Вадим Головин
Детектив без убийства. Очень странные дела и не менее странные способы их раскрыть
3. Лучшая ученица
Стабильно пару раз в месяц Максиму снился ребенок. Неизвестный мальчик почему-то звал его папой. Сны были тяжелые и оставляли после себя всяческие вопросы, поэтому беспечный холостяк понемногу стал загоняться. От психологов он узнал про внутреннего ребенка и даже всерьез пытался с ним говорить. Но вовремя проявил мужскую рациональность и решил искать не черт-те что бессознательное, а реального мальчика. С этой просьбой Максим обратился ко мне.
– Вам надо на шоу про экстрасенсов, – говорю ему, – а я вынужден отказать. Сон разума, сами знаете, рождает всяких чудовищ. Бегать за ними – дело неблагодарное.
Клиент проявил настойчивость:
– Давайте попробуем по-другому. Представьте, что ищете реального человека. Что для этого нужно?
– Личные данные, несколько фотографий, описание ситуации, то есть когда пропал и при каких обстоятельствах.
– А если такой информации нет?
– Значит, вашего мальчика не существует.
Клиент выложил деньги. Все это напоминало дурацкий розыгрыш, когда героя снимают на скрытую камеру, а потом зовут в студию для дальнейшего издевательства. Куда позорнее для меня в нынешних обстоятельствах было отсутствие денежных средств. Так что я согласился.
– Ладно, – говорю, – можно составить словесный портрет.
– Знаю точно, что мальчик.
– И все?
– Сон сразу же забывается, понимаете? В голове сейчас просто образ. Особых примет не вспомню.
– Ну, записывайте тогда. Желаю спокойной ночи.
Получив свой аванс, сам не зная за что, я принялся посматривать на часы. Близился бизнес-ланч, опаздывать на который было бы легкомысленно.
– Подождите, а что записывать? – уже на пороге спросил клиент.
– Важна каждая мелочь.
– Так мы не скоро встретимся.
– А куда вы, Максим, торопитесь? Примерно треть своей жизни человек спит. Впереди еще много всего интересного. Приятных полетов в космос!
Я завис над крем-супом, и думалось, что в Москве люди совсем оторваны от реальности. Или это реальность оторвалась от них.
ДАЖЕ ПОВЕРИТЬ СТРАШНО, ЧТО, МОЖЕТ, ВСЕ МЫ С РОЖДЕНИЯ СПИМ ПО СВОИМ ЯЧЕЙКАМ, А ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ КАРТИНКОЙ ТРАНСЛИРУЕТСЯ В МОЗГ.
Максим был уверен, что его сон не просто игра воображения. Поэтому он пошел не по эзотерикам, а сразу отправился к детективу с конкретной целью. Что, если ко мне в агентство явился новый пророк, а сам ребенок – не кто иной, как?.. Тут мне сменили блюдо, и мысли ушли к желудку.
Клиент объявился среди недели. Честно сказать, надеялся, что не придет вообще. Все эти рыцари печального образа почему-то не вызывают во мне сочувствия. Может быть, потому что гляжу в этих людей, как в зеркало, а жалеть самого себя дело скверное.
Клиент протянул тетрадку:
– Можем начинать поиски.
Страницы были исписаны криво и неразборчиво. Таким же инопланетным почерком я списывал в школе химию.
Я принялся читать вслух:
– Глаза большие, зеленые, с хитрецой. Губы тонкие, улыбается редко…
Он писал все это, словно любящий папа. Словесный портрет занимал полторы страницы. Дальше в свободном стиле шло описание интерьера, звуков и прочих тонких вибраций.
Я отложил рукопись.
– Всего за пару ночей. Как это удалось?
– Ходил на сеанс гипноза.
– Боже праведный, что с вами там делали?
– Я принес то, что вы просили. Не терпится начать поиски.
Низко ты пал, Вадим. Бегаешь за фантомами ради денег. Не так тяжело искать, как заставить себя поверить. И даже не в свой, а в чужой сон. Ладно, стерпим и это. Всяко лучше, чем зарабатывать на долгах или краденых иномарках. За это все мне свечку не поставят.
– Итак, – говорю, – вы тут пишете: на вид лет пять-шесть. Прекрасная отправная точка. Значит, когда родился?
– В две тыщи двенадцатом. Может, раньше…
– Поздравляю, ищите женщину.
Булки Максима сжались.
– Тоже думаете, внебрачный?
