Вадим Степанов
Не быть волшебницей
Не быть волшебницей
Глава 1. Внезапное открытие
В этой жизни ты можешь быть либо создателем, либо потребителем. И кто знает, что принесет больше счастья. Быть может, иметь возможность пользоваться трудом других людей, восхищаясь их фантазией и умением, радует больше. Но те, кто создают, понимают, что рабство от чужих иллюзий не может быть настоящим счастьем.
Так же рассуждала и Лана. И тем труднее ей было существовать в этом мире. В мире, где юной девушке предлагалась только одна роль – хранительница очага. Будучи еще ребенком, Лана усвоила, что от девочек не требуют особых навыков в тяжелых работах или учебе. Главное для девочки – усвоить этикет, хорошо выглядеть и иметь тягу к домашнему хозяйству. Стоит ли говорить, что все эти правила приводили Лану в ужас. С этикетом у нее сразу не задалось. Ей было гораздо интереснее проводить время с местными мальчишками, которые без конца соревновались то в метании камней, то в стрельбе из лука. А больше всего Лане нравилась верховая езда. И естественно, что наряды от такого времяпровождения приходили в абсолютную негодность. Но до поры сестры и мать смотрели на Лану снисходительно, как на ребенка, не особо переживая о ее будущем. Пока ей не исполнилось семнадцать. И началось. Мать Ланы следила за каждым шагом своей младшей дочери. Теперь было важно, чтобы она себя не просто хорошо вела, но и пристойно. Ведь теперь она представляла интересы семьи, у которой на выданье были три взрослые дочери. Но по поводу самого брака Лана не переживала. По правилам, ей можно было выйти замуж в порядке очереди после своих старших сестер. И если старшая – Роза – имела большие шансы скоро связать свою жизнь с достойным кавалером, то средняя – Марта – из-за абсолютного пренебрежения к общественным мероприятиям рисковала остаться старой девой, а заодно и утащить в это болото свою младшую сестру. Впрочем, Лане это казалось даже лучшим исходом. Провести остаток жизни домохозяйкой ее совсем не устраивало. Тем более в жизни Ланы была настоящая страсть, которая с семейной жизнью мало сочеталась.
Ее увлекали науки. Когда мальчишки с ее двора один за другим стали пропадать с улицы, Лана, будучи еще ребенком, не понимающим, отчего происходит такая несправедливость, тоже попросилась в школу. Отец тогда сурово посмотрел на дочь и отправил за разъяснениями к матери. А та, рассмеявшись, объяснила, что для девочек существуют другие науки, которые «глупым мальчишкам» в школах не преподают.
Однако же науки эти оказались на редкость просты и неглубоки. Они больше требовали навыка физического, чем работы ума. На первых порах Лана сопротивлялась всем этим «искусствам вышивания» и «домоводческим мудростям». А потом быстро поняла, что освоить их не составит для нее особого труда, и, как и любой предмет, стала разбирать системно и без эмоций. Мать ругала младшую дочь, что та делает все «без души» и «механически». Но платья получались красивыми, а пироги – вкусными. И Лану на какое-то время оставили в покое. Освоив обязательную программу, которую от нее требовали домашние, она стала любопытствовать о науках, которые преподают мальчишкам. И вдруг обнаружила, что преподают им что-то гораздо более интересное и нужное, нежели «этикет хорошей хозяйки» и «искусство веерного флирта».
Лана стала просить у вчерашних друзей по уличным играм учебники. И те, хоть и не понимали, что может быть интересного «в скучной арифметике» и «окружающей философии», давали ей эти учебники.
Для Ланы открылся новый мир. Она узнала, что живет на большом острове, который находится в огромном океане, и окружен этот остров другими островами поменьше, где тоже живут люди. И что их мир не один. Таких миров великое множество, но попасть в эти миры невозможно. Правда, Лана так и не поняла, почему. Но вот что она усвоила: их мир состоял в союзе еще с пятью другими мирами, которыми управлял великий волшебник Уан. Так косвенно она узнала о существовании магии. В каждом мире был свой наместник, который подчинялся Уану, платил ему налоги и следил за исполнением приказов.
