Уильям Мейкпис Теккерей
Базар житейской суеты. Часть 1
– Бѣдняжечка! воскликнула миссъ Бриггсъ.
Воображеніе перенесло эту дѣву за двадцать четыре года назадъ, и живо нарисовало передъ ея умственнымъ взоромъ молодого чахоточного учителя каллиграфіи, отъ которого до сихъ поръ хранилось въ ея шкатулкѣ густой локонъ золотыхъ волосъ въ серебряномъ медальйонѣ и связка писемъ, весьма замѣчатeльныxъ по превосходнѣйшему почерку кудреватого фасона.
– Бѣдная сиротинка! повторила еще миссъ Бриггсъ съ глубочайшимъ вздохомъ.
Еще разъ она превратилась въ розо-ланитую дѣвицу восемнадцати дѣтъ, и фантазія завела ее въ скромную хижину, гдѣ нѣкогда, перелистывая ученическія тетради, они вмѣстѣ прислушивались въ унылымъ звукамъ фортепьяно.
– Послѣ такого поведенія со стороны Ребекки, сказала миссъ Кроли съ большимъ одушевленіемъ: фамилія наша обязана для нея сдѣлать что-нибудъ. Постарайтесь розыскать, миссъ Бриггсъ, кто этотъ счастливый голубокъ. Я могу доставить ему практику, заказать свой портретъ на первый случай; или, смотря по обстоятельствамъ, могу рекомендовать его ректору оксфордского университета. Ребеккѣ мы дадамъ приданое, и устроимъ чудесную свадьбу на Паркъ-Ленѣ. Вы, Бриггсъ, будете невѣстиной подругой, и займетесь приготовленіемъ праздничного обѣда.
Такіе планы несказанно обрадовали миссъ Бриггсъ, и она даже побожилась, что не было въ цѣломъ мірѣ созданія великодушнѣе и добрѣе миссъ Кроли. Затѣмъ, она побѣжала въ комнату Ребекки, и старалась утѣшить ее своей болтовней, распрашивая въ тоже время обо всѣхъ подробностяхъ предложенія и отказа, пробудившаго великодушныя намѣренія въ сердцѣ миссъ Кроли.
– Все къ-лучшему, мой другъ, сказала она подъ конецъ своей умилительной рѣчи. Свѣтъ божій ужъ рѣшительно такъ устроенъ, что мы никогда не можемъ знать, гдѣ что найдемъ, и гдѣ что потеряемъ.
– О, да, миссъ Бриггсъ, никогда, никогда! воскликнула патетически миссъ Ребекка.
– Теперь скажите, мой ангелъ, кто этотъ счастливый молодой человѣкъ, овладѣвшій вашимъ сердцемъ?
Но Ребекка, отвѣчавшая на всѣ вопросы съ почтительною нѣжностью, сказала теперь, что этл глубочайшая тайна ея души. Впрочемъ, мы почти увѣрены, что ключъ къ этой тайнѣ былъ бы отысканъ, еслибъ миссъ Бриггсъ осталась минутой подольше въ комнатѣ Ребекки; но на бѣду, среди этой одушевленной бесѣды явилась сюда сама миссъ Кроли, дѣлая такимъ образомъ неслыханную честь покровительствуемой дѣвицѣ. Дѣло въ томъ, что нетерпѣніе обуяло теперь взволнованныя чувства доброй старушит; и она не могла выждать спокойно медленныхъ операцій своей посланницы: вотъ почему она явилась персонально въ комнату Ребекки, и немедленно приказала выйдти своей титуляргой компаньйонкѣ.
Собственныя ея операціи начались тѣмъ, что она вполнѣ одобрила поведеніе Ребекки, и попросила расказать ей всѣ подробности оригинальнаго свиданія, не упуская изъ вида загадочныхъ обстоятельствъ, которыя, безъ сомнѣнія, должны были предшествовать этому изумительному предложенію сэра Питта.
Ребекка отвѣчала, что съ нѣкоторого времени ей дѣйетвительно нельзя было не замѣтить рѣшительнаго предпочтенія со стороны сэра Питта, потому-что великодушный джентльменъ имѣлъ похвальное обыкновеніе выражаться напрямикъ, ничѣмъ не затемняя своихъ чувствъ и мыслей.
– Но, продолжала Ребекка: – не говоря объ особенныхъ причинахъ, которыми въ настоящее время я не смѣю безпокоить васъ, миссъ Кроли, возрастъ сэра Питта, его положеніе въ свѣтѣ и привычки дѣлаютъ, въ моихъ глазахъ, подобный бракъ совершенно невозможнымъ. Да и можетъ ли женщина, съ нѣкоторымъ уваженіемъ къ себѣ самой и къ приличіямъ свѣта, выслушивать хладнокровно déclaration en forme въ такую минуту, когда еще не успѣли похоронить покойную супругу женіха.
