Валерия Сказочная
Измена. Роковая ошибка
Глава 3. Гордей
Смотрю, как уходит Катя и как никогда остро понимаю, что это всё. Конец. Даже услышав диагноз, я такого не чувствовал.
Накрывает чуть ли не паникой, пугающей и раздирающей. Несу какой-то бред по типу того, кто к кому пришёл, толком не соображаю, силюсь остановить Катю. Забываю сразу обо всём. И о неоперабельной опухоли своей, и о Виолетте голой, на которой не смог и вряд ли смогу кончить: трахал бездушно, механически, больше выплёскивая ярость по поводу внезапного диагноза и перспектив распрощаться со всем, что дорого. И заодно доказывал себе, что ещё не инвалид, способен долго и жёстко.
Умом понимаю, что до конца теперь надо довести разрыв с Катей. Уже ведь начал. Уже нанёс удар, после которого она сама на себя похожа быть перестала, скорее в тень превратилась. Смысл теперь, блять, объяснять что-то, ещё серьёзнее уничтожать?
Но звук закрываемой двери всё-таки толкает меня вперёд. В башке воспоминания, как Катя рассказывала мне о трагедии своей семьи. Она ведь и говорить без слёз не могла. Плакала у меня на плече долго. Призналась, что никому другому об этом не рассказывала, потому что слишком больно было, и отца всё равно ведь любит. Но простить по-настоящему не может, и это её гложет.
А я окунул Катю в ту самую ситуацию сейчас, в тот триггер с детства. Думал, так максимально без шансов отыграть назад будет. Идиот. Что если я уничтожил не только нас, но и её?
Не это чувство испытывают, когда поступают правильно. Не должно всё внутри вот так на ошмётки кровавые рваться. Как будто непрерывная прямая на холтеровском мониторе пищит приговором безжалостным. В висках стучит.
Я, блять, даже не знаю, чего добиваюсь, идя за ней следом. Первым порывом было остановить, теперь даже страшно. Понятно же, что Катя сейчас меня ненавидит просто, в штыки воспримет. А там улица с движением…
Пиздец. Может, иррационально думать, что трагедия с её мамой может повториться, но чуть ли не на цыпочках иду. Осторожно следую за Катей, больше чтобы убедиться, что в порядке будет, безопасно сядет в такси.
Слышу, как всхлипывает, ладонь к губам подносит, видимо, пытаясь сдержаться. У меня аж сердце разрывается. Как же тянет вернуть долбанный день назад… Я бы снова обошёл всех врачей, нашёл бы того, кто готов рисковать и оперировать всё равно, сдал бы кучу анализов заново. Забавно, что я ещё вчера считал, что по сравнению с моим диагнозом нет нерешаемых проблем – а теперь чётко сознаю, что даже он херня полная по сравнению с тем, что происходит сейчас.
Катя уходит от меня.
Убегает даже. Не замечает перед собой ничего. Еле держится, чтобы не зарыдать. Иду за ней. В какой-то момент не выдерживаю и окликаю. Да, не простит. Да, нет смысла уже объяснять что-то – ничего не исправлю, только хуже сделаю. Но просто смотреть на неё такую разбитую и особенно маленькую в этом огромном бушующем сейчас мире просто невыносимо.
Катя вздрагивает и вдруг бросает чемодан и несётся вперёд. Охренеть какая яркая реакция. Совершенно безрассудная и не свойственная моей девочке. Аж шарашит по башке этим её спонтанным жестом.
И… Блять! Там же дороги впереди с машинами. Стоит только выйти из нашего двора, как впереди они, и движение там всегда скоростное. Несутся нон-стопом. Реагируют только на светофор.
Не уверен, что на него будет реагировать Катя. Бросаюсь за ней. Тоже наплевать на чемодан. Если понадобится, заново куплю всё то, что она туда загрузила. Сейчас важнее она…
Всегда важнее она.
Стоит только открыть ворота из нашего ЖК, как слышу оглушительный гудок автомобиля. Очевидный сигнал. Кате?..
