Tom Paine
Тысяча ключей Мерлина
Врач посмотрела мне в глаза и, выдохнув, сжалившись, произнесла:
– Поехали…
Схватив рюкзак, я вышел вслед за врачами и, закрыв дверь, последовал за ними в машину скорой помощи.
Затащив носилки в машину, один санитар сел к водителю, а второй вместе с врачом сели с обеих сторон от носилок, где лежала мама. Они стали ее подключать к каким-то аппаратам и делали какие-то уколы. Я не мог на это смотреть, поэтому опустил голову, устремив взгляд на пол, коря себя за то, что не смог заработать денег, чтобы начать лечить ее как можно раньше. Терзаясь мыслями, что было бы, если бы я все сделал по-другому, я в какой-то момент понял, что мне нужно перестать себя во всем винить и отвлечься. Я не помогу ей, если уйду в какую-нибудь депрессию или еще хуже, сам чем-нибудь заболею, доведя себя мучениями.
Открыв рюкзак проверить на месте ли лекарства, я неожиданно обнаружил конверт, который вытащил из двери еще утром.
Открыв конверт, я достал из него ключ, по всей видимости, от двери и письмо.
Положив ключ в рюкзак, я открыл письмо и принялся его читать.
«Дорогой Андрей!
Пишет тебе твой дед Петр Семенович Осипов. Вероятно, ты меня не знаешь, а если и знаешь, то слышал явно не очень хорошее. Самое первое, что я хочу тебе сказать, это – прошу, чтобы ты меня простил за то, что меня не было в твоей жизни. Ты должен знать, что я бросил твоего отца и его маму, твою бабушку, в том же возрасте, что и он тебя, но у меня была веская причина, о которой я не мог сказать никому, дабы сохранить вам, да и себе жизнь. Видимо, твой отец взял с меня пример и покинул вас, за что я тоже прошу прощения. Сейчас я тебе могу открыть тайну, всю свою жизнь я был одним из хранителей ключей Мерлина, отчего и пришлось покинуть семью.»
Читая письмо, я не понимал, что за тарабарщину нес в нем дед про магию, какие-то «карманы» и Мерлина. Наверное, он совсем выжил из ума, оттого, наверное, бабушка с ним и не жила, пока смерть не пришла за ней.
Однако, дочитав письмо до конца, грудь вновь сжалась, осознав, что дед, вероятно, умер, если верить письму. Хоть я никогда его не видел и слышал только плохое и оттого подсознательно ненавидел его, все же мне стало его жалко. В тоже время меня сразу посетила мысль, как письмо оказалось в нашей двери? Достав из рюкзака странный старинный ключ, который явно был выкован очень давно, а узоры на нем завораживали и заставляли внимательно разглядывать, чем я и занимался, пока машина скорой помощи не остановилась, и ее задняя дверь не открылась санитаром, который успел выйти и оббежать машину.
Глава 2
«В целях безопасности общества хранителей ключей информацию о самом обществе, корпусе или хранителях передавать не хранителям запрещается.
Наказание за нарушение определяется ключником корпуса, в котором находится хранитель. Рекомендованная мера пресечения – смертная казнь хранителя. Для лиц, получивших информацию – безоговорочная смертная казнь»
Статья 3 «Кодекса хранителей»
***
Неожиданно мои кошмары прервались механическим шумом. Открыв глаза, я лежал в белом мягком кресле посреди больничного коридора. Повернувшись направо, я заметил стоявший в нескольких метрах кофейный автомат, перед которым стоял врач, внимательно наблюдавший за тем, как в стакан машина выдавливала из себя коричневую жижу, называемую кофе.
Достав из кармана свой телефон, я его включил и между двумя большими трещинами увидел время. Было четыре часа дня. Я проспал часов шесть, наверное.
Продирая и почесывая глаза, я смотрел по сторонам от двери, на которую мне указал врач, когда мы прибыли в больницу. Он тогда сказал, что мама будет в этой палате, когда придет в себя, после того как они закончат свои манипуляции и стабилизируют ее состояние.
