Василий Головачёв
Савва и ангелы
Глава 3
Игры ангелов
Игра становилась всё интересней, и Архангел увлёкся доработкой игровой зоны, с удовольствием отвечая на маневры коллеги, которого все геймеры называли Самсунгом или – Само Совершенство, хотя он и наломал дров во время недавних коррекций земной метареальности, допустив несколько войн, едва не опустивших подконтрольное человечество в яму всеобщего вымирания.
Конечно, игровую зону под названием «метавселенная земного континуума» создавал не Архангел и его коллеги, проводившие в этой зоне – гигантском аккаунте, объединявшем миллионы компьютеров по «облачным» технологиям, – больше времени, чем в родной реальности. Эта реальность, будучи слоем Гиперсети, о чём геймеры, в том числе Архангел и Самсунг, не имели понятия, была примерно такого же порядка, что и «метавселенная игровой зоны», но с более сложной композицией базовых элементарных частиц. Это был мир иной мерности, больше трёх, но меньше четырёх, что сказывалось и на физической структуре Мироздания.
Если Вселенную человечества породил так называемый Большой Взрыв, после чего спустя тринадцать миллиардов лет образовалась сетчато-волокнистая структура, базой которой послужили звёздные скопления – галактики, то мир Архангела был рождён Большим Выдохом Бога, в результате чего вакуум вспенился и образовал волокнистую материальную структуру – Великий Мох, основой которой стала невообразимо сложная «пена» из материальных волокон, в пустотах между которыми – сапиенсы назвали их войдами, как и люди в своей метавселенной, – загорелись светила – энергосгустки, в которых время трансформировалось в пространство. Соотечественники Архангела именовали их светозарами, в отличие от людей, называвших свои энергоисточники звёздами. Космос для сапиенсов не был непреодолимым препятствием, так как в любой район Великого Мха можно было добраться вдоль волокон, абсолютно не похожих на планеты Солнечной системы. В пустоты – войды просто не было нужды выходить, хотя попытки такие были, и транспорт для преодоления гигантских «пустотных» расстояний уже существовал.
Родным Кустом Мха для Архангела был Царцах, или Царское Село, размеры которого соответствовали размерам Солнечной системы, и он ещё в молодости пересёк его из конца в конец, а иногда забирался и гораздо дальше, к другим войдам с другими светозарами. Но странником по Мху не стал, предпочитая иные развлечения и объекты для изучения. Формально Царцахом, а можно сказать, и всем слоем метареальности управлял Сенат, и Архангел предпочёл быть избранным в его члены со всеми вытекающими отсюда полномочиями и привилегиями.
Вряд ли люди Земли, как называли действующие персоны-подпрограммы игры сапиенсы-геймеры, существа трёхмерного восприятия реальности, смогли бы ориентироваться в мире Архангела, несмотря на то что Создатель Гиперсети во всех её игровых зонах варьировал именно земные условия существования. Создавал он Сеть по образу и подобию Фундаментальной или материнской реальности, но её характеристики были очень близки к земным, потому что Безусловно Первый Творец именно земную реальность – легендарный «Рай» – и принял за образец чистоты и непорочности. Это уже потом геймеры, искажавшие условия-программу Сети, довели её до состояния клоаки – чудовищной «раковой опухоли», где было возможно любое проявление несогласия с Первозамыслом, отрицание всех норм общественного поведения, всех базовых «божественных» заповедей, любое антиморальное поведение.
Естественно, и жизнь сапиенсов, соотечественников Архангела, отличалась от жизни людей – обитателей Земли, воплотив принципы, в большей степени способствующие научно-техническому прогрессу, нежели морально-этическому совершенствованию. Десятки и сотни миллионов сапиенсов давно обжили почти все Кусты Мха вокруг Царцаха и занимались в основном поисками зрелищ и удовольствий, привыкнув пользоваться автоматизированной сферой обслуживания, достигшей высочайшего уровня, и теми, кто эту сферу конструировал, создавал и продвигал.
