Майн Рид
Пропавшая сестра
33. ИСТОРИЯ БИЛЛА-МАТРОСА
После Олифанта наступила очередь Билла-Матроса.
«Когда я был маленьким мальчиком, – начал он, – меня все называли уличным мальчишкой. И, действительно, я целыми днями шлялся по улицам и докам Ливерпуля. Почти ребенком меня отдали в ученье одному ремесленнику. Ремесло мне не понравилось, но еще более того я невзлюбил своего хозяина. В конце концов я до того его возненавидел, что однажды убежал и сделался форменным уличным бродягой.
Конечно, жизнь в таком качестве была не настолько хороша, чтобы позволить мне привыкнуть к подобному существованию; это было вечно полуголодное существование. Однако я вел такой образ жизни в продолжение целого года.
Раз, в один солнечный день, я лежал на куче мусора. Проходивший мимо какой-то господин запутался в тряпье, которое составляло мой костюм, и упал в мусор. Он сейчас же вскочил, схватил мен за шиворот и начал трясти до тех пор, пока сам не почувствовал полного изнеможения и усталости от этого странного занятия.
Пока он производил надо мною этот опыт, я не оставался в бездействии. Ногтями и зубами я сопротивлялся неизвестному человеку. Я его царапал, кусал и бил своими ногами. Мое отчаянное сопротивление, по-видимому, оказало благоприятное действие на него; он вскоре оставил свое занятие и объявил, что я – «знаменитый маленький злодей», «храбрый маленький бродяга», и наградил меня еще целым рядом подобного рода эпитетов. Потом он взял меня под руку, потащил рядом с собою, задавая мне в то же время целый ряд вопросов о моем доме и о моих родителях.
Несмотря на суровые слова, общее выражение лица этого человека внушало доверие и было так благодушно, что я без всякого сопротивления позволил незнакомцу вести меня, куда ему было угодно. В конце концов он привел меня на борт корабля и поручил заботам одного из старых матросов. В первый раз за последние три года я был одет в чистый и приличный костюм. Человек, который привел меня на корабль, был добродушный и эксцентричный старый холостяк, лет пятидесяти. Он был собственником и капитаном корабля, делавшего рейсы между Ливерпулем и Кингстоном, на острове Ямайке.
С этим человеком я пробыл на корабле семь лет. Если бы я был его собственным сыном, то он не мог бы с большим рвением и старанием заниматься моим образованием и умственным развитием. Всеми своими знаниями и воспитанием я обязан исключительно этому благородному человеку.
Мне было около двадцати одного года, и я был уже старшим офицером на корабле. Мы возвращались из Кингстона с большим грузом, как вдруг поднялся сильный ветер. Уйти от приближающейся бури нам не удалось. Буря разразилась ужасная и с каждой минутой все более и более усиливалась. Мы начали уже терять всякую надежду на спасение и стали готовиться к смерти. Громадная волна хлынула вдруг на корму и унесла с собою капитана и двух матросов. О спасении их нечего было и думать. Все трое погибли. После этого буря стала утихать, и корабль был спасен. Но я лишился своего покровителя, которого любил не меньше, чем отца. Я опять остался один на белом свете.
Я принял команду над кораблем и благополучно привел его в Ливерпуль. Корабль достался дальнему родственнику погибшего капитана, богатому ливерпульскому купцу. Благодаря одному приятелю нового собственника корабля, я был рассчитан и получил несколько фунтов стерлингов причитавшегося мне жалования.
В это время в Австралии открыли золотые россыпи. Масса народа устремилась туда в погоне за богатством. Я решил тоже попытать счастья и нанялся на один бриг, отправлявшийся в Мельбурн, в качестве второго помощника. На бриге было более сотни пассажиров. Среди них был один обанкротившийся лондонский купец. Он направлялся в страну золота с громадным запасом гордости и с очень небольшим запасом денег. Его сопровождали жена и прелестная дочь. Для меня эта юная мисс была самым прекрасным, самым очаровательным существом на свете. Я безумно в нее влюбился. Я находил тысячу поводов, чтобы поговорить с нею, когда она бывала на палубе, и провел много счастливейших минут в беседе с нею. Моя страсть все сильнее и сильнее разгоралась. Я был совершенно счастлив, когда узнал, что у меня нет соперников, и что моя любовь находит отголосок в ее сердце.
