Тщеслава Ярмаркина
Томик Гофмана
Донцов еще минут 20 «потупил», сливаясь с интерьером вообще и стулом в частности, настраиваясь на рабочий лад. Окунувшись таки в работу, он для начала позвонил в лабораторию.
На второй или третий звонок ответил усталый, сонный, недовольный голос человека, явно оскорбленного попыткой заставить его в рабочее время, в будний день выполнять свои прямые обязанности и давать кому-то какие-то отчеты о каких-то там результатах.
– Отравление, банальное пищевое отравление со смертельным исходом и никакого криминала. Бывает.
Донцов оторопело помотал головой, услышав отчет судмедэксперта. В первую секунду он подумал, что слышит собственный диагноз дня. В конце-концов, у него в желудке были отнюдь не бабочки.
– Да ладно, никакого криминала. У нее – модельное агентство, у него – сеть магазинов цифровой техники. Оба трупы.
– Ну, поели чего-нибудь не того и преставились. Бывает. Судмедэксперт явно не хотел продолжать разговор. Ему вообще с трудом давались диалоги с живыми людьми. Трудно общаться, когда не видишь всего нутра, так сказать.
– Ладно, дополнительные анализы покажут..– отрезал Донцов и прекратил бесполезный разговор о белом бычке
Глава 2
Еще пара чашек кофе, несколько сигарет, дежурных звонков, документов, рукопожатий, улыбок, ухмылок, шуток, перебранок… и вот уже наступает долгожданный миг, когда можно невозбранно удалиться на обеденный перерыв.
И дело не в том, что так уж хочется есть (не без этого, конечно), просто легитимный повод выйти за дверь, стереть с лица приличествующее к работе, презентабельное выражение и отправиться куда глаза глядят, пусть даже и глядят они не дальше вывески ближайшей забегаловки с большими порциями, доступными ценами, гарантированным гастритом и возможностью «выиграть» язву по программе лояльности.
Итак, Донцов, влекомый голодом, скукой и условным рефлексом, переместил свое тело из кресла в кабинете на диванчик в заведении с якобы остроумным и уникальным названием «Счастье есть». Он набрал себе полный поднос «мужской еды» для настоящего добытчика (сосиски, сардельки, колбаски и прочая ветчина, для добычи которой не потребовалось никакой охотничьей сноровки или риска), взял две порции пюре, кофе и компот, который, признаться, планировал разбавить припасенным коньяком.
Устроившись, наконец, за столиком, он расставил тарелки в боевом порядке, укрыв ими поверхность так, чтобы издалека было видно: весь стол занят, мест нет. Донцов выдохнул с каким-то облегчением, бессознательно улыбнулся еде и принялся сосредоточенно наворачивать первое, второе и третье.
Вообще, если приглядеться, люди оказывают куда больше внимания содержимому своих тарелок, чем своей работе или близким. И сложно их за это осуждать: в самом деле, принятие пищи оказывается процессом более захватывающим, благодарным и безопасным, чем большинство социальных контактов и работ. Давайте честно, завтрак, обед и ужин нередко оказываются единственными светлыми моментами в среднестатистических сутках.
Откушав, Донцов посидел еще минут 20 за столиком, жуя “Орбит” с ментолом. Подавив сонливость, он отправился по вероятным свидетелям. Приятной стороной этой задачи была возможность не возвращаться в контору после обеда и, при удаче, подсократить рабочий день. Неприятной – необходимость звонить в двери и по телефону незнакомым людям.
Список вероятных свидетелей и фигурантов по делу ему подготовила коллега Рая. Хотя занимал он не более половины листа, это все равно означало пару дней хождений по квартирам, а потом – череду кабинетных допросов по повестке. Мысленно Донцов возблагодарил Создателя за то, что ему хотя бы было на кого спихнуть подготовку таких вот списков. Рая, молодая, амбициозная и, сюрприз-сюрприз, не глупая девушка, для разнообразия потрудилась на совесть, привлекла участкового, собрала адреса и кое-какую информацию о соседях убитых.
И вот Донцов снова на территории элитного жилого комплекса «Хэппитерра», возведенного в лучших традициях «Лужсковского ампира». Общаясь через домофон сначала с охранником территории, потом с консьержками подъездов он чувствовал себя разносчиком пиццы из “Яндекс-Еды”, а не грозой преступного мира.
