Вадим Панов
Мистерия мести
– Так рано?
– Фраза означала, что Тина Александровна не собирается покидать пентхаус. Я проводил её до дверей, затем спустился в подземный гараж и уехал.
– Вы всегда уезжали, доставив хозяйку домой?
– Как правило, – не стал скрывать Торопов.
– Вы ведь личный телохранитель.
– Здание хорошо охраняется и снаружи, и изнутри. В пентхаус ведет отдельный лифт, который просматривается и видеокамерами, и охранниками, подняться незамеченным невозможно. – Алексей пожал могучими плечами: – У меня было право уехать.
– А если хозяйка вас не отпускала?
– Для охраны предусмотрены два изолированных помещения: спальня и кухня. Туда выведена тревожная кнопка. В случае необходимости мы врываемся в пентхаус за несколько секунд. Если бы Тина Александровна велела остаться, я провёл бы ночь в этой комнате.
Все его слова полностью согласовывались с показаниями начальника охраны.
– Как часто госпожа Мальцева оставалась ночевать одна?
– Не реже двух раз в неделю.
– Даже когда директор находился в Москве и ночевал в загородном доме?
– Да.
Тине удивительно повезло с мужем: любит до обожания и отпускает ночевать одну.
Я бездумно провёл пальцем по монитору планшета.
– Не реже… Но могло быть чаще?
– Могло, – подтвердил Алексей. – Однажды Тина Александровна ночевала в городе четыре дня подряд.
– За это время они виделись с мужем?
– Нет, только созванивались.
Вот это любовь!
– Госпожа Мальцева вела свободный образ жизни?
– Тина Александровна никогда не выходила за рамки приличий, – заученно ответил Алексей.
И я понял, что он врёт.
Торопов с хозяйкой не спал, но кое-что знает и говорить об этом «кое-что» не хочет. А это, в свою очередь, могло означать, что Тину или же её любовника телохранитель боялся больше, чем директора.
Такое возможно? Поразмыслив, я ответил скорее отрицательно, однако тему тем не менее развил:
– Госпожа Мальцева когда-нибудь обманывала мужа: говорила, что ночевала в квартире, а на самом деле проводила время по своему усмотрению?
– Откуда я знаю?
– Кому знать, как не вам.
– Тина Александровна почти всегда отпускала меня домой.
– Длительную и устойчивую связь скрыть от телохранителя невозможно. Вы должны были заметить хоть что-нибудь.
Он заметил, он очевидно заметил, но держался превосходно – репетировал. И обманул всех, кроме меня. Но у меня не было чем его прижать, а сдавать Торопова полицейским или охране Мальцева я не хотел: это моё расследование.
Придется ждать.
Тем временем Алексей оправился от удара и перешёл в наступление:
– Ваши подозрения не имеют смысла. В лифтовом холле пентхауса стоит видеокамера, ещё одна в самом лифте, ещё одна внизу, в большом холле. Охрана видит, кто куда идёт и когда выходит, а если не видит – смотрит запись. Начальник электронной службы отчитывается перед директором раз в неделю.
Прекрасная организация. Моё уважение к директору Мальцеву поднялось на невиданную высоту.
Но была закавыка: видеокамеры зафиксировали, как Тина вошла в пентхаус, но не заметили ее ухода. И охранники не заметили. И начальнику электронной службы оставалось лишь руками разводить. И когда какой-то беспощадный зверь кромсал супругу директора Мальцева на части, её личный телохранитель, вооружённые до зубов консьержи и начальник электронной службы пребывали в полной уверенности, что Тина спит в своей кровати.
День 2
Вы, наверное, удивитесь, но я совсем не трудоголик и посвящать всего себя работе не хочу, не буду и не собираюсь. Мне нравится моя профессия, при этом я нахожу её не только интересной, но и нужной – людям необходима правда, хотя бы в дозированных количествах. Да, я получаю гонорары, но при этом делаю кое-что полезное и потому спокойно принимаю даже такое нудное занятие, как слежка, когда по семь часов безвылазно сидишь в машине, ешь холодные бутерброды и писаешь в пластиковые бутылки. Я не считаю свои дни бесцельно прожитыми, но… Но я не жажду новых дел, не увлекаюсь ими настолько, чтобы забывать о сне, еде или бритье. И я не пускаю их в свою душу. Знаю, что преступления, которыми я занимаюсь, не проходят мимо, гадят, оставляют следы, но стараюсь их затирать, замазывать, не замечать… Слишком много подлости я уже видел.
