Валентин Красногоров
Пьесы для трех актеров
ОЛЕГ. Вот пусть он нас и поразвлекает оставшийся час. Глядишь, и время до церемонии быстрее пройдет.
Входит Официант, неся тарелки с закуской.
ОФИЦИАНТ. Не свадебный пир, но все ж голодными не останемся.
НАТАША. Ого! Настоящий Версаль.
ОФИЦИАНТ. (Наташе.) А вам я принес еще вазу с водой, чтобы пока поставить туда цветы.
НАТАША. Спасибо. (Ставит тюльпаны в вазу.)
ОЛЕГ. Теперь можно и выпить. (Разливает водку.)
ОФИЦИАНТ. (Поднимая рюмку.) За здоровье новобрачных!
Мужчины пьют: Олег с удовольствием, Официант скорее делает вид. Наташа только подносит рюмку к губам и ставит ее на стол.
«Горько» кричать будем?
НАТАША. Вы еще не ответили на наше предложение. Скажите, вы согласны быть свидетелем?
ОФИЦИАНТ. Сначала я должен знать, кого я венчаю.
ОЛЕГ. Во-первых, ты ничего не должен знать. Во-вторых, ты не венчаешь, а просто стоишь рядом и молчишь. Потом ты ставишь подпись, получаешь на выпивку и исчезаешь. Навсегда. Понял?
ОФИЦИАНТ. Тогда ищите другого свидетеля.
ОЛЕГ. Если ты набиваешь цену, так и скажи. Я торговаться не буду.
ОФИЦИАНТ. А я буду.
ОЛЕГ. Что ты, собственно, хочешь знать? Моя невеста решила, что церемония будет очень скромной и что свидетелями на ней будут близкие друзья. Друзья не приехали. Вот и все.
ОФИЦИАНТ. (Обращаясь к Наташе.) Вы хотите, чтобы на этот час я стал вашим близким другом?
ОЛЕГ. И не думай, что ты незаменим. Если уж на то пошло, свидетель нам вообще не нужен. Просто моей невесте захотелось, чтобы был свидетель, а я привык исполнять ее капризы.
НАТАША. Я не прошу исполнять мои капризы. Но я бы не стала возражать, если бы ты исполнял мои желания.
ОЛЕГ. Это, в общем, одно и то же.
ОФИЦИАНТ. Разница в том, что свои капризы мы называем желаниями, а чужие желания – капризами.
ОЛЕГ. Перестань чесать языком.
ОФИЦИАНТ. (Поднимаясь.) Я ухожу.
НАТАША. Пожалуйста, останьтесь. (Помолчав.) Я прошу вас исполнить роль моего друга.
ОФИЦИАНТ. Я согласен.
ОЛЕГ. Ну, и слава богу. Выпьем по этому поводу. (Наливает и подносит рюмку ко рту.)
НАТАША. Милый, не увлекайся. У нас впереди церемония.
ОЛЕГ. Ты права. (Ставит рюмку на место. Официанту.) А ты пей. И можешь пока не уходить. Посидим, поболтаем, а то нам что-то скучновато стало. Моей невесте твои прибаутки нравятся. Не правда ли, дорогая?
НАТАША. Мне кажется, ты уже выпил чуть больше, чем следовало, дорогой.
ОФИЦИАНТ. Я не понимаю: через полтора часа у вас свадьба – и вам скучно?
ОЛЕГ. Не то чтобы скучно… Но ты пойми: мы живем вместе уже два года. Речь вовсе не идет о какой-то безумно счастливой свадьбе, первой брачной ночи и волнующей перемене в судьбе. Сегодняшняя процедура – лишь формальность, штамп в паспорте, закрепление существующего положения, понимаешь?
ОФИЦИАНТ. Но это все-таки свадьба… Скажите: вам часто бывает скучно?
ОЛЕГ. Как и всякому человеку.
ОФИЦИАНТ. Значит, и с вами бывает скучно. Это очень опасно. Когда женщины начинают скучать, они перестают любить. (Наташе.) Вы его любите?
НАТАША. (После некоторой паузы.) Да. Я выхожу за него замуж.
ОЛЕГ. (Официанту.) Я бы хотел, чтобы ты перестал читать мне нотации. Если ты думаешь, что твои седины дают тебе право поучать незнакомых людей, то ты ошибаешься. В назидательном пенсионерском ворчании мы не нуждаемся.