Сердце нахрен останавливается, а в глазах вдруг темнеет. Дыхания не хватает… Несусь скорее по инерции. А потом и вовсе падаю.
И дальше только мрак…
***********
– Ну как вы себя чувствуете? – мягко спрашивает незнакомый мне врач, рассматривая меня с особой внимательностью. – Операция прошла успешно, хотя после неё вы никак не могли очнуться. Некоторое время были вынуждены держать вас в реанимации в состоянии, близком к коме.
Медленно моргаю, пытаясь осмыслить его слова. Не понимаю всё равно. Что я вообще здесь делаю?
Катя… Блять, Катя! И машина та гудящая. Я что, просто упал в обморок или типа того?
Пиздец. Подвёл её даже в этом.
Так и не дождавшись моей реакции, врач обрисовывает мне моё общее состояние, про анализы упоминает и рассказывает о ходе операции и дальнейшем. Толком не слышу. Всё перекрывает отчаяние на грани паники. Машина… Та хренова гудящая машина!
Как я вообще сюда попал? Что произошло? Что с Катей?!
Где она? Как?
Срочно надо выяснить. Резко сажусь, игнорируя головокружение и впивающиеся мне в руку и шею катетеры. Правда врач тут же реагирует, с места подрывается, пытается меня уложить. В лучшие времена я бы без труда его оттолкнул, но сейчас у него явно больше сил. Говорит мне что-то о том, что лечение ещё не закончено, что как минимум тут неделю должен быть под наблюдением. Объясняет, что гематома головного мозга в моём возрасте – редкое и опасное явление, а потому даже после её устранения надо особенно следить за здоровьем и довести восстановление до конца.
Хмурюсь. Гематома?
– Опухоль спровоцировала гематому? – спрашиваю скорее механически, силясь вернуться воспоминаниями в тот момент, когда за Катей из ворот ЖК выбежал. Кому сигналила машина? Смогла затормозить?
– Опухоль? – переспрашивает врач. – Вам сказали, что у вас рак?
Я тупо молчу в ответ, теряясь сразу во всём. И это чувство долбанной дезориентации только усиливается в разы, стоит вспомнить слова о том, что некоторое время я валялся в реанимации в состоянии, близком к коме. Несколько дней, видимо. И что бы там ни произошло с Катей и той проклятой машиной – это произошло без меня. Я ничем не смог помешать. Я, блять, просто тупо вырубился.
Врач объясняет там что-то про то, что гематому довольно легко спутать со злокачественной опухолью на МРТ, и зачастую ставят ошибочный диагноз. И что для молодого специалиста это вполне естественно, потому что и анализы крови у меня сомнительные были. Конечно, он хотел перестраховаться.
Охренеть. Перестраховался, чтоб его.
Я даже не знаю, радоваться или наоборот тому, что мой диагноз оказывается другим. Более того, уже закрытой темой. Операция произошла успешно, прогнозов по рецидивам нет, а если я буду регулярно обследоваться, то вообще проблем быть не должно. Молодой, веду здоровый образ жизни, сильный сам по себе.
Сука, почему я не грохнулся в долбанный обморок вчера после бара? Тогда бы прооперировали и выяснили, что за штука у меня в мозгу на самом деле давила. И Катя осталась бы со мной. Готовился бы к свадьбе, а не к смерти, которая отменяется вот прям сейчас. Физически, в смысле. Морально я чуть ли не в агонии. Ищу взглядом телефон. Хотя бы позвонить ей… Узнать, как она.
Никаких гаджетов здесь, конечно, нет.
– Кто вызвал больницу? – тогда дёргаю за единственную ниточку, которая ещё может помочь.
Если это Катя… Конечно, всё равно не простит, но это хотя бы будет значить, что сама никак не пострадала от той долбанной машины.
Секунды, во время которых врач по имени Павел (судя по бейджику) хмурится, осмысливая мой внезапный для него вопрос, кажутся вечностью. Долбят напряжением и надеждой одновременно.
