Валерий Пылаев
Горчаков. Канцлер
Глава 3
– Ну она же прелесть, правда? – Кеннеди нежно провел ладонью по блестящей крыше. – Проклятье… Я бы и сам купил такую же, но Этель меня убьет.
– Хочешь за руль? – усмехнулся я.
– Хм-м-м… Пожалуй, нет. Если сяду – тебе придется вытаскивать меня силой.
Машина действительно была что надо. Еще в Барнстейбле я за ужином обмолвился, что как-то брал в прокат «Шевроле Импалу», и как только мы вернулись в Вашингтон, Кеннеди сразу подарил мне такую же… почти. Тоже черную, с хромированной решеткой радиатора – но на этот раз в двухдверном кузове и с магической припиской «Супер спорт» в названии модели. Тачка из Флориды отлично держала дорогу и набирала скорость, но эта и вовсе оказалась сущим монстром. Семилитровый двигатель на четыре с лишним сотни лошадиных сил выстреливал с места так, что меня буквально вжимало в сиденье, и я пока так и не смог проверить, на что он по-настоящему способен: цифры на спидометре заканчивались раньше, чем поистине титанический запас мощности. Пожалуй, даже Настасьино творение «Импале» все-таки чуть уступало.
Конечно, родовитому князю и личному советнику двух президентов скорее подобало бы ездить с шофером и на чем-нибудь солидном вместо дерзкого спорт-купе, но, один раз сев за руль этой машины, я уже не захотел из нее вылезать.
– Кстати, куда мы едем? – поинтересовался я.
До Термонта от Кэмп-Дэвида вела всего одна дорога, но уже оттуда мы могли двинуть куда угодно. И на север – к границе с Пенсильванией, и в сторону округа Колумбия. Или вообще прямо – хоть в ту самую пиццерию, где я вчера дрался с морпехами.
– Сворачивай направо на пятнадцатое шоссе и жми педаль в пол. – Кеннеди хитро улыбнулся. – Скоро узнаешь.
– Надеюсь, это не еще одна сомнительная авантюра, – вздохнул я. – Судя по разговорам в посольстве, мой император и так не в восторге. Что бы я ни говорил вчера старикам в кабинете – мы ступили на скользкую дорожку. И прошли по ней так далеко, что возвращаться уже, пожалуй, поздно.
– Это точно. – Кеннеди чуть отодвинул сиденье и вытянул ноги. – Если честно, я до сих пор не могу понять, почему ты нам помогаешь, Алекс. Рискуешь не только положением, но и головой – и ради чего? Посол уже готов сожрать нас обоих заживо, да и император может не оценить твоих усилий… особенно если мы в итоге облажаемся.
– Мы не облажаемся, Бобби, – пообещал я. – Мне просто придется стараться вдвое усерднее… Особенно теперь, когда господин президент подарил мне эту тачку.
– Прекрати. Ты бы мог и сам купить хоть десять таких.
Кеннеди не стал расспрашивать – но шутку, похоже, не оценил. То ли она оказалась не слишком удачной, то ли мне намекнули на разговор по душам – а я вместо нормального ответа принялся зубоскалить. И, видимо, зря – в конце концов, рядом со мной в летевшей по хайвею «Импале» сидел не просто какой-то добродушный дядечка и мой друг, а без пяти минут президент Соединенных Штатов Америки.
Я на его месте, пожалуй, тоже бы поинтересовался.
– На самом деле – все очень просто, Бобби. – Я чуть поднажал на педаль газа, прибавляя ход. – Я помогаю вам с Джонсоном, потому что мне страшно.
– Тебе – страшно? – недоверчиво переспросил Кеннеди. – Супергерою, который останавливает пули и швыряется огнем? Я думал, тебя вообще ничем не напугать.
– Увы, это совсем не так, – улыбнулся я. – Видимо, потому что я не только супергерой, но и умник. И слишком хорошо представляю, чем рано или поздно закончится война Британии и Соединенных Штатов.