Вскоре я увидел, что мои постоянные беседы с молодой девушкой стали очень неприятны ее гордому отцу. Он приказал своей дочери отбить у меня раз и навсегда желание сблизиться с нею. Я решился переговорить с ее отцом. При встрече с гордым англичанином я попросил его объяснить причины такого отношения ко мне. Но он счел излишним вступать со мной в какие-либо объяснения, а заявил просто, что его дочь мне не пара, что я всего лишь матрос!
В тот же вечер, когда произошло это тяжелое для меня объяснение, случилось другое событие. Капитан нашего брига был человеком грубым, невоспитанным. Он обратился ко мне в присутствии пассажиров, в числе которых была и моя любовь, с грубым замечанием, оскорбляющим мое достоинство. Я не мог это перенести и ответил ему резко и колко. Капитан пришел в ярость и ударил меня по лицу. Я не помню, что произошло дальше. Знаю только, что капитан лежал почти без сознания. Его с трудом вырвали из моих рук. Я же очутился закованным в кандалы в тюрьме.
По прибытии в Вильямстон, нашу первую остановку, меня судили и приговорили к двум месяцам тюремного заключения. Я сделал неудачную попытку бежать, за что мне прибавили еще два месяца. Получив свободу, я поспешил в Мельбурн. Там я разузнал адрес купца, надеясь найти случай повидаться и побеседовать с его прекрасной дочерью. Мне посчастливилось застать молодую девушку вместе с ее матерью. К моему удивлению, ее мама встретила меня самым сердечным образом. Оказалось, что старый купец умер через месяц после прибытия в Мельбурн. Его вдова и дочь остались без всяких средств и принуждены были зарабатывать себе пропитание личным трудом.
Молодая девушка любила меня. Препятствием к нашему браку был только недостаток средств. Я отправился на прииски. Теперь я возвращаюсь с достаточным количеством золота, так что могу обеспечить безбедное существование моей будущей жене и ее матери. Мы вернемся на родину в Англию, и на корабль эта барышня вступит уже в качестве моей жены».
Такова была история Билла-Матроса.
34. МОЙ БРАТ ВИЛЬЯМ
На следующее утро я встал очень рано и отправился в палатку Олифанта, чтобы попрощаться с ним и его товарищем Биллом.
Мы все трое пошли в гостиницу распить на прощанье бутылочку винца.
– Один вопрос, – сказал Билл, обращаясь ко мне, – я его давно хотел задать вам. Я слышал, что вас зовут Роланд. Вы извините мое любопытство, но у меня на то есть серьезные причины. Скажите, как ваша фамилия?
Этот вопрос вдруг произвел могущественное действие на мои мысли. Внезапно у меня явилось предчувствие, почти уверенность, что я нашел своего брата! В этом чувстве было что-то инстинктивное.
– Моя фамилия, – сказал я в ответ на его вопрос, – такая же, как и ваша. Ведь ваша – Стоун?
– Да, – ответил он, – я – Вильям Стоун.
– Тогда мы братья.
– Вы – Роланд Стоун! – воскликнул Билл, заключая меня в объятия. – Как странно, что я не задал этого вопроса, когда в первый раз услышал, что тебя зовут Роландом!
«Слон» был поражен не меньше нашего таким открытием. Бесконечное изумление выражалось на его добродушном лице.
Мы решили ехать все вместе в Мельбурн. Времени осталось немного. Мы успели только взять билеты и сесть в дилижанс.
Мой брат и я всю дорогу до Мельбурна говорили без умолку. Я спросил его, известно ли ему, что наша мать последовала за мистером Лири в Австралию?
– Да, – сказал он, – я знал, когда меня бросили в Ливерпуле, что она повсюду будет следовать за этим зверем. Я предполагал, что она так и сделает.
– И ты никогда не старался разыскать ее, когда был в Сиднее?
– Нет, – сказал мой брат торжественным тоном. – Когда она меня бросила в Ливерпуле, чтобы следовать за этим злодеем, я понял, что потерял мать. И решил, что с тех пор для меня совсем не существует матери.
– Но, порешив так, не попытался ли ты разыскать хотя бы сестру Марту? Неужели же ты оставил бы колонию, не сделав никакой попытки что-нибудь узнать о сестре?
– Бедная маленькая Марта! – воскликнул Вильям, – она была прелестным ребенком. Я желал бы, действительно, увидеть ее опять. Попытаемся оба найти ее. Я уверен, что, если мы ее найдем, нам не придется стыдится за нее. В детстве она была маленьким ангелом, и я убежден, что она такой осталось до сих пор. О, как бы мне хотелось увидеть снова Марту! Но только скажу тебе по правде, Роланд, я нисколько не стремлюсь снова увидеть нашу мать.