Достав из кармана несколько купюр, я встал с кресла и медленно подошел к автомату, от которого уже отошел врач со стаканом ароматного варева бездушной машины. Засунув деньги в автомат, я что-то выбрал, кажется, это был капучино, и нажал на кнопку «Сахар» так много раз, что надеялся, его будет полстакана. Мне срочно нужна была глюкоза, чтобы проснуться и запустить свой мозг. Машина запустилась, и из нее начали издаваться жужжащие звуки. Коричневая жижа тоненькой струйкой лилась в бумажный стакан, пока не заполнила его доверху и в тот же миг отключилась, высветив на своем экране фразу «Ваш напиток готов».
Взяв стакан, я сделал несколько глотков и тут же почувствовал, как бодрящий напиток и сахар начали растекаться по организму. Сердце начало биться чаще, и я клянусь, словно услышал, как шестерёнки у меня в голове со скрипом начали вертеться, оживив мой мозг.
Оторвав глаза от напитка, я поднял их на дверь и увидел, что дверь открылась, и из палаты вышел врач, оглядываясь по сторонам, после чего уставившись на меня. Сделав несколько шагов, он подошел ко мне с папкой в руках.
– Ну что, как она? – встревоженно спросил я.
– Пока стабильно, у нее был приступ. Мы сделали ряд анализов, и, если не вдаваться в подробности и специфические термины, то ей требуется установка искусственного клапана сердца, – спокойным голосом произнес врач, словно он сообщает подобные новости каждый день, хотя, возможно, так и есть, но все равно меня это немного раздражало.
– У нее что-то серьезное? Сколько это стоит? Сколько у нас есть времени? – с нескрываемой паникой и тревогой выпалил я.
– Сейчас все стабильно, но сердечная недостаточность прогрессирует, и времени есть немного, пара недель может месяц, но, чем быстрее, тем лучше. По стоимости точно сейчас не скажу, зависит от многих факторов, но диапазон варьируется от двухста до шестиста тысяч рублей.
– Диапазон весьма значительный, – удивленно и одновременно расстроенно ответил я.
– Большая часть стоимости зависит от стоимости операции, а точнее от ее сложности и от типа клапана. Однако могу сказать сразу, у нас в больнице очередь на операцию длинная, и, боюсь, вам придется искать другую больницу, где могут это сделать.
– А может как-то можно устроить, чтобы она осталась здесь и подвинуть ее место в очереди и сделать операцию самую лучшую и из лучших там клапанов, или что там еще нужно? – спросил я, не желая лишний раз ее катать по больницам.
– Ну в целом можно освободить одно местечко, но стоимость будет, сами понимаете, ближе к шестиста тысячам, – сказал врач, посмотрев на меня серьезным взглядом с легкой хитрецой.
– Хорошо, я принесу деньги. Когда нужно? – уверенным голосом сказал я, а сам уже раздумывал, где их достать.
– К следующему понедельнику край. Операция будет ориентировочно в следующий четверг.
– Хорошо, я принесу деньги до конца следующей недели.
– Отлично. Мы пока проведем дополнительные обследования и начнем подготовку к операции. Ладно, мне пора идти, а вы, если хотите, можете зайти, но ненадолго. Ей сейчас нужен покой, – сказал врач, указывая на дверь палаты.
Я улыбнулся и кивнул головой, после чего осторожно вошел в палату. Мама лежала, подключенная к аппаратам, но уже в сознании, увидев меня, она устало улыбнулась. Я подошел к ее койке и, взяв ее за руку, спросил:
– Ну как ты себя чувствуешь?
– Слабость и усталость, но терпимо. Что врач говорит? Мне он не особо много сказал, только твердил, чтобы я больше отдыхала и меньше стресса. А как без него, если я не понимаю, что со мной? – слегка взволнованно ответила мама.
– Он прав, тебе нужно отдыхать и не волноваться. Врач сказал, что все нормально, просто у тебя немного расшалилось сердце, но все поправимо. Тебя оставят тут на пару недель, сделают еще несколько анализов и обследований, – поглаживая ее руку, сказал я.
