Валерий Николаевич Шпаковский
По следам Князей Юсуповых
В 1860 г. князь Н. Б. Юсупов-младший ремонтировал палаты, тогда же он прикупил у надворного советника П. А. Племянникова «средний» дом.
В 1877 г. Татьяна Александровна Юсупова решила снести старое крыльцо с лестницей на второй этаж и вместо него возвести новое с перестройками по проекту А. Эверта. Городская управа не утвердила первый проект, потребовав выдержать пристройку в общем для всего здания стиле московского барокко.
В 1891 г. начались большие ремонтные работы, вызванные приспособлением дома под семью графа Сумарокова-Эльстон. Крупномасштабную реставрацию возглавил архитектор В. Д. Померанцев.
Тогда над западным «средним» домом надстроили третий каменный этаж, вместо деревянного, и соединили его с древними восточными палатами посредством перехода, занятого зимним садом. В то же время, согласно воспоминаниям Ф. Ф. Юсупова, засыпали подземный ход в Кремль.
В 1892 г. Княгиня Зинаида Николаевна приглашает архитектора П. Р. Султанова, который прославился реставрационными работами в Кускове и Останкине, перестроить восточную часть здания. Султанов создал дом-миф, отражающий представление о палатах 17 века в конце века 19-го. Крыши сделали более крутыми и расписали «в шашку». Восстановили оригинальный, утерянный во время пожара 1812 г. декор кровли-высокие покрытия с дымниками и каменными флюгерами. В окна вставили наружные стекла с разнообразными рисунками переплетов, имитирующие слюдяные окошки 17 века. В домовой церкви Николая Чудотворца и Великомученицы Татьяны, помимо росписи стен и сводов, поставили новый иконостас.
В 1892–95 г. дворец расписали и декорировали в русском стиле по эскизам академика Ф. Г. Солнцева – известного художника и декоратора. Фасады юсуповских владений получили эклектичную полихромную окраску вместо первоначальной монохромной, а росписи каждого из парадных залов имели свой сюжет, что наша экскурсия в данный момент и осматривала.
В кабинете князя находилась коллекция древнерусского искусства, а мы по команде гида уставились на потолок с изображённым на нем Лунным календарем, с Солнцем и планетами солнечной системы, а вокруг светила-двенадцать созвездий. Стены кабинета расписаны в древнерусском стиле, а в углу спряталась очередная изразцовая печь-произведение искусства.
Завершала экскурсию Портретная комната, где на ярко-красных стенах разместились портреты всех поколений князей Юсуповых, начиная с хана Юсуфа.
Дворец принадлежал Юсуповым почти 200 лет – с 1727 по 1917 г. Последним владельцем дворца был князь Феликс Феликсович-младший, он не любил этот дворец и вспоминал об этом в мемуарах: «Все залы были сводчатые и украшены живописью, в самой большой была коллекция прекрасных золотых монет, портреты царей в скульптурных рамах украшали стены. Остальное состояло из множества маленьких комнаток, темных переходов, крошечных лестниц… Мы не любили этот дом… и никогда долго не жили в Москве. Когда отца назначили генерал-губернатором, мы поселились в пристройке, соединенным с главным домом зимним садом. Сам дом был предназначен для праздников и приемов».
Перед эмиграцией он тайно приехал в Москву из Крыма. Вместе с верным дворецким Бужинским они спрятали фамильные сокровища под главной лестницей за кирпичной кладкой до лучших времен, но вернуться на родину Феликсу так и не удалось.
