Tom Paine
Тысяча ключей Мерлина
Глава 4
«Хранитель обязан ценой собственной жизни оберегать и охранять карман*, открываемый его ключом.
*Карман – замкнутое пространство, куда открывает проход ключ. Карман в зависимости от ключа может быть размером от небольшой комнатки до целого графства»
Статья 7 «Кодекса хранителей»
***
Выйдя из палаты матери, я тут же наткнулся на врача, с которым вчера договаривался об ее операции. Матери уже объявили об операции, она, конечно, удивилась, но не сильно, как я ее и просил, чтобы врач не подумал, что я ей рассказал первее.
– Андрей, верно? – спросил врач.
– Ага. Насчет операции же все в силе, верно? – немного побаиваясь, спросил я.
– Да, все в порядке. Я уже предварительно обо всем договорился, в понедельник переговорю с руководством, но, думаю, проблем не будет, в общем не волнуйтесь, – сказал он, улыбнувшись и положив руку на плечо.
– Я тоже уже договорился и в четверг принесу деньги, – сказал я, опережая вопрос врача.
– Ну это совсем отлично! Мы там уже оговорим точную сумму и вообще весь процесс операции и реабилитации после, чтобы вам было спокойнее и знали, что можно ожидать.
– Хорошо.
Врач кивнул головой и дальше пошел по своим делам. Я выдохнул. Слова врача меня порадовали и успокоили. Теперь главное, чтобы Топор меня не подвел. С этой мыслью я решил спуститься к выходу по лестнице.
Спустившись на первый этаж, я заметил, как из лифта вышла до боли знакомая девушка, направлявшаяся мимо окон регистратуры к выходу с перевязанной бинтами рукой. Однако она была одета совсем не так, как я обычно привык ее видеть, не было туфель на высоком тонком каблуке, короткой юбки и прочего. Это был спортивный костюм черного цвета, кроссовки на плоской подошве, такие же черные и не приметные. Но даже несмотря на это, ее лицо и глаза сразу выдали – это была Алина Добровольская.
Она озиралась по сторонам и передвигалась довольно резво. Оглядевшись по сторонам, я не заметил ее охранников, которые сопровождали ее всюду. Однажды один из них сидел с ней на паре, но после она, кажется, на него накричала, и он больше не заходил в аудиторию, а караулил снаружи.
Догнав ее, я слегка дотронулся до плеча ее правой здоровой руки. Она резко дернулась, словно испугалась и растерянно посмотрела на меня. Было видно, что последнего кого она ожидала тут увидеть, так это меня.
– Не пугайся – это я Андрей! Мы вместе учимся, помнишь? – осторожно спросил я.
Тяжело выдохнув, девушка подошла к стене рядом и, слегка подняв голову, посмотрела на Андрея и украдкой улыбнулась.
– Помню… – слегка виноватым голосом сказала она.
– А ты чего тут делаешь? И где охранники? – спросил я, оглядываясь по сторонам. – Я думал, у вашей семьи вип-обслуживание в какой-нибудь частной клинике, – с улыбкой добавил я.
– Пойдем отойдем, – сказала Алина, потянув за руку через небольшой коридор, скрытый дверьми от основного зала регистратуры. Оглядевшись по сторонам, в небольшом зале было несколько кабинетов, но ни одного больного или врача не было. Немного расслабившись, Алина присела на обшарпанную деревянную лавочку, стоявшую напротив одного из кабинетов.
– Прям все так секретно? – с улыбкой спросил я.
– Ну можно и так сказать. Мои охранники, да и отец не в курсе, что я здесь. Я получила травму руки, и лучше никому не знать об этом, а то у него будет бешеная реакция, а я не хочу. Ты же не расскажешь никому? – с надеждой в глазах сказала Алина, потянув меня за руку присесть рядом с ней. – И, кстати, прости за то, что мы в баре устраивали последние пару дней. Это Вика хотела над тобой поиздеваться. Изрядно раздражаешь ты ее, точнее твоя б…, – осеклась Алина.