Творческим поиском занимались считаные единицы из десяти миллиардов обитателей Царцаха и юзеров, забавлявшихся играми в виртуальных вселенных, одной из которых и была метареальность Земли, жители которой практически ничем не отличались от соотечественников Архангела, имевших разве что больше возможностей для изменения своих тел, что зачастую доходило до абсурда, когда очередной «модный бодизайнер» на ежегодном конкурсе всепланетной бодидури показывал коллекцию монстров, имеющих разное количество и разную форму конечностей, голов и наростов.
Утром восьмого маргуста периода Недвижности, – центральный светозар системы не заходил три дня, оставаясь в локусе выбора конфигурации планет (соотечественники Архангела принимали это положение светила естественным результатом действия законов физики, хотя на самом деле поддерживалась реальность манипуляциями игроков высшего уровня по сравнению с их реальностью), – Архангел вошёл в иезод контроля игровых полей в добром расположении духа. Он решил все свои личные проблемы, распределил шестерых детей по пансионатам, сменил подругу, наметил приобретение нового коттеджа в окрестностях ближайшей планеты с великолепным видом на вулкан и желал одного – осчастливить кого-нибудь из симпатичных ему людей на планете Земля.
Его встретили тишина и полумрак.
Все геймеры были на месте, и все торчали в игровом сервере, играя роль «высших сил», изменяющих те или иные состояния земного социума и вселенского пространства в зависимости от настроения каждого геймера.
Коконы управления, внутри которых, как семечки в тыкве, располагались операторы, играли огнями, пульсировали и звенели. Игра шла по-крупному, решалась судьба сразу четырёх военных конфликтов на Земле: в Сирии, Ираке, на севере Африки и в Украине. Операторы с упоением «двигали фигурами» по «доске истории», соревнуясь друг с другом в создании или нейтрализации критических ситуаций. Им было интересно, чем закончится очередное противостояние «сил несогласия» и «добрых намерений», которое в истории человечества всегда вызревало кровавым, провоцируя вмешательство главных контролёров – Архангела и Самсунга.
Архангел занял своё место, прокачал через сознание поток информации о состоянии дел на планете, внимательно изучил ситуацию с гибелью нефтяников.
Ситуация не понравилась. Пришла мысль подкорректировать её в позитивную сторону, причём так, чтобы об этом не догадались ни коллеги-геймеры, ни Само Совершенство.
Архангел составил план воздействия на ситуацию, подыскал в России несколько ярких индивидуальностей разного плана, подстроил их окружение и ввёл префактическое условие развития благодатного тренда, потенций которого хватало для роста волевой фигуры с высокими экстрасенсорными параметрами.
«С вами ваши боги!» – мысленно, с иронической усмешкой, проговорил Архангел, активируя программу изменения метаматериальности командой «Ввод».
Глава 4
Заботы людей
Телефон разрядился на слове «дело».
Савва Бекасов лениво надавил на зелёную кнопочку, посмотрел на экранчик мобильного, где высветилась надпись: «Батарея разряжена», – и снова закрыл глаза.
Он лежал в шезлонге, в тени беседки. Было жарко. Слабый ветерок изредка приносил прохладу и запахи цветущих трав. Жужжали пчёлы. Лежать было приятно, и ни о чём не хотелось думать. Бекасов имел полное право ни о чём не думать, потому что находился в законном отпуске, на даче под Волоколамском, и загорал здесь уже четвёртые сутки в блаженном расслаблении.
– Кто звонил? – долетел до него тихий голос жены.
Лень было отвечать, но он всё же нашёл силы буркнуть:
– Старшина.
– Чего он хотел?
– Не знаю. – Савва и вправду не успел выяснить, чего хотел полковник, но догадывался, что речь идёт о задании.
– Есть дело… – сказал полковник Иван Поликарпович Старшинин по кличке Старшина, и означать это могло только одно: отпуск кончился.
– Лиля, дай свой мобильник, мой гавкнулся.
Через минуту жена в одном купальнике, – в отличие от мужа она лежала под стеной коттеджа и загорала, – принесла телефон. Бекасов потыкал пальцем в кнопочки, набрал номер полковника:
– Иван Поликарпович? Что случилось?
