Василина Александровна Лебедева
Валлия
Услышав голос А́ндреса, о котором совершенно забыла, испытывая чувство вины ответила:
– Алло, А́ндрес. Привет. Hello. Я, у меня всё в порядке, у меня всё good, OK! Я с Максимом в Диснейленде! – пока зажав одно ухо, говорила всё это в трубку, не заметила, как подошёл Максим. Развернув меня за плечи и заглянув в мои испуганные от того, что я говорю по телефону с А́ндресом, глаза, не выдавая своих эмоций спросил:
– Лия, я так понимаю это А́ндрес?
– Да. Максим, я не понимаю, что он говорит, и сама не могу объяснить, что у меня всё хорошо и мы с тобой здесь, – протараторила я, прижав телефон к груди, – Пожалуйста, не сердись! Он просто знакомый, но он хороший.
– Ты позволишь? – прервал он меня и указал взглядом на телефон. На секунду замявшись, я всё-таки протянула ему трубку. Он спокойно взял её и минут пять о чём-то разговаривал. Я, напряжённо следя за его мимикой, к счастью не увидела раздражения или злости, но всё же когда он закончил и, отключив вызов, протянул мне телефон, спросила:
– Ты не злишься?
– Не злюсь. – Максим наклонившись, коснулся моих губ в поцелуе, при этом дразняще провёл по ним языком, отчего я рвано вдохнула и смутилась:
– Макс, мы же на виду у стольких людей! – и спросила: – Ты ему объяснил? Я просто если честно совсем забыла, что мы договорились созвониться и вот, – сбивчиво закончила я.
– Объяснил и сказал, что мы помирились. Он передал тебе большой привет и сказал что очень рад за нас.
Кивнув, уже хотела идти осматривать парк дальше, как Максим меня притормозил.
– Лия. Мне тоже звонили. Сегодня в три ночи мы выезжаем в храм.
Охнув, обернулась.
– Быстро они. Я надеялась, что у нас пара дней хотя бы будет, – разочарованно нахмурилась.
– Ну, зато сегодня мы сможем гулять, хоть до закрытия, – он ободряюще сжал мою ладонь, – Кстати закрывается парк в десять, у нас ещё есть время на прогулку.
Несмотря на досадную новость, скинув с себя охватившую на миг грусть, устремилась в сторону кафе, которое заметила до этого. В нём посетители могли покормить плавающих в пруду возле кафе, уток и просто трапезничать, наблюдая за ними. Но стоило нам подойти, как утки встревожено, видимо почуяв нашу вторую ипостась, уплыли в сторону от нас и чтобы не настораживать персонал и посетителей, мы вынуждены были удалиться.
Но это совсем не омрачило настроения, потому что нас ожидали ещё космический аттракцион, карусель в старинном стиле, интереснейший и красивый аттракцион «20 000 лье под водой», который находился под землёй. И в конце, когда я уже объелась сахарной ватой, мороженым, маленькими пирожными, запила это зелёным чаем в бумажных стаканчиках, когда стемнело, нас ожидал просто потрясающе-сказочный фейерверк, раскрасивший безумно красивыми цветными всполохами ночное небо на фоне замка той самой сказочной «Золушки»!
Столько невероятных, сказочных, удивительных эмоций, я не испытывала ни разу за всю жизнь. Тем более меня постоянно, мимолётно целовал Максим. Время от времени легко касаясь губ, заставлял не только краснеть, но и отгонять мысль: «хочу ещё, сильнее, страстнее!»
Совершенно вымотанные мы, вышли из такси и направились к отелю. На входе Максим остановился:
– Лия, я зайду в кафе и закажу ужин. Потому что надо ещё вещи собрать перед дорогой. Ты не против поесть в номере?
Заверив его, что это хорошая идея, сама прошла в номер и, раздевшись, пошла в душ.
Только сейчас, стоя под освежающими струями воды, я могла хоть немного обдумать случившиеся события дня. Гуляя по городу и глядя на Максима, несколько раз мелькала мысль: «А стоило ли мне вот так легко идти ему навстречу? Сколько раз он, может того и не желая и не задумываясь, приносил мне своими поступками боль и слёзы!» – но я старательно её отгоняла: понимая, что если бы не сделала этого, то скорей всего перечеркнула бы наше возможно счастливое будущее. И стоит ли моя уязвлённая гордость этой жертвы? Запрокинув голову, умывая лицо, подумала: «Нет, не стоит! Тем более, после посещения Диснейленда!»