– Андрей, я вижу, что ты мне чего-то недоговариваешь. Я нормально все восприму, обещаю.
Выдержав паузу в несколько секунд, я собрался с мыслями и, не поднимая глаз, произнес:
– Тебе нужна замена сердечного клапана.
– Что? – встревоженно произнесла мама.
– Но ты не переживай, я уже обо всем договорился! Операция будет через полторы недели, – пытаясь успокоить, произнёс я, посмотрев маме в глаза. В них была паника и страх.
– Она же явно небесплатная, верно? – расстроенно спросила мама.
– Не переживай, я найду деньги. Мы обязательно тебя вылечим, – произнес я, поцеловав ее в лоб.
Мама промолчала, лишь в уголке глаз я заметил налившиеся слезы, которые она вмиг вытерла, чтоб я их не увидел.
Внезапно мой телефон завибрировал. Я достал его и увидел, что пришло сообщение от Паши, и тут же я вспомнил про занятия, которые я пропустил в университете.
– Ладно, мам, врач сказал, что тебя нельзя долго беспокоить, поэтому я побегу домой, а потом на работу. А ты отдыхай и выполняй все, что будут говорить врачи, хорошо? – спросил я, с трудом натянув улыбку, чтобы не расстраивать маму.
– Хорошо, Андрей, – вновь устало улыбнулась мама, крепко сжав мою руку.
Положив ее руку на кровать, я поспешил выйти из палаты, открывая сообщение от Паши.
Выйдя в коридор, я его прочитал. Он интересовался, почему я не пришел на учебу. Я не стал тратить время объяснять ему, просто попросил передать преподавателям, что я отсутствую по семейным делам и выполню все задания вовремя.
Получив от меня сообщение, Паша тут же мне позвонил. Я поднял трубку, произнеся:
– Алло.
– Здорово. Я все передам, конечно, и старосте скажу. Так скажи мне, что случилось то на самом деле? – произнес Паша с интересом.
– Паш, сейчас нет времени рассказывать. Мне надо спешить домой, а потом бежать на работу. Если хочешь, можешь прийти в бар, я там все расскажу.
– Понял, значит, так и сделаем. Давай заканчивай дела, и встретимся в баре, – серьезным голосом произнес Паша.
Я завершил звонок и убрал телефон в карман джинс и, подхватив рюкзак, все также лежавший на кресле, в котором я спал, направился на выход из больницы.
Оказавшись в метро по пути домой, я несколько раз перечитал письмо деда и внимательно осмотрел ключ, который был в конверте. Мне никак не давали покоя слова деда о каком-то тайном обществе хранителей каких-то ключей. И причем там был персонаж сказок – Мерлин. Если, конечно, речь вообще о нем. Единственное, что я понял, что ключ весьма ценный, о чем дед несколько раз упомянул в письме, поэтому я решил его держать поближе к себе и переложил в карман джинс.
Ненадолго забежав домой, проверив, все ли там в порядке, а то мы уходили впопыхах, когда приехала скорая, после чего сразу поспешил в бар.
Выйдя из дома, я заметил на лавочке у подъезда пожилого мужчину, который уставился на меня и не сводил взгляд. Я, делая вид, что не придал этому значения, направился дальше. Пройдя мимо лавочки, я услышал, как он меня окрикнул.
– Андрей? – спросил мужчина.
Я повернулся, уже внимательно и с подозрением посмотрел на мужчину, оглядев его с ног до головы. Это был человек лет между шестьюдесятью и семидесятью. Он был среднего роста в сером, даже пепельном пиджаке и такими же тканевыми штанами. Из-под пиджака виднелась желтоватая рубашка, а на голове его красовалась кепка, которая вышла из моды лет эдак тридцать назад. Он был похож на советского инженера с фотографий старых газет, которые я разглядывал в детстве, когда гостил у бабушки. Она почему-то собирала эти газеты. У нее были целые огромные стопки подобной макулатуры.