ОФИЦИАНТ. (Задумчиво.) Значит, вам скучно, и вы хотите, чтобы я вас повеселил…
ОЛЕГ. Именно так.
ОФИЦИАНТ. И вы готовы за это заплатить.
ОЛЕГ. Совершенно верно.
ОФИЦИАНТ. Ну что ж, я готов. С чего начнем?
НАТАША. Расскажите что-нибудь о себе.
ОФИЦИАНТ. Зачем? Вот я, перед вами. Вы меня видите и слышите. Что еще к этому добавить?
ОЛЕГ. Что вид, что слова? Мне важна суть, а не оболочка. Как звать тебя?
ОФИЦИАНТ. Вопрос довольно мелочной
В устах того, кто слово презирает
И, чуждый внешности пустой,
Лишь в суть вещей глубокий взор вперяет.
ОЛЕГ. (Оторопело.) Это еще что?
ОФИЦИАНТ. «Фауст». Помню со школы.
ОЛЕГ. Для вашего возраста у вас хорошая память.
ОФИЦИАНТ. Пока не жалуюсь.
НАТАША. И все-таки… Может быть, вы назовете свое имя?
ОФИЦИАНТ. Что в имени тебе моем?
Оно умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальный…
ОЛЕГ и НАТАША несколько озадаченно смотрят на Официанта.
ОЛЕГ. (Наташе, с легкой усмешкой.) Вот, у тебя и нашелся собеседник. Ты ведь у нас любишь стихи.
НАТАША. Скажите, вы действительно официант?
ОФИЦИАНТ. Нет.
НАТАША. А кто же вы на самом деле?
ОФИЦИАНТ. На самом деле я клоун. (С иронией.) Шут гороховый, как определил меня ваш будущий супруг. И я нанят вами, чтобы вас потешать, что я и делаю.
ОЛЕГ. Если я вас обидел, прошу меня простить.
ОФИЦИАНТ. Я ничуть не в обиде. Всякая работа почетна.
НАТАША. А это кафе?
ОФИЦИАНТ. Я же сказал – давным-давно не работает. Уже года два.
НАТАША. Так откуда же вы берете кофе и закуски?
ОФИЦИАНТ. Фокус. На то я и клоун. (Впрочем, он вовсе не собирается изображать из себя кловуна
НАТАША. Как же нам все-таки вас называть?
ОФИЦИАНТ. Зовите меня «свидетель». Чем плохо? Через полтора часа я получу от вас на выпивку и исчезну. К чему запоминать лишнее имя?
Мы тоже будем впредь называть нашего героя "Свидетель".
НАТАША. Откуда вы знаете столько стихов?
СВИДЕТЕЛЬ. Пока вы слышали только два. Выучил когда-то в юности, чтобы охмурять девушек.
ОЛЕГ. И вам это удавалось?
СВИДЕТЕЛЬ. В большинстве случаев. Они просто падали. Тихо падали, словно елочки, под смолистый под корень подрубленные.
ОЛЕГ. (Насмешливо.) Может быть, расскажете что-нибудь о похождениях вашей молодости? Так сказать, о делах давно минувших дней? Если уж развлекать, то по полной программе. А за выпивкой я не постою.
СВИДЕТЕЛЬ. (Поднимаясь.) Позвольте, я принесу и салфетки. Версаль, так Версаль. (Выходит.)
НАТАША. Перестань над ним издеваться.
ОЛЕГ. Издеваться? Над ним? Не уверен, что он это замечает…
НАТАША. Он вовсе не так глуп, как ты думаешь.
ОЛЕГ. Он не глуп, но смешон. Старикан, который хочет произвести впечатление. За один час выкладывает весь запас, накопленный за всю жизнь.
НАТАША. Но, послушай…
ОЛЕГ. (Прерывая.) Не мешай мне забавляться.
СВИДЕТЕЛЬ возвращается с пачкой салфеток.
ОЛЕГ. Еще по рюмке?
СВИДЕТЕЛЬ. С удовольствием.
Пьют. Впрочем, Свидетель на самом деле пьет совсем мало.
ОЛЕГ. Мы остановились на том, что на заре туманной юности вы были великим сердцеедом.
СВИДЕТЕЛЬ. (Жуя.) Я и сейчас еще сердцеед. Хотите, съем сердце вашей невесты?
ОЛЕГ. (Громко хохочет.) Ешьте на здоровье! Только сначала выпейте.