Уже перед закрытием, наблюдая захватывающее зрелище фейерверка, он просто обнял меня со спины за талию, прижимая к своей груди. И так мне в тот момент стало хорошо, охватило такое удивительное ощущение умиротворения, счастья, что я не сдержала слёз, которые быстро смахнула, чтобы не заметил Максим. «Может сегодняшний разговор станет переломным в наших отношениях? Максим прав: ведь я до этого тянулась к нему, даже не задумываясь, а есть ли у нас будущее? И в самом деле: чувство влечения к нему у меня не появилось с первого взгляда, впрочем, как и у него. А это даёт уже надежду и веру, что он тоже испытывает ко мне чувства, а происходящее – не влечение зверей».
Выйдя из душа с улыбкой, ощущая удовлетворение от своих позитивных мыслей, быстро обтёрлась полотенцем. Закрутив волосы в тюрбан, полюбовалась на обручальное кольцо: рассматривая, вытянула ладонь, то так, то этак её поворачивая. Накинула халат и вышла в спальню. Максим сидел в кресле в гостиной, и стоило мне выйти, он поднялся и направился ко мне. Подошёл, прижался к губам в поцелуе, но быстро отстранился:
– Пойду в душ. Там ужин на столе, можешь начать есть, ну или…
– Я подожду, – мягко его перебила с улыбкой.
Чтобы скоротать время – начала собирать вещи, да и потом меньше возни будет. Я уже фактически закончила, когда из душевой появился Максим.
Повернув голову на звук открывшейся двери, на мгновение замерла, осматривая его голый торс, лишь на бёдрах низко обмотанный полотенцем. Он был действительно очень красив: высокий, широкие плечи, на шее висит витая цепочка с загадочно мерцающим чёрным камнем-подвеской, мощная грудь немного покрыта завивающимися тёмными волосками, каплями воды, которые убегали вниз под полотенце, даже кончики пальцев закололо – так захотелось провести по рельефно выделяющимся мышцам.
Осознав, что я глазами, буквально поедаю его, спустилась ниже и резко отвернулась.
– Забыл вещи, – обронил Максим. Послышался шорох, но оборачиваться я побоялась: то ли он просто достаёт вещи, то ли переодевается – не знаю. Через минуту послышался звук закрывшейся двери, и только после этого выдохнула и сидя на корточках перед раскрытым чемоданом приложила ладони к пламенеющей коже лица. Потом резко встала и, прикрыв чемодан, прошла в гостиную, села в кресло перед столом, на котором стоял наш поздний ужин и размеренно дыша привела своё состояние в норму – не хотелось, чтобы Максим видел меня такой взбудораженной. «А ведь он скорей всего заметил мой взгляд!» – мелькнула паническая мысль. «Ну и что? В конце концов я сразу отвернулась! Ну да, рассматривала, но в этом же ничего плохого нет? Нет!»
– Лия.
Я вздрогнула – задумавшись, не заметила, как Максим подошёл.
– Что? – подняла на него глаза. Слава Создателям он был одет в штаны и футболку!
– Ты напряжена, – он сел передо мной на корточки и положил руки на мои сжатые кулаки. Надо же я и не заметила, что их сжала. Погладив, заставил меня их разомкнуть, взял мои ладони в свои и не сводя с меня взгляда, приблизив поочерёдно к своему лицу, мягко коснулся губами центра каждой ладони, от чего меня бросило в дрожь.
– Может, поужинаем? – сама удивилась своему голосу, чуть охрипшему.
– Поужинаем, – он не отводил от меня потемневшего взгляда, – Я очень голоден.
«Что-то мне подсказало: он сейчас не о еде».
Я сидела, и даже дышала через раз! Казалось, воздух вокруг нас сейчас начнёт потрескивать от напряжения. Но Максим, резко выдохнув, отпустив мои руки, встал и прошёл к соседнему креслу.
– Ты права: надо поесть.