Лану так впечатлило это неожиданное открытие, что она сразу все рассказала сестрам и матери. Но те лишь пожали плечами. А мать еще и отругала, что ее младшая дочь забивает свою голову всякими ненужностями. «Политика для мужчин и бездельников, – сказала она. – Нет ничего скучнее ее».
Лана была с этим в корне не согласна. Как может быть скучной такая информация? Вокруг миры! Магия! А что ей уготовила жизнь? Болото унылых приемов, женские форумы и сочинение кулинарных книг. Нет, Лана была не согласна с такой участью.
И хоть девочек и не брали в школу, но, пользуясь своим обаянием и подросшими друзьями, она смогла достать все книги, которые выдавали ученикам. Она теперь знала все, чему учат в школе. Поняла принцип изучения мира, оценила, как его раскладывают на составляющие, систематизируют данные по процессам и принципам. Но ей хотелось узнать больше. И однажды она решилась вломиться в школьную библиотеку. Конечно, ее сразу поймали. Но попечитель Грюдав, который отвечал за сохранность библиотеки, был старым другом семьи Ланы и не стал поднимать шум. Более того, он не видел ничего страшного в тяге подростка к учебе. Он поговорил с отцом Ланы и предложил контролировать ее нетипичную страсть путем дозированного допуска к информации, которая хранилась в библиотеке школы. Отец согласился, а Лана была на седьмом небе от счастья. Теперь все дни (а иногда и ночи, если удавалось вынести книгу) она проводила за чтением новых книг. Это были самые счастливые годы в ее жизни. В семнадцать лет она уже свободно читала на разных языках, знала строение человека и животных, понимала физику небесных тел. И только магия была все так же не известна. Книг по волшебству не было, а сама тема почему-то считалась неприличной. Но Лана была очень упорной девочкой. Она знала, что если есть явление, то оно обязательно должно где-то проявиться. И однажды совершенно случайно она подслушала разговор двух мужчин в бакалейной лавке. Те восхищались новой работой мастера Кингли – известного в их мире часовщика. Один из говоривших демонстрировал другому новый блестящий хронометр с позолоченной стрелкой и украшенным узорами безелем. В разговоре очень хвалили искусство мастера, и все восхищались его необычными камнями, благодаря которым часы могут работать без завода несколько недель. Один из говоривших настаивал, что это, безусловно, волшебные камни, ведь никак иначе такую особенность не объяснить.
И голодный до слова «волшебный» слух Ланы зацепился за эту ниточку. Теперь она стала одержимой часовым делом. Она нашла все книги, где так или иначе упоминалось о часах, разобрала подаренный ей когда-то будильник, очень дорогую и редкую вещь в их мире. Но ничего волшебного она так и не смогла найти. Но зато теперь она знала точно, что без завода часы могут ходить очень короткое время. А если они ходят долго, значит, здесь действительно может быть замешана магия. И девушка жаждала познать ее во что бы то ни стало.
Она выяснила адрес мастера Кингли и стала уговаривать отца отвезти ее к нему. Отец не был в восторге от нового увлечения дочери. Но, на счастье Ланы, готовилась пышная церемония свадьбы Розы, и наличие странной младшей сестры в доме только мешало. Ведь Лана не горела желанием принимать участие в приготовлениях, она, словно одержимая, ковыряла свой дорогущий будильник и все время что-то записывала в тетрадь. Мать решила, что ничего плохого не случится, если дочь ненадолго покинет дом, и отец, который и сам был рад оказаться подальше от нервных барышень в преддверии свадьбы, повез Лану к часовому мастеру.
