В.В. Дмитриев
Ювента
Сейчас же Элине только и оставалось, что выслушивать Катины дифирамбы в адрес своего коллеги по цеху и делать вид, что ей интересно слушать все эти вещи уже в который раз подряд.
Судя по ее рассказам, девушке многое нравилось в лагерном враче – его ум, галантность, манера речи и даже этот тихий голос с хрипотцой, от которого, по ее собственным заверениям, у Кати начинали рассыпаться по телу легкие мурашки. Девушка с упоением рассказывала подруге о том, как медик начинает стесняться ее, когда она вдруг начинает болтать с ним на отвлеченные от медицины темы. Импонировали ей и его заумные очки, которые Катя – провокаторша – даже пару раз передразнивающе надевала, а он – скромная душа – постеснялся их у нее забирать. За едой Яша всегда доливал Кате чай и отодвигал стул перед тем, как она садилась за стол. Не без удовольствия она подмечала и то, что врач делает это не только для нее, но и для других женщин из персонала, что составляли им компанию за столом. Трепетное отношение к детям и своему делу тоже поражало подругу, заставляя ее по-настоящему уважать Якова Максимовича, а не просто наслаждаться его обществом.
Но как бы не был интересен ее рассказ, под Катин монолог, который не требовал комментариев, Элина стала невольно засыпать, чего и сама от себя не ожидала.
В их домике царила умиротворяющая атмосфера. Начальница лагеря почти всегда возвращалась сюда довольно поздно, а уходила очень рано. Днем Элина здесь почти не появлялась. Дел в лагере хватало, а потому она только и была занята тем, что курсировала по всей его территории и решала то и дело возникающие рабочие вопросы. Сегодняшний день стал лишь наиредчайшим исключением, за который Катя и ухватилась изо всех сил.
Всё хозяйство в домике, их временном пристанище, тянула на себе именно Катя, которая не только сама следила за чистотой даже без предварительной договоренности, но и часто притаскивала с собой что-то съестное для ночного перекуса. Именно благодаря ей здесь и было так уютно и спокойно.
Но главное, за что Элина была благодарна своей подруге, так это за то, что Катя стала для нее настоящей отдушиной на протяжении всего их пребывания на первой смене в лагере. Раньше ей приходилось возвращаться в пустой домик, в котором ее никто не ждал. Приходилось самой разбираться с проблемами и наедине с собой переживать обо всём, что ее тяготило. Приходилось засыпать одной и просыпаться также, в одиночестве. Однако теперь всё поменялось и начальница лагеря, такая сильная и уверенная в себе со стороны, больше не чувствовала себя одинокой посреди кипящей жизни в “Ювенте”.
Несмотря на всю болтливость Кати, свою подругу Элина могла слушать часами. Но при этом она всегда знала, что и сама Катя обязательно ее выслушает, если в этом возникнет хотя бы малая необходимость, или же если подруга сама учует в Элине хотя бы небольшие нотки грусти. Вот уж тогда Катя точно бы от нее не отстала – уже проверено.
Теперь же Элина растопилась в этом уюте. Ей было тепло, но не жарко. Усталость присутствовала, но не та, что ломала тело и не давала сомкнуть глаза. Тревоги и заботы ушли на второй план, а умиротворение накрыло ее с головой. Кровать была мягкой, а подушка приветливо-нежной. Элина была готова лежать так хоть до самой ночи, лишь бы этот уют никогда не заканчивался.
Голова сладко кружилась, а веки уже успели сомкнуться намертво. Рассказ Кати поначалу звучал где-то на фоне, а потом и вовсе стал невнятным, и теперь уже больше походил на пережеванную кашу.
И вот уже остались только тишина и покой. Она была одна посреди нескончаемого беззаботного лета, вдалеке от городской суеты, обязанностей и ответственности. Теперь…
Что это? Стук в дверь?
Прежде, чем Элина очнулась, Катя уже успела встать с кровати и открыть входную деревянную дверь.
– О… Привет, Макар – не без удивления сказала подруга.
Эти слова заставили Элину окончательно освободиться от дремы и взбодрить свой организм в один миг. Прощай уют. Прощай тишина и покой. Снова здравствуйте нервы, стресс и напряжение.
