Терин Рем
Грани одиночества
Глава 8
Как мне нравилось просыпаться от поцелуев Сэпия…
Я потянулась, выгибая спину, и мою голую грудь обожгли его губы, заставляя распахнуть глаза и застонать от откровенной ласки.
– Доброе утро, – промурлыкал мужчина, подминая меня под себя.
Почувствовав прикосновение его голого тела к моей коже, я задохнулась от наслаждения и притянула к себе еще ближе, желая ощутить его тяжесть. Сэпий охотно отозвался на мой порыв, и мы продолжили наше сладкое скольжение.
Мой невероятный мужчина сводил меня с ума одним взглядом своих золотых глаз. Он стал для меня необходим как воздух, въелся под кожу, пропитал собой насквозь, но я была счастлива раствориться в нем. В какой-то момент мне даже стало страшно от того, как сильно я теряю себя, но мысли быстро таяли в той заботе, нежности, страсти, что дарил мне мой арахнид.
Если есть в мире мужчина, которому я доверяла безгранично, то это он – Сэпий.
Мы целовали друг друга, гладили, исследуя каждый сантиметр кожи, и не могли насытиться нашей близостью. Я не знаю, сколько это продолжалось, но нашу идиллию прервало громкое цоканье лап по полированному полу.
– Аллаиде необходимо питаться, она истощенна, – проскрипел недовольный Диззи.
– Спасибо, тень, мы увлеклись, – сказал мой мужчина, прикрывая нас одеялом, пока паучок сервировал нам завтрак.
Я покраснела.
Есть действительно очень хотелось, но было так неловко перед гнездом. Они ведь чувствуют то же что и Сэпий, или уже нет? Нужно уточнить.
Когда Диззи закончил сервировку, я быстро накинула халат и сбежала в ванную, где долго приводила в порядок как свое тело, так и мысли. За последние несколько дней произошло столько всего, что голова просто шла кругом.
Сейчас больше всего мне хотелось какого-то домашнего уюта, уверенности в том, что мое безоблачное счастье, которое нам с Сэпием далось не так уж и легко, не отнимут, но беспокойные мысли упорно пробивались в мою голову.
Давно ничего не было слышно от императора, и загадочный некромант мог объявиться. Я постаралась выкинуть все плохие мысли из головы и освободила ванну Сэпию. Дожидаясь его, я не удержалась и съела сладкий горячий пирожок с яблоком и корицей.
– Диззи, я никогда не интересовалась, но откуда вы берете пищу для меня и Сэпия? – задала я давно мучивший вопрос.
– При храме Поклонения работают люди, монахи. Мы обеспечиваем их мясом, фруктами и золотом для содержания обители, а они готовят еду гнездовым и аллаиде, – рассказал мне ткачик.
– Здорово. Я хотела бы к ним сходить. Познакомиться с теми, кто служит арахнидам. Просто люди, с которыми я столкнулась, прежде чем стать аллаидой, отзывались о вас пренебрежительно. Было бы интересно узнать, что движет теми, кто отрекается от обычной жизни, чтобы служить Гнезду.
– Здесь недалеко. Позавтракайте, сходите к детям – они скучают и капризничают, – а потом мы посетим монахов, – распорядился мой ответственный друг.
– Конечно, мы давно не видели малышей. Хочу извиниться перед всем гнездом, просто мы так долго ждали возможности быть близкими по-настоящему, что забыли обо всем и доставили вам неудобства, – сказала я, краснея.
– Аллаида и ее муж подарили нам много неведомого ранее счастья, никаких неудобств. Но маленькие гнездовые не чувствуют Сэпия и наше гнездо, поэтому остро нуждаются в общении. Обычно к моменту, когда они начинают все понимать, подарившего жизнь уже нет, а аллаида не интересуется ими, но Алла и Сэпий избаловали их своей любовью, они скучают и требуют вашего внимания, – пояснил мне паучок.
– А Сэпий мне муж по вашим законам? – спросила я с таким выражением лица, как будто мне пообещали самый дорогой подарок на день рождения.
