Урсула Ле Гуин
Левая рука тьмы (сборник)
– Это был новый корабль? Тот, что убил твоих товарищей? Сверхбыстрый? – спросил ангья.
– Нет. Самый обычный. Управляемый людьми. И теперь здесь, в этом мире, где-то прячутся враги.
Могиен знал: эти новые корабли, что летят быстрее света, никогда не имеют людей на борту; они несут лишь смертоносное оружие, способное нанести страшный, разрушительный удар. Налетят, все уничтожат вокруг и исчезнут. Об этом Роканнон много рассказывал ему, но вот ведь что странно (хотя Могиен и понимал, что друг его ему не солгал): такие корабли, какой был у Роканнона, добираются от одной звезды до другой долгие годы, а вот люди на них совсем не меняются, не стареют, словно для них проходит всего несколько часов, а не лет. Где-то там, на планете Форросуль, в городе Кергелене полсотни лет назад Роканнон встретился с Семли из Халлана и передал ей ожерелье «Око моря». Это была та самая Семли, что за одну ночь прожила шестнадцать лет и давно уже умерла; теперь и ее дочь Хальдре стала старухой, а ее внук Могиен – правителем Халлана, однако все тот же Роканнон сидит сегодня перед ним, Могиеном, и совсем не выглядит старым! Все эти годы промелькнули для него незаметно, пока он путешествовал среди звезд. Очень, очень странно! Впрочем, в сказках еще и не такое бывает.
– Когда мать моей матери, Семли, отправилась на тот берег ночи… – начал было Могиен и умолк.
– Не было на свете женщины красивее ее, – сказал Властелин Звезд, и лицо его чуть посветлело.
– Господин мой, ты стал ее другом, будь теперь другом и всем в ее доме, – быстро откликнулся Могиен, – но я-то хотел спросить вот о чем: на каком корабле летала Семли? Его ведь так и не отобрали у «глиняных»? Может, на нем есть ансибль? Тогда ты смог бы поговорить со своим народом и сообщить о враге.
Рассудительность Могиена явно потрясла Роканнона, однако он быстро взял себя в руки и спокойно ответил:
– Нет, ансибля там нет. Корабль этот подарили «глиняным» семьдесят лет назад, тогда еще никаких ансиблей не было. И его могли бы установить лишь в самое последнее время, а ваш мир был закрыт для инопланетных контактов целых сорок пять лет. Между прочим, благодаря мне. Это я вмешался. Встретившись с госпожой Семли, я тут же пошел к нашим правителям и сказал: «Мы же ничего не знаем об этом мире! Разве можно было пытаться как-то воздействовать на его развитие? Зачем мы собираем с этой планеты налог? Зачем притесняем ее обитателей? Разве у нас есть на это право?» Впрочем, если б я тогда не вмешался, сюда по крайней мере каждые два года прилетали бы наблюдатели, да и вы не остались бы один на один с этими захватчиками…
– А что все-таки этим захватчикам от нас нужно? – спросил Могиен, но не испуганно, а с любопытством.
– Им нужна ваша планета, по всей видимости. Ваш мир. Ваша земля и, возможно, вы сами. В качестве рабов. А впрочем, не знаю.
– Но если тот корабль все еще у «глиняных», Роканнон, и если он способен отнести тебя в твой город, то ты мог бы улететь и воссоединиться со своим народом.
Властелин Звезд быстро на него глянул.
– Ну, предположим, мог бы, – сказал он. Голос его снова звучал печально. Он долго молчал, а когда снова заговорил, то Могиен услышал в его голосе искреннее волнение: – Ведь это из-за меня ваш народ оказался беззащитным перед лицом внешнего врага! Это из-за меня сюда прилетели мои товарищи и погибли здесь! Я не собираюсь бежать в будущее и лет через восемь-десять узнать, что здесь произошло без меня! Послушай, Могиен, если бы ты помог мне добраться до пещер «глиняных», я, наверное, сумел бы как-то воспользоваться тем кораблем здесь, на этой планете, – скажем, вести разведку с его помощью или, по крайней мере, если не удастся переключить автоматическое управление на ручное, – можно было бы послать с ним в Кергелен письмо. Но сам я останусь здесь.