И зла.
В общем, вы поняли: жилы на благородном поприще частного детектива я не рву. И даже несмотря на то, что первый день расследования начался рано – ради разговора с директором мне пришлось подняться ни свет ни заря, – правилам своим я не изменил: три встречи в день, и точка. Потому что только три разговора можно толком обдумать и сделать из услышанного полноценные выводы. А правильные выводы – на тот случай, если вы ещё не поняли, – ведут к результату.
Поэтому распорядок первого дня получился таким: сначала директор, потом цивилизованная горожанка Изельшприц, потом обед, потом Торопов, потом лавочка в Нескучном с планшетом на коленях и лёгкая дрёма, потом бар – одинокий табурет и стакан с виски.
Вы ошиблись, если подумали, что мне не с кем провести вечер. Есть. И компанию я легко нахожу, если желаю выпить и поболтать. И девушки знакомые присутствуют. Но первый день нового дела я всегда заканчиваю в одиночестве: определяюсь со своим пониманием происходящего, со своим отношением к нему и намечаю ходы на ближайшие дни. Так я поступаю даже в тех случаях, когда речь идёт о банальной супружеской измене, – привык.
Потом я заказал ещё виски, заказал такси до дома и лёг спать всего лишь в половине первого.
А всё потому, что ровно в полдень у меня была назначена встреча с Байконурычем, а Байконурыч терпеть не может опаздывать и опаздывающих.
– Смотрю, начал бриться по вечерам?
– Заказчику не нравится, – пробормотал я, поглаживая отросшую за ночь щетину. Точнее, пока ещё щетинку. – Вот и стараюсь соответствовать.
– Пытаешься довести директора?
– Просто развлекаюсь.
– Ты с ним увидишься сегодня?
– Скорее всего нет.
– То есть неопрятен на всякий случай?
– Ага, – подтвердил я и сделал жадный глоток свежевыжатого апельсинового сока.
Полдень – лучшее время для завтрака!
Мой собеседник вздохнул и покачал головой: он не разделял моей склонности к поздним завтракам и терпеть не мог неопрятных людей – хоть мужчин, хоть женщин. Особенно женщин. Которым он ещё мог простить опоздания, но не прощал неопрятности. Такие вот принципы.
Я ещё не рассказывал о Байконурыче? Нет? Странно.
Это человек, который всё замечает, то есть абсолютно всё, а сам остается невидимым. В буквальном смысле слова как в сказке. Нет, Байконурыч не колдун, колдунов не бывает, но он настолько обыденный, стандартный и непримечательный, что людские взгляды отлетают от Байконурыча, не успев передать информацию о нём в мозг. Или же эти взгляды просачиваются сквозь моего товарища – я не силён в физике.
Байконурыч худой как спичка, можно сказать – хлипкий, и поэтому в случае проблем, которые при его работе периодически случаются, сразу хватается за оружие. А если оружия нет, то бьётся предельно жёстко – Байконурыч знает столько грязных приемов, сколько их ещё не придумали. И – да, именно он обучил меня всем профессиональным штукам. И – нет, мы с ним не напарники. Байконурыч – самостоятельный, довольно известный в Москве детектив, и я его подключаю только в качестве привлечённого специалиста. Сейчас, к примеру, пользуясь своими старыми связями в полиции, Байконурыч перепроверял отчёты по нескольким последним часам жизни Тины Мальцевой. Я искренне надеялся, что он сумеет разгадать тайну её исчезновения из пентхауса, но, увы, этот орешек оказался моему товарищу не по зубам.
– Девушка твоя… Ну, точнее, не твоя, а Мальцева, оказалась с секретом. Её появление в пентхаусе подтверждено телохранителем, консьержами и видео. Тот факт, что она была дома ещё как минимум два с половиной часа, кое-как подтверждается сделанными за это время звонками.
