ГлавнаяАвторский сборникВасилий ЛовчиковЗвёздный час

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

Василий Ловчиков
Звёздный час

Полная версия

Напутствие в будущее

Главная идея серии книг «Академия поэзии. Поэтическая библиотека России» – отстаивание поэтического взгляда на жизнь и людей, утверждение объединяющего значения русского поэтического слова для народов России и мира. По единодушному мнению Высшего художественного совета Академии поэзии, данная книга избранных произведений Василия Ловчикова и всё его творчество полностью соответствуют нашей главной идее. Он, поэт Родины, Любви, Сострадания и Созидания, должен всегда помнить, что эту серию поэтических книг в своё время благословили лучшие поэты страны, авторитетные мастера поэтического слова. С чувством гордости приведу их золотые имена:

Юрий Кузнецов, Расул Гамзатов, Давид Кугультинов, Владимир Костров, Валентин Устинов, Владимир Фирсов, Виктор Боков, Владимир Солоухин, Станислав Куняев, Владимир Цыбин, Игорь Ляпин, Валентин Сорокин, Юлия Друнина, Белла Ахмадулина, Татьяна Глушкова, Светлана Кузнецова, Любовь Ладейщикова, Надежда Мирошниченко, Римма Казакова, Глеб Горбовский, Анатолий Жигулин, Борис Примеров, Николай Дмитриев, Василий Фёдоров, Фёдор Сухов, Игорь Шкляревский, Анатолий Преловский.

Несомненно, книги именно этой серии в будущем будут представлять собой поэтическое наследие отечественной литературы в культурно-историческом плане.

Желаю поэту Василию Ловчикову, чтоб в новых стихах ещё чётче и значительнее вырисовывалась его судьба, которая, конечно же, должна быть связана с судьбой нашего народа. Надеюсь, что мои пожелания сбудутся.

Валерий Иванов – Президент Академии поэзии

Стихотворения

Подруга гитара

Расскажи мне, подруга гитара,
О загадочной жизни своей,
Верно, век послужила недаром –
Повидала немало людей!
Среди них, может, были гусары,
Что в фурор аксельбантов и шпор
Добавляли и струн твоих чары,
Покоряя пленительный взор!
Может, в табор на встречу с тобою
Мчались в тройках под звон бубенцов
В соболях, ослепив красотою,
Жар любви и червонцы купцов?
И хотелось, чтоб вновь, как когда-то,
Веря в чары серебряных струн,
Гнали тройки лихие ребята
На твою роковую игру!

Пламенное танго

Вновь звёздный вечер нас влечёт
В объятья пламенного танго,
И лунный хмель с небес течёт,
Сливаясь с музыкою танца.
Желанной талии рукой
Я в бездне музыки коснулся
И, как внезапною волной,
Твоей улыбкой захлебнулся.
Ты, как речной водоворот,
Лишив меня сопротивленья,
Влечёшь, смеясь, в пучину вод,
Под звуки нотного теченья.
Плыву под музыку и жду
Твоих божественных велений.
Я словно нищий, что в нужду
Ждёт в церкви щедрых подношений.
Жду подношений и готов
Слугою стать любого ранга!..
Ах, этот лунный хмель богов!
Ах, это пламенное танго!

Побудь со мной немного и уйди…

Побудь со мной немного и уйди,
Оставь лишь вздох
И платья лёгкий шорох,
Бессонницею томной награди,
Фантазию воспламенив, как порох!
Ты как волна, и легкостью своей,
И блеском синих глаз,
И всплеском поцелуя…
И всё ж оставь меня бессоннице моей –
Я сердцем образ твой, тоскуя, дорисую.
А если мыслей взлёт
И чувств пьянящий хмель,
Сливаясь, не подарят мадригала,
То я не зря тебя прошу уйти теперь –
Я не достоин чар оригинала!
Так сладок встречи час!
И короток, как миг!
Но ты меня за сухость не суди!
Дай музе испытать всю силу чувств моих –
Побудь со мной немного и уйди!

Не говорю тебе: «Прощай!»