– Ты где? – спросил Старшинин.
– На Кипре, – хотел соврать Бекасов, но сказал правду: – На даче.
– Жду через два часа. Успеешь?
– Я в отпуске, – вяло возмутился Савва.
– Главный требует результата, понял?
– Понедельник – день тяжёлый, – сделал Бекасов ещё одну попытку возразить.
– Могу прислать вертолёт, – отрезал Старшинин.
– Не надо, – сказал Савва, прощаясь с отдыхом.
Старшинин выключил связь.
– Когда тебя ждать? – хмыкнула жена, отлично разбираясь в результатах подобных переговоров мужа с начальством.
Савва посмотрел на неё, загорелую, красивую, милую, желанную, и ему вообще расхотелось ехать в Управление.
– Не знаю, – честно признался он.
– Понятно.
– Зато мне дали два часа времени. Час на дорогу, час на…
– А успеешь? – лукаво прищурилась Лилия.
Бекасов выбрался из шезлонга и подхватил жену на руки…
В два часа с минутами он вошёл в кабинет полковника, расположенный на втором этаже Управления контрразведки ФСБ. Старшинин уже больше года руководил отделом специальных расследований, который занимался изучением эзотерического наследия России, её тайной истории, социопсихических тенденций и непознанных явлений природы. Бекасова, майора, следователя по особо важным делам, он перетащил к себе из военной контрразведки, и теперь они работали вместе. Полковник обещал повысить его в звании, но пока не преуспел в своих намерениях: штат не позволял. В отделе работали всего девять человек, в основном – бывшие гражданские специалисты в области психологии коллективов и нелинейного программирования, учёные-физики, астрономы и медики. Все они стали подполковниками, и Бекасову с его радиотехническим образованием, не имевшему научного звания доктора, повышение не светило. Впрочем, его это не расстраивало. Работа оказалась интересной, он был независим от руководства и мог получить допуск практически к любой закрытой теме или секретным документам.
– Садись, – поднял голову над столом Старшинин.
Худой, мосластый, длиннорукий, с ёжиком седых волос, он казался старше своего возраста, на самом же деле Иван Поликарпович был всего на семь лет старше тридцатичетырёхлетнего Бекасова. На собеседника полковник всегда смотрел строго и оценивающе, хотя юмор понимал и шутки ценил.
– Может быть, мне добавили звёздочку? – с надеждой спросил Савва.
– За что? – с интересом задал ответный вопрос Иван Поликарпович.
– За непричинение государству большого вреда.
– Твой ущерб ещё не подсчитан. Как только подсчитают – чего-нибудь дадут.
– Срок? – улыбнулся Савва.
– Чего это ты такой весёлый? – подозрительно хмыкнул Старшинин.
– Надеюсь, что это учебная тревога. Хочу полностью насладиться отпуском. Кстати, со своей женой. Помните анекдот? Крысы предупредили капитана, что у них учебная тревога, и попрыгали за борт.
– Ну, и? – подождал продолжения начальник отдела.
Бекасов засмеялся.
– В этом и заключается соль анекдота.
– Дурацкий анекдот. На вот, читай. – Старшинин подсунул майору стопку листов бумаги с текстом.
Савва пробежал их глазами, поцокал языком.
– Интересно…
– Что?
– Куча жмуриков, катастрофы, и все связаны с нефтью…
– Поручено разобраться со всей этой кучей жмуриков. Ты уже брался за такие дела, включайся в тему.
Савва покачал головой, ещё раз прочитал предложенный полковником пакет донесений, вспоминая почему-то события десятилетней давности, когда его, молодого лейтенанта спецназа МВД, пригласили поучаствовать в международном чемпионате подразделений специального назначения на приз короля Иордании.
Россию должны были представить сотрудники спецназа МВД Южного федерального округа, а Савва в то время служил в Нальчике и считался лучшим бойцом-рукопашником сил быстрого реагирования, три года подряд становясь чемпионом округа по боям без правил.