– Кому звонила Тина?
– Мужу и этой… Израблюм.
– Изельшприц.
Байконурыч с деланым уважением оглядел мою голову и издевательски одобрил:
– Ты молодец – запоминаешь всякое. Как только такая память в стандартную черепушку помещается?
Ехидничать над моей светлой головой он мог долго, поэтому я решительно вернул себе контроль за разговором, задав давно назревший вопрос:
– Другие телефоны из пентхауса звонили?
Если у Тины была вторая жизнь, у неё обязательно должна была иметься вторая труба. В наш оцифрованный век без гаджетов никуда.
– Телефонисты неспособны локализовать именно пентхаус, – пожал плечами Байконурыч. – Но я подкинул идею полицейским, они запросили все звонки, которые были сделаны из здания, и теперь ковыряются. Отыщут подозрительную трубу – расскажут мне.
Век наш, конечно, цифровой, но старые добрые связи никто не отменял. И всё по-прежнему решается между людьми.
Мне не очень нравилось делиться с полицией своими идеями, но я понимал, что сажать за такую работу Байконурыча или садиться самому – глупо и неэффективно.
– Всё-таки думаешь, что Тина обманывала директора?
– В чём-то – обязательно, – кивнул я, накидываясь на омлет. Из-за этого несколько следующих фраз прозвучали невнятно. – Слишком много косвенных признаков.
– Все они могут иметь вполне невинное объяснение.
– Могут, – не стал спорить я. – Но тогда я хочу знать, почему она тайно покинула дом и как, чёрт побери, ей это удалось?
– Это вопрос дня, – вздохнул Байконурыч. – Кто на него ответит – сорвёт джекпот.
– Всё настолько плохо?
– Отвратительно.
А если Байконурыч говорит «отвратительно», дело действительно швах.
– Никто не видел, как Тина выходила из квартиры: ни консьержи, ни охранник у ворот, ни – что самое загадочное – видеокамеры. При этом людей можно обойти, трудно, но можно: консьержей – через чёрный ход, охранника – у ворот, воспользовавшись калиткой в переулок. Но у чёрного хода и у калитки стоят видеокамеры, а они Тину не видели.
– Предположим, Тина спустилась в гараж и села в чью-нибудь машину. На заднее сиденье или в багажник, так, чтобы её не разглядели при выезде.
– По дороге в машину её должны были увидеть три видеокамеры: в лифтовом холле пентхауса, в лифте и в гараже, но Тины на записях нет. – Байконурыч развёл руками: – Одним словом – чертовщина. Как раз по профилю твоего брата.
Он любит меня подкалывать Михаилом, который уже лет десять монашествует в подмосковном монастыре. Я не обижаюсь. Я сам скептически отнёсся к этому решению старшего, но это его жизнь и его выбор.
– Чертей ловить будем, когда они появятся. Хоть какие-то реальные зацепки по исчезновению Тины есть?
– Полицейские решили, что она подкупила ребят из наблюдения, вывернули их наизнанку, но ничего не добились. Парни клянутся, что денег не брали и с записями не химичили.
– А что им ещё говорить? – Омлет закончился, и теперь я медленно потягивал кофе. – Записи проверили, следы подделки не обнаружили, так что тому, кто это сделал, остаётся одно: не раскалываться. И мы ему ничего не предъявим.
– Согласен. – Байконурыч поморщился. – Короче, полиция оставила вопрос с исчезновением Тины открытым.
У второй по значимости загадки нет внятного ответа. У первой, впрочем, тоже. Зверское убийство однозначно говорило, что Тина погибла от рук маньяка, но как ему удалось заманить взрослую и умную женщину на тот чердак? Почему она пошла? Почему приложила усилия, чтобы её последний поход остался в тайне?
Разумные ответы наверняка есть, только я их пока не видел.
– Ты изучил взаимоотношения в семействе Мальцевых? – осведомился Байконурыч.
Он до сих пор считал себя моим наставником и постоянно проверял, не упустил ли я чего. Меня такая назойливость только радовала, поскольку лишняя проверка – дополнительный кирпичик в фундамент положительного результата. А раз Байконурыч заговорил о директоре, значит, что-то накопал, и я ответил выжимкой из сплетен горожанки Изельшприц:
– Директор жену обожал, а их свадьба изумила всех его друзей.