– Нашей победой, – буркнул Кеннеди. – Ты сам говорил, что у Георга не хватит сил…
– Если он не отправит в Карибское море весь свой флот. И если не объединится с Россией и Францией против германского рейха. – Я стиснул руль. – Вот только именно так оно и будет, Бобби! У королей и императоров достаточно старых обид друг на друга, но когда под каждым из них зашатается трон – они все-таки соберутся вместе. Сильнейшие аристократы против твоей страны и тех, кто станет вашими союзниками. Магия древних родов против самого совершенного оружия, что только смогут сделать люди. Неважно – в Бельгии, Германии или на фабрике Винчестера в Коннектикуте. Обычные люди против таких, как я… Одаренные будут убивать вас сотнями.
– Но почему?!
– Просто поверь, Бобби. Я слишком хорошо знаю аристократов. И большинство из них совсем не плохие люди – просто не умеют по-другому, – ответил я. – И никогда не сумеют. С самого детства нас готовят служить короне – и править теми, кто родился без магического Дара. Стоять выше закона, подчиняясь лишь собственным правилам и обычаям… Нет, от подобного не отказываются добровольно. Может, сам бы я и справился, но почти все, кого я знаю дома – моя семья, друзья и союзники, – скорее умрут, чем потеряют власть. Да и обычные люди вряд ли остановятся, если им вдруг выпадет возможность перебить нас всех до единого.
– Хватит… – едва слышно пробормотал Кеннеди. – Я никогда не поверю, что мы не сможем…
– Мы не сможем, Бобби! – рявкнул я. – Потому что для Одаренных это будет драка не на жизнь, а на смерть. Ты сам видел, на что способен я один, – а теперь представь, что случится, если загнать в угол хотя бы полсотни таких же! А там, откуда я приехал, найдутся маги куда сильнее меня!
Кеннеди отпрянул и съежился, вжимаясь спиной в сиденье. Вряд ли по-настоящему испугался – хотя хлеставшую из меня во все стороны мощь Дара не почувствовал бы разве что покойник. И все же вдруг обнаружить себя в одной машине с разбушевавшимся Суперменом вряд ли было так уж приятно.
Салон «Импалы» оказался слишком тесным для того, что распирало меня изнутри, – по лобовому стеклу наискосок пробежала уродливая трещина.
– Тихо, тихо, Алекс. – Кеннеди осторожно коснулся моего плеча. – Не хватало, чтобы ты еще припарковал нас в столб.
– Прости, Бобби. Нервы ни к черту. – Я прикрыл глаза, выдохнул и чуть ослабил хватку на руле. – Пойми, дело совсем не в том, кто проиграет. Возможно, умники из оружейных компаний придумают пару новых игрушек или наши друзья наштампуют достаточно подавителей магии, чтобы вырезать всех Одаренных под корень, – вопрос только в цене. Любая война стоит тысяч жизней – а эта унесет миллионы. Американцев, русских, немцев, англичан – неважно. И победителей в ней не будет.
– Но откуда?.. – Кеннеди зажмурился и тряхнул головой. – Черт, Алекс, ты говоришь, будто точно знаешь, что будет.
– Может, так оно и есть.
Я ведь действительно знал. А точнее, изо всех сил пытался выкинуть из памяти, как тот, другой мир, сгорел дотла и человеку в нем почти не осталось места. Но ко мне до сих пор иногда приходили сны о мертвых городах, которые населяли безымянные твари и металлические чудовища. Молчаливые, никогда не спящие и в незапамятные времена обученные только одному – убивать.
И я снова слышал их тяжелые шаги. Раз за разом.
Вряд ли я мог объяснить все это – Кеннеди бы точно решил, что я спятил. Но сама моя речь, похоже, оказалась достаточно красочной и убедительной. Настолько, что он отодвинулся к двери, втянул голову в плечи и чуть ли не полчаса сидел молча, лишь изредка показывая рукой, куда сворачивать. В общем, в «Импале» заметно похолодало.
Зато на улице за треснувшим стеклом, как назло, светило солнце. В отличие от вчерашнего денек выдался на удивление приятным. Почти безветренным, теплым и каким-то немного сонным, неторопливым. В такую погоду даже не самые уютные места выглядят куда привлекательнее обычного, а уж там, куда мы приехали, все вокруг и вовсе чуть ли не сияло.