После революции в 1920 г. Государство экспроприировало дворец. В его здании сначала разместились анархисты, потом Музей дворянского быта, затем Военно-исторический музей Красной Армии. Существуют разные версии того, как большевики узнали о местоположении тайников. В своих мемуарах Феликс Юсупов пишет, что несмотря на пытки, верный слуга Бужинский не открыл секрет. Но в 1925 г. сокровища древнего рода нашли – и в питерском особняке на Мойке 94, и в Москве. В последнем обнаружили глухую шестиметровую комнату с несколькими ящиками и сундуками. Тотчас была создана экспертная комиссия во главе с Л. Я. Вайнером, в которую вошли известные искусствоведы. Всего в тайнике насчитали около тысячи предметов, вес серебряных вещей составил 70 пудов (1120 кг), золотых – 33 фунта (13,5 кг). Ценности распределили между Госбанком и московскими музеями, в том числе Оружейной палатой Кремля.
Военно-исторический музей просуществовал в стенах дворца недолго. С 1928 г. в здании размещаются различные организации, такие как Совхозный институт, Институт планирования и экономики. Наконец по личному указанию наркома просвещения А. Луначарского единственным собственником дворца становится Всероссийская сельскохозяйственная академия им. В. И. Ленина (ВАСХНИЛ). Долгие годы ее возглавлял академик Н. И. Вавилов.
В 1960 г. Дворец Юсуповых поставили на государственную охрану и закрепили за ним статус объекта культурного наследия федерального значения.
В начале 21 века дворец пришел в заброшенное состояние, был разработан проект его реставрации, и она частично была произведена в 2004–08 г. Была разработана концепция Международного культурного центра «Дворец Юсупова». Под эгидой центра планируется проводить концерты и выставки, благотворительные акции, корпоративные мероприятия, заседания ученых советов РАСХН.
Сообщив нам эти последние радостные новости из жизни дворца, гид Виталий вывел нашу группу на улицу, и видимо решив добавить «клубнички» на прощание показав на глухую стену высокого кирпичного здания напротив въездных ворот дворца поведал, что некогда этот дом тоже принадлежал князю Н. Б. Юсупову Старшему и в нем располагался крепостной гарем князя из 15–20 красивейших девушек. Гарем был одновременно кордебалетом, а танцам обучал здесь известнейший в Москве в то время танцмейстер Йогель. Представления своего кордебалета Юсупов часто смотрел со старинными приятелями: по его знаку танцовщицы мгновенно сбрасывали с себя одежды и продолжали танцевать в совершенно нагом виде к полному восторгу зрителей. Потом Виталий раздал всем пригласительные билеты и пожелал нам приходить во дворец почаще, так как будут расширяться экспозиции после реставраций новых залов, и будут новые тематические экскурсии, как во дворце на Мойке.
Выйдя в Харитоньевский переулок, я на прощание провел рукой по красивой пыльной решетке и прочитал приглашение, оно гласило, что 14 октября 2012 г. В 19–00, в Тронном зале Юсуповского дворца состоится Концерт Дворцовой музыки эпохи Прусского короля Фридриха II (к 300-летию со дня его рождения) московского ансамбля старинной музыки «Da camera e da chiesa», под руководством художественного руководителя и солиста Виктора Фелициантова.
Ну вот, жизнь старого дворца продолжается, подумал я. Позже я еще несколько раз бывал в этом дворце, бродя по залам дышащими историей, но в конце 2017 года экскурсии в него опять прекратились, и моя дочь, проникнувшаяся историей этого дворца, никак не может в него попасть!
А 12 мая 2020 года пришла долгожданная новость, что дворец опять перешел в федеральную собственность, станет филиалом Архангельского и после масштабной реконструкции возобновятся экскурсии…
Усадьба Спасово–Котово. Июль 2011
Как я уже писал выше, «заболев» историей рода Юсуповых, я решил не останавливаться только на экскурсиях в Большой Харитоньевский переулок, а продолжать «копать пыль времен» дальше и глубже.
Изучив различные источники, я узнал, что почти родовым местом князей Юсуповых считалось подмосковное село Спасское – Котово, где была их первая родовая усыпальница. И вот жарким июльским утром 2011 г. я поехал на машине в город Долгопрудный, где когда-то было это село, следуя дорожным указателям выехал на берег Клязьминского водохранилища, с пляжа которого раздавались истошные крики купающихся детей и сразу увидел макушку православного храма Спаса Нерукотворного Образа.