– По преданиям, Семли нашла корабль в пещерах гдемьяр на побережье Кириенского моря.
– Не одолжишь ли ты мне одного из своих Крылатых, господин мой Могиен?
– Я бы и сам полетел с тобой, если ты этого захочешь.
– Захочу и буду очень тебе благодарен!
– «Глиняные» одиноких гостей не любят, – сказал Могиен.
Он был страшно доволен. Два длинных меча у него на поясе прямо-таки подскакивали от нетерпения, и даже черная дыра на склоне горы, о которой он не забывал ни на минуту, не могла подействовать на него устрашающе. Давненько не участвовал он в набегах!
– Да сгинет наш враг, не оставив наследников! – торжественно провозгласил Могиен, вновь поднимая полную чашу.
Роканнон, чьи друзья были убиты без предупреждения, на мирном, беззащитном исследовательском корабле, не медлил ни секунды.
– Пусть сгинут они все, не оставив наследников! – отозвался он и вместе с ангья осушил свою чашу, озаряемый светом двух лун и желтых свечей, горевших в высокой башне замка Халлан.
Глава 2
К вечеру второго дня пути у Роканнона свело все тело, а лицо и руки были обожжены ветром, зато он научился отлично держаться в высоком седле и даже вполне сносно править огромным крылатым зверем, которого одолжил ему правитель Халлана. Солнце медленно садилось, и вокруг Роканнона в прозрачном чистом воздухе разливалось розовое сияние, окутывая его со всех сторон. Чтобы как можно дольше оставаться освещенными солнцем, Крылатые летели очень высоко, ловя его последние лучи. Как и обыкновенные кошки, они очень любили тепло. Могиен верхом на черном летучем хищнике, – интересно, подумал Роканнон, можно ли ездить верхом на коте и можно ли этого крылатого зверя называть котом? – посматривал вниз, подыскивая место для стоянки. Двое ольгья летели за ними следом на Крылатых несколько меньшего размера и белых, крылья которых казались ярко-розовыми в великолепии заката.
– Смотри-ка туда, Властелин Звезд!
Роканнон еле удержал своего Крылатого, который заворчал и завыл, увидев то, на что указывал Могиен: впереди в розовом небе виднелся небольшой черный предмет, который будто тащил за собой шлейф негромкого гудения. Роканнон махнул рукой, приказывая всем немедленно сесть на землю. На лесной поляне, куда они опустились, Могиен тут же спросил:
– Это такой же корабль, как твой, Властелин Звезд?
– Нет. Этому кораблю далеко от земли не улететь. Он называется «вертолет». А вот привезти его сюда могли только на космическом корабле, причем куда большем, чем был у меня, – на грузовике или на лайнере. Да, они явно прилетели сюда с дурными намерениями. И вылетели безусловно до того, как сюда отправилась моя экспедиция. Интересно, что все-таки они намерены делать, вооруженные бомбами и боевыми вертолетами?.. Они, между прочим, запросто могли нас подстрелить прямо в воздухе. Ничего не поделаешь, господин мой Могиен, придется переждать.
– Тот корабль прилетел со стороны пещер гдемьяр, – сказал правитель Халлана. – Надеюсь, враги нас не опередили.
Роканнон лишь молча кивнул, он просто кипел от гнева, глядя на черную кляксу на фоне чистого заката над нетронутым миром. Кто бы ни были эти люди, бросившие бомбу в безоружный исследовательский корабль, лишь увидев его издали, ясно одно: они намерены сами обследовать эту планету и захватить ее, превратив либо в свою колонию, либо в военную базу. А на «Формы Высокоразвитого Интеллекта», которых на этой планете по крайней мере три, причем все три находятся на крайне низком уровне технического развития, им наплевать; они их превратят в своих рабов или просто уничтожат. Ведь для подобных захватчиков главное – уровень технической развитости автохтонного населения, остальное значения не имеет.