– Андрей. Вы что-то хотели? – с просил я, продолжая взглядом изучать мужчину.
Он встал с лавки и, подойдя ко мне, протянул руку со словами:
– Петренко Геннадий Иванович! Но ты меня можешь называть Иваныч, как и твой дед.
Протянув руку и пожав мужчине, я внимательно смотрел на него, после чего с подозрением произнес:
– Вы знаете моего деда?
– Петр Семенович Осипов, – произнес Иваныч.
Я осекся, мысленно думая, что этот Иваныч поначалу ошибся и перепутал меня с кем-то.
– Допустим, – осторожно ответил я. – Вы что-то хотели?
– Ты получил письмо?
– Какое письмо? – сделав невозмутимое лицо, спросил я.
– То, что с ключом было. Не стоит меня обманывать. Я знаю, что ты его получил.
– Возможно, а вы следили за мной? – с осторожностью спросил я.
– Возможно, – прищурив глаза, ответил Иваныч. – Успокойся, это я вложил письмо в твою дверь, – с улыбкой продолжил мужчина.
– Так и что насчет деда? Это правда или ваш дурацкий розыгрыш? – недовольно спросил я.
– Смотря о чем ты спрашиваешь. Если о том, что он мертв, то да. Он «умер» два дня назад, – строго ответил Иваныч.
– Странный акцент на слове «умер» …– сказал я и, сузив глаза, посмотрел на Иваныча.
– Это неважно. Ты сейчас не на то ставишь акценты.
– А на что нужно их ставить?
– Ты все письмо прочитал?
– Да.
– И у тебя ничего не вызвало вопросов? – с интересом спросил Иваныч.
– Я полагаю, вы имеете в виду ту чушь про магию и ключи Мерлина?
– Это не чушь…к сожалению… – глубоко выдохнув, произнес Иваныч.
– И что это значит? Что все, что там было написано, правда? – с усмешкой спросил я.
– Все… – сказал Иваныч, внимательно посмотрел мне в глаза. Я почувствовал, что он не шутит, но верить в чушь про магию я тоже не собирался.
– Видимо, вы, как и мой дед, сошли с ума, раз верите в чушь! Простите, но у меня нет времени на эти бредни, меня ждет работа, – сказал я и, уже развернувшись, хотел идти в сторону метро.
– Если не веришь, я могу тебе доказать! – уверенно произнес Иваныч.
Я повернулся и посмотрел на него. Лицо его выражало уверенность в сказанном, и не было ни единой капли того, что он может быть сумасшедшим.
– Вот! – вновь произнес он, протянув кусок бумаги.
– Что это? Спросил я, посмотрев на кусок бумаги у него в руке.
– Это адрес квартиры деда. Я знаю, что ты сейчас спешишь на работу, но прошу тебя, приходи завтра после смены туда, и я тебе немного расскажу о жизни твоего деда.
Я посмотрел на кусок бумаги, потом в глаза Иванычу, потом вновь на бумагу, после чего выхватил ее из рук мужчины, засунул в карман джинс, кинув безразличную фразу:
– Я подумаю.
После чего я уверенным шагом направился к метро, изредка оглядываясь назад, наблюдая за тем, как мужчина продолжал стоять на том же самом месте, глядя мне вслед.
Его персона меня одновременно успокаивала и заставляла волноваться, но сейчас у меня есть проблемы посерьезней, которые не требуют отлагательств. Мне срочно нужны деньги! С этой мыслью я направился в бар.
Прибежав в бар за десять минут до открытия, я поймал внимательный и на удивление серьезный взгляд Топора, который, как и вчера, протирал бокалы. Я кивнул головой, после чего быстро переоделся и вышел в бар, сменив Топора, который уже, налив кружку пива, сидел за тем же самым столом, что и вчера, внимательно смотря на меня.
– Ты сегодня какой-то не такой, – сказал Топор, прищурив глаза, словно хотел заглянуть мне в душу.
Я, не поднимая глаз, протирал оставшиеся стаканы, ответил:
– Так, кое-что произошло дома.