НАТАША. (Жениху, тихо.) Не заводи его.
ОЛЕГ. Оставь. Дай мне позабавиться. (Свидетелю.) Так, значит, девушки перед вами просто падали?
СВИДЕТЕЛЬ. Падали.
ОЛЕГ. Я с самого начала был уверен, что в молодости вы были этаким лихим донжуаном. Ведь правда?
СВИДЕТЕЛЬ. Чистая правда.
ОЛЕГ. И много женщин у вас было?
СВИДЕТЕЛЬ. Достаточно.
ОЛЕГ. Наверное, всех и не упомнить?
СВИДЕТЕЛЬ. Если постараться, то кое-кого можно и вспомнить.
ОЛЕГ. (Подмигивая своей спутнице.) Так расскажите нам о своих похождениях! Договорились? Выкладывайте весь свой донжуанский список по порядку.
СВИДЕТЕЛЬ. Весь – это будет слишком долго. За час, и даже за два, не успеть.
ОЛЕГ. Тогда только избранные, самые интересные приключения. Но во всех подробностях.
Пауза.
Ну, что вы задумались?
СВИДЕТЕЛЬ. Не знаю, с чего начать.
ОЛЕГ. Начните с самого начала. С кого вы начали свой победный путь блистательного донжуана? Кто была вашей первой жертвой?
СВИДЕТЕЛЬ. Кто была самой первой?
ОЛЕГ. Ведь это давненько было. Забыли, наверное?
СВИДЕТЕЛЬ. (Помолчав.) Нет, не забыл.
НАТАША. Как вы с ней познакомились?
СВИДЕТЕЛЬ. Она жила в соседней квартире. Мне уже исполнилось девятнадцать лет, но я был совершенный теленок. Свежий, как редиска. Пай-мальчик, студент, отличник, книжный червь, Пятая симфония Чайковского, выставка импрессионистов, роман Кафки… В общем, образцово-прескучный малый…
НАТАША. (Улыбается.) Наверное, и я была такой же…
СВИДЕТЕЛЬ. А она в свои шестнадцать была красавицей, даром что еще школьница. Наш двор сходил по ней с ума. Всю лестницу, от подъезда до дверей ее квартиры, не раз засыпали цветами. Когда она проходила по улице, машины останавливались…
ОЛЕГ. Ну, и как вам удалось ее соблазнить?
СВИДЕТЕЛЬ. Мне – ее?.. (Продолжает, уйдя в свои воспоминания, почти забыв про собеседников.) Как-то раз она позвала меня к себе домой помочь с уроками. Это случалось и раньше. Мы сели рядом, о чем-то начали говорить, потом замолчали… Потом она ушла в соседнюю комнату и спустя некоторое время позвала меня. Когда я вошел, она была в постели, нагая. Я растерялся и спросил: "Зачем ты это делаешь?"
НАТАША. И что она ответила?
СВИДЕТЕЛЬ. Она сказала: «Я люблю тебя».
НАТАША. А вы?
СВИДЕТЕЛЬ. Она была юная и прекрасная, волосы ее пахли яблоками, а глаза светились ожиданием и нежностью. А я, худой, нескладный и робкий мальчишка, стоял перед ней и не смел взглянуть на нее.
ОЛЕГ. И как же у вас все это произошло?
СВИДЕТЕЛЬ. Это было очень сумбурно и неумело. Я думаю, что ни она, ни я ничего такого не ощутили. Разве только боль и неловкость. И все-таки это было самое прекрасное соединение с женщиной в моей жизни.
Наташа слушала Свидетеля с пристальным вниманием. Молчание.
ОЛЕГ. Она была девушкой?
СВИДЕТЕЛЬ. (Не отвечая.) Как жаль, что прошлого не вернуть…
ОЛЕГ. Я спрашиваю, она, конечно, не была девственницей?
СВИДЕТЕЛЬ. (Возвращаясь в реальность.) Что? Ах, да… Вам ведь нужны подробности… Она была девушкой.
ОЛЕГ. Почему же она отдалась именно вам?
СВИДЕТЕЛЬ. Она же сказала – потому что любила меня.
НАТАША. За что?
СВИДЕТЕЛЬ. Не знаю.
НАТАША. Вы ухаживали за ней, добивались ее?
СВИДЕТЕЛЬ. Нет.
НАТАША. Почему же все-таки она отдалась вам?
