Валерия Чернованова
Во власти пламени
Глава 7
На ходу подтягивая рукав, вскинула взгляд и увидела парящего в небе дракона. Темная чешуя на солнце отливала красным золотом, в глазах светился огонь. Я бы на месте Каррая сейчас бежала искать куда спрятаться, но его светлость, понятное дело, прятаться не собирался.
А надо бы. Потому что отец не оставит от него даже горсточки пепла.
В последний раз взмахнув крыльями, дракон опустился перед замком, едва не выбив сомкнутые ворота. Жаль, что едва… Если бы я стояла где-нибудь поблизости, непременно ощутила бы, как под ногами задрожала земля, а так только услышала, как тревожно зашумели деревья, и лепестки цветов, покружив в воздухе, добавили траве ярких акцентов.
Забыв о слабости, боли, вообще обо всем, я бросилась обратно в комнату, а оттуда под громкий возглас Клер через переднюю в коридор. Неслась, не чуя под собой ног, к лестнице, которую заметила, когда Огненный провожал меня в покои наложницы. С нее слетела чуть ли не кубарем, со скоростью, с какой никогда не бегала по ступеням. Удивительно, как не запуталась в юбках. Валялась бы сейчас в ногах у негодяя мужа, который мне и не муж вовсе, а так стою, высоко подняв голову.
Заметив меня, тальден замер посреди пустынного холла, явно стремясь пригвоздить взглядом к лестнице. Стоит признать, у него это почти получилось: я на миг запнулась, ощутив драконью ярость, стрелой метнувшуюся в меня, а потом ускорила шаг.
– Кажется, ваша светлость не рады гостю, – бросила, поравнявшись с Карраем.
– Я ждал этого, – процедил Огненный, как будто дробил зубами камень, которым была вымощена подъездная дорога.
– Мне будет позволено переговорить с отцом или желаете дождаться, пока он снесет к тагровой бабушке замок? – поинтересовалась я, смиренно сплетя перед собой пальцы.
Каррай заскрежетал зубами, наверное мечтая превратить меня в бессловесную головешку. До превращения в головешку, хвала Ясноликой, так и не дошло. Дракон взял себя в руки и вполне миролюбиво произнес:
– Ты увидишься с ним и убедишь его оставить Огненный чертог.
– Чтобы мы с вашей светлостью жили здесь долго и счастливо и умерли в один день? Уже бегу.
Не успела сделать и нескольких шагов, как по спине, словно плеть, хлестнули слова:
– Если он попытается тебя забрать, я имею право вызвать его на бой и убить.
Кровь ударила в виски, в ушах зашумело. Неимоверным усилием сумела обуздать вновь прорывавшуюся наружу ненависть и, развернувшись к тальдену, сдержанно проговорила:
– Или он прикончит тебя.
Каррай усмехнулся:
– Ты и правда готова рискнуть жизнью отца, только чтобы сбежать отсюда?
– Я с удовольствием рискну твоей жизнью!
В два шага тальден преодолел разделявшее нас расстояние, а когда я попыталась его увеличить, удержал меня, схватив за руку.
– Риан, я не хочу причинять герцогу вред, но если меня вынудят… Ты видела, на что я способен, в храме и на турнире, и должна понимать, каким окажется исход битвы.
Если бы это было произнесено с торжеством и надменностью, я бы посоветовала Карраю засунуть угрозы под свой драконий хвост. Но я не видела в его глазах прежнего самодовольства. И страха в них не было. А то, что уловила в его тихом голосе, заставило меня проглотить уже готовые сорваться с губ опрометчивые слова и молча последовать за Огненным.
Превращение у опытного тальдена происходит почти мгновенно, поэтому отца я застала уже в человеческом облике. Он кинулся мне навстречу, меня же Каррай остановил словами:
– Стой здесь. Сначала с ним поговорю я. А ты подумай, насколько тебе дорог отец. – И направился к герцогу.
Я застыла на широких ступенях, вглядываясь в родное лицо и из последних сил борясь с желанием броситься в родительские объятия.
Отец остановился на полдороге, тяжелым взглядом встречая Огненного дракона. Казалось, он не намерен с ним ничего обсуждать, а явился сюда только лишь за тем, чтобы бросить вызов. Сердце екнуло в груди, когда они поравнялись друг с другом, а потом забилось ровнее – мужчины заговорили.