Я не успел заметить, как мы с Кеннеди вдруг оказались то ли на окраине Вашингтона, то ли в одном из городков по соседству. Мне уже не раз приходилось видеть что-то подобное – частные домики в один-два этажа, выстроившиеся вдоль дорог, лужайки за невысокими оградами, гаражи… Такие кварталы отличались друг от друга разве что достатком местных жителей – и этот явно был не из бедных.
Пусть не блистающий каким-то особенным разнообразием или дороговизной припаркованных автомобилей, но тихий, чистый и аккуратный. Даже самые скромные на вид одноэтажные домики выглядели ухоженными и, пожалуй, даже строгими: никаких вольностей вроде цветастых почтовых ящиков, буйной зелени или самодельных детских качелей на деревьях. Зато чуть ли не на каждом покачивался на ветру звездно-полосатый флаг.
Патриотизм у местных явно был в моде.
– Американская мечта, самая настоящая! – усмехнулся я. – Чисто, аккуратно и дома по одной линии – как морпехи на параде.
– Ты почти угадал. Бетесда – тут доживают свой век ветераны, генералы в отставке и прочие славные вояки. – Кеннеди попытался выдавить из себя улыбку. – Ну, перед тем, как отправиться на Арлингтонское кладбище.
– Хм-м-м… – Я на мгновение задумался. – Дай угадаю – и мы здесь, чтобы навестить одного из них.
– Вроде того. – Кеннеди прищурился, стараясь разглядеть цифры на стене дома. – Гленвуд-роуд пятьдесят пять тринадцать. Кажется, мы приехали.
Я послушно свернул на выложенную бетонными плитами дорожку и остановился у гаража. Наверняка мы уже заехали на чью-нибудь частную собственность, но будущему президенту Соединенных Штатов такое позволялось. Во всяком случае, никто еще не орал на нас из окна, грозясь спустить собак, вызвать копов или влепить пару зарядов из ружья по колесам. Двухэтажный дом из светло-бежевого кирпича выглядел на удивление миролюбиво.
– Полковник… – Кеннеди достал откуда-то сложенную вдвое бумажку. – Полковник Лесли Гровс. Руководил какой-то суперсекретной военной лабораторией в Лос-Аламосе – двадцать с лишним лет назад, еще при Рузвельте… Не спрашивай, чего мне стоило раздобыть его адрес.
– Круто, – кивнул я. – И он может знать что-нибудь обо всем… этом?
– Вот и проверим… Конечно, мы могли бы привезти его в Кэмп-Дэвид и заставить дать показания, но он вряд ли скажет хоть слово без адвоката – и придется угробить кучу времени. Уверен, ты справишься быстрее.
– Как? – усмехнулся я. – Предлагаешь устроить бедняге допрос с пристрастием?
– Для достижения благородной цели сгодятся любые средства. – Кеннеди пожал плечами. – Но убежден: обойдется без этого. Ты умеешь быть убедительным.
– О да… – Я еще раз оглядел дом. – Может, сам попробуешь разговорить мистера Гровса? В конце концов, это ты у нас почти президент Соединенных Штатов.
– В том-то и вся проблема… Нет, Алекс, я туда даже не сунусь. Если Гровс увидит меня – будет молчать как рыба. – Кеннеди вздохнул и покачал головой. – Старик убежденный республиканец.
Глава 4
– Мистер Гровс? – осторожно спросил я. – Мистер Лесли Гровс?
Адрес на бумажке определенно был правильный, да и Кеннеди вряд ли мог ошибиться – и все-таки на мгновение я засомневался. Хозяин дома был большой шишкой в Пентагоне еще в середине сороковых, и ему наверняка стукнуло лет семьдесят, не меньше, но выглядел он если не моложавым, то уж точно весьма бодрым и даже подтянутым, несмотря на изрядную комплекцию. Ростом Гровс оказался примерно с меня, зато шириной плеч и талии уделывал примерно вдвое. Впрочем, полнота скорее добавляла ему представительности, чем портила: выправка не давала полковнику расплыться и обрюзгнуть даже на заслуженной пенсии. Конечно же, он вышел открыть дверь в самой обычной одежде – брюках и светлой рубашке с закатанными по локоть рукавами, но я почему-то сразу представил его в форме.