СВИДЕТЕЛЬ. Должно быть, потому, что я тоже любил ее.
НАТАША. Вы говорили ей об этом?
СВИДЕТЕЛЬ. Нет. Но она знала.
Пауза.
ОЛЕГ. Очень красивый рассказ, дорогой донжуан… Надеюсь, вы разрешите мне так вас называть.
СВИДЕТЕЛЬ. Называйте, как хотите.
ОЛЕГ. Давайте дальше.
СВИДЕТЕЛЬ. Разве это так интересно?
ОЛЕГ. Конечно! Расскажите, например, про вашу самую памятную ночь с женщиной.
СВИДЕТЕЛЬ. А у меня все ночи были памятные.
ОЛЕГ. И все же.
НАТАША. Может, мне пойти погулять? Ваш разговор принимает слишком уж мужской характер.
ОЛЕГ. Да нет же, останься. Он ведь нас просто развлекает.
НАТАША. Мне не нравится это развлечение.
СВИДЕТЕЛЬ. Леди, останьтесь. Я постараюсь не оскорбить ваш слух. Я вас буду просто развлекать. Чтобы вашему жениху было смешно.
ОЛЕГ. Итак, самая памятная из всех ваших памятных ночей. Сколько вам тогда было лет?
СВИДЕТЕЛЬ. Ей – девятнадцать, мне – двадцать два. Мы сбежали из большой шумной веселой компании и укрылись в деревенском домике. Еще с утра я набрал в поле много-много цветов и разложил на постели. Они немного подсохли и пахли сеном. Она засмеялась: "Ты хотел мне сделать ложе любви, но получилось так, как будто мы грешим на сеновале".
ОЛЕГ. Ну, и как это все происходило?
СВИДЕТЕЛЬ. Разве это можно описать?.. (Медленно, про себя.) Эта была такая близость, такая нежность… Стояли первые числа июня, цвела последняя черемуха и первая сирень, и было тихо, и всю ночь мы любили друг друга, и не верили, что можно быть такими счастливыми. Казалось, исполнились все наши желания, и мы получили от жизни все, о чем мечтали.
НАТАША. А вы, оказывается, романтик. Ложе любви из цветов… Если вы только не вычитали это где-нибудь.
СВИДЕТЕЛЬ. Может быть, и вычитал. Какая разница? Лишь бы вам не скучно было слушать.
ОЛЕГ. Ложе любви из цветов… Красиво жить не запретишь. Кстати, эта барышня тоже оказалась нетронутым цветком?
СВИДЕТЕЛЬ. (Коротко). Нет.
НАТАША. Красиво, ничего не скажешь… Не пойму, вы маньяк или поэт?
СВИДЕТЕЛЬ. Я маниакальный поэт. Или, если хотите, поэтический маньяк.
ОЛЕГ. Помешанный на сексе.
СВИДЕТЕЛЬ. А на чем еще можно помешаться? По крайней мере, это приятный вид помешательства. Впрочем, не я вызвался рекламировать свой донжуанский список. Тему для потехи выбрали вы.
ОЛЕГ. Я и понятия не имел, что старики могут жить такими пылкими сексуальными фантазиями.
СВИДЕТЕЛЬ. Должен вам сказать, что вы по своей молодости не имеете понятия еще об очень многом. Например, о самых простых правилах поведения. То ли от недостатка воспитания, то ли от избытка самомнения, то ли вы просто еще не вышли из стадии подростка…
ОЛЕГ. (Прерывая, с угрозой.) Послушайте…
СВИДЕТЕЛЬ. (Тоже с угрозой.) Нет уж, послушайте вы меня, мой мальчик. Почему вы женитесь не в городе, а приехали в эту даль, а? Может, скрываете свой брак от родителей? Может, они не разрешают вам жениться? Может, вам еще не исполнилось восемнадцати лет? Имейте в виду – я не намерен покрывать незаконные поступки.
ОЛЕГ. Вы что, надо мной издеваетесь?
СВИДЕТЕЛЬ. (Меняя тон.) Нет, я просто вас дразню. Вы все время проезжаетесь по моему возрасту, да еще при женщине, вот я и отвечаю вам тем, что напоминаю о вашей чрезмерной молодости, и тоже при женщине.
НАТАША. (Вспыхнув.) Вы хотите сказать, что я выгляжу старше него?
СВИДЕТЕЛЬ. Упаси боже. Просто он выглядит моложе вас.