– Конечно. Аллаида приняла огонь жизни Сэпия, и пока он не угас, у нее не может быть другого мужчины. Это древний и очень сильный обряд. Чтобы избранная не стремилась покидать гнездового, пока тот не исполнил свое предназначение, – ответил мой тень, опасливо поглядывая на меня.
Я не знаю, чего боялся паучок, но я готова была прыгать от радости, ведь это значит, что ни некромант, ни меченое величество не смогут на меня претендовать.
Когда мой муж подошел к нам, я радостно обняла его и зацеловала в порыве чувств.
– Что Диззи сказал моей Аллаиде, что она так обрадовалась? – удивился арахнид, рассеяно отвечая на мои поцелуи.
– Он сказал, что ты мой муж и другого мужчины у меня быть не может, – ответила я озадаченному Сэпию.
– Почему это тебя радует? Ведь фактически мое существование отнимает у тебя выбор?
– Мне не нужен выбор, мне нужен ты. А рада, потому что никто не сможет на меня претендовать, вспомни про графа Ригаса Мортен. Ведь получается, что раз ты жив, то моя клятва перед тобой еще не исполнена. Кроме того, ты мой единственный и неповторимый, – ответила я, немного обижаясь на его недоверие.
– Видимо, в тот день, когда глупый император решил отречься от своей истинной, Богиня наградила арахнидов и лично меня невероятно щедро, – с обожанием сказал мой муж.
На этой радостной ноте мы приступили к завтраку, с жадностью уплетая мясо, запеченное с овощами, горячий хлеб и сдобные пирожки с холодным молоком.
Утолив голод, мы поехали к детям.
Наши солнечные мальчики встретили родителей восторженными криками и самыми родными объятиями, заставляя нас с Сэпием растекаться лужицами от их улыбок и щебетания.
Мы долго грелись душой с малышами, пока они, утомленные всплеском эмоций и своей активностью, не начали засыпать на наших руках. В этот раз Сэпий сам отнес сыновей и уложил спать, целуя в рыжие макушки.
Мы, как и договаривались с Диззи, направились в храм Поклонения. После храма Гнезда я ожидала чего-то такого же монументального и холодного, но эта обитель меня удивила.
Место чем-то напоминало пансионат на курорте: белый камень невысоких строений, фонтаны, сады и улыбчивые довольные мужчины. Женщин в храме не было. К нам вышел настоятель, одетый, как и остальные, в серое рубище.
– Аллаида, Сэпий, мы рады, что слухи о Благословении оказались истиной. Для нас честь стать свидетелями настоящего чуда и вмешательства Елеи. Великое счастье, что наша вера была вознаграждена и на свет появилось новое, сильнейшее в истории гнездо, давая надежду на спасение нашего мира, – вполне искренне сказал полноватый мужчина в возрасте, слегка кланяясь и кивая нам лысой головой.
– Все благодаря нашей Аллаиде. Ее большое и доброе сердце оживило легенды и спасло жизнь мне и гнезду, – велеречиво ответил муж.
– Да, арахниды рассказывали, как много солнечная Алла делает для нас всех, – с улыбкой сказал мужчина, провожая нас в основное здание, где для встречи собрались около трех сотен монахов разного возраста.
Среди них были и пожилые мужчины с добрыми улыбками и седыми бородами, и совсем еще мальчики, на вид не старше тринадцати лет. Несмотря на серые мешковатые одежды, все они были чистыми, ухоженными и довольными, что не могло не радовать.
Когда мы с Томаном, советником императора, ехали в карете по городу, я обратила внимание на обилие попрошаек на улицах вблизи дворца. Это были оборванные и истощенные люди. Хорошо, что нужда не касается этого маленького сообщества.
Настоятеля звали Сейдар. Он говорил о том, как жители обители рады нашему вниманию и возможности служить нам. О том, как ценен союз между людьми и арахнидами и о важности того, что с нами произошло. Закончив с официальной частью, мы прогулялись по территории, познакомившись с простым бытом мужчин.
Полюбовались на статуи богов и послушали много поучительных историй из жизни разных гнезд, но больше всего меня тронула история гибели гнезда Терея, брата Сэпия. Мой муж хмурился, слушая ее, а я не могла оторваться от рассказа.