Вот оно! – подумал Роканнон, глядя, как «низкорослые» расседлывают Крылатых и отпускают их на ночную охоту. Вот в чем слабость и самой Лиги Миров! Для нее тоже всегда важнее всего был уровень технического развития. Две миссии, посланные на эту планету в прошлом веке, начали с того, что стали подталкивать один из видов здешних ФВИ к уровню технологии атома, даже не заглянув предварительно на соседние континенты, не обследовав их даже бегло, не установив контакта со всеми обитающими на планете ФВИ. Ему удалось прекратить это, а потом и добиться посылки этнографической экспедиции на Фомальгаут-II, чтобы узнать об этой планете поподробнее, однако он прекрасно понимал, что все труды экспедиции в конечном итоге послужат информационным базисом для выбора того вида ФВИ и такой культуры, которые в Лиге сочтут наиболее перспективными. Так Лига готовилась к войне со своим последним врагом. Уже были обучены и вооружены сто миров, и еще тысяча миров проходила успешную подготовку – их обитатели учились пользоваться железом и сталью, познавали колесо, трактор, атомный реактор… Но Роканнон, знаток ФВИ и сам интеллектуал, предпочитал, в полном соответствии со своей профессией, учиться, а не учить. Прожив немалую часть своей жизни на весьма отсталых планетах, он сомневался, что так уж мудро делать ставку исключительно на умение применять современное оружие и пользоваться высокоразвитой техникой. Лигой Миров всегда заправляли представители агрессивных предприимчивых цивилизаций из созвездия Кентавра, с Земли, с Тау Кита, которым, по большому счету, было наплевать на иные, чем у них самих, способности, возможности и умения.
На эту планету, которую до сих пор даже и не назвали никак, она так и числится под «вторым номером» – Фомальгаут-II, – пожалуй, никогда особого внимания и не обратят, потому что до появления здесь представителей Лиги ни один из здешних народов не превзошел уровня рычага и кузнечного горна. Некоторые народы – на других планетах – в техническом отношении развивать было легко; они вполне могли стать союзниками Лиги, когда вернется ее давний межгалактический враг. А он вернется, в том сомнений у Лиги не было. Роканнон вспомнил, как Могиен предложил ему свою помощь – мечи Халлана против суперсветовых бомбардировщиков. Но что, если окажется, что и сами суперсветовики – просто детские игрушки по сравнению с тем оружием, которым обладает Враг? Что, если он обладает способностью убивать мысленно, телепатически? Разве не стоит побольше разузнать о телепатических способностях существ, населяющих хотя бы этот вот мир? Нет, политика Лиги чересчур узколоба; из-за нее было упущено слишком многое, а теперь, по всей видимости, она же привела к бунту на одной из планет. Если на Фарадее все-таки разразилась та буря, что назревала десять лет назад, то это означает одно: один из молодых членов Лиги, быстренько научившись воевать с помощью подаренного новой планете оружия, оперился и вылетел из гнезда, чтобы создать среди звезд свою собственную империю.
Роканнон, Могиен и двое темноволосых слуг поужинали вкусными сухарями, которые отлично умеют печь в Халлане, выпили по чаше доброго желтого васкана из кожаного бурдюка и улеглись спать. Высоченные деревья со всех сторон обступали их маленький костерок; на ветках покачивались гладкие, остроносые, темные шишки. Ночью над лесом послышался шелест холодного несильного дождя. Роканнон натянул пушистое меховое одеяло на голову и снова крепко заснул под неумолчный шепот дождевых капель. На рассвете вернулись Крылатые, и не успело взойти солнце, как маленький отряд снова пустился в путь, направляясь на крыльях ветра к берегам залива, где в своих пещерах глубоко под землей обитали гдемьяр.
В полдень они опустились на землю – точнее, на плоское глинистое поле. Казалось, вокруг нет ничего, кроме глины. Роканнон и двое слуг, Рахо и Яхан, изумленно озирались, пытаясь обнаружить хоть что-то живое. Но Могиен заявил со свойственной ангьяр уверенностью:
– Ничего, придут.