– Довольно милая девушка, – ровно отвечает он, даже не представляя, что со мной творит этими словами. Даже хорошо, что ко мне не приставлен измеритель пульса, иначе бы врач уже меры принимал. – Брюнетка. Регулярно навещает вас, кстати.
Снова приподнимаюсь. Не выдерживаю просто. Всё совпадает… И хотя то, что Катя будет регулярно навещать меня после увиденного ею, звучит не особо правдоподобно – я, блять, просто не могу не верить.
Перевожу дыхание, пытаясь успокоить совсем уже рвущееся наружу сердце.
– Катя? – спрашиваю, затаив дыхание.
Врач вздыхает и… качает головой. Простое движение, но от него внутри всё обрывается разом. От отчаяния выть хочется, слушая его скорее фоном:
– Нет, другое имя, редкое ещё такое… Красивое, – задумывается. – Точно! Виолетта, – смотрит на меня, довольный тем, что вспомнил.
Так-то он спас мне жизнь и не виноват в том, что я сам себе всё похерил с Катей, но смотреть в его это умиротворённое лицо становится просто невыносимо.
– Понятно, – выдавливаю с трудом. – А мой телефон? Мне надо позвонить, – ну и пусть Катя меня ненавидит, мне просто надо убедиться, что та машина её никак не зацепила.
И что сейчас моя девочка в порядке. Не представляю, каким образом буду добиваться её прощения. Наизнанку вывернусь, если понадобится. Через все круги ада пройду, сам себе их организую, если что. Всё что угодно – но не отпущу.
Правду, конечно, расскажу.
– Пока нельзя. Лежите здесь, отдыхайте, – Павел поднимается, видимо, намереваясь меня оставить.
Причём без телефона и какой-либо ясности. Снова силюсь привстать.
– Мне нужно! – настаиваю, и в ушах шумит. Через свой первый круг ада я прохожу именно сейчас: и это долбанная неизвестность о судьбе Кати. Хотя нет, это сразу седьмой круг. Самый ужасный. – Я не буду просто лежать.
– Спокойно-спокойно, – врач снова меня укладывает, устало вздохнув. – Все проблемы улажены, на работе в курсе, у вас куча времени.
Знал бы он, насколько мне похер на всё им перечисленное.
– Моя невеста… – потерянно бормочу, почему-то уверенный, что Павел должен понять.
– Виолетта?
– Нет! – чуть ли не рявкаю на ни в чём не виноватого врача, который ещё и вытащил меня чуть ли не с того света.
Но даже напоминание себе об этом не помогает успокоиться. Да и ничего не сможет. Кроме одного: если не увидеть Катю, то хотя бы знать, что она в порядке.
Павел хмыкает, ничуть не задетый. Настойчивее укладывает меня и заявляет непреклонно:
– В общем, я пока вас тут оставлю и без сюрпризов чтобы. Невесты подождут. Здоровье важнее.
Глава 4. Катя
Оглушительный гудок машины заставляет меня покачнуться на месте, почти забыв о Гордее. Застываю, как дура, посреди дороги, а прямо возле меня тормозит машина. Явно дорогая, элитная иномарка. И так чертовски близко… Чудом не зацепила.
Сердце лихорадочно колотится в груди, пока я сознаю весь ужас ситуации. Я ведь могла в точности повторить мамину судьбу. Пробирает жутью. И отчаянием одновременно.
Мне дан буквально второй шанс свыше, а я даже не знаю, радоваться этому или плакать.
Дверь машины оглушительно захлопывается за молодой и симпатичной девушкой, которая выходит ко мне. Да, тормозя при этом движение на нашей полосе.
– Смотри, куда идёшь! – выпаливает мне чудом не сбившая меня незнакомка. – Чуть не задавила тебя, – в её голосе почти паника: неудивительно, наверняка перенервничала.
Заставляю себя выйти из оцепенения. Люди вокруг не виноваты, что у меня сегодня мир перевернулся. Причём той стороной, где сплошной мрак.
– Извини, – выдавливаю, тоже обращаясь на «ты».
Как ко мне – так и я. Всегда так было.