Оставив машину на парковке возле храма, я пошёл изучать окрестности. Изучать в принципе особо было ничего, справа была Клязьма с пляжем, слева городские кварталы Долгопрудного, для изучения оставался сам храм с территорией, на которой располагались его хозяйственные постройки, сад и небольшой прилегающий погост.
На погосте лежали и стояли старинные колонны и надгробные плиты с выбитыми надписями, я долго лазил по траве вокруг них стараясь прочитать эти надписи и фотографировал их для более детального изучения позже. На одной плите я вроде разобрал полустертые надписи о князе Николае Борисовиче Юсупове, на некоторых плитах почему-то лежали монеты, кто их сюда клал, по какому обычаю?
Как гласит история, имение Спас-Котово на реке Клязьме купил князь Борис Григорьевич Юсупов, будучи московским губернатором в царствования Анны Иоановны и Иоанна Антоновича.
Приобретя имение, князь занялся перестройкой, освещением и реставрацией, уже построенной в 1684 году церкви Спаса Нерукотворного Образа. В 1754 г. князь обратил внимание на построенный «из давних лет» прежними владельцами села (боярами Репниными) придел, который к тому времени не был освещен и использовался для «поклажи церковной утвари и ризницы и в котором как престола, так и жертвенника, и признаков никаких церковных не имелось». Поэтому к весне 1755 г. в храме были устроены престол и Жертвенник, а уже в мае 1755 г. служитель дома Б. Г. Юсупова Щербачев обратился в Московскую Духовную Консисторию с просьбой о освящении вышеназванного придела «во имя Богоматери Владимирския» и получил указ о его освящении на вновь выданном антиминсе протопопом Большого Успенского Собора с братией.
Борис Григорьевич, внесший большой вклад в развитие имения Спасское, умер в 1759 г. и похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской Лавры в Петербурге. С тех пор владелицей усадьбы Спасское-Котово в Подмосковье стала его вдова, Ирина Михайловна, урожденная Зиновьева (1718–1788). У них было пятеро детей: четыре дочери (княжны Елизавета, Александра, Анна и Авдотья) и один сын Николай, лейб-гвардии конного полку корнет.
Ирина Михайловна Юсупова еще почти 30 лет после смерти мужа жила в Спасском и управляла им. В ее распоряжении, как написано в «Экономических примечаниях» Московской губернии за 1766–1770 годы, в селе Спасском-Котово Воскресенского уезда значится «церковь каменная Спаса Нерукотворного Образа, господский дом деревянный, сад с плодовитыми деревьями».
В 1772 г. умерла одна из дочерей Бориса Григорьевича и Ирины Михайловны – Анна Борисовна Протасова. В связи с этим в северном Владимирском приделе около левого клироса под столом был устроен склеп, в котором она была погребена.
По смерти Ирина Михайловна была похоронена рядом с дочерью в склепе храма. Над прахом обеих были положены чугунные доски и поставлена мраморная урна. Так скромная усадебная церковь превратилась в родовую усыпальницу князей Юсуповых, которую позже хотела заменить Зинаида Николаевна Юсупова, построив с помощью архитектора Р. И. Клейна, перед революцией 1917 г. в Архангельском огромный мемориал «Колоннада» Храм-Усыпальницу, но не успев перенести в него прах никого из князей Юсуповых, ни из Спасского-Котово, ни из Петербурга…
Побродив по погосту, я зашел внутрь храма, благо он был открыт, служб не было, и я спокойно мог походить внутри, рассматривая современное состояние храма и подмечая старинные детали, которые сохранились сквозь глубь веков, надгробные чугунные две плиты в углу под клиросом точно оттуда. Зашла молодая служительница храма и начала убирать потухшие огарки свеч, я заговорил с ней и к моему удивлению, она неплохо знала историю храма и поделилась своими знаниями со мной.
