Валерий Иванов
Девушка Жанна из Домреми
Королева сделала несколько глотков вина.
– Шарль, чтобы одолеть английского короля нужно войско.
Карл отбросил надкусанный кусок мяса.
– Я знаю, что надо войско. Мы проиграли, мама!
Дофин внимательно смотрел на тещу. Он сам не ожидал, что назовет королеву, которая и привила отношения его к своей дочери, более родным словом.
– Знаешь Жиля де Ре, потомка Краона, наместника короткого плаща1 в Анжу? – спросила она, выдержав паузу, когда регент вновь занялся едой.
Его, казалось, нисколько не волновало, что может произойти даже завтра, через неделю или месяц, и то, что придут за его троном. Поедая последний кусок мяса, не отвлекаясь от своей тарелки, дофин продолжал свое занятие. Словно тот кот, который косит хитрый взгляд в сторону хозяина, уплетая кусок рыбы, считая, что тот его не замечает.
– Нет, – кратко бросил он.
Но, посчитав про себя любую возможность единственным спасением хотя бы потому, что это предложение Иоланды, не подавая вида воодушевления, он перебрался к вину, чтобы запить еду, глядя на герцогиню, он пытался вспомнить упомянутого королевой кого-либо из своего ближнего окружения.
– Барон Жиль, из рода Монморенси-Лаваль, – морально подталкивала она его к интриге. Вновь как бы безучастно принялась за еду.
По ее поведению уже не так можно было сказать, что ее охватывает беспокойство.
– Из графства Бретани, – не спешила женщина.
Она понимала, что ее умеренный в темпераменте зять тщетно пытается вспомнить человека.
– Если ты мог слышать одну историю с похищением невесты Катрин де Туар, – дополнила она.
Наконец Карл застыл, запихав мясо прибором, о чем-то вспомнив, нахмурив брови, он, казалось, прожжет дыру в столе.
– Он входил в состав обороны Руана с еще другими графами, – сказала герцогиня, она, казалось, забыла про пищу.
Огоньки свечей в канделябрах на столе почти не шевелились, направив свои кончики вверх, будто прислушивались к собеседникам.
– Это… – Карлу не удавалось вспомнить.
– …Граф де Бриен, — решила помочь герцогиня.
– Это тот, с такой физиономией, обритой до синевы? – обвил он пальцем свое лицо.
– Да, Шарль, ты прав. Вспомнил? – спросила она.
– Ну и что? – не понимал Карл.
– Он был у меня на приеме, когда ты мылся, – сказала она.
Карл удивился.
– Он намекнул мне, что Франции нужен герой.
– Герой?! – еще больше не понимал регент.
– Да, герой, но ты не подойдешь, – махнула она рукой и отпила немного вина, – ты, регент, герой нужен молодой, герой из народа, и лучше, если это была бы молодая девушка.
Карл недоумевал, больше не понимая, о чем она говорит.
– Он кто… Девушка?
– Да, из провинциальной глубинки Шампани или Прованса. Впрочем, слышала я, именно в Провансе слишком легкомысленные девчушки, и… на героизм они не подойдут.
– А что же тогда? – спросил Карл.
– Ну, на это и оказался барон де Рэ, – сказала женщина.
– Что он? – Карл забыл о еде.
– Он отыщет нам девушку.
Карл задумался, осушил бокал, встал из-за стола.
– Постой, а что если он найдет, но она нам не поможет?
– Тогда, – сказала королева четырех королевств и встала из-за стола, пожав безучастно плечами, – ты знаешь, что может произойти…
Женщина, вытерев об кусок материи руки, кинув ее на стол, подошла к двери, окликнула слугу. Слуга тут же сбегал за тазом и кувшином и принялся поливать госпоже на руки воду.
– Мы еще поговорим с тобой, дофин Карл, – подчеркнула она его титул, подразумевая то, что он один из Капетингов Валуа, последний в династии французских королей.