За все эти годы Элина уже успела хорошо уяснить, что Макар никогда не приходит в одиночку. За ним всегда тянулись проблемы, тревоги и настоящий хаос – его бесконечные спутники, которых он сам же и порождал.
Именно поэтому его визит для тетки не мог означать ничего хорошего. Так оно и оказалось.
– Элина, твою мать… Я тебя целый день ищу! А тебя нет нигде – с порога начала Макар, проходя внутрь, не особо ожидая приглашения. – Начальница, называется…
Вид у вожатого был усталый, а лицо выглядело немного бледным, чего раньше за племянником Элина не замечала.
– Что случилось? У тебя работы нет? – протянула тетка, садясь на кровати и потирая глаза.
Она до сих пор злилась на него за их разговор после потасовки у ворот. Но в тот раз злость у нее была перемешана еще и с безмерным разочарованием в племяннике, что было тревожным знаком. С тех пор у Элины так и не появилось желания повидаться с Макаром и поговорить с ним.
– Есть. Я к тебе как раз по работе – ответил Мак и поставил на столик какую-то тарелку с уставшими пельменями. – Вот!
Начальница попыталась догадаться сама, по какому делу пришел Макар, но довольно быстро бросила эти попытки.
– Спасибо, я уже обедала – сонно сказала Элина.
– Смешно, но не очень. А я вот наоборот в обед не жрал. Короче – дело серьезное. Вот эта хрень на столе – это вся наша сегодняшняя порция.
– И что ты предлагаешь? Я тебя должна покормить?
– А ты сегодня юморишь, я смотрю – спокойно подметил Макар. – Нет, кормиться я пока способен сам, только вот было бы чем. Вот эта параша – это всё, что нам перепало в столовке. Этой порцией даже тараканов не накормишь, не то, что вожатых. И такой капец уже далеко не впервые. Мало того, что жрать нечего, так мы и этого ждем по пол часа и уходим ни с чем, потому что у нас расписание и ждать некогда. Мы сегодня даже поцапались из-за этого дела с твоей поварихой, с Тамарой. У самой жир с боков свисает, но при этом базарит, что порции у нас нормальные. И еще она нам сказала, чтобы мы со своими претензиями шли на хер…
– Что, прям так и сказала? – спросила Элина, не особо веря словам племянника.
– Прям так, если переводить – пожал плечами Макар.
– Тогда понятно.
– Что тебе понятно? Эль – вожатые и без того лапу сосут. Мы не получаем полдников, на нас не положены вторые ужины. Нам редко что-то из этого может достаться. А из-за того, что какая-то жируха в столовке экономит на порциях, а то и в карман их себе закладывает, мы недоедаем вдвойне. А у нас работа на ногах всё время. Думаешь, мы жрать не хотим?
– Так, Макар, подожди… Я вообще про всё это впервые слышу, понимаешь? Никто из вожатых до тебя на столовую не жаловался…
– И чё теперь? – перебил племянник. – Это ж не значит, что проблемы нет. Это я еще молчу про то, какая там еда на вкус. То недосолена, то пересолена, то от нее вообще живот крутит, как от чебурека с вокзала. Но это хрен с ним, можно пережить. Но то, что случилось сегодня – это уже лютый перебор.
Катя, которая до этого не участвовала в разговоре родственников, подошла к столику и оценила масштабы трагедии.
– Ты отсюда не подъедал? – спросила девушка.
– Нет. Специально оставил – показать хотел.
– Не обязательно было тащить с собой тарелку. Мог просто сфоткать – пояснила Элина, удивляясь, что племянник действительно принес порцию с собой.
– Притащил, чтоб нагляднее было. Чтобы ваше высочество оценило масштабы трагедии.
– Точно не подъедал? – вновь уточнила Катя.
– Да точно! Было бы тут чё подъедать. Что поел бы, что семки бы пощелкал. То на то бы и вышло.