– Глупости, моя милая, вы бы никогда не отказали сэру Питту, еслибъ не было другихъ, болѣе существенныхъ препятствій, сказала миссъ Кроли, разомъ приступая къ дѣлу. Раскажите мнѣ эти особенныя причины. Я хочу знать, что это за особенныя причины. Кто-нибудь перешолъ дорогу моему брату; кто этотъ счастливый соперникъ, властитель вашего сердца?
Ребекка потупила глазки и призналась, что сердце ея навѣки отдано другому.
– Вы угадали, mademoiselle, пролепетала она робкимъ и чрезвычайно нѣжнымъ тономъ. Но вамъ ли, миссъ Кроли, удивляться, что бѣдная дѣвушка осмѣлилась питать въ своей душѣ привязанность къ молодому человѣку? Я никогда не слыхала, что бѣдность можетъ насъ защищать отъ вліянія нѣжныхъ чувствъ. О, еслибъ это было возможно!..
– Бѣдное дитя мое! воскликнула миссъ Кроли, всегда готовая разнѣжиться, при первомъ удобномъ случаѣ, стало быть онъ не раздѣляетъ вашей страсти – а? Мы тоскуемъ въ тихомолку, и тайна крушитъ наше сердце, такъ-ли? Скажите мнѣ все, все, и дайте мнѣ утѣшить мою бѣдную малютку!
– О, еслибъ вы могли разсѣять тоску этого истомленного сердца! сказала Ребекка, заливаясь горькими слезами. Да, миссъ, утѣшеніе для меня слиишкомъ, слишкомъ необходимо!
И она пріютила свою голову на-плечѣ миссъ Кроли, и зарыдала такъ жалобно, такъ наивно и съ такимъ умилительно-раздирательнымъ эффектомъ, что старушка, проникнутая невольнымъ чувствомъ симпатіи, обняла ее почти съ материнскою нѣжностью. Затѣмъ, выражая свою ласку и движеніями, и словами, она принялась разглаживать ея локоны, и произнесла торжественную клятву, что любитъ ее какъ собственную дочь, для которой готова сдѣлать все на свѣтѣ.
– Теперь, мой ангелъ, кто же этотъ другъ твоего сердца? не братецъ-ли миссъ Седли? Кажется, вы что-то говорили о немъ. Я приглашу его, моя милая. Мы устроимъ это дѣло: будь спокойна.
– Не распрашивайте меня объ этомъ предметѣ, отвѣчала Ребекка. Скоро вы узнаете все, непремѣнно узнаете. Добрая миссъ Кроли, милый другъ мой, смѣю ли я называть васъ этимъ именемъ.
– Всегда называй, дитя мое, сказала старушка, цалуя ее въ лобъ.
– Я слишкомъ несчастна, но теперь ничего не могу сказать вамъ, милая миссъ Кроли, потому-что тайна, которую храню я въ своемъ сердцѣ, зависитъ не отъ меня одной, продолжала рыдающая Ребекка. Но, о! люибите меня всегда… обѣщайте, что вы будете любить меня всегда.
И среди взаимныхъ слезъ, вымаливаемое обѣщаніе еще разъ скрѣплено было торжественною клятвой, такъ-какъ чувства молодой женщины отразились въ груди старухи электрическими ударами симпатіи. Еще нѣсколько минутъ усладительной бесѣды, и миссъ Кроли оставила свою малютку-protegée, напутствуя ее материнескими благословеніями, и удивляясь ей, какъ милому, безхитростному, нѣжному, непостижимому созданію, рожденному для украшенія человѣческихъ обществъ.
Оставленная наединѣ въ своей комнатѣ, юная героиня могла теперь привольно разсуждать о чудныхъ и внезапныхъ событіяхъ этого дня, о томъ, что было и о томъ, что могло бы быть. На какой же пунктъ, думаете вы, устремлены были мысли и чувства миссъ – нѣтъ, просимъ извинить – мистриссъ Ребекки? Если, за нѣсколько страницъ повыше, авторъ этой незатѣйливой исторіи присвоилъ себѣ привиллегію заглянуть тайкомъ въ спальню миссъ Амеліи Седли, и пересмотрѣть, съ дерзостью романиста, завѣтныя скрижали ея невинного сердца, то почему, на основаніи такого же права, онъ не можетъ объявить себя повѣреннымъ Ребекки, властителемъ ея тайнъ, и хранителемъ печати отъ ея сердечныхъ помышленій?