– Бедность? – немного нахмурив брови, спросил я.
– Да…ты извини ее. Ты не подумай, я не делю людей по уровню достатка, – словно оправдываясь, сказала Алина.
– Ага, я заметил, – саркастически ответил я.
– О чем ты?
– Ну, например, о том, как ты смотришь на всех у нас в группе, когда появляешься на парах.
– А как я появляюсь? – с искренним удивлением спросила Алина.
– Смотришь на всех, как на, я, конечно, извиняюсь, но на говно. Я не обижаюсь, я к таким взглядам привык, просто немного резанули твои слова. Ладно, забыли, я не злопамятный, можно сказать, помирились? – спросил я, протянув ей руку.
Девушка взяла мою руку своей и немного сжала и потрясла со стеснительной улыбкой. Рука у нее была такая нежная и бархатистая, не говоря уже, что от нее пахло легкими цветочными духами, даже не смотря на стойкий запах лекарств, который стоял по всей больнице. От ее прикосновения у меня сердце стало биться чаще и даже казалось, что я немного начал гореть словно пламя.
– У тебя часто бьется сердце, и, кажется, даже щеки немного покраснели, – с улыбкой произнесла Алина.
– Это больница, сюда спокойными не приходят, да и на удивление тепло тут, вот и покраснели, наверное, – пытаясь оправдаться, произнес я, отпустив ее руку и нервно бегая глазами, стараясь часто не смотреть на нее.
– Ага, я так и подумала, – улыбнувшись и немного посмеявшись, ответила она.
– А как ты собралась от отца скрывать руку то? И вообще, что произошло? – переведя тему, спросил я.
– Долгая история. Скажем так, оказалась там, где не должна была и «упала», как видишь, неудачно, – явно что-то недоговаривая, ответила Алина. Я сделал вид, что поверил, ведь кто я такой, чтобы допытывать у нее правду.
– Надеюсь, у тебя не перелом? – спросил я, немного переживая за нее.
– Да нет, даже трещины нет. Вывих и пару синяков, пройдет скоро.
– Ты для девчонки об этом так спокойно говоришь…храбрая, – с улыбкой и даже некой гордостью произнес я.
– Спасибо. Такого комплимента мне еще не говорили, – улыбаясь, ответила Алина.
– Так, а как такое прятать думаешь?
– Да все уже придумано! Есть у меня пару луков, в которых повязку не будет видно, а через пару дней, думаю, уже можно и снять.
– Ну это у тебя хорошо получается.
– Ты про придумывания образов? – с интересом спросила Алина.
– Ага.
– А ты, значит, заценил, да? – с ухмылкой спросила она.
– Ну знаешь, твои наряды сложно не заметить, – еще больше раскрасневшись, ответил я.
– Ясно, ясно, – сказала Алина, дотронувшись до моей ноги ладонью, после чего быстро убрала и внимательно на меня поглядывала с улыбкой.
От ее прикосновения во мне все словно вспыхнуло. В моменте в голове промелькнула мысль, что я хочу ее крепко прижать и поцеловать, но разум как мог сдерживал меня и не давал показывать хоть какие-то эмоции. Конечно же у меня это очень плохо получалось, и я понимал, что она скорее всего видит это, но тактично не обращает внимание. Да и к тому же кто я такой, у нее наверняка парней целая гора и куда богаче меня, ну или хотя бы хватит денег отвезти ее в хороший ресторан.
– Извини, я, кстати, не спросила, а ты то здесь какими ветрами? В баре ты выглядел весьма здоровым, ну если, конечно, как я, не «упал» неосторожно, – слегка закатывая глаза, полностью выдав свою маленькую неправду, спросила Алина.
– У меня здесь мама лежит… наверху, – сказал невесело я, тыкая большим пальцем вверх.
– Что-то серьезное? – обеспокоенно спросила она.
– Ну можно и так сказать, но я все решил, все будет нормально со временем, не беспокойся, – успокаивая девушку, сказал я.
