Василий Головачёв
Ведьмина поляна
Глава 9
Если бы напавшие на группу Максима люди подобрались ближе, им удалось бы расправиться с путешественниками из Брянска. Но то ли они понадеялись на свои возможности, то ли на скорость атаки, то ли не взяли в расчёт подготовку друзей – и не успел отреагировать на появление чужаков только Илья. Ему первому достался разряд из пестика, уложивший парня на травяно-моховую подстилку на опушке поляны.
Максим, уже знакомый с действием излучателей «нокаута», формой напоминающих пестик и одновременно кость, успел отпрыгнуть за ствол берёзы.
То же самое сделал и Сан Саныч, обладая реакцией волейболиста, почти не уступающей реакции теннисиста.
Девушка не двинулась с места, только пригнулась, ворочая точёной головкой. Потом вытащила пестик. Максим так и не понял, где она его прятала. Но судя по всему, она если и не знала, то понимала, что за люди объявились в лесу.
Их оказалось четверо.
Одного Максим узнал: это был тот самый бородач, который приходил к нему домой с требованием утопить кота. Он и его спутники двигались цепью, как бы охватывая поляну, с треском прокладывая себе путь.
– Бегите! – крикнул незнакомке Максим. – У них психотронные излучатели!
– Глушары, – проговорила она низким контральто. – Обибоч наутёк! Сгинете!
– Мы не пропадём, уходите!
Любаве хватило мгновенья, чтобы принять решение. Она вытянула руку со своим оружием в сторону бегущего на неё мужика, с острия пестика сорвалась почти невидимая струйка колебаний воздуха, угодила в тёмную фигуру. Раздался хриплый рык. Человек с ходу нырнул в траву.
– Гэта ваши жуажины… кодла Морока… бегтя лыби!
Голосок девушки растаял, и она исчезла.
Раздался выстрел: Сан Саныч нашёл цель, и Максим перестал думать о жительнице мира за границей ведьминой поляны. С хрустом топча попавшийся на пути муравьиный ручей, он метнулся в кусты, поднырнул под ствол упавшей давно сосны, пропуская над собой бледный клинок «нокаута» (кожу на спине продрал мороз!), и выскочил слева от мужика в камуфляжном комбинезоне. Тот уже разворачивался на треск ветвей под ногами Жарова, пришлось бросать нож, практически не целясь.
Клинок вонзился в руку, держащую пестик. От неожиданности владелец глушара неловко дёрнулся, остриё «нокаута» сверкнуло, и мужчина упал как подрубленный; разряд попал ему в висок.
Ещё раз громыхнуло!
Однако, как оказалось, на этот раз стрелял не Сан Саныч. В лесу за спинами странных охотников появился ещё один стрелок. Максим не сразу понял, что это Трофимыч. В отличие от чужаков он крался бесшумно, и те узнали о нём только после выстрела, красноречиво оценив атаку: троица со сдавленными криками пустилась в бега, хотя их численность сравнилась с количеством бойцов отряда Максима после потери Ильи и падения мужика, в руку которого попал нож. Через несколько секунд беглецы растворились в лесу, бросив своего спутника.
Выдержав минуту, Максим вышел к поляне, держа пестик наготове. Наклонился над Ильёй. Парень был без сознания, но дышал.
Подбежал Сан Саныч.
– Жив?!
– Получил нокаут!
– Что?!
Максим показал ему свой пестик.
– Любава назвала эту штуковину глушаром. Стреляет каким-то излучением.
– Подходящее название.
– Лишь бы не случился инсульт!
– Помоги.
Вдвоём они расстегнули куртку Ильи, задрали рубашку, обнаружили под ключицей кольцевидную зеленоватую припухлость. Сан Саныч дотронулся до неё пальцем, озадаченно качнул головой.
– Холодная…
– Принеси воды.
