В.А.Серов
Тверские перекрёстки. Выпуск 7
Редактор В.А.Серов
Дизайнер обложки В.А.Серов
© В.А.Серов, дизайн обложки, 2023
ISBN 978-5-0060-3636-9 (т. 7)
ISBN 978-5-0056-1208-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Снова взлететь над мирской суетой…
Альманах «Тверские перекрёстки» добрался до знаковой цифры «7». Астрологи считают её числом магическим, символом везения и мудрости. Действительно, сколько всего связано с этой таинственной величиной, даже мир Господь сотворил за 7 дней. В радуге семь цветов. В нотном стане семь нот. Семь чудес света. У человека семь смертных грехов… А сколько пословиц, поговорок и крылатых фраз посвящено семёрке! Семь раз отмерь, один отрежь. Семи пядей во лбу. Семеро одного не ждут. Семь бед, один ответ. Семь пятниц на неделе. У семи нянек дитя без глазу…
Каким получился этот знаковый номер у наших «нянек» судить, как всегда, читателю, но отрадно то, что альманах живёт, от номера к номеру обрастает новыми участниками, осваивает новые территории. Всё это говорит о его доступности, нужности и привлекательности, как для авторов, так и для читателей. Сподвижник Виктор Серов взял на себя основные трудности выпуска книги: оформление документации, вёрстка макета, дизайн обложки, распространение альманаха по библиотекам. Хотелось бы, чтобы при альманахе был добротный редсовет, а главное – опытный корректор. Надеемся, что это дело времени, а пока сборник издаётся в складчину, спонсоров на горизонте не наблюдается, поэтому печатаются материалы, практически, в авторской редакции. Но то, что издание зарекомендовало себя положительно, спорить не приходится: некоторые авторы не расстаются с ним с самого первого выпуска. Проводятся интересные презентации, и не только в Твери. Понемногу создаётся дружный коллектив участников, даже хочется сказать – семья, да-да, литературная СЕМЬя (опять без семёрочки не обошлось).
В этот раз под крышей альманаха поселилось аж 24 участника – своеобразный рекорд. К «Тверским перекрёсткам» сбежались дороги из Осташкова, Сонкова, Торжка, Лихославля, Вышнего Волочка, Бежецка, Красного Холма, Максатихи. Содержание сборника – своеобразный срез нашей областной современной поэзии. В каждой подборке отражается душа автора, его жизненный настрой, философия, события, мечты и чаяния, ибо творчество – это маленькая личная вселенная, это те крылья, которые помогают нам «взлететь над мирской суетой». Строка из стихотворения Анатолия Касаткина и дала название данному предисловию. Ведь что может быть прекраснее полёта?
Вера Грибникова, член СП России
Вера Грибникова
г. Тверь
Дар стихотворчества – дар удивительный, благословенный. Пожалуй, всему, чего достигла, я обязана стихам. Они ведут меня по жизни, показывают мир, знакомят с новыми городами, сёлами, людьми, дают замечательных друзей. И как-то так получается, что стихи сами ищут дорогу к людским сердцам, а потом эти люди помогают мне идти дальше. Николай Павлович Мрыхин, поэт из Ижевска, прочитав мои стихи в одном сетевом сообществе, рекомендовал их главному редактору красноярского альманаха НЕЛ. Теперь я уже более 10 лет состою в литсовете НЕЛа и провожу там заочные мастерклассы по стихосложению, жюрю ежегодный конкурс «Над Енисеем». Наташенька Иванова из Сергиева Посада заметила мои стихи на сайте «Стихи.ру» и попросила разрешения представить их на конкурсе «Посадская лира». Теперь мы друзья с 20-летним стажем, оба состоим в Союзе писателей Крыма, куда я попала именно по рекомендации Натальи. В нашем Союзе два печатных органа – газета «Литературный Крым» и журнал «Белая скала». Но наш крымский руководитель Вячеслав Владимирович Килеса идёт дальше – он рекомендует лучшие стихи в самые различные журналы России и даже за рубеж. Как же здорово получить известие, что с твоим творчеством знакомятся в Москве, в Киеве, в Болгарии… А крымские встречи на фестивале «Седьмое небо» дарят ответные встречи в Москве, Архангельске, Ярославле, на Плещеевом озере… И это только пара примеров.
Вот и получается, что строки, выходящие из-под моего пера, как ниточка волшебного клубочка, за которым я шагаю, исполненная доверием к своему «поводырю». И не устаю благодарить его.