– Потому что свою первую жену директор тоже обожал.
– Ага.
Мой тощий наставник важно покачал головой.
– Я поговорил с некоторыми старыми клиентами, из тех, что вхожи в высшие сферы, и узнал наиболее распространённое мнение: Тина приворожила директора. Слово «приворожила» произносилось во всех разговорах.
– И роман, насколько я помню, развивался стремительно?
– Они познакомились на новогоднем корпоративе, куда Тина пролезла благодаря своему тогдашнему любовнику – начальнику департамента одной из структур Мальцева. Дело было в конце декабря. В конце января они с директором уже жили вместе, а в апреле сыграли свадьбу.
– Энергичная особа.
– Это ещё мягко сказано, – хмыкнул Байконурыч. – В директора Тина вцепилась мёртвой хваткой, вертела им как хотела, а в последнее время стала всё глубже и глубже влезать в дела компании.
– И тем могла помешать детям, – прищурился я.
До сих пор я об этом не думал. И, как выяснилось через пару минут, правильно делал.
– У Мальцева три взрослых сына, – сообщил Байконурыч. – Старший у отца на подхвате, средний в Думе заседает, младший доучивается в Оксфорде. Полицейские, конечно, попытались понять, насколько молодая мачеха мешала молодым Мальцевым жить, но копать им не позволили. Директор сказал, что сам разберётся, для семейных разборок ему ни полиция, ни частный детектив не нужны. – Байконурыч помолчал и с улыбкой продолжил: – Один из моих информаторов – архитектор известный, ему Мальцев мавзолей для Тины заказал.
Прозвучало настолько неожиданно, что я даже кофе поперхнулся.
– Вроде Тадж-Махала?
– Не, вроде ленинского. Только на крыше мраморная статуя Тины в двенадцать футов. Почти голая. – Байконурыч зевнул. – Я эскиз видел.
Я эскиза не видел, но понимал, что если Мальцев захочет, то выстроит под Москвой настоящее произведение искусства.
Приворожила? Я к колдовству и экстрасенсам всяческим отношусь с иронией, но сейчас в голове всплыло именно это слово: «приворожила».
А Байконурыч тем временем собрался. Отставил опустевший чайник – днём он пил исключительно зелёный чай, – не вставая, повесил на плечо сумку, сунул мне твёрдую ладонь попрощаться и негромко осведомился:
– Ты знаешь, что тебя пасут?
– Не знал, но не удивлён.
– Я оторвусь, если они сдуру за мной пойдут. Тебе помочь от них избавиться?
– Плевать.
– Как скажешь.
Расставшись с Байконурычем, я заказал ещё кофе, выпил половину и звонком подтвердил Эдуардику – танцевальному тренеру Тины, – что выезжаю. Разумнее было бы отправиться на место преступления, посмотреть, где убивали Тину, и попытаться представить – как. Но ехать одному, честно говоря, не хотелось, и обращаться к полицейским тоже. В общем, я решил повременить и направился в танцевальный зал.
Однако толкового разговора с расстроенным Эдуардиком, без конца прижимающим платочек то к носу, то к глазкам, не получилось.
Да, Тина Александровна приезжала часто. Да, не реже трёх раз в неделю. Да, платила хорошо. Да, талант у неё был, и если бы Тина Александровна начала заниматься танцами в детстве, могла вырасти в чемпионку. Или в звезду.
Стандартные до зевоты ответы, произнесённые стандартным до зевоты тоном, ничего интересного. Вытащить что-нибудь внятное из опечаленного смертью выгодной клиентки тренера не получилось. И даже переход к провокационным вопросам ничего не дал.
Нет, Тина Александровна никогда не просила «прикрыть» её от внимания мужа, как вы могли такое подумать? Она была счастлива в браке… Ну, насколько женщина может быть счастлива с мужчиной. Разница в возрасте? А что в этом противоестественного? К тому же директор Мальцев – весьма импозантный мужчина… Вы с ним знакомы?