– Считаю, что это сон, но за деньги играю по вашим правилам.
Клиент порывался опять пойти на гипноз. Пришлось всерьез отговаривать: неизвестно, что снова ему втемяшится. А мне бегать искать потом.
– Не советую часто теребить подсознание, – говорю. – Материя тонкая. Порвется в два счета, и останешься в мире снов.
– И как же тогда искать?
– Элементарно! Пользуясь дедуктивным методом и наблюдательностью.
Как оказалось, секс-коуч Макс Безрук нередко переходил от теории к практике. В попытке закрепить пройденное перед ним снимали трусы лучшие ученицы. Тренер долго не мог понять, брать ли деньги за стажировку. Точный ответ подсказал КоАП, в котором заработок на сексе представлен маленькой, безобидной, но все же статьей. Поэтому коуч принимал желающих в своем гостиничном номере бесплатно, в рамках благотворительности.
По базам билетов я собрал все его секс-туры: список поездок и перелетов за последние шесть лет. Меня интересовали не отправления и прибытия, а то, что происходило между. Понемногу пробелы заполнялись. Максим не солгал, сказав, что объездил со своими лекциями всю страну. Не был разве что на Кавказе, поскольку не любил и не умел извиняться. Мы двигались слева направо по заданной временной шкале. Позади оставались отели, девушки, города. Примерно на полпути грифель карандаша ткнул в «Домодедово – Кольцово».
– Вот и до Ебурга добрались, – подвел мысленную черту Максим.
– У вас, – говорю, – каждый город – Ебург.
Клиент углубился в воспоминания.
– Там живет моя лучшая ученица Рита.
– Каковы оценочные критерии?
– Такие же, как у вас.
– С квартирой и без детей?
– Пришла ко мне в номер. Села на край кровати. Чувствую, что хочу, а она не дает. Так и проговорили всю ночь.
– Влюбились?
– Наутро билет свой сдал. Остался из-за нее. В Москву предлагал поехать. Не согласилась. Как и все, богатого жениха искала.
– Прямо скажем, нехарактерное поведение для такого секс-гуру.
Максим вдруг совсем раскис.
– Ничего бы у нас не вышло. В моем бизнесе любви нет. Какая девушка станет борщи варить, пока я других глотать учу?
– И где теперь эта ученица, – спрашиваю, – до сих пор стажируется или уже устроилась?
– Понятия не имею. Одно время в подписчиках у меня болталась.
Клиент полез в телефон. По экрану понеслась лента: бесконечные аватарки с задницей вместо лица.
КУЛЬТ ЯГОДИЦ – КАК УТЕХА В ЭПОХУ ПОЛНЕЙШЕЙ ЖОПЫ.
Посреди фейковой жизни внезапно возникла фотография мамы с мальчиком. Возле искусственной новогодней елки они выглядели живыми и настоящими, как и все мы в старых семейных альбомах.
– Не зря училась. Видите, родила, – как-то не слишком уместно сострил Максим.
– И, кстати говоря, мальчика.
Ребенок позировал без улыбки и явно не был в восторге от натянутого против воли галстука. Озорные глаза выискивали пути отхода. Планировался побег. Так часто бывает, когда взрослые заставляют фотографироваться. Подпись к снимку гласила: «Приз тому, кто поможет мне сфоткать Мотю».
Социальная сеть дала мне подсказку.
С собой в Екатеринбург я взял только ручную кладь и старенький «Кэнон». Погода позволила мне занять наблюдательный пост возле подъезда Риты. В рейтинге самых тупых занятий наружное наблюдение должно лидировать: попробуйте целый день безотрывно смотреть на входную дверь. Хотя охранникам и вахтерам это запросто удается.
Вижу: вышли. Я – следом за ними, на ходу расчехляю камеру.
– Девушка, извините, это ваш мальчик?
– Мой.
– Я фотокорреспондент. Делаю снимки для журнала. Хотел спросить разрешения сфотографировать малыша.
– Попробуйте, если не убежит.
Матвей задумчиво мерил глубину лужи, и мне удалось поймать пару удачных кадров: выручили репортерские навыки. Девушка с интересом заглянула в дисплей.
– Попался все-таки, надо же. Он с фотографами не дружит.
– Потому что позировать заставляют у всяких дурацких елок.
– Точно.
Сую мамаше листок бумаги:
– Подпишите согласие на публикацию. Такие правила. За себя закорючку и от имени папы тоже.