Терей был последним оплотом защиты людей от инсектоидов на Варее. Ему оставили большую часть воинов и сильных рабочих, отправляя Сэпия на этот материк, где погибло предыдущее гнездо.
В надежде упрочить позиции арахнидов, он решил исполнить свое предназначение и потребовал исполнения клятвы рода от избранной. Ее звали Селина.
Девушка категорически отказывалась от уготованной ей чести, но ее родные не захотели идти у нее на поводу и принудили девушку к ритуалу. Терей очень старался понравиться своей аллаиде, но она не переносила вида арахнида, раз за разом устраивая истерики с требованием отпустить ее домой.
Однажды, устав от всего этого, он отпустил ее на несколько дней домой, чтобы она повидалась с родными. Но Селина усыпила свою тень и убежала к возлюбленному.
Она провела с ним ночь, а на утро сгорела в огне жизни Терея. Сам арахнид после этого потерял волю к борьбе и погиб вместе с надеждой на спасение Вареи.
Вот такая история Отелло и Дездемоны в исполнении арахнидов.
Мне было невообразимо жаль, что так получилось с братом Сэпия, причем, судя по его замкнутому и печальному лицу, официальная история умалчивает значительные детали.
Настоятель подытожил свою экскурсию, обратив внимание всех собравшихся на то, что искренняя любовь и понимание двух рас дарят чудеса, а эгоистичные желания лишают будущего.
Возможно, это было предупреждением о неприятных последствиях моей измены, но в любом случае день не прошел зря – мне очень понравилась обитель и ее обитатели и тронула история Терея.
Надо будет узнать у Сэпия подробности.
Мы вернулись к себе, и муж притянул меня в свои крепкие объятия, видимо для того, чтобы успокоиться.
– Сэпий, что с тобой? Ты так сильно расстроился из-за рассказа Сейдара? – спросила я гладя и разминая окаменевшие от напряжения мышцы любимого.
– Да. Я старался не вспоминать эту историю, зря настоятель растревожил мою память.
– Вы ведь из одного гнезда. Ты чувствовал то же, что и он?
– Да. Терей не просто старался понравиться Селине, он влюбился в нее. Не так сильно, как я в тебя, но девушка прочно поселилась в его сердце, а она издевалась над ним, заставляя страдать каждую минуту, проведенную вместе. Счастливым он был только тогда, когда она спала, позволяя любоваться на свое совершенное лицо. В брате уже росло гнездо, он был уязвим перед своей аллаидой, и тогда она сменила тактику. Теперь вместо жалоб и требований она стала к нему добреть, заботиться, пока не уговорила брата отпустить ее к родным на пару дней насладиться свежим воздухом и солнцем. Он отпустил, а когда почувствовал, как она умирает от нарушения клятвы, потерял гнездо и смысл жить. Мы не люди, у нас нет ваших стремлений и возможности начать сначала; когда жизнь не приносит пользы, мы умираем. Терей умер в тот день, когда его аллаида сгорала в огне жизни, а остальное время он просто искал способ уйти. Поэтому мне трудно поверить, что ты меня не оставишь. Только прошу, если вдруг ты разлюбишь меня, просто скажи. Я уйду, а ты обретешь свободу и счастье. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
– Я люблю тебя, Сэпий, но за последние слова мне хочется тебя ударить. Я не Селина и не Дилейна. Я твоя жена, одна-единственная, до конца своих дней. Я никогда не позволю тебе полюбить другую. За тебя я буду бороться, драться, ругаться, скандалить или воевать, а если понадобится, то и умру. Я не отдам тебя другой женщине ни за что. Надеюсь, что для меня ты сделаешь то же. Не унижай мои чувства к тебе сомнениями. Ты нежный, добрый и благородный, но я верю, что ради меня и наших детей ты будешь драться как лев, – разъярённо шипела я в лицо любимому, тряся его за грудки.
В ответ на мою тираду Сэпий смял мои губы самым жадным и сладким поцелуем, что у нас был. Больше мы в этот вечер не говорили. Все что мы могли издавать, – это стоны, крики и мольбы.
Глава 9
*
Император Андариэл Нимейский
*
Головная боль сводила с ума непроходящими спазмами.
