Валерий Петрович Большаков
Однополчане. Русские своих не бросают
© Большаков В. П., 2018
© ООО «Издательство «Яуза», 2018
© ООО «Издательство «Эксмо», 2018
* * *
Глава 1. Все для фронта
…Вика Тимофеев с утра надел теплые кальсоны «с начесом», штаны из толстого сукна, на ноги намотал байковые портянки, обул разношенные валенки. Свитер нацепил – толстой «бабушкиной» вязки, ватник накинул, ушанку нахлобучил, и все равно мерз.
Виктор уныло шмыгнул красным носом, стянул варежки, поднес озябшие руки ко рту, погрел дыханием. Черт, холодина какая… Правду говорили, что зима в 41-м была на редкость лютой.
Встав со стула, Тимофеев попрыгал, побоксировал с тенью – молодая кровь зажурчала шибче – и обошел всю раскомандировку.
Так называлось это помещение в цеху, больше всего похожее на веранду. Обстановка тут была спартанская: пара столов, стул, несколько скамеек да сейф, сваренный из котельной стали.
Раскомандировка задрожала, затряслась мелко – это вдоль цеха прокатилась кран-балка. Виктор приблизился к окну, подышал на иней, протаивая «дырочку». Потер пальцем и глянул наружу.
Цех терялся в полутьме – запыленные оконца плохо пропускали свет. Вдоль всего корпуса стояли в ряд танки «КВ». Целая колонна выстроилась от ворот до ворот.
Моторные отделения танков казались развороченными – оттуда тянулись какие-то патрубки и провода. «Кишок-то, кишок…»
Всем «Климам» меняли двигатели, ставили дизели помощней – в 850 «лошадей», а самое главное – встраивали новые коробки передач, разработанные инженером Шашмуриным. Вернее, как…
В той реальности, что была Тимофееву памятна, Николай Федорыч взялся за КПП гораздо позже, летом 42-го вроде, но с их приходом, с «попаданчеством» этим, история буксовать начала, на иную колею сбиваться стала. Короче говоря, Исаев живо привлек этого «самородка», поплыл против «естественного течения событий».
Шашмурин чего придумал? Отливать картеры не из дорогого «цветмета», а из чугуна, и детали трансмиссии тоже не из легированных сталей делать, а из обычных, только закаленных токами высокой частоты. Моторесурс мигом вырос, а тяжелый танк уже не ползал по полю, как жук полудохлый, а шустро носился, догоняя «тридцатьчетверки».
Так «КВ-1» превратился в «КВ-1С». Последняя буквочка означала «скоростной». Это, впрочем, не их заслуга, такая модификация действительно появилась в той реальности. Они просто поторопили события, подстегнули клячу истории.
Опять разошелся гул – это кран-балка пронесла танковое орудие ЗИС-6. Сто семь миллиметров. Совсем другое дело.
А то – тяжелый танк, а пушка как на «Т-34»! Несерьезно.
Зато теперь будет «КВ-1СМ». «Скоростной модернизированный» то есть. А вот за это уже им, «гостям из будущего», надо спасибо сказать. Совершенно непонятно, почему и отчего, но задуманный танк со 107-мм орудием так и не пошел в серию.
Тимофеев поежился. Ничего удивительного, что такой колотун стоял, – завод не отапливался. Не потому, что директор был жестоким человеком или скупердяем. Просто топливо отсутствовало – «Все для фронта, все для победы».
Вот такой приоритет. И завод не пустовал – на смену выходили настоящие деды, которым лет за семьдесят было, и сопляки-подростки. Тетки работали, чьи мужья ушли на фронт, и девушки.
Парни тоже были – молодых, призванных в армию, их направили служить сюда, на оборонный завод. Они жили неподалеку, в общаге, тоже нетопленой.
Полуголодные, уходили рано-рано на завод, возвращались, съедали свой скудный паек и укладывались спать – в тех же ватниках, в которых работали. И как работали!
Выдавали план с перевыполнением на тысячу процентов! Пахали неистово, ожесточенно, так, словно врага били.