Мастер Кингли принял их добродушно. Он был занятой человек, но вежливый. К тому же он получил заказ от отца Ланы починить будильник, который та разломала. Однако когда он понял, что девушку привел в ее дом не праздный интерес, а конкретная цель, то обходительности поубавилось. Лана напрямую спросила мастера про магические камни, которые тот использует в работе, чем не на шутку разозлила часовщика. Ей было невдомек, что секреты такого рода не просто опасны, но еще и являются коммерческой тайной, которую любой делец будет охранять как зеницу ока. Мастер Кингли заявил, что даже своим ученикам он не открывает всех тайн, хоть и позволяет им иногда помогать в обработке магических камней. Лана, не задумываясь, попросилась к мастеру в ученицы. Но часовщик лишь рассмеялся на ее просьбу, ответив, что ученик должен обладать определенной усидчивостью, навыками тонкой и сложной физической работы. И уж, конечно, он не может быть девчонкой, которая способна разве что на работу по дому. Тогда Лана предложила себя в качестве домашней работницы с обязательством по уборке и готовке. Тем более что лучше ее в этом деле никого нет на целом острове. Мастер подумал и согласился дать девочке шанс, пусть и с испытательным сроком. Теперь Лане надо было уговорить отца оставить ее и вернуться домой одному. Она знала, что отец более мягок в решениях, чем мать, и им можно легко манипулировать. И хоть она никогда не пользовалась этим приемом, на этот раз для нее это было действительно важно.
Собираясь домой, отец застал младшую дочь в слезах. Как любой любящий отец, он тут же стал выяснять, в чем причина такого расстройства. И Лана поведала, используя свои самые жалобные выражения лица, как тяжело ей приходится в доме, как непросто ей среди людей, которые ее совсем не понимают. Ей так плохо бывает, что она даже подумывает, что этот свет не для нее. Безусловно, такие слова дочери напугали отца, и он тут же пообещал сделать все, чтобы Лана могла почувствовать себя лучше. А дочь, скромно потупившись, попросила оставить ее возле часовщика, где ее будут окружать близкие вещи. А когда придет ее очередь для замужества, она вернется. Отец долго думал, насупившись, как поступить. Он понимал, какой скандал его ждет со стороны благоверной, когда он вернется один. И все-таки он решился. А Лана, пребывая на седьмом небе от счастья, осталась подле мастера Кингли на первых порах простой домработницей.
В течение нескольких месяцев Лана готовила, убирала и помогала по хозяйству в доме часовщика. В свободные минуты она тайком штудировала позаимствованные из библиотеки мастера Кингли книги и жадно смотрела в сторону мастерской. Со своей работой она справлялась хорошо, и часовщик очень быстро отменил ее испытательный срок, сменив его на обычный с окладом. Однако, когда Лана заикнулась про то, чтобы попробовать себя в учениках, он наотрез отказался, сказав, что у каждого свой талант, а у девушки он определенно в домашнем хозяйстве.
Но Лана не собиралась сдаваться. Прошло почти девять месяцев, и она благодаря прочитанным без спроса книгам освоила почти всю теорию часового дела. И хоть это было не то же самое, что практика, основы она понимала. Единственное, она так и не смогла нигде найти упоминания о волшебных камнях и их свойствах. Видимо, эти знания хранились в каких-то закрытых библиотеках мастера. Но однажды Лане улыбнулась удача. Один из учеников мастера заболел и был выгнан из мастерской до полного выздоровления. Но вверенная ученику работа имела особую важность в процессе производства часов. И передоверить другим ученикам, занятым на других фронтах этого сложного процесса, эту работу мастер Кингли не мог. И тут на сцене показалась Лана с предложением выполнить работу ученика. Само собой, часовщик не поверил, что домработница может выполнять сложную работу обученного подмастерья. Но Лана предложила попробовать, и мастер из любопытства согласился. Работа заключалась в калибровке часового маятника, который должен был своим размеренным ходом точно отсчитывать секунды. Лана очень боялась, что не справится с делом. И даже не сразу сообразила, за что в первую очередь хвататься. Но, собравшись с мыслями, она вспомнила схемы и прочитанные инструкции. Конечно, первая калибровка проходила долго, но в конечном итоге у Ланы все получилось. Мастер придирчиво проверил результат и ахнул. Точность настроенного девушкой маятника была невероятна. Часовщик попросил Лану откалибровать другой механизм, и результат получился такой же. Только теперь процесс пошел быстрее у приловчившейся к мелким деталям Ланы. Мастер Кингли освободил девушку на весь оставшийся день от домашних дел и оставил в мастерской калибровать маятники.
