Томас Тессьер
Фантом. Последние штрихи
11. Объяснения
Майкл Ковингтон потягивал джин со льдом. В такие жаркие вечера этот напиток казался ему более освежающим, чем бурбон. Весь день в Вашингтоне он чувствовал себя как в парилке. Кондиционер в офисе не работал три часа, а с такой влажностью пот льется градом, даже если сидеть спокойно. Теперь, на закате, растянувшись в шезлонге на заднем дворе со стаканом в руке, он чувствовал себя гораздо лучше. Рядом с Майклом на траве лежал его сын и смотрел на него, ожидая, что тот скажет.
– Нед, я хочу рассказать тебе историю, которая произошла со мной, когда мне было столько же лет, сколько сейчас тебе. Я помню все, как будто это произошло вчера. Возможно, эта история даст ответы на твои вопросы.
Майкл замолчал и уставился в прозрачный ледяной напиток, словно это был магический шар, показывающий прошлое.
– Кажется, я уже рассказывал тебе, – продолжал он, – что в детстве я подрабатывал разносчиком газет. Я доставлял воскресные выпуски во многие дома в округе. В какой-то момент у меня было сто восемь клиентов. Можешь представить, что мой маршрут был достаточно длинным. И в те дни мы доставляли несколько разных газет, которых сейчас уже не существует, например «Джорнал-Американ», «Геральд Трибьюн» и «Миррор». Я даже доставлял одну польскую газету, не помню ее названия. Спорю, что и сейчас помню свой маршрут, имена клиентов и названия газет, которые я им доставлял… Хотя сейчас это не имеет значения.
В Буффало зима гораздо более суровая, чем здесь. Снег валит тоннами. Помнишь фотографии, которые тебе прислал дедушка Фред в позапрошлом году, с сугробами в человеческий рост? Когда я был маленьким, каждую зиму было так же, если не хуже. Или, по крайней мере, мне так казалось. И ты знаешь, какой тяжелой и толстой бывает газета «Нью-Йорк Таймс» по воскресеньям. И вот представь себе, как я тащу ее через сугробы высотой до подбородка, стараюсь ее не намочить и доставить в целости до чьей-то защитной двери, которая примерзла и не закрывается до конца. Я совру, если скажу, что мне нравилась эта работа. Я ее ненавидел. Погоду, собак, подъемы в шесть утра, жадных клиентов, которые удавятся из-за жалких пятнадцати или двадцати центов… Но в любом случае, это полезный опыт, и деньги, пусть и небольшие, были в те времена не лишними.
История, которую я хочу тебе рассказать, произошла в один летний пятничный вечер. Было так же жарко, как сейчас. Я ехал по округе на велосипеде и собирал плату со своих клиентов. Было девять часов вечера, а может, и чуть позже, потому что я помню, что уже полностью стемнело. Я заехал в местный продуктовый и купил там конфет, любимых мятных леденцов. Когда я вышел из магазина и поехал дальше, то обратил внимание на луну. Она была огромной, словно гигантская золотистая тыква в небе. Такой большой луны я раньше не видел.
Я продолжил свой путь, заехал еще в несколько домов за деньгами, параллельно поедая конфеты. Но я крутил педали все медленнее и не мог глаз оторвать от луны. Она была просто огромной, и мне показалось, что здесь что-то не так. И потом мне стало страшно. Единственным объяснением такого размера было то, что она приближается к Земле. Чем больше я смотрел на нее, чем больше я думал об этом, тем увереннее становился в том, что луна врежется в землю именно той ночью. Наступит конец света, и самое ужасное – у меня в этом не было сомнений – луна рухнет прямо на Буффало.
Понимаю, как глупо это звучит, но тогда я в это верил. И мне было очень страшно. Неужели я единственный человек в мире, которому известно, что за катастрофа скоро произойдет? Почему не слышно сирен, не предпринимаются никакие действия? В районе было тихо и спокойно. Должны же специальные ученые следить за подобными катастрофами. Но потом я подумал, что сделать ничего нельзя. Как можно остановить луну от столкновения с Землей, если этому предначертано случиться? Может, об опасности специально не сообщили, чтобы избежать паники.