И они пришли. Квадратные коротышки, каких Роканнон видел тогда, много лет назад, в музее. Их было шестеро. Все едва доставали головой Роканнону до груди, а Могиену и вовсе были по пояс. Одежды они не носили; обнаженные тела их были того же светло-серого цвета, что и глинистые поля вокруг. «Вот уж действительно „глиняные“», – подумал Роканнон. Определить, кто из шестерых говорит, было совершенно невозможно – вроде бы все сразу, но почему-то одним, довольно-таки неприятным, резким и низким голосом. «Частичная телепатия в пределах данной конгломерации», – вспомнил Роканнон и с куда большим уважением посмотрел на безобразных карликов, владевших столь редким даром. Трое его рослых спутников явно никакого особого уважения по отношению к «глиняным» не испытывали. И смотрели весьма сурово.
– Что народу ангьяр и их слугам нужно в полях повелителей Ночи? – спросил один из гдемьяр (а может, и все разом?) на «общем» языке, одном из диалектов ангьяр.
– Я правитель Халлана, – сказал Могиен с высоты своего невероятного роста. – Рядом со мной Роканнон, Властелин Звезд и того пространства, что лежит меж ними; он служит Лиге Миров и является гостем и другом Халлана. Отнеситесь к нему с наивысшим почтением, гдемьяр! И отведите нас к тем, кто способен вести серьезные переговоры. Нам есть о чем поговорить, ибо скоро наступят такие времена, когда летом будет идти снег, ветры станут дуть в обратную сторону, а деревья – расти вверх корнями!
Одно удовольствие было слушать, как говорит этот ангья! Хотя Роканнону показалось, что Могиен все же недостаточно вежлив.
Гдемьяр продолжали стоять, явно сомневаясь в правдивости этих слов. «Да неужели?» – наконец вымолвил (или подумал?) кто-то один из них (а может, и все разом?).
– Именно так. И море застынет, как деревянное блюдо, а у камней вырастут ноги со ступнями и пальцами! А ну-ка быстрей ведите нас к своим повелителям! Может, хоть они знают, как надо вести себя с Властелином Звезд! Нечего зря слова тратить!
«Глиняные» снова примолкли. Стоя среди коротконогих троглодитов, Роканнон все время ощущал неприятное трепетание возле ушей, будто там собрались и машут крылышками бесчисленные мотыльки: это гдемьяр мысленно согласовывали решение.
– Пошли, – сказал наконец один из них (а может, и все разом), и они двинулись прямо по липучей глине к какому-то клочку сухой земли, где «глиняные» наклонились, выпрямились, и Роканнон увидел в земле круглую дыру, из которой торчала лестница: это был вход в царство Ночи.
Ольгьяр и Крылатые остались наверху, а Могиен и Роканнон полезли по лестнице вниз, в мир бесконечных пещер и разветвленных перекрещивающихся туннелей, прорытых в глине; стены в туннелях были бетонные, всюду горели электрические фонари, но пахло отвратительно – прокисшей едой и потом. Неслышно ступая своими серыми плоскими лапами, стражники привели их в темноватую, похожую на пузырь пещеру с каменными сводами и оставили одних.
Пришлось ждать. И довольно долго.
Интересно, какого черта первая исследовательская экспедиция рекомендовала Лиге обратить особое внимание именно на этих уродов? У Роканнона на сей счет было только одно и, возможно, не самое лучшее объяснение: первые экспедиции сюда организовали центаврийцы, привыкшие к холоду, так что им больше всего, видимо, пришлись по душе пещеры гдемьяр, где можно было укрыться от слепящих потоков солнечного света и ужасной, с точки зрения обитателей Альфы Центавра, жары. На планете, входящей в систему столь огромного солнца, как считали, должно быть, эти исследователи, разумные существа могли жить только под землей. Самому же Роканнону очень нравились и здешнее жаркое белое солнце, и ясные ночи, полные света четырех лун, и бурные перемены погоды, и непрестанно дующие ветры, и богатый кислородом воздух, и даже несколько меньшая сила тяжести, благодаря чему в этом мире было так много летающих тварей. Но именно по этой причине, одернул он себя, он куда меньше знает, чем те же центаврийцы, об этих троглодитах. Они явно неглупы. К тому же телепаты, – а этот дар встречается очень редко и изучен куда меньше, чем электричество, – однако телепатические способности гдемьяр не вызвали у первых исследователей ни малейшего интереса. Зато они подарили подземным жителям генератор и космический корабль-автомат, а также осчастливили их кое-какими математическими познаниями. Потом дружески похлопали по плечу и убрались восвояси. Интересно, чем с тех пор занимались эти гномы? Он стал расспрашивать об этом Могиена.