А я, заметив внушительный бугор в районе его паха, взволнованно отвернулась, чувствуя, как всё внизу живота скрутило от желания.
– Лия, поешь, – проговорил осипшим голосом.
Кивнув, упорно не поднимая глаз на Максима, старалась успокоиться и действительно поесть.
Поужинав, и убрав все контейнеры из-под еды, мы собрали вещи, оделись и устроились рядышком на диване. До выезда осталось совсем чуть-чуть, и Максим продолжил рассказ о Центровом храме. Оказывается: под ним находился колодец, уходящий глубоко в недра земли и именно он и был самым мощным источником силы оборотней на планете. Создателям поэтому было легко связываться с оборотнями и воздействовать на их дар.
– Раз в двадцать лет колодец необходимо укреплять, а если надо, то и пробивать заново, – и тут у Максима пропищал телефон.
– Скоро приедет за нами машина, – сообщил он.
Я прошлась по номеру, проверяя: ничего не забыли? Одновременно с грустью отметила, что прожили здесь всего-то четыре дня, а ощущение – будто месяц пролетел: столькими событиями и чувствами эти дни были наполнены.
Глава 22
Валлия
«Кто не стучится – тому не открывают.
Кто не пробует – у того не получается»
Ошо
В аэропорт нас отвёз всё тот же водитель, который всё это время отвозил нас в офис и обратно. Час ушёл на прохождение всех предпосадочных процедур, минут двадцать ожидания и вот мы уже в воздухе, летим в городок Йоккаити. В самолёте наконец-то начала выспрашивать Максима о его жизни: что ему нравится, а что нет. Его увлечение меня потрясло: оказывается: ему нравится заниматься кузнечным делом! И это в наш-то век!
– А почему именно кузнечным? Да и вообще как ты к нему пристрастился? – Удивлённо посмотрела на него.
– Почему? Не знаю. Вот тебе нравится рисовать, ведь так? – дождался моего утвердительного кивка: – А почему?
– Ну, – я замялась, подбирая слова, – просто нравится, меня это успокаивает, да и потом само запечатление определённого момента – это для меня немного волшебство. Не важно, что я рисую: потрет или пейзаж пишу.
– У меня так же. И мне также нравится конечный результат работы: не важно – это роза или ажурная каминная решётка, либо просто подкова. Да и в процессе работы, выплёскивая физическую силу, хорошо размышляется, – улыбнувшись, наклонился и накрыл мои губы поцелуем: мягким, дразнящим и к моему разочарованию коротким.
Перед следующим вопросом, я немного смешалась.
– Да говори уж, – усмехнулся, видя мои терзания.
– Скажи, а вот эту всю нашу поездку кто оплачивает? Просто все эти перелёты, гостиницы – это же безумно дорого и всё для того, чтобы отвезти меня в храм, – всё же задала так меня мучавший вопрос. Неоднократно задумывалась: «А не аукнется ли мне в будущем это чьё-то финансовое вложение?» – Максим скользнул задумчивым взглядом по моему лицу, не торопясь отвечать, ещё больше вызывая мою обеспокоенность. Не выдержав, я всё же его поторопила:
– Ну не томи!
– Ты меня всё больше удивляешь, девочка.
– Чем? – спросила настороженно.
Он смотрел на меня так же задумчиво, скользнул взглядом по лицу, посмотрел снова в глаза и, склонившись едва прикоснулся губами к моим, но не отодвинулся, а замер так, что наше дыхание смешивалось и было это непонятным образом очень доверительно и интимно, что ли.
– Тем, – он отстранился и с нежностью посмотрел на меня, – что задаешь подобные вопросы.
– Это плохо? Извини, просто я не понимаю. Я с самого начала поездки об этом думала и …
– Это для меня необычно, Лия. Хм, так о чём ты спрашивала? Да, сейчас объясню: в данном случае расходы взяла на себя полностью принимающая сторона, – наконец ответил он, только не успокоил, а вызвал недоумение.
– И зачем им это нужно?
– Лия, это уже устоявшаяся практика: если необходимость в посещении храма оборотнем подтверждается при собеседовании, то храм берёт на себя все расходы. Предвидя твой вопрос, поясню: на обеспечение храма от каждой стаи выделяется ежемесячный налог, вне зависимости оттого направляются ли от этой стаи оборотни в ближайшее время для посещения храма или нет.