– Я так и знал! – с радостью воскликнул Топор, затем ударил ладонью по столу.
Я поднял глаза на него, с трудом сдерживаясь. Сегодня он и его радость меня чрезвычайно бесили, как, наверное, и любой другой довольный человек. Неожиданно я кинул взгляд на его запястье правой руки. Вмиг у меня из рук выпал бокал, я едва успел его поймать, чтобы тот не разбился.
– Что-то не то? – спросил Топор, заметив мою неловкость и разглядывая меня изучающим взглядом.
– Нет-нет, просто выскользнул бокал, остались следы мыла, – сказал я, и чтобы прикрыть свое вранье, подошел к раковине и еще раз вымыл бокал.
Пока я мыл бокал, меня не оставляла мысль о том, что на запястье Топора была татуировка с ключом точь-в-точь такого же, что оставил мне дед. Придя в бар, у меня была мысль попросить денег у Топора в счет будущей работы на годы вперед, но, увидев эту татуировку, меня словно обдало холодом, и на коже проступили капли пота. Я даже сам не понимаю почему, то ли я поверил в ту чушь, что писал в письме дед, то ли то, что татуировка Топора была чрезвычайно похожа на ключ, то ли все вместе. Еще из головы не выходила встреча с Иванычем и его словами о правдивости всего, что было в письме. Мысленно у меня сложилось впечатление, что я начинаю сходить с ума, если всерьез во все это верю.
Домыв бокал, я быстро вытер его и достал ключ, внимательно разглядев его, освежив в памяти его вид. Заметив, что в бокале Топора заканчивалось пиво, я мимоходом кинул ему фразу:
– Еще пива налить?
– Ты словно читаешь мои мысли! – довольно ответил Топор, после чего допил остатки пенного топлива.
Налив полный бокал, я вышел из-за бара и вынес его Топору. Поставив бокал возле него, я незаметно уставился на татуировку на его запястье. Она была невероятно схожа с ключом вплоть до мельчайших узоров. Нет это не могло быть совпадение, думал я, возвращаясь обратно за бар, забрав со стола Топора пустой бокал.
Не успев захлестнуть мой разум мыслями, я вдруг услышал стук двери и увидел на пороге улыбающегося Пашу. Поздоровавшись с Топором, он уселся за барную стойку.
– Мы потом еще поговорим, – послышался голос Топора из-за спины Паши, после чего громкость музыки прибавилась.
– О чем вы там еще поговорите? – с улыбкой и тяжело дыша спросил Паша.
– Да неважно…рабочие моменты…– уходя от ответа, произнес я.
– Ну ладно. Так что там у тебя произошло? Давай рассказывай! – сказал Паша, внимательно на меня уставившись.
– Мама…у нее было что-то с сердцем, приступ, или как там это называется. Я возвращался с работы, когда встретил скорую, выносящую ее на носилках из квартиры.
– Охренеть! – удивленно выпалил Паша. – Как она сейчас? – обеспокоенно спросил он.
В бар начали заходить гости, заполняя неторопливо столики. К моей стойке начали подходить девчонки-официантки с заказами. Я наливал пиво и делал коктейли, выдерживая паузу перед ответом Паше. Отдав очередной заказ, я ответил:
– Она в больнице. Стабильное состояние, но ей нужна операция. Срочно нужна.
– Когда будут делать? – с интересом спросил Паша.
– Когда деньги достану, – ответил сухо я, наливая два бокала пива.
– Понял. А еще говорят бесплатная медицина. Много денег надо? – ухмыльнувшись, спросил Паша.
– Много…тысяч шестьсот…– ответил я, протирая бокал, полученный с мойки.
– Рублей? – с удивлением спросил Паша.
– Рублей, конечно! Если бы это были доллары, то… – ответил я, покачав головой.
– Все равно много! У вас есть деньги?
– Ты серьезно? Я в универе не ем, чтобы денег лишних не тратить, – сказал я, после чего, придвинувшись ближе к Паше, добавил, – и таскаю из бара еду по мелочи.