Внимательно посмотрев на меня, она немного призадумалась, после чего спросила:
– Вчера, когда твой друг Паша спросил про миллион рублей для помощи, помнишь? Он говорил о твоей ситуации, верно?
– Да это он просто дурачился, – пытаясь закрыть тему, ответил я.
– Мне кажется, ты говоришь неправду, – нахмурив брови, она внимательно смотрела мне в глаза, словно пытаясь заглянуть прямо в мозг. – Я права. Он говорил о тебе…твоей маме нужны деньги на лечение, верно?
– Ну допустим, это неважно, мы решим это, – сказал я, отмахнувшись рукой.
– Слушай, если нужно, я могу взять денег у отца.
– Нет, не стоит, я разберусь.
– Я хочу помочь, – твердо сказала девушка.
– Я со всем справляюсь, но давай так, если мне срочно будет нужна помощь, я скажу? – сказал я. В мыслях я подумал, что не хотел бы быть должным семье Добровольских. Даже несмотря на то, что сейчас Алина оказалась не такой, как она выглядела для меня все это время, а совсем другой… той, которой я ее и представлял…но это может быть обманчиво, может, простая вежливость, а может, она специально так сказала, чтобы я был ей обязан, и она была уверена, что я не расскажу никому, что тут ее встретил.
Я не знаю, как теперь к ней относиться, долгие годы она представала передо мной стервой, и вдруг она сейчас сидит тут со мной на одной лавке и разговаривает абсолютно нормально, я бы даже сказал кокетливо… хотя это может мой мозг так представляет… вряд ли я вообще могу ее интересовать.
– Хорошо, – уверенно сказала девушка, перебив мои мысли. – Только ты обязательно скажи.
– Хорошо, – со скромной улыбкой сказал я. Кинув взгляд на ее руку, я продолжил, – может тебя куда-нибудь проводить? Ты же сейчас без охраны, мало ли что.
– Это ты типа так меня на свидание приглашаешь? Решил брать пока раненая? – растянув уголки рта в красивую улыбку, спросила она.
– Нет! Нет, конечно! Ну в смысле не то, что ты мне не нравишься, и я не хотел тебя позвать на свидание, я просто хотел проводить, чтобы с тобой ничего не случилось. Блин, что я несу! – выпалил я, опустив глаза, чтобы не согреть со стыда, посмотрев на нее.
Спустя нервозную минуту, во время которой, она, вероятно, мысленно смеялась от моих нелепых слов, но после она сказала:
– Можешь проводить меня до выхода, там меня ждет такси.
– Хорошо, – стеснительно сказал я, с трудом посмотревши на ее немного румяное улыбающееся лицо.
Встав с лавки, мы вышли в большой зал и направились в сторону выхода. Пройдя сотню метров, она все время держала меня под руку и смотрела в пол, чтобы, вероятно, ее никто не узнал. Я, конечно, знал, что благодаря ее отцу она была частой гостьей на всяких светских вечеринках со знаменитостями, но я честно думал, что она слегка перегибает со своей конспирацией. Я, наверное, если бы встретил какого-нибудь известного блогера или певца, даже, наверное, и не узнал бы в обычной одежде. Хотя это, вероятно, потому что я не особо за ними следил, если быть точным, то вообще не следил, просто не было на это времени.
Однако, достигнув машины, я открыл ей дверь.
Внезапно она остановила меня и, посмотрев, спросила:
– Извини, я сразу не спросила, может, тебя куда-то подвезти?
– Да не стоит, у меня есть карта метро, – сказал я, после чего негромко добавил, – да и, думаю, не стоит, чтобы нас видели вместе, особенно твои подруги, они могут что-то не так понять, а я не хочу приносить тебе какие-то проблемы.
– Да брось, плевать я хотела на то, что они там скажут, – с легким возмущением сказала она.
– Ну все равно не стоит, спасибо за предложение, мне правда неудобно, – сказал я, посадив Алину в машину.
Осторожно закрыв дверь, я помахал ей рукой и улыбнулся на прощание, перед тем как машина уехала.