Итакъ – просимъ прислушать. Во первыхъ, мистриссъ Ребекка дала полный просторъ искреннимъ и трогательнымъ сожалѣніямъ относительно того, что судьба, такъ-сказать, сама навязывалась къ ней съ своимъ счастьемъ, и однакожь, по волѣ той же судьбы, она должна была уклониться отъ предложенного счастья. Всякая живая и благоустроенная душа, я увѣренъ, найдетъ очень естественнымъ такое движеніе мысли въ моей героинѣ. Неужели добрая мать не рѣшится пособолѣзновать о безприданной дѣвственницѣ, принужденной выпустить изъ рукъ цѣлыя четыре тысячи фунтовъ годового дохода? Какая благовоспитанная леди на всемъ базарѣ житейской суеты не будетъ проникнута сокрушніемъ сердечнымъ при взглядѣ на умную, достойнѣйшую дѣвушку, которой, какъ нарочно, дѣлаютъ почетное, выгодное, блистательное предложеніе въ ту самую минуту, когда нѣтъ болѣе никакихъ средствъ воспользоваться имъ? Вѣдь это то же самое, что стоять въ водѣ по горло и умирать отъ томительной жажды. Право, милостивыя государыни, я увѣренъ, что несчастье пріятельницы моей, Бекки, заслуживаетъ вашего соболѣзнованія и нѣжнѣйшей симпатіи.
Разъ, помнится, мнѣ случилось быть на базарѣ вечерней порой. Это, что называется, было подторжье, или, если угодно, une soirée intime. Въ числѣ гостей я замѣтилъ и давнишнюю свою знакомку, старушку миссъ Тоди, любившую до страсти всѣ возможныя подторжья. Это бы еще ничего; но вотъ гдѣ запятая: старушка миссъ Тоди, къ великому моему изумленію, принялась въ этотъ вечеръ ухаживать изо всей мочи за маленькой мистриссъ Брифлессъ, женой адвоката, которая, спора нѣтъ, происходила отъ честныхъ и благородныхъ родителей, но зато была до крайности бѣдна, какъ всѣ мы это знали.
«Что за притча? подумалъ я во глубинѣ своей собственной души, чемъ объяснить эту нѣжную предупредительность со стороны миссъ Тоди? Неужъто господинъ Брифлессъ получилъ должность прокурора, или супруга его разбогатѣла отъ неожиданного наслѣдства?» Къ счастію, миссъ Тоди сама потрудилась объяснить все дѣло съ такимъ простосердечіемъ, которое составляетъ прекраснѣйшую черту въ ея нравственной натурѣ.
– Вы, можетъ-быть, не знаете, сказала она, что мистриссъ Брифлессъ приходится внучкой сэру Джону Редганду!
– Нѣтъ, сударыня, очень знаю, перебилъ я, совершенно не понимая, къ чему поведетъ этотъ вступительный вопросъ.
– Ну, такъ вотъ изволите видѣть, продолжала добродушная старушка, – сэръ Джонъ опасно боленъ въ Чельтнемѣ, и доктора предсказываютъ ему смерть черезъ полгода. Папенька мистриссъ Брифлессъ заступитъ его мѣсто, и стало-быть… вы понимаете?… она будетъ дочерью баронета.
И миссъ Тоди пригласила къ себѣ на обѣдъ будущую дочку баронета съ ея супругомъ и дѣтьми.
Чтожь? Если одна только перепектива, сомнительная, отдаленная и тусклая перспектива сдѣлаться баронскою дочерью можетъ доставить извѣстной особѣ весьма лестныя и завидныя почести въ этомъ мірѣ; то ужъ, конечно, мы можемъ и должны уважать тоскливое состояніе духа въ молодой женщинѣ, которая выпустила изъ рукъ блистательный титулъ супруги баронета.
И, право, кто бы могъ подумать, что леди Кроли умретъ такъ скоро? разсуждала Ребекка, тоскуя о своемъ горѣ. Она принадлежала къ разряду тѣхъ слабонервныхъ женщинъ, которыя чахнутъ иной разъ лѣтъ двадцать сряду… И была бы я миледи Кроли! И водила бы я за носъ этого старикашку, который не осмѣлился бы при мнѣ имѣть своей воли? Охъ, какъ бы я отблагодарила эту мистриссъ Бьютъ за ея покровительственный тонъ, и этого ханжу, мистера Питта, за его нестерпимое чванство и снисхожденіе ко мнѣ! Я омеблировала бы вновь городской домъ сэра Питта, и могла бы, по произволу, украсить его изящными произведеніями живописи и ваянія. У меня была бы превосходная карета въ Лондонѣ, и абонированная ложа въ Оперномъ Театрѣ, а въ будущую зиму меня бы, разумѣется, и представили… извѣстно куда. Все это могло бы быть, но теперь все вокругъ меня – мракъ, сомнѣніе и тайна.
– Но, что прошло, того воротить нельзя. Кчему безполезно предаваться жалобамъ и тщетной грусти? Прочь, прочь несбыточныя химеры!
И Ребекка, съ удивительной энергіей и твердостью духа обратила все свое вниманіе на будущую судьбу, которая, такъ или иначе, могла въ извѣстной степени зависѣть отъ ея собственныхъ соображеній и расчетовъ. Она обозрѣла свое положеніе и принялась твердою рукою взвѣшивать свой опасенія, надежды, вѣроятные удачи и успѣхи.