На окраине земли
Не грусти, лицо улыбкой озари,
Помнишь, я её любила целовать.
За окном уже проснулись фонари.
Зайчик лунный смело прыгнул на кровать.
Нет, ты только полюбуйся на него —
Восседает на подушке королём!
И, наверное, дивится: «Отчего
Эти двое засиделись за столом?»
Зайка-заинька, нам нечего скрывать.
Мы другими окольцованы давно.
Оттого и не разобрана кровать,
Оттого и не пригублено вино…
Не вино нам пить сегодня, а вину,
Обоюдную, что зрела столько лет.
Одноместный номер, с видом на луну,
В перспективе будет с видом на рассвет.
В этом городе с названием чудным
Случай свёл нас, на окраине земли.
Но случайность – это Бога псевдоним,
Божьей волей мы прощенье обрели,
И теперь воспоминанья не горчат…
Да, уже минуты ночи сочтены,
Да, глаза о расставании кричат,
Но ладони наши нежности полны.
Нежность эту, всю, до капельки, вобрав,
Улыбнись и ничего не говори…
Так случилось, что один Всевышний прав.
Рассветает… засыпают фонари…
Круг друзей
Вот бы вынырнуть из грешной суеты,
По-собачьи отряхнуться от забот.
Вновь поверить в сумасшедшие мечты,
В то, что дней грядущих светел хоровод,
В то, что круг друзей на звенья не разъят,
В то, что крылья за спиной, а не молва,
В то, что искренность в улыбках, а не яд,
И насмешки не запрятаны в слова…
Вот и вынырнула. Вслушиваюсь в тишь:
Звёздно, лепо…
а в тоскующей душе:
«Круг друзей моих, ты как там? Вдруг не спишь?…»
И нырнуть обратно хочется уже.
Братья старшие
Задыхающиеся деревья,
Узники кварталов городских.
Вам бы за околицу деревни,
Где и ночь тиха и полдень тих.
Там прозрачны и целебны росы.
Ветку тронь и подставляй ладонь.
Не визжат безумные колёса,
Не плывёт бензиновая вонь.
Люди обрекают вас на муки,
Заточив у городских дорог.
По весне обрубят ваши руки,
Летом уготовят едкий смог.
Вот такая адская опека —
На культяшках чёрная листва.
Мученики атомного века,
Братья по планете – дерева.
Мудрые заложники терпенья,
Вы стоите в чаде и пыли
Молчаливой армией спасенья
Неразумных детушек земли…
Несуженый
А ночь приветствует весну
И ловит звёзды на блесну.
А в этих четырёх стенах мужчина чахнет.
Разлад с любимой. Не везёт.
Я для него – лишь эпизод.
Шикарный ужин при свечах тоскою пахнет.
Тоскует флейта в тишине.
Цветы тоскуют на окне,
Храня прикосновенье рук его любимой.
Мне всюду чудится она:
В дверях, на кухне, у окна…
Не светом полнится душа, а едким дымом.
И губы сдерживают стон.
На стенке мрачный телефон —
Её сообщник и связной. А я несмело
Глазами на него кошу
И страстно Господа прошу,
Чтоб эта чертова коробка онемела.
Умолк вокал. Допит бокал.
Поцеловал и приласкал.
И я в глаза ему гляжу, как Ева змею.
Мой разум требует: «Беги!
Растопчут сердце сапоги!»
А я не слушаю приказ, не разумею.
Ложится яблоко на стол…
Ах, как обвил! Ах, как обвёл!
О, мой несуженый, зачем нам эти встречи?…
Я сторожу твой крепкий сон,
А старый снайпер – телефон
Послать готовится не трель – заряд картечи.
Нет, я пощады не прошу,
Огарки молча погашу,
Он и во тьме найдёт меня, убийца грозный.
Но я его опережу
И снятой трубке расскажу,
Как мне в объятиях любимого… морозно.
Оскалился пустой рычаг.
Ты проиграл, мой зоркий враг.
Скули обманутым щенком из-за мембраны.
Скользну неслышно за порог,
Нырну в заботы, как зверёк,
Не зализавший до сих пор той, первой раны.
В глубинке
Анюта, здравствуй! Вздумала прилечь?
Иль не вставала? Донимают боли?
Дровишек я принёс. Протопим печь.
Поведаю, что деется на воле:
Коварно припасённые тузы,
Истратила зима и, слава Богу.