И вот, Нед, эта огромная луна висела в небе. Я был уверен, что умру той ночью, и моя семья умрет, и все люди на планете умрут вместе со мной. Я хотел промчаться по улицам на своем велосипеде и предупредить всех людей о грядущей катастрофе, как Пол Ревир[8]. Мне казалось полным безумием, что никто, кроме меня, не видит этого. Поэтому я решил рассказать о своих опасениях первому взрослому, кого я встречу, и посмотреть на его реакцию.
Следующим клиентом в моем списке оказался мистер Транк, страховой агент, который выписывал «Таймс» и всегда был добр ко мне. Я позвонил в его дверь, забрал деньги вместе с чаевыми. Я так нервничал, что почти не проронил ни слова.
Но перед тем как закрыть дверь, я сказал: «Мистер Транк, взгляните на луну».
Он вышел на крыльцо и уставился в небо. «Да, ничего себе луна», – произнес он абсолютно спокойно.
«Она такая большая», – сказал я.
Мистер Транк кивнул и ответил: «Да уж. Сегодня луна прекрасна». Потом он попрощался со мной и вернулся в дом. Его ничего не насторожило.
Мысль о том, что грядет конец света, потихоньку улетучилась из моей головы. Когда я вернулся домой, я даже никому не рассказал о произошедшем. Но мне было трудно поверить в то, как я ошибался. Та самая луна, которая вызвала у меня видения смерти и разрушений, кипящих морей и городов, стертых с лица земли, вызвала диаметрально противоположную реакцию у мистера Транка. Он думал, что она прекрасна, и он был прав. Я еще не до конца понял, что произошло, но скажу тебе одно: я был просто счастлив, когда проснулся следующим утром и увидел, что мир все еще существует. И еще кое-что: если луна действительно врежется в Землю, то какая разница, произойдет это днем или ночью, ведь так? Но такие мысли к нам приходят только по ночам. По какой-то причине они не появляются у нас днем.
Понимаешь, Нед, ты смотришь на что-то и думаешь, что все об этой штуке знаешь. Ты можешь быть так уверен в своей правоте, что сердце у тебя выскакивает из груди и ты двух слов связать не можешь. Но вдруг ты ошибаешься, на все сто процентов. Самое важное – помнить, что любому явлению существует объяснение. Мы можем его не знать или не понимать полностью, но это не значит, что все наши домыслы – правда. Мы просто еще не нашли истинное объяснение, оно скрыто от нас и ждет, когда же мы его отыщем.
Ты спросил меня, верю ли я в привидения и фантомы, и вынужден признаться, что нет, не верю. Многие люди верят в них, даже взрослые. Может, я ошибаюсь, но за многие сотни лет никто так и не представил неоспоримого доказательства их существования. Почему же? Думаю, потому что их просто не существует, как бы людям ни хотелось обратного. Разве не здорово поболтать с другом или родственником после его смерти? Мне хотелось бы поговорить со старшим братом Джимом. Я был совсем маленьким, когда он погиб в Корее. Но одного нашего желания недостаточно, и, если мы воображаем что-то, оно еще не становится реальностью.
То же самое касается и магии. Все любят хороших фокусников, но, чтобы понять, что происходит на самом деле, надо найти объяснение их трюкам. Помнишь, как много лет назад тысячи людей восхищались великим Гудини? Его заковывали в цепи, надевали наручники, и перед тем, как фокусника опускали в аквариум, жена целовала его, словно на прощание. На самом деле, у нее во рту был ключ, и, когда она целовала его, этот ключ оказывался во рту у Гудини. Так у него и получалось чудесным образом освободиться. Но это никакое не чудо и не магия. Всего лишь ключ.