Во первыхъ, она замужемъ: это великое дѣло. Сэръ Питтъ зналъ это. Ее застигли въ расплохъ, и тайна едва не вырвалась изъ ея груди. Однакожь, рано или поздно, надобно открыть ее… что мѣшаетъ открыть ее теперь? Ужь за-одно бы: семь бѣдъ одинъ отвѣтъ. Джентльменъ, изъявившій доброе желаніе жениться на ней самъ, будетъ по крайней мѣрѣ молчать, когда узнаетъ, кто настоящій ея мужъ. Но какъ миссъ Кроли приметъ эту вѣсть? вотъ задача. Ребекка погрузилась въ глубокое раздумье; но тутъ припомнила она все, что говорила миссъ Кроли, припомнила великодушныя мнѣнія старушки, романтическія наклонности, привязанность ея къ племяннику и несомнѣнную любовь къ ней самой.
– Въ самомъ дѣлѣ, миссъ Кроли обожаетъ Родона, думала Ребекка. Она прощаетъ ему все. А сколько разъ говорила она, что безъ меня она пропала бы со скуки! Это не бездѣлица. Ну, какъ-скоро дойдетъ дѣло до формального объясненія, будутъ, разумѣется, истерическіе принадки, сцена, большая сеора, и потомъ – торжественное примиреніе. Во всякомъ случаѣ, отсрочкой не выиграешь теперь ничего, Зачѣмъ медлить? Жребій брошенъ, и ныньче или завтра, слѣдствія рѣшительно одни и тѣ же.
Остановившись на этой мысли, молодая героиня обдумывала еще, какимъ образомъ приступить къ рѣшительному шагу: идти ли на встрѣчу предстоявшей бурѣ, или скрыться и обождать, пока пройдутъ ея первые порывы. Подъ вліяніемъ этой думы она взяла перо и начертала слѣдующее письмо:
«Милый другъ!
«Великій кризисъ, о которомъ мы такъ часто. разсуждали, наступилъ. Моя тайна извѣстна вполовину и, перебирая въ своей головѣ одну мысль за другою, я убѣдилась окончательно, что теперь, именно теперь, пришло время открытъ весь этотъ секретъ… Сегодня поутру я имѣла счастіе видѣть сэра Питта лицомъ къ лицу, и онъ сдѣлалъ мнѣ… что бы ты думалъ?… декларацію по всей формѣ. Подумай объ этомъ!..
«Бѣдная моя головушка! Я могла бы быть леди Кроли. Какъ бы перебѣсилась мистриссъ Бьютъ, да и прелестная ma tante, если бы я поверсталась съ нею въ этихъ изящныхъ салонахъ! Тогда была бы я чьей-нибудь маменькой, между тѣмъ какъ теперь… о, я трепещу, трепещу когда думаю, что дѣло идетъ къ окончательной развязкѣ и намъ надобно открыться во всемъ, во всемъ.
«Сэръ Питтъ знаетъ; что я замужемъ, но неподзорѣвая кто мой мужъ, еще не очень разсердился на меня; но ma tante рѣшительно сердита, что я отказала сэру Питту. Впрочемъ, она воплощенная снисходительность и доброта. Миссъ Кроли выразилась откровенно и великодушно, что я могла бы осчастливить ея братца въ качествѣ миледи Кроли, и поклялась торжественно, что будетъ питать всегда материнскую любовь къ вашей маленькой Ребеккѣ.
«Что жь такое? Легко станется, что вѣсть о нашей женитьбѣ произведетъ на время нѣкоторое потрясеніе въ ея слабыхъ нервахъ; но можемъ ли мы бояться чего-нибудь, кромѣ ея минутного гнѣва? Думаю, что нѣтъ: я даже увѣрена въ этомъ. Она просто обожаетъ васъ, о, негодный, ничего не значущій повѣса! – до такой степени, что готова простить вамъ всякую дурь… Ну, а послѣ тебя (это ужь не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣнію) первое мѣсто въ ея сердцѣ принадлежитъ вашей покорнѣйшей слугѣ, и безъ меня, миссъ Кроли, смѣю сказатъ, бый бы прежалкое созданіе. Милый! внутренній голосъ говоритъ мнѣ, что судьба готовитъ намъ блистательную побѣду. Ты возьмешь отставку, бросишь эту проклятую игру, ненавистный бильйярдъ, остепенишься и будешь, однимъ словомъ, bon garèon. Мы заживемъ на Парк-Ленѣ, и великодушная тётушка оставитъ намъ всѣ свой деньги.
«Завтра въ три часа я пойду гулять въ обыкновенное мѣсто. Если миссъ Бриггсъ навяжется со мной, ты долженъ непремѣнно прійдти къ обѣду и принести свой отвѣтъ, который можешь положить въ третій томъ «Бесѣдъ Портея». Во всякомъ случаѣ, жду тебя съ нетерпѣніемъ.