Мне уже было известно, что в свидетельстве о рождении мальчика стоит прочерк в графе «отец». Любой секрет, который можно купить за деньги, сразу перестает быть таковым. Настоящие же тайны сыщику приходится раскрывать самому. Обычно я пробую разговорить человека. Вот и сейчас отца я приплел нарочно, чтобы вывести девушку из равновесия.
– Обойдемся моим автографом, – отрезала Рита, возвращая мне документ.
– А если отец мальчика в суд подаст?
– Поверьте мне, не подаст. Он умер.
– Соболезную. И давно?
– Еще до рождения сына.
– Значит, кольцо на пальце ввело меня в заблуждение.
Собеседница напряглась.
– Кстати, а что у вас за журнал?
– «Максим», – придумал я на ходу.
– Интересно… Какая же тема номера?
– Отцы и дети.
Я развернулся и медленным шагом направился к автобусной остановке. Это была чистейшая провокация.
– Стойте! Какие еще отцы? – крикнула она вслед.
– Обманутые, конечно.
– Сволочь! Напишешь – в суд на тебя подам!
– Судом нас не напугаешь. Вы подписали согласие на публикацию.
Рита внезапно загородила мне путь.
– Ты делаешь зло не мне – моему ребенку. Матвея воспитывает другой мужчина. Если смелый, иди разбирайся с ним.
– Вы правда наврали сыну, что родной папа умер?
– Больше ни слова. Потом еще напишете: «яжемать скрыла свою беременность».
Я вытащил из кармана письменное согласие – его обрывки вскоре пустились по ветру.
– Успокойтесь, статьи не будет. Я частный сыщик. Работаю на Максима.
– Вы оба мне омерзительны.
– Знаете, вы… Не оставили человеку шанса стать хорошим отцом.
– Сложно представить отцом насильника-педофила.
Рита пыталась сдержаться, но в итоге заплакала. Матвей пребывал на своей волне. Он подметал асфальт сухой веткой, словно хотел замести невидимые следы.
– Максим показался мне интересным парнем, – объяснила она, – но рожать от него я точно не собиралась. Сама была как ребенок в двадцать. После той лекции мы пошли погулять по городу. Он меня напоил и затащил в кровать.
– Тащат обычно силой.
– Мне было ужасно плохо. В таком состоянии я не могла показаться дома. Осталась у него на ночь. Потом всю неделю он как ни в чем не бывало гулял со мной.
– Значит, вы ему отомстили?
– Я не хочу его больше знать. Теперь у нас, видимо, будет суд.
– Не будет, если я ему не скажу.
– О чем?
– Что он папа Матвея. Пока это гипотеза.
Напоследок Рита мне рассказала, как застала сына перед иконой. Подражая своей богомольной бабушке, Матвей, как умел, крестился и что-то шептал под нос. Оказалось, заупокойную. Я слушал и представлял себе эту троицу. Максима, Матвея и, наверное, Святого духа. Последний – тот самый сон.
Мы постояли еще немного. Потом я прыгнул в такси и поехал сразу в аэропорт. Вслед мне махало ладошками чужое семейное счастье.
4. Мозгоправ
Супруги Кошкины встречали старость вдвоем. Детей им Бог не дал, но обеспечил просторной квартирой в подмосковных Химках. Жена все еще кем-то работала, муж был просто никем на пенсии. Жизнь, однако, не радовала. К тому же ее отравлял сосед по этажу – влиял на мозг пенсионеров малоизученным способом. Это все, что я знал к тому моменту, когда очутился у четы в гостиной.
– Проверь, гудит или нет, – приказала супругу Татьяна Кошкина.
Владимир – собственно, он и выдал мне из семейной казны сто тысяч – приложил ухо к стенке.
– Гудит.
– Что? – спрашиваю.
– Мозгоправ.
– Мозго… что?
Клиент отошел от стены на условно безопасное расстояние.
– Изобретение так зовется, для прочистки мозгов.
– Кем зовется?
– Соседом нашим Чеботарем. Как только домой приходим, он сразу врубает на всю катушку – и до утра.
– И каков принцип действия?
Ожидая каверзного вопроса, клиент протянул мне потрепанный лист А4 с печатным текстом.
Читаю вслух заголовок:
– Мозгоправ: регулятор нервной системы методом бинауральных биений и света.
– Читайте дальше, – потребовала хозяйка, – там самое важное.