Это и нужно искать, когда тебе кажется, что ты столкнулся с чем-то странным или жутким – объяснение. Можно пару часов сидеть, уставившись в небо, и рано или поздно увидеть что-то необычное. Пятно света необычной формы или цвета. Но значит ли это, что мы видели летающую тарелку с другой планеты? Ну, вероятность есть, но весьма небольшая, правда? Скорее всего, это будет реактивный самолет, летящий в вышине, или зависший над горизонтом вертолет, или метеорит, или один из орбитальных спутников, да и вообще что угодно – хоть отсвет прожектора на темном облаке. Возможно, все эти объяснения не так интересны, как гости с других планет, но так обычно и бывает. Самое простое и банальное объяснение оказывается верным.
Скажу тебе еще кое-что, Нед. Ни одно объяснение не сделает то, что ты испытываешь, менее особенным. После той ночи в Буффало я смотрел на луну тысячи раз, и она больше никогда не была такой же огромной, как тогда. И вряд ли будет. Та луна и та ночь навсегда останутся для меня особенными, потому что никто не видел в них то, что видел я. И даже тот факт, что я ошибался, этого не изменит. Понимаешь, о чем я?
– Да, – с сомнением ответил Нед.
– О’кей?
– О’кей. Спасибо, пап. – Нед мог многое возразить. А как же необъяснимые НЛО, как же люди, которых привидения или полтергейсты выгоняют из домов, как же люди, которые просто исчезают при невыясненных обстоятельствах? Но его отец сказал все, что хотел, и Нед решил, что лучше ему не перечить. – Пойду посмотрю телевизор.
Майкл смотрел улыбаясь, как сын идет через лужайку к дому.
«Эх, а какую речь толкнул», – думал он. Но, возможно, удалось донести до мальчика хоть что-то. Если получилось достучаться до него или хотя бы до его подсознания, этого будет достаточно. «С ребенком все нормально, – убеждал себя Майкл. – Мне бы хоть крупицу его воображения. Пускай наслаждается им, пока может. Жизнь слишком быстро становится обычной. После того, как Нед увидит свой первый эротический сон, вся эта чепуха улетучится у него из головы».
Линда вышла из задней двери и направилась к нему. Майкл в очередной раз увидел, какой привлекательной может быть его жена. В шортах и легкой летней блузке она выглядела соблазнительно. В этой женщине все еще можно было увидеть призрак девятнадцатилетней студентки, чье появление, бывало, сразу вызывало у него эрекцию (ужасно неловко). Если бы не изнуряющая жара, Майкл был почти готов погнаться за ней до самой спальни.
– Ну и переговоры вы тут устроили.
– Просто поговорили, как мужчина с мужчиной.
– Рассказывал сыну о своих коварных бывших?
Майкл усмехнулся:
– Не настолько как мужчина с мужчиной.
– Ты так активно жестикулировал. Декламировал «Кремацию Сэма МакГи»[9]?
– Нет, просто разбирался со слабыми местами в теории относительности.
– Я люблю тебя, Майкл.
– Хорошо, потому что я тоже тебя люблю.
12. Существует магия… и магия
– Так-так-так, – воскликнул Мутный. – Неужели это Головастик собственной персоной?
– Привет.
Нед застенчиво улыбнулся. Мутный держал в одной руке электрический миксер, а во второй – венчики от него. Лузгарь с банкой пива в руке откинулся на спинку кресла, его лицо затенял козырек бейсболки. Он приоткрыл один глаз, посмотрел на Неда и снова его закрыл.
– Думал, твой папочка запретил тебе со мной видеться, – сказал Лузгарь.
– Нет. С чего бы?
– Он приходил сюда несколько дней назад.
– Правда? – удивился Нед. – Зачем?
– Поздороваться и представиться. Кажется, это было на прошлой неделе. Я боялся, что ему не понравилось то, что он увидел, и он запретил тебе сюда приходить.