– Ну тогда… Эль, я с ним согласна. Тут действительно маловато. Даже для меня. Это детский рацион…
– Вот! – торжествующе подметил комментарий медсестры Мак. – Заметь, это не мое мнение, а мнение твоей подружайки…
– Да подожди ты. Тут же не всё так просто – вмешалась в речь племянника Элина. – Ты пойми – размер вожатской порции у нас нигде не регламентирован. По детской есть установки, но не по взрослой. Если я не ошибаюсь, то по договору, вроде, вообще не прописано, что вас здесь кормить обязаны.
– Круто. То есть мы еще и в ноги вам поклониться должны и жопой к верху встать?
– Я не про это…
– А про что? И вообще – какого хрена тогда персонал кормят, как на убой? Почему наши порции не прировнять к ихним? Им даже жратву выносят первее нашего, хотя это бред.
– Потому что у персонала в договорах как раз-таки сказано, что им положен завтрак и обед.
– Тогда и нам пропишите. В чём проблема? Или мы тут как гастарбайтеры…
– Слушай – это же всё не делается с пол пинка. Я согласна, что ваши порции нужно подгонять под критерий, если такая проблема действительно имеется. Но тут надо сначала изучить вопрос, а потому уже как-то его оформлять. Я подумаю, как это лучше сделать…
– Понеслась, включила начальника… То есть в этом году проблема уже не разрулится, я правильно понял? – возмутился Макар.
– Нет, не правильно…
– А нам ты щас чё предлагаешь делать? – не слышал ее вожатый. – Жрать, что дают? Или один палец в рот засунуть, а другой в жопу, и менять по очереди? А может нам пока лучше траву на лужайках пощипать, пока ты год будешь в бумажках копаться?
– Перестань. Пока я ничего не предлагаю, я сама только об этом узнала. Повторюсь – это всё не делается с наскока. Я обязательно поговорю с Тамарой Николаевной, и мы выясним, в чём заключается проблема. В конце концов – она дипломированный специалист с многолетним опытом. Возможно, она сможет самостоятельно увеличить объем порции на вожатого без разбора всяких документов. Но если нет, то мы будем думать, как эту проблему решить…
– Да чё тут решать?! Просто скажи этой клуше, чтобы вместо двух поварешек клала четыре. Что сложного?
– Макар – это деньги. Это бюджеты. Это всё не просто так…
– Жопа! – выругался вожатый и поднялся со стула, направившись к выходу. – Ладно, короче – делай, как знаешь. Только помни, что те же самые порции, кроме меня, получают и все твои разлюбимые Зарины, Юры и Максимы. И поверь мне – они тоже не в восторге от всей этой херни. Так что не разочаруй их, товарищ начальник. Всего вам доброго. Пельмени себе оставьте.
На этих словах Макар покинул домик и даже не потрудился закрыть за собой входную дверь.
– Пока – впустую попрощалась Катя с вожатым, который наверняка этого не услышал.
Элина, выдохнув, вновь упала на кровать – злая и раздраженная. Сейчас ей хотелось моментально уснуть и как можно дольше не просыпаться.
И почему все проблемы не могли решаться сами по себе?
Время до ужина тянулось для Макара целую вечность.
Суета с фотографиями и подготовка к “Битве хоров” сделала свое дело – к вечеру Мак и Зоря подошли выжатыми, как лимон. Вместе с пионерами они готовили тематические костюмы для вечернего мероприятия и почти каждые полчаса, по рекомендации Вари, репетировали с отрядом песню, закрываясь в холле. Ближе к ужину оба вожатых уже смирились и решили, что главное сегодня для их пионеров просто спеть и забыть обо всём этом безумии. Большего от своих детенышей они уже не требовали.
Макар, у которого после завтрака в животе так и не побывало ни крошки, чувствовал, как от голода у него подкашиваются ноги. Беготня и нервотрепка совсем не шли вожатому на пользу, и, как назло, ни у Зори с Кариной, ни у Валеры не было ничего, что можно было бы сжевать для утоления голода. В голове у вожатого даже пронеслась беспокойная мысль о том, можно ли употреблять в пищу муравьев его соседа. Постаравшись выгнать голодный бред из головы, Макар сосредоточился на работе, чтобы думать о еде как можно реже.
Когда время для ужина всё же настало, вожатый начал волноваться, ведь именно сегодня и должен был решиться вопрос, который так взбудоражил Мака во время обеда – вернется ли в столовую лагеря былая справедливость?