Не говорю тебе: «Прощай!»
В час рокового расставанья…
Пускай всё кончилось, пускай!
И всё ж ты слышишь: «До свиданья!»
Пускай оборвана судьбой
Та нить любви, что нас связала,
И между мною и тобой
Тень отчужденья пробежала.
Но разве нива, отшумев,
Не ждёт частицы урожая,
Чтоб снова, возродив посев,
Шуметь от края и до края?
И я надеюсь – не пройдут
Бесследно наши дни разлуки:
Плоды былого упадут
На ниву радости и муки.
И, может, снова оживёт
Любви разбуженная нива
И нас на встречу позовёт
И горячо, и торопливо!
Нет, не могу сказать: «Прощай!»
В час рокового расставанья…
Пускай всё кончилось, пускай!
И всё же лучше – «До свиданья!»

Хмель любви

Мы встретились в расцвете сил,
Когда мечты в умах роились,
И хмель любви в крови бродил,
И мы без памяти влюбились.
Тогда нам не хватало слов,
Минут свиданья не хватало,
Всего, чем сладок тьмы покров,
Казалось нам ужасно мало.
Но миг разлуки наступил –
Судьба надолго разлучила,
Казалось, я тебя забыл,
И ты меня совсем забыла.
Но что-то светлое в груди
Все годы неизменно тлело
И, словно путника в пути,
Надеждой и вело, и грело.
И вот опять держу в руках
Твои взволнованные руки,
Опять ловлю в твоих глазах
Любовь сквозь горький след разлуки.
И вновь, как много лет назад,
Всё повторяется сначала,
Опять стремглав часы спешат
И счастья вновь ужасно мало!

Ты – счастье

Так сладко дышится в саду,
Так сердце от восторга бьётся,
Когда, как в призрачном бреду,
Твой локон перед взором вьётся!
Ты, словно этот вешний сад,
Таинственной росой умытый,
Где пчёлы гимн ему трубят,
Целуя в сладкие ланиты.
И я к губам припал, но страх
Волненьем сердце мне сжимает:
Вдруг эта сладость на устах,
Как сахар, навсегда растает!
И, словно песня, что звучит
Из окон загрустившей дачи,
Меня разлукой огорчит
Каприз изменчивой удачи.
Тебя судьбе не уступлю,
Скорей сгорю в пожаре страсти:
Ты – счастье, я тебя люблю!
Нет жизни для меня без счастья!

Памяти матери

Агриппине Ловчиковой

В печаль окутана постель,
И трудно осознать,
Что из родных привычных стен
Уходит в вечность мать.
Последний вздох, терзает боль,
И нет пути назад…
Но и прощаясь, лишь любовь
Её роняет взгляд.
Язык не в силах повернуть,
Чтоб доброе сказать,
Сумела нам в глаза взглянуть
И слёзы показать.
Все рядом, взрослые давно,
Но и в последний час
Ей было трудно всё равно
Одних оставить нас.
И только вырастив детей,
Мы в силах осознать,
Что из святых всего святей
И всех роднее – Мать!

У родного крыльца

Родителям

Опять стою перед родным крыльцом,
Куда, как сын, я каждый год стремился,
Хотя уже был много лет отцом,
И с отчим домом навсегда простился.
Здесь ждал отец, слезу роняла мать;
И их тоска сюда звала сквозь дали,
Да я и сам не мог не тосковать,
Прекрасно зная, как меня здесь ждали…
С утратой их я сразу старше стал,
Теперь никто не ждёт меня как сына,
Об этом с дрожью мне шумит листва,
Ещё отцом посаженной осины.
Лишь тополя, волнуясь, ждут меня,
Звенят листвой, встречая у могилы;
Родителям они о том звенят,
Что к ним пришёл, кто чтил и не забыл их…
Ещё не раз вернусь к тебе, крыльцо,
Куда тоска меня звала сквозь дали,
Где боль утраты омрачит лицо,
Лишь только вспомню, как меня здесь ждали!..