Не успела приступить дальше к расспросам: объявили посадку. В Йоккаити мы взяли такси, где я, положив голову на грудь Максима, уютно устроившись в его объятьях, уснула, а проснулась когда машина начала притормаживать, а Максим мягко поглаживать по спине.
– Приехали? – сонно посмотрела в окно.
– Приехали.
Выйдя из машины, осмотрелась: вокруг одноэтажные дома, не огороженные забором, но с аккуратными газонами перед каждым. Дождавшись, когда машина отъедет, а Максим, подхватив наши вещи, направится к одному из домов, спросила:
– Может, уже раскроешь секрет – где мы?
– Это частный сектор, до храма час езды и в этом районе проживают только оборотни. Они предоставляют комнаты для приезжающих в храм, – словно услышав его слова, дверь дома к которому мы подъехали, распахнулась и на порог вышла невысокая женщина, а так как мы уже подошли, я, не зная на каком языке говорит она, оставила расспросы. Опасалась зря: женщина, традиционно поклонилась и дождавшись с приветливой улыбкой ответных поклонов, провела нас внутрь, рассказывая на английском, где мы можем отдохнуть.
Едва дождавшись, когда мы останемся одни, засыпала Максима вопросами:
– А почему сразу в храм не поехали или здесь опять собеседования будут? Ты сказал: оборотни живут, но хозяйка такая маленькая, почему?
Максим рассмеялся:
– Какая же ты быстрая. Собеседования да, будут – сначала в храм надо сообщить, что мы на месте. А хозяйка – она лиса.
– Лиса? – я удивлённо на него посмотрела, – Я никогда не видела их.
– Я так и понял, – Максим опять рассмеялся и, обняв меня, уткнулся носом в мою макушку, – Ты искупайся и ложись, отдохни, а я пока съезжу в храм.
– Нет, – я попыталась высвободиться из объятий, но Максим не отпустил. Вскинув голову, решительно заявила: – Я поеду с тобой!
– Лия, тебе отдохнуть надо.
– Ты тоже не спал…
– Спасибо, что беспокоишься обо мне, – наклонившись, поцеловал меня и только через несколько восхитительных минут, с трудом разорвав поцелуй, продолжил: – Отдохни, возможно, тебя примут уже сегодня. Мне нужно съездить, отдать документы, при необходимости оставить свои контакты и всё, сразу обратно, – заметив, что я всё-таки собираюсь возразить, приложил палец к моим губам: – И не спорь, – нехотя отстранился, – Поверь, перед посещением источника, тебе это необходимо.
Проводив Максима, искупалась и легла спать. Вопреки опасениям, что не смогу уснуть, стоило голове коснуться подушки, как меня тут же сморил сон.
Проснулась уже ближе к вечеру, лёжа на боку, от мягких, дразнящих поцелуев, от которых по моему телу невольно пробегали лёгкие волны нарастающего томления. Прижавшись сзади, Максим осыпал поцелуями мою шею, спускаясь губами ниже, ладонью скользнул по талии, пробрался под майку явно пробираясь к груди.
Накрыв рукой его ладонь, остановила это поползновение, перевернувшись на другой бок, сиплым со сна голосом спросила:
– Как съездил? Когда в храм?
Не ответив, Максим наклонился для поцелуя, но я остановила его, накрыв ладонью его губы.
– Максим… – опустив глаза, пыталась подобрать слова, чтобы рассказать ему о своих страхах мучивших меня, но этого и не потребовалось: выдохнув, он разжал руки, выпуская меня, и перевернулся на спину. Быстро поднявшись, собрался уже уйти, но я остановила его вопросом:
– Ты куда?
Хмуро осмотрев меня, отвернулся и прошёл в сторону ванной комнаты, на ходу бросив:
– В душ, остыть.
– Но у тебя волосы мокрые, – ляпнула, не подумав.