– Нет, он мне ничего такого не говорил. Я даже не знал, что он приходил.
– Так где ты был? – спросил Мутный.
– Дома.
– Дома, значит?
– Меня наказали, – признался Нед.
– Наказали? За что?
– На прошлой неделе я ходил на холм посмотреть развалины отеля.
– Ты ходил туда? Один?
Мутный выглядел удивленным, а Лузгарь сдвинул кепку на затылок и начал слушать внимательнее.
– Да, и я поздно вернулся домой, весь перепачканный и с парой царапин, мама и папа разозлились, и мне несколько дней пришлось сидеть дома.
– И правильно сделали, что разозлились, – сказал Мутный. – Ни в коем случае не ходи туда, Головастик. Никогда.
– Там опасно, – вторил ему Лузгарь. – Ты мог сломать ногу и застрять там, и никто бы не услышал твоих криков о помощи.
– Знаю, знаю, – согласился Нед; его голос звучал чуть ли не восхищенно.
– Я и правда чуть там не застрял. Никогда не видел такого потрясающего места.
– Провалишься в один из ихних садов, – предостерег его Лузгарь, – никогда не выберешься.
– Знаю, там как в джунглях.
– Хуже, – сказал Мутный.
– Зачем вообще нужны были все эти изгороди?
– Это были сады.
– Каких садов там только не было, – продолжал Лузгарь, – например, в одном росла трава, как войдешь, аромат – что твои духи. Другой засадили одним цветком, только одним, так, что когда в нем гуляешь, то пропитываешься запахом. А в третьем саду еще что-нибудь, и так далее. Все они были разные, кто знает, зачем это все.
– В свое время эти сады были диковинкой, – перебил его Мутный. – Белые приезжали отовсюду, и им так там нравилось, что они возвращались еще и еще. Они кучу денег платили за проживание в отеле. – Он покачал головой, словно его до сих пор это забавляло. – Во времена его расцвета, конечно же.
– Некоторые изгороди там в форме разных фигур, например, там был прямоугольник, – сказал Нед.
– Наверное, это бывший теннисный корт, – предположил Лузгарь.
– Да?
– Там много всякого такого было.
– А другая изгородь образует круг, и там был булькающий звук, и из центра идет пар. Но там все заросло, и я не смог разглядеть.
– Я, кажется, догадываюсь, что это, – сказал Лузгарь.
– Что?
– Просто грязь.
– Грязь?
– Именно. Я слышал, у них там была какая-то яма с горячей грязью и паром, шедшим из-под земли, типа гейзера. Говорят, гости раздевались догола, забирались прямо в эту горячую грязь и валялись в ней, покуда хватало сил.
– Как «Джорджийские кабаны»[10],– ухмыльнулся Мутный.
– Зачем они это делали? – спросил Нед.
Лузгарь пожал плечами:
– Наверное, кто-то им сказал, что это полезно для здоровья и еще какую-нибудь брехню. А может, просто развлекались. Шут его знает, почему народ делает то, что делает.
Нед попробовал представить себе взрослых мужчин и женщин, которые голыми барахтаются в горячей, ужасно хлюпающей грязи. Картина показалась ему необычной и отвратительной.
– Знаете, – сказал мальчик, – я слышал, как кто-то шевелился в кустах. Я никого не видел, но чувствовал, что кто-то или что-то постоянно следило за мной. Что это такое было?
– Животные какие-нибудь, – безразлично ответил Лузгарь.
– Так я и думал, – немного разочарованно сказал Нед.
– За годы там должно было поселиться много зверей – еноты, лисы, опоссумы.
– Спорю, что в пруду с лилиями живет большая сочная кармановая черепаха, – воскликнул Мутный, – если, конечно, там есть пруд с лилиями. – Немного подумав, он добавил: – В таких местах всегда есть пруд с лилиями.
Нед решил поделиться с ними своей самой дерзкой мыслью:
– Я тут подумал… а что если там живут болотные?