Текст оказался не то научной, не то псевдонаучной белибердой, вероятно, взятой из интернета. Его неназванный автор довольно витиевато объяснял обывателю суть светозвукового воздействия на человеческий мозг через компьютерную программу. Снизу кто-то дописал ручкой: «Приятного прослушивания. Ваш Че».
– Лежало в почтовом ящике, – пояснил Кошкин. – Храним теперь как улику.
Я приблизился к стенке: ощущалась вибрация. Татьяна Кошкина наблюдала за мной из коридора.
– Там долго не стойте, – предупредила она.
– А что будет?
– Сами же только что инструкцию прочитали. Побочные действия: бессонница, диарея, рвота… Инсульт, – с упоением перечисляла она недуги.
– В инструкции сказано «начинать с малых доз».
Хозяйка взглянула на меня с укоризной. Мой скептицизм рушил идеологию их борьбы за выживание, если не весь смысл дальнейшего существования.
В ЖИЗНИ НЕКОТОРЫХ ЛЮДЕЙ, КАК В ПЛОХОМ СЦЕНАРИИ, ОПРЕДЕЛЕННО НЕ ХВАТАЕТ КОНФЛИКТА (И СВОЕВРЕМЕННОЙ КОНЦОВКИ). САМО СЛОВО «КОНФЛИКТ» У ТАКОЙ ПУБЛИКИ ВСЕГДА ХОДИТ С ДОПОЛНЕНИЕМ «НА БЫТОВОЙ ПОЧВЕ».
История битвы за машиноместо во дворе новостройки в Митино, где семья идет на семью, возможно, в будущем обретет форму балетной постановки. Там и конфликт, и зрелище – и вся наша эпоха. Может быть, в будущем дорасту до высокого.
– Раньше у нас здесь была спальня, – заглушила собой гудение Татьяна Николаевна, – теперь ночуем в соседней комнате.
Рискуя своим здоровьем, она вошла в зал и отдернула штору.
– Даже цветы завяли. Растения, они все чувствуют. А представьте, что с мозгом делается! Вот по вам видно сразу, – обратилась ко мне хозяйка, не вдаваясь в детали, – и муж целый вечер мается. Скажи, Володя?
Супруг нехотя закивал. Сошлись на том, что все мы в какой-то степени сейчас испытываем страдания.
– А если с этим соседом просто поговорить? – предложил я короткий путь. – Человек-то, видимо, с чувством юмора. Значит, есть интеллект.
Кошкин опасливо посмотрел на жену. Та внезапно спросила о наличии у меня высшего юридического образования. Умение вежливо нахамить, безусловно, должно быть признано отдельным видом искусства или спорта. Очевидно, предложенное мной решение не тянуло на все сто тысяч рублей. В лучшем случае – на размер стоимости обратного билета от Химок до Ленинградского вокзала. Задача стояла прежняя: как-нибудь списать средства. Сыщику иногда проще составить смету, чем решить поставленную задачу. Коллеги меня поддержат.
Послышалось нервное:
– Начните, что ли, с бумаг.
Хозяйка вручила (почти швырнула) мне пачку заявлений. Прочел первое, что лежало сверху: суть претензии сводилась к тому, что соседский велосипед создает непреодолимое препятствие в бытовой (за отсутствием прочей) жизни супругов Кошкиных. Очков не ношу, поэтому просто скорчил умную физиономию. До конца читать не стал.
– Возьму с собой, не возражаете?
– Ни в коем случае! – возразила Татьяна Николаевна. – Потом же не восстановишь.
– У меня человек в Генеральной прокуратуре… – придумал я на ходу. – Он посмотрит, что можно сделать.
– Это меняет дело.
На том и порешили. Я начал собираться. Уже вдогонку Татьяна сунула мне инструкцию к «мозгоправу».
– Пусть подошьют к делу.
– Непременно.
Я сложил листок вчетверо и сунул во внутренний карман куртки.
– Ну, я пошел.
– Нас вызовут или сами сюда приедут? – крикнул мне вслед глава семейства, когда я уже спускался по лестнице.
– Генпрокурор вряд ли сюда поедет.
– Понимаю.
Хлопнула дверь подъезда. Я вышел на свежий подмосковный воздух. Мозг постепенно приходил в норму, но пиво все же пришлось купить. «Ты это заслужил», – мысленно обратился я к самому себе.