На мгновение замерев у открытой двери, он обернулся:
– Да, Лия, мокрые, – и закрыл за собой дверь. Буквально через минуту послышался шум воды. Сев на кровати, я закрыла глаза, прикусив до боли губу: «Получается, пока я спала, он приехал, принял душ и сейчас пошёл просто остыть! Потому что я опять оттолкнула его! Так не может дальше продолжаться! Как бы я ни страшилась, но сейчас мне надо рассказать ему! Иначе уже сейчас, сегодня, я сама всё разрушу, ведь он спрашивал: почему я его постоянно отталкиваю?» Услышав, что шум воды затих, решительно вскочила с кровати и подошла к двери, как раз в тот момент, когда она открылась.
– Максим, я… – шагнула ему навстречу, но он, наклонившись, мазнул в небрежном поцелуе по моим губам и, пройдя мимо, обронил таким холодно-отстранённым тоном, что хотелось завыть от обиды и злости на себя.
– Лия, одевайся, и пойдём, поедим. Я очень устал и голоден.
– Максим, – опять подошла к нему, хотела обойти и обнять, но он мягко, но в то же время решительно отстранился:
– Лия, я же просил: иди, одевайся. Поговорим потом.
Поняв, что мне сейчас не удастся исправить ситуацию, кивнула и направилась к чемоданам.
Пока мы одевались, подъехало вызванное Максимом такси, на котором мы, доехав до центра города, остановились у небольшого, но уютного ресторанчика. Молча заняли столик, Максим сделал заказ и себе, и мне, и всё так же молча, даже не смотря в мою сторону, приступил к еде. Мне же кусок в горло не лез, хотя запах от принесённого официантом жаркого исходил потрясающий. Буквально заставив себя съесть хотя бы пару ложек, отодвинула тарелку, но разговор начинать не стала: не то это место, для такого разговора.
С трудом дождавшись пока Максим поест, уже собиралась встать, но пока он оплачивал счёт, у него зазвонил телефон. Переговорив и отключив вызов, он бросил на меня хмурый взгляд, и только встав, наконец, произнёс первые слова за всё это время:
– Ты не поела.
Кивнув, ответила, отведя от него глаза:
– Аппетита нет.
– Зря, – бросил, выходя из ресторана даже не глядя в мою сторону, совершенно уверенный, что я последую за ним, хотя так оно и было, – Теперь поедешь в храм на пустой желудок.
– Как в храм? – встрепенулась я. Мы уже вышли на улицу и зашагали вдоль магазинов.
– Вот так. Звонили, вызвали тебя.
– А ты? Ты поедешь? – я начала нервно теребить подол платья.
– А нужно? – резко остановившись, так что я налетела на него и обернувшись он скептически приподнял брови взглянув на меня.
– Максим. Я не хотела тебя обидеть, я…
– Тебе не кажется, что сейчас не время для подобного разговора?
Отвернувшись, бросила взгляд на другую сторону улицы, только бы на что-то отвлечься.
– Пошли, – Максим направился дальше и опять не смотрел – иду я за ним или нет. Только куда бы я делась? – Нам нужно дойти до парка, там нас уже будет ждать машина, – и ускорил шаг. Стараясь не отставать от него, радовалась, что в Японии такие хорошие дорожки везде: ни выемки, ни колдобины, иначе на каблуках, которые я одела, чтобы привлечь внимание Максима, я бы точно обо что-нибудь споткнулась или зацепилась и позорно грохнулась у него за спиной.
До парка мы дошли минут через двадцать, где действительно уже ждала чёрная, представительского вида машина. Не подавая вида, как у меня от этого бега на каблуках гудят от непривычки ноги, уселась как можно изящнее. Только зря старалась: Максим даже взгляда в мою сторону не бросил.
– Расскажи, – спросила я после того как машина тронулась, а между нами и водителем опустилось тёмное стекло, что я видела впервые, – что меня там ждёт? – просяще посмотрела на него. «Нет, ну вот как пробить эту ледяную глыбу?» Не поворачиваясь, он всё же ответил:
– Сначала тебе предстоит пройти собеседование со жрецом, затем…
– Извини, что перебиваю, а как я буду с ним разговаривать? Ты будешь переводить?
– Нет, – сказал, как отрезал, – Меня там не будет. Жрецы есть и русскоговорящие. Собеседование носит очень личный характер и, так как не известно, какие стороны будут затронуты, то все присутствующие приносят древнюю клятву о не разглашении.