Молодой повелитель Халлана, который почти наверняка ни разу в жизни не видел, чтобы помещение освещалось чем-то иным, кроме свечей или факелов, без малейшего интереса глянул на электрическую лампочку над головой.
– Мастерили-то они всегда хорошо, – промолвил он пренебрежительно.
– А что нового они смастерили за последнее время?
– Мы всегда покупали у «глиняных» мечи; их кузнецы умели обрабатывать сталь еще во времена моего деда. А вот что было до этого, я не знаю. Мой народ давно живет бок о бок с «глиняными», они роют свои туннели даже на границах наших земель, а мы покупаем у них мечи и платим им серебром. Говорят, они очень богаты, но совершать на них набеги строго запрещено. Ничего хорошего войны между двумя соседними народами не приносят – ты и сам знаешь. Даже когда мой дед Дурхал искал здесь свою жену Семли, думая, что «глиняные» ее похитили, он этого запрета не нарушил и не стал силой заставлять их сказать правду. Да они все равно никогда не лгут, хотя и правды тоже, по возможности, стараются не говорить. У нас их не любят, да и они нас недолюбливают; наверное, не забыли старых времен, когда запрета на набеги еще не существовало… К тому же они порядочные трусы.
Вдруг за спиной у них прогремело:
– Склонитесь перед повелителями Ночи!
Роканнон тут же схватился за лазерный пистолет, а Могиен – за ручки обоих мечей. Но стоило им обернуться, как Роканнон тут же заметил встроенный в свод туннеля динамик и шепнул Могиену:
– Не отвечай!
– Говорите, о чужеземцы, явившиеся в обитель Ночи!
От рева, доносившегося из динамика, действительно можно было растеряться, однако Могиен выразил лишь незначительное раздражение, лениво приподняв роскошную бровь. А потом обратился как ни в чем не бывало к Роканнону:
– Ну что ж, господин мой, теперь ты всласть полетал на Крылатом и скажи, как тебе это понравилось?
– Говорите же, – снова загремело в динамике, – вас слушают!
– Очень понравилось! – подхватил игру Роканнон. – Мой полосатый удивительно легкокрыл. Летит, точно западный ветерок в летнюю пору. – Этот поэтический комплимент он как-то слышал за столом в парадном зале Халлана.
– Он отличных кровей.
– Говорите же! Вас слушают!
Не обращая ни малейшего внимания на вопли из динамика, они принялись обсуждать родословные Крылатых и проблемы их разведения в неволе. Вскоре в туннеле откуда-то появились двое «глиняных» и мрачно буркнули:
– Идемте.
По лабиринту переплетающихся бетонных коридоров они вышли к аккуратному, почти игрушечному автоматическому электрокару, на котором проехали несколько миль с довольно приличной скоростью куда-то вглубь, где вскоре, видимо, кончился глинистый слой и пошли известняки. Кар остановился у входа в ярко освещенный зал, в дальнем конце которого на возвышении стояли трое пещерных жителей. Сперва Роканнону даже стало стыдно: он, этнолог, не мог отличить одного гдема от другого! Такими в давние времена голландцам показались китайцы, а центаврийцам – русские… Позор! Понемногу он понял, чем отличается от других тот гдем, что стоял в центре: у него было белое властное лицо, все испещренное морщинами, и железная корона на голове.