Дожили до берёзовой слезы.
Теперь, авось, воспрянем понемногу.
Пошлёт весна спасателей отряд:
Крапиву, сныть, порадует хвощами.
И твой огромный терем, в аккурат,
Ты слышишь, Анна, весь пропахнет щами.
Прогонишь ты хворобу за порог,
Умоешься росою в поле чистом…
Позиции сдавать не вышел срок.
С болезнью, Аня, надо, как с фашистом.
Я ж говорил: «Ко мне переходи».
В скворешнике моём куда теплее.
Степан бы нас не осудил, поди.
Там не ревнуют, Аня, там – жалеют…
Пей сок-то, пей! К берёзкам на поклон
Я снова прогуляюсь на опушку.
Не скоро доберётся почтальон
В заброшенную нашу деревушку:
Лошадушек в колхозе извели.
И сам колхоз давно хрипит на ладан.
Да что нам эти горькие рубли?
Ни магазина, ни аптеки рядом.
Одна отрада – лужи у ворот.
Теперь, подобно птичьей веренице,
Знакомый дачно-кочевой народ
Потянется к оттаявшей землице.
Воспрянет вновь деревня на сезон,
Возрадуется, слышимо и зримо.
И ты крепись, Анюта, не резон
Сдаваться, пережив такую зиму.
Не бормочи, что подошла пора!
Ишь, в одиночку собралась куда-то!
Ты – боевая наша медсестра,
И ты не смей, не смей бросать солдата!
Я дружбу фронтовую не забыл.
Она не тонет, Ань, и не сгорает.
Страна загнала нас в глубокий тыл,
Но до сих пор мы на переднем крае.
…Покуда над округой тишина.
Лишь ручейков, да пташек волхованье.
И длится трижды клятая война.
Для нас двоих. Война – за выживанье.
Святая нить
Любимой Твери
Шумный город, сотни улиц, площадей…
Здесь уклад не деревенский, не простой.
Тесный город поневолюшке злодей —
Изнуряет беготнёй и суетой.
Автостадо, светофоры-пастухи,
Муравейника людского круговерть…
Как здесь выжить Музе, как писать стихи? —
Ты ответь мне, город, искренне ответь.
И ответил он: «Ты смотришь не туда.
Погляди-ка повнимательней вокруг.
Суета и грохот вовсе не беда.
Видишь, детки кормят белочку из рук?
Видишь, утки позабыли перелёт? —
Здесь, на реках у меня нашли приют.
Не палит по ним никто, наоборот —
И зимой, и летом хлебушка дают.
Каждый миг сквозь чьи-то слёзы, крик и стон
Я такие нотки нежности ловлю.
Видишь, девушка целует телефон? —
Прилетело долгожданное «Люблю!»
Видишь, женщина понюхала сирень?
Не сломала, пощадила для других.
Зорче вглядывайся в каждый божий день,
Будет Музе из чего чеканить стих.
Раскрылатиться душе своей позволь,
Пусть летит на невозможном вираже
Через горе, через морок, через боль
К солнцу, к людям, к чьей-то страждущей душе.
Разве можно города свои винить,
Если сами нас такими возвели?
Разве можно потерять святую нить
Связи с Небом на любом клочке Земли?…»
– Ты прости меня, мой город, не серчай.
То была минутной слабости строка.
Вот, звоню уже, зову друзей на чай.
Приходи и ты, без стука и звонка.
«Выбираю цветное платье…»
Выбираю цветное платье.
Примеряю другое имя.
А заклятия и проклятья…
Я ещё воспарю над ними.
Как змея поменяю кожу:
Спешно выучусь макияжу.
Как врага себя уничтожу,
Как с подругой с собой полажу.
Всё с нуля! Перекрашу мебель.
Полно биться душой о скалы.
Я соломинки тонкий стебель
Очень вовремя отыскала.
Он теперь мне всего дороже.
Дух мятежный любви покорен.
…Тонкий стебель молитвы Божьей
И ростки уцелевших зёрен.
Шуачен
Милому городочку Лихославлю
Вновь летит авто в пыли дорожной,
И стоит в конце дороги той
Городок с названием тревожным,
А по сути – светлый и простой.
Всё сильней влюбляюсь год за годом
В этот городочек небольшой.
Светел он не ламповым заводом,
А людьми с лучистою душой.
Разве можно к ним идти с опаской?
Знаю: Лихославль не злодей.
Очарует мармеладной сказкой,
Восхитит керамикой своей.