Я наблюдал как машина отъезжает, пока она не скрылась за поворотом. Сердце мое немного успокоилось, и ритм сбавил обороты. Определенно я понял для себя, что мне нравится это девушка. Хотя, как могло быть по-другому? Ее хотят все одногруппники, да и, я уверен, не только они.
Выбросив мысли об Алине из головы, я направился в сторону метро.
Пройдя через один из дворов я заметил, что за мной шли два человека, однако, когда я резко перешел через дорогу и шел вдоль уже другого дома два человека, следовавших за мной, сделали тоже самое. Когда они переходили дорогу, я заметил, что они были одеты весьма непримечательно, светло-синие джинсы с потертыми коленками, в черных кроссовках и серых ветровках с черными полосками на рукавах. Один из них был высокий, под два метра ростом, с широкими плечами и огромными кулаками. Второй же был роста как я, тощего телосложения. Они были похожи как близнецы.
Пройдя мимо очередного дома, я нервно, периодически оглядываясь назад, перешел еще через одну небольшую дорогу, где лениво двигались машины в поисках парковочных мест. Зайдя в парк, который открывался за дорогой, я тут же свернул на безлюдную аллею, чтобы точно убедиться, за мной они идут или нет.
Однако я был удивлен, когда, пройдя уже достаточно далеко, я оглядывался назад, не наблюдая появления двух моих преследователей. Я тяжело выдохнул, немного расслабился и продолжил идти, переводя дух.
Не успел я пройти и нескольких шагов, как вдруг в десяти метрах от меня возникли две фигуры. С ужасом я осознал, что это именно те фигуры, которые следили за мной, и от которых я думал, что оторвался. Неожиданно в правой руке одного из преследователей что-то блеснуло. Медленно опустив глаза, я заметил, что в руке того, что справа, был нож, в лезвии которого отражалось солнце, блики которого то и дело били мне в глаза.
– Вы чего-то хотите? – со страхом в голосе, переборов себя, я выдавил несколько слов, сжимая правой рукой лямку своего рюкзака, смотря на каменные лица моих преследователей и то и дело кидая взор на нож у одного из них.
– Ключ! – устрашающе выкрикнул тот, что был с ножом.
– Какой ключ? – скрывая взгляд и все больше косясь на нож, спросил я.
– Ключ Петра Осипова. Не прикидывайся дураком! Мы прекрасно знаем, что он у тебя!
– Ах, вы об этом ключе! Да он у меня, но, кажется, он уже выбрал меня, – с улыбкой произнес я и в тот же миг пожалел об этом, вспомнив слова Иваныча о том, что, только убив хранителя, можно освободить ключ.
Преследователи переглянулись между собой с нескрываемой досадой. В следующей миг досада сменилась на коварную улыбку.
Я заметил, как тот, что с ножом, ловко перекидывая из одной руки в другую, с ухмылкой пошел в мою сторону. Страх меня словно сковал, и я боялся пошевелиться и уже мысленно начал прощаться с жизнью.
Когда тот, что был с ножом, был уже в нескольких шагах от меня, попытался сделать выпад, чтобы воткнуть мне в живот нож, я пришел в себя и отпрыгнул на шаг назад, после чего хотел было развернуться и начать бежать, как вдруг ударился ногой о камень, торчавший из брусчатки. Почувствовав резкую боль, я, потеряв равновесие, свалился на твердую каменную дорожку.
Вмиг я уже окончательно попрощался со своей жизнью и с тем, как еще много нужно было сделать и особенно о том, что не успел помочь маме.
Резко развернувшись, я думал, что перед смертью увижу лицо своего убийцы. Однако я смотрел вверх на небо, и через мгновение пронесся язык пламени, после чего я услышал истошный крик.
Подняв голову, я увидел, что в нескольких метрах от меня стоял спиной ко мне Иваныч. Я сразу его узнал по пиджаку. В правой руке он держал блестящий серебряный клинок длиной не больше полуметра. Сквозь пальцы Иваныча я заметил кожаную рукоятку клинка, а на набалдашнике сверкнул какой-то символ.