А на следующее утро он пригласил ее в свой кабинет для обстоятельной беседы. Лана не стала врать и отпираться и честно рассказала мастеру, что науку освоила по прочитанным без спросу книгам. Но сделала она это не из корыстных побуждений, а для того лишь, чтобы прикоснуться к прекрасному миру изготовления часов. Про поиск магии и интерес к волшебным камням она решила промолчать. Часовщик долго разглядывал девушку, размышляя, как поступить с ней. Конечно, ему не нравилось, когда кто-то без спросу пользовался его базой знаний. С другой стороны, она никогда не скрывала свой интерес, да и работу свою домработницей выполняла честно и хорошо. Мастер решил не наказывать никак Лану, а даже наоборот, учитывая ее очевидный талант, сделать исключение и попробовать обучить всем тонкостям часового дела. Это был самый счастливый день в жизни девушки.
А дальше началась тяжелая работа. Часовщик испытывал Лану на прочность, давая ей все более сложные задания. Но девушка с радостью бралась за работу и почти никогда не подводила учителя. Только одно у нее получалось плохо – она никак не могла зафиксировать поворотную головку механизма, который крепился хитрой пружинкой и все время норовил выскочить или заклинить. Но в остальном ее успехи не могли не радовать мастера. Всего за пару месяцев она освоила работу опытного помощника и могла практически без подсказок собрать собственный часовой механизм. К слову, сломанный ею же будильник она не просто смогла починить, но и усовершенствовать, установив вместо противного треска, который звучал на пробуждение, прекрасную мелодию.
Мастер Кингли по достоинству оценил успехи своей помощницы и в ночь перед ее днем рождения пригласил в мастерскую, чтобы вручить подарок. С загадочным видом он протянул девушке маленькую деревянную коробочку, в которой лежали три небольших кристалла.
– Это волшебные камни?! – воскликнула Лана, не веря своим глазам.
– Да, – улыбаясь, ответил мастер, – это они. Вот этот розовый называется стеалит, синий дымчатый – оридиан, а этот, – мастер взял в руки крошечный белый камень, – тимерист. Это очень редкий и самый важный в моей работе камень.
– А какие же у них свойства?
– Я расскажу, – возвращая белый хрусталик на место в коробочку, заверил мастер, – но не сегодня. Сегодня это просто красивый подарок на твое совершеннолетие.
Лана совсем забыла, что ей исполнилось уже восемнадцать. Время летело стремительно и быстро. Раньше она мечтала, что станет взрослой и будет делать, что захочет. А сегодня ей хотелось вернуться в то время, когда ей было десять и впереди было еще столько времени на изучение всего и вся. Ей так много еще надо узнать про свой мир. Было немного грустно вспомнить про свой возраст. Но этой ночью Лана ложилась спать счастливой. Впервые за все время она смогла прикоснуться к великому и неизведанному, что так тщательно скрывалось от людей, – к магии. Она долго не могла заснуть, не переставая разглядывать свои сокровища в тусклом свете свечи. Но даже когда непослушные веки начали слипаться, она убрала камни в коробочку и положила их под подушку. Теперь она никогда не расстанется с ними.
А утром она начала постигать непростую науку магии. Это оказалось совсем не так просто, как изучать обычные науки. Мастер настаивал, что для работы с этой сложной субстанцией в первую очередь надо выработать чувствительность к этим предметам. Лана должна была научиться чувствовать энергию камней, уметь различать ее по силе и направлению. И это было очень сложно. Ведь чувства не опишешь формулами и не разберешь на составляющие. Для Ланы это было новое ощущение – понимать, что тебе что-то совсем не дается. Она злилась на себя и нервничала, когда не могла разобраться в своих ощущениях и использовала неправильные камни или делала что-то не так. Первые часы, которые ей наконец поддались, обладали возможностью очень долгого и точного хода, но, к сожалению, шли в обратном направлении.