– А кто ещё будет присутствовать? Ну, ты просто сказал: все присутствующие, – пояснила я.
– Иногда, по желанию конечно, могут при беседе присутствовать допустим родители или пара того кто проходит собеседование.
Услышав его слова, задумалась: «А может вот он – шанс? Если мне предстоит рассказать что-то личное и тема коснётся случившегося со мной много лет назад, так не легче ли будет рассказать именно сейчас, в присутствии постороннего, тем более после принесения клятвы. Иначе, я сама ещё неизвестно сколько не смогу поднять эту тему. Да и потом, пока я буду в храме, у него будет время обдумать услышанное и если он не сможет меня принять такую, так хотя бы мы не зайдём в отношениях слишком далеко. Даже сейчас мне будет больно, если он отвернётся от меня, а если это будет потом? Когда я уже совсем не смогу без него?»
Покосившись на спокойно сидящего рядом Максима, откинув сомнения, произнесла, словно бросаясь в ледяную прорубь:
– А если… – не зная, какие слова подобрать и безумно волнуясь, так, что даже руки начали трястись, сжав кулаки, продолжила: – А ты бы не мог тоже присутствовать?
Максим повернулся и удивлённо на меня посмотрел.
– Я тебя не понимаю! – бросил он раздражённо, – То ты опять меня отталкиваешь, то просишь о присутствии при беседе со жрецом. Лия, иногда мне кажется, извини меня, конечно, что ты не совсем адекватная.
Опустив голову, кивнула:
– Да, именно такая я, наверное, и есть. Только мне страшно, а с тобой, – вздохнула и, придвинувшись к нему ближе, уткнулась лбом в его грудь, – я не боюсь.
Максим сидел, даже не шелохнувшись, видимо размышляя над моей просьбой.
– То есть, поправь, если я ошибаюсь: ты мне предлагаешь присутствовать на твоём собеседовании со жрецом, заведомо зная, что могут быть затронуты любые стороны твоей жизни?
Чуть отодвинувшись, не поднимая головы, кивнула:
– Только с одним условием.
Услышав это, он даже хмыкнул:
– Ну и что это за условие?
– Потом, – чуть не обронила «если ты меня не бросишь», но вовремя взяла себя в руки, – Когда всё закончится с храмом, ты мне тоже расскажешь что-нибудь личное о себе, – И опять уткнулась лбом в его грудь, напряжённо ожидая ответа, только услышала не совсем то, чего ждала:
– Я подумаю над твоим предложением.
Прикусив губу, я ещё с минуту посидела рядом с ним и отодвинулась. Что ж, я, во всяком случае, постаралась исправить ситуацию. Уже хотела сесть подальше и отвернуться к окну, как Максим со вздохом, всё-таки притянул меня к себе.
– Создатель. Ну почему с тобой всё так сложно!
Мотнув головой, пожала плечами и облегчённо положила голову ему на грудь.
– Не знаю, – только и могла я прошептать.
Некоторое время мы ехали в молчании, а у меня в голове было столько вопросов, что я всё же не выдержала:
– Что будет после собеседования?
– У каждого по-разному, поэтому оно и требуется: чтобы жрецы смогли подготовить оборотня для встречи с Создателями и работы над его даром. Но подготовка разная, ритуалы, а вот про колодец могу рассказать.
– Расскажи, – вскинула я голову, с интересом глядя на него. Максим бросив на меня усталый взгляд, отвернувшись, устроился поудобнее, и только после этого продолжил:
– Колодец находится под землёй, электричества там нет, да и всё что связано с электричеством – не работает. Поэтому там вместо лампочек свечи, часы только механические могут работать, впрочем, они там и не нужны, – помолчав немного, заметил: – Что-то я отвлёкся… Над колодцем висят тканевые отрезы, как бы разделяя его на зоны, пещера, где он и находится, тоже разделена на зоны плотными занавесями. Представь себе цветок: лепестки-комнаты в центре колодец. По сути, получается несколько комнат соединённых в центре, но вместо стен плотная ткань. Да и своды пещеры тоже покрывает ткань. Дверей там нет, вместо…
– Максим, подожди, а почему везде ткань?