Каждое утро по улице, что вела к заводским воротам, разносился частый перестук – это шли новобранцы-работяги. Башмаки им выдали нормальные, кожаные, но почему-то с деревянными подошвами. Так вот и щелкали.
Вика подумал, что именно здесь, на заводе, он окончательно понял здешний народ. Проникся, так сказать.
Этих людей нельзя было победить. Немцы еще тужились под Москвой, сила ломила немалая – вся Европа, считай, билась с Советским Союзом, но русские не сдавались.
Тимофеев задумался. Сколько они уже тут? Да считай, почти что с самого начала Великой Отечественной. С ума сойти…
Марлену было проще, он давно уже отошел от их компании – там, в далеком, почти сновидном XXI веке. Оторвался, так сказать, от коллектива. И в армии отслужил, и отучился, и даже работу себе завел. Конечно, все у него было малость понарошку, по-детски как-то. «Золотая молодежь», что вы хотите.
Исаев угодил в ВДВ не потому, что рвался «в ряды», а назло отцу, посчитавшему сынка мажором и чмошником. В вузе Марлен так и не доучился, да и работа… Какая, на фиг, работа?
Так, игрался в детективное агентство. И доигрался…
Вика вздохнул.
Когда они искали пропавшего без вести Мишку Краюхина, а нашли межвременной портал, открывавшийся в лето 41-го, для Марлена все стало ясно. Игры кончились.
Исаев ушел на фронт и возвращаться в благополучное и безопасное будущее не собирался. По крайней мере, до Победы.
Уже и поиски Краюхина отошли для него на второй и третий план.
А когда «пропажу» нашли-таки, Марлен с Мишкой сразу спелись – их не «войнушка» увлекла, они просто не могли бросить своих товарищей, своих однополчан. Вернуться в будущее означало для них дезертировать.
Вика криво усмехнулся. А вот он бросил своих…
Позорище… Хотя… Ну, не струсил же! Бежал через передовую, в немецкий тыл! Хватило ж ума…
Та «попытка к бегству» ему здорово мозги прочистила. Стальной щеткой прошлась, до сукровицы ободрала старую кожу, сбросила ее, как шелуху, и вот он, голенький, в крови и слизи, корчится, заходится от крика. Больно ему, видите ли.
– Жизнь дается лишь дважды… – пробормотал Тимофеев. И понурился.
Удивительно, до чего классик марксизма-ленинизма прав был: бытие определяет сознание. Так иногда определит, что глаза на лоб лезут…
Он до сих пор не вполне верит Исаеву. Может, тот просто так сказал, что все в порядке, а на самом деле презирает бывшего «корифана» за трусость и предательство? А если и так?
Разве Марлен не вправе думать о тебе плохо? А, Витек? То-то и оно…
Может, он потому и рвется так в «передовики производства», чтобы вернуть хотя бы долю уважения у Исаева? Может, и так.
Да нет, тут все сложнее. И проще. Вот тебе тест.
Скоро Красная Армия освободит Смоленск, и портал окажется в «зоне доступа». И что? Ты сразу кинешься обратно, к супермаркетам и «ночникам», дорогим машинам и покладистым моделям?
А почему же ты именно на этот завод чаще всего наведываешься? Да не абы когда, а в Ритину смену? А? То-то же.
Рита – студентка, спортсменка, комсомолка и просто красавица. «Снять» такую невозможно в принципе. Ты с ней будешь год встречаться, и дальше поцелуев у вас дело не дойдет.
Но ты-то согласен на подобные отношения, верно? В Рите есть то, что в будущих девицах подрастрачено.
Гордость, стыдливость, отзывчивость, доброта и… какая-то… нежная чистоплотность, что ли. Где ты еще такую найдешь, в каких временах? Ну, разве что в XIX веке. Тургеневская девушка…
Рита работала сварщицей. Упрямо осваивала мужское ремесло. Он и познакомился-то с ней благодаря сварке.
Проходил по цеху, куда затащили пару «КВ» с фронта – без гусениц, со страшными «ямками» в броне – следами попаданий. Слышит – ругается кто-то шепотом, нежным таким шепотом, а фоном – сварка трещит и подсвеченный дым клубами.