Сейчас же ему нужно было как можно более убедительно отыграть свою роль, только и всего.
Вожатые вновь долго ждали своей очереди на получение еды. На ужин сегодня подавали рис с курицей – блюдо, которое Макар не очень любил, но которое в данный момент был способен проглотить целиком, даже не пережевывая. Увы, но пока что ему, как и остальным вожатым, оставалось только с завистью наблюдать за набивающими щеки пионерами, которые, закончив трапезу, уже понемногу уходили из столовой на улицу.
– Опять всё по новой. Издеваются, что ли? – тихо сказал за соседним столиком Вадим из шестого отряда. – Чё теперь – валить, не поевши? Щас нет времени штаны просиживать – вечерка скоро.
– Не вздумай – осадила напарника Настя. – Им-то всё равно, а ты голодный останешься.
– Может, со второго ужина что перепадет…
– Вадя, сиди смирно, блин! – приказала Настя тоном, не терпящим возражений. – Там сегодня корзинки давать будут, фиг тебе чего оставят. Дети после них даже коробку сожрут, сам же знаешь.
– Корзинки? Со сгущенкой? М-м-м… Ну тогда конечно.
– Блин… А если щас опоздаем? – тихо заскулила Надя, провожая взглядом одного пионера за другим.
– Без нас не начнут – сухо ответил Вова, ее напарник. – На крайняк Оле скажем, из-за чего задержались. Пусть сами этот бардак разгребают. Надоело.
За другим столом, где расположились вожатые восьмого и седьмого отряда, царило нервное молчание. Валера уже сжевал полагающийся ему хлеб, выпил стакан чая и с нетерпением ждал, когда на горизонте покажется долгожданная официантка.
– Времени мало осталось – тихо скулила Карина. – Может, сходить к ним, а?
– Зачем? Сготовить им поможешь? Ну на хрен, это бесполезно – сказала Зоря, которая, казалось, вообще не была голодна. – Макар вон сегодня уже пошумел, а что толку? Кстати – может как раз из-за этого нас сейчас и мурыжат…
– Приехали… Опять лодочник виноват – возмутился Макар. – Я хоть попытался чё-то сделать!
– Ладно, ладно, не кудахтай – искренне успокоила напарника Зоря. Сказанное она и сама не воспринимала всерьез. – Я уже подумываю – надо бы и правда к Элине Вадимовне сходить. Ну или хотя бы на планерке этот вопрос поднять. А то чё это за дела такие мутные происходят…
– Ага. Я к ней уже сходил сегодня. Что сказал, что воды попил – одна ботва.
– Вообще ничего?
– Вообще. Начала мне затирать всякую фигню. Говорит, что нужно у Тамары этой поспрашивать, в бумажках покопаться… Короче – можно не ждать.
– Несут! – провозгласил Валера, глаза которого вмиг стали полны радости и надежды.
Ужин за стол им вновь принесла Тая. Девушка сделала вид, что они с Макаром ни разу не знакомы, но сам вожатый приметил, что когда официантка уносила поднос от их столика, то еле заметно ему подмигнула.
“Всё получилось” – понял Макар.
– Капец… Опять остатки высыпали, что ли? – возмутился Вова. – Или украли?
Вожатым было из-за чего негодовать – несмотря на конфликт, разыгравшийся на обеде, повара не сделали из перепалки никаких выводов. Порции риса и курицы, поданные вожатым на ужин, оказались даже меньше тех, что были у пионеров.
Правда, теперь это уже особо никого и не удивляло.
– Суки – буркнул Макар.
– Да, есть такое – расстроенно сказала Зоря. – Ладно, нет времени сокрушаться – быстро кушаем и бежим на репу. Давай не рассусоливай, борец за справедливость.
“Было б тут еще над чем рассусоливать” – подумал Макар, неспешно жуя и без того крошечный кусочек мяса. – “Что ж – значит всё не зря. Начнем веселье”.
Вечером в общей вожатской собралось непривычно мало народу.