ОЛЕГ. (Невесте.) Он просто невыносим. Поищем другого свидетеля.
НАТАША. Я прошу вас – перестаньте задирать друг друга.
СВИДЕТЕЛЬ. Я веду себя очень тактично. Обратите внимание: я не употребляю таких слов, как молокосос, мальчишка, сопляк, сосунок, желторотый птенец и тому подобное, хотя к вашему спутнику они вполне применимы.
НАТАША. Может быть, уже хватит?
СВИДЕТЕЛЬ. И будучи столь молодым, или, если ему угодно, моложавым, он почему-то обращается ко мне на «ты» и вообще ведет себя так, как будто я его лакей. Он со всеми так обращается? Или он окружен только лакеями? Я обязался вас развлекать, но я не нанимался быть мишенью для насмешек.
НАТАША. Я прошу его извинить, с вами он действительно был не очень вежлив. Мы оба сегодня нервничаем. Поверьте, с другими людьми и в других обстоятельствах он ведет себя очень корректно.
СВИДЕТЕЛЬ. Кто проявляет хамство в отношениях хотя бы с одним человеком, тот хам вообще. Вот увидите, пройдет немного времени, и он скажет вам «заткнись» или что-нибудь в этом роде.
НАТАША. Этого никогда не случится.
СВИДЕТЕЛЬ. Дай бог.
Пауза.
НАТАША. Давайте лучше перестанем цапаться и поговорим о чем-нибудь другом.
ОЛЕГ. О донжуанском списке. Это хотя бы занятно. Вы согласны продолжать?
СВИДЕТЕЛЬ. Пожалуйста. «Вы просите песен? – Их есть у меня».
ОЛЕГ. Тогда пойте вашу очередную песню. Как она на этот раз будет называться?
СВИДЕТЕЛЬ. "Ночь в гостинице".
ОЛЕГ. Это обещает быть интересным. Только не забудьте вставить парочку игривых деталей.
НАТАША. (Укоризненно.) Олег…
ОЛЕГ. Ничего, ничего, пусть не стесняется. Мы взрослые люди.
СВИДЕТЕЛЬ. Вам нужны рассказы донжуана или порнография?
ОЛЕГ. (Примирительно.) Будет вам. Валяйте, рассказываете.
СВИДЕТЕЛЬ. (Помолчав.) Это было в чужом незнакомом городе. Она приехала ко мне на поезде, и мы сразу пошли в гостиницу.
ОЛЕГ. Я не пойму: вы уговорили ее раньше, что ли?
СВИДЕТЕЛЬ. Да, я уговорил ее раньше. Вы не можете себе представить, как наши тела истосковались друг по другу… (Наташе.) Я вас не шокирую?
НАТАША. Нет.
СВИДЕТЕЛЬ. Мы вошли в номер. Запирая дверь, я сказал ей: "Сейчас я сорву с тебя одежду". Она ответила: "Ты опоздал: я уже сама ее с себя сорвала". И действительно, когда я повернулся к ней, она уже освободилась от всего лишнего, а лишним было все. Мы буквально набросились друг на друга. Она сказала потом: «Я, наверное, была сегодня ужасно развратной". Я ответил: «Мужчины любят, когда женщины в постели ужасно развратны». Она сказала: «Я знаю, потому так себя и веду». И мы оба засмеялись. (Помолчав.) Как давно это было…
ОЛЕГ. Сколько вам тогда было лет?
СВИДЕТЕЛЬ. Тридцать с чем-то.
НАТАША. А ей?
СВИДЕТЕЛЬ. Чуть меньше. Лучшие годы для любви. Я любил ее в эту ночь, как никогда в жизни.
НАТАША. Вы любили всех женщин, с которыми были близки?
СВИДЕТЕЛЬ. Всех.
НАТАША. Не понимаю, как это может быть.
СВИДЕТЕЛЬ. А я не понимаю, как может быть иначе.
НАТАША. Как это вас на всех хватало?
СВИДЕТЕЛЬ. Все зависит только от нашей способности любить. Платон считал, что человек был создан вначале «андрогином», двуполым существом, соединявшим в себе признаки и мужчины, и женщины. И лишь потом боги разделили его надвое. С тех пор эти половинки не чувствуют себя чем-то целым, они все время хотят вновь воссоединиться. Вот отсюда-то и возникает вечное стремление полов друг к другу. И только в их соединении возникают гармония и целостность.