В общем, я изначально догадывался, что визит к Эдуардику станет пустым, а о встрече договорился исключительно для того, чтобы посмотреть, куда ездила Тина три раза в неделю. Что её тут привлекало? Не Эдуардик же. И, безусловно, не танцы – уж в ком в ком, а в целеустремленных провинциалках я разбираюсь, насмотрелся за последние годы и готов поставить сотню против пластикового стаканчика, что Тину в зал тянула отнюдь не ностальгия по детским мечтам.
Ей здесь что-то было нужно.
Вопрос – что?
Здание, в котором Эдуардик снимал зал, пряталось в глубине двора. Сейчас утопало в зелени, зимой уныло серело среди оголившихся кустов и деревьев. Раньше служило районным клубом, теперь было под завязку наполнено детскими кружками. Но вряд ли Тину привлекали курсы выжигания по дереву.
Я вышел на крыльцо и сразу же упёрся взглядом в громаду жилого дома. Где-то в нём прячется уютная квартира для приятных встреч? Маловероятно, конечно, но проверить нужно.
Классические милые и всё замечающие бабушки из центральных московских двориков исчезли, во всяком случае – из этого. Их место заняли чернявые мамочки, наполняющие тенистые уголки скверов гортанным перекрикиванием о чём-то. Расспрашивать их не имело никакого смысла, поэтому я отправился по консьержам, но только один из них припомнил: «Видел девку несколько раз во дворе («девку» – слышал бы его директор Мальцев!) – плясать ходила к гомику». – «Одна приезжала?» – «Пару раз одну видел, ещё несколько раз с жлобом каким-то». Жлоба – Торопова – консьерж опознал без колебаний. И рассказал, что во двор Тина и Алексей всегда заходили пешком, что вызвало у меня вполне понятное недоумение.
Въезд во двор закрывал шлагбаум, но Тина была женой Мальцева и легко могла устроить себе ключ. Но не устроила, оставляла машину снаружи. Почему? Потому что на улице машина, например приехавшая во внеурочное время, не привлекает внимания. А когда пешком выходишь из арки, обитатели двора или Эдуардик, если вздумает смотреть в окно, – все будут уверены, что ты уехала.
А ты осталась, чтобы…
Чтобы что?
Я прошёл через арку и оглядел улицу. Универсам? Смешно. Магазин по продаже сотовых телефонов? Вряд ли. Кафе напротив? Аптека? Ночной клуб? Магазин штор? Подождите, подождите… Клуб?
Интересно…
Интересно по двум причинам. Во-первых, я ничего о нём не слышал, несмотря на то что в силу профессиональных обязанностей ночную Москву изучил неплохо. Во-вторых, клуб о себе не кричал, а сообщал благородной золотой табличкой у отделанной под дуб двери – в наши дни подобный стиль встретишь редко.
«Переплетение».
Тыркаться в очевидно запертую дверь я не стал, не мальчик. Чинно подождал, когда у подъезда остановится машина – новенький «БМВ», и спокойно просочился вслед за прибывшим в ней гостем. Недалеко, к сожалению, просочился, всего на два шага вглубь, где и был остановлен бдительными стражами.
– Полиция?
– Частный детектив, – машинально ответил я.
Напрасно ответил, потому что честное признание наполовину снизило уровень вежливости громил.
– Ищешь чего? – перешёл на «ты» тот, кто стоял ближе.
А его белобрысый компаньон выразительно потер руки – здоровенные лопаты, которые можно было бы запросто приспособить к шагающему экскаватору.
– По личному делу. – Я попытался улыбнуться, но вышло криво. – Хотел бокал холодного белого вина выпить и посмотреть, можно ли сюда с девушкой вернуться.
– Можно, если есть активированная членская карточка.
– Её можно купить?
– Выдаем бесплатно.
– Дайте две.
– Понравилось?
– У вас красивый холл.
Помещение и в самом деле было отделано со вкусом, но моя лесть, увы, результата не принесла.
– Карточки выдаются бесплатно, но только по рекомендации членов клуба. До свидания.
К сожалению, единственный человек, который мог дать мне рекомендацию, – тот самый владелец новенького «БМВ», вместе с которым мы и заявились в «Переплетение», – давно скрылся за следующими дверьми, и мне пришлось ретироваться.