Очередная попытка самостоятельно избавиться от клейма на лице бесславно провалилась, оставив после себя магическое истощение со всеми его весьма неприятными симптомами. Дворцовый лекарь безуспешно пытался улучшить мое самочувствие, но это было ему не под силу.
Как я мечтаю свернуть тоненькую шейку мелкой выскочки Аллы, которая по непонятной прихоти богов является моей истинной. Мысли о ней заставляют скрипеть зубами от ярости и унижения, но не думать о ней выше моих сил.
Чтобы я ни делал, чем бы ни занимался, ловлю себя на мысли о том, что все напоминает о ней. Почти год! За это время навязчивые мысли уже сроднились со мной.
Мерзкий шрам, подаренный ею в ответ на мой ультиматум, уже более полугода «украшает» мое лицо.
Признаться, довольно противно быть обладателем такого сомнительного подарка. То, что когда-то я оставил ей такой же, не меняет факта, что она посмела меня изуродовать.
Больше всего удивляет то, что ни мне, ни коллегии магов не удалось от него избавиться.
Тихонько хлопнула дверь, и я резко сел на кровати. Только два лица могут войти ко мне без стука, и если это Дилейна, то не хочу, чтобы она видела мою слабость. Уродства и так более чем достаточно. Но вошла не она, а Сантос – мой друг детства, единственный друг.
Сколько себя помню, он всегда рядом. Может, и не одобряет всех моих действий, но никогда не оставлял в трудную минуту.
Резкое движение отозвалось вспышкой боли и тошноты, заставляя со стоном упасть обратно.
– Ты опять себя истязал? Зачем это? Мы ведь убрали эффект отторжения и неприязни, а шрам – это всего лишь шрам, он тебя совсем не портит, – с улыбкой сказал мне друг, запуская свою целительскую магию и грубо перетягивая мою боль на себя.
Мой мир стал обретать краски, а Сантос застонал и опустился в кресло.
– Что ты несешь, Сан? Ты идиот или прикидываешься? Как могу я смириться с этим унижением и носить знак своей беспомощности на лице? Из-за мелкой гадины, избранной мерзких пауков, я уже полгода сижу в этих покоях, без балов, девиц и увеселений. Дилейна ко мне не приходит, а в последний свой визит только причитала о том, как ей меня жаль, – вышел я из себя, вспоминая встречу с любовницей.
– Значит, нужно сделать выводы о твоей Дили, – не скрывая сарказма, сказал друг.
– Девчонка Алла, конечно, была неправа, но и ты дал ей повод проявить агрессию. Зачем ты защищаешь эту избалованную, развратную девку Мирасс? Мир с аллаидой арахнидов принес бы нам много пользы. Я навел справки: пауки в ней души не чают. Ходят слухи, что она добилась Благословения Елеи для Сэпия, а магистры утверждают, что чувствовали магию жизни в момент атаки инсектоидов на арахнидов. Признаюсь честно, до сих пор не могу понять, чем ты думал, когда принимал решение согнать ближайший рой на гнездо. Ведь не окажись девчонка обладательницей редкого и сильного дара, у нас не осталось бы защиты, а надежды на яды нет. Где гарантия, что подземные твари не научатся их определять или просто не вымрут – вместе с зеленью на нашем континенте?
– Я, кажется, не просил нотаций из твоих уст, как и советов, с кем мне спать и кого защищать, – довольно резко ответил я, осадив критический настрой друга. – Наладить отношения с кем? Ты не забыл случайно, что она носила такой же подарок от меня более десяти лет и эффекты неприятия с нее никто не снимал? Ты думаешь, что она бы мне это простила? Как вообще такое можно простить?
– Может, она и не простила бы, но воевать с целым миром глупо, а на дурочку она не похожа, иначе не завоевала бы любовь умных и недоверчивых арахнидов. Лучше попытаться искупить вину и наладить отношения с разумной девушкой, чем губить свою молодость и будущее рядом с пустышкой Ди. Она ведь твоя истинная, неужели ты ничего к ней не чувствуешь?