Крупные черты лица, зачесанные вверх ото лба волосы – почти целиком поседевшие, но все еще густые; аккуратно подстриженные усы и суровый взгляд. Типичный вояка из высших чинов – наверняка в коридорах Генерального Штаба в Петербурге нашелся бы десяток примерно таких же, отличающихся только габаритами и количеством орденов и звезд на погонах.
– Вообще-то полковник Гровс.
Да уж, ждать от хозяина гостеприимства явно не приходилось. Похоже, он принял меня то ли за коммивояжера, то ли за какого-нибудь болвана с сектантскими брошюрами – и вряд ли обрадовался моему появлению.
– Да, конечно же. Полковник, – послушно повторил я. – Можете уделить мне пару минут, сэр? Пожалуйста. Это… это очень важно.
На этот раз Гровс молчал еще дольше. Сложил руки на груди, нахмурился и чуть ли не полминуты сверлил меня таким взглядом, что я ничуть не удивился бы, увидев перед носом захлопнутую дверь. Ценить собственный покой местные явно умели.
– Полагаю, у меня нет выбора? – Гровс криво ухмыльнулся и покачал головой. – Я знаю, кто вы.
Что?..
Нет, конечно, я не ходил по Кэмп-Дэвиду или по улицам Термонта и Вашингтона с накладной бородой и в черных очках. Порой Капитолий, резиденцию и даже автомобиль президента буквально осаждали журналисты. Мое лицо даже могло раз или два мелькнуть по телевизору. Но все это время я неизменно оставался в тени первых лиц государства – и особенно блестящего сенатора Кеннеди, который в ноябре стал победителем предвыборной гонки. В конце концов, даже у тех граждан Соединенных Штатов, что активно интересовались политикой, сейчас наверняка было за чем и за кем следить в выпусках новостей или на газетных разворотах. А может…
– Знаю вашу породу, – вдруг продолжил Гровс. – Такой, как вы, в одиночку может уложить хоть целую роту морпехов.
На этот раз я обалдел так, что едва не закашлялся – и уж точно не смог сохранить на лице невозмутимое выражение. Отвалившаяся челюсть и выпученные глаза, похожие на монеты в пятьдесят центов, – Гровс с явным удовольствием наблюдал перед собой презабавнейшее зрелище, пока я суетливо пытался прощупать его магией.
И ничего не находил – никакого Дара у полковника не имелось. Вообще ни капли!
– Как?.. – пробормотал я. – Как вы?..
– Просто опыт – и ничего больше. Уж поверьте, я давно научился отличать Одаренных от простых смертных. Глаза, походка, самоуверенность… – усмехнулся Гровс. – Но в первую очередь, конечно же, ваше умение смотреть на остальных, как на мешки с дерьмом.
Все это не слишком-то напоминало приятную беседу, однако Гровс так и не послал меня к черту. Более того – оставил дверь открытой, а сам отступил на пару шагов назад. В некотором смысле это можно было принять за приглашение – так что я молча кивнул и прошел внутрь, а потом и в гостиную – следом за хозяином. Тот не спешил продолжить беседу, и я решил воспользоваться моментом и хоть немного осмотреться.
Внутри жилище отставного полковника выглядело примерно так же, как и снаружи – строго, лаконично, без претензий на роскошь, но при этом вполне респектабельно. Солидная отделка, ковер на полу, изрядных размеров телевизор и мебель явно не из дешевых – огромный кожаный диван и пара кресел.
Но куда больше меня заинтересовали фотографии. Их в гостиной было великое множество: не только на стенах, но и на полках, и на чем-то вроде комода. В основном еще черно-белые – цветных не набралось бы и полудюжины. И чуть ли не на всех Гровс был запечатлен или на фоне каких-то приборов, или в компании себе подобных – старших офицеров в парадной или обычной полевой форме. Впрочем, попадались и гражданские; особенно часто повторялся худощавый мужчина с острыми чертами лица. Явно не военный – скорее кто-то из ученых из той самой суперсекретной лаборатории. Я так и не понял, были ли они с Гровсом закадычными друзьями или просто работали вместе, однако внимания ему уделялось фактически больше, нежели семье.