– Потому что ткань поглощает звуки. Одновременно процедуру обращения к создателям проходят сразу несколько оборотней, каждый в своём секторе и иногда процедуры эти носят довольно таки неприятный, для кого-то болезненный характер.
Это меня уже насторожило и, отстранившись, слушала его уже с тревогой:
– Ты хочешь сказать, что это болезненно или неприятно? Почему?
– И болезненно и неприятно, но работа с даром, исправление, корректирование не могут проходить как праздник. Каждый сам для себя решает: идти ему к колодцу или нет, и только жрец может сказать, что может ожидать в том или ином случае. Опять-таки, только предположительно. Но после собеседования каждому даётся время на то, чтобы обдумать: желает ли он идти дальше или нет. Так что не бойся: возможность отказаться у тебя будет.
Кивнув, я уже более спокойно поинтересовалась:
– Ты что-то говорил о дверях.
– Хм, да, двери там тоже заменяют своеобразные шторы. Но перед тем как оставить тебя наедине, приставленный к тебе подвижник всё…
– Кто?
– Подвижники, Лия, те, кого принимают для помощи храму, называют подвижниками. У каждого своя потребность присутствовать там. Так вот подвижник всё полностью объяснит, что и как там устроено, правила и многое другое.
– Эм, Максим, а этот колодец очень глубокий?
– Хм, не знаю, но думаю, да. А что?
Я замялась, но всё же спросила, уж лучше у него узнаю, чем потом у чужих спрашивать:
– Ну а вдруг я наклонюсь туда и упаду?
Несколько мгновений молчания нарушил громкий смех. Отсмеявшись, Максим притянул меня к себе ближе, обняв за талию и ещё посмеиваясь, ответил:
– Ну, упасть, конечно, можно, но неглубоко. Там вставлены решётки, возможно для вот таких, как ты, боящихся упасть, – посмеивался он надо мной. Не сильно, но я всё же пихнула его, хотя была рада его смеху.
В этот момент машина, мчавшаяся по дороге окружённой густо растущими деревьями, заехала в тоннель, отчего в салоне сразу же стало темно. Бросив быстрый взгляд в окна, нервозно поинтересовалась:
– Где мы?
– В тоннеле, под землёй. Дорога к источнику проходит именно под землёй и въезд в тоннель находится совсем с другой стороны холма покрытого нетронутым людьми лесом. Это сделано для сохранения тайны истинного назначения храма.
Слушая его спокойный голос, я немного успокоилась, но ненадолго, уже минут через десять ощущение угрозы начало накатывать на меня. Старательно сжала зубы и, прикрыв глаза, я сидела, прижавшись к Максиму. Сейчас он был для меня моим островом спокойствия, который не давал удариться в панику.
– Тише, моя хорошая. Это твоя звериная сущность чувствует приближение к источнику. Просто расслабься и постарайся дышать равномернее. Вдох, выдох, – слушая его успокаивающий голос, только сейчас поняла, что волчица забилась вглубь моего сознания.
– Максим, волчица, она…
– Она боится и показывает тебе свои чувства, только и всего. Звери чутко чувствуют смену энергетических потоков, – Максим накрыл ладонью мои сжатые кулаки, лежащие на коленях, слегка поглаживая, – Это пройдёт, едва она поймёт, что опасности нет. Подъедем чуть ближе и агрессивная мощь источника сменится на успокаивающую.
Так и случилось. Уже минут через пятнадцать автомобиль начал сбрасывать скорость и, заехав в ярко освещённую факелами пещеру, остановился. Выйдя и осмотревшись по сторонам, прошла вслед за Максимом, навстречу вышедшему из небольшого тоннеля оборотню и судя по росту – явно тоже лису. Переговорив с Максимом, он провёл нас за собой, несколько раз свернув в боковые ответвления, откинул полог тяжёлой портьеры, предлагая пройти в небольшую пещеру. Судя по столу, мягким креслам, книжному шкафу – это был своеобразный кабинет, под потолком которого висела свечная люстра.