ОЛЕГ и НАТАША обмениваются озадаченными взглядами. Тем временем Свидетель берет нож и вилку и принимается за закуску.
ОЛЕГ. Кто вы, черт побери? Что вы за тип? Кто вы по профессии?
СВИДЕТЕЛЬ. Кто я по профессии? Убийца.
НАТАША. Убийца?
СВИДЕТЕЛЬ. (С ножом в руках.) Да. Профессиональный киллер. На моей совести немало смертей.
ОЛЕГ. Не болтайте чушь.
СВИДЕТЕЛЬ. Я абсолютно серьезен. Я регулярно отправляю людей на тот свет.
НАТАША. И вас не посадили за это в тюрьму?
СВИДЕТЕЛЬ. Меня трижды судили. Но, как видите, пока я на свободе.
ОЛЕГ. Вы маньяк или прикидываетесь?
СВИДЕТЕЛЬ. (Серьезно.) Я говорю чистую правду. (Показывает им свои ладони.) Эти руки привыкли к ножу. Они обагрены кровью.
ОЛЕГ и НАТАША обмениваются взглядами и невольно отодвигаются от Свидетеля и от его ножа.
Ну, вы все еще хотите иметь меня свидетелем?
ОЛЕГ. (После паузы.) Нет, не хочу.
СВИДЕТЕЛЬ. Молодой человек, лично вы можете не бояться. Как и полагается всякому уважающему себя маньяку, я отправляю на тот свет только женщин. Вы, конечно, думаете, что сначала я их насилую? Если я скажу «нет», вы все равно не поверите.
ОЛЕГ. Поверю. В вашем возрасте вы уже не способны насиловать.
СВИДЕТЕЛЬ. Со свойственной вам тактичностью вы снова тонко намекаете на мои годы. А вот вы, я думаю, насиловать способны.
НАТАША. Перестаньте паясничать и рисоваться. Вы же о нем ничего не знаете.
СВИДЕТЕЛЬ. О нем я, действительно, знаю немного, хотя он довольно прозрачен, зато о вас я знаю все.
НАТАША. Что вы можете обо мне знать?
СВИДЕТЕЛЬ. Все.
НАТАША. Не надо пускать пыль в глаза. Вы и так уже наговорили достаточно. Надеюсь, вы не будете уверять нас, что умеете гадать на кофейной гуще?
СВИДЕТЕЛЬ. А вот как раз и умею. (Берет кофейную чашку и внимательно разглядывает ее.) Вас зовут Наташа – извините за фамильярность… Я почему-то не вижу в чашке вашего отчества…
НАТАША. Вы очень ловко пародируете гадалок.
СВИДЕТЕЛЬ. Дайте мне вашу руку. Гадание по руке у меня получается лучше.
Наташа, поколебавшись, дает ему руку.
СВИДЕТЕЛЬ. Фамилия ваша… – неважно, все равно через час вы ее смените… Не замужем – пока еще.
НАТАША. (Иронически.) У вас удивительная проницательность.
СВИДЕТЕЛЬ. Вы психолог, специалист по рекламе. Работаете, очевидно, в фирме вашего жениха или в партнерстве с ним. Ваш возраст… – не скажу. Называть возраст женщины старше восемнадцати бестактно.
ОЛЕГ. Вы просто его не знаете.
СВИДЕТЕЛЬ. (Игнорируя Олега.) Но гуща позволяет назвать мне день вашего рождения – 12 мая… Значит, вы – майская, и, наверное, боитесь поэтому, что всю жизнь будете маяться.
НАТАША. (Удивленно и возмущенно.) Вы что – шпионили за мной? Зачем? Каким образом? Кто вы такой? Кто дал вам право?
СВИДЕТЕЛЬ. Женщина для меня – открытая книга. Мне достаточно просто взглянуть на нее – и я уже знаю о ней все.
ОЛЕГ. Ерунда. Очевидно, он случайно знаком с одним из наших сотрудников. Впрочем, при желании эти сведения можно получить из Интернета.
Пауза.
НАТАША. Что еще рассказала обо мне моя рука?
СВИДЕТЕЛЬ. Я же сказал – все.
НАТАША. Вы просто блефуете. Что, например?
СВИДЕТЕЛЬ. Я не могу говорить этого вслух. Этика не позволяет.