– Ну да, я как-то не подумал, – расстроенно ответил Паша, почесав макушку. – И что ты будешь делать?
– Пока не знаю, – ответил я, покачав головой. – Попробую попросить в долг у Топора.
– А может кредит взять?
– Ты серьезно? Кто мне его даст, тем более такую сумму? Я не работаю официально, мама на пенсии по инвалидности.
– Может несколько микрозаймов?
– Ага, а через два месяца они заберут нашу квартиру, – с издевкой ответил я, натирая очередной стакан.
– М-да, ситуация официально жопа! – сказал Паша, задумавшись на мгновение, после чего он поднял глаза, наполненные радостью, словно в его голову пришла гениальная мысль, – а что если попросить скинуться одногруппников? Они все при бабле, и что для них насобирать такую сумму? Для них это отдать деньги на карманные расходы на неделю, а может и меньше.
Остановившись протирать бокал, я поднял глаза на Пашу, с грустью ответил:
– Ты серьезно? Мы с тобой в группе за людей не считаемся, ты уж прости. Но бедность выстроила нерушимую стену между нами и теми одногруппниками, которые могут помочь. Вон вчера Алина приходила с Викой и другими подружками, гоняли меня по бару, заказывая черт пойми что, лишь бы не дать мне нормально работать.
Не успел я договорить, как кинул беглый взгляд на входную дверь, которая как раз захлопнулась, и на пороге вновь, как и вчера, стояли Алина, Вика и те же подружки, что и вчера.
– Ты словно их вызвал! Вот же ведьмы, хоть и симпатичные! – с удивлением произнес Паша, повернувшись к входной двери и тоже увидев девчонок.
Хихикая и перешептываясь, они гордо прошли мимо барной стойки, не смотря ни на Пашу, ни на меня, и уселись туда же, где сидели вчера. Топор услужливо освободил им столик и тут же подозвал одну девчонку-официантку, приказав ей обслужить по «высшему разряду» наших «уважаемых» гостей.
Паша чуть не свернул голову, следив за Викой, пока она шла за столик, держа Алину под руку.
Через минуту в бар зашло трое огромных мужчин и уселось за стол у входа. Я сразу узнал их, это те же самые охранники Алины, что были и вчера.
– Крупные ребятки! – усмехнувшись, произнес Паша, кивая головой в сторону охранников.
– Ты поосторожнее, это охранники Алины.
– О, спасибо, что предупредил, значит, надо подкатывать осторожно! – сказал он, улыбнувшись и развернувшись в сторону столика, где сидели девчонки и делали заказ у официантки и также, как и вчера, тыкая на самые верхние полки бара позади меня.
Когда официантка отошла от столика и направилась ко мне передавать заказ по бару, Паша, устремив свой взор на разрез блузки Вики, произнес:
– Привет, девчонки! Можно к вам за столик присесть? А то чего как неродные сидим по углам бара!
Вика, посмотрев на одну из своих подружек, произнесла:
– Девочки, вам не кажется, что здесь чем-то завоняло?
Девчонки посмеялись, после чего Вика перевела пренебрежительный взгляд на Пашу. Паша глянул краем глаза на охранников, которые поглядывали на него, после чего вновь устремил свой взор в декольте Вики, с улыбкой произнес:
– Это ж бар, Вика, тут всегда чем-то воняет!
– Извини, Оленев, к нам за столик нельзя, мы не хотим заразиться бедностью! – сказала Вика, кинув на Пашу испепеляюще пренебрежительный взгляд.
Паша осекся и на время потерял дар речи, продолжая смотреть на Вику. Девчонки, сидевшие рядом, рассмеялись, поглядывая на Пашу. Алина через силу улыбнулась, словно дежурно, дабы поддержать подругу. Украдкой ее взгляд скользнул по мне, который я уловил на долю секунды, после чего вновь опустил на пол, чтобы взять лестницу и приставить ее к полкам, собираясь забраться за бутылками наверху.