Оглянувшись на меня, герцог последовал за Карраем вглубь сада, а я, не в силах оставаться на месте, сбежала по ступеням и пошла за ними. Держалась на расстоянии, но не упускала их из виду. Отчаянно молилась Ясноликой, чтобы отец вразумил этого безумца, что месть не сделает Карраев счастливыми, не вернет им сестру и дочь, много лет назад оставившую этот мир.
В любое другое время я бы обратила внимание на беседки и арки, затянутые кружевом зелени, но сейчас двигалась как в тумане. Прислушивалась, стараясь различить сквозь шум листвы самый дорогой для меня голос.
Но тальдены были слишком далеко, чтобы я могла расслышать их слова или хотя бы уловить интонации, а подойти ближе я не решалась. Боялась, что тогда надежда на спасение разлетится хрупкими осколками и каждый вонзится мне в сердце.
Так и шла, держась на расстоянии, пока не услышала дрожащий от гнева голос отца:
– Хочешь сразиться – давай! Но без дочери я не уйду!
Перед глазами, на миг ослепив, промелькнула страшная картина: два дракона схватились в небе, и тот, что моложе и сильнее, безжалостно терзает другого.
Тело пронзила дрожь. Если отец погибнет, умрет и мама. Сразу. Просто не справится с болью утраты. А Шан еще слишком мал, чтобы расти без родителей. Да и Эйлуэн нужна защита.
Эти мысли, вихрем пронесшиеся в голове, заставили меня сорваться с места. Подхватив юбки, я бросилась к тальденам. Успела. Встала между ними, прежде чем Каррай принял вызов на поединок.
– Папа, нам надо поговорить!
Огонь в глазах герцога на миг погас, а потом вспыхнул с новой яростной силой.
– Моя дочь никогда не была и не станет твоей, Каррай!
– Она уже моя! – резко парировал тальден. – Моей и останется.
– Папа, пожалуйста, ты должен меня выслушать. – Я с мольбой воззрилась на отца.
Мягко подтолкнула его к мощеной дорожке, что вела к фонтану – за завесой из зелени раздавалось его мелодичное журчание.
– Оставляю вас наедине. – Каррай направился в сторону замка, всем своим видом показывая, кто здесь хозяин положения. Владыка жизни.
Я проводила его взглядом и повернулась к отцу.
– Как Эйли? – спросила тихо.
– С ней все хорошо. – Его голос все еще дрожал от едва сдерживаемого гнева. – Все прошло, словно ничего и не было.
– Хвала Ясноликой, – облегченно выдохнула я и проговорила твердо и решительно: – Я остаюсь.
– Риан… – Отец нахмурился.
– Пока вы что-нибудь не придумаете.
– За это время… – По его лицу прошла судорога.
– За это время ничего со мной не случится. Уверена, вы придумаете, как меня отсюда вытащить, но смертельный поединок – не выход. Ты нужен маме, нужен Эйли и Шану. Ты не имеешь права рисковать собой, когда есть еще другие варианты!
– Но я их не вижу, – почти простонал отец, крепко сжимая мою руку. – Ни одного.
Я улыбнулась ему, стараясь успокоить и приободрить этой улыбкой.
– Папа, послушай, – подхватив его под руку, повела к фонтану, – он не собирается делать меня своей ари. А чтобы стать элири… – Я почувствовала, как к щекам приливает жар. Никогда прежде мне не доводилось разговаривать с отцом о таких откровенных вещах. – Воспитанница Карраев сказала, что я подхожу князю, уж не знаю, как он это выяснил. И что ему потребуется время, чтобы я стала для него… хм… неподходящей.
Отец помрачнел еще больше, а я, опасаясь, что он меня перебьет и больше не станет слушать, быстро проговорила:
– Пока что я в безопасности, и у вас есть время, чтобы отыскать в законе какую-нибудь лазейку. Хоть что-то, что поможет аннулировать наш брак. Свяжитесь также с ее лучезарностью, может, она что-нибудь подскажет.
– Уже, – хмуро отозвался отец, казалось за одну короткую ночь постаревший на несколько лет.
Глубокие морщины пролегли на лбу, собрались в уголках глаз, стали заметны над губами, придав его лицу еще большую суровость и мрачность.
– Твоя мать отправилась в Сумеречную империю, – добавил он и резко спросил: – С чего ты решила, что можно доверять этой воспитаннице? Пусть и не по крови, но она тоже Каррай!