Сначала я подумал, что полковник вообще никогда не был женат, но потом все-таки отыскал фотографию, на которой он – тогда еще молодой и темноволосый – обнимал девушку в длинном белом платье. Снимок явно сделали лет сорок назад. С тех пор у четы Гровс появились и дети, и даже внуки: вряд ли люди, которые собрались в этой самой гостиной то ли на Рождество, то ли на День Благодарения, могли быть кем-то еще.
А через несколько мгновений миссис Гровс появилась перед нами во плоти. Невысокая женщина, состарившаяся и чуть располневшая копия самой себя с фотографии, почти неслышно вошла в гостиную; заметив меня, тихо ойкнула и тут же спряталась обратно – кажется, на кухню.
– Все в порядке, Грейс! – махнул Гровс жене. – Это… это сын одного из моих сослуживцев. Мы немного с ним поболтаем, о’кей?
По возрасту я тянул скорее на внука, но лезть с расспросами никто явно не собирался.
– Я напугал вашу жену, полковник? – спросил я.
– И даже меня. – Гровс мрачно усмехнулся, опускаясь в кресло. – Такие люди не заходят в гости просто выпить чашечку чая… Черт, кто вы вообще такой – и откуда? ФБР? АНБ? ЦРУ?
– Давайте обойдемся без жетонов, полковник. – Я старался говорить как тот, у кого в карманах нашлось бы что-нибудь поубедительнее пропуска в Кэмп-Дэвид. – Скажем так: я – человек, который желает народу Соединенных Штатов только добра. Зовите меня Алекс.
– Что ж, Алекс. – Гровс прищурился и снова посмотрел на меня так, будто надеялся просветить взглядом насквозь. – В таком случае – может, присядете и расскажете, что именно вас интересует?
– Конечно, полковник. Для этого я здесь. – Я устроился на диване. – Один… один мой друг – кстати, большой человек в правительстве – сказал, что в сороковых годах вы руководили сверхсекретной военной лабораторией. Которая – возможно – так или иначе причастна к созданию оружия, которым в конце октября уничтожили Белый дом.
– Бред! – поморщился Гровс. – Лучи смерти – выдумки журналистов. Такого оружия не существует. А этот удар – работа британских боевых магов. Только идиот не заметит, что чертовы англичашки уже чуть ли не полгода готовятся к вторжению.
Уверенностью, звучавшей в голосе Гровса, можно было остановить артиллерийский снаряд. Он не выдал себя ни удивлением на лице, ни даже тем, что можно было почувствовать с помощью Дара. Ответил невозмутимо – и быстро. Так быстро, как отвечает только человек, который готовил нужные слова уже давно.
Может, еще при президенте Рузвельте.
– Нет, полковник. – Я покачал головой. – Я лично был там, когда этот самый луч смерти ударил с неба прямо в Белый дом. И уж поверьте – смог бы отличить боевую магию от чего-то другого. Нас атаковали оружием – возможно, тем самым, которым вы занимались двадцать лет назад в Лос-Аламосе.
– Проклятье… У вас или стальные яйца, Алекс, или совсем нет мозгов, – проворчал Гровс. – Раз уж вы не боитесь прямо говорить о подобном.
– Сейчас об этом говорят многие, – пожал я плечами. – Нам просто известно чуть больше подробностей… Но – так или иначе – луч смерти существует и действует. По меньшей мере с октября – вспомните Варшаву… Вы ведь смотрите новости, полковник?
Гровс снова нахмурился и замолчал – видимо, пытался сообразить, что именно мне известно… и не пора ли вообще выставить меня за дверь. Однако то ли мой Дар сам по себе оказался весьма убедительным аргументом, то ли отпираться было слишком поздно – но прошла почти минута, а я все еще оставался сидеть на диване в гостиной.
– Чего вы хотите от меня, Алекс? – наконец, проговорил Гровс.
– Всего лишь немного информации для расследования. Из первых рук, а не из пыльных архивов двадцатилетней давности. – Я осторожно подался вперед. – Чтобы, пока еще не поздно, я мог добраться до тех, кто завладел этой чертовой технологией!