Рита была в большой, не по размеру брезентовой робе, совершенно скрывавшей фигуру, но никакая маска не могла спрятать длинную стройную шею. И маленькое ушко, и завиток волос.
У девушки не получалось – электрод «залипал», трансформатор возмущенно гудел, а сварочный огонь тух.
– Давай покажу, – неожиданно для себя сказал Тимофеев.
Рита обернулась к нему, подняла маску…
И Вика влюбился окончательно.
Не подавая виду, он уверенно взял девичью руку, сжимавшую держак, и мягко повел ее, прикрываясь ладонью от лилового «зайчика».
Варить он умел, у него это как-то легко и сразу получилось еще в школе, когда дядька чинил старую-престарую «Волгу» у себя в гараже.
– Вот та-ак… – ворковал он, слушая прерывистый треск разряда. – Не спеши, пусть заплавится как следует…
Обстучав молотком горячий шов, Рита подняла лицо и улыбнулась.
– Спасибо, Виктор Владимирович…
…Тимофеев вздохнул. Вот так вот…
Он даже самому себе не признается, что́ его тут удерживает, в этом суровом, жестоком, но чистом мире. Нет, не Рита даже.
Девушка – это радость, это томление, надежды на маленькое счастье. В принципе, возможен вариант, когда они с Ритой…
Да, они с Ритой! Берутся за руки и минуют портал. И оказываются в будущем. Девушка, наверное, в ужас придет от грядущих порядков, от тогдашних буржуев и «загнивающего империализма» отечественного разлива. Но вариант-то существует!
Так что не в Рите дело. Дело все в том отношении, которое он чувствует к себе. Его тут уважают, ценят, он здесь по-настоящему нужен. Впервые в жизни к нему обращаются по имени-отчеству!
Нет, конечно, Маргаритка могла бы и понежней отнестись, поласковей. Витенькой, там, назвать. Но это все будет, обязательно. Со временем.
А он никуда не спешит! У него прорва лет впереди.
И он стал лучше понимать того же Марлена, устроившего себе работу. Конечно, детективное агентство – это так, пережиток детства, но хотя бы ясно стало, в чем тут суть.
А вот в этом самом уважении. В признании. В востребованности.
Да он даже ходить по-другому стал – выступает с этакой основательностью, с чувством собственного достоинства…
Кто бы мог подумать, что скучные занятия по экономике и менеджменту пригодятся! Пригодились.
Он даже в азарт вошел. Марлен с Мишкой изобретают, внедряют в производство всякие штучки-дрючки, а он это самое производство как раз и организовывает, продвигает, продавливает, пропихивает.
Вон сетевые графики ввел – метод замечательный. И узкие места сразу просматриваются, и заметно, кто отстает. А неделю назад летали на Урал, куда перевели выпуск «КВ». Ему такой мандат выдали, что директоров, знакомившихся с бумагами, в пот бросало. А еще с ним двух энкавэдэшников послали, оба в звании майора, только один спокойный, флегматичный даже, а другой угрюмый, сосредоточенный. Как упрется своим тяжелым взглядом, так тебя сразу к ручке потянет – накатать чистосердечное…
НКВД – это сила, тем более что в наркоматах, да и на заводах полно всякой шушеры. Не хотят они крепить обороноспособность Родины, им легче по накатанной дорожке. Наладили выпуск тяжелых танков? Наладили. Вот и будут их шлепать.
А то, что «КВ» еле таскаются, что у них трансмиссия слаба и летит постоянно, никому и дела нет. Бывало, что новенький «КВ» еще с завода не вышел, а уже ломается. Марлен рассказывал, что в Курской битве «КВ-1С», то есть шашмуринской переделки, часто горели из-за того лишь, что механики-водители боялись быстро ездить – помнили, как прежние модели «Климов» из строя выходили.