– Нельзя, – согласилась я. – Но она единственная отнеслась ко мне по-человечески. Кажется, Клер стыдно за их поступки, и она пытается как может меня поддержать.
– Они сделали тебе больно? – Отец потянулся к повязке на плече, просматривавшейся сквозь легкую ткань платья.
Я покачала головой, отгоняя воспоминания о первом знакомстве с моркантой.
– Так, всего лишь царапина.
Как бы сказала ее лучезарность: до свадьбы заживет.
Впрочем, моя свадьба уже состоялась, и стала она совсем не такой, о какой я мечтала.
Печально.
– Пообещай, что уйдешь сейчас с миром. – Я с мольбой посмотрела на родителя.
Пламя в его глазах снова вспыхнуло, разгораясь, но он усилием воли заставил его погаснуть. Снова пытался возразить. А я снова его перебила, умоляя не рисковать жизнью. Ради меня. Ради нашей семьи.
Не сразу, но отец согласился. Кивнул напряженно и спросил, пристально глядя мне в глаза:
– А у тебя получится не дерзить и не провоцировать его?
Заверив, что буду паинькой и не стану нарываться на неприятности (хотя это будет непросто), обняла его и на несколько коротких мгновений почувствовала себя в безопасности. Защищенной от всех бед.
Жаль, эти секунды у фонтана, где были только я с отцом и беззаботное журчание струй, льющихся из мраморного кувшина, нарушило появление Каррая.
– Думаю, вашей светлости уже пора, – сухо заметил тальден, а я сжала руку отца, мысленно призывая его к благоразумию и сдержанности.
– Мне нужны будут мои вещи и мой питомец. Льорн. – Я посмотрела Огненному в глаза.
– Здесь у тебя достаточно вещей, а животных я не люблю.
А сам ты кто, не животное?
– Мне. Нужны. Мои вещи. И мой. Питомец, – повторила я, цедя слова.
Теперь уже отец сжимал мои пальцы, удерживая от опрометчивого шага.
– А мне нужна покорная элири, – усмехнулся мерзавец. – Когда получу желаемое, ты, Риан, внакладе не останешься.
Почувствовала, как отец напрягся. Пыталась его удержать, но он подступил к Карраю вплотную и произнес как можно спокойнее, но от этого не менее грозно:
– Если с моей дочерью что-нибудь случится, если ты причинишь ей боль, я уничтожу тебя, твою мать, твою новую сестру. От твоих владений не останется и следа, а о вашем роде – даже воспоминаний.
Если Огненный и проникся угрозой, то виду не подал. Посторонился с полушутливым поклоном, пропуская герцога.
– Счастливого полета в Жемчужный город. Передавайте привет его светлейшеству.
Сложнее всего оказалось отпустить его руку. Разжать пальцы и смотреть, как отец удаляется от меня. Он оглянулся лишь раз, чтобы поймать мою прощальную улыбку, а вскоре над замком, расправив крылья, взметнулся дракон с огненно-красной чешуей.
Я стояла, не в силах пошевелиться, чувствуя замершего рядом мужчину. Еще одна его победа и еще одно мое поражение.
Но пусть не надеется, что так будет всегда!
– Ненавижу тебя, – прошептала чуть слышно. – Ненавижу! Но ты ведь этого и добиваешься. – Я подняла на Огненного глаза. – Делаешь все, чтобы я задохнулась от этого чувства к тебе.
На лице тальдена появилась… усталая улыбка или что-то очень на нее похожее.
– Мне не нужна твоя ненависть, Риан. Мне не нужна твоя любовь. Мне просто нужно, чтобы ты была здесь. А сейчас возвращайся к себе и не заставляй меня приставлять к тебе стражу.
Не оглядываясь, я направилась к замку, повторяя как молитву:
– Ненавижу! Как же я тебя ненавижу!
Ледяные всегда и во всем полагаются на холодный рассудок, Огненные часто руководствуются эмоциями, которые порой заглушают здравый смысл, дурманят и ослепляют.
Аман Каррай знал эту прописную истину с детства. Прочувствовал на собственной шкуре, когда ему исполнилось двенадцать и в нем пробудилась огненная магия предков. Тогда он впервые обратился драконом. Ощутил в себе зверя, его силу, его мощь. Свою вторую суть, неотделимую от него.