«Твоя Ребекка.»
На конвертѣ стоялъ адрессъ:
«Миссъ Элизѣ Стайльсъ,
«подлѣ Рыцарского моста, домъ сѣдельщикаБарнета.»
Миссъ Элиза Стайльсъ, говорила Ребекка, была ея пансіонская подруга, съ которой въ послѣднее время она вела дѣятельную переписку. Мы, однако, никакъ не думаемъ, чтобы у миссъ Элизы Стайльсъ были мѣдныя шпоры и молодецкіе усы огромного размѣра. Читатель догадался, что это, собственно говоря, былъ капитанъ Родонъ Кроли.
Глава XVI
Письмецо на булавочной подушечкѣ
Какъ они женились, вопросъ второстепенный и вовсе неинтересный для моихъ снисходительныхъ читательницъ. Что, смѣю сказать, молодому человѣку, состоявшему на дѣйствительной службѣ, и молодой совершеннолѣтней дѣвицѣ, что могло имъ помѣшать купить себѣ позволеніе въ извѣстной конторѣ и обвѣнчаться въ какой-нибудь отдаленной церкви? Кому не извѣстно, что если женщина чего-нибудь захочетъ, тл въ ея мозгу немедленно родится и созрѣетъ самый лучшій планъ для приведенія къ исполненю своей воли?
Я полагаю, что въ одинъ прекрасный день, когда миссъ Шарпъ вышла со двора, чтобы провести утренніе часы на Россель-Скверѣ съ своей милой подругой, миссъ Амеліей Седли, въ это самое время, молодая особа, похожая на Ребекку какъ двѣ капли воды, всходила на паперть приходской церкви въ обществѣ джентльмена съ нафабренными усами, и потомъ, черезъ четверть часа, этотъ же джентльменъ яроводилъ свою спутницу назадъ до извощичьей кареты, стоявшей подлѣ ограды. Словомъ сказать, свадьба началась и кончилась весьма благополучно, безъ всякой пышности и блеска.
Я думаю также, съ своей стороны, что женитьба мистера Родона была въ его жизни однимъ изъ благороднѣйшихъ дѣяній, съ какими только мы можемъ встрѣтиться на поприщѣ его дальнѣйшихъ похожденій. Никто не станетъ утверждать, что для мужчины стыдно быть въ плѣну у хорошенькой дѣвушки, и я рѣшительно увѣренъ, что женщины будутъ имѣть самое высокое мнѣніе о Родонѣ Кроли, какъ-скоро узнаютъ, что этотъ Геркулесъ дѣйствительно обожалъ маленькую Ребекку до такой степени, что даже посвятилъ ей всѣ силы своего духа. Когда она пѣла, каждая нота дребезжала по фибрамъ его организма, и проникала въ глубь его души. Какъ-скоро она говорила, онъ напрягалъ всѣ мускулы своего мозга, и слушалъ ее съ вниманіемъ благоговѣйнымъ. Если она была весела и остроумна, онъ ловилъ на-лету ея шутки, и долго спустя, ни съ того ни съ сего, смѣялся надъ ними среди улицы, къ великому изумленію грума, сидѣвшаго съ нимъ рядомъ въ тильбюри, или какого-нибудь товарища, который сопровождалъ его на гуляньи. Ея слова служили для него изрѣченіями оракула, и каждое ея движеніе запечатлѣвалось въ его глазахъ необыкновенной граціей, доступной только для совершеинѣйшаго созданія въ мірѣ.
– Какъ она поетъ, какъ рисуетъ! думалъ Родонъ Кроли. А съ какимъ удивительнымъ искуствомъ она объѣзжала этого неукротимого коня на «Королевиной усадьбѣ!»
Однажды, въ минуту откровенности, онъ сказалъ ей:
– Клянусь честью, Бекки, ты за поясъ заткнешь самого ректора Кембриджского Университета, а ужъ насчетъ твоей храбрости… наше почтеніе! Я бы не задумался ни на минуту послать тебя съ командою противъ корсаровъ!
Что тутъ удивительнаго? Развѣ мы не видимъ силошь да рядомъ, какъ честные Геркулесы этого подлунного міра засѣдаютъ иной разъ у передника новѣйшей Омфалы съ веретеномъ или гребнемъ въ рукахъ?
Когда такимъ образомъ Бекки объявила, что великій кризисъ совершился и наступила пора держать ухо востро, Родонъ Кроли тотчасъ же сталъ подъ ея знамена, и объявивъ готовность, по ея командѣ, идти за нее въ воду и огонь. Засунуть письмо въ третій томъ Портея, надобности не оказалось. Ребекка легко отдѣлалась отъ честной Бриггсъ, и, отправивишсь на прогулку одна, встрѣтила на другой денъ своего вѣрного дружка въ обыкновенномъ мѣстѣ. Ночью въ головѣ ея организовались новые планы, и она сообщила ихъ Родону. Онъ соглаеился во всемъ, въ твердой увѣренности, что все было прекрасно. Миссъ Кроли, конечно, поворчитъ малую толику, побѣсится, и потомъ угомонится. Если бы Ребеккѣ вздумалось предложить ему совершенно противоположный планъ, онъ согласился бы и тогда на всѣ ея затѣи по той основательной причинѣ, что Ребекка не можетъ ошибаться.