Александр метнулся к месту, где он оставил рюкзак, принёс бутылку минералки без газа. Смочили виски инженера, губы, грудь. Илья задышал чаще, открыл мутные глаза. Сан Саныч помог ему сесть.
– Что болит?
– Тут… – Палец молодого человека коснулся зеленоватой припухлости, он скривился. – Как нож вогнали… ледяной.
– Хорошо, что не в сердце. Давай помогу встать.
Подхватили парня под мышки, поставили на ноги.
– Идти можешь?
– Могу… наверно.
Сан Саныч огляделся.
– А где эта… драная кошка?
– Ушла обратно. Не обзывайся, девчонка что надо.
– Тебе видней, ты холостой. Куда она ушла?
– К себе, в эту Хлумань, наверно. Хотя, может быть, и в другое место.
Максим оставил спутников, вернулся к боксу, в котором сидел кот.
– Что молчишь, Рыжий? Перепугался?
Кот слабо мяукнул.
– Потерпи, заберу скоро.
Максим позвал неожиданного соратника:
– Фёдор Трофимыч, выходите, они удрали.
Из-за ствола сосны выбрался житель Гнилки, умело держа в руках ружьё.
– Убрались, супостаты?
– Ломанулись куда-то. Как вы нас нашли?
Старик усмехнулся.
– Я тут каждую травинку знаю. Но они далеко не уйдут.
– Почему?
– Ведьмина поляна так просто не отпускает, кто на неё вышел. А вы бы поторопились в деревню, эти приехали на какой-то трубчатой тачке, оставили её за околицей. А там во дворе и ваша стоит. Не ровён час, шины проткнут, а то и вовсе спалят.
– Понял, сейчас гляну на четвёртого бандита, они его бросили, и рванём обратно.
Мужик, заросший чёрным волосом по глаза, лежал в низинке за кустами орешника, куда скатился после самострела. Его пестик валялся на траве, как обглоданная волком кость серого козлика.
Максим наклонился, вытащил у него из предплечья нож, прислушался, пытаясь уловить дыхание чужака, приложил палец к шее лежащего. Тот был мёртв. На виске волосатого, куда пришёлся разряд глушара, наливалась зеленью кольцевидная опухоль.
Подошли остальные.
– Жив? – спросил Александр.
– Двухсотый, – ответил Максим угрюмо, чувствуя себя негодяем. С одной стороны, он был не виноват, что неведомый жуажин, как назвала его Любава, при атаке жутким разрядником, нокаутирующим людей, выстрелил в себя сам. С другой – мужик был мёртв, и это вело за собой целую цепочку неприятных мероприятий и объяснений с полицией.
– Идите, – сказал Трофимыч раздумчиво. – Вам надо побыстрее добраться до машины.
– А он?
– Я его похороню.
Мужчины переглянулись.
– Правильное решение, – кивнул Сан Саныч. – Мы ему уже ничем не можем помочь, а он всё-таки нехороший человек, раз хотел нас убить. Я помогу Трофимычу.
– Тогда я галопом к машине, а вы подтягивайтесь.
Максим подхватил кошачий короб и заторопился прочь, надеясь, что ведьмина поляна отпустит его без проявления своих колдовских свойств.
Но обошлось без приключений. Он выбрался на едва заметную тропинку, по которой они и добрались до Чёрного столба, прибавил ходу и меньше чем за час добежал до хаты Трофимыча, никого не встретив.
Машина стояла на месте. Во двор, судя по отсутствию следов, никто из чужих не заходил.
Максим обошёл «Сеул», с облегчением убедился в его нетронутости, поставил кошачью переноску в салон, не рискуя выпускать зверя на волю.
– Посиди ещё часок, скоро домой поедем.
Кот мяукнул, давая понять хозяину, что он смирился со своим положением.