– Ничего страшного, – успокаивал мастер. – Ты слишком торопишься. Ты и так все быстро усваиваешь. Но это магия, здесь невозможно получить все нахрапом. С опытом у тебя будет получаться все лучше и лучше.
Но Лана не хотела ждать, а снова и снова разбирала свои первые часы, меняя местами камни и перевинчивая шестерни. Ей казалось, что вот-вот – и она поймет, как собрать правильные часы с настоящей магической силой. Она была согласна с мастером, что ей нужен опыт. И она пыталась набраться его в самое короткое время. И вот однажды у нее получилось. Это были даже не часы в обычном понимании. Лишь механизм без корпуса и с одной секундной стрелкой. Но он работал точно и именно так, как задумывалось Ланой.
Мастер Кингли проверил работу помощницы и похвалил ее. Она действительно справилась. Убрав собранный Ланой механизм в нижний ящик стола, он достал из верхнего, запертого на ключ ящика маленькую записную книжицу.
– Здесь, – проговорил он, – гораздо больше, чем просто часовое дело. Здесь собраны и описаны все свойства и возможности нашего магического ремесла. Эта книга – твое посвящение. Мы не используем все возможности камней. Нам запрещено, да и не очень нужно. Но ты должна понимать, что наши возможности могут быть гораздо больше, чем просто собирание работающих без завода часов. Эта книга не инструкция, и вряд ли ее можно использовать как пособие. Наши знания давно утрачены. Но память о том, что могли делать часовщики, зафиксирована в этой книге. И хоть описаны они притчами и сказками, знай, что магия там была настоящая.
Лана взяла книгу у мастера и поблагодарила его.
Теперь ее свободные часы и минуты проходили между строк этой рукописной хрестоматии. Лана перечитала эту книжку много раз и все не могла поверить, что магия может быть способна на такие чудеса. Магия создавала и разрушала планеты, исцеляла и убивала, меняла людей, меняла места. Магия могла сделать все, чего бы ты ни пожелал. И как возможно, что все эти знания утрачены?
Теперь у Ланы появилась новая цель. Она решила восстановить эти знания. Магии не место на пыльных полках и в карманах пиджаков. Магия должна творить и властвовать. Начать девушка решила с самой первой истории, где некий неизвестный волшебник мог управлять течением времени, ускорять его по своему желанию или замедлять. И девушка уже стала подбирать камни для своих экспериментов. Но ее опыты были прерваны неожиданным появлением отца. Отец принес радостную, но только не для Ланы, новость. Ее средняя сестра Марта, на нелюдимость которой Лана возлагала большие надежды, неожиданно объявила о готовящейся свадьбе.
И это был крах. Лана помнила свое обещание отцу, понимала, что не может подвести семью и ей придется возвращаться домой. Ей придется выйти замуж и быть послушной женой и хозяйкой. Но только теперь она понимала, как далеко это было от того, чего она действительно по-настоящему хотела в своей жизни.
Глава 2. Безголовый друг
– А вы точно из коммунальных служб? – недоверчиво переспросил завхоз.
– Точно-точно, – ответил молодой человек. – А что вас смущает?
– Ну… – завхоз замялся, формулируя мысль.
Его смущало многое. Завхоз университета перевидал много разных слесарей, и ни один из них не был похож на пришедшего к ним работника. И дело даже не в опрятности начищенных лакированных ботинок и дорогом клетчатом костюме, который сидел на молодом человеке, словно был пошит на заказ, а, скорее, в его интеллигентной манере разговора и подборе слов.
– А можно еще раз посмотреть ваше удостоверение? – попросил завхоз.