Здесь Пегас послушен, Муза – прытка!
А друзья помогут быть в седле.
Здесь Тверской Карелии калитка,
И калитки* горкой на столе,
И калитка верная к успеху
Для поэтов тут припасена:
Соколовских строк витает эхо,
И над ним не властны времена.
Кладезь вдохновенья не растрачен.
Как не таять сердцу моему,
Услыхав ответное: «Шуачен»…**
Я без перевода всё пойму.
* Калитки – карельские пироги
** Шуачен – по карельски «Люблю»
Под прицелом
Волчицею в зафлаженном кругу,
Устала я метаться под прицелом.
С надеждою расстаться не могу,
Но нервы натянулись до предела.
А за флажками – прошлое моё.
Туда стремлюсь, но попаду едва ли:
Так хладнокровно подняли ружьё
Те руки, что когда-то обнимали.
Что ж медлит он, усмешку затая,
Загнав меня в кольцо довольно ловко,
Уверенный, что не осмелюсь я
Взметнуться над запретною верёвкой.
А я смогу! Сливаются в тоске
Два тихих стона – разума и плоти.
Взвиваюсь я в неистовом прыжке…
И знаю – он добьёт меня. В полёте!
«Давно забытый холодок…»
Давно забытый холодок
От самой вечной из тревог,
От непокоя, поселившегося в сердце.
Весь горький опыт мне не в прок,
Надежда манит за порог
Из гулкой комнаты к руке единоверца.
Вдвоём легко достать до звёзд,
Но меж сердцами зыбок мост,
Настолько хрупок, что опасно даже слово
Сказать не то, сказать не так,
И самый крохотный пустяк
Воспринимается волнующе и ново.
Не торопи… Не торопись!
Пока что недоступна высь,
Но всё доверчивей пугливые мгновенья.
Они весомее всего.
Они ценней, чем естество.
В них нарождающейся тайны дуновенье…
Любовь Николаева
г. Тверь
Стихи украшали мою жизнь с детства. Папа выразительно читал А. С. Пушкина, С. Д. Дрожжина, Н. А. Некрасова. Позднее я сама не только любила читать стихи, но с удовольствием декламировала в школе громогласного В. Маяковского, лиричного С. Есенина. На самодеятельных концертах на производстве читала стихи поэтов разных лет: Исаковского, Твардовского, Суркова, Заболоцкого, Симонова, Друнину, Бергольц, Асадова… Всех не перечислить. Молодость прошла, а интерес к стихам остался. Домашнюю библиотеку пополняли не только сборники авторов, известных всей стране, но и местных знаменитостей: М. Суворова, А. Гевелинга.
Поэтический дар даётся свыше избранным. Но стихотворчеством волен заниматься любой. У меня это желание появилось лишь после пятидесяти. Лучше поздно, чем никогда, как говорится. Моё самодеятельное творчество связано с клубами «Роса» при библиотеке имени Герцена, а затем «Ковчег» при библиотеке имени Дрожжина под руководством Веры Грибниковой – члена Союза Писателей России. Интерес к поэзии, к стихосложению не пропал до сих пор. Добилась ли я каких-либо успехов, судить вам, дорогие читатели.
Ирисы
Вот ИРИС – любимец богини Ириды,
посланицы неба, сошедшей по радуге.
От сей красоты неземные флюиды
исходят, чтоб даром небесным порадовать.
С древних пор известна человечеству
Красота. Возвышенная! Культ!
ИРИС – это радуга по-гречески.
Гиппократ названье дал цветку.
Добрых сил изящное творение
Пробуждает в людях интерес,
Радужных оттенков настроение
Отсылает к таинству чудес.
Формам лепестков разнообразие
Силой волшебства Творец придал.
ИРИСЫ божественно-прекрасные
От щедрот небес землянам дар.
Рапсодия бабьего лета
Рапсодия бабьего лета
Пленяет своей красотой.
И радость, и грусть в ней воспеты,
Разлука и встреча с мечтой…
Щипковые и духовые
По нотам ведут свой рассказ.
Воспряли цветы луговые,
Подумав, что лето сейчас.
И небо – совсем голубое,
К сапфиру легко приравнять.
А скрипки выводят такое,
Что трудно в словах передать!
От чувств, наполняющих душу,
Ушло ощущенье тоски.
Мелодии той не нарушу —
Мне темы Природы близки.
Куда-то уходят невзгоды.