Образ клинка был покрыт словно пеленой, и только через несколько мгновений я заметил, что клинок по контуру был окутан несколько сантиметровым пламенем, отчего я пришел в ужас. Небольшие языки пламени прорывались то там, то здесь. С ужасом я заметил, что рука, обхватывающая клинок, тоже была поглощена пламенем. Однако ожог на ней не появлялся.
Увернувшись от выпада преследователя с ножом, Иваныч ловко, словно он вовсе не был стариком, схватил нападавшего за руку и обернулся ему за спину, схватил его левой рукой за шею, прижав к себе, пытаясь удушить, а в следующий миг правой рукой он вонзил в него окутанный пламенем клинок. Кровь преследователя окропила лезвие клинка, и тот вмиг обмяк. Отпустив клинок, Иваныч пнул ногой преследователя, тот увалился на брусчатку с торчавшим в правом боку клинком, а через мгновение, после того как он рухнул, пламя резко вспыхнуло, охватив все тело преследователя, и через несколько мгновений выжгло тело, превратив в обугленный труп.
Пламя стихло, оставшись, окружая только клинок. Тело преследователя превратилось в уголь и пепел, отчего клинок потерял устойчивость, упав на брусчатку.
Иваныч резко выкинул руку, протянув ее в сторону клинка. Тот покорно оторвался от земли и, словно как к магниту, влетело в руку Иваныча. Подмигнув мне, он повернулся ко второму преследователю и, агрессивно смотря на него, произнес:
– Передай своему начальнику, что если он еще кого-либо пришлет за ключом Петра Семеновича, то пожалеет об этом лично!
Скрипнув зубами, второй преследователь с неохотой сделал шаг назад и, кивнув головой Иванычу, кинул на меня озлобленный взгляд, после чего поспешил скрыться.
Иваныч подошел ко мне и, покачивая головой, протянул руку, одновременно произнеся:
– Тебе лучше не бродить по пустым паркам в одиночку.
Схватив Иваныча за руку, я подтянулся к нему, поднявшись с брусчатки.
– Ты знаешь, кто это был? – с удивлением и страхом спросил я.
– Конечно.
– И кто это был? И почему они за мной следили? И самое главное, что это за на хрен клинок? – спросил я, указывая на правую руку Иваныча.
Переведя взгляд на его руку, вновь был удивлен. В его руке уже не было того клинка. На мгновение мне показалось, что я схожу с ума, и он мне привиделся, но переведя взгляд на обугленный труп нападавшего, я снова посмотрел на Иваныча, продолжив его расспрашивать:
– Где клинок, я же его видел! Он же был, верно?
– Был. Давай уходить отсюда, я не готов полицейским рассказывать, откуда взялся этот обугленный труп, – ответил Иваныч и быстрым шагом направился по брусчатке на выход из парка.
Поспешив за ним, я вновь попытался выбить из него ответы:
– Так что все это было?
– Давай дойдем до квартиры твоего деда, и там я тебе все расскажу.
– Хорошо, только на этот раз расскажешь все! Мне не нужны больше такие сюрпризы! – нервно и пытаясь быть грозным, произнес я, откинув руку позади себя, где все на большем отдалении лежал обугленный труп.
– Как скажешь, а сейчас давай никаких вопросов, а просто шевели ногами! – ответил Иваныч, и на удивление он ускорил шаг так быстро, что никак не сочеталось с его образом старика, который едва перебирал ногами.
Ведя окольными путями, которые лишь одному Иванычу известны, через минут сорок мы оказались в квартире деда. Я сам даже не понял, как это произошло, я лишь успевал поспевать за ним.
Оказавшись в квартире, я наконец-то смог перевести дыхание. Вытерев пот со лба, я снял свою куртку и повесил на один из крючков, которые были справа от входа, на которые дед вешал свою верхнюю одежду. Иваныч повторил тоже самое.