– Извольте, – молодой человек вытащил красную книжечку и сунул в руки завхоза.
Книжечка выглядела настоящей, к тому же аббревиатура организации, которая ее выдала, была той самой, что значилась на самом отопительном приборе. К слову, этот отопительный прибор завхоз очень не любил. Он не понимал, как тот работает без подведенного газа и электричества. Было ощущение, что эти сваренные грубым швов трубки греются сами по себе. Завхоз хоть и не был ученым, но любил понимать основы работы устройств, за которые нес материальную ответственность. Тем более когда эти устройства переставали работать.
– Черт возьми! – воскликнул коммунальщик в дорогом костюме, касаясь одного из патрубков. – Она же ледяная.
– А я о чем, – подтвердил завхоз. – На носу отопительный сезон, а эта штука не работает.
– Да как такое возможно! – недоумевал коммунальщик, ощупывая одну из трубок по всей длине. – Он не может замерзнуть.
– Он? – не понял завхоз, но коммунальщик проигнорировал его реплику.
– Срочно демонтировать. Срочно, – крикнул коммунальщик и стал руками выдергивать трубку.
– Что вы делаете?! – опешил завхоз. – Это же дорогое имущество, зачем вы его дергаете… Ох!
С громким треском и металлическим скрежетом голыми руками молодой человек вырвал приваренную к другим патрубкам металлическую трубу. Из патрубков хлынула во все стороны ржавая вода и стала заливать подвал.
– Да что же вы делаете? – стал причитать завхоз.
– Перекройте вентиль, – скомандовал молодой человек, осматривая внутренности только что оторванной им трубки. – Эту часть я забираю.
– Как это «забираю»? На каком основании?! – стал возмущаться завхоз, пробираясь по лужам на полу до вентиля.
– Мне нужно… – замялся коммунальщик, – починить, – подобрал он слово. – Да, мне нужно срочно забрать его, то есть ее, чтобы починить.
Сказав эти слова, он развернулся и быстрым шагом направился к выходу.
– Постойте, – перепрыгивая водопроводные коммуникации, закричал завхоз. – Нельзя это выносить. Нужно разрешение!
Но странный коммунальщик его уже не слышал, покинув подвал, он широкими шагами преодолевал пространство вестибюля. Пытаясь поспеть за молодым человеком, завхоз рванул к выходу из подвала, но незаметно торчащий краник сделал подлую подножку, и заведующий хозяйством растянулся на грязном полу. Тем временем молодой человек в клетчатом костюме уже покинул стены университета и подходил к землистого цвета уазику.
Но завхоз не сдавался, и когда коммунальщик уже садился на переднее пассажирское сиденье тонированного автомобиля, он подбежал к машине со стороны водителя, чтобы помешать похитителю скрыться.
– Остановитесь, – приказал задыхающийся завхоз, молотя костяшками пальцев по стеклу водительской двери. Он боялся, что уже заведенный автомобиль тронется с места, и дорогая вещь, за которую он несет материальную ответственность, навсегда покинет территорию университета.
Но автомобиль не сорвался с места, выбрасывая щебень из-под задних колес, как ожидал того завхоз. Наоборот, водитель заглушил двигатель и стал опускать тонированное стекло. Завхоз уже набрал воздуха в грудь, чтобы приказать немедленно вернуть дорогостоящее оборудование университета. Но когда стекло опустилось, то он с трудом смог вспомнить, что надо выдыхать. А о том, чтобы еще что-то высказывать, не могло быть и речи.
Сквозь водительское окно автомобиля на завхоза уставились два зеленых кошачьих глаза. Их обладатель – большой серый кот – взирал на завхоза, вальяжно раскинувшись на водительском сиденье, положив правую переднюю лапу на рулевое колесо, а левую лениво свесив над опущенным ранее стеклом. На голове кота, издевательски съехав на одно ухо, была надета кепка типа «аэродром».
– Чего шумишь, папаша? – немного гортанным голосом спросил кот.