Такая вокруг благодать!
Поют инструменты Природы
Большому оркестру под стать.
Воспоминанья душу греют
Память хранит все дворовые песни,
Что распевали мы слаженным хором.
Души подростков, собравшихся вместе,
Пели их проникновенно, с задором…
Мы никогда не бродили без дела:
Игры, кино, книг богатая россыпь…
И помогать взрослым тоже умели,
Не дожидаясь намёка иль просьбы.
Детские шалости, тайны подростков —
Время особое – время взросленья.
Было легко, а порою – непросто
Переходить полосу обострений.
Не замыкаясь в периметре дома,
Рвались в сообщества, группы, походы.
Было немерено добрых знакомых,
С кем смело можно в огонь или в воду.
Жили насыщенно мы, интересно.
Нам в одиночество тудно поверить.
Целой компанией было не тесно,
Если открыты в мир окна и двери.
Коллективизм помогал нам во многом.
Мы не скупились на помощь друг другу.
Лучшей наградой служили итоги.
Плату не требовали за услуги.
Мы не привыкли сдаваться, не ныли,
Верили в дружбу и лучшее завтра.
Эти привычки остались доныне
В нас – поколенье труда и азарта.
Неудачная игра
Мир злой и столь несправедливый,
Как будто мачеха иль отчим.
Всё начиналось так счастливо.
День – каждый – счастье нам пророчил.
Озорничая, словно дети,
Со счастьем в прятки мы играли
И сразу не смогли заметить,
Что счастье где-то потеряли.
Оно обиделось и скрылось,
И не желает возвратиться.
«Ах, счастье!.. Счастье, сделай милость
И появись к нам синей птицей.
Тебя мы не закроем в клетку…
И прятки не для взрослых, всё же…»
Но птицы синие так редки.
Кто счастье вновь найти поможет?
Драгоценный сплав
Каждый из нас занимает своё место и именно
его знания, увлечения, опыт, его взгляд на
мир может помочь кому-то переосмыслить
жизнь, увидеть новые пути решения своих
проблем, вдохновиться или поверить в себя.
Каждый из нас не источник, но проводник.
(Из интернета)
1.
Уходит время из-под власти.
И в этом нет ничьей вины.
Стирает жизнь незримый ластик.
Спокойно принимать должны
Всё, что задумано Всевышним,
Что выпадает по судьбе.
Учиться в мир земной мы вышли
Через познанье счастья, бед,
Богатства, бедности сверх меры,
Разлук и встреч, добра и зла,
Неверия, глубокой веры,
Безделья или ремесла…
Не зная срока обученья,
Оценим время лишь тогда,
Когда, к большому сожаленью,
До зрелости дойдут года,
И мудрость возраста укажет
Число провалов и побед,
Оценку выставит по стажу
Прошедших лет.
2.
Белый флаг вывешивать – не время.
Возрасту сдаваться не хочу.
Разве годы долгой жизни – бремя? —
Драгоценный сплав желаний, чувств,
Опыта, удач, ошибок, счастья,
Правды, лжи, находок и потерь,
Над собой безластия и власти,
Послаблений или строгих мер;
Драгоценный сплав надежды, веры
И любви – спасенье многих лет,
Для кого-то может стать примером,
Вовремя подсказку дать, совет.
Как хозяйка, автор-исполнитель,
Поделюсь «своим богатством» я.
Пользуйтесь, берите, что хотите,
Чтоб под шквалом жизни устоять.
Одиночество вдвоём
«… Одиночества броня
куётся из обид и мелочей»
В. Грибникова «Неодолимый зов»
Одиночество вдвоём
Средь семейных пар – нередко.
Каждый, но в мирке своём
Проживает, словно в клетке.
Недовольство, груз обид,
Неумение общаться,
Скрытность – это всё вредит
Человеческому счастью.
Да не только говорить,
Научиться б слушать тоже,
И гордыню усмирить,
Что союзу жить поможет.
И не стоит разбирать,
Кто – зачинщик, кто – подспорье.
Время! Действовать пора,
Прекращая многоборье.
Но гармонию в семью
Возвратить довольно трудно.
Здесь поможет не уют,
А желание и мудрость.
И не проще ли всего
Вспомнить давние свиданья,
Сделать шаг один, другой,
Подарить букет вниманья?..
Одиночество вдвоём —
Очень вредная привычка.
Может полыхнуть огнём
От одной случайной спички.