Путеводная звезда

Затуманились в памяти дали,
Отстучали свой гимн поезда,
И застыла в тревожной печали
Путеводная в небе звезда.
Не спешить мне к родимой калитке
Под весёлый колёс перестук,
Не изведать счастливой улыбки
И объятий родительских рук…
Уж давно за седым небосклоном
Старый сад, засыхая, грустит.
И напрасно с учтивым поклоном
В окна тополь с надеждой глядит.
Заколочены досками рамы,
И не скрипнет забитая дверь.
Лишь рябина свечою багряной
Ждёт у скромной могилы теперь.
Всё ж я еду туда, где зимою
К ней на тризну спешат снегири.
Так что снова, звезда надо мною,
Слушай песню колёс и гори!

Земное чудо!

Ж. Н. Т.

Скромна, умна, несуетлива,
Достойный возраст – не предел,
Неувядаемо красива,
А взгляд на жизнь и прост, и смел!
Ты, как природа, что не знает,
Каков грядущий грянет год,
Порой ликует и страдает,
Но держит твёрдый курс вперёд.
И ты идёшь, верстая годы,
Шагая через сонм невзгод,
Упорно покоряя броды
И даже счастья трудный брод.
Тебя любить легко и трудно,
Порой упряма и горда,
И всё же ты земное чудо,
Как дар божественный Христа!
И пред тобой, словно иконою,
Склоняюсь, веря и любя,
Как пред Судьбой, с тобой покорною
И непокорной без тебя.

Милая

Милая, за сухость не суди
И к другой напрасно не ревнуй –
Холодом повеяло в груди,
Оттого не греет поцелуй.
И за то помилуй и прости,
Что любовь я чаркою гублю,
Потому не смог произнести
Слово долгожданное – люблю.
Тень разлуки от себя гони,
Если в сердце половодья звон,
Он для нас, как путнику огни,
Что надеждой льются из окон.
Но меня попробуй отогреть,
Сам, увы, не в силах приказать
Сердцу жарким пламенем гореть,
А устам, пылая, целовать.

9 ноября 1995 года

«Оттрезвонили шпоры гусаров…»

Оттрезвонили шпоры гусаров,
Сник усов восхитительных вид,
Что под рокот цыганской гитары
Укрощали и волю, и стыд.
Нынче всё удивительно просто:
Всё доступно для слуха и глаз,
Сладкий яд покорителя тоста
Нас сведёт и опутает нас.
Потускнел блеск мехов королевских:
Для любви это всё мишура,
Реквизит обольстительниц светских
И фантазии светской игра.
Коль полюбишь обычные очи
И любви неприглядный предмет,
Так уж душу навек заморочат,
Что поверишь – прекраснее нет!

29 ноября 1996 года

Любимой

На устах любимой имя,
Красота и взор которой
Смело чарами своими
С чудом чайных роз поспорит.
Я её случайно встретил,
Лишь, рискнув, разговорился,
Как, признаться, не заметил,
Что без памяти влюбился.
Этот взор и брови эти,
Словно крыльев взмах на взлёте,
Их прекраснее на свете
Не ищите – не найдёте!
Покорить любого сможет,
Это для неё несложно,
Сердце красотой встревожит,
Прикуёт навек надёжно.
Рой поклонников стремится
Жизнь связать с её судьбою,
С этим не могу смириться,
Что ревную к ним – не скрою.
Сам стремлюсь быть с нею рядом,
И лечу на встречи птицей.
Не могу душой и взглядом
Вволю чудом насладиться.
Имя милое любимой
Вслух друзьям не называю,
Не хочу знакомить с ними,
Опасаюсь – потеряю.
Жду с томленьем каждый вечер.
Каждый день – как заточенье,
Отдаляет время встречи,
Обрекая на мученье.