Тогда я сообщил моему брату последние события и рассказал ему историю нашего семейства, насколько сам был с нею знаком.
За все время нашего путешествия мы едва успели перекинуться словечком с нашим товарищем «Слоном» и несколько раз извинялись перед ним.
– Не обращайте внимание, – сказал великодушный Олифант, – я так же счастлив, как и вы. Я вас обоих считаю за своих друзей и теперь радуюсь вашему счастью.
Прибыв в Мельбурн, мы все трое остановились в одной гостинице и тотчас же отправились в магазин готового платья, чтобы нам можно было показаться в приличных костюмах на улицах города. Особенно спешил и волновался Вильям, и на это у него были свои причины. Он намеревался провести этот вечер в обществе своей будущей жены и ее матери. Сейчас же после обеда он от нее ушел.
На следующей день брат пригласил меня пойти с ним вместе к его будущей жене и ее матери. Они жили в маленьком домике. Когда мы пришли, дверь нам открыла прелестная молодая девушка, которая, встретив моего брата приятной улыбкой, сейчас же скрылась. Мы вошли в гостиную, и мой брат представил меня миссис Морелль.
Вскоре вошла в гостиную и молодая леди – будущая жена брата. Сара Морелль была прелестная девушка. Красотой она, конечно, уступала моей потерянной Леоноре, но была так же мила, как моя сестра Марта.
Возвратившись домой, мы застали Олифанта в весьма скверном настроении. Дело в том, что дела его затянулись в Мельбурне несколько дольше, чем он этого хотел, и выехать в Сидней он мог только на третий день. Мы посоветовались с братом и решили, что я поеду в Сидней вместе с Олифантом. Там я разыщу Марту и вернусь обратно в Мельбурн вместе с нею.
С тех пор, как Вильям узнал о смерти матери, он гораздо больше интересоваться судьбою Марты.
– Мы не можем быть счастливы, – сказал он, – если вернемся в Англию, оставив в колонии свою сестру одну.
Я обещал употребить все усилия, чтобы исполнить его желания, так оно совпадало и с моим собственным желанием.
Мисс Морелль, услышав, что у ее жениха есть сестра в Сиднее, настояла на том, чтобы была отложена до приезда сестры.
– Я желаю, чтобы свадьба была в тот день, когда приедет ваша сестра,
– сказала она и прибавила с очаровательной улыбкой, – я жду с большим нетерпением того дня, когда увижу ее.
Это обстоятельство еще более усилило желание Вильяма скорее увидеться с сестрою. «Слон», что я еду в Сидней, очень обрадовался предстоящему вновь совместному путешествию.
35. УПРЯМСТВО МОЕЙ СЕСТРЫ
Прибыв в Сидней утром, я после завтрака расстался с Олифантом. Каждый из нас отправился по своим делам, он к своей невесте, а я разыскивать свою сестру Марту. Я направился к тому дому, где оставил свою сестру два года назад. И к великому изумлению не нашел там. В доме также не было больше швейной мастерской.
Я стал упрекать себя за то, что в продолжении двух лет ни разу не написал своей сестре и поэтому опять потерял ее из вида.
Я вспомнил, что моя сестра работала в компании с миссис Грин, которая жила в Сиднее около десяти лет. Мне удалось найти мастерскую Грин, но самой миссис Грин уже более года не было в Сиднее. Она обанкротилась и переехала в Мельбурн. На мое счастье у новой хозяйки мастерской работала моя сестра. Я сказал, что я брат Марты, и попросил дать адрес моей сестры. Мне его сообщили. Я сейчас же пошел туда. С большим волнением подошел я к квартире моей сестры, и в следующую минуту она была в моих объятиях.
Я осмотрел комнату сестры и увидел, что она жила в большой бедности. Сознаюсь, это не вызвало во мне никакого сожаления. Напротив, я даже был этому рад. По обстановке я уже видел, что она сохранила свою добродетель и честь.
Я узнал от нее несложную историю ее жизни после того, как мы с нею расстались. Когда миссис Грин разорилась, сестра моя попробовала работать в двух или трех мастерских. При этом она пояснила мне, краснея, что у нее были достаточные причины бросить работать в этих мастерских.
Она стала брать на дом работу от той хозяйки мастерской, у которой я узнал ее адрес.