С тех пор прошло шестнадцать лет. Шестнадцать лет постоянных изнуряющих тренировок. Сначала в Поднебесной академии, где молодых тальденов превращали в воинов. Потом – самостоятельно, изо дня в день. Долгие часы наедине с собой, только чтобы научиться держать свои чувства и зверя в узде.
Не сразу, но он добился того, к чему стремился. Несмотря на силу, бурлившую в крови – магию морканты и древнего отцовского рода, иной раз князь Каррай мог похвастаться даже большей выдержкой, чем любой Ледяной.
Залпом осушив наполненный до краев кубок, мужчина яростно швырнул его в темный зев камина.
Мог…
Но, познакомившись с Риан Анвэри, понял, что все многолетние тренировки и медитации можно было смело отправлять дракону под хвост.
Никто и никогда не выводил его так из себя! Одним словом, одним непокорным взглядом. Да что там! Одним своим присутствием.
Мать и ее маниакальная зацикленность на родне Адельмара Талврина раздражала, но он легко справлялся с этим чувством, избегая ее или попросту не обращая на нее внимания. Он уже давно научился ее не замечать, а она смирилась, расценив это как плату за тот давний обряд.
С Элесбед Каррай было просто, в то время как со злостью на девчонку справляться не получалось. Стоило о ней подумать, стоило только одной короткой мысли о Риан просочиться в разум, как зверь внутри пробуждался, отзываясь на воспоминания об алиане. Пробуждался, обжигая своей яростью, своим пламенем. Как сегодня утром, когда тальден провожал ее до покоев элири – Аману почудилось, что кровь в венах становится жидким огнем.
В такие моменты ему следовало держаться от алианы подальше, но смутное желание, занозой засевшее где-то глубоко внутри, толкало его к обратному: оказаться с ней рядом и проучить дерзкую рабыню, которой ей в любом случае придется стать. Как бы она тому ни противилась.
«Ненавижу! Как же я тебя ненавижу!» – несмолкающим эхом звучали в голове ее слова.
Снова и снова. Никак не получалось от них избавиться, перестать слышать дрожащий от гнева звонкий девичий голос.
Каррай понимал, если девчонку не усмирить, она продолжит выводить его из себя. До тех пор пока он по-настоящему не сорвется и, толкаемый своей второй хищной сутью, не причинит ей боль.
Этого допустить было нельзя. Нужно укротить ее в кратчайшие сроки. Чтобы при виде его она не вскидывала непокорно голову, а кротко опускала взгляд. Тогда и зверь внутри успокоится, и мысли о ней канут в прошлое.
В дрожащем мареве жаркого южного вечера вырисовывались первые, пока еще блеклые звезды. Где-то в кронах клекотали ночные птицы, мельтешили над раскрывшимися бутонами светлячки. Но тальдену не было дела до этой идиллии. Он раздраженно захлопнул створки, ведущие на балкон, и отошел.
Риан уже должна была поужинать и сейчас, скорее всего, готовится ко сну. Эта мысль появилась в сознании вместе с образом златовласки – яркой и обжигающей, как полыхающий в ночи костер. Чувственные розовые губы, зеленые глаза – пронзительные, колдовские, как у лейр, что заманивали моряков песнями, а потом, одурманив своей красотой, безжалостно утягивали на дно.
Сейчас Аман чувствовал примерно то же самое: что его тянет к самому дну, с которого он уже никогда не сможет подняться.
Тальден опомнился только в коридоре, что уводил к покоям «гостьи», но вместо того, чтобы повернуть обратно, наоборот, ускорил шаг. Он ведь обещал ей наказание. К тому же укрощение строптивой не стоит откладывать в долгий ящик.
Для ее же блага.
Не удосужившись постучать, Огненный толкнул двери в покои элири. В несколько шагов пересек небольшое помещение и замер на пороге спальни. Окинув сидящую у зеркала девушку взглядом, коротко приказал:
– Раздевайся.
Не сразу, но мне все-таки удалось обуздать эмоции. Напоминая себе об обещании, данном отцу, я вернулась в рабские покои. Клер уже ушла, оставив после себя аромат розового масла, до сих пор витавший в комнате, и воспоминания о темноглазой девушке с мелко вьющимися волосами. Если она не солгала, Аман воспользуется хитростью, чтобы ни в коем случае не поделиться со мной силой. Жмот он, а не дракон. Уверена, без магии здесь не обойдется, как и без участия морканты. А от Элесбед Каррай, как я успела понять, можно было ожидать чего угодно.