– Что за дурацкие вопросы? Конечно нет! Она лишь маленькая выскочка, по ошибке приведенная мной в этот мир. Если бы не было нужды откупаться от Сэпия, я никогда не приблизился бы к ней, чтобы, не дай боги, не сработало притяжение пар.
– Слушай, когда ты ее нашел, она ведь ребенком еще была, даже зрелости не достигла. Зачем ты печать ей поставил?
– Она смотрела на меня так доверчиво. Мне просто любопытно стало, но Дилейна заметила, что я разглядываю мелкую, и решила ее убить, чтобы избавиться от соперницы. Тогда я стал уговаривать ее остыть, но мой запрет не остановил бы мою неугомонную фурию. Что помешало бы ей вернуться одной и привести свой приговор в исполнение? Поставив печать, я убедил ее, что девчонка мне безразлична. Кто знал, что это решение так осложнит мою жизнь?
– Не думал, что скажу это, – ты правильно поступил. Даже хорошо, что ты отдал ее Сэпию, ведь с другой у арахнидов не появилось бы такое сильное новое гнездо. У них семь новых гнездовых! Мы скоро сможем не только не беспокоиться о нападениях инсектоидов, но даже можно часть гнезда на Верею отправить и вернуть богатые земли Сарданов себе, надо только найти общий язык с аллаидой. Арахниды не будут с нами торговаться, а молодую девчонку всегда есть чем увлечь, и «подарок» свой она точно заберет, если пообщаться с ней без дополнительных стрессов.
– Надо же, а с виду ничего интересного, даже без печати. Пожалуй, и впрямь стоит извиниться перед гнездом и Аллой и попытаться получить свою выгоду. Конечно, я не настолько добр, чтобы оставить ее поступок безнаказанным, но ведь ей об этом знать не обязательно – до поры до времени. Всегда можно подстроить какую-нибудь подходящую случаю гадость, – повеселел я, найдя компромисс со своим раненым достоинством.
– Не самая хорошая мысль – мстить ей.
– Я буду действовать тонко. Больше никаких взмахов саблей, только хитрость и расчет. Арахниды сами откажутся от нее, если мы покажем, что девчонка не лишена маленьких женских слабостей, – сказал я, расплываясь в гаденькой улыбочке.
Сантос вздохнул и опустил свою черноволосую голову, не скрывая несогласия с моими выводами, но он смирится. В конце концов, я – император. Кому, как ни мне, принимать подобные решения.
Дверь снова отворилась без стука, и ко мне пожаловала моя огненная девочка.
Ее рыжие пряди были уложены в сложную прическу, а идеальное тело скрыто за какими-то ханжескими тряпками. С каких это пор она стала одеваться, как служительница Елеи?
– Госпожа Мирасс, какая «ЧЕСТЬ» лицезреть вас в этих покоях впервые за месяц. И с каких пор прошла мода на низкие декольте и облегающие корсажи? Вы так неестественно скромны, что невольно возникает вопрос – что именно послужило причиной столь разительных перемен? Неужели легкий недуг нашего императора ТАК сказался на вашей неугасимой страсти, что вы всячески избегаете его внимания? – с неприкрытой злобой и презрением вопрошал мой друг, скривив идеально вылепленное лицо с высокими скулами и упрямым подбородком и сверкая на девушку крупными ореховыми глазами.
– Не говорите того, чего не в силах познать, лорд Феросс. Я обожаю моего дорогого Велиора, но сердце разрывается, когда я вижу, во что превратила его прекрасное лицо мерзкая подстилка арахнидов. Пусть только милостивые Боги пошлют мне возможность поквитаться с ней. Эта девка пожалеет, что ее не придушили в колыбели, избавив мир от такой дряни, – наигранно возмущалась Дили, а меня одолевала ярость.
– Я тысячу раз говорил тебе, Дилейна, не обращаться ко мне личным именем в присутствии третьих лиц. Хорошо, что это Сантос, но еще раз ты позволишь себе забыться, и я напомню тебе о том, кем я являюсь для тебя в первую очередь, – грубо ответил я.
Ее неискренность в ответ на давно мучившие меня вопросы, озвученные Саном, больно ранила. Неужели все, что было между нами, – игра? Я не мог быть так слеп! Но факты говорят за себя, а обманываться долго я не умею.