Да и с пушкой этой тоже странностей полно, действительно. Главное, еще весной 41-го Грабин ставил свою мощную 107-миллиметровку на «КВ», и со Сталиным у него разговор был, и вождь дал «добро», но вот где-то по пути на завод все потерялось, забылось, и продолжили танкостроители клепать старые танки с пушками-«окурками».
Чья вина? А как бы ничья!
Просто «сложилось мнение». Дескать, лучше побольше танков дать фронту, чем всякими там усовершенствованиями заниматься.
Ну правильно, ведь те, кто принимал такое решение, на фронт не отправлялся и в танках не горел. Всполошились, конечно, после Курской битвы, когда немцы напустили на наши танки «тигров» и «пантер», да и выбили половину советской бронетехники. Быстренько и «тридцатьчетверке» 85-мм орудие вставили, и выпуск могучего «ИС-2» наладили.
А раньше вы где были?
Послышались голоса, под ногами загремел металлический трап, и Тимофеев быстренько вернулся в реал.
В раскомандировку ввалились трое – безликий Савин, директор завода, похожий со своим пенсне на отощавшего Берия, Шашмурин и Грабин. Шашмурин смахивал на Павку Корчагина – и обликом, и возрастом, а Грабин в генеральском кителе, видневшемся под тулупом, с аккуратной бородкой и усами, чем-то напоминал белогвардейца.
– Здравствуйте, товарищ Тимофеев! – грянул генерал.
– Здравия желаю, Василий Гаврилович, – улыбнулся Виктор.
Грабин хохотнул и скинул тулуп. Жарко ему, видите ли…
– Приветствую, – сказал Шашмурин, пожимая руку Тимофееву.
Савин замученно растянул губы, изображая приветливую улыбку.
– Я разговаривал с товарищем Сталиным по телефону, – энергично забасил Василий Гаврилович, продолжая, видимо, прерванный разговор, – и мне тогда прямо сказали: есть мнения, что «КВ» вооружен маломощной 76-мм пушкой, недостаточной для тяжелого танка. Товарищ Сталин меня прямо спросил: «Вы уверены, что 107-миллиметровую пушку можно поставить в тяжелый танк?» Да, говорю, уверен! А Иосиф Виссарионович и говорит: «Это очень важно, товарищ Грабин. До тех пор, пока мы не вооружим тяжелый танк такой пушкой, чувствовать себя спокойно мы не можем». Вот так! Слово в слово! И что? А ничего! Летом выпустили пять орудий, и все на этом!
– Именно их мы и ставим сейчас, – робко вмешался Савин.
– Это просто здорово, – нетерпеливо ответил Грабин, нервно-зябко потирая руки, – но нам нужны сотни орудий! Сотни!
– Танки не готовы…
– Так готовьте!
– Не ссорьтесь, – примирительно сказал Шашмурин. – И не забывайте, что мы не на Кировском. Товарищ Савин не выпускает танки, он их ремонтирует. В нашем распоряжении двадцать с лишним «КВ», которые мы должны… как вы вчера сказали, Виктор Владимирович? От… что?
– Отапгрейдить, – улыбнулся Тимофеев. – Товарищи, у нас задача куда проще, чем у производственников, – заменить орудие, двигатель и КПП на серийных танках. Быстренько их переделать и обкатать, поглядеть, что получилось. А то пойдет новый танк в валовое производство, и начнут вылазить всякие «детские» болячки. Те машины, что стоят в цеху, все равно требуют кап-ремонта, вот и откапиталим их!
– В смысле, от-ап-грейдим, – раздельно произнес Шашмурин и ухмыльнулся. – Горьковский завод № 92 только разворачивает выпуск «ЗИС-6», Василий Гаврилович… Ха! Только! Да это победа, товарищи! Неужели вы не понимаете? Мой «КВ» наконец-то излечится, из инвалида превратится в спортсмена, бегать будет! Стрелять будет! Да так, что немцам жарко станет!
Неожиданно зазвонил телефон. Савин был ближе всего, он снял трубку и сказал:
– Да? Да, это я… Да, да! Конечно!
Осторожно, будто гранату, положив трубку, директор обернулся.
– Поскребышев звонил! – выдохнул он, обращаясь к Виктору. – Вас вызывает товарищ Сталин!