Следующим владельцем имения стал сын Бориса Григорьевича и Ирины Михайловны, известный екатерининский вельможа Николай Борисович Юсупов. При нем усадьба Спасское-Котово вошла в апогей своей обустроенности в культурно-бытовом плане, в селе появился кирпичный завод. В 1820 г. в северо-западном углу четверика Спасского храма (центральной части) в склепе под полом была похоронена невестка князя Николая Борисовича, Параскева (Прасковья) Павловна Юсупова, урожденная Щербатова. Место захоронения также обозначено надгробной плитой. Сам князь Николай Борисович хотя и мало бывал в Спасском-Котово, пожелал здесь провести последние годы. Он был похоронен в 1831 г. за алтарем Владимирского придела. Через год его сын, хозяйственник, благотворитель и филантроп Борис Николаевич Юсупов, выстроил над могилой отца часовню-усыпальницу, она сохранилась до наших времен под шаровидным куполом-крышей на мусульманский манер. Когда умер Борис Николаевич в 1849 году, то он был похоронен рядом с первой любимой супругой Прасковьей Павловной в склепе четверика.
До 1850-х годов Спасская церковь имела только один придел, Владимирской иконы. В 1850 г. при Николае Борисовиче Юсупове, внуке одноименного вельможи, был составлен проект южного придела, в честь святителя Николая Чудотворца. Новый придел, освященный в 1853 г. значительно расширил пространство храма.
В 1859 г. Юсуповы устроили при храме богадельню во имя св. мученицы Татианы, в 1863 г. была создана церковно-приходская школа. В начале 20 века появилась роспись стен. Но к тому времени имение приходит в запустение. Последний владелец Спасского-Котово был князь Феликс Феликсович Юсупов.
В 1934 г. храм был закрыт решением советской власти. Спасский храм был разграблен и наполовину разрушен. Оказались уничтожены колокольня от яруса звона, купола, оконные украшения. Расположение окон и дверей было перепроектировано. На месте усыпальницы была запущена угольная котельная. С южной стороны пристроено двухэтажное здание, помимо других построек на территории бывшего храма. Помещения церкви в разное время занимали спичечная и пуговичные фабрики, мыловаренная мастерская, областная типография.
С 1991 г. усилиями верующих началось восстановление храма, в условиях еще действующей на его территории типографии. Первое богослужение состоялось 8 сентября 1991 г. на праздник Владимирской иконы Божьей Матери. Первые после 60 лет запустения службы проводились в Никольском приделе, постепенно храм с пристройкой и территорией был полностью передан церковной общине.
К 1998 г. были восстановлены на купольные кресты. 8 сентября 1996 г. была восстановлена звонница. 31 мая 1998 г. архиепископ Можайский Григорий совершил чин освящения центральной части Спасского храма. 6 мая 2001 г. митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий освятил Никольский придел. Сейчас в храме ежедневно проводятся богослужения, сказала мне молодая служительница Ксения, работает воскресная школа и община храма регулярно принимает участие в общественных мероприятиях города Долгопрудного. Вот так теперь живет старый храм!
Борис Григорьевич Юсупов (1695–1759)
Любимец «Прыкрасныя Елисавет»!
У Григория Дмитриевича кроме дочери было еще три сына. Двое из них умерли, один за одним. И, как гласило пророчество рода Юсуповых, остался только один наследник мужского рода. Им был Борис Григорьевич Юсупов, он в свою очередь имел четверых детей – трех дочерей и одного сына.