Помимо самой Элины и Ольги, планерку посетили только Варя Арагова, физрук Игорь и немногочисленные вожатые в лице Вадима, Вовы, напарницы Макса – Евы, вожатой первого отряда Лены и самого Макара.
Обстановка в зале, где всегда проходили их собрания, была тихой и напряженной. Мало того, что участники планерки пришли в вожатскую аж на полчаса позже обычного, так еще и тема для разговора у них подобралась весьма малоприятная.
Элина, поняв, что больше к ним никто не присоединится, отложила телефон в сторону и решила взять слово:
– Ладно, давайте начинать. Так, ребят, не буду делать вид, будто ничего не произошло и сразу спрошу о главном – что это вообще такое было? – строго начала начальница лагеря, переводя взгляд с одного вожатого на другого. – Выступление в самом разгаре. Только третий по счету отряд на сцену поднялся, а половины наших многоуважаемых вожатых к этому времени в клубе уже как не бывало. Отряды сидят без присмотра, беситься начинают. На весь зал я всего человека четыре насчитала из вас, и так до самого конца вечерки. А потом мы же еще и по корпусам детей разводили. Нам не сложно, но вы совесть-то имейте… Что это было? Я уверена, что у вас есть этому объяснение, поэтому хочу сначала во всём разобраться.
– Да, ребят, такие выкрутасы у нас впервые на моей памяти – аккуратно подключилась Оля. – Всю смену всё было нормально, а тут у вас всех как крышу сорвало. Я понимаю, что конец смены, все устали уже… Но так не делается. Может хоть кто-то объяснить, куда вы все сбежали с вечерки? И очень важной вечерки, между прочим. И где остальные вообще? Почему не все пришли? Чё за дела?
Никто не решался отвечать первым. Варя и Игорь тоже были в недоумении, и наверняка хотели услышать ответ не меньше, чем начальница лагеря и старший воспитатель. Сами вожатые молчали, не желая говорить истинную правду.
Но Макар, который чувствовал себя не лучше остальных, всё же решил взять слово:
– На унитазах сидят всем ансамблем.
– Макар – свои дурацкие шутки оставь при себе – строго зыркнула на него Элина. – Я спрашиваю серьезно.
– А я вам серьезно отвечаю, Элина Вадимовна.
– Да что ты? И как это понимать?
– А так, что вожатые знатно просрались после той бодяги, что нам опять в столовке на ужин навалили. Вот так вот. Продолжайте оставлять эту проблему без своего драгоценного внимания, товарищ начальник.
Элина вопросительно посмотрела на остальных вожатых, не веря словам опального родственника. Их молчание лишь подтверждало его слова – Макар действительно говорил правду.
– Так, стоп… Это правда? Групповое отравление? У нас? – осторожно спросила Ольга, в надежде на отрицательный ответ.
– Да – раздался с конца стола голос Евы. – Мы все поужинали, как и всегда. Еда на вкус была обычной…
– Только опять пресняк – подметил Вова, вид у которого был бледноватый. – Про соль не слышали, походу… А ее, между прочим, уже шесть тыщ лет используют.
– Да мы к этому уже привыкли, не суть… – продолжила говорить Ева. – Как там у других получилось, я не знаю, но у меня живот начал крутить где-то… не знаю, перед началом вечерки, вроде. Я-то думала, что это я одна такая невезучая, решила перетерпеть, а потом уже на мероприятии и Максу стало плохо. Он в корпус побежал, а через несколько минут и я следом. А потом уже оказалось, что не мы одни такие. Ну вот, теперь стыдно…
– Мы ничего “своего” перед этим не ели, если что – включился в разговор Вадим. – Ни запрещенки, ни алкашки, ни чё такого. У меня даже лапша заварная уже закончилась… Вот. А тяжко мне стало почти сразу после ужина. Живот крутило… Я даже в клуб не пошел – просто сказал Насте, что подойду попозже. А в итоге я там прилип к этому унитазу. Да мне и щас плоховато, если честно.
– Поняла… Так, я выйду на минутку – сказала Элина, вставая из-за своего стола. – Позвоню пока Тамаре Николаевне. Она обычно в лагере ночует. Приглашу ее к нам.