Присев в кресло в ожидании хозяина кабинета, почувствовала безграничное умиротворение, и это насторожило меня. Поделившись своими опасениями с Максимом, услышала:
– Источник познакомился с тобой, – увидев, как я недоверчиво на него посмотрела, пояснил: – Как бы это удивительно не звучало, но другого объяснения у меня нет. Сила источника, а может соприкосновение с сущностью Создателей даёт вот такой вот успокаивающий эффект. По идее здесь, под землёй, не может быть такой комфортной температуры, но она есть, причём все оборотни чувствуют себя комфортно. Даже медведи, которым нужен более холодный климат. Осмотрись: здесь есть вытяжки, но для такого свежего воздуха их явно не может быть достаточно, тем более что здесь не работает ни один электрический прибор, соответственно невозможно поставить мощных вытяжек, но воздух-то свежий.
Подмечая за его словами эти удивительные свойства, я прониклась чувством предстоящего таинства и даже глаза прикрыла. Только ненадолго – уже минут через пять тяжёлая портьера приподнялась, пропуская обычного оборотня-волка.
– Добрый вечер, – произнёс он с лёгким акцентом, – Позвольте представиться. Улзий, – и посмотрел на меня.
– Валерия, но для оборотней – Валлия, – ответила, и мужчина с улыбкой кивнул, перевёл взгляд на Максима.
– Максимильян, – мужчины пожали друг другу руки и, рассевшись в кресла, с которых мы поднялись, когда вошёл Улзий, сам он сел за стол и только после этого спросил:
– Что вас связывает?
Я уже открыла рот, но Максим опередил:
– Пара.
– Но я не чувствую связующих уз, – удивлённо осмотрел нас.
– Да, уз ещё нет, мы узнали об этом буквально перед отъездом в храм.
– Позвольте, пожалуйста, документы. Извините, я просто запутался, – взял протянутую Максимом папку, пролистал и удивлённо на нас посмотрел: – Вы женаты уже фактически восемь месяцев и…
– Да. Это надо пояснить: дело в артефакте моей жены, который она не снимала.
– Позвольте взглянуть, – Мужчина встал и прошёл ко мне. Я вытащила из-за ворота крестик и продемонстрировала его на своей ладони, не снимая, – потрясающая работа. Завязка на крови и, – он втянул воздух, слегка наклоняясь ко мне, на что Максим напряжённо привстал с кресла, весьма удивив меня, – блокировка. Потрясающая защита! От кого же вас прятали? И чья это работа?
– Я не знаю, чья работа, но крестик на мне с тех пор, как проснулась волчица.
– Я́ знаю, – ответил Максим, и я удивлённо на него посмотрела. Так и срывался с языка вопрос: откуда? но промолчала.
– Что ж. Если вы готовы раскрыть секрет… – он вернулся за стол, – Мне нужно поинтересоваться у вас, – он взглянул на меня: – готовы ли вы пройти обряд мистерии и будут ли присутствующие кроме вас и жреца?
– Эм, а что это за обряд? – спросила настороженно.
– Обряд открывания тайн, как душевных, так и телесных.
Я перевела немного потерянный взгляд на Максима, тот увидев моё замешательство, недовольно взглянул на Улзия и пояснил мне:
– Собеседование, Лия, это всего лишь собеседование. И ты можешь отказаться…
– Да, – его перебил этот нехороший оборотень: – Но тогда вы, получается, зря потратили время, приехав сюда, да и возмещение денежных средств храму…
– Лия, послушай, – перебил того Максим и присел передо мной на корточки, успокаивающе сжав мою ладонь, – если ты сомневаешься, мы можем приехать позже или во время собеседования ты можешь не отвечать на некоторые вопросы. Поверь – никто тебя заставлять не будет.
Посмотрев на Максима, я поняла, что приняла правильное решение, попросив его присутствовать, потому что сейчас точно знала – без него не справлюсь.
– Если ты будешь рядом, я согласна, – тихо произнесла.
Несколько секунд он смотрел мне в глаза, отчего моё сердце тревожно замерло, но всё же ответил:
– Буду. Ничего не бойся. Я буду рядом.
Ещё секунда, не разрывая зрительного контакта, пожал ободряюще мою ладонь и, поднявшись, уселся обратно в своё кресло. Только после этого я посмотрела на Улзия и была удивлена той доброй улыбке, которая была адресована нам, даже его глаза как-то по-отечески улыбались, словно он специально спровоцировал нас.
