушкой.
Математиком и физиком в одном лице оказалась совсем молодая девушка. Как потом выяснилось, в городе они с Мирой были соседями, их дома находились на соседних улицах. Наташа, так звали девушку, услужливо согласилась отвести Мирославу на квартиру, где жила сама.
В деревне старики довольно охотно в то время соглашались брать к себе постояльцев. Особенно, если они работали в школе, в больнице или в колхозе ветврачами или агрономами, это давало возможность получить на зиму бесплатные дрова и торфобрикет.
Хозяйка, с лицом, изборождённым глубокими морщинами, исподлобья поглядывала на новую постоялицу. Бросались в глаза недоверие и настороженность к незнакомке. Было у неё необычное и странное имя – Геля. Позже Наташа объяснила Мирославе, что полное имя Генеэфа имеет польское происхождение. Село находилось почти у самой польской границы, а так как эти земли на протяжении веков присоединялись то к Польше, то к России, то и население здесь было смешанное. Однако большую часть составляли поляки.
Жизнь, наполненная новыми людьми, впечатлениями, действительно помогла Мирославе отвлечься от грустных мыслей и воспоминаний. Предаваться воспоминаниям порой просто не было времени. Только по вечерам, когда она, уставшая, ложилась на большую, широкую железную кровать с толстым матрацем и огромной, очень мягкой перьевой подушкой, только тогда она вспоминала то время, которое осталось в далёком прошлом. Как только её голова касалась подушки, и она закрывала глаза, в памяти возникали образы прошлого. Вечерние прогулки по безлюдным окраинам города, бесконечные смешные и серьёзные разговоры, ночное звёздное небо. Та тоненькая ниточка взаимной симпатии, что возникла между ними там, на свадьбе, с каждой новой встречей только крепла. То незнакомое чувство, что зародилось в душе Мирославы, росло, усиливалось, ширилось и заставляло сердце стучать всё сильнее, когда она собиралась на каждое новое свидание, с волнением ждала новых встреч.
Мама в телефонном разговоре сообщила ей, что несколько раз в начале сентября звонил какой-то парень, но она сказала ему, что Мирослава уехала, сменила место работы и живёт уже второй месяц в деревне. Мира сейчас была совершенно уверена в том, что отношения с Алексеем не имели будущего. Предубеждения, устоявшиеся в обществе по поводу неравного брака, как в отношении разного социального положения, так и из-за разницы в возрасте, взяли верх над её чувствами.
Она уже не мечтала о большой и светлой любви, о великих свершениях. Её любовь была разбита. Обстоятельства складывались так, что ей не суждено было быть рядом с любимым человеком. А когда в душе человека глубокая осень, то он не может думать и мечтать ни о каких свершениях. Она утешалась мыслью, что то дело, которое она делает для своих учеников, тоже большое и нужное. Ведь мечтают все люди, мечты у них самые разные… Но не все мечты сбываются. Разочарования в столь юном возрасте всегда кажутся такими сильными, что жизнь порой теряет всякий смысл. Только работа, те простые добрые люди, которые её окружали, спасали Мирославу от того угнетённого, подавленного состояния, в котором она сейчас пребывала.