Пришла мысль глянуть на тачку преследователей. Она стояла в конце деревни напротив полуразвалившегося дома с заколоченными рассохшимися досками окнами. Максим сразу узнал марку четырёхместного багги, производимого на заводах Чечни. Прислушиваясь к звукам, доносившимся из леса, начинавшегося всего в двадцати шагах от околицы, он осмотрел вездеход, обнаружил в бардачке ручную гранату Ф-1, удивился, вытащил, убедившись в отсутствии растяжки. Граната была настоящая, тяжёлая, обшитая зелёной рубчатой рубашкой. Зачем она была нужна владельцам багги, не хотелось думать. Повертев её в руках, сунул эфку в карман. Хотел было проколоть шины вездехода, однако обнаружил гвоздь под задним колесом, решил оставить и вовремя остановился, подумав, что уж лучше вернувшиеся из леса жуажины уедут, не вымещая злость на Трофимыче. Вернувшись к лифтбеку, Максим стал ждать своих, ополоснув лицо под умывальником во дворе.
Однако первыми через полчаса выбрались из леса преследователи в камуфляже. Максим видел, как они суетились у своего вездехода, расселись, и багги направился к дому жителя Гнилки.
Тогда Максим вышел на заросшую травой улицу деревни, держа в одной руке пестик глушара, а в другой – гранату.
Багги остановилась в полусотне метров.
– Уезжайте! – Он поднял руку с гранатой. – Взорву к чёртовой матери!
В руках пассажиров замелькали «бараньи мослы».
Заныло в груди: угроза перестала казаться действенным способом разрядки ситуации.
Максим направил остриё глушара в блистер автомобиля, сосредоточился, выговорил внутрь себя: бабах!
Глушар ожил, леденея, испустил прозрачный поток завихрений воздуха, как плетью взбивший пыль на дороге.
Но и это не помогло. Седоки начали вылезать из вездехода, явно намереваясь воздать обидчику должное.
Раздался выстрел!
Все трое громил присели, показывая тем самым, что им знаком этот звук.
Из леса за кормой багги появились Сан Саныч и Трофимыч, вооружённые карабином и ружьём.
– Считаю до трёх! – крикнул Максим, поднимая эфку повыше.
Мужики обменялись взглядами, главарь компании что-то проговорил, и троица резво полезла в вездеход. Машина развернулась, покатила в другую сторону, исчезая за деревьями.
Вслед за Сан Санычем вышел еле переставляющий ноги Илья.
– Успел? – осведомился Александр, кивая на машину.
– Минут на сорок раньше прибежал, – кивнул Максим.
– А это что у тебя?
– Граната, вытащил из их бардачка.
– Ни хрена себе грибнички!
– Забирайтесь, поедем домой.
– На поляну не пойдём?
– В другой раз, надо сначала кое в чём разобраться. Илья, как самочувствие?
– Как жабу проглотил, – сморщился инженер. – Голова кружится.
– Ничего, дома подлечим, – сказал Сан Саныч. – Порезвей надо ворочаться, реагируешь на ситуацию как черепаха.
– Кто же знал, что они станут стрелять.
– Тренируй внимание и реакцию, думай побыстрее.
– Где я буду реакцию тренировать?
– Учись у Макса теннису, очень помогает. Кстати, Максим, Трофимычу тут некомфортно оставаться. Вдруг те мордовороты вернутся?
– За меня не переживайте, – проворчал старик. – Что им с меня взять? Разве что кур.
– Мобила есть?
– Старенькая, кнопочная, без наворотов.
– Дай номер, мы позванивать будем. Да и ты звони, если что.
– Вы ещё приедете?
– Обязательно! – твёрдо пообещал Максим.
Хлопнули дверцы, заворчал мотор, дом Трофимыча, а потом и деревня остались позади.
А перед глазами Максима всплыла фигурка девушки по имени Любава, в своём пятнистом комбинезоне похожей на большую кошку.