– Сейчас бы убила нахрен… – не успокаивается девушка, уже и не ко мне обращаясь, а просто вслух выплёскивая. Могу понять. Хотя самой и выплёскивать как будто нечего, всё внутри умерло просто. – Не задела хоть? – она напряжённо оглядывает меня, а машины нам уже гудят.
Мешаем им ехать по своим делам.
– Нет, всё в порядке, – поспешно говорю, бросив взгляд в ту сторону, откуда за мной гнался Гордей.
Впрочем, тут же отвожу – вдруг понимаю, что не выдержу, увидев его ещё раз. Аж страх окутывает. Нет, не смогу…
– Что случилось? – не удивлюсь, если я сейчас и со стороны сильно не в себе, потому что в голосе девушки обеспокоенность. – Кто-то гонится? Садись давай, – кивает на свою машину, когда нам гудят уже совсем громко и долго, сопровождая эти сигналы и словами.
Я даже не колеблюсь – просто залезаю в машину к незнакомке. Вообще наплевать, чем это может обернуться. И на чемодан где-то там во дворе ЖК, в котором мы жили с Гордеем, тоже наплевать. Я туда не вернусь. Он, возможно, ещё где-то там ходит… Даже если уже и не пытается догнать меня – иначе бы уже поравнялся – всё равно во дворе может быть. И даже не один, а с Виолеттой. Скорее всего, она за ним побежала и остановила от идеи догонять меня.
– Спасибо, – тихо говорю чуткой незнакомке, которая сразу выезжает.
И да, мне совершенно всё равно, куда. Причём, кажется, это тоже безошибочно улавливают без лишних слов.
А когда мы выезжаем за МКАД, меня вдруг прорывает. Неожиданно для себя я вываливаю Эрике (так зовут чуть не сбившую меня девушку) всё, как есть. И про то, насколько любила Гордея и про то, как мы вместе с ним обсуждали нездоровую привязанность бывшей к нему, как к свадьбе готовились, а потом я обнаружила его с ней. Даже про ситуацию родителей и то умудряюсь рассказать. Сама не знаю, что на меня находит. Просто переполняет это всё настолько, что молчать не получается.
Эрика выслушивает, ухмыляется мрачно:
– М-да, засада. Все они одинаковые, – морщится, а потом вздыхает тяжело. А я и без того уже понимаю, что у неё свой опыт есть, ещё прежде чем слышу неохотное: – Мне вот тоже изменил не так давно, а всё в любви клялся. Так счастливы были…
Только и киваю, не зная, что тут сказать. Да и нечего, наверное. Просто переглядываемся понимающими сочувственно грустными взглядами.
Да уж… Некоторое время назад выражение: «Все они такие» меня скорее злило бы. Или смешило. Я бы в любом случае жалела несчастных, так думающих. Потому что была уверена в своём Гордее.
Дура.
Мы с Эрикой сидим в машине где-то на отшибе города, закусывая бургеры, которые купили по пути. Эта девушка явно привыкла питаться чем-то более качественным, но сейчас ей тоже хочется по-простецки, заедать тяжёлую тему калорийным и мясным, запивать довольно крепким кофе.
Некоторое время молчим, каждая о своём. Она наверняка вспоминает свою ситуацию, ну а я… Я даже боюсь снова погружаться в свою, даже после того, как выплеснула его. В клочья рвёт внутри. Колет так, что дышать нечем.
Зачем Гордей вообще выбежал за мной и так отчаянно звал? Резко осознал, что натворил?
Вот идиотка. Нафига об этом думать? Разве это хоть что-то изменит?
– Если я ещё раз его увижу… – прерывисто толкаю, не понимая, как ещё не рыдаю. Захлёбывалась слезами, когда он меня окликнул и убежала, а сейчас как будто и нет их. – Я просто умру.
Моё заявление звучит так серьёзно и жутко, что самой не по себе. Вот и Эрика разворачивается ко мне всем корпусом, мягко коснувшись руки.
– Спокойно, оно того не стоит, – говорит убеждённо, смотрит внимательно.