– Вряд ли, – сказал Лузгарь.
– Слишком близко от города, – развил мысль Мутный. – Болотные не любят города и других людей рядом с собой. Они прячутся как можно дальше, поэтому они не очень рады, когда кто-то забредает на их территорию, понимаешь?
– Если бы у меня была старая карта этой местности, я бы показал, где жили болотные, – сказал Лузгарь. – У них были свои поселения, например, Куриная Трясина, Квартал Долли, Малая Бухта и Впадина Дженкинса. Там болотные и жили.
– Помню некоторые местечки, – сказал Мутный. – Те еще дыры.
– Они что, были как настоящие поселки? – спросил Нед.
– Нее, едва ли, – фыркнул Лузгарь. – Кусок болота, огороженный той или иной семьей, и двадцать или тридцать дуралеев, живущих в свинарнике. Вот и весь поселок. Но если ты нарвешься на того, на кого лучше не нарываться, то они расколют твою черепушку, глазом не успеешь моргнуть.
– Точняк, – согласился с ним Мутный.
– Они все еще живут поблизости?
– Даже если и так, мне без разницы, – поспешно ответил Лузгарь. – Последний раз я видел одного из них десять или двадцать лет назад. Смог разглядеть его лицо в тени дерева в сотне метров от меня, а может, еще ближе. Короче, я притворился, что не заметил его, и просто спокойно убрался оттуда, словно уже собрал все ягоды. Уж точно мне не хотелось встретиться с ним лицом к лицу, да и с другими представителями его короткозубого народа, так я скажу.
– Ты их не трогай, и они тебя не тронут, – сказал Мутный. – Проблема в том, что, когда ты поймешь, что тронул их, может быть уже слишком поздно.
– Как бы там ни было, – подвел итог Лузгарь, – в окрестностях отеля они не живут, зуб даю. Вообще никто там не живет, учитывая состояние тех мест.
– Я в самом здании тоже побывал.
– В самом здании! – воскликнул Мутный, словно от боли.
– Так можно беду накликать, – сказал Лузгарь. Нед никогда еще не видел, чтобы он так почти взаправду разозлился. – Держись от этого места подальше, понял?
– Да, но…
– Хватит. Ты же хочешь быть нашим другом?
– Конечно.
– Хорошо, тогда слушайся нас.
– Ладно, – тихо сказал Нед.
Какое-то время все трое молчали. Мутный продолжил возиться с электрическим миксером. Мотор работал прекрасно, но как только к устройству подсоединялись венчики, оно издавало сдавленный, скрежещущий звук и отказывалось работать. Он вынул венчики, и мотор снова заработал как надо.
– Чертов агрегат, – пробормотал Мутный, нарушив молчание. – Прекрасно работает, пока не пытаешься использовать его по назначению.
– Хлам, – с издевкой сказал Лузгарь.
– Я знаю, что хлам, – ответил Мутный. – Проблема в том, что это поломанный хлам.
Он яростно потряс миксер, словно ожидая, что из него выпадет монетка, которая решит проблему и заодно сделает его богаче.
– Лузгарь?
– Мммм?
– Как думаешь, в старом спа-отеле живут призраки или злые духи?
– Нед, клянусь, иногда ты упрямей осла. Выброси уже то место из головы.
Лузгарь встал и зашел в сарай, где открыл очередную банку пива и занялся проверкой аквариумов. «Любопытство – чудесная штука, – думал он, – но с ним не всегда совладаешь». Как объяснить мальчику, что существует магия… и существует магия? Что надо быть к ней открытым, но также следует ее опасаться и держаться подальше? Если ты слеп к магии, то упускаешь лучшие моменты жизни. Если ты ее игнорируешь, то сильно рискуешь. А если ты сам ее ищешь, то жди беды. Магия – тоже энергия, и как любую энергию, ее нельзя удержать, она сама тебя удержит. Мальчик был как щенок, который обнюхивает подозрительный камень; если сможет перевернуть, он может пожалеть об этом.