В зале вновь повисла тишина. Гнетущая. Неуютная. Разрушающая. Больше всего такое молчание сказывалось на Ольге – старшая воспитательница уже давно привыкла к веселым и бодрым планеркам, которые по вечерам затягивались на долгое время просто из-за того, что вожатые обменивались новостями о прошедшем дне, вспоминали прежние смены или просто много шутили.
Но сегодняшнее собрание походило, скорее, на поминки, нежели на вожатские посиделки. Проблема отравления могла иметь далеко идущие последствия, и этих последствий наверняка боялся каждый, кто имел хоть какое-то отношение к лагерю. Сама же Оля за всё время работы впервые сталкивалась с такими трудностями.
– А в отрядах у вас есть дети, у кого такие же проблемы? – спросила Ольга, проглотив липкий комок в горле.
На короткий миг главной мечтой в ее жизни теперь стало услышать от вожатых отрицательный ответ. В ином случае воспитательница даже боялась представить, что их всех ждет в дальнейшем.
– Когда я уходила, ни у кого такого не было – неловко ответила Ева. – Нас многих срубило почти сразу, а с пионерами до сих пор пока всё нормально. Никто не жаловался.
– У нас также – ответил Вадим.
– И у нас – пояснил Макар.
– У нас в отряде есть две страдалицы, но у них щас месячные, как я понял – кривясь, ответил Вова. – Не знаю… Я в это не лезу. Надюху надо спросить, по-хорошему. Ну а с остальными порядок.
– Да и с нами всё нормально – сказала Оля тревожно. – Мы же, по сути, все из одной кормушки едим. Странно как-то…
В зал вернулась Элина. Вид у нее был такой же задумчивый, как и у всех присутствующих в зале. В руке она до сих пор сжимала телефон, будто боялась пропустить очень важный и спасительный для всех них звонок.
– Тамара Николаевна сейчас подойдет – сказала Элина, возвращаясь на свое прежнее место за столом. – Поговорим и с ней заодно. Вдруг что-то прояснится…
– А чё тут прояснять? – вновь подал голос Макара. – По мне всё просто – вожатым опять слили какую-то срань. Либо остатки от продуктов, либо вообще просрочку. Судя по порциям, столовка в натуре нам по всем сусекам пыталась наскрести…
– Плюсую, Элина Вадимовна – неожиданно согласился с Макаром Вадим. – У нас с этим делом в последнее время прям совсем тяжко стало. Вожатым в столовку можно даже не ходить. Ну, только если чая похлебать, или хлебом закинуться. Да и то – от хлеба с батоном обычно одни корки кладут.
– Ага. Порции ждем минут по двадцать, а то и больше – начал возникать Вова. – А когда приносят, там даже смотреть не на чё, понимаете? Что пельменей, как украли, что рис этот… Это чё, нормально? Мы тут пашем не меньше остальных, а кормят так, будто вообще тут не работаем. Так не делается, ёлки-палки… Чё это за отношение такое? Давайте мы тогда и работать меньше будем?
Макар вообще редко слышал, чтобы Вова подавал голос. Широкоплечий крепкий парень всегда был простым и немногословным. Повадки у него были уличные, но и типичным быдлом он не был. Вова старался говорить только по делу, но остальные отзывались о нем, как о простом и веселом парне. Однако стоило Макару однажды услышать, как вожатый пятого отряда строит своих пионеров, ему сразу стало понятно, что шутки с ним плохи.
Вот и сейчас было видно, что норов Вовы давал о себе знать, а обычное недовольство у него переросло в возмущение, которое было сложно не заметить.
– Раньше нас хотя бы не травили – сказала Лена, поддерживая общее настроение. – А теперь нам чё делать? К еде не притрагиваться? Совсем голодными ходить?
– Не переживайте. Давайте для сначала попытаемся разобраться. Чего паниковать-то сразу? – прервала нарастающее волнение вожатых Ольга. – Вас же не специально отравили, всё-таки…
– Забейте, народ. Ни хера не изменится. Нас щас еще и виноватыми сделают. Скажут, что мы сами чего-нибудь нажрались и от этого потравились. Наркоманы эти ваши вожатые – продолжал гнуть свою линию Макар, нагнетая и без того напряженную обстановку. – Надо просто проверку проводить, и все дела.