– Что угодно Властелину Звезд в пещерах Могущественных?
Невыразительность «общего» языка была Роканнону только на руку. Он ответил столь же официально:
– Я надеялся быть гостем в пещерах гдемьяр, узнать обычаи повелителей Ночи, увидеть чудеса, ими сотворенные. Пока этой надежды я не утратил. Но сейчас в вашем мире творится неладное, и я поспешил сюда, сильно обеспокоенный. Поскольку я являюсь полномочным представителем Лиги Миров, то прошу вас отвести меня к звездному кораблю, который Лига преподнесла вам в знак своего доверия.
Ни один из троих и глазом не моргнул. Благодаря тому что они стояли на возвышении, их широкие, как бы лишенные признаков возраста лица и неподвижные, каменные глаза были сейчас на одном уровне с лицом Роканнона. Зрелище было не из приятных. В конце концов тот, что стоял слева, заговорил на исковерканном межгалактическом, и эта «обстриженная», полудетская речь забавно контрастировала с его мрачно-торжественным каменным лицом:
– Корабля нет.
– А где же он?
Гдем подумал минутку и уклончиво повторил:
– Корабля нет.
– Говори лучше на «общем» языке, – предложил ему Роканнон. – Я прошу вашей помощи, гдемьяр. В этом мире появились враги. Не только Лиги, но и ваши. И если вы допустите, чтобы они здесь остались, ваш мир вскоре будет принадлежать им.
– Корабля нет, – еще раз повторил гдем. Остальные двое стояли рядом молча, как сталагмиты.
– Ну что ж, в таком случае я должен буду передать Лиге, что народ гдемьяр не оправдал ее доверия и недостоин участия в великой Войне.
Ответом ему было молчание.
– Доверие должны проявлять обе стороны. Иначе доверия быть не может, – сказал гдем с железной короной на голове, воспользовавшись все же «общим» языком.
– Разве я обратился бы к вам с просьбой о помощи, если б не доверял вам? – удивился Роканнон. – Хорошо, прошу вас лишь об одном: пошлите свой корабль в Кергелен, только с моим посланием, никого из людей посылать не нужно – он долетит и сам.
Снова повисло молчание.
– Корабля нет, – снова повторил тот, что слева.
– Пойдем отсюда, Могиен, – сказал Роканнон и повернулся к «глиняным» спиной.
– Те, кто предает Властелинов Звезд, предают и древние обычаи нашего мира, – неторопливо и отчетливо произнес Могиен. – Вы издавна ковали для нас мечи, жители глиняного царства. И мечи эти еще не заржавели. – И, не прибавив больше ни слова, он вместе с Роканноном последовал за серыми тенями стражников к электрокару, который повез их обратно по путанице пустых, ярко освещенных коридоров к выходу в мир солнечного света.
Сперва, желая стряхнуть с себя тягостные впечатления, они пролетели несколько миль к западу и только тогда приземлились на берегу лесной речки и стали решать, что делать дальше.
Могиен чувствовал себя виноватым; он, привыкший быть гостеприимным, не оправдал надежд своего гостя! Даже обычное самообладание ему несколько изменило.
– Земляные черви! – возмущался он. – Жалкие трусливые личинки! И никогда ведь прямо не скажут, что у них на уме! Все маленькие народцы такие, даже фийя. Хотя фийя-то как раз доверять можно. Как ты думаешь, «глиняные» не могли отдать корабль врагу?
– Откуда нам знать.
– Мне ясно только одно: корабль они отдали бы только тому, кто заплатит за него двойную цену. Вещи, вещи, вещи, богатство – только и думают, как бы побольше к рукам прибрать! Интересно, что имел в виду тот старик, когда сказал, что доверие должны проявлять обе стороны?