Чемпионат в Королевском центре подготовки сил специального назначения в Аммане (KASOTC) проводился уже не раз, и участие в нём было престижным, так как во всех смыслах, в том числе и в политическом, он показывал превосходство подготовки спецназа той или иной страны и его возможности. И ещё не было случая, чтобы российский спецназ проигрывал, хотя готовились к чемпионату серьёзно все участники.
Впрочем, несмотря на ожесточённое сопротивление китайских «шандоуджи» и бойцов иорданской королевской гвардии, и в этот раз русский спецназ был вне конкуренции (хвалёные американские рейнджеры оказались лишь на четвёртом месте), победив соперников почти по всем дисциплинам: в стрельбе, выносливости, скорости и слаженности действий, в бою в городских условиях и на местности, а также в рукопашных сражениях, в которых отличился и Савва. Он вышел победителем во всех схватках, после чего и был замечен командованием военной контрразведки, а через год переведен в Центральный федеральный округ.
– Ты меня не слушаешь? – донёсся голос Старшинина.
– Прошу прощения, товарищ полковник, – встрепенулся Савва. – Слушаю.
В материале, который ему передал начальник Управления, речь шла о гибели трёх владельцев нефтяных компаний, активно включившихся в разведку и добычу нефти на Крайнем Севере России, и о странных катастрофах, в результате которых оказались разрушенными только что построенные нефтедобывающие комплексы в количестве четырёх штук. Мало того, в пакете были сведения и о гибели двух американских нефтяных магнатов, а также о необычных авариях на американо-канадских нефтяных скважинах и нефтепроводах. Плюс информация о катастрофе в Анголе, в провинции Мбанья, где начали добывать нефть, и о гибели начальника геологической разведочной партии Чукотского автономного округа, который занимался разведкой новых нефтяных месторождений.
«Артём Клементьевич Голубенский, – прочитал Савва, – президент компании «Севернефть». Родился в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, окончил Московский физико-технический институт. Работал в банке МЕНАТЕП начальником инвестиционного отдела, потом директором по стратегическому планированию. Два года жил в Лондоне. Вернулся в две тысячи четырнадцатом году и стал первым вице-президентом компании «Севернефть».
Бекасов поднял голову.
– Может быть, его свои убрали за какие-то прегрешения? Торганул нефтью за спинами компаньонов…
– Он сам себе хозяин, – сказал Старшинин. – Лети в Норильск. Там уже работает следственная бригада важняков МВД и генпрокуратуры, плюс наши ребята из бюро расследований. Всю информацию получишь от них. Но, судя по всему, это не стандартная разборка. Голубенского не за что было убирать. Как и его китайского гостя.
– И тем не менее кто-то подвёл к бассейну провода и включил ток лишь тогда, когда в бассейн прыгнул Голубенский.
– Это детали. Смотри глубже. Все перечисленные в материале случаи описывают некий криминал в нефтедобывающей сфере. Четыре чудовищных аварии с добывающими станциями, причём новейшими, безопасными на сто процентов. Пять жмуриков, и все – нефтяные магнаты, охраняемые, как золотой запас страны, активно вкладывающие деньги в разведку новых месторождений нефти и газа. О чём это говорит?
– Не знаю.
– Вот и я не знаю. Из Норильска полетишь на Ямал, где до сих пор ищут тело Вячеслава Феллера. Там теперь нефтяное озеро на месте катаклизма. И обрати пристальное внимание на ещё одного нашего добытчика нефти, недавно рискнувшего заложить скважину на Новой Земле.
– Там тоже нашли нефть?
– Нашли. И очень много. Финны спохватились, но уже было поздно.
– Понял. Когда лететь?
– Вчера. Размотаешь это дело – главный тебе звёздочку-то и добавит. Обещал.
– Дело не в звёздочке, – усмехнулся Савва. – Очень необычный вывод напрашивается.
– Не торопись с выводами. Поработай с материалом, а главное – с людьми. Возможно, мы ещё не всё знаем. Деньги, экипировку получишь, как обычно, в Снабе. Вопросы?
– Разрешите выполнять, товарищ полковник? – сделал официальное лицо Бекасов.