– Архивы куда полезнее того, что я смог сохранить у себя в голове, – усмехнулся Гровс. – А уж пыли в ней точно не меньше. Но если это хоть немного поможет…
– Поможет, полковник, – отозвался я. – Да, джинн уже вылетел из бутылки, и вряд ли кому-то под силу засунуть его обратно. Но мы пока еще можем хотя бы не допустить войны, которая вот-вот начнется. И ради этого я доведу дело до конца – чего бы то ни стоило. И поверьте, полковник, – чуть возвысил я голос, – что бы вы ни думали – каждое ваше слово сейчас может спасти сотни, а то и тысячи жизней!
– Боюсь, вы меня переоцениваете, Алекс. – Гровс со вздохом откинулся на спинку кресла. – Но если уж вам так хочется – устраивайтесь поудобнее. Вряд ли разговор получится коротким.
Я до последнего не верил, что смогу вот так запросто вытянуть из старика хоть что-нибудь, кроме пары общих фраз… или настойчивого предложения убираться подальше и не возвращаться без официального предписания.
Но сегодня мне, похоже, везло.
– Господи, как же это было давно… Не знаю, с чего и начать. – Гровс на мгновение задумался – и вдруг посмотрел мне прямо в глаза. – Вам приходилось слышать о проекте «Чародей»?
Глава 5
– Впрочем, откуда бы вам слышать? – отмахнулся Гровс. – Все это началось очень давно – подозреваю, задолго до того, как вы вообще появились на свет, Алекс. Дела тогда шли из рук вон плохо. Ублюдок Карденас подложил нам ту еще свинью – просто взял и ограбил нефтяные компании… Конечно, в мексиканских газетах это называли иначе: национализацией, черт бы ее побрал!
– Признаться, я почти ничего не знаю обо всем этом, – осторожно проговорил я. – И не думаю, что…
– Конечно, история вас не интересует! Вам нужны подробности, не так ли? – Гровс посмотрел на меня с едва заметным разочарованием и продолжил: – В общем, в тридцать восьмом мы были на пороге войны с Мексикой.
– С Мексикой?
– Не в первый раз – и, вероятно, даже не в последний. – Гровс явно уселся на любимого конька и слезать, похоже, не собирался. – Политика, престиж, национальная гордость – все это чушь собачья и яйца выеденного не стоит. Нефть – вот настоящий бог двадцатого века!
– Мексиканские месторождения? – догадался я.
– Именно. – Гровс удовлетворенно закивал. – Толстосумы из шайки демократов с радостью наложили бы лапу на все это богатство и уж точно не стали бы считать, сколько славных американских парней за это погибнет. Но, хвала Господу, Рузвельт не был идиотом. Он уже тогда понимал, что в Мексике мы рано или поздно столкнемся с англичашками.
– Которым вряд ли понравилось бы, что их… колония… – последнее слово я произнес чуть тише, – …де-юре – колония – заполучила такой лакомый кусочек?
– Верно. Соединенные Штаты и для Георга, и для его папаши – как кость в горле, – ухмыльнулся Гровс. – Тогда наша армия уже насчитывала чуть ли не полмиллиона человек, а верфи в Норфолке и Чарльстауне построили изрядное количество кораблей… Только вот много ли от них толку, если один парень вроде вас может играючи потопить игрушку стоимостью в несколько сотен тысяч долларов?
Насчет «играючи» я бы, пожалуй, поспорил, но в целом Гровс не ошибся – опытный боевой маг третьего класса смог бы прожечь даже самую толстую броню. Да я и сам бы, пожалуй, справился с крейсером… Сейчас – справился бы, хоть и не без усилий.
– И вам понадобилось оружие, способное тягаться с Одаренными? – тихо спросил я.
– Вроде того. Устройство, способное преобразовать, к примеру, электричество в то, что вы называете боевым заклинанием. – Гровс задумчиво запрокинул голову. – В конце концов, магия – это всего лишь одна из…
– Одна из форм энергии? – Я вспомнил разговор с дедом и Багратионом в подземелье. – Верно, полковник?
– Надо же… сообразительный. Чему-то вас, болванов, все-таки учат.
В глазах Гровса мелькнуло что-то похожее на уважение: похоже, он до сих пор принимал меня то ли за федерального агента, то ли за военного в штатском – и разубеждать его я, понятное дело, не собирался. Старик не стеснялся отступать от темы, но вот-вот должен был выдать что-то по-настоящему интересное.