Нед появился в дверном проеме и нерешительно вошел в сарай. Лузгарь заметил его, но продолжил заниматься своими делами.
– Ты на меня злишься? – робко спросил Нед.
– Не-а.
– А ведешь себя так, словно злишься.
– Не злюсь.
– В чем тогда дело?
– Просто мне не нравится, что ты бродишь там, где тебя может укусить щитомордник, и ты не успеешь позвать на помощь, вот в чем дело.
– Я был осторожен.
– Конечно, был. – Лузгарь показал свое отношение к его словам, сплюнув на землю.
– Я выбрался невредимым.
– В этот раз.
– Я больше туда не пойду, Лузгарь, честное слово.
– Не надо было тебе об этом месте рассказывать.
Так вот в чем дело – в его чувстве вины.
– Я бы все равно его нашел, – сказал Нед. – Всем известно про спа-курорт, и здание отеля видно из города.
– Может, и так.
– Я там побывал и больше туда не вернусь. Молчание.
– Честно, Лузгарь. Я даже не хочу туда возвращаться. Мне там не понравилось.
– Как скажешь.
– Честно-честно.
Лузгарь оставил в покое рака и взглянул на Неда.
– Я рассказывал тебе, что не хочу встречаться с болотными. И поверь мне, точно так же я держусь подальше от спа-отеля Шервудов. Иногда стоит рисковать, но чаще всего в риске нет никакого смысла. Понимаешь?
– Да.
– Надеюсь, ты действительно все понимаешь, – сказал Лузгарь. – Надеюсь, мне удалось вбить это в твою голову.
Лузгарь выловил еще одну банку пива из аквариума. Нед остался стоять на месте, все еще чувствуя себя неловко, но был рад, что чувствительный вопрос теперь закрыт.
– Я собираюсь к Стоуни-Пойнт, – сообщил Лузгарь. – Пойдешь со мной?
– К Стоуни-Пойнт? Ну…
Нед колебался. Ему не хотелось идти к Стоуни-Пойнт тем вечером, но в сложившихся обстоятельствах лучше согласиться. У Мутного всегда находились другие дела, а Нед уже несколько раз был там; Лузгарю нравилось ходить к Стоуни-Пойнт пару раз в неделю как раз перед закатом. Это была открытая возвышенность недалеко от города, с которой во всех направлениях открывался потрясающий вид. Закаты с этой смотровой площадки казались просто потрясающими, но, похоже, Лузгаря интересовали не они. Всегда, когда Нед ходил туда с Лузгарем, как только солнце исчезало, старик хмурился, или бормотал: «Дерьмо», или просто разворачивался и шел домой. Очевидно, Лузгарь ждал чего-то, и расстраивался всякий раз, когда этого не происходило. Каждый раз он отмахивался от расспросов Неда и говорил ему смотреть молча. Потом ожидания оказывались тщетны, и по дороге домой Лузгарь почти ничего не говорил.
В эти минуты Неду не нравилось находиться рядом со стариком, но он понял, что ему выпала участь быть свидетелем того, что никогда не произойдет.
– Если родители разрешат, – сказал Нед. – У меня все еще типа условный срок.
– Хорошо, – отозвался Лузгарь.
Нед в итоге пошел с Лузгарем к Стоуни-Пойнт тем вечером. Как обычно, старик указал на большое грязножелтое облако на северо-западе и сказал:
– Вон там старый добрый Вашингтон, округ Колумбия.
Солнце окрасилось в темно-красный цвет и не слепило глаза. Нед уже научился наблюдать за закатом и Лузгарем одновременно. Когда последняя пурпурная капля скрылась за горизонтом, старик нахмурился и побрел домой. Он был похож на человека, который прошел долгий путь только для того, чтобы в итоге увидеть лишь кучку собачьего дерьма.