Ему никто не ответил, и это молчание, давящее на всех присутствующих, было лучшим из того, на что Макар мог рассчитывать.
Несколько минут спустя в вожатскую заявилась и сама Тамара Николаевна. Запыхавшуюся повариху, которую явно потревожили вечерним звонком, судя по ее ночному халату, быстро ввели в курс дела. Ее самоуверенность, которой она блистала еще днем, резко пошла на спад, обнажив самый настоящий испуг.
– А столовая-то тут при чём? – обиженно спросила повариха. – Элина Вадимовна, вы же и сами хорошо всё знаете, правда? У нас и проверки проходят регулярно, и никаких замечаний у инспекторов не имелось. Детских отравлений и даже никаких намеков на них у нас тоже не случалось уже очень давно. А тут что – сразу вдруг всем вожатым стало плохо? Как-то подозрительно, я считаю. Если такое дело, то тогда бы весь лагерь отравился, а не только они…
– Ну, и чё я вам говорил? – иронично подметил Макар.
– Тамара Николаевна права, вообще-то – поддержала повариху Элина. – У нас бы уже наверняка половина детей в медпункте оказалась, если бы с продуктами было что-то не так. А тут…
– Не сомневаюсь – перебил начальницу Макар. – Мы же и не говорим, что вся еда была протухшей. Понятное дело, что скандалы с родителями никому не нужны. А вот на нас, на вожатых, вам плевать, поэтому нам и скармливают всякие помои – вот и всё.
– Что за слова такие, молодой человек?! Какие еще помои?! Целый день мне тут хамите! – строго ответила повариха. – Знаем мы вашего брата. Кто знает, чего вы там с города могли себе привезти? Всякой лапши сухой наелись, вот животы и посводило. А может и выпили чего лишнего, прости господи. А столовая теперь крайняя, видите ли…
– Ну да, конечно, давайте на вожатых гнать… – возмутился Вадим.
– Только не надо с больной головы на здоровую перекладывать, женщина – серьезным тоном встрял Вова.
– А я говорил, что нас крайними сделают… – повторил Макар.
– Тише, пожалуйста. Тамара Николаевна, давайте не будем раскидываться обвинениями, пожалуйста – спокойно прервала возмущения толпы Элина. – Наша главная задача сейчас понять, что пошло не так. Факт на лицо – вожатые чем-то отравились. Отравились все и разом. Многих из них я знаю – они ребята приличные и не проблемные, потому не стали бы сваливать вину на других. Но и за вашу работу я тоже в курсе. Сама видела все отчеты о проверках и знаю, что у нас в этом плане всё в порядке. Мы даже взяток не даем, чего уж тут говорить…
– А знаете, что странно, господа и дамы? То, что вся эта хрень сегодня произошла ровно после того, как мы посмели высказать свое недовольство порциями лично Тамаре Николаевне – деликатно продолжал свое наступление Макар, не желая ослаблять хватку.
– Точняк – коротко подтвердил Вадим.
– Вы меня обвиняете? – обиженно спросила повариха. – Неблагодарные! Да я в этом лагере пятый год уже работаю, верой и правдой. Мы всегда все проверки проходили. Мы за качеством продуктов трепетно следим. Всегда всё вовремя подаем…
– Ага, особенно нам – вклинилась Ева.
–…а теперь мне заявляют, что я специально кому-то хотела сделать подлость – продолжила Тамара Николаевна дрожащим голосом, словно и не заметив комментария Евы. Повариха демонстративно потянулась в карман халата за носовым платком, чтобы как можно красноречивее обозначить свое несчастье. – Да я на такое не способна!
– Тогда почему вожатым перепадают огрызки всякие? И почему порции крошечные? – невозмутимо продолжал стоять на своем Макар, не испытывая жалости к тучной женщине. – Да и указание подавать нам еду последним тоже наверняка от вас исходит.
– Как успеваем, так и подаем – швыркала повариха.
– Круто. Только почему-то с нами вы никогда не успеваете. Как удобно…
– Ой, ребятушки – это бесконечная история – выдохнула Ольга, до этого наблюдавшая за разборками со стороны. – Что делать-то будем? Надо решать.