Сказала она и, казалось, осталась довольная своим планом. Вышла из зала, оставив Карла наедине с мыслями.
Деревня Домреми располагалась между Шампанью и Лотарингией, где, собственно, и проходили границы междоусобиц некогда находившихся почти в родственных отношениях неких бывших графств Бургундского и Капетингов. Перипетия сторон, легшая в основу войны, где король Англии решил, что он полноправный наследник престола Франции, и решил сместить дофина, представляющего законное происхождение, Карла Валуа Безземельного. Желая тем самым расширить свои земли. С этого и началась междоусобица французских вассалов. Богатейшая своими ремеслами Франция не заметила, как попала в интригу английского короля, приведшего ее земли и народ в боевые действия.
Дофину во что бы то ни стало необходимо было возвеличить свой статус и в ближайшее время короноваться. Иначе королевство без короля что стадо без пастыря или же, (для рядового жизненного строя по имени политика – предприятия для урегулирования отношений сограждан) скорее сказать, огород без пугала.
Жиль де Монморенси-Лаваль барон де Ре граф де Бриен, уже принимавший бой на севере Франции и Нормандии, наемник французской армии, входил в состав королевских войск в чине лейтенанта, отличавшегося боевыми навыками и опытом, не раз посещавшего королевство Неаполя у графа Прованса, зачастую заезжал к своему другу, регенту Рене.
У молодого графа де Бриен в плане было как освобождение королевства Франции, так и демарш графства Сант Мартеин де Тилье, наместничества сюзерена де Тхуа.
Не спеша, словно обдумывая свой план, верхом на лошади Жиль де Ре шествовал по окраине леса до деревушки Домреми, где до дома Жанны оставалось около двух километров, в сопровождении девятнадцатилетнего летнего рыцаря Торле Корило, родившегося близ Нант, и герцога Прованса Рене, двадцати одного года, ныне Глусси, с младшим братом проживавшего в осиротевшем замке Шантосе, перешедшем под герцогство Монморанси в Машикуле, соседствуя с замком Тиффож самого барона Лаваля, Жиля де Монморенси-Лаваль.
– Ты действительно считаешь, что знаком для Франции может стать девчонка Жиль? – спросил его напарник, сравнявшись на своей лошади с его лошадью.
– Ты не понимаешь, Рене. Символ Франции может поднять только женщина, к тому же если это будет девчонка – символ невинности. Дитя! Борьба за независимость не столько важна, как борьба с унижением, которое получает поселение от величавых англичан. Они своими деньгами подкупили даже несчастных бургундцев.
– Да, бургунды сами невиновны, это их герцог просто обставился! Я слышал, что наша королева отказалась от Карла, и пошел слушок, мол, что это ее внебрачный сын. Так Филипп, наверное, как народ считает, посчитав, что династия Валуа кончилась, и продался англичанам. Недаром его называют добрый. Доброта нужна всем…
Оба мужчины посмеялись шутке Глусси. В речи герцога чувствовался сарказм и нетерпение к бургундскому герцогу.
– Может быть, – пожал плечами де Ре, ответив улыбкой, – только я не верю в это. Изабелла – девочка залелеянная и числится фривольностью женской стати, но до того, чтобы изменить больному супругу. Я думаю все же, она себе все-таки лишнего не позволит.
– Но вообрази упадок страны! Куда деваться?! Эти французы не из тех людей, что могут драться. Их останавливает уныние их дочерей. Богатые берут их сестер, забирают в услужение какому-нибудь богачу, и, черт знает, что эти сеньоры с ними делают.
– Ну, ты говоришь прям во Франции, пью де фам, – подметил трусивший рядом Рене.
– Что? – не понял его Жиль.
– Ну, в общем, одержимость до женского пола, – пояснил ему тот.
– Не понимаю… Когда много бездельников, они не хотят воевать. А мы с тобой вроде как хранители, – улыбнулся граф, – мы будем защитой чести Франции!
Он дернул уздечку и заставил коня перейти вскачь. За ним последовали сопровождающие его двое товарищей.