Глава 10
День прошёл без дополнительных происшествий, хотя Фёдор Трофимыч нет-нет, да и вспоминал сражение в лесу с неизвестными колдунами. Да и как их ещё называть, если они владели костями, стреляющими электрическими (или не электрическими, но не менее опасными) разрядами? Деды утверждали, что такими мослами пользовались ещё дохристианские бродяги, время от времени объявлявшиеся на Брянщине. Но так было тысячи лет назад, и было ли – не проверить. И вот они снова вылезли из какой-то щели на божий свет, проявив интерес к Чёрному столбу, торчавшему посреди Сещинского леса испокон веков. Максим из Брянска предположил, что бандиты принадлежат какому-то подразделению украинских нацистов, разбежавшемуся по лесам Украины, России и Белоруссии, и, наверно, эта идея была верной.
Что один из нациков погиб, Трофимыча не расстроило. Он не испытывал к вооружённым гостям никакого уважения, инстинктивно чуя звериную сущность убитого, в свою очередь способного спокойно расстрелять приезжих из Брянска. Но этот случай тянул за собой целую цепь неприятностей, ждать которые было тягостно.
После обеда Трофимыч навестил соседа Варсанофия, которого называл Варькой (тот был на три года моложе), приехавшего на мотоцикле из райцентра Жуковка, и рассказал ему историю с нападением неизвестных бандитов.
Варька – низкорослый, но кряжистый, седобородый и лысый, с носом-картофелиной, пожевал концы висячих усов и изрёк:
– В полицию бы заявить, да нельзя, на тебя же и повесят убиенного. Документы его проверяли?
– Нету у него никаких документов. Мосол отобрали, ножик нашли, кошелёк с деньгами, и всё.
– Мосол?
– Ну, эту костяную заточку. Максим называл её глушаром, а его напарник Илья гипноиндуктором и психотронным излучателем.
– Покажи.
– Увезли с собой, говорят, покажут спецам в лаборатории.
– Слышал я об этих мослах, но давно, пацаном, году в шестидесятом. Кто-то из моих стариков сталкивался с монахами, у которых были такие кости.
– Нынешние не монахи, в военном.
– Молодёжь?
– Не, зрелые уже, троим лет под пятьдесят, только один молодой, на волчонка похож. Похоже, украинские «партизаны», чтоб они сдохли! Может, нам уехать дня на три? Максим советовал посидеть где-нибудь подальше от деревни.
– А смысл?
– Я же помог нашим ребяткам?
– Если хочешь, езжай к родичам, есть куда?
– В Бежице сестра двоюродная живёт, в Гостиловке племяш Боря. Сын в Дятькове.
– Вот к сыну и подавайся, а я тут присмотрю за хозяйством. Мне они ничего не сделают, меня тут не было, когда ты партизанил.
Фёдор Трофимыч вернулся к себе, продолжая размышлять о происшествии, позвонил сыну, и тот пообещал приехать на следующей неделе. Юрий работал в дятьковской МЧС и не всегда имел возможность бросить работу даже на день.
К шести часам, когда солнце начало клониться к западу, щедро нагревая окрестности Гнилки до тридцати градусов, прискакал взмыленный Варька. Он был в обрезанных штанах, превращённых в модные шорты, и линялой майке, босиком.
– Трофимыч, видал?!
– Чего? – разогнулся от грядки с клубникой старик.
– Муравьи! Размером с палец! Во!
Он показал тельце громадного чёрного муравья, действительно превышавшего лесных трудяг вчетверо.
Трофимыч осмотрел насекомое, не прикасаясь к нему, покивал.
– Я уже видел таких.
– Где?
– В лесу, у ведьминой поляны. Их там до хрена.
– Откуда они взялись? У нас-то и муравьёв почти не осталось.
– Надо бы сходить к столбу, посмотреть.
– Что это даст?
– Будем знать, откуда лезут такие страшилища. Как бы их появление не было связано с бандой в камуфляже.
– С какого бодуна? Они что, с собой муравьёв носят?