– Уходи. Я не желаю тебя видеть в этих тряпках. Раз мое общество тебе неприятно, я найду более благодарную фаворитку. Говорят, что иномирная выскочка Алла добилась Благословения Елеи для Сэпия, поэтому готовься исполнить свои обязательства перед графом Мортен.
– Нет! Мой господин, не верьте глупым россказням. Я верна только вам, а скромна потому, что ваши покои ни на минуту не оставляет лорд Сантос, – лепетала магиня, но желания слушать ее у меня больше не было, поэтому я громко крикнул лишь одно слово:
– Вон!
Дилейна убежала, бросая на меня заученно несчастные взгляды, но я прозрел. Я буду пользоваться ее великолепным телом, но больше она не проникнет в мою душу.
Глава 10
Со дня рождения нашего гнезда прошел уже месяц. Наши гнездовые не то чтобы подросли, но значительно окрепли: теперь они уставали не так быстро, зато весьма прибавили в скорости и чисто детской непосредственности. Мне до сих пор было трудно принять то, что наши малыши так разумны и рассудительны, поэтому я учила их чисто человеческим играм, дарящим детям озорство и улыбки.
Вместе с ними возможности изредка предаваться праздному веселью учились и арахниды старого гнезда. Первый раз пришлось битый час объяснять детям и недоумевающему Сэпию, для чего нужна игра в салочки, прятки и выбивного. Арахнидам нет нужды учить азы жизни с нуля. Они рождаются с памятью рода, то есть все, что знал Сэпий, знает каждый из наших сыновей, а их у нас значительно прибавилось. Уже появились молодые воины и рабочие. Пока их не так много, но детей у меня уже около сотни. Мы с мужем присутствовали в момент появления их на свет. Как это красиво! Ничего общего с рождением гнезда.
Сначала большое тело «гусеницы» начинает мерцать тусклыми огоньками, по нему проходит волна дрожи, а потом без особых усилий рождается кокон, похожий на большой мяч овальной формы.
Внутри коконов яркими звездочками сияют арахниды. Если бы хоть кто-то из людей видел эти чистые души в момент рождения, то никогда больше не смог бы относиться к ним так пренебрежительно и брезгливо.
– Мама! Можно мы с Тарионом поплаваем в озере? – вывел меня из задумчивости голос Терея. Мое золотоволосое чудо с синими, как зимнее небо, на черном фоне глазами, проворно забрался ко мне на колени и замер в ожидании ласки, которой я его незамедлительно одарила, погладив кучерявую, как у моего отца, голову и расцеловав пухлые щечки.
– Не знаю, давай спросим у Диззи и папы, – ответила я, убирая непослушную прядку за ухо. Малыш скис.
– Они не разрешат. Они всегда только запрещают, – ответил он, слегка надув губки.
– Если это не навредит вам, то разрешат. Просто мы все вас любим и беспокоимся о том, чтобы вы росли крепкими и здоровыми, – примирительно сказала я, разглаживая хмурую складочку на лбу маленького упрямца.
– Мы знаем, – хитро сверкая глазами, ответил наш озорник.
– Что вы знаете? – поинтересовался подошедший Сэпий, снимая Терея с моих колен.
– Знаем, что вы с мамой нас любите так, как еще ни одно гнездо не любили, – ответил Рей, целуя отца в щеку.
– Да уж, разбаловала вас наша Аллаида безбожно, а вы постоянно злоупотребляете ее добротой. Так что ты в этот раз выпрашивал? – напуская на себя строгости, спросил улыбающийся Сэпий.
– Поплавать хотим в озере. Можно? – состроил умильную мордашку малыш. Где только научился, маленький манипулятор.
– Можно, сегодня душновато. Только обязательно с ткачами и рабочими: у вас еще мало сил, пусть страхуют.
После этого еще час мы наблюдали, как дети под присмотром крупных арахнидов старого гнезда барахтаются в воде, поднимая тучи брызг, переливающихся в ярком свете осветительных фонариков. Их здесь специально добавили, создавая иллюзию солнечного дня в подземном гроте.