– Всего хорошего.
– Возвращаться не нужно.
– Я понял.
– Ты мне сразу приглянулся, чел, в тебе ещё жив инстинкт самосохранения.
Толстая лапища легла на моё плечо, развернула и плавно подтолкнула к выходу. Громила продолжал разглагольствовать и не заметил, как, разворачиваясь, я собрал со стойки несколько визиток. Для чего? Не смогу объяснить – сработала интуиция. «Переплетение» показался мне странным, и я решил посмотреть, какие заведения рекламируют его посетителям. Возможно, не менее странные?
Но разглядывать добычу на улице я, как вы понимаете, не стал. Сунул визитки в карман, обошёл здание и с улыбкой приблизился к одинокому грузчику в кожаных штанах, жилетке и красной бандане, уныло опустошающему грузовой фургон в заднюю дверь «Переплетения».
– Привет.
Грузчик, который как раз примерялся к очередной коробке, отставил неинтересную ношу, смерил меня подозрительным взглядом, поразмыслил и выдал:
– Да пошёл ты.
Но к коробке не вернулся, очевидно ожидая продолжения увлекательного разговора.
Парень был мелким, но жилистым, сложением напомнил Байконурыча и мог оказаться столь же опасным в драке, поэтому хамить в ответ я не стал.
– Пошёл бы, да поболтать надо.
– Чиста выведать че, в натуре?
– Типа.
Грузчик жестом предложил мне выйти из поля зрения видеокамеры, поправил бандану и с ходу заявил:
– Мля, чел, у тебя денег есть? – От такой прямоты я слегка опешил. – Забесплатно трындеть не стану, сам видишь: мне, в натуре, некогда.
Внешностью и манерами обладатель красной банданы совсем не походил на заурядного грузчика: странный жаргон, многочисленные татуировки на руках, теле и даже голове – всё это сложилось у меня в предельно правильный вопрос:
– Ты как тут оказался? Чего с ящиками возишься?
Тон я использовал слегка удивлённый, словно прекрасно знаю, к какому именно байк-клубу принадлежит конкретно этот парень, и не могу поверить глазам, увидев его таскающим ящики.
– Ты наш, что ли? – удивился в ответ татуированный.
– В общем да, но сам по себе, – туманно ответил я, лихорадочно припоминая всё, что знаю о мотоциклах, байк-клубах и прочих деталях этой самобытной субкультуры. Но припоминать не понадобилось.
– Вечно вы, челы, особняком держитесь, – скривился мой собеседник. – Нет чтобы толпой, как все умные давно делают, вы всё поодиночке паритесь.
– Тебе тоже никто не помогает, – брякнул я и сдуру чуть всё не испортил.
– Смешно, в натуре? – окрысился татуированный.
– Удивляюсь просто.
– Удивляйся сложно, мля, если получится. – Странный грузчик с ненавистью покосился на вполовину опустошённую «Газель» и угрюмо сообщил: – Проигрался я здорово, вот и отрабатываю, как лошара. Два месяца тут на посылках вкалываю.
– То есть деньги нужны?
– А ты заплати.
Я протянул татуированному сотенную бумажку и фотографию Тины:
– Девчонка в клуб ходила?
Честно скажу: ожидал увидеть настороженность. Все нормальные люди напрягаются, когда им показывают фотографию недавно убитой женщины. Но я конкретно переоценил уровень влияния средств массовой информации конкретно на этого человека: обладатель красной банданы понятия не имел о смерти Тины Мальцевой. И это несмотря на то, что её фотографиями пестрели газеты и был забит весь Интернет.
– Запал, что ли?
– Вроде того, – вывернулся я.
– На неё все западают, хоть она и чёлка, – гыкнул татуированный. – Сладкая шалава, но не для тебя, лошара.
– Я недостаточно денежный?
– С баблом у неё самой всё супер, – махнул рукой грузчик. После чего снял бандану и вытер ею лицо. То ли от разговора умаялся, то ли просто так. – Она сама выбирает, с кем, а нас с тобой от швейцара не отличит, наглая тварь. Кто мы для неё, мля? Пыль!