Поэтому когда вечером пришла служанка – рыжая девица с кислой миной и полным отсутствием почтения (видимо, тоже уже успела записать меня в рабыни) – и сказала, что ее светлость приглашает мою утонченность к себе на ужин, я поспешила отказаться, сославшись на усталость.
К счастью, Элесбед приглашала, но не настаивала. Впрочем, если средство от принятия драконьей силы будет добавляться, скажем, в пищу, не имеет значения, где я буду ее принимать. Но не умирать же мне здесь с голоду!
Сделав себе пометку в памяти при первой же возможности допросить осторожно Клер (осторожно, но с пристрастием), я дождалась, пока мне принесут ужин. Поклевала немного, хотя, если честно, с удовольствием съела бы все до последней крошки, и, сделав небольшой глоток уже успевшего остыть травяного отвара, принялась готовиться ко сну.
Переоделась сама, потому что рыжая где-то потерялась (даже поднос забрать не удосужилась), и села возле зеркала расчесывать перед сном волосы. Они у меня длинные, до самой попы, и очень густые, поэтому помощь служанки не помешала бы. Но девица, назвавшаяся Маред, и не думала появляться, и я с тоской вспоминала вечера с Хевиной.
Как она там? И мой Чили. А Эйли с Шаном?.. Представляю, как им за меня страшно, не говоря уж о маме. Оставалось надеяться, что ее лучезарность поддержит подругу и вместе они что-нибудь придумают. А мне просто надо продержаться несколько дней.
Несколько дней, и все это останется в прошлом.
Так думала я, медленно проводя щеткой по волосам. Думала о близких, о своих любимых, изо всех сил стараясь выставить из мыслей неблизкого и нелюбимого. Совершенно нежеланного в моей жизни мужчину – Амана Каррая.
Хорошо хоть забыл про свое дурацкое наказание, и я смогу провести вечер спокойно. Полюбуюсь на звезды. Здесь, над Огненным чертогом, они почему-то светили особенно ярко, выбеливая своим мерцанием окрестности замка. А еще здесь воздух одуряюще пах летом. Сладость цветов и фруктовых деревьев окутывала сад, и будь я в Огненном чертоге гостьей, с удовольствием отправилась бы на вечернюю прогулку по его мощеным дорожкам.
Но я здесь не гостья. Грустно улыбнувшись своему отражению, отложила щетку и вздрогнула, когда хлопнула входная дверь и послышались быстрые резкие шаги.
– Раздевайся! – ударило пощечиной, стоило мне только обернуться к дракону.
В голове всполошенными птицами заметались тревожные мысли, пока не разлетелись по уголкам сознания. Все кроме единственной: брачная ночь не откладывается, а состоится, как говорится, при любой погоде.
И тем не менее я постаралась, чтобы голос звучал спокойно и твердо:
– А если нет?
Каррай шагнул ближе:
– А если нет, я сам тебя раздену.
Стоило представить, как он будет до меня дотрагиваться, и меня накрыла паника. Клер ведь ничего не стоило мне солгать! Вполне возможно, не нужна ему никакая рабыня. Не лучше ли просто обесчестить ненавистную алиану, а потом убить? Чем не месть моим бедным родителям!
Я поднялась, борясь с желанием отпрянуть, вжаться в стену, перестать ощущать на себе огненный взгляд тальдена. Но вместо этого мысленно отвесила себе пощечину, чтобы скорей прийти в чувство (какая же ты, Риан, дурочка! Не станет он с тобой спать, а потом тебя убивать, ведь тогда может лишиться своей драгоценной силы!), и приблизилась к дракону вплотную.
Ощутив на своих губах его взгляд, тяжестью оседавший где-то глубоко в сердце, сказала:
– Пожалуйста, ваша светлость. Я не буду упрощать вам задачу. Хотите раздеть – раздевайте.
В глазах Огненного сверкнула злость, а потом они потемнели, как ночное небо в летнюю грозу, разрываемое вспышками молний.
– Ну что ж, – усмехнулся он и, прежде чем я успела отшатнуться, дернул за ленты сорочки, сплетенные на груди.
Даже через ткань (впрочем, тканью это полупрозрачное нечто можно назвать с большой натяжкой) я ощущала прикосновения тальдена, горячие и неспешные, отзывавшиеся глухой яростью и дрожью во всем теле. Сначала он коснулся плеч, дрогнувших под тяжестью его ладоней, потом груди, по которой Огненный в бесстыдной ласке провел пальцами, повторяя ее очертания.
