Татьяна Юрьевна Трунова
Новогодняя охота
Я обошла дом. Никакой второй лестницы наверх не было. И следов под окнами, куда я, уже от отчаяния, заглянула. Эх, богатая была версия. Оставался еще один вариант: в момент убийства злоумышленник прятался в комнате рядом с лестницей, выжидая. Когда Артем поднялся наверх, он выскочил и столкнул его. Опять же, неясно, как он незамеченным присоединился к остальным.
Размышляя так, я открыла дверь в комнату у лестницы, которая располагалась прямо напротив моей, и совершенно по-бабьи завизжала. Было от чего – на кровати, что напротив двери, на боку лежала Аня. И она была мертвая! Смотрела прямо на меня своими мертвыми глазами. А я смотрела в них и визжала. Не прекращая визжать, закрыла дверь в комнату и попятилась к лестнице. На визг из комнат начал выходить народ. Откуда-то снизу прискакал Гоша.
– Чего разоралась? – довольно резко спросил он.
– Там… там… – я только указывала пальцем на дверь.
– Чего там? – и с этим словами он открыл дверь и вошел внутрь.
Мы осторожно просочились следом. Аня сонно приподняла голову:
– Что-то случилось?
– Ты же была мертвая, я сама видела, – выпалила я.
– Снотворного выпила, так сразу и мертвая? – зевнула она, прикрыл рот рукой. – Слушайте, дайте поспать, а?
– Ты была мертвая, – упавшим голосом повторила я.
– Давай я тебе лучше таблетку дам? – сочувственно предложила подруга. – Поспишь, а то нервы у тебя ни к черту.
Гоша вздохнул:
– Иди-ка ты, правда, поспи. А то мерещится черте че.
Народ расползся спать дальше. Я же решила совету не следовать – времени у меня оставалось все меньше. Звонили из полиции, очень извинялись и к утру точно обещали быть. Но отдохнуть все-таки следовало, вон, уже глюки начались. Правда, методы у меня были свои. Найдя на кухне два полиэтиленовых мешка побольше и попрочнее, я вышла на улицу. Воздух был морозный, падал снег, но мутно-серое небо постепенно наливалось серебром, верный знак того, что снег скоро прекратится и выглянет солнце. С удовольствием вздохнув полной грудью, я огляделась. Ага, лес там. Значит, мне туда. Аккуратно сняв одежду, я запихала ее в мешки. И вот уже в снегу сидит крупная рысь красивого буровато-рыжего окраса. Рысь огляделась и заворчала – она была недовольна. Да и кто бы из ее родственников остался доволен, оказавшись в светлом подмосковном лесу, где довольно сложно найти старые захламленные буреломы и таежные сосны с густым подлеском. Огромная кошка принюхалась, а потом сладострастно потянула носом – где-то недалеко находился заяц. Осторожно, но быстро, рысь отправилась по следам. Косой, увлеченный обгладыванием осинки, ее не заметил. Прыжок, коронный удар передними лапами, и вот в пасти болтается безжизненная тушка. Вкусная, одурительно пахнущая тушка.
В себя я пришла, когда уже доедала зайца. Все-таки не зря для молодых оборотней существуют жесткие запреты на трансформацию. Слишком уж звериное начало берет свое. Заяц был вкусный даже сейчас, когда включился человеческий мозг. С сожалением оглядев обглоданные остатки, я прикопала их в снег и отправилась обратно – меня могли уже хватиться. Плечо кольнула печать, я остановилась и прислушалась – кисточки на моих ушах дернулись – километрах в двух отсюда находилось не менее пяти таких же, как я. Кто они, оборотни, вампиры, ваксы, а может, редкие в наших краях проколичи, не давало понять расстояние. Ну и бог с ними, наверное, Новый год собрались отметить, а мне пора обратно.
В доме все еще спали. Я даже ложиться не стала. Времени оставалось все меньше и меньше, и это меня сильно тревожило. Тревога заставляла бегать по спине стадо толстых мурашек, отчего я-рысь ощеривала пасть в беззвучном рыке. Ужасно хотелось побиться головой об стену – я так до сих пор и не поняла, каким образом злоумышленник столкнул с лестницы Артема и остался незамеченным в этом остальными. Да и во время застолья… Я напрягла память. Вот я иду к другому концу стола, наливаю лимонад, разворачиваюсь, иду обратно. Чтобы взять огурец мне потребовалась пара секунд. Можно за это время подменить напиток или добавить туда коньяка? В принципе, при определенной ловкости рук, да. Когда я наклонялась, сзади меня сидела Аня. Своим наклоном я перекрывала поле видимости остальным. Стакан я поставила прямо возле нее… Или чуть дальше? Вопрос важный. Если чуть дальше, то процедура подмены была бы уже невозможна.
– Доброе утро! – прервал мои размышления бодрый до отвращения Веселинкин голос.
– Вечер на дворе, – буркнула я в ответ.
– Но я-то только что встала, – логично возразила она мне.
Я промолчала.
– Ты даже не ложилась, – вздохнула подруга.
– Веселин, вот скажи мне, – я подперла щеки ладонями, – могла Аня подмешать в газировку коньяк?
Вопрос был задан исключительно от отчаяния.
Веселина не стала недоуменно морщить лоб и переспрашивать. Ответила сразу:
– Нет. Стакан стоял слишком далеко от нее. Минимум полметра.
«Врет, – вяло отметила я про себя. На эмоции сил уже не оставалось. – Не стоял стакан так далеко».
Но это была уже информация. Зачем Веселина выгораживает Аню? Я отметила и еще странность: своим вопросом я выдавала себя с потрохами, но подруга даже глазом не моргнула. Не поняла? Вряд ли. Тут бы и дебил догадался, что я знаю об убийстве. Все страньше и страньше, как говаривал один известный литературный персонаж. Вообще, забавно – Веселинка выгораживает Аню, а мотив, насколько я могу судить, только у Гоши.
И тут у меня случился инсайт. Убийца не один. Их трое. Веселина, Аня и ее муж Гоша. Это, по крайней мере, объясняет, как убийца незаметно поднялся наверх и также незаметно спустился. Не от кого было прятаться. Все свои. И со стаканом все просто. Не надо ничего подменять, просто заранее зарядить бутылки спиртным. Артем все равно рано или поздно хлебнул бы лимонадику. Та моя выходка стала для убийц просто даром небес. А меня пригласили, чтобы было на кого свалить убийство. Но нужно было убедиться. Я набрала номер Сашеньки.
– Привет! С Новым годом, – защебетала я. – А мы тут так хорошо сидим. Жаль, что ты отказалась приехать.
– Но меня не приглашали, – удивленно ответила Сашенька. – Сказали, что в разных компаниях все отмечать будут.
– Кто сказал? – жадно спросила.
– Аня.
– Ага. Хорошо. Пока, – я бесцеремонно повесила трубку.
Пока моя теория подтверждалась.
Оставалась еще одна проверка.
Перекидываться в населенном пункте таким, как я, запрещалось. Но выхода не было – человеческий нос плохой инструмент, а мне требовалось обоняние рыси. Выйдя через черный ход, я воровато огляделась и непроизвольно поежилась. Уединенное, мертвое место. То, что Синявино умирало, было заметно даже ночью. Света звезд хватало, чтобы увидеть покосившиеся избы, темные окна, упавшие от времени палисадники. Свет горел только в пяти домах. Но даже эти теплые огоньки обнадеживающими не выглядели. Я вздохнула, привычно сбросила одежду и перекинулась.