Ответа не последовало. Кроме наигранного всхлипывания Тамары Николаевны в зале больше не было слышно ни звука. Только где-то вдалеке раздавался веселый шум дискотеки, на которой сейчас вряд ли присутствовали хоть кто-то из вожатых.
– Ну… Раз никто из нас не виноват, давайте сделаем по-простому – спокойно сказал Макар, будто всерьез раздумываясь над своими словами. – Напишем коллективное заявление в какой-нибудь орган. Так, мол, и так – просим провести проверку продуктов питания на качество. Вожатые тоже могут сдать анализы, чтобы доказать, что мы ничего плохого в себя не пихали. Если никто не виноват, то и бояться никому ничего не надо. Правильно же?
– Какую еще проверку?! – взбаламутилась повариха. – В конце смены? Да что же это, Элина Вадимовна?
– Макар… – неловко попыталась вмешаться в диспут начальница, но племянник не обратил на нее никакого внимания.
– А когда еще ее проводить? Вы ж свои косяки скрыть успеете, если они есть. А до самой комиссии нас вообще будете кормить так, будто мы королевские особы, чтобы не вякали лишний раз. Ну а после проверки всё опять на круги своя вернется…
– Давайте так и сделаем – поддержал вожатого Вадим. – Если других идей нет. Я согласен сдать анализы, если нужно. Хоть щас прям…
– И я – отозвалась Ева.
– Да все готовы, чего стрематься? – ответила Лена, неугомонно теребя в руках свои дреды. – Мы ж не маленькие уже. Если бы сами были виноваты, то не стали бы здесь комедию ломать. Оно того не стоит, проще было бы признаться. Мы взрослые люди, в конце концов.
На фоне общего одобрения идеи Макара Тамара Николаевна стала всхлипывать еще интенсивнее, чем раньше. Толпа работников в вожатской явно хотела крови, и только Варя и Игорь сидели молча и почти ничего не предпринимали. Оно и понятно – музработник и физрук всегда ели с персоналом, а потому не испытали на себе ни вожатского голодомора, ни их скоропостижного отравления.
– Ребят, послушайте меня, пожалуйста. Давайте не будем забывать, что это дело далеко не минутное – остудила пыл вожатых Элина. – Вы поймите… Внеплановая проверка лагеря – это почти сразу приговор. А всё почему? Да потому что раз есть запрос, значит у нас есть, что проверять. Я вам не могу запретить писать заявления – у меня нет на это никакого права. Но просто знайте, что, скорее всего, лагерь наш просто прикроют. Во всяком случае – прикроют на время – это сто процентов. А узнают про проверку, тогда и путевки аннулируют, даже если у нас и не выявят ничего. После этого можно будет смело разъезжаться по домам и строить другие планы на каникулы. Вы этого хотите?
Собравшиеся обдумывали сказанное начальницей лагеря. Поездка домой почти в самом начале лета явно не входила в планы вожатых, однако весь этот поток мыслей как раз входил в планы самого Макара – он был уже почти у цели.
– Погодите – а чё вы предлагаете? – прервал тишину Мак. – Всё замнем, типа ничего не было? И пусть дальше всё так и остается? Не, я не согласен – мы здесь не получаем миллионы, чтобы такое терпеть. Да и я еще жить хочу. А такими темпами я долго не протяну. Либо от голодухи сдохну, либо кишки скрутятся насмерть.
– Согласна, давайте искать компромисс – ответила Оля. – Если вожатые недовольны своими порциями, то их нужно увеличить до приемлемой нормы. Ну или хотя бы сделать их больше, чем порции пионеров…
– Им дети и так свои порции отдают – вытирая глаза платком, сказала повариха.
– Ха! – усмехнулся Макар. – Слыхали?
– Чего?!
– Ваще нормально…
Вожатые начали галдеть. По Элине было заметно, что она больше не придерживается стороны своей поварихи. Тамара Николаевна явно недолюбливала вожатых, а потому кто знает, что она могло провернуть в их отношении? Но раз доказательств не было, значит тетка наверняка захочет просто поставить ее на место.