– Блин! – огорчился Тимофеев. – Тут дел столько…
Заметив выражение лиц присутствующих, он улыбнулся.
– Да еду я, еду! Куда я денусь…
Глава 2. Все для победы
Марлен испытывал двойственное ощущение, одновременно радуясь успехам и огорчаясь, пугаясь даже – все шло хорошо, просто замечательно, но лишь в стенах секретной лаборатории Акселя Берга.
А что толку построить зенитную ракету, да пусть даже десяток ракет, когда их тысячи нужны?
Очень здорово, что рядом Вика оказался. Раньше (раньше – это в будущем!) Тимофеев посмеивался только над своим дипломом. Какой, дескать, из меня экономист? Это папаня свои нереализованные амбиции так тешит, чадо свое отучив в МГИМО. Ему не моглось, так пусть хоть сын получит вожделенные «корочки».
А здесь, в «ревущих 40-х», тот диплом ой как пригодился!
Вика уже три или четыре заводика обустроил в Подмосковье: оборудование натащил, коллективы собрал, методики свои на живых людях отрабатывает.
Так ведь и этого мало! А что делать? Новые заводы строить? Можно, конечно, поднапрячься и возвести, вот только где обученных спецов брать? Как тут быть? А оборудование?
Советский авиапром, к примеру, способен выпускать десятки четырехмоторных бомбардировщиков. А в Америке такие тысячами строят!
«Ленд-лизом» попользоваться? Так проклятые империалисты не все подряд готовы слать в СССР, даже за золото. Вот и крутись…
Исаев поморщился, чувствуя подступавшее раздражение.
Первые восторги схлынули, а вот задача встала во весь свой титанический рост: как обеспечить подъем оборонки за недели и месяцы, если на это потребны годы и десятилетия?
– Думай, думай, голова… – пробурчал он, повторяя любимую присказку деда.
В принципе, дела идут. Радиофоны плодятся и размножаются, сейчас уже десятки человек на постоянной связи. Тот же Берия, другие наркомы, маршал Жуков.
Ракет выпустили на пару дивизионов, зенитчиков обучили наскоро.
Сейчас середина января, а месяц спустя Красная Армия окружит немцев в районе Демянска. Сто тысяч фрицев попадут в окружение, включая моторизованную дивизию СС «Мертвая голова».
В его реальности толку не было – Демянский котел образовался, а вот уничтожить гитлеровцев не смогли, те запустили «воздушный мост». Люфтваффе постоянно снабжало окруженцев боеприпасами и прочим военным барахлом. По сто – сто пятьдесят транспортных самолетов в день отправляли немцы до своих!
Вывод сам собою напрашивался: скрытно вывести на позиции ЗРК и сбивать «Юнкерсы» к такой-то матери. Без авиасообщения с тылом немцы долго не продержатся в окружении, а если туда подтянуть гаубицы с «катюшами» да перелопатить весь тот «котел»…
Здорово получится. И какой офигительный – повод всему миру показать: «Вы видали, как мы дали?!»
– Марлен! – разнесся голос по гулкому коридору. – Ты где?
– Здесь я! – отозвался Исаев.
В лабораторию заглянул Краюхин.
– Привет!
– Привет…
– Всё мировые проблемы решаешь? – бодро сказал Михаил.
– Ну, надо ж кому-то ими заниматься. Ты Витьку встречал?
– Не-а. Он опять на свой танкоремонтный упылил. Знаешь, а он молодец, толково все организовал. Половина наркоматов теперь, после его визитов, подсела на валидол и валерьянку!
– Ничего, им полезно…
– О чем задумался?
Марлен скривился и шибко почесал голову.
– Да я тут, понимаешь, к умному выводу пришел…
– К умному?
– Разговорчики в строю! К умному. Понимаешь, если мы тупо будем строить заводы, то количественно обгоним Германию или ту же Англию через десятилетия. А нам нужно сейчас, сию минуту! Ну вот Витька занялся «КВ». Отлично. Но ведь раньше лета танки в серию не пойдут, и только осенью их число дорастет до более-менее внушительных цифр. Верно?