На мои губы он больше не смотрел, сосредоточившись на чем-то более для себя интересном.
– Под повязку заглянуть не желаете?
Ноль эмоций. Его тагрова светлость продолжал скользить по мне взглядом, выбивая из меня последние крупицы спокойствия.
– Нравится? – полюбопытствовала я, когда молчание стало совсем невыносимым.
– Неплохо. У тебя красивые волосы, Риан.
Ну да, и именно от волос он сейчас не может оторвать глаз.
Сорочка, повисшая на бедрах, его стараниями скользнула на пол, и у меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди от гнева. Не знаю, как сдержалась и не влепила мерзавцу пощечину за этот бесстыдный осмотр.
Пялится так, словно я какая-нибудь кобыла, приобретенная для разведения породистых жеребцов!
Но вместо того, чтобы дать волю чувствам, я перешагнула через облако ткани, жалея, что волосы, которыми якобы заинтересовался Огненный гад, откинуты назад и не могут скрыть мою наготу.
Судя по выражению лица Каррая, он тоже жалел.
О выборе наказания.
– И что теперь?
– Ты совсем меня не боишься? – сощурился мужчина. Теперь он смотрел мне в глаза, и от этого глубокого внимательно взгляда стало еще жарче, чем мгновения назад, когда он бесстыже изучал меня, дотрагиваясь пальцами.
Знал бы он, как мне сейчас страшно, возможно, удовлетворился бы достигнутыми результатами. Но страх показывать я не собиралась.
– Вы ведь мой муж. – Я скользнула рукой по груди тальдена, по вырезу белоснежной рубашки и вниз, чтобы почувствовать, как крепкое тренированное тело под ладонью напрягается, становится твердым как камень. – С чего бы мне вас бояться?
Убеждая себя, что Каррай не переступит черту дозволенного, а проучить его – благое дело, от груди перешла к шнуровке на штанах. Правда, тут же отдернула руку, решив, что слишком увлекаться все-таки не стоит.
Становиться его ари в мои планы тоже не входило.
– Я тебе не муж, Риан, – проговорил он хрипло, вплавляя в меня взгляд: глубокий, темный, опасный. – Я твой господин.
– И как же мой господин хочет наказать свою рабыню? – Я старалась, чтобы голос звучал томно, а на деле не получилось скрыть издевки. – Может, желает проверить, хороша ли его элири в постели? – Томно закусила губу и довольно улыбнулась, видя, как напряженно раздуваются ноздри мужчины.
Это было моей ошибкой. Я переиграла, и Каррай догадался.
– Клер рассказала? – спросил, усмехаясь.
Успела заметить, как в глазах дракона полыхнуло пламя, а в следующую секунду он дернул меня на себя и впился в губы поцелуем. Яростным и грубым. Впрочем, ничего другого от этого мужчины ожидать не стоило. Он целовал, заставляя меня задыхаться от ярости, от непривычной близости, от жадных прикосновений. Никто и никогда так меня не касался, до бешеного биения сердца, до слабости и головокружения. Царапая своей одеждой обнаженную кожу, обжигая пальцами талию, бедра и…
Запаниковав, ударила тальдена в грудь, и он так же резко, как привлек меня к себе, оттолкнул.
– И на этом все? – выдохнула я, пытаясь прийти в себя и унять скачущее в груди сердце.
Следовало смолчать, но я не смогла: злость на дракона оказалась сильнее голоса рассудка.
– Хочешь еще? – хрипло спросил Огненный.
– Я – нет. Чего не могу сказать о тебе.
Я рисковала. Очень. Больше всего боялась, что наказание продолжится. Но Каррай, шумно выдохнув, отступил и сказал, глядя куда-то поверх моей головы:
– Одевайся и ложись спать.
– В следующий раз точно так же накажете?
– Вот в следующий раз и узнаешь! – рыкнул он, а спустя несколько секунд за ним яростно захлопнулась дверь.
Радуясь пусть и незначительной, но все-таки победе над несокрушимым драконом, я забралась в кровать, положила под подушку осколок вазы (мало ли, вдруг его светлость ночью переклинит и он решит «наказать» по-настоящему) и закрыла глаза с твердым намерением одержать победу не только в битве, но и в войне.
Чего бы мне это ни стоило!