– Сегодня принесли послание от императора. Он прощает аллаиду за спонтанный выброс магии, что привел к его недугу, и выражает свою надежду на то, что ты, как полагается любой аллаиде, займешь свое место при дворе и в обители арахнидов, став лицом и голосом нашего гнезда, – пересказал мне содержание послания Сэпий.
– Пусть надеется дальше. Я не собираюсь оставлять детей, чтобы потешить этого гада и его змеиное логово, – ответила я мужу, пыхтя как самовар от гнева. Что ему от меня нужно?
– Боюсь, что нам придется это сделать, хотя бы на месяц подняться мы должны. Сначала, по традиции, должны пройти торжества по случаю появления нового гнезда и гнездовых – надежды на будущее этого мира. Потом устраивается бал в честь подарившей жизнь, а после она занимает обитель арахнидов – замок Аллаиды. Он расположен в ущелье между двумя живописными горами. Дарующая жизнь там в приемные дни встречается с просителями, рассматривая вопросы и помогая желающим служить гнезду или просто отчаявшимся, которым больше некуда идти.
– И чем я им смогу помочь? Нет, пойми правильно: я не могу равнодушно смотреть на чью-то нужду, но что мне им дать? У меня нет ничего. Единственное, что могу попросить настоятеля приютить их в обители или дать совет. Какая от меня им будет польза?
– Аллаиде гнездо выделяет значительные средства на помощь просителям. Это традиция: изначально предполагалось, что дарующая станет связью между гнездом и людьми, но на практике чаще всего выделенные средства увеличивали благосостояние семьи аллаиды и ее любовников. Не знаю, захочешь ли ты с этим возиться.
– Признаться честно – не хочу, но буду. Я знаю, что такое нужда, и видела, до чего дошла часть горожан. Только одна я не справлюсь, а людям я не верю. Вы поможете мне? Да и детей не хочу покидать надолго.
– Конечно, мы с Диззи и пятью воинами будем всегда рядом. А к малышам можно добраться за пару часов на арахнидах; если сильно заскучаешь или возникнет необходимость, то мы к ним быстро попадем по тоннелям.
– Плохо только, что я не разбираюсь в местных ценах, не знаю покупательной стоимости денег и не знаю, на какую сумму рассчитывать.
– Для тебя лимит нашего доверия безграничен. Нам не особенно нужно золото, только на содержание храмов и дворца, и оно довольно часто попадается при строительстве тоннелей, так что в этом проблемы не будет.
Я нахмурилась. Умом прекрасно понимала, что от этой почетной обязанности мне не отвертеться, но особой любви к соплеменникам я не испытывала и жертвовать временем, которое могла бы потратить на семью, совсем не хотела. Жаль, не всегда выбор дается легко, и я смирилась с предстоящей миссией «красного креста» в иномирных условиях. Мои невеселые мысли прервали семеро мокрых, прохладных сорванцов на паучьих ножках, которые с визгом и смехом облепили нас с Сэпием, заставляя забыть о тревогах и сомнениях на ближайшие несколько часов.
*
Император Андариэл Нимейский
*
После памятной встречи с Дилейной и Сантосом я стал избегать общества бывшей фаворитки, несмотря на то, что она прямо-таки рвалась на аудиенцию, чтобы сгладить впечатление от того разговора. Но я запретил пускать ее ко мне. Признаюсь честно – было тоскливо и больно. Не знаю, люблю ли я ее так сильно, как считал раньше, но она была для меня не просто развлечением, а близким человеком.
Несколько раз буквально ловил себя, чтобы не плюнуть на гордость и обиду и не вернуть ее улыбку и нежные взгляды, но каждый раз останавливало понимание, что как раньше уже не будет, я просто продлю агонию расставания и возненавижу ее. Поэтому, собрав все свое терпение и выдержку, возвращался. Хочу сохранить светлыми воспоминания о долгих годах любви и нежности.