Я только и могу, что мрачно усмехнуться. Знаю, что не стоит и что не надо. Но вот по ощущениям это так.
Я верила Гордею даже больше, чем себе. До сих пор не понимаю, как оно всё…
– Заблокируй везде, – участливо советует Эрика. – Остановись пока у друзей.
Вздыхаю, перебирая в мыслях эти возможности. Забавно, но я даже не думала, что дальше. Как будто этого «дальше» и нет. Осталось там вместе с моим чемоданом, брошенное и не нужное мне больше.
Но новое знакомство всё-таки заставляет задуматься.
«Оно того не стоит»… Эрика права.
– Он их всех знает, – взвесив в мыслях предложенный ей вариант, отсеиваю.
С блокировкой-то понятно, но я впустила Гордея в свою жизнь настолько глубоко, что найдёт меня где угодно. При желании…
– Но они ведь не будут его пускать, – возражает Эрика, ведь не знает, каким настойчивым может быть этот мужчина в достижении целей. Так и меня завоевал… – И потом, меня он не знает, – вдруг добавляет задумчиво.
Эрика это серьёзно? Готова меня приютить?
Улыбаюсь ей, качая головой. Это уже слишком. Я и без того уже явно помешала её сегодняшним планам.
– Этого мало… – неожиданно выдаю вслух совсем другое, не то, что в мыслях. Но то, что выливается уверенными, как будто давно зревшими утверждениями: – Я не могу жить в одном городе с Гордеем. Не смогу ходить по улицам, которые напоминают о том, как всё было…
– Переезжай, – пожимает плечами Эрика, отпив кофе. – А если боишься, что он поедет за тобой… – ухмыляется, окидывая меня задумчивым и загадочным взглядом. – Насколько ты готова к новой жизни?
Понятия не имею, что у неё сейчас на уме, но ничуть не колеблюсь:
– На все сто. Эта всё равно закончилась сегодня, – и нет, это не громкие слова.
Прежней я уже не буду. И да, это страшно, больно. Но я справлюсь. Набираюсь решимости, только укрепляемой словами Эрики:
– Тогда ты удачно попала под мою машину. У меня далеко не самый простой папа… В общем, он может сделать так, что ты исчезнешь. Улетишь в другую страну не под своим именем, отследить тебя даже через спецслужбы не смогут. Там, в той стране, получишь паспорт на любое другое имя, будешь жить под ним. Вернёшься, когда посчитаешь нужным. Хочешь – под своим именем, хочешь – под новым. Хочешь – вообще не возвращайся. Любая свобода действий.
Глава 5. Катя
Спустя пять лет
Весенний Париж всё-таки особенно красив. Эти его улочки… Вроде бы простые, но такие уютные и атмосферные. Эти цветения, заражающие особенным настроением… Эйфелева Башня, видная как будто из любых точек города… Небольшие кафешки с запахом выпечки… Велосипеды, которые тут используют чуть ли не как полноценный транспорт. Вот и я привыкла к велосипедным прогулкам с мужем.
Зря я не любила Францию раньше. Хотя не сказать, что сильно прониклась сейчас. Больше привыкла. Возвращение в Россию переполняет предвкушением.
Всегда знала, что вернусь. Даже до того, как вышла замуж за Феликса – русского мужчину, с которым по воле судьбы познакомилась здесь на его командировке. Довольно длительной, кстати: в итоге проработал тут три года, а потом решил уйти из компании, получив более перспективное и выгодное предложение.
В последний раз гуляю по улочкам Парижа, улыбаясь впереди идущей немолодой паре. Они под зонтом, хотя дождик накрапывает совсем мелкий. Приятный.
Наверное, и мы с Феликсом в их возрасте будем вот так в обнимку ходить. Пусть и не здесь… Хотя вполне можно периодически приезжать в Париж – место, где всё началось.
Наши отношения с мужем больше похожи на дружеские. С ним спокойно, надёжно. И это для меня основное. С некоторых пор именно эти качества я ценю больше всего. Да и разговаривать с ним приятно… А по поводу возможных измен даже не дёргаюсь. Мне будто бы всё равно. И это прекрасно.