Лошади несли людей по тропам бургундского леса, где еще двести лет назад по этому пути в восточную Европу прошли первые рыцари-крестоносцы.
Деревушка, где жила Жанна д’Арк, отличалась от других поселений лишь тем, что здесь чаще проводились народные гулянья. Их ошибочно называли балагурными праздниками. Кто здесь ни разу не бывал, не видел различия. Балагурные праздники различались от гуляний тем, что в этих мероприятиях принимало участие больше народу. Здесь на одной из широких улиц развлекали людей трубадуры, артисты, устраивая свои представления, которые могли проводиться только в городах. В небольших поселениях приходилось это лишь на тот случай, когда сюзерен или вассал королевства устраивал празднества по какому-либо случаю, не забывая при этом обременять налогами свои владения. Рядовые праздники любого другого поселения проводились лишь в виде небольших танцевальных развлечений или же, например, при выдаче девушек замуж, где находился лучший стрелок, но об этих соревнованиях в последнее время стали забывать.
В отличие от других деревень королевства те, в свою очередь, ограничивались лишь владениями Шампани, отводящимися в последнее время английскому сюзеренитету, и эта часть Франции становилась больше театром военных действий, чем полевыми угодьями с плодородной землей, как и предместья самой Лотарингии и других изяществ какой-либо продукции на рыночных ярмарках.
В каждом из поселений королевства Франции находились по одному или несколько крупных сословных сюзерена вассалами, которые являлись более зажиточными крестьянами, или некоторые из тех рыцарей, которые, некогда находясь на службе короля, оставив службу, становились полноправными хозяевами нескольких гектаров земли.
Отец Жанны Жак д’Арк-ан-Тиль был хлебопашцем и торговал мясом, в частности по округу Шамон, но, напротив, южная часть деревни, входившая в часть Лотарингии с наименьшим количеством жителей, редко использовалась владельцами пастбищ как центр капитала. В сравнении с северной частью и в не штатном феоде, где он имел престиж у нескольких владельцев небольших земель. Отчасти однажды о нем некогда ходатайствовал сир де Бурмон по личным заслугам, о которых знал даже король. Жак д’Арк пользовался известностью в других городах, а также при графстве Шампань до его рождения его отец посещал даже бургундские земли.
В наследство Жаку передалось сельскохозяйственное угодье, на котором и проводила свое время Жанна, средний ребенок из детей.
Был полдень. Солнце находилось в самом разгаре начала осеннего дня. Жиль де Ре со своими спутниками 21 сентября 1428 года появился на опушке леса, где они оказались прямо на склоне перед спуском к самой деревне Домреми, до которой оставалось менее ста туаза. Поселение было как на ладони.
– Ты знаешь уже, кого искать, Жиль? – спросил графа его друг Рене.
– Да, конечно, – не отнимая взгляд, барон, осматривая долину, ответил кратко.
Слегка задев брюхо коня иглой шпор, граф Жиль де Ре, миссия которому – выполнять самим же им придуманный план – казалась легка, ехал дальше. Когда он стал приближаться к заветной цели, вдруг внезапное ощущение неуверенности возникло в нем, но, сковывая себя надеждой, он отсек в себе все сомнения от предстоящего выполнения долга перед родиной, и вдохновение предстоящей борьбы настраивало его на самопожертвование и пусть казавшуюся свободолюбивой идею.
Труся мимо хижин, где нередко издавался лай собак, доносилось гоготанье гусей, где-то промычала корова, путники, держа узды, высматривали заветное хозяйство. Мимо пробежала детвора, оглядываясь на всадников, рассматривая их доспехи, перешептывалась, гадая, к какому роду они относятся, с осторожностью готовые тут же пуститься прочь и оповестить всех жителей, если эти люди окажутся наемниками. Вскоре барон де Ре, подождав, пока лошадь его друга напьется из потока Роньоны, направился к дому, где по указанию капитана Вакулера проживал Жак д’Арк.