– Мне кажется, гдемьяр считают, что мы – то есть Лига – их обманули, предали. Сперва мы их всячески поддерживали, а потом вдруг бросили на целых сорок пять лет, и даже весточки ни разу не послали, и к себе больше не приглашали – велели самим о себе заботиться. А все я со своими идеями! Хотя гдемьяр-то об этом не знают. Да и с какой стати им оказывать мне одолжение? Сомневаюсь, правда, чтобы они вступили в сговор с врагами. Но даже если они и договорились продать им корабль, все равно эти враги смогут сделать с его помощью не больше, а может, и меньше, чем я. – Роканнон, устало опустив плечи, смотрел на сверкающую ленту реки.
– Роканнон, – окликнул его Могиен, впервые обратившись к нему как к представителю своего племени, – тут недалеко, за лесом, живут в неприступном замке Кьодор мои родственники – тридцать сильных ангьяр, вооруженных мечами. И замку принадлежат три деревни ольгьяр – «низкорослые» тоже пригодятся, если мы решим наказать этих «глиняных» наглецов…
– Нет, – отрезал Роканнон. – Скажи своим, чтобы присматривали за «глиняными», это не повредит; враги вполне могут их подкупить. Но запретов мы нарушать не станем, и никаких войн между народами вашего мира развязывать тоже не будем. Это было бы совершенно бессмысленно. В такие времена, как сейчас, дорогой мой Могиен, судьба одного-единственного человека не имеет значения.
– А что же тогда имеет? – Могиен удивленно вскинул глаза.
– Господин мой, – обратился к нему молодой стройный ольгья Яхан, – там, среди деревьев, кто-то прячется. – И он указал на тот берег реки, где среди темных лап хвойных деревьев мелькало что-то яркое, пестрое.
– Это же фийя! – воскликнул Могиен. – Ты только на Крылатых посмотри! – Все четыре громадных зверя уже уставились туда, насторожив уши.
– Могиен, правитель Халлана, всегда приходит к народу фийя с миром! – загремел над неглубокой шумливой речкой могучий голос Могиена, и сразу же в сплетении теней на противоположном берегу возникла маленькая фигурка. Казалось, человечек приплясывает среди прыгающих солнечных зайчиков, все время меняя свой облик, пропадая из виду и снова становясь видимым, а когда фийян наконец двинулся к ним, Роканнону показалось, что он идет по реке, «аки посуху», – так легко ступало это хрупкое существо по просвеченному солнцем мелководью. Полосатый кот тут же поднялся и, мягко ступая могучими лапами, подошел к самой кромке воды. Когда фийян вышел на берег, Крылатый склонил к нему огромную мохнатую голову, и крошечный человечек ласково почесал его за ушами. Потом подошел к людям.
– Приветствую тебя, наследный правитель Халлана, солнцеволосый носитель мечей! – Голосок был нежный, слабый, как у ребенка, да и обликом своим фийян напоминал ребенка, вот только лицо его, на котором светились странные, большие и светлые глаза, было исполнено мудрости и печали. Глаза эти на мгновение остановились на Роканноне: – Приветствую тебя, гость Халлана, Властелин Звезд и Странник!
– Фийя знают все имена и все новости, – улыбнулся Могиен, но маленький фийян не улыбнулся в ответ. Это прямо-таки поразило Роканнона. Он не раз бывал в деревнях фийя, хотя и не оставался там надолго. Это был исключительно веселый народ.
– О, Властелин Звезд, – вновь зазвучал нежный негромкий голос незнакомца, – кто направляет те корабли, что приносят смерть?
– Приносят смерть? Кому? Фийя?
– Погибла вся моя деревня, – сказал крошечный человечек. – Я в это время был со стадом высоко в горах и там услышал их мысленный зов. Я поспешил к ним… Я увидел, как горят наши дома и люди вместе с домами… Они кричали, звали на помощь… А над деревней висели два корабля с вращающимися крыльями и плевались огнем. Теперь я остался один и вынужден всегда говорить вслух. Там, где в душе моей жили раньше голоса сородичей, теперь ревет пламя и ничьих голосов больше не слыхать! Зачем они убили их, господа мои?
Он переводил взгляд с Роканнона на Могиена, но оба молчали, и фийян вдруг согнулся, точно его смертельно ранили, присел на корточки и закрыл руками лицо.