Борис Григорьевич появился на свет 18 июля 1695 года. С его рождением была связана какая-то туманная история – брак родителей был заключен непосредственно в год рождения сына и оформлен брачным договором, согласно которому жених имел немало обязательств, разумеется в случае отказа от супружества (есть конечно информация, что родители князя вступили в брак в 1694 г., а не в 1695). В 1717 году, будучи 22-летним мужчиной – а по тому времени уже далеко не юным человеком, князь Борис Юсупов и еще двадцать молодых русских дворян направились в Тулон, где им предстояло окончить училище гардемаринов. Это позволили князю получить отличные инженерные знания, которые, кстати, пригодились ему позже. Более того, изучение французской системы высшего военного образования было полезно князю позже при осуществлении реформирования Петербургского Шляхетского Кадетского корпуса.
Борис Григорьевич первый в семье Юсуповых получил образование в Европе и соприкоснулся с западной культурой. «На своем коште» изучал иностранные языки. «В 1715 г. определен в Морскую Академию. В начале 1716 г. князь Б. Г. Юсупов определён гардемарином и «служил на кораблях «Архангела Гавриила» и «Девоншире»… когда… Петр Великий… командовать изволил четырех нашей флатами, а имянно Российским, агленским, дацким и галанским». Тогда же молодой гардемарин был послан с голландским флотом в Амстердам, а в начале 1717 г. послан из Голландии во французскую службу. В Тулоне в училище гардемаринов Борис Григорьевич находился до 1720 г., а затем на французских кораблях был в компаниях на Средиземном море, побывал на островах Ибица, Майорке, Минорке, в Испании, Алжире, Тунисе, на Сардинии и в Генуе. С 1723 г. находился в Константинополе при русском резиденте при османском дворе. В начале 1725 г. указом императрицы Екатерины I был возвращен в Петербург и состоял при Иностранной коллегии.
После смерти Петра Великого первые пять лет он пребывал в статусе рядового государственного чиновника. В 1730 году императрица Анна Иоанновна, которая не успела должным образом наградить внезапно умершего отца Юсупова – Григория Дмитриевича за помощь в политической борьбе, поэтому внушительную часть полагавшихся милостей преподнесла его сыну.
Ирина Михайловна Юсупова, урож. Зиновьева (1708–1788), сенатора Б. Г. Юсупова. Миниатюра с портрета Рокотова Ф. С. 1849
В 1734 г. князь Б. Г. Юсупов женился на Ирине Михайловне Зиновьевой (1718–1788) из древнего рода, давшего видных государственных и военных деятелей.
«За верность и ревностное радение» Борис Григорьевич удостоился чина действительного камергера Императорского двора «с рангом действительного генерал-майора». В 1736 году Юсупов получил назначение «к присутствию в Правительственном Сенате» и возглавил его. Присутствие в Санкт-Петербурге во время многочисленных поездок императрицы в Москву, выполняя как особые и ответственные поручения, так и исполняя текущие государственные дела. В ту пору это могло быть опасно – капризная правительница и ее фаворит регент Бирон в любом русском, даже ногайского происхождения, видели «врагов Престола и Отечества». В Русском Биографическом словаре чиновничьей деятельности Бориса Григорьевича дана такая характеристика: «Князь умел ловко плыть по течению, действуя, впрочем, умно и в пользу русского просвещения в такое время, когда беспечность позволяла направлять его во вред, угождая немецкой рутине и ограниченности».
В 1738 году князь, согласно царскому указу, был переведен в Москву. Вообще императрица Анна Иоанновна Москву любила гораздо больше, чем северную столицу и только страх перед пресловутым «общественным мнением» помешал ей вернуть первопрестольной функции столицы. Князя Юсупова назначили на должность Московского вице-губернатора, и уже через год он представил Анне Иоанновне подробное «Доношение о разных преобразованиях по Московской губернии», которое получило Высочайшее утверждение, хотя, как предполагают многие отечественные реформы, подкрепления бюджетными деньгами в большом количестве ожидать не стоило. Князь вошел в большое доверие к регенту Бирону и не боялся обращаться к нему с просьбами: «рабственное прошение о жалованье моем, куда с 739 году не получал, чтоб оное мне получить, как я прежде сего получал, от двора всемилостивейшей государыни. Впредь рабственно ноги целую, и прославлять высочайшее имя вашей высококняжеской светлости и милость до смерти не предстану».