Непосильный груз
Проблемам, что вокруг меня столпились,
Уже давным-давно потерян счёт.
Покрыли жизнь толстенным слоем пыли.
Не дышится. И надо ли ещё?..
А им всё мало, мало, мало!
Магнитом тянет, что ль, со всех сторон?
От этого нашествия устала.
Указ пора бы издавать, закон:
Не собираться группою, толпою —
Не больше двух, а максимум – пяти.
Тогда и разрулю, и успокою,
Попробую решение найти.
Когда есть выход, то уже полегче
Справляться с перегрузкою проблем.
Не давит непосильный груз на плечи,
И разомкнётся долгий пыльный плен.
Тогда вздохну свободно, полной грудью,
Припомню, как звучит счастливый смех.
Любой процесс преодоленья труден.
Желанье есть, так будет и успех.
Тайна мыслей
Приходят мысли в тишине,
Как гости, но без приглашенья.
Они бурлят, кипят во мне,
Решенья ждут и воплощенья.
Я, торопясь, не торопясь,
Их сортирую по приметам.
Одна – мгновенно сорвалась,
Другая – канула, как в Лету.
А эти мысли – хороши!
И сердцу, и душе по нраву.
Пожалуй, стоит поспешить.
Они на жизнь имеют право.
Так мысли крутятся во мне
В погоду или непогоду.
От них покоя нет во сне,
Как и в любое время года.
Кто направляет их ко мне? —
Узнать об этом интересно.
Предположений чётких нет.
Вопросом встала неизвестность.
Мы всю земную жизнь свою
Наделены «реалью» этой.
Я мыслю, значит, я – в строю
И продолжаю по приметам
Сортировать моих гостей.
А может быть, – хозяев давних
Дел, достижений и затей
Нелепых иногда и странных?
Жаль – ни во сне, ни наяву
Не приходило мне ответов.
Их мысли тайно прячут где-то.
Что ж, и без них я проживу!
«А гитара напевно звучала…»
А гитара напевно звучала,
Повинуясь умелым рукам,
Со щемящей, глубокой печалью
По минувшим, счастливым денькам,
По несбывшимся с юности грёзам
О единственной светлой любви…
Эту исповедь слушали звёзды,
Сохраняя с достоинством вид
Равнодушия и постоянства,
Словно дела им нет до Земли.
Но волшебные звуки в пространство
Вирус жизни земной занесли.
Рано это случится иль поздно —
Космос тайную снимет печать.
На далёких, безжизненных звёздах
Будет наша гитара звучать.
Ностальгия
К себе, порою, тянет прошлое:
(Покоя память не даёт!)
Дом старый, где полжизни прожито,
И старый тополь у ворот…
Идёшь по дворику знакомому
И чувствуешь – он стал чужим.
Бесстрастно окнами, балконами
На мир взирают этажи.
Настил с асфальтовою крошкою
К забору ряд кустов прижал.
Здесь «кони» жителей стреножены,
А камеры их сторожат.
Так современной жизни качество
Заполонило двор уже.
За кустиком стыдливо прячется
Песочница для малышей.
…Каток нам заливали взрослые,
Где в наилучшие года
Мы проводили дни морозные
И не болели никогда.
Скамеек прежних нет со столиком,
Чью краску стёрло домино.
Там пара местных алкоголиков
«Стреляла рублик» на вино.
Нет у подъезда длинной лавочки
С рентгеном зорких бабьих глаз.
Мы проносились мимо ласточкой,
Чтоб не рассматривали нас,
И не бросали замечание,
Мол, «молодёжь пошла не та!»
Теперь на грани одичания
Здесь – тишина и… пустота.
Народ не вымер, а попрятался
В квартирах, сторожа уют.
В жизнь коммунальную обратно их
Воспоминанья не вернут.
Нам в коммуналках – школе жизненной,
Коллективизм на пользу шёл.
Мы вырастали оптимистами
С открытой, доброю душой.
…Столбов нет с прочными верёвками,
Где ветер парусил бельё.
Мы в дождь с завидною сноровкою
Чужое так же, как своё,
Снимали и под крышу прятали,
Чтоб не пропали зря труды.
Воспоминания приятные,
И не понять их молодым.
Наперечёт мы знали каждого:
Кто дышит чем и как живёт.
Хоть небогатым был, но слаженным
Наш замечательный народ.
В соседях были мы уверены:
И выручат, и подсобят.
Всё растеряли мы со временем.
Возможно, и себя?