– О, Роланд! – сказала Марта, – я не встречала женщины хуже, чем эта хозяйка. Она платит за работу такую ничтожную цену, что еле-еле хватает на хлеб, чтобы не умереть с голоду. И при этом она еще обыкновенно обсчитывает. Я очень часто работаю с шести часов утра до десяти часов вечера, и при такой работе часто, очень часто бываю голодна. Как свет жесток и несправедлив!
Я немного подождал и хотел было начать разговор о дальнейших наших планах. Мне казалось, что теперь Марте незачем больше жить в Сиднее и что для этого у нее нет никакой цели. Но она предупредила меня.
– Я очень рада, Роланд, что ты решил, наконец, остаться в колонии. Я надеюсь, что ты будешь жить в Сиднее? О, как бы мы были счастливы! Ты приехал, чтобы здесь остаться? Не правда ли? Брат скажи – да, брат осчастливь меня! Скажи, что ты больше не оставишь меня никогда!
– Я не желаю расставаться с тобой, дорогая сестра, – сказал я, – и надеюсь, что ты теперь узнала жизнь и поступишь так, как я посоветую тебе. Я намерен, Марта, взять тебя с собою в Мельбурн.
– Но для чего же тебе увозить меня непременно в Мельбурн? Разве Мельбурн лучше Сиднея?
– А тебе не ужели Сидней не надоел? Что тебя здесь привязывает? – спросил я.
– Брат, – я не желаю ехать в Мельбурн, не желаю уезжать из Сиднея.
– Так ты не хочешь повидаться со своим братом Вильямом? – спросил я Марту.
– Как! Вильям! Дорогой маленький Вилли! Что ты слышал о нем, Роланд? Ты узнал, где он?
– Да, он в Мельбурне и не хочет тебя видеть. Я приехал за тобою. Желаешь ты со мною ехать?
– Я могу увидеть Вильяма, моего давно пропавшего брата Вильяма! Я могу увидеть его! Как ты нашел его, Роланд? Расскажи мне об этом! Почему он не приехал сюда вместе с тобой?
– Мы встретились случайно – на приисках в Виктории. Услышав, что меня зовут Роландом, он спросил мою фамилию. Мы узнали друг друга. Маленький Вилли – как ты назвала его сейчас – теперь высокий и красивый молодой человек. На следующей неделе назначена его свадьба: он женится на прекрасной девушке. Я приехал за тобой – ехать на свадьбу. Поедешь ли ты, Марта?
– Как я могу сделать это? Как я могу сделать это? Я не могу оставить Сиднея!
– Марта, – сказал я, – я твой брат. Я старше тебя и в некотором роде заменяю тебе родителей. Я теперь настоятельно от тебя требую ответа, почему ты не хочешь ехать в Мельбурн?
Моя сестра ничего не отвечала.
– Дай мне определенный ясный ответ! – закричал я, начиная раздражаться. – Скажи мне, почему ты не хочешь ехать?
– О брат! Потому что… потому что… Я жду здесь одного человека, который обещал вернуться ко мне!
– Мужчину, конечно?
– Ну, да, мужчину. Это очень верный человек, Роланд.
– Куда он уехал? Сколько времени прошло с тех пор, когда ты видела его в последний раз? – спросил я, сдерживая свое раздражение.
– Он уехал на прииски в Викторию немного более двух лет тому назад. Перед отъездом он сказал, чтобы я ждала его возвращения, и когда он приедет, он на мне женится.
– Марта! Возможно ли, чтобы только эта причина удерживала тебя ехать со мною в Мельбурн?
– Только это и составляет единственную причину, почему я не могу уехать из Сиднея. Я должна дожидаться его здесь.
– Тогда ты такая же безумная, какой была наша бедная мать, ожидавшая возвращения мистера Лири! Человек, который обещал вернуться и жениться на тебе, вероятно, давно уже и забыл тебя. Возможно, что он даже успел жениться на другой. Я думал, что ты умнее и не будешь верить каждому глупому слову. Человек, из-за которого ты делаешь себя несчастной, посмеялся бы над твоей простотой, если бы знал об этом. Он, наверное, даже позабыл как и зовут-то тебя. Оставь думать о нем, дорогая сестра, и сделай счастливыми и себя и твоих братьев.
– Не называй меня безумной, Роланд, и не считай меня такой. Я знаю, что меня можно было бы назвать безумной, если бы я ожидала какого-нибудь пошлого, обыкновенного человека. Но тот, кого я люблю, не таков. Он обещал вернуться и, если только он не умер, он сдержит свое слово. Я буду еще счастлива. Я обязана его ждать. Это мой долг. Никто и ничто не заставит меня пренебречь этим долгом.