Старшинин поглядел на него снизу вверх, развёл руками:
– Извини, догуляешь отпуск сразу после возвращения. – Он подумал и добавил: – Если лето не кончится.
Бекетов пожал ему протянутую руку и вышел, уже размышляя над заданием. Ему и в самом деле было интересно, что случилось с нефтяными баронами.
* * *
Пятнадцатого июля он прилетел в Норильск в шесть часов утра по местному времени. Его встретил хмурый лейтенант из Чукотского управления ФСБ и доставил на дачу погибшего Голубенского, по пути рассказав о сложившейся ситуации. Из его слов выходило, что дело взял под контроль лично генеральный прокурор России и теперь всем здесь руководил его представитель, генерал юстиции, зам генпрокурора Геннадий Феоктистович Огурейщик.
– Ничего, прорвёмся, – сказал Бекасов, имея на руках карт-бланш на любые следственные мероприятия.
На территорию дачи его пропустили беспрепятственно.
Лето было в разгаре. Температура воздуха в Норильске дошла до отметки двадцать пять градусов. Савва снял куртку и прошёлся вокруг коттеджа налегке, ощущая желание полежать где-нибудь на ветерке. Но голос охранника привёл его к действительности.
– Здесь ходить не положено.
– Мне положено, – рассеянно сказал Бекасов, показывая удостоверение офицера ФСБ. – Покажите бассейн.
Охранник поколебался немного, но всё же повёл гостя за дом, к бассейну.
Савва осмотрел его со всех сторон, полюбовался на вытащенные из воды проводки, убившие Голубенского и китайца.
– Вы были свидетелем происшествия?
– Свои показания я уже дал, – буркнул охранник.
Бекасов с интересом посмотрел на его не отягощённое интеллектом лицо.
– Давайте договоримся. Либо вы отвечаете на мои вопросы здесь и сейчас, либо вас привезут ко мне в Управление, и вы всё равно отвечаете на вопросы. Что вам больше нравится?
Охранник набычился, отвёл глаза.
– Чего надо?
– Вы видели, как это произошло?
– Ну… издали… я охранял коттедж.
– Ничего подозрительного не заметили?
Охранник пожал плечами, сплюнул.
– Ничего не знаю. – Он вдруг оживился. – Глыба так смешно упал… и вообще суетился.
– Кто это – Глыба?
– Веня… Глыбов… телохран Артёма Клементьевича.
– Где он сейчас?
– Да кто ж его знает?
– Больше ничего странного не заметили?
Лицо парня стало совсем скучным, он посмотрел за спину Бекасова. Савва оглянулся. К ним подходил моложавый мужчина в тёмно-синем костюме, с галстуком. За ним шёл парень в джинсе и семенил милиционер с погонами подполковника, плотного телосложения, коренастый, лет сорока пяти, с квадратным, бледным, каким-то рыхлым лицом.
– Кто такой? – отрывисто спросил мужчина, окинув Бекасова неприязненным взглядом. Глаза у него были водянистые, навыкате. Это был заместитель генпрокурора Огурейщик.
– Майор Бекасов, – вежливо представился Савва. – Управление «А», отдел «спирит».
– Это дело находится в юрисдикции Генпрокуратуры. Ваше Управление должно согласовывать свои действия со мной.
Бекасов молча достал красно-чёрно-золотую «корочку» особых полномочий, на которой была выдавлена его фамилия.
Подняв брови, заместитель генпрокурора повертел в пальцах удостоверение, вернул владельцу.
– Не понимаю, чем заинтересовало это дело федералов вашего уровня.
– Хочу разобраться, – сказал Бекасов. – Разрешите действовать по своему плану?
Огурейщик насупился, пожевал губами.
– Только не мешайте.
– Постараюсь, – кротко пообещал Савва.
Зам генпрокурора величественно удалился. Сопровождавший его телохранитель прикрыл его своей спиной. Милицейский подполковник бросил на Бекасова странный оценивающий взгляд, поспешил за большим начальником.