Поднявшись на несколько ступеней, я, не поворачиваясь к Вике, произнес:
– Вика, ты выбрала неправильное место. Тут у тебя шанс заразиться бедностью крайне высокий, а если пойдешь в туалет, то можешь подхватить какое-нибудь ЗПП.
Обернувшись на мгновение посмотреть на выражение Вики, я увидел в ее взгляде ярость и недовольство, однако, скользнув взглядом к Алине, я заметил, что она с трудом держалась, чтобы не рассмеяться, но упорно старалась этого не сделать. Улыбнувшись, я вновь повернулся к полке с бутылками.
– Ты там давай работай, а не болтай! А то чаевых не оставим! – нервно выкрикнула Вика.
Скрипнув зубами, я взял нужную бутылку и, не подавая виду, спустился, наливая содержимое бутылки в красивый бокал, уже наполненный льдом.
– Вот же сука! – с улыбкой сказал Паша, повернувшись обратно ко мне.
– Такое ощущение, что тебе нравится, как она к тебе относится… – налив в бокалы напиток и поставив на стойку, чтобы официантки забрали, произнес я.
– Это игра, разве не видишь? Я ее сломаю, – широко улыбаясь, ответил Паша.
– Сомневаюсь, что она с тобой играет, но тебе виднее.
– Я тебе говорю…это все прелюдии, – произнес Паша, кинув взгляд себе за спину посмотреть на Вику, которая в тот же миг, попивая из бокала, показала свободной рукой средний палец.
– Точно, это флирт, не иначе, – с улыбкой сказал я, протирая бокал, пока не было новых заказов.
– Ладно, это все неважно! Что ты будешь делать с деньгами-то? Давай все-таки соберём денег в универе? Хотя бы попытаемся? – сказал Паша, посмотрев на меня серьезным взглядом, который у него бывает крайне редко.
– Нет, по крайней мере не сейчас. Если у меня совсем не будет вариантов, тогда, может, попробуем…
– В голосе прозвучало отчаянье?
– Возможно…ситуация не из легких. Я надеюсь на Топора, он не должен отказать.
– Хотелось бы верить. Знаешь что, я не буду организовывать сбор денег, но я проведу экспресс тест, не разглашая имен, – сказал Паша и тут же развернулся. – Эй, девчонки!
Я сильно испугался и хотел было его остановить, но девчонки уже смотрели на нас, и я не осмелился его останавливать. Он все равно спросит, а я только раскрою себя.
– Чего тебе, Оленев? – спросила пренебрежительно Вика.
– Я с серьезным вопросом! Можно сказать, соцопрос!
– Ой, Оленев, отвали, – ответила Вика.
– Ладно тебе, Вика, пускай проводит, тут все равно не особо много развлечений, – остановила подруга Алина.
– Спасибо! – сказал Паша, обратившись к Алине. – Так вот, если бы с кем-нибудь из одногруппников, ну, например, со мной что-то произошло, скажем, сбила машина, и нужен был бы миллион рублей на операцию, вы бы смогли оплатить операцию?
– Если бы это был ты, я бы доплатила врачам этот миллион, чтобы ты не выжил, – сказала Вика, засмеявшись. Девчонки, сидевшие рядом, поддержали Вику смехом. Однако Алина не рассмеялась и серьезным взглядом смотрела на Пашу, после чего скользнула взглядом по мне, но быстро его перевела на Вику.
– Зачем тратить деньги, он бы и так не выжил без денег, – сухо ответила Алина.
Паша осекся, словно обжегся, дотронувшись до раскалённой сковороды. Улыбка сошла с его лица, и он вновь повернулся ко мне.
– Как она может тебе нравиться. Даже Вика и та отшутилась, а вот твою Алину я побиваюсь временами, – слегка напуганно ответил Паша.
Я хотел было сказать, что она не моя, но лишь промолчал, набирая в бокал пиво для только что принесенного официанткой заказа.
Еще час Паша мне рассказывал, что было в универе, после чего он засобирался и еще раз спросил насчет организации сбора денег. Я повторил ему, что пока не хочу, чтобы кто-то об этом знал, последнее, что мне сейчас нужно, так это жалость одногруппников.