– А… ээ… – попытался что-то ответить завхоз.
– Трюфель, прекращай, – одернул пушистого коммунальщик, который сидел рядом. – Уважаемый, – обратился он к завхозу, – вы не волнуйтесь. Мы все вернем. Починим и вернем. А сейчас нам надо ехать. Ладно?
– Э-э… О-у-э… – ответил завхоз.
– Чао какао, – попрощался кот, дотронувшись левой лапой до кепки.
После этого водительское стекло снова поднялось, и машина тронулась с места.
***
– Давай рули к Белому, – скомандовал Микаэль, когда уазик покинул территорию университета.
– Дорогу покажешь? – промурлыкал кот.
– Пошути еще, – ухмыльнулся волшебник. – Кто только котам права выдает? Покупают, наверно.
– Оборжаться, – ответил кот. – Ты зачем Кочегарову трубку стыбзил?
– Прикинь, Трюфель, я не смог туда попасть.
– Как не смог? – удивился кот.
– Да вот так. Не смог и все. И еще она холодная. Представляешь?
– То есть как холодная? – удивился кот, ловко маневрируя в потоке. – Да что такое сегодня со светофорами?!
– Ей, ты аккуратнее веди, а то пересядешь.
– Я хорошо веду, – обиделся Трюфель. – Ты видишь, что на дороге происходит?
– Да, что-то странное, – задумчиво проговорил Микаэль и посмотрел в окно. – Грозы целый день, электричество вырубается, еще и жара эта тридцатиградусная в конце октября. Я думал, что это Кочегар чего-то чудит. Вот и приехал. А тут, видишь ли, даже попасть не смог. И трубка холодная.
– Подожди, – попросил Трюфель и вывернул колеса в сторону бордюра. – Ты хочешь сказать, что трубка, в которую вы поместили ад, стала холодной? Там же ад! Он же все время греет.
– Ну вот, – вцепившись в ручку двери раскачивающегося на тротуаре автомобиля, ответил волшебник. – Это может быть только в одном случае – если ад замерз. Ты чего не по дороге едешь?
– Да ты посмотри, какие пробки собрались из-за этих катаклизмов, – ответил кот, объезжая идущих по тротуару пешеходов. Я не понял, как ад может замерзнуть?
– Я тоже не знаю, – пожал плечами Микаэль.
– Как не знаешь? – удивился Трюфель. – Ты же волшебник, это твой мир. Ты все должен знать про свой мир.
– Ад не мой, – пояснил волшебник, – им управляет Витя Кочегар. Он просто дислоцируется в моем мире. Стой!
С противным металлическим визгом уазик резко затормозил перед группкой молодых ребят.
– Чего это они? – удивился Микаэль.
– Хулиганы, наверно, – ответил кот.
Один из парней отделился от группы стоящих перед капотом и подошел к водительской двери.
– Чего он делает? – спросил кот, следя за парнишкой, который подошел и стал показывать какие-то жесты.
– Просит, чтобы ты опустил стекло, – понял Микаэль. – Не смей! Слышишь?! Ты и так чуть до инфаркта того завхоза не довел.
– И что делать?
– Сейчас я узнаю, чего они хотят, – сказал волшебник и, приоткрыв дверь, высунулся из машины. – Вам чего, ребят?
– Вы заехали на тротуар, – ответил парень, который подошел к автомобилю. – Нехорошо. Здесь люди ходят. Вернитесь, пожалуйста, на дорогу.
– Мы очень торопимся и очень осторожно едем, – привел довод Микаэль.
– Все торопятся, – ответил парень, – а пешеходы из-за вас страдают.
Волшебник вернулся на пассажирское кресло и захлопнул дверь.
– И чего? – спросил кот.
– Страдают они, – вздохнул волшебник. – Не проедем.
– Может, я поговорю? – игриво спросил кот.
– Ага, – хмыкнул волшебник, – и «четыре трупа возле танка дополнят утренний пейзаж». Нет уж. Давай я теперь поработаю. Сдай задом вон в тот дворик, чтоб нас не видно было.