– Ты, Бекки, умна и за себя, и за меня, сказалъ онъ, ты, я увѣренъ, выручишь изъ западни самого чорта. Такой умной головы я еще не встрѣчалъ ни разу, а ужь я ли не видалъ умныхъ головъ!
Выразивъ такимъ образомъ это простодушное confession de foi, влюбленный Геркулесъ поручилъ ей одной привести въ исполненіе всѣ части обдуманного плана.
Планъ былъ простъ и ясенъ. Надлежало нанять уютную квариру для капитана и мистриссъ Кроли въ Бромптонѣ, или гдѣ-нибудь неподалеку отъ казармъ, потому-что Ребекка рѣшилась – убѣжать изъ Парк-Лена. Родонъ, какъ можете представить, былъ въ восторгѣ отъ этого рѣшенія; онъ самъ, за нѣсколько недѣль, умолялъ ее пуститься на такую же продѣлку, и теперь онъ пустился пріискивать квартиру съ бурнымъ нетерпѣніемъ влюбленного героя. Онъ согласился платить по даѣ гинеи въ недѣлю съ такою готовностью, что хозяйка тотчасъ же раскаялась, зачѣмъ она запросила такъ мало. Онъ заказалъ фортапьяно, и накупллъ цѣлую оранжерею цвѣтовъ, со включеніемъ другихъ вещицъ, необходимыхъ въ хозяйствѣ. При покупкѣ шалей, перчатокъ, шолковыхъ чулковъ, французскихъ золотыхъ часовъ, браслетовъ и духовъ, онъ распоряжался какъ влюбленный рыцарь, бросая деньги щедрою рукою. Облегчивъ свою душу изліяніемъ такой щедрости, онъ зашолъ въ клубъ и пообѣдалъ съ нервознымъ аппетитомъ, расчисляя часы и минуты, когда наконецъ совершится это великое событіе въ его жизни.
Неожиданныя происшествія предшествующаго дня, чудное, непостижимое поведеніе Ребекки, отказавшейся отъ блистательного предложенія, тайное несчастье, отяготѣвшее надъ ней, безмолвная грусть, съ какой она переносила свою невзгоду: все это въ высшей степени умилило и разнѣжило чувствительную душу миссъ Кроли. Всякое событіе въ этомъ родѣ, свадьба, предложеніе, отказъ волнуетъ сильно и бурно женскую кровь и приводитъ въ движеніе ихъ истерическія симпатіи. Какъ наблюдатель человѣческой природы, я регулярно посѣщаю георгіевскую кирку на Ганновер-Скверѣ, гдѣ обыкновенно, въ извѣстный сезонъ, совершаются джентльменскія свадьбы, и наблюденія мои совершенно подтвердили составленную мною теорію относительно женского сердца. Скажу по совѣсти, я ни разу не замѣчалъ, чтобы кто-нибудь изъ мужчинъ, составлявшихъ свиту жениха, проливалъ здѣсь крупныя или мелкія слезы; но женщины – совсѣмъ другая статья. Я видѣлъ между ними и такихъ, къ которымъ совершаемая церемонія не могла имѣть ни малѣйшихъ отношеній и, однакожь, онѣ, группируясь подлѣ новобрачныхъ, хныкали, сопѣли, и даже иной разъ оглашали воздухъ громкими рыданіями, какъ-будто имъ самимъ судьба подписывала приговоръ. Были въ числѣ ихъ не только прелестныя созданія въ розовыхъ шляпкахъ, кандидатки супружескихъ степеней, но и почтенныя старушки въ парикахъ или матери многочисленныхъ семействъ, окруженныя дочерьми и сыновьями. Когда пріятель мой, достолюбезный Джонъ Пимлико, вѣнчался на прелестной леди Бельгревіи Паркеръ, волненіе чувствъ распространилось до такой степени, что даже маленькая сторожиха съ морщинистымъ лицомъ рыдала неутѣшно. А зачѣмъ и почему? этого никто сказать не въ состояніи, ни даже сама сторожиха.
И такъ, миссъ Кроли и миссъ Бриггсъ, послѣ визита сэра Питта, утопали въ океанѣ самого роскошного сантиментализма. Ребекка сдѣлалась для нихъ предметомъ нѣжнѣйшей симпатіи. За отсутствіемъ титулярной компаньйонки, миссъ Кроли утѣшала себя однимъ изъ самыхъ чувствительныхъ романчиковъ, какіе только были въ ея библіотекѣ. Маленькая Шарпъ, съ ея тайной грустью, сдѣлалась героиней этого дня.