Осознав, что испытываю к Феликсу скорее уважение, чем любовь; я наконец согласилась на его ухаживания. Вдруг поняла, что именно такой брак мне и нужен. Рядом есть человек, с которым мы делимся теплом, на которого всегда можно положиться. Остальное мне и не нужно. Ни к чему, чтобы ноги подкашивались при одном взгляде от него, чтобы сердце ускоряло темп, стоит только увидеть, и чтобы нахрен останавливалось от перспективы потерять. И чувствовать каждой клеточкой мне человека ни к чему. И чтобы он меня тоже.
Да, мы с Фелом поженились под моим фальшивым именем, но это ничего. Если что, в России заново пойдём в ЗАГС. На этот раз я ему сделаю предложение – почему бы и нет? Заодно удивлю. А то он в последнее время жалуется на нехватку спонтанности.
– Ну как, нагулялась уже? – спрашивает, стоит только мне его набрать.
Сам пока ещё на онлайн-переговорах с новым работодателем. Хотя, скорее всего, закончили, раз ответил.
– Да, – издаю какой-то взбудораженный смешок. – Готова паковать чемоданы.
– Сегодня вылетаем, – в голосе мужа подбадривающее воодушевление. – Меня ждут уже завтра. Точнее, нас. Подробнее расскажу позже.
– Хорошо, – скорее на автомате отвечаю, сворачивая в сторону улицы, которая вот уже три года мне родная.
Два до этих трёх я жила в Марселе. Правда, периодически ездила и в другие города страны. Благодаря Эрике я получила тут работу с первых дней, причём высокооплачиваемую. Тот же менеджмент, что в России, только в более крупной компании. Работаю дистанционно, что тоже даёт свободу действий. Конечно, под чужими документами. Меня тут Кристиной зовут. Имя русское, потому что тот же язык мне приходилось учить с нуля. Решила не ехать в страны, где на английском говорят или испанском. Не то чтобы реально беспокоилась, что Гордей будет искать… Но пусть лучше даже если да, ни за одну ниточку дёрнуть не сможет.
Гордей… Чёрт возьми, почему я вообще о нём вдруг вспоминаю? Да ещё так ярко, что в груди сильно колет. Аж на месте останавливаюсь.
Феликс – блондин среднего роста, и это очередные его плюсы. Хватит с меня высоких брюнетов. Безжалостно отсеивала всех, кто хоть чем-то напоминает бывшего. Надеялась, что забуду его лицо…
Куда там, в мыслях оно вдруг так отчётливо возникает, что закрываю глаза, будто это поможет избавиться. Как назло, в воспоминания лезет именно тот момент, когда Гордей предложение мне в горах делал во время нашего пикника там на закате…
Мотаю головой. Надо поскорее к Феликсу. Мы вернёмся в Москву, а это город миллионов людей и возможностей, никак не связанных с одним давно зачёркнутым для меня человеком.
*********
Улыбаюсь, вспоминая, как нас встречали мои подруги. Конечно, я была не настолько эгоистична даже во время той раздирающей боли пять лет назад, чтобы исчезнуть для всех. Рассказала им, что собираюсь это сделать и почему. Папе тоже дала понять. Меня никто не отговаривал – бесполезность этого действия поняли сразу, как пытались.
Куда я улетела, тоже не говорила. И про новое имя ничего. Связь поддерживала совсем редко и с анонимных номеров. Глупая конспирация? Возможно, но так мне было спокойнее.
По крайней мере, до тех пор, пока я не перестала жить с оглядкой на прошлое. На Гордея… И подсознательно чуть ли не ждать, что найдёт меня.
Окончательно эти дурацкие мысли исчезли у меня из головы больше года назад. Но и тогда по привычке не перешла на более прозрачную связь.
Зато теперь, уже будучи в Москве, не особенно беспокоюсь, кто меня может увидеть и узнать. Наоборот, мне свободно и легко.
Даже не устав после самолёта, мы с Фелом видимся с моими друзьями, а потом приезжаем в его квартиру. Теперь нашу.