Когда он снял свой пиджак, я не заметил ни капли пота ни на лбу, ни на шее, ни вообще ни на одном открытом участке тела, и даже мокрых пятен на рубашке не было, словно мы практически бегом не добирались до квартиры больше получаса подряд.
Кинув рюкзак в прихожей, я прошел в комнату и заметил, что куча книг, лежавшая в центре комнаты, немного уменьшилась, и часть книг вновь стояла на многочисленных полках шкафов.
Зайдя вслед за мной, Иваныч непринужденно произнес, кинув взгляд на полки:
– Если ты не против, я немного навел порядок и разложил книги, после того как ты удрал от меня в прошлый раз.
– Спасибо, – выдавил я из себя из приличия, поглядывая на аккуратно выставленные книги, читая их названия на корках.
Присев на диван, Иваныч произнес:
– С чего начать?
Повернувшись к старику, я заметил усталый взгляд, которым меня осматривал Иваныч и то и дело медленно моргал глазами.
– Начнем с чего попроще. Кто были эти люди? – спросил я, вновь уставившись на книги, словно что-то хотел там найти, сам не понимая, что именно.
Осматривая полки, я вслушивался в тишину, стоявшую в комнате, в ожидании ответа от Иваныча. Через несколько мгновений тишину прервал храп. Я резко обернулся и увидел уснувшего с открытым ртом Иваныча, сидящего на диване, откинув голову на подголовник дивана.
– Я уж думал, что мне пора заняться спортом, глядя на то, как ты даже не запыхался, прибежав сюда. Оказывается, все-таки тоже выдохся, – ухмыльнувшись, произнес я.
Вопросы переполняли мои мысли, и я жаждал ответов, но, сделав несколько шагов к уснувшему Иванычу, я хотел было его растормошить и допытать ответы, но в последний момент остановился, глядя на то, как он мирно спал.
Пнув одну из лежавших на полу книгу, выместив весь свой гнев, я сам на себя выругался за то, что не смог его разбудить.
Походив по комнате, пытаясь успокоиться, мой взор упал на лежавшие на полу книги. Выдохнув и смирившись, что для того чтобы удовлетворить мой интерес, нужно дождаться, когда Иваныч проснется, я присел рядом с грудой книг, начал их отсортировывать и выставлять на полки шкафов в той же последовательности, которую уже задал Иваныч выставленными книгами в шкафу.
Спустя полчаса усилившийся храп Иваныча меня уже изрядно раздражал. Несколько раз меня посещала мысль покинуть квартиру и вернуться вечером, после того как сам отдохну у себя дома. Но желание узнать правду, да и, надо признаться, страх, что за дверью я вновь встречу своих преследователей, только уже их будет не двое, а больше, готовых меня убить, в тот же миг останавливал меня.
Но все же в попытках сбежать от раздражающего храпа я вспомнил про вторую комнату и в тот же миг поднялся с пола и направился в соседнюю комнату, закрыв плотно дверь так, что храпа почти не было слышно, что несомненно меня порадовало, и я даже немного выдохнул.
Осматривая комнату, в которой спал мой дед, меня посетило чувство жалости и даже некой вины. Вид комнаты был удручающий, все было старое, затертое, заношенное, в общем едва дышавшее. Даже запах был какой-то спертый, пахло, как бы это банально не звучало, «стариками».
Подойдя к столу, я провел рукой по пишущей машинке, нажав на несколько кнопок. Механизм машинки сработал четко, и если бы она была заряжена бумагой, машинка бы сделала свое дело и напечатала бы эти несколько букв.
Пройдя мимо удручающего вида кровати, я остановился у комода, который нанес незначительный урон моему колену, о котором я вспомнил и слегка улыбнулся. Выдвигая ящики, я вновь наткнулся на горы ключей, в этот раз я уже немного понимал, для чего они тут лежали и кого хотели обмануть. Закончив осматривать комод, я развернулся, и мой взор привлек лакированный трехстворчатый шкаф.