– О, Марта, наша бедная мать также думала о мистере Лири, как ты об этом человеке. Она думала, что он верен ей, и считала его лучшим человеком на свете. Ты можешь также ошибиться, как и она. Я советую и убеждаю тебя не думать больше о нем и ехать со мною. Взгляни вокруг себя! Посмотри, до каких лишений и нужды ты дошла! Оставь все это и иди с теми, кто действительно тебя любит!
– Не говори ты этого, Роланд! Мне просто больно тебя слушать! Мне очень хочется ехать с тобою и видеть Вильяма. Только я не могу, я не должна покидать Сиднея.
Было очевидно, что никакие доводы, никакие убеждения не приведут ни к чему.
– Марта, – сказал я, – я тебя еще раз прошу ехать со мною. Этим ты исполнишь долг сестры, и это необходимо для твоего собственного благополучия. Прими мое предложение теперь. Я никогда больше не повторю его, потому что, в противном случае, мы расстанемся навсегда. Я оставлю тебя в той нищете, в которой ты, очевидно, желаешь остаться.
– Роланд! Роланд! – воскликнула она, обнимая меня. – Я не могу так расстаться с тобою! Не покидай меня! Ты не можешь, ты должен этого делать!
– Едешь ты со мной или нет? – спросил я еще раз.
– Роланд, не проси меня об этом! О, Боже помоги мне! Я не могу ехать!
– Тогда прощай! – крикнул я, – прощай навсегда!
И я быстро ушел, оставив свою рыдающую сестру.
36. КТО ОКАЗАЛСЯ ЖЕНИХОМ МОЕЙ СЕСТРЫ
Выйдя из дому, я успокоился и нашел, что я вел себя нехорошо по отношению к своей бедняжке сестре. Я не должен ее оставлять без всякой поддержки, без всяких средств. Я хотел было вернуться в гостиницу и оттуда послать ей денег, но, подумав, решил сделать это сам и вернуться к ней.
Я поднялся к ней и постучал в дверь. Никакого ответа не последовало.
Тогда я еще раз постучал.
Я подождал еще минуты две и отворил дверь без всякого предупреждения.
Но только я открыл дверь, как мне навстречу вышел человек.
И какого было мое удивление, когда я увидел, что это был Александр Олифант! Так вот кого ждала моя сестра. Я стоял некоторое время в недоумении.
– Благодарю тебя, Боже! – воскликнула Марта, увидев меня. – Я благодарю Бога за то, что ты вернулся, Роланд! Ты видишь – он вернулся, – продолжала она, положив свою руку на плечо Олифанта. – Я знала, что он вернется, и что невозможно, чтобы он обманул меня. Это мой брат, – прибавила она, обернувшись к Олифанту. – Он хотел бросить меня; только не сердись на него. Он ведь не знал тебя так, как я знаю. Я пережила тяжелые времена, Александр, но одна эта радостная минута уже вознаграждает меня за все мои страдания.
Прошло некоторое время, прежде чем Олифант или я могли сказать хоть слово. Говорила пока одна только Марта.
– Какие мы были глупцы! – сказал, наконец, Олифант. – Скажи вы мне, что ваша фамилия Стоун, и что в Сиднее у вас есть сестра, насколько больше удовольствия доставило бы нам общество друг друга! А все это проклятая приисковая привычка тщательно скрывать свое имя и свои личные дела! Мы с вами приятели, – продолжал Олифант, обращаясь ко мне, – зачем нам соблюдать совершенно личный этикет? Будем держаться откровенно и чистосердечно и оставим всякие секреты!
Я не буду долго рассказывать о той гордости, какую испытала сестра, узнав, что мы с Олифантом большие приятели. Выбором сестры я был очень доволен. Олифант был честный, благородный, трудолюбивый человек. Лучшего мужа нельзя было и пожелать. Средства у него тоже были, и он мог материально обставить свою семейную жизнь вполне прилично.
Теперь уже ничто не удерживало мою сестру в Сиднее. Напротив, она торопила меня и Олифанта поскорее приехать в Мельбурн.
Обе свадьбы – как моей сестры, так и моего брата – состоялись в Мельбурне в один и тот же день. Сейчас же после венчания Вильям со своей женой и тещей, а с ними и я уехали на корабле в Англию, а Олифант с Мартой остались в Австралии.