Вечеромъ Ребекка пѣла гораздо нѣжнѣе и разговаривала остроумнѣе, чѣмъ когда-либо слышали ее на Парк-Ленѣ. Она, можно сказать, обвилась прелестной змѣйкой вокругъ сердца миссъ Кроли. Она говорила весело и шутливо о предложеніи сэра Питта, и смѣялась надъ забавной фантазіей стараго джентльмена; но слезы ручьями струились изъ ея глазъ и сердце титулярной Бриггсъ страдало невыразимо, когда Ребекка проговорила, наконецъ, что единственный ея жребій, единственный предметъ ея желаній – оставаться навсегда подлѣ своей милой благодѣтельницы.
– Живи, душечка, сколько тебѣ угодно, живи, мой ангелъ, сказала старушка, цалуя свою нарѣченную дочку, я не разстанусь съ тобой, можешь на это положиться. Послѣ того, что произошло въ этихъ стѣнахъ. тебѣ нечего и думать о возвращеніи на «Королевину усадьбу». Мы живемъ тутъ втроемъ. Бриггсъ весьма часто дѣлаетъ визиты своимъ родственникамъ. Вы можете, Бриггсъ, приходить и уходить, когда угодно, но ты, мой ангелъ, будешь утѣшать своимъ присутствіемъ слабую старушку.
Если бы Родонъ Кроли, вмѣсто того чтобы пить кларетъ въ модномъ клубѣ, былъ въ эту минуту на Парк-Ленѣ, юная чета смѣло могла бы припасть къ стопамъ старой дѣвственницы, и нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, миссъ Кроли простила бы ихъ въ одно мгновеніе ока. Но судьба не позволила имъ воспользоваться такимъ прекраснымъ случаемъ, вѣроятно для того, чтобы авторъ этой исторіи мотъ безпрепятственно описывать многія чудесныя приключенія, которымъ бы вовсе не суждено было возникнуть на базарѣ житейской суеты, если бы Ребекка и Родонъ Кроли пріютились навсегда подъ гостепріимнымъ кровомъ тетушки Матильды Кроли.
Подъ командой мистриссъ Фиркинъ, въ паркленскомъ домѣ состояла молодая женщина изъ Гемпшира, обязанная, между-прочимъ, каждое утро являться въ комнату миссъ Шарпъ съ кружкою теплой водицы, которую сама Фиркинъ ни за что бы не согласилась подавать ненавистной гостьѣ. У этой дѣвицы, получившей первоначальное воспитаніе на «Королевиной усадьбѣ«, былъ братецъ, служившій въ полку капитана Кроли, и если сказать всю правду, ей не безъизвѣстны были нѣкоторыя таинственныя распоряженія, имѣвшія тѣсную связь съ исторіей нашей героини. Около этого времени, на три гинеи, полученныя отъ Ребекки, она купила для собственного употребленія жолтую шаль, пару зеленыхъ башмаковъ и свѣтло-голубую шляпку съ краснымъ перомъ, и если взять въ расчетъ, что миссъ Шарпъ отнюдь не любила сорить попустому свой собственныя деньги, то окажется весьма вѣроятнымъ, что Бетти Мартинъ была, такъ сказать, подкуплена за какія-нибудь услуги, имѣвшія серьёзный характеръ.
На другой день послѣ визита и предложенія сэра Питта; солнце взошло своимъ обычнымъ чередомъ, и Бетти Мартинъ, тоже своимъ обычнымъ чередомъ, постучалась, съ кружкою въ рукахъ, въ комнату гувернантки.
Не было отвѣта изнутри. Бетти постучалась опять. Не слыша никокого шороха и звука, служанка сама отворила дверь, и вошла потихоньку въ спальню.
Маленькая бѣлая канифасная постель была гладка, и подушки, нисколько не измятыя, лежали въ томъ-же стройномъ порядкѣ, въ какой наканунѣ привела ихъ заботливая рука самой миссъ Бетти. Двѣ небольшія картонки, перевязанныя снурками, стояли въ углу комнаты, а на рабочемъ столикѣ передъ окномъ, на булавочной подушечкѣ, лежало запечатанное письмо, которое, вѣроятно; покоилось здѣсь всю ночь.
Бетти подошла къ окну на цыпочкахъ, притаила дыханіе, какъ-будто опасаясь потревожить покой вещицы, лежавшей на разрисованной подушечкѣ, оглянулась вокругъ съ чувствомъ изумленія и сердечной услады, взяла письмо, улыбнулась, повертѣла его въ своихъ рукахъ, и наконецъ, понесла его внизъ, въ комнату миссъ Бриггсъ.
Желалъ бы я знать, однакожь, какимъ образомъ Бетти могла узнать, что письмо адресовано на имя миссъ Бриггсъ? Она училась менѣе чѣмъ на мѣдныя деньги въ деревенской школѣ, подъ руководствомъ мистриссъ Бьютъ Кроли, и рукописи были для нея столько же непонятны, какъ еврейскій діалектъ.