Уазик, к радости парней, на задней скорости уехал во дворы. Машина немного постояла, а потом резко взмыла в небо.
– Е-мое! – воскликнул Трюфель. – Предупреждать же надо. И как этим управлять?
– Не надо управлять, – ответил волшебник. – Заглуши двигатель и наслаждайся полетом. Сейчас за тучки спрячемся и полетим к Белому.
– Круто, – восхитился кот. – Жалко только, на этом рыдване летим. Вечно наши волшебники заставляют всякий чермет летать. Нет бы спортивную тачку запустить или крутой байк на худой конец. Чего мы вообще выбрали этот автомобиль?
– По нескольким причинам, – внимательно разглядывая горизонт, ответил Микаэль. – Во-первых, это проходимая машина. А я еще с утра понял, что передвигаться по городу будет непросто. Во-вторых, это неприметная машина, ну и в-третьих, нужна была такая машина, которую не жалко разбить или бросить. Кажется, прилетели. Держись.
Уазик с неприятным хрустом приземлился во дворе одного из высотных домов.
– Спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании, – процитировал кот, вылезая на улицу. – Теперь бы еще вестибулярный аппарат вернуть в нормальное состояние.
– Не ной, Трюфель. Сам просился за руль. Надеюсь, Белый сегодня дома. И это, – волшебник окинул взглядом кота, – шляпу сними.
Дверь открыли даже раньше, чем волшебник успел постучать. На пороге стояло взволнованное существо. Существо само по себе было странное, с приплюснутым носом и рыбьими глазами, но взволнованным оно выглядело еще причудливее.
– Привет, Ихтиандр, – поздоровался Микаэль, – чего у тебя так жабры трясутся?
– И правда, фу, – прокомментировал кот.
– Мика, наконец-то вы пришли, – проигнорировало существо вопрос и насмешку кота. – Тут такое…
Волшебник с котом вошли внутрь квартиры. Ничего не объясняя, Ихтиандр их сразу отвел в кабинет Белого.
– Ух ты, – сказал Микаэль. – Никак не привыкну, что он так умеет.
За большим письменным столом сидело тело профессора Александра Белого без головы.
– Так, и где второй пазл? – спросил Трюфель.
– Его похитили! – истерически заламывая руки, прогундосил Ихтиандр.
– Кто похитил? – удивился Микаэль.
– Какой-то господин с тросточкой. Он пришел пару часов назад и сразу направился в его кабинет. Потом что-то так сверкнуло, бахнуло, и они исчезли. Ну, вернее, этот господин исчез с головой Александра Романовича.
– Что ж это за зверюга такая, что он смог так запросто оторвать голову профессору? – удивился Трюфель.
– Он не отрывал, – презрительно скривился Ихтиандр. Кота он недолюбливал и считал тупым животным. – Александр Романович сам голову снял, когда экспериментировал с новым составом. У него морщинки возле глаз пошли, и он решил добавить косметического эффекта в свою обычную практику.
– Так голова в колбе была? – уточнил Микаэль. – И вместе с колбой пропала?
– Да, – ответил Ихтиандр, – разве это важно?
– Еще как. Значит, не варвар какой-то орудовал, а вполне здравомыслящий подлец. Вспомни, он ничего не говорил? Может, представился как-то?
– Нет, – ответил Ихтиандр. – Ничего такого.
– Может, он здесь что-нибудь оставил? – стал размышлять Микаэль вслух, оглядывая пространство вокруг себя.
– Ой, может, вот это? – Ихтиандр подпрыгнул к столу и взял черный квадратик. – Я такого у Александра Романовича не видел.
– Ну-ка, – волшебник взял из рук помощника профессора черный квадратик. – Похоже на визитку. Но почему нет надписей? Хм. А если так?
Из указательного пальца волшебника вырвался огонек. Микаэль поднес предполагаемую визитку к огню, и на той сразу проступили какие-то символы.