В 1740 году Бориса Григорьевича пожаловали в Тайные советники и назначили также Московским губернатором (1740–1742). Императрица Анна Иоанновна испытывала к нему большее доверие, чем к его сестре Прасковье, которую считала колдуньей, поэтому князю поручались дела очень непростого свойства. Так, императрицу сильно волновал важный государственный вопрос о том, кто первым упоминается во время католической службы в московской церкви «Немецкой слободы» – она или римский папа. Для получения информации об этом князь обратился к своей хитрости, он дал такой ответ императрице: «…Сего 14 числа, как о получении Высочайшего указа, так и о поручении той комиссии Иностранной Коллегии переводчику Ивану Меркурьеву… оный переводчик мне объявил, что он в той Католицкой церкви во время Божественной службы бывал и присмотреть никак не мог, ибо молитвы вовремя священнослужения произносят тайно по их обыкновению, а не в слух, однако он тем временем спознался с тутошними патерами. А один патер из оных и в его доме насупротив затем был и обедал, и тако через частное свидание по многим разговорам причину подал о разности служения между Греческой и католицкой церквами, так и о молитвах… и сверх того тот патер сам собой показал, что они здесь в церкви во время священнослужения, в приношаемых к Богу молитвах, произносят в начале Папу, яко Викария Господа Иисуса Христа, а потом Вашего Императорского Величества Высочайшее имя, прежде нежели Римского Цезаря, понеже де обретаются во Всероссийской Империи…». Так природная смекалка и похвальное остроумие не редко помогало князю в решении довольно деликатных вопросов.
Смерть Анны Иоанновны, очередные дворцовые перевороты, появление на престоле дочери Петра Великого Елизаветы Петровны не усугубили личное положение осторожного и хитрого Бориса Григорьевича. «Прекрасную Елизавету» князь Юсупов и его сестра Прасковья хорошо знавали еще с детских лет. Но, доверять ему, довольно «видному» деятелю правления ушедшей императрицы, Елизавета Петровна смогла полностью лишь спустя определенное время своего царствования. Он лишился должности Московского губернатора, вернулся в Петербург и в 1742 году Борис Григорьевич наконец-то смог применить свои обширные морские познания.
Согласно новому царскому указу, он был назначен на пост Главного Директора Ладожского канала, эта должность была ответственная, но не очень заметная. Юсупов провел и тщательно исследовал состояние водных путей Российской империи, затем подал императрице план строительства гидротехнических сооружений на Среднерусской равнине, что приведет к значительным экономическим выгодам государства. Князь предлагал соединить системой каналов Ладожское озеро с Волгой и Окой. Кроме этого, императрица Елизавета Петровна часто прибегала за помощью к Юсупову, привлекая его к многочисленным судебным разбирательствам и процессами над чиновниками (почти как Григория Дмитриевича-его отца, Петр Великий). Особенно интересной оказалась работа следственной комиссии по делу «советника Академии наук И. Д. Шувалова, обвиненного в непорядочности и в казнокрадстве. Нельзя не упомянуть, что Юсупов заступался за великого русского ученого М. В. Ломоносова, которого обвиняли в излишнем пристрастии к горячительным напиткам, причем применял на практике не совсем «гуманные и демократические» методы лечения великого ученого, за что потом его правнук Николай Борисович-младший вынужден был оправдываться перед современниками за своего прадеда».