– Специфика, – пожал плечами Краюхин. – Заводы быстро не разгонишь. А насчет серии… В принципе, уже весной появятся первые «КВ» с новым орудием. Единиц эдак сорок-пятьдесят. Потом, когда производство раскрутится… Нет, все равно, раньше осени общее число не впечатлит.
– Так и я о том же. И понял я истину: количеством брать нужно и в серию запускать танки с самолетами необходимо. Но! Пока не добьемся нового качества, мы будем биться с немцами примерно на равных. Вот только потери будем нести по-прежнему большие и неоправданные. Немец вышколен, и все офицеры вермахта обучены, а у нас даже маршалы, считай, бывшие прапорщики или унтера. Вон где-то в 20-х красноармейцам преподавал полковник Белой армии Слащёв. В Гражданскую он побеждал «красных», даже если те имели двадцатикратный перевес! За ним была военная школа, преемственность и прочие важные штуки. А-а! – поморщился Исаев. – Нельзя было Красную Армию на пустом месте создавать! Немцы вон тоже революцию устроили, но генералов своих к стенке не ставили. И где они сейчас, те генералы? А рулят вермахтом!
– Ой, да согласен я! Только что об этом говорить? Предложения есть?
– Так я ж и говорю: качество нужно! Новое! У немцев вон автоматы только у офицеров и, кажется, у фельдфебелей еще. А мы каждому солдату – автомат в руки! Будет перевес?
– Одними автоматами…
– Да не одними! Тягаться с Люфтваффе сложно, мы еще года два обречены бодаться с «Мессершмиттами» да «Юнкерсами», пока не завоюем господство в воздухе. А ты в курсе, что немцы в 44-м наладили серийный выпуск реактивных «мессеров»? «Мессершмитт-262» – с двумя турбореактивными двигунами, со стреловидными крыльями, обтекаемый и, кстати, вооруженный двумя дюжинами ракет «воздух – воздух». Правда, переломить ход войны они уже не могли – поздно было. А ты представляешь, что будет, если мы сейчас, в 42-м, выпустим хотя бы одну эскадрилью наших реактивных «птичек»? На «мессере» двадцать четыре ракеты висело? И мы столько же навесим, только управляемых, с инфракрасным наведением! На «мессере» стояло четыре пушки в носу, чтоб кучно били. И мы столько же поставим! Только сделаем все лучше. Ты только представь: летят наши птенчики, выдают тыщу кэмэ в час, и никто за ними не угонится, и никто от них не уйдет!
– Остапа понесло… – хихикнул Михаил и тут же принял серьезный вид. – Да нет, я согласен с тобой, но ты же видишь, что делается. Мы и Люльку зазвали, и Климова, выдали им инфу по ТРД, они там все кудахчут от восторга, а когда получится что-то вроде «МиГ-15», никто сказать не может. Вот ты сбегал в XXI век и обратно, притащил буки, то, се… Но в Интернете нет всей технической документации по тому же «МиГ-15». Понимаешь? Подсказок у нас – вагон и маленькая тележка, но заводу нужны чертежи, и прочая, и прочая, и прочая. Кипы документов! Расчеты всякие… А что мы смыслим в аэродинамике?
– Да понятно…
– Понятно ему! – хмыкнул Краюхин. – Эх ты, философ… «Новое качество»! А мы чем занимаемся, по-твоему? Вот как раз этим самым новым качеством! Рации на транзисторах, ракеты с электронной начинкой – это уже есть, проверено, работает.
– Да согласен я… – вздохнул Марлен. – Просто мочи нет терпеть этих фрицев! А как подумаешь, сколько еще наших сгинет, пока мы на рейхстаге распишемся…
– Та же фигня… – вздохнул Михаил.
Зазвонил радиофон. Краюхин подхватил аппарат с полки и ответил:
– Алло?
Послышался негромкий голос Поскребышева:
– Товарищ Сталин ждет вас на «ближней даче». Вас и товарища Исаева. Машина за вами послана.