– Ну так это… – переступил с ноги на ногу парень в черном комбинезоне. – Я больше не нужен?
– Где мне всё-таки можно найти этого вашего Глыбу?
– Спросите у ребят в доме, они должны знать.
– Благодарю. – Бекасов направился к коттеджу, бросил через плечо: – Свободен.
В коттедж его пропустили с небольшой заминкой, пришлось снова показывать удостоверение. Внизу, в холле с мраморными полами, тусовались какие-то личности в штатском, прошмыгивали молодые девушки, на которых никто не обращал внимания.
– Мне нужен Вениамин Глыбов, – обратился Савва к одному из парней в штатском.
Тот молча махнул рукой в сторону лестницы на второй этаж, по которой спускались в холл трое мужчин. Один из них выделялся мощной фигурой и особым выражением лица, которое можно было охарактеризовать словами: «ожидание приказа».
– Глыбов? – подошёл к нему Савва.
Парень покосился на него, и его взгляд Савве не понравился. В глазах телохранителя нефтебарона пряталось злое понимание ситуации.
– Ну?
Бекасов раскрыл и закрыл свои «корочки».
– Отойдём.
– Эй, вы кто? – хмуро поинтересовался мужчина, сопровождавший Глыбова.
– Управление «А» ФСБ, – ответил Бекасов. – Извините, я его не задержу.
– А допуск у вас есть?
– Кто бы меня сюда пропустил без допуска?
– Ладно, у вас пара минут. Мы едем в Норильск.
Савва отвёл телохранителя к диванчику, окружённому пальмами.
– Вы были свидетелем трагедии. Как это случилось?
– Я уже рассказывал следователю.
– Расскажите ещё раз и поподробней.
Глыба почесал мясистый загривок, начал вспоминать подробности происшедших двое суток назад событий. Из его слов вырисовывалась картина покушения на Голубенского, предпринятая некими «конкурентами» и блестяще исполненная какими-то киллерами. У следствия даже имелись подозрения насчёт этих киллеров, так как в картотеке МВД нашлись случаи умервщления людей с помощью электричества.
– Как же вы не заметили провода? – спросил Бекасов. – Разве телохранители не обязаны принимать превентивные меры безопасности?
– Меня самого чуть не убило! – окрысился Глыба. – И я не обязан следить за бассейном. Другие есть.
– Кто?
– Тут за всем народ смотрит, специально обученный, вот с него и спрашивайте.
– А чего это вы так нервничаете? – поинтересовался Савва, снова отмечая неожиданно умный, понимающий взгляд телохранителя. – Я же вас не спрашиваю, почему вы остались живы, а ваш босс мёртв.
– Да пошёл ты! – грубо буркнул Глыба. – Не имеешь права меня допрашивать. Пожалуюсь прокурору, он тебя…
– Попробуй, – перебил его Савва. – Даже интересно, что получится. Могу сказать только одно: потребуется – тебя в Москву в наручниках доставят на допрос. Гуляй пока, супермен. Но если ты мне не всё рассказал – пеняй на себя.
– Эй, что вы там? – оглянулся на них второй мужчина, широкоротый, с тяжёлым подбородком. – Глыбов, ты скоро?
– А чего он? Офигел вообще! Начинает угро…
Бекасов не стал дожидаться окончания фразы, ловко выхватил у телохранителя из руки мобильник, мгновенно всунул в открытый рот, тут же вынул обратно, вернул телефон.
– Так что ты там хотел сказать, уважаемый? Повтори, не расслышал.
Глыбов закрыл рот, ошеломлённо посмотрел на сопровождающих. Те нахмурились, оценивающе оглядели Савву.
– Жонглёр, что ли? – неприязненно буркнул первый мужчина.
– Представьтесь, пожалуйста, – сказал Бекасов. – Буду знать, с кем имею дело.
Мужчины переглянулись.
Первый взял Глыбу под руку.
– Пошли, некогда нам.
Второй ещё раз смерил Савву нехорошим взглядом.
– Смотри, довыпендриваешься, майор. Мы тут всяких повидали.