Могиен возвышался над ним – обе руки на рукоятях мечей, вне себя от гнева.
– Клянусь, что отомщу тем, кто уничтожил маленьких фийя! Скажи, Роканнон, разве это возможно? У фийя нет даже мечей, чтобы защитить себя! Нет у них и богатств. И никогда не было врагов. И вот перебита целая деревня! Сожжена! Мертвы все те, с кем этот бедняга мог поговорить без слов! Всем известно, что ни один фийян не может жить без своих соплеменников. Оставшись одни, они умирают! Зачем они уничтожили всю его деревню?
– Чтобы все знали, как они сильны, – хрипло буркнул Роканнон. – Давай возьмем его с собой, Могиен.
Правитель Халлана опустился на колени перед маленьким скрючившимся на земле фийяном.
– Друг мой, садись со мной в седло. Я не умею говорить без слов, как твои близкие, но и сказанные вслух слова тоже кое-что значат порой.
Молча уселись они на Крылатых – маленький фийян, словно ребенок, сидел перед Могиеном, – и четыре огромных зверя снова взмыли в небеса. Влажный южный ветер, приносящий дожди, был для них попутным, и уже к вечеру следующего дня за бьющими в воздухе крыльями летучего кота Роканнон увидел мраморную лестницу, вьющуюся по лесистому склону горы, знакомый мост над пропастью и высокие башни замка Халлан, залитые закатными лучами и отбрасывавшие длинные тени.
Жители замка, светловолосые хозяева и темноволосые слуги, мгновенно собрались во дворе вокруг путешественников и поспешили сообщить, что неподалеку сожжен замок Реохан и все его обитатели перебиты. Как выяснил Роканнон, и туда прилетали вертолеты с вооруженными лазерным оружием людьми; воины и земледельцы замка Реохан не успели даже мечами взмахнуть – их перебили мгновенно. Жители Халлана были вне себя от горя и отчаяния, однако, увидев в седле Могиена маленького фийяна и узнав, почему он прилетел в их замок, они почувствовали, как возмущение в их душах сменяется страхом. Многие из них, будучи жителями самого северного из замков ангьяр, никогда фийя не видели, но знали, что этот народец всегда воспевался в сказках и легендах и что нападать на фийя всегда было строжайшим образом запрещено. Если уничтожение – страшное, кровавое – обитателей одного из замков ангьяр все же как-то еще можно было объяснить с позиций их философии воителей, то нападение на беззащитных фийя они воспринимали как святотатство. Страх и гнев в их душах слились воедино. Поздно вечером Роканнон, уже поднявшись в свои покои, слышал, как в парадном зале обитатели замка Халлан все еще продолжают громогласно клясться в том, что изгонят и уничтожат проклятого врага, и извергать потоки сложных метафор и гром гипербол. Ангьяр вообще были довольно хвастливы, не говоря уж об их мстительности, зазнайстве и упрямстве – недаром в их бесписьменном языке отсутствовала форма «не могу»! Не было у этого народа также никаких богов – только герои.
И вдруг сквозь доносившийся снизу шум Роканнон услышал совсем рядом чей-то голос; от неожиданности он снова чуть не сбил настройку радиопередатчика – так сильно дернулась его рука. Наконец-то ему удалось поймать частоту, на которой переговаривались эти бандиты! Голос продолжал звучать, однако язык был Роканнону не известен. Что ж, было бы слишком большой удачей, если бы враги еще и пользовались межгалактическим. Жители входивших в Лигу миров разговаривали на сотнях тысяч различных языков и диалектов, а языки присоединенных планет, вроде этой, были еще практически не изучены. Голос явно читал какой-то список – Роканнон различил знакомые числительные; числительные в межгалактическом языке принадлежали планете Тау Кита, математические достижения которой оказали огромнейшее влияние на все входящие в Лигу миры; многие из них также использовали в своих языках эти числительные. Роканнон напряженно вслушивался в незнакомую речь, однако ничего, кроме череды цифр, различить в ней не мог.
Вдруг голос смолк; в передатчике слышалось лишь легкое шипение.