– Ахъ, миссъ Бриггсъ! закричала Бетти. О, миссъ, бѣда въ нашемъ домѣ! Въ комнатѣ миссъ Шарпъ никого нѣтъ: постель нетронута, и она убѣжала, и вотъ письмо къ вамъ, миссъ.
– Чт-о-о! воскликнула Бриггсъ, бросая свой гребень, отчего клочки сѣдыхъ волосъ весьма некрасиво заюлили на ея головѣ. Похищеніе! Миссъ Шарпъ убѣжала! Что это значитъ?
Выхвативъ бумагу изъ рукъ служанки, она мигомъ сломала красивую печать, и начала, какъ говорится, съ жадностью пожирать содержаніе письма; адресованнаго къ ней.
«Милая миссъ Бриггсъ,
«Можетъ ли бѣдная сиротка расчитывать на соболѣзнованіе и симпатію добрѣйшаго сердца въ мірѣ, какое бьется въ вашей благородной груди? О, я надѣюсь, вы извините меня, миссъ Бриггсъ. Со слезами, молитвами и благословеніями я оставляю домъ, гдѣ безпріютное созданіе обрѣло первый разъ въ своей жизни покровительство, любовь, безпримѣрную нѣжность. Несокрушимыя обстоятельства увлекаютъ меня изъ чертога моей благодѣтельницу. Я иду къ своимъ обязанностямъ… къ своему супругу. Да, я замужемъ. Супругъ мой повелѣваетъ мнѣ искать пріюта въ скромной хижинѣ, намъ принадлежащей…
«Милая, несравненная миссъ Бриггсъ: нѣжное и деликатное сердце, безъ сомнѣнія, внушитъ вамъ, какъ надобно сообщить эту вѣсть моей безцѣнной, обожаемой благодѣтельницѣ и другу. Скажите ей, что, оставляя свой постъ, я проливала горькія слезы на ея милую подушку – на ту самую подушку, къ которой такъ часто прикасалась моя рука въ часы бдѣнія передъ ея болѣзненнымъ ложемъ; о, съ какою радостію я готова опять возвратиться на Парк-Ленъ, чтобы посвятить ея услугамъ всю свою жизнь! Какъ трепещу я за отвѣтъ, который долженъ будетъ запечатлѣть на вѣкъ мою судьбу!..
«Когда сэръ Питтъ благоволилъ мнѣ предложить свою руку, великодушная миссъ Кроли снисходительно выразила мнѣніе, что я заслуживала этой чести. Да снизойдутъ на ея главу благословенія бѣдной сироты, сдѣлавшейся достойною быть ея сестрой! Я сказала сэру Питту, что я уже была женою. Даже онъ простилъ меня. Но духъ мой упалъ; силы ослабѣли, сердце замерло въ груди, и я не могла договорить, что мнѣ нельзя было сдѣлаться его женою потому собственно, что я уже была его дочерью! Я вручила свою судьбу добрѣйшему, великодушнѣйшему изъ мужчинъ: Родонъ, миссъ Кроли, есть, въ настоящее время, и мой Родонъ. По его повелѣнію, я открываю теперь свои уста, и слѣдую за нимъ въ нашу скромную хижину съ такою же готовностію, съ какою онъ могъ бы увлечь меня на тотъ край свѣта.
«О, милый другъ мой! употребите свое ходатайство передъ нашей обожаемой тетушкой, столько снисходительной къ слабостямъ близкихъ ей особъ: да проститъ она великодушно своего нѣжного племянника и бѣдную дѣвушку, которая до сихъ поръ наслаждалась безпримѣрною привязанностію въ нѣдрахъ благородного семейства. Упросите миссъ Кроли принять своихъ дѣтей. Слезы не позволяютъ мнѣ болѣе писать… Да будетъ благословеніе надъ милымъ домомъ, который я очтавляю.
«Совершенно преданная и вѣчно вамъ благодарная
«Ребекка Кроли.»
Лишь только Бриггсъ прочитала до конца этотъ интересный и трогательный документъ, возводившій ее опять на степень дѣйствительной компаньйонки при особѣ миссъ Кроли, въ комнату вошла мистриссъ Фиркинъ.
– Пріѣхала мистриссъ Бьютъ Кроли, сказала она, задыхаясь отъ внутренняго волненія, изъ Гемпшира, въ почтовой каретѣ; позавтракать съ дороги, сударыня: не угодно ли вамъ разливать чай?
И, къ великому изумленію госпожи Фиркинъ, миссъ Бриггсъ, въ спальномъ капотѣ, съ растрепанвыми клочками сѣдыхъ волосъ и съ папильйотками на лбу, бросилась со всѣхъ ногъ къ мистриссъ Бьютъ Кроли, держа въ рукѣ письмо съ оглушительною вѣстью.