– Не знаю, в голову пришло. Спасибо, что предупредил. Пойду собираться.
– На ночь глядя?
– Ещё только шесть, час туда, час обратно, дотемна успею.
– Тогда и я с тобой.
– Давай, если больше делать нечего.
Собрались быстро, переоделись в «лесное», накинули жёлтенькие безрукавки, посовав по кармашкам разные необходимые в лесу причиндалы, взяли ружья и отправились в лес, рассчитывая вернуться к вечеру.
Пока добирались до ведьминой поляны, взопрели. Нашли недалеко болотце с лужицей воды, умылись, щедро поливая головы мутноватой жидкостью. Вернулись к тропинке и увидели ручеёк муравьёв, уползающий в кусты. Было непонятно, что они искали, так как ручей вёл себя почти разумно, обходя препятствия и делая круги. Заметив стариков, он повернул к ним, и Варсанофий, издав горловой рык, отбросил головную группу насекомых ногой, обутой в сапог.
Остальные муравьи начали было расползаться, но снова собрались в ручей, который целенаправленно двинулся к жителям деревни.
Варсанофий поднял ногу, собираясь растоптать гигантов, но Трофимыч остановил его:
– Не бесись, всех не передавишь, их тут ещё много.
Сделали крюк, обходя стайки муравьёв.
Остановились в десятке шагов от поляны, разглядывая Чёрную глыбу посреди, воспринимаемую как страж поляны и всего леса, недовольный появлением людей.
Трофимыч пригляделся к глыбе, и ему почудилось, что камень пульсирует, то увеличиваясь в размерах, то уменьшаясь.
– Варька, что видишь?
– Каменюку, – мрачно ответил сосед.
– Тебе не кажется, что она танцует?
Варсанофий помолчал.
– Вроде как качается… ох, чует моё сердце, не к добру это.
– Ну и сидел бы дома, – рассердился Фёдор Трофимыч, снимая с плеча ремень ружья. – Чего теперь ныть?
– Можно подумать, ты круче, – огрызнулся Варька. – Зачем лезть на рожон? Тебе уже не двадцать пять.
– Но и не сто. Пойду про… – Старик не договорил.
Внезапно поднялся холодный ветер, прянувший от Чёрной глыбы. Она резко увеличилась в размерах и раздвоилась. Во всяком случае, так показалось обоим старикам. Вторая глыба оторвалась от первой и превратилась в человека, одетого в необычный для местных жителей костюм: кафтан, состоящий из металлических на вид блях, обтягивающие ноги тёмно-серые штаны и сапоги до колен. Волосы на голове мужчины – это был молодой парень лет двадцати, не больше – были перетянуты красной лентой через лоб, гладкое загорелое лицо застыло, украшенное порослью коротких волос цвета соломы, которую трудно было назвать бородой. Он отскочил от продолжавшей зыбиться глыбы, держа в левой руке сверкнувший меч, в то время как правая была прижата к виску. Когда он отступил от глыбы на несколько шагов, направив к ней меч остриём, Трофимыч понял, что красная лента на самом деле представляет собой язык крови. Парень был ранен.
Старик хотел было окликнуть его, но в этот момент столб в центре поляны снова раздвоился, и от него отделилась чёрная фигура, похожая не то на медведя, не то на сивуча, и попёрлась через поляну вслед за пятившимся парнем. Через несколько секунд стало ясно, что она состоит из множества насекомых – тех самых муравьёв, поразивших Варсанофия Ивановича, которых здесь развелось немалое количество.
– Оборотень! – выдавил он хрипло.
– Стреляй!
Трофимыч выстрелил дробью, снося зарядом бок текучего чудовища.
Бабахнул из своей старенькой «тулки» и Варька, угодив прямо в голову «сивуча-медведя».
Раненый молодой человек шарахнулся в сторону, оглянулся на лес за спиной.
– Иди сюда! – крикнул Трофимыч. – Не бойсь, свои!