В 1744 и 1748 годах князя Юсупова ожидала новая должность присутствующего в Санкт-Петербургской Сенатской конторе, которая при частых отъездах императрицы в Москву имела немало текущих государственных дел и вопросов, требующих незамедлительного решения. В 1744 году Борис Григорьевич удостоился чина Действительного Тайного Советника, а вскоре был назначен Президентом Коммерц-коллегии, и таким образом он вернул себе опять благорасположение царицы. В частности, князь много интересовался улучшением качества отечественного сукна, которое использовали для обмундирования армии. Этот вопрос князь в 1746 году обсуждал с иностранцем Раушертом, который на тот момент арендовал Ряшскую суконную фабрику в Прилуцком уезде Полтавской губернии. В 1754 году фабрику пожаловали князю «в вечное владение». Но с обязательным выполнением условий поставки определенного количества сукна для нужд русской армии.
В 1750 году князь Юсупов, 55-летний мужчина, почти старик по меркам того скоротечного времени, получил должность Главного Директора Шляхетского Сухопутного Кадетского Корпуса, также он присутствовал в Правительствующем Сенате.
В Петербурге на Английской набережной, на участке, пожалованном еще его отцу, он выстроил каменный дом (Английская набережная, № 26), разместившийся вблизи Сената и неподалеку от Кадетского корпуса. Принадлежавшая Юсупову «усадьба начиналась от Невы, вдоль… красной линии, и уходила вглубь до нынешней Галерной улицы. Здесь находились въездные ворота. Фасад господского дома со стороны Невы украшало высокое крыльцо… это был парадный вход в здание».
В 1751 году за многолетнюю службу во благо Отечества князь Борис Григорьевич был удостоен высшего ордена Российской империи – Святого Апостола Андрея Первозванного. Эта почетная награда символизировала собой фактическое окончание активной государственной службы князя, ведь Сенат и Кадетский корпус считались чем-то вроде мест с почетной пенсией.
Современники тогда говорили, что императрица Елизавета Петровна таким образом отметила важное событие в жизни князя, именно в этот год родился долгожданный наследник рода Юсуповых, впоследствии признанный глава русской аристократии на рубеже веков – блистательный князь Николай Борисович, которому так же, как и его отцу, впоследствии пожалуют орден Святого Апостола Андрея Первозванного, как и многие другие ордена, русские и иностранные. Около десяти лет отец занимался вопросами воспитания и образования единственного и любимого сына. В этом ему не мало помогали преподаватели Кадетского корпуса, который располагался на Васильевском острове во дворце когда-то влиятельного светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова, отошедшим в казну после его падения.
Принцип образования в Кадетском корпусе благодаря стараниям Бориса Григорьевича был поставлен весьма достойно. Поражал список наук, которые полагались изучать кадетам: Закон Божий, русский язык, а также немецкий, французский и латинский. Более того в список входили география, история, математика, физика, архитектура, чистописание, рисование, фехтование и искусство.
Во времена начальства князя Юсупова Кадетским корпусом из его стен вышли многие выдающиеся воспитанники; там обучался 15-летний крепостной князей Репниных юноша Федор Рокотов-будущий знаменитый русский портретист. Ему предстоит стать основателем Московского Английского клуба, именно в корпусе Федор Степанович прошел все ступеньки служебной лестницы до получения офицерского чина, который дал ему не только звание дворянина, но и подарил свободу от крепостной зависимости. По приказанию императрицы в корпусе обучались актеры первой русской театральной группы Ф. Г. Волкова, тогда корпусное образование считалось лучшим в России не только для военных. Кадет А. П. Сумароков – будущая литературная знаменитость, во время обучения в корпусе написал первые русские трагедии.
В 1756 году Юсупову удалось добиться перехода преподавания с немецкого на русский язык, также резко ограничился прием иностранцев.