НАТАША. Ну и не надо. (После паузы.) Впрочем, скажите.
СВИДЕТЕЛЬ. Хорошо. Только вам.
СВИДЕТЕЛЬ шепчет ей что-то на ухо. НАТАША меняется в лице.
НАТАША. Что это значит? Это невозможно!
СВИДЕТЕЛЬ. Я же сказал, что знаю про вас все.
НАТАША. Откуда?
СВИДЕТЕЛЬ. Секрет донжуана.
НАТАША. Вы странный и непонятный человек. Недаром вы мне сначала не понравились.
СВИДЕТЕЛЬ. А вы, наоборот, мне сразу понравились.
НАТАША. Уходите! Я не хочу вас видеть.
ОЛЕГ. Что он тебе такого сказал?
НАТАША. Уходите, прошу вас.
ОЛЕГ. (Хватая Свидетеля за горло.) Послушайте, если вы оскорбили мою невесту, я превращу вас в отбивную котлету.
НАТАША. Оставь его!
ОЛЕГ. Не оставлю. У меня давно руки чешутся.
НАТАША. Он меня ничем не оскорбил. Не трогай его.
ОЛЕГ. Тебе повезло. Скажи ей спасибо.
ОЛЕГ неохотно отпускает Свидетеля. Долгая пауза.
НАТАША. Простите мне мою вспышку.
СВИДЕТЕЛЬ. Вина целиком на мне.
НАТАША. Вам не в чем себя винить.
СВИДЕТЕЛЬ. Значит, мир?
НАТАША. Мы еще поговорим об этом. Только в другой раз. А сейчас – мир. (Протягивает ему руку.)
СВИДЕТЕЛЬ. (Галантно целуя ей руку.) Улыбнитесь, тогда я поверю, что вы говорите искренне.
НАТАША улыбается, сначала принужденно, потом искренне. Пауза.
(Поднимается.) Ну что ж, концерт окончен. Вам скоро регистрироваться.
ОЛЕГ. (Взглянув на часы.) Еще больше часу.
СВИДЕТЕЛЬ. Все равно. Пошутили – и хватит. (Помолчав.) Я тут копался немножко в земле. Мой облик, вероятно, вас немного шокирует.
ОЛЕГ. Что правда, то правда.
СВИДЕТЕЛЬ. Прошу меня за это простить. (Помолчав.) Пожалуй, я действительно старею. Мне начинает не нравиться мир, в котором я живу. Мне кажется, что раньше все было лучше. Это ли не признак старости?
ОЛЕГ. Чем вам не нравится наш мир?
СВИДЕТЕЛЬ. Не знаю. Все меньше созерцания и больше спешки. Меньше книг и больше интернета. Больше секса и меньше любви. Больше денег и меньше души. Впрочем, денег тоже меньше, только мыслей о них больше.
ОЛЕГ. (Коротко.) Возможно.
СВИДЕТЕЛЬ. Что ж, пойду приму душ и приличный вид. (Уходит.)
ОЛЕГ. Что он тебе такого сказал, что ты так взвилась?
НАТАША. Неважно.
ОЛЕГ. Что-нибудь обидное?
НАТАША. Нет.
ОЛЕГ. Почему же ты на него так набросилась?
НАТАША. Я была поражена.
ОЛЕГ. (Настойчиво.) Чем?
НАТАША. Не надо меня расспрашивать.
ОЛЕГ. Ты не хочешь говорить даже мне?
НАТАША. Именно тебе.
ОЛЕГ. (Подозрительно.) У вас с ним есть общие тайны, которые не должен знать я?
НАТАША. Получается так. Ему известно обо мне больше интимных подробностей, чем тебе.
ОЛЕГ. Как это может быть?
НАТАША. Не знаю.
ОЛЕГ. Как это так – "не знаю"? Ты с ним встречалась раньше?
НАТАША. Не думаю. Не помню. Ты же знаешь, у меня плохая память на лица.
ОЛЕГ. (С нарастающей злостью.) Что значит "не помню"? И что это за "интимные подробности"? Или у тебя было столько любовников, что ты уже не помнишь, с кем спала?
НАТАША. Ты достаточно хамски вел себя с ним и думаешь, что можешь позволять грубить и мне?
ОЛЕГ. Заткнись!
Пауза.
Извини.
НАТАША. Он оказался прав. (Стремительно уходит.)
ОЛЕГ. Подожди! (Спешит за ней.)