Совсем поздняя ночь уже, а сна ни в одном глазу. И это притом, что уже завтра его… нас?.. ждут. А потому надо бы пораньше заснуть.
Но сначала узнать бы, почему нас ждут. Как-то мы с Феликсом не успели это обговорить. Я сразу начала вываливать на него свои предвкушения по поводу Москвы и встречи с подругами, которые уже получили известия. Потом на телефоне сидела, в переписках и звонках: на тот момент уже начала пользоваться своим.
Потом перелёт, встреча… В общем, стоит обсудить завтрашнее прямо сейчас.
И Феликс это понимает не хуже меня: сам заводит тему, пока мы обессиленные и счастливые лежим на его кровати. Вернее, уже нашей.
Пока он говорит о компании и своей будущей роли в ней, о боссе и его проектах. А потом вдруг называет того по имени, фамилии и отчеству…
Сердце тут же останавливается. В голове вихрем проносятся воспоминания. Каждое раздирает чуть ли не так же, как пять лет назад. Наша первая встреча… Свидание на причале реки, там же поцелуи… Секс… Причём и не только тот, что со мной.
Сглатываю. Пытаюсь слушать мужа дальше, но вот он снова упоминает знакомое имя… Уже без фамилии и отчества, но чёрт возьми!
– Ты серьёзно? – выпаливаю, параллельно вбивая в поисковике название компании. – Гордей Елизаров? – почему-то даже произнести его имя и фамилию даётся тяжело, напрягаюсь всем телом.
Мне мало слышать от Феликса, надо увидеть наверняка. Сама даже не знаю зачем… Но сердце просто до боли тарабанит грудную клетку, стоит только получить результат. Да, владелец компании и он же новый босс моего мужа – Гордей Елизаров. Тот самый.
Совпадение невероятнейшее просто. Какого чёрта?
– Ну да, – подтверждает пока ничего не подозревающий Феликс. Хотя явно уже догадывающийся: смотрит озадаченно. – А что, ты его знаешь?
– Мой бывший, – неохотно поясняю.Ну вот он, тот самый вопрос. Есть смысл скрывать? Муж не знает всей истории, но кое-что да, а кое о чём явно догадывается.
– Оу, – многозначительно толкает Феликс. – Тот самый, из-за которого мне понадобилось два года, чтобы ты согласилась на свидание? – усмехается, а сам напрягается.
Да, умение доверять и вообще разговаривать с мужчинами Гордей во мне сжёг. Фел восстановил из пепла. Не стоит забывать об обоих фактах.
– Это в прошлом, – как можно увереннее обещаю.
Некоторое время мы смотрим друг на друга и, кажется, я справляюсь. Феликс расслабляется. Даже улыбается, а говорит уже гораздо беспечнее:
– Надеюсь. Потому что отказываться от такой работы я не собираюсь. От тебя тем более, – обнимает, к себе прижимает.
Потянувшись, целую в щёку. Как всегда, колючий слегка.
– Не придётся ни от одного, ни от другого, – обещаю горячим шёпотом.
Не столько даже ему, сколько себе. Разнервничалась тут… Было бы из-за чего.
– Рад это слышать. Кстати, там завтра мероприятие какое-то важное, куда можно будет с жёнами пойти. Ты как?
Напрягаюсь, но лишь на мгновение. Феликс ведь уже намекал на это, но я тогда не подозревала, кто у него босс. Встреча с Гордеем…
Судя по всему, не так уж ждут нас обоих. «Можно будет с жёнами пойти» – не то же самое, что надо. Но, похоже, Феликс ждёт согласие. Смотрит внимательно, даже с надеждой. Видимо, хочет обозначить, что я теперь с ним. В первую очередь, моему бывшему дать это понять. Своеобразное испытание для меня? Так мужу будет спокойнее?
Что ж… Я должна справиться. И ради себя, и ради него. Пора поставить окончательную точку – ту, после которой действительно смогу жить без оглядки на прошлое и не реагировать на какие бы то ни было совпадения.
– Конечно.