Особенно славился любительский театр кадетского корпуса. Его упоминает в своих «Записках» великая княгиня Екатерина Алексеевна, будущая императрица Екатерина II; «В последний раз мы жили в Москве, главнокомандующим в Петербурге оставался, в отсутствие двора, сенатор и начальник кадетского корпуса, Князь Юсупов. Для собственной забавы и для удовольствия знатных людей, какие оставались тогда в Петербурге, он завел театральные представления: кадеты попеременно разыгрывали лучшие трагедии, как Русские, так и Французские, сочинения Вольтера, сия последняя в искажениях». По возвращении из Москвы Императрица приказала, чтобы эта трупа молодых людей продолжала играть пиесы Сумарокова при дворе». А. П. Сумароков, будущий драматург, был в ту пору учащимся корпуса, и кадеты оказались первыми, кто поставил сумароковского «Хорева» – первую русскую трагедию. Успешное выступление этой труппы при дворе не могло не повлиять на решение императрицы Елизаветы Петровны учредить в 1756 году первый Русский для представления трагедий и комедий театр, его возглавил Сумароков.
В 1757 году при корпусе усилиями князя открыли типографию для печати учебных книг для кадетов, кроме того, были организованы библиотека, архитектурные комнаты и художественная галерея с живописными картинами.
В 1759 году, за несколько дней до смерти, тяжело больной князь получил по собственной своей просьбе «увольнение от управления корпусом». Его место занял сам наследник престола Петр III, будущий правитель, этот акт подчеркивал высочайшее значение Кадетского корпуса в жизни России тех лет.
В 1832 году, спустя много лет после смерти Б. Г. Юсупов, историк корпуса А. В. Висковатов написал о нем, подчеркивая значение его достижений в русской педагогике: «Имя сего достойного вельможи заслуживает быть незабвенным в истории Кадетского корпуса. Обращая все внимание и употребляя все свое время на воспитание вверенного ему юношества, он входил во все подробности корпусного управления».
Да, всем был хорош князь Борис, обладал милостью всесильных мира сего, а вот родной сестре Прасковье помочь не смог, или не захотел, и даже отрекся от нее…
Князь Борис Григорьевич Юсупов умер 26 февраля 1759 года, через одиннадцать дней после увольнения со службы. Он был похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской Лавры в Петербурге. Супруга Ирина Михайловна пережила его почти на тридцать лет и скончалась в подмосковном селе Спас-Котово. Княгиня удачно выдала замуж четырех дочерей, породнившись со знатными дворянскими семьями Голицыных, Измайловых, Протасовых. Старшую Евдокию (1748–1780), фрейлину императрицы Екатерины II, из политических соображений выдали в 1774 г. за курляндского герцога Петра Бирона (1724–1800) – сына известного временщика времен императрицы Анны Иоанновны, Эрнста-Иоганна Бирона, правда брак их оказался неудачным. Ирина Михайловна проявила себя и как успешный предприниматель. Пользуясь тем, что в России продолжалось освоение южных земель, включая территории побережья каспийского моря, и неплодотворные земли государство продавало «по мизерной цене (по 1 рублю с десятины) для освоения, пространство же береговой линии… отдавалось бесплатно…за 21 000 рублей Юсупова приобрела 129 тысяч десятин «неудобной» земли. …князь Николай Борисович после ее смерти сдавал воды внаем, а откупное содержание астраханским купцам-рыбопромышленникам».
Таким образом, единственным наследником огромнейшего состояния ногайского Абдул-мурзы стал Николай Борисович Юсупов, единственный и любимейший сын героя данного описания. Светоч своего времени, блистательный «екатерининский вельможа» – одна из самых ярких фигур русского 18 века. Не случайно ему, единственному из всей когорты предков, праправнук Ф. Ф. Юсупов посвятил в своих мемуарах целую главу. Она начинается так: «Князь Николай – одна из самых замечательных фигур в нашей семье. Склонный к интеллектуальным занятиям, с сильным характером, любитель путешествовать, очень эрудированный, говоривший на пяти языках, он был связан с большинством знаменитых людей своего времени, покровительствовал искусствам и наукам и был другом и советчиком как императрицы Екатерины II, так и ее преемников: царей Павла I, Александра I, и Николая I».