Я присел на бетонный блок возле торгового павильона, подложив под задницу свою шапку в знак уважения к перенесенному простатиту.
ВОТ ЗА ЧТО Я ЛЮБЛЮ ОКРАИНЫ – ТАК ЗА ВСЮ ЭТУ НЕПОСРЕДСТВЕННОСТЬ. РАЗВЕ В ЦЕНТРЕ МОСКВЫ БУДЕШЬ СМОТРЕТЬСЯ С БАНОЧКОЙ ТАК ОРГАНИЧНО, ЧТО ДАЖЕ ПРОЕЗЖИЙ ПАТРУЛЬ РОСГВАРДИИ ПРОИГНОРИРУЕТ ПУБЛИЧНОЕ ВОЗЛИЯНИЕ?
А между тем нужно было что-то решать с этим «мозгоправом». Я загуглил название в браузере мобильника. Оказалось, что мозгоправ – это не только компьютерная программа, но и сериал с заявкой на интеллект. Последний (и единственный в своей жизни) сериал, который я смотрел сознательно, – «Секретные материалы». Тогда в домах не было интернета, а мне было десять лет. Само слово «сериал» у меня ассоциируется с тем временем, когда женская половина населения всерьез была озабочена личной жизнью очередной Милагрос. Невольно вспомнился разговор бабушки по телефону с подругой: «Хосе Антонио ей во всем признался!» – рапортовала она знакомой, которая по невыясненный причине пропустила важную серию. С тех пор сериалы мне кажутся каким-то шлаком от мира киноискусства.
Читать про бинауральные ритмы я еще был не в состоянии, поэтому переключил внимание на статью о сериале. «Немного переоборудовав гараж родителей, Дэвид решает заняться психотерапией», – прочел я первое предложение. Вот любят американцы пихать в сюжеты эти свои гаражи. Да что там, легенды рока и компьютерные программы у них в гаражах рождаются. То ли дело наши российские боксы, где тихо сгнивают «Лады» и варится амфетамин.
Я отхлебнул из банки и отметил про себя, что в целом идея сериала «Мозгоправ» имеет право на жизнь. К парню в гараж приходят на консультацию разные персонажи, чьи проблемы кажутся смешными кому угодно, но только не им самим. Я видел в этом некую параллель со своей детективной работой. Возможно, поэтому проявил снисходительность к презираемому мной жанру. Те же супруги Кошкины наверняка отлично вписались бы в сюжетную линию.
Ко мне приблизился некто с пустым пластиковым ведром в руке. Незнакомец выдержал небольшую паузу, так сказать, для приличия. Затем уточнил, не из третьего ли я дома.
– Плохая примета, – говорю, – человека с пустым ведром встретить.
– Говорят, холодной воды не будет до пятого октября. Буду теперь, как лошадь, из ведра пить.
Незнакомец ударил в пластиковое дно и ушел в направлении подъезда Кошкиных. Лично я верю, что через таких случайных людей с нами разговаривает Вселенная. Главное – правильно отправлять запрос: стоило мне всерьез задуматься о насущной проблеме клиентов, как тут же пришло решение.
Я поднялся на этаж клиентов и настойчиво позвонил в квартиру Чеботаря.
– Кто?
– Сантехник.
– И что?
– Трубы посмотреть надо. По стояку течет.
– У кого?
Сперва Чеботарь показался мне мудаком. Но потом я разглядел в этом сорокалетнем холостяке ребенка, который только недавно твердо встал ногами на самокат. Велосипед, видимо, все же не прижился в тамбуре из-за неудобств, причиненных соседям. Как подобает водопроводчику, я проследовал в грязной обуви по сверкающему ламинату внутрь квартиры. В сортире ощупал склизкие трубы, нарочито ругнулся. После под предлогом осмотра радиаторов переместился в спальню. Возле стены, отделявшей Чеботаря от владений Кошкиных, мною была замечена внушительная кастрюля с примотанным к ней мобильником. Вот оно – чудо враждебной техники. Ставишь сотовый на виброрежим и звонишь из любой точки земного шара. Такой мозгоправ только внешне кажется безобидным, а на деле изводит хлеще всяких инфразвуков. Однако Чеботарь вел не только акустическую, но и психологическую войну с соседями, подсунув в их почтовый ящик инструкцию от ужасного «мозгоправа».
– Это что за девайс? – обратился я к собственнику для завязки беседы.
– Соседей своих лечу, а то совсем оборзели.