– Когда она была тут в последний раз?
Мой собеседник протёр банданой шею и выразительно посмотрел на меня. Пришлось расстаться ещё с одной сотней.
– Давно её, суку, не видел, небось на Сейшелах каких греется с новым хахалем. Но когда в городе – гуляет так, что мало не покажется. В «Переплетении» много чего видели, да и Бенций – выдумщик, каких поискать, но эти шалавы зажигают так, что даже ко́нец торчит.
«Эти шалавы»! Всё-таки у Тины была подруга!
– Все человские ведьмы на сексе помешаны, но эти двинуты капитально. Трахаются со всем, что хоть чуть-чуть поднимается.
«Нет, не со всем. Нам с тобой, по твоему же собственному утверждению, не светит. И мне до зарезу необходимо выяснить, кого выбирала Тина».
– С кем она сейчас развлекается?
– Понятия не имею.
Вопрос был важным, поэтому я не задумываясь вручил татуированному две сотенные и заговорщицки прошептал:
– Меня только за этим и послали.
– Выяснить, с кем она спит?
– Мужик один взволнован…
– Ха! – Обладатель красной банданы ощерился, продемонстрировав жёлтые зубы, и хлопнул себя по ляжкам. – Было бы за что волноваться: шалаву эту не переделаешь, а до ржавых качков ему не дотянуться.
– До кого?
– Фарш! Ты где застрял, мерзавец! Хватит бездельничать!
– Всё, чел, бывай.
Татуированный подскочил к фургону, схватил коробку и помчался в клуб; мой вопрос: «Что за ржавые качки?» – повис в воздухе; в дверях чёрного хода нарисовалась мощная фигура охранника.
Жаль, но продолжения интервью не будет.
Я медленно вышел на улицу и поднёс к уху зазвонивший телефон.
– Да?
– Видишь через улицу кафе «Магнолия»? – осведомился женский голос.
– Да.
– Зайди в него.
Короткое предложение завершилось короткими гудками.
Зайти?
Работа приучила меня не отказываться от неожиданных предложений, и поэтому я не спеша перешёл улицу, вежливо пропустив несколько автомобилей, вошёл в кафе и уверенно направился к нужному столику. Женщину я определил без труда. И вовсе не потому, что она не спускала с меня глаз и продолжала вертеть в руке телефон, – просто я проницателен и умён.
Я без спроса опустился за её столик и обаятельно улыбнулся:
– Юрий Федра.
– Знаю.
– А я вас – нет.
Девушка? Нет, всё-таки женщина – выглядела она потрясающе, но её юность, даже поздняя юность, осталась далеко позади. Не меньше тридцати лет, но точнее определить сложно: мешал идеальный макияж. Глаза живые, кожа ещё гладкая, но морщинки вокруг глаз подло сдают возраст. И строгий брючный костюм мешает – официальная одежда добавляла моей новой знакомой, точнее пока ещё незнакомой, несколько лет. Но в целом – выше всяких похвал. Густые каштановые волосы собраны в строгую причёску, но наверняка способны волнующе упасть на плечи. Или разметаться по белизне подушки. Лицо узкое, но не маленькое, приятное. Большие карие глаза, тонкий нос, резко очерченные губы, красивая линия подбородка…
– Меня зовут Мира Кротова.
– Мария?
– Мира.
Представилась она настолько профессионально, что я легко угадал род занятий красавицы:
– Полиция?
– Следственный комитет.
Ну, почти угадал: всё равно блюститель порядка. Образно выражаясь, конечно.
– Я занимаюсь убийством Тины Мальцевой.
– Официально?
Мира промолчала, что стало наилучшим из возможных ответов: конечно нет. Официально делом занимается полиция, но, учитывая влияние директора, комитет попросили подключиться к расследованию. Ничего удивительного. Странно, что меня ещё не навестили ребята из ФСБ.
Я попросил официанта принести кофе и светским тоном осведомился:
– Следили за мной?
Мне хорошо удаются такие вот небрежные вопросы: вроде ничего особенного, но звучат резко, неожиданно, ставят разговор с ног на голову, показывая, что я подмечаю гораздо больше, чем показываю. Однако смутить госпожу Кротову не удалось.