– Да, все именно так, Алекс. Тепло, движение, свет, электричество, магнитные поля, магические фокусы Одаренных – в их основе лежит одно и то же. – Гровс на мгновение задумался, подбирая слова. – Закон сохранения энергии не под силу отменить самому Господу Богу. Так что вопрос ее трансформации из одного вида в любой другой – исключительно технический.
– И вы сделали такой… прибор? – уточнил я. – Там, в Лос-Аламосе?
– Мы делали много чего, Алекс. – Гровс пожал плечами. – Одному Богу известно, когда именно начались эти исследования. Кто-то до сих пор верит, что Тесла смоделировал процесс еще в самом начале века: передача энергии по воздуху, Тунгусский метеорит и прочее дерьмо. И что башня Ворденклифф на самом деле была… Впрочем, это все сказки. – Гровс горько улыбнулся и махнул рукой. – Настоящая работа началась намного позже. Я возглавил лабораторию в сорок втором году, когда все это было дорогостоящим сборищем идиотов и кретинов… Собственно, я и придумал название – «Чародей».
– Звучит внушительно, – улыбнулся я. – Получается, вы тоже ученый?
– Что?.. Нет, конечно же. – Гровс не смог сдержать смех. – Пожалуй, я кое-что смыслю в этих чертовых формулах, но моей работой было отыскать правильных людей – и обеспечить им все необходимое… в разумных пределах. И надо сказать, я неплохо справился. – В голосе Гровса в первый раз прорезалась гордость. – Всего за несколько лет док Оппенгеймер смог добиться стабильного направленного потока и даже создать прототип – пока все не пошло к чертям.
– Что случилось?
– Ничего. То есть меня просто вышвырнули в сорок седьмом, – фыркнул Гровс. – А все результаты исследований отобрали у Пентагона и передали болванам из гражданского ведомства.
– Но почему, полковник? – Мне даже не пришлось изображать удивление. – Не похоже, чтобы вы плохо делали свою работу.
– Скорее уж делал слишком хорошо. Даже когда для этого приходилось надрать парочку задниц из финансового департамента. – Гровс хищно оскалился. – Политика, черт бы ее побрал. Кто-то испугался давления со стороны Британии, кому-то хотелось завлечь избирателей антивоенными лозунгами… А кто-то просто потратил слишком много денег налогоплательщиков и молчал. Во всяком случае, в качестве основной причины мне назвали именно запредельные расходы. – Гровс сложил руки на груди. – Но я точно знаю, что работа продолжалась и после закрытия «Чародея». И при Трумэне, и позже, когда президентом стал Эйзенхауэр. Айк сам был военным – и он уж точно бы не выпустил из рук такую игрушку.
– Видимо, все-таки выпустил, – вздохнул я. – А Кеннеди… старший Кеннеди если и знал хоть что-то, унес это с собой в могилу.
– Или сам угробил все окончательно! – недовольно поморщился Гровс. – Чего еще ожидать от демократа?.. Впрочем, его сложно винить: установка Оппенгеймера требовала уйму энергии, а ее разработка обошлась дороже целой флотилии броненосных кораблей. В конце концов, неизвестно, были ли у этих исследований хоть какие-то реальные результаты или все так и осталось кипой бумаги и кучей железок в Лос-Аламосе.
– Очевидно, были, полковник. – Я развел руками. – И я лично наблюдал их – дважды. А значит, кто-то не только нашел деньги на дальнейшую разработку, но и довел дело до конца. У американской армии нет этого оружия – зато оно есть у рейха и еще у черт знает кого.
– Хотите сказать, кто-то просто взял и стащил собственность Соединенных Штатов? – Гровс недобро сверкнул глазами. – Или кто-то из высших чинов, этих идиотов, продал разработку немцам?!
– Едва ли, полковник. – Я на всякий случай чуть отполз по дивану от разбушевавшегося вояки. – Скорее уж речь идет о заговоре, в котором замешан кое-кто из – как вы сказали – идиотов. А может, и крупных банкиров, промышленников, владельцев оружейных компаний… В общем, тех, кто мог сорвать куш на вашем «Чародее». Уверен, таких нашлось бы немало.