Скука стала одолевать меня с новой силой, в очередной раз напоминая о моей новой потере. Я не в первый раз терял дорогого мне человека: первой, самой тяжелой потерей были мои родители. Никогда не забуду ту ночь, когда я трясся от страха и отчаяния в подвале у семьи Сана. Несмотря на угрозу их жизни и благосостоянию, они не отказались от меня и стали второй семьей, пока хоровод государственных дел и лживых вельмож не захватил меня в свой порочный круг.
Снова тихонько хлопнула дверь, впуская в мои личные покои единственного, кого я хотел видеть, – Сантоса.
– Ты снова предаешься унынию, мой друг? – тихо спросил он, неодобрительно качая головой.
– Апатия и одиночество – верные друзья любого правителя. Ностальгирую о тех временах, когда мы в усадьбе Феросс беззаботно бегали к реке и портили горничных, – с кривой от шрама улыбкой ответил я.
– Прекрасная мысль! Тебе будет полезно отдохнуть от суеты дворца, да и родители будут счастливы твоему визиту. Из-за здоровья матушки они давно не были в столице и скучают по тебе, – воодушевился молодой лорд. Признаться по чести, мысль посетить то место, где я был счастлив и беззаботен, мне тоже показалась хорошей, и я с удовольствием принял приглашение друга.
– Ты уже отправил послание аллаиде? Она давно должна была подняться в дворец арахнидов. Похоже, слухи правдивы и она обожает пауков, – задумчиво проговорил Сантос.
– Да, мелкая выскочка и ее восьмилапые уродцы, – съехидничал я под неодобрительным взглядом Сана. – Нет, не приглашал ее. Пожалуй, отправлю посланника сейчас же, перед отъездом. Пусть она ждет, когда я вернусь из поездки. До жути интересно – каким стал паучара Сэпий. Не верю в его волшебное превращение в прекрасного лорда. Наверняка как был страшилищем, так им и остался. Думаю, совратить девчонку будет несложно.
– Она же твоя истинная, неужели тебе ее не жаль? Она ведь приняла огонь жизни арахнида и погибнет жуткой смертью в случае супружеской неверности. Связь пар может и тебя за собой утянуть. Не играй с ней в эти игры, Дар, это плохо кончится, – продолжал играть в наставника Сан.
– Именно поэтому соблазнять ее будешь ты, друг мой, и это не просьба, – подтвердил я свой приказ волной силы.
– Как прикажет мой повелитель, – низко поклонился Сантос, обижаясь на мое решение.
– Можешь не сверкать на меня гневными очами, Сан. Я не в форме, и случай необычный, но ты же не думал, что я спущу этой выскочке свое унижение? Только не торопись: сначала добьемся договора с арахнидами, обменяемся нерушимыми обетами, а потом перейдешь к сладкому. Главное, чтобы она не изнасиловала тебя раньше. Ты, по сравнению с ее муженьком, просто мифический эльф на фоне гоблина, – не удержался от шутки я.
– Я очень надеюсь, что ты передумаешь и не будешь глупить, – с горестным вздохом сказал друг.
– На твоем месте я на это бы не надеялся. Ладно, позови гонца и отдай распоряжение Томану о подготовке к путешествию.
*
Алла Арахни
*
Мысль о том, что моя жизнь готовится заложить очередной крутой вираж, лишала покоя. Нет, я не собирала вещи и не бегала в попытке вспомнить, что нужно взять с собой. Сэпий и Диззи будут рядом, а остальное значения не имеет.
Дети долго отказывались спать, тоскуя перед первой разлукой, и мы с мужем с удовольствием грелись их улыбками и объятиями. Диззи долго и ворчливо упаковывал наряды и драгоценности, которые я даже мерить не захотела, но вот наконец он ушел.
Что бы нас ни ждало завтра, это будет отчасти новая жизнь, а сейчас мне очень хотелось украсть у суеты и забот последние часы нашего беззаботного счастья. Я подошла к мужу и уткнулась лицом ему в спину, в районе лопаток, учитывая разницу в росте, и запустила ладони под свитер, гладя твердые мышцы пресса, слегка царапая, как любил мой мужчина.
– Алла, иди ко мне, – повернулся Сэпий, захватывая меня в плен своих сильных и нежных рук. Муж начал плавить мое тело своими сладкими губами, но на сегодня у меня были другие планы.