Девчонки же сегодня ушли почти сразу же после Паши, видимо, потеряли интерес к доставанию меня, отчего я ни капли не расстроился.
Закончив смену, я уже собирался уходить, но перед этим решил подойти к Топору и спросить вопрос, который вертелся у меня на языке весь вечер, отчего волнение не отпускало ни на секунду.
Топор к моему удивлению был трезв, и, когда я к нему подошел, он внимательно и пронзительно посмотрел на меня.
– Деньги за эту неделю я тебя выплатил вчера, помнишь? – с ходу произнес он, будто знал, что я шел говорить с ним именно о них.
– Да я помню. Я по другому поводу, Топор.
– Повод другой, но чую, что тема та же.
– К сожалению, да, – грустно ответил я, опустив голову. Выдержав паузу в несколько секунд, я рассказал ему всю правду по поводу мамы, как есть, ничего не утаивая и даже наше с ней финансовое состояние, о котором я никогда с ним не говорил.
Топор внимательно выслушал, но его лицо не выражало удивления или каких-то других чувств, кроме того, что он словно знал все, что я ему рассказывал.
Закончив рассказ, я внимательно и с надеждой посмотрел на него. Топор выдержал длинную паузу, словно взвешивая то, что сейчас скажет.
– Я догадывался, что у тебя что-то произошло, – наконец-то промолвил он. – У меня сейчас есть определенные обязательства в части денег и на данный момент у меня нет свободных. Когда, ты там сказал, тебе они нужны, крайний срок?
– В следующую пятницу мне нужно принести их в больницу, – обреченно промолвил я.
– Хорошо. Я постараюсь закрыть свои вопросы и добыть для тебя денег. Ты же придешь в четверг на смену, верно? – спросил он, прищурив слегка глаза, глядя на меня.
– Конечно! – уверенно ответил я.
– Ну вот в четверг я и постараюсь решить твой вопрос. Но это, ты же понимаешь, не жест доброй воли, верно?
– Конечно! Я отдам, как только смогу!
– Буду вычитать из твоей зарплаты, договорились? – спросил Топор, протянув руку.
– Конечно! – ответил я, пожав ему руку и с улыбкой пошел домой.
Выйдя на улицу, я вдохнул свежего осеннего ветерка. Пахло ранней весной и прошедшим ночью дождем. После разговора с Топором мне однозначно полегчало, словно камень с души упал. Однако остались еще небольшие сомнения в нем. Когда он выпивает, он частенько забывает о своих обещаниях. Надо не забыть сначала взять денег у него в четверг, прежде чем он прилично наберется и уже будет не в состоянии вспомнить о своем обещании.
Отпустив мысли о Топоре и его обязательности, в голове тот час же всплыл образ Иваныча – знакомого деда. Вмиг я вспомнил про обрывок бумаги, который мне дал тот мужчина. Внезапно я остановился и сунул руку в карман джинс, начал рыскать в поисках куска бумаги. Через несколько секунд я все-таки его нашел и, вытащив из кармана, развернул.
На бумаге был написан корявым почерком адрес. Бабушка старалась не говорить о деде, и поэтому я был удивлен, что он жил не так далеко от нас. В детстве бабушка о нем если и говорила, то больше как о том, кто жил так далеко, что не мог прийти ни на мое день рождение, ни на новый год просто поздравить меня.
Указанный адрес был мне знаком. Я свернул отрывок листа бумаги и убрал обратно в карман, после чего достал телефон и, посмотрев на него, увидел, что времени было еще чуть меньше семи утра.
До часов приема в больнице мамы много времени, а спать почему-то совсем не хотелось, видимо, сказалось, что я полдня проспал в больнице, и смена в баре меня не так сильно вымотала, как вчера. Я решил отправиться в квартиру деда, как и договаривался с Иванычем, плюс меня еще посетила мысль, что вдруг я там найду что-нибудь ценное, и тогда не придется заступать в рабство Топора. От этой мысли мне стало еще радостнее, и я уверенным шагом отправился в сторону метро.