Открыв крайнюю правую одиночную дверь, я увидел пяток полок, на которых лежала одежда деда. На удивление она лежала по-армейски ровно. Было видно, что те, кто пробрался в квартиру, не стал копаться в нижнем белье деда в прямом смысле. Закрыв дверь, я дернул за ручки оставшихся дверей, однако они были заперты. Я удивленно опустил глаза на ручки и в тот же миг заметил небольшую замочную скважину.
Присев рядом с замком, я внимательно всматривался в замочную скважину. Увидев ее, на меня тут же нахлынули воспоминания, как в детстве бабушка прятала от меня конфеты в похожем шкафу, запирая его на, я готов поклясться, такой же замок. В голове у меня тут же всплыл образ ключа, который я не раз искал в квартире бабушки в надежде открыть шкаф и добраться до заветных конфет.
Как только образ ключа четко всплыл в моем разуме, я вмиг повернулся обратно к комоду и, открыв ящики с ключами, начал судорожно рыться в них. Я был одержим словно пес, которого манили куском мяса.
Спустя несколько минут я держал в руках ключ ровно такой же, как тот, что был у бабушки. Я ни с чем не мог его спутать.
Повернувшись к лакированному коричневому шкафу вновь, я медленно вставил ключ в замочную скважину. Ключ вставился ужасно плавно. Внутри меня что-то защекотало, почти также как в детстве, когда мне удавалось найти ключ, предвкушая что сейчас я объемся конфетами. Повернув ключ на один оборот, замок издал приятный ностальгический щелчок, оглашая то, что замок открыт.
Вытащив ключ, я, взявшись за ручки дверей, медленно начал открывать двери. Двери, конечно, поддались, щелчок замка не обманул. Однако, распахнув двери, увиденное погрузило меня в ступор.
За дверьми шкафа оказалась другая дверь!
– Дверь? – с удивлением и недоумением произнес я негромко. – Что за чушь! Зачем хранить двери в шкафу?
Дверь была старинная, оббитая полосами металла по краям. На лентах были небольшие зубчики словно иголки у ежа. Ручка на двери была из кованного металла, а на ее середине была небольшая плоская часть такая же, как место, на которых обычно стоит проба на драгоценных металлах. На небольшой площадке, размером с монету было выгравировано изображение ключа точь-в-точь как тот, который был в письме деда и сейчас лежал в моем кармане.
Удивительно, но дверь не просто хранилась в шкафу, а она словно была установлена в заднюю ее стенку. Это было видно, потому что задняя стенка вокруг двери тоже была оббита металлом и ровно с такими же шипами, как и полосы металла на самой двери.
Приблизившись к двери, я глубоко вздохнул. В воздухе был аромат металла. Этот аромат отличался от прочих. Чувствовалось, что он кованный, и словно ощущались ноты древности, исходившие от металла, да и от всей двери в целом.
Дверная ручка меня словно манила, и в голове росло непреодолимое желание схватиться за ручку и тут же отворить эту странную дверь.
Через несколько мгновений это чувство победило меня, и я схватился за ручку двери, но дергать не стал. Рельеф кованной спиралевидной ручки приятно лежал в руке и, словно магнит, не давал оторвать от нее мою руку. Проведя большим пальцем правой руки по ручке, я остановил его на гравировке ключа, жадно ощупывая ее.
В тот же миг как мой палец остановился на гравировке в кармане джинс, где лежал ключ, словно загорелось пламя, обжигая мою ногу даже через ткань. От резкой боли от ожога моей ноги я дернул свою правую руку, открыв дверь.
Из открывшегося прохода ярко засветил свет, в тот же миг ослепив меня. Я отскочил назад, ударившись о комод, и тот словно меня оттолкнул. Сделав два шага абсолютно ослепленным, я почувствовал, что запнулся о нижний края шкафа и улетел вперед головой в проход, открывшийся за дверью. Ударившись, вероятно, о твёрдый пол, я потерял сознание, так и не увидев, где я черт побери оказался.