Бекасов, улыбнувшись, достал мобильник, работающий в данный момент как микромагнитофон, щёлкнул нужной кнопкой. Из динамика телефона раздался тихий голос:
– Смотри, довыпендриваешься, майор. Мы тут всяких повидали.
– Чистейшей воды угроза, не так ли, господин местный начальник? А я при исполнении. Развивать мысль дальше? Кстати, мысль только тогда мысль, когда её головой думают. Это я насчёт вашего совета. Запись вашего приятного голоса я оставлю себе на память, хотя в любой момент она может оказаться у кого надо. Будете помогать? Или поговорим о всяких, кого вы тут видали?
Лицо мужчины налилось кровью. Он пожевал губами, подбирая выражение, но сдержался.
– Зря ты сюда приехал…
– Меня прислали. С кем имею честь приятно беседовать?
– Полковник Фофанов, начальник Управления ФСБ Норильска.
– Коллега, значит? – удивился Бекасов. – Что же вы такой неласковый? Я же у вас хлеб не отнимаю. Вы делаете своё дело, я своё.
– Я позвоню, чтобы тебя…
Савва сделал официальное лицо.
– Это пожалуйста, звоните. Только потом не удивляйтесь результату. Кстати, мне этот человек, – Савва кивнул на Глыбова, – ещё нужен, поэтому просьба оставить его здесь.
Брови Фофанова полезли на лоб.
– Ты с ума сошёл, майор? Да я… – начальник Норильского ФСБ осёкся.
– Это пока просьба, – сделал ударение на последнем слове Бекасов. – Но я могу добиться и письменного распоряжения Папы. Надо?
Мужчина сцепил челюсти. Было видно, что он еле сдерживается. Папой сотрудники ФСБ звали его директора.
– Нет.
– Отлично. Надеюсь, мы ещё встретимся.
Фофанов движением руки остановил сотрудника, собравшегося увести Глыбова.
– Оставь его… иди к машине. – Он посмотрел на Бекасова. – Майор, один вопрос: что ты хочешь здесь найти?
– Сам не знаю, – честно ответил Савва. – Но это не первое убийство нефтяного магната за последний месяц. Третье, понимаете? А если учесть американцев, ангольцев и других, то шестое. Кому они помешали?
На лицо начальника ФСБ легла задумчивость. Он отошёл, ничего не говоря. Что-то сказал Глыбову. Телохранитель Голубенского растерянно посмотрел на Бекасова.
– Побудьте здесь, – равнодушно сказал Савва. – Я пообщаюсь со следователями, и мы продолжим разговор.
Он оставил шокированного таким поворотом дела Глыбова за спиной, нашёл давешнего знакомца, заместителя генпрокурора, поговорил с ним. Выслушал пространные рассуждения следователя от прокуратуры, затем скупой рассказ следователя из МВД. Побродил по коттеджу. Посмотрел на тело Голубенского в роскошном гробу, возле которого стояли и сидели мужчины и женщины в чёрных платках. Гроб с телом китайца находился в другой комнате коттеджа, где тихо млели китайцы из диппредставительства. Они собрались в скором времени забрать своего соотечественника.
Бекетов вернулся к бассейну и осмотрел его со всех сторон, отмечая искусный выбор устроителей акта, нашедших единственно правильный путь подвода проводов от трансформаторной будки за двухметровым забором. Киллеры хорошо знали местность и территорию коттеджа и были уверены, что результатов их деятельности никто не заметит. Никто и в самом деле ничего не увидел: ни подозрительных людей, ни проложенных проводов. Мало того, киллеры точно знали, что хозяин дачи будет принимать гостей и что наверняка полезет в бассейн.
Савва покачал головой.
Жертв могло быть гораздо больше. Те, кто планировал убийство, вряд ли стали бы ждать, чтобы Голубенский остался в бассейне один, и включили бы ток, даже если бы туда попрыгали все гости.
И ещё одно соображение пришло на ум Савве: действовали свои. Только окружавшие Голубенского люди могли скрытно подвести к бассейну провода и подготовить «электрический стул» к безошибочному использованию по назначению.