Парень посмотрел на оплывающий бугор муравьёв, попятился и заторопился к опушке поляны, путаясь в траве.
Старики вышли к нему навстречу.
– Благидарь вамо! – Парень кинул ладонь от виска на грудь, поклонился и едва не упал. Лицо его стало наливаться бледностью. Трофимыч едва успел подхватить незнакомца под руку.
– Держись, друг!
Светло-голубые глаза парня затянуло поволокой.
– Обереги… тамо медоворы…
Трофимыч понял, что речь идёт о ходячих муравьиных кучах.
– Ничего, мы их встретим! Идти сможешь?
– Куды? – совсем по-русски спросил незнакомец. Он был выше стариков на голову, шире в плечах, и чувствовалось, что он воин, несмотря на молодость.
– Тут недалече деревня, мы тебя перевяжем и подлечим.
– Врача вызовем, – добавил возбуждённый происшествием Варька.
– Лекарь не имат важноий удыби… вороги в Хлумани… мие ойдоле обратно. – Парня качнуло.
– Куда ты в таком состоянии?! – укоризненно покачал головой Трофимыч. – Умереть хочешь от потери крови?! Отлежишься и пойдёшь в эту свою Глухомань. Тебя как звать?
– Малята…
– Меня Трофимыч, его Варькой. Идём потихоньку.
Подумав, парень двинулся в глубь леса, поддерживаемый с двух сторон, однако пройти смог всего метров сто. Остановился, что-то глухо проговорил и осел на траву.
Старики захлопотали над ним, осматривая рану на виске – глубокий порез, сочащийся кровью, обнаружили ещё два – над ключицей и под коленом левой ноги. В этих местах одежда Маляты уже пропиталась кровью, и её надо было остановить.
Варсанофий поскакал по зарослям вокруг, ища нужные травы. Трофимыч снял с себя майку, порвал на полосы. Попытался стащить с парня его кафтан, однако не сумел. Кафтан с виду не имел застёжек и походил больше на кольчугу, сшитую из металлических с виду пластин размером с детскую ладошку, но оказалось, что пластины деревянные, судя по рисунку на них. Трофимыч с трудом оттянул край костюма от раны над ключицей, проделанной каким-то острым предметом наподобие медвежьего когтя.
Прибежал Варька с ворохом растений.
Протёрли раны зверобоем, наложили пахучие травяные повязки, как могли, замотали их полосами майки.
– Здоровенный бугай, – проворчал Варсанофий Иванович. – Не дотащим.
Малята услышал его, приподнялся.
– Благодарь со миемо… двигав само.
Опираясь на руки стариков, он встал, не выпуская из руки меч, шагнул было к поляне.
– Ты куда?! – опешил Трофимыч. – Там же эти… муравьиные медведи!
– Ито обжесть воища! – выговорил гость из Хлумани. – Воны ждуц ходоков з вашей стороны. Мени посла Любава за благодарносц. Попав у засаду. Ничо, пробьюсь, прощевайте.
– Ч-чёрт! – в сердцах проговорил Варсанофий Иванович. – Ждут его там, видите ли. А ежели не те ждут?
Трофимыч протянул Маляте ружьё.
– Возьми, пригодится. Правда, патронов всего десяток, зато сможешь отбиться, ежели полезут твари.
Малята толкнул воздух ладонью, отказываясь от оружия.
– Несть нужды в огнебое, острики вернее, а вам само лоди на медворы.
Шатаясь, но с каждым шагом всё твёрже ставя ноги, он пошёл к Чёрному столбу, направил на него остриё мосла и через несколько мгновений растаял в воздухе.
Варсанофий Иванович шумно выдохнул.
– В ребро твоему бесу! Расскажи кому – не поверят!
– Вот и не рассказывай, – буркнул Трофимыч, решив сразу после возвращения домой позвонить в Брянск, Максиму.