– С того самого момента, как ты вышел из офиса директора, – легко ответила Мира.
И очень естественно перешла на «ты».
– Почему решила со мной познакомиться?
Я тоже умею уменьшать расстояния.
– Потому что меня тоже выставили из «Переплетения».
– Даже тебя?
Почему меня выгнали, понятно – сироту всякий обидит, а вот выпереть за порог взявшего разбег следователя весьма затруднительно. Покровители у владельцев скромного «Переплетения» должны быть чудовищно высокого ранга.
– Мне сказали, что клуб частный и войти я могу только по решению суда, – честно ответила Мира. – А когда я попыталась надавить, моё же начальство велело не рыпаться.
– А суд?
– У нас нет никаких оснований, – развела руками красавица.
– Не смеши меня.
– Говорю как есть.
Обалдеть. Я прекрасно понимал, что «понимающий» судья выдаст «правильному» следователю ордер на основании даты в календаре, и то, что Мира до сих пор топталась у порога, говорило о многом.
Мне безумно захотелось просмотреть украденные в холле столь интересного заведения визитки, но я мужественно сдержался.
– Ты тоже догадалась, что Тина не просто так таскалась к Эдуардику?
– Не считай себя самым умным.
– Хотел сделать тебе комплимент.
– Я сама кого хочешь сделаю.
– Не обижайся.
– И в мыслях не было. – Мира повертела в руке телефон. – Я просто раздосадована: всё сделала правильно, нашла зацепку, раскрутила её, вычислила клуб – и тут облом.
– Что тебе нужно, чтобы войти в клуб?
– Стать помощником президента.
– Слова Мальцева будет достаточно?
– Нет.
– Всё настолько плохо?
– Гораздо хуже, чем ты можешь себе представить.
Ладно, проверим.
Я допил кофе и с хитринкой осведомился:
– Теперь, когда мы познакомились, слежку снимешь?
– Тебе же спокойнее, когда поблизости ошивается пара крепких вооружённых парней.
– Я одиночка, не люблю гулять в компании.
– Считай, что ты уже один.
– Так просто?
Мира пожала плечами:
– Мне не нравится слышать, как взрослые мальчики говорят: «Я позвоню директору Мальцеву».
– Подрабатываешь чтением мыслей?
– Знаю, как ты можешь на меня надавить.
Выглядела госпожа следователь строго, но держалась на удивление свободно, шутила и тем располагала к себе. Я провел с Мирой всего несколько минут, но не отказался бы встретиться ещё.
– Сходим завтра на свидание?
– В смысле: тебе нужно съездить на место преступления?
Она нравилась мне всё больше и больше.
– Да, именно туда.
– Назначай время.
* * *
Несмотря на то что день получился насыщенным, по дороге домой я всё-таки провел ещё одну встречу. Сначала планировал оставить её на завтра, но не удержался, поехал, поскольку не ожидал найти визитку этой лавки в частном ночном клубе с не пробиваемой даже для директора Мальцева крышей. Да и вообще, если честно, не ожидал увидеть хоть где угодно визитки этой лавки, потому что, в моём понимании, у настолько маленького магазинчика их попросту не могло быть. Нет, нет и нет! Неоткуда им взяться!
Лавка «неПростые сувениры» располагалась на соседней с моей родной улице, занимала небольшое помещение с единственной витриной, и я тысячи тысяч раз проходил мимо: и школьником, и студентом, и знаменитым детективом. Пару раз хотел зайти, но почему-то не получалось, и вот – такой оборот: маленький законопослушный магазинчик распространяет рекламу в ночном заведении для богачей. Так и вижу эту картину: в шесть утра из дверей «Переплетения» вываливается усталый мачо с двумя завидными красотками в обнимку и громко распоряжается: «В «неПростые сувениры» гони! Хочу подарков девочкам прикупить!» Оценили юмор?
Но главный шок, как оказалось, поджидал меня внутри. Потому что только там выяснилось, что владел магазинчиком Евгений Стальевич Хамиев, который жил в соседнем подъезде, приятельствовал с моими родителями, и при встрече мы обязательно раскланивались.