– Черт бы побрал их всех! – Гровс стукнул кулаком по подлокотнику кресла. – Я всегда говорил, что демократы угробят эту страну.
С этим я бы, пожалуй, поспорил. Но вряд ли вышло бы доказать полковнику хоть что-нибудь – да и ни времени, ни особого желания влезать в разговоры о политике у меня не было.
– Мне бы хотелось услышать конкретные имена, полковник. – Я чуть подался вперед, заглядывая Гровсу в глаза. – Любые. Не обязательно тех, кого вы подозреваете. Заказчиков проекта, исполнителей, финансистов… плевать – даже водителей и уборщиков. Всех, кто мог быть хоть как-то связан с «Чародеем» после вашего ухода. И кто может быть мне полезен – так или иначе.
– Полезен? В таком случае вы явно ошиблись адресом, Алекс. – Гровс нервно рассмеялся, откидываясь на спинку кресла. – Это было двадцать лет назад, а сейчас мне семьдесят – и вряд ли хоть кто-то из тогдашнего руководства Пентагона еще жив. Всех солдат и офицеров выперли из проекта вместе со мной, и я понятия не имею, что с ними случилось… Вряд ли я смогу вспомнить больше, чем вы найдете в архивах, даже если они уже давно покрылись плесенью.
– А ученые? – Я вспомнил худощавого мужчину на фотографиях. – Вы называли имя…
– Оппенгеймер? Умер у себя в Принстоне полтора года назад. – Гровс мрачно усмехнулся. – К тому же с тех пор мы почти не общались – и док всегда был не из болтливых.
И снова тупик. Зацепка, на которую Кеннеди потратил чуть ли не целый месяц, оказалась полной… Впрочем, нет – кое-что мне все-таки удалось выяснить. Даты, ведомство, название проекта и даже имя его идейного вдохновителя и мозгового центра. Не так уж и плохо – во всяком случае, куда лучше, чем ничего. И если все-таки получить от Джонсона нужные документы и наведаться в Пентагон, а потом попытаться отыскать знакомых и бывших коллег покойного Оппенгеймера – что-нибудь непременно выплывет наружу.
Хотя бы следующая подсказка, черт возьми.
– Что ж… – вздохнул я. – Видимо, мне не стоит больше отнимать ваше время, полковник.
– Увы. Я едва ли смогу рассказать вам что-то еще. Хотя… – Гровс задумчиво потер подбородок. – Есть еще кое-что. Если Белый дом действительно разнесли этими лучами смерти, то сама установка тоже должна быть где-то здесь. Если не прямо у нас под носом, то в Мексике или на юге Канады. По эту сторону океана, но уж точно не в Европе. И даже если вашим таинственным злодеям как-то удалось отладить процесс – он все еще крайне прожорлив. Чтобы за пару секунд спалить трехэтажное здание, понадобится колоссальная мощность. – Гровс на мгновение прикрыл глаза, будто считал что-то в уме. – Да, несколько сотен… а может, и тысяча мегаватт – а такой нагрузки обычные коммуникации попросту не выдержат. Так что на вашем месте я бы проверил электростанции – и все в таком духе.
А вот это уже теплее!
– Спасибо, полковник, – кивнул я. – Вы даже представить не можете…
– Рад был помочь, Алекс. – Гровс поднялся с кресла, явно намекая, что наш разговор подошел к концу. – Возвращайтесь обратно в Вашингтон и займитесь архивными записями. Знаю, это не самая интересная работа – однако порой ее тоже приходится делать.
Я встал и неторопливо зашагал через гостиную к выходу. На мгновение показалось, что мужчина на большой фотографии – видимо, тот самый доктор Оппенгеймер – проводил меня взглядом. Покойный ученый смотрел то ли с сочувствием, то ли с осторожностью, но уж точно не спешил раскрывать свои тайны. Мы втроем молчали, и только у самой двери Гровс вдруг спросил:
– Хотите совет, Алекс?
– Конечно. – Я пожал плечами. – Почему бы и нет?
– Знаю, мы едва знакомы, но вы похожи на порядочного человека. И если желаете прожить долгую и счастливую жизнь, – Гровс по-отечески опустил ладонь мне на плечо, – никогда не связывайтесь с политиками.