2004 год

Сладкий сон

Вновь ничего Вам не скажу,
Когда, как бы случайно, встречу,
Лишь долгим взором провожу,
Оставшись нем и не замечен.
Я не признаюсь, что влюблён,
И в том открыться постесняюсь:
Вы для меня, как сладкий сон –
В нём утонув, не просыпаюсь!
И в мире не найдётся слов,
Чтоб выразить моё смятенье,
Когда, как бы случайно, вновь
Я становлюсь немою тенью.
Я знаю, что нужны слова,
Что не нужны немые тени…
Но Вы! – И кругом голова.
И подгибаются колени…

1996 год

Пробужденье

Пробудился рано, и не в силах спать –
За окном бурана больше не слыхать,
Колыбельной песней не звенит метель,
А из поднебесья – звёздная капель!
Лунный свет струится, всё белым-бело!
Сон – ночная птица, а кругом – светло!
Всюду блеск убора снежной белизны:
На деревьях бора, ветках бузины,
На лукавой чёлке ивушки седой,
Как невесты, ёлки светятся фатой,
На плечах у сосен – кипенная шаль,
И берёзок косы серебрит вуаль!
Ветерок боится невзначай вздохнуть,
Нелегко решиться красоту спугнуть!
И луна, стараясь, льёт лучи с небес,
Смотрит, в них купаясь, как из сказки лес!
Нет, совсем не рано!
Разве можно спать –
До зари багряной радость растерять?
Полно, сон, кружиться,
Бить в окно крылом!
Прочь, ночная птица! –
На душе светло!

30 марта 1982 года

Мне и горестно, и грустно

Мне и горестно, и грустно –
Нервы струнками дрожат,
А за грядкою капустной
Тыквы, радуясь, лежат.
Мне удача не даётся,
В невозможное влечёт,
А в глаза ручей смеётся,
Звонкой песенкой течёт.
Я в пучину дум ныряю,
В них, барахтаясь, тону;
Рядом ветер, замирая,
Обнял стройную сосну.
Вот бы мне освободиться
От раздумий и тоски,
Песней в поле устремиться –
Пусть танцуют колоски.

6 марта 1985 года

Тополиный шлейф

Летний ветер за окошком
Шубу тополя трясёт
И, как паж, по всем дорожкам
Тополиный шлейф несёт.
Разгулялось девой зрелой
Лето с ветром под окном
И своей одеждой белой
Всё окутало кругом.
Да! Куда б ни бросил взгляда:
Всюду, всюду белый пух!
Слёзы льёт аллергик рядом
И ругает лето вслух.
Помню: так же вот зимою
Вилась белая метель,
И страдали мы с тобою,
Как аллергики теперь.
Замела, запорошила
Нам она к свиданью путь,
Поворот судьбы свершила
Так, что вспять не развернуть!
И не верю я примете:
Счастьем светел белый цвет.
Болью он нередко метит
Уходящий в душу след.

10 июня 1996 года

Призвание

Сыну Андрею

Люблю смотреть я летнею порой
На церковь с золотыми куполами,
Когда она, как Божий часовой,
Царит над необъятными полями.
Плывут над куполами облака,
Застыли кроны и кресты в дремоте,
И солнца луч, упавший свысока,
Танцует на церковной позолоте.
В моей душе становится светлей,
И сердце рвётся в творческой отваге;
Мне хочется всё это поскорей
Перенести на чистый лист бумаги.
Чтоб, может быть, потом, осенним днём,
Когда с небес заморосит тоскою,
Склониться с Богом данным мне резцом
Над выдержанной липовой доскою.
И пусть она, впитав восторг души,
Расскажет вдруг ожившими штрихами
Про летний день, полей российских ширь
И церковь с золотыми куполами.

Храма купола

Сыну Алексею

Течёт река вдоль редких перелесков,
Лучистый взгляд бросая на поля,
А на холме, с рекою споря блеском,
Зовут, сияя, храма купола.
И я готов за этой речкой быстрой
Вдоль жидких перелесков и полей
Спешить к холму на этот блеск лучистый,
На этот зов, волнующий людей!

Мы все не прочь покаяться порою,
Хотя бы лишь перед самим собой!
Не потому ль за быстрою рекою
Готов бежать я в этот храм святой?
Мы все грешим, пока в избытке силы,
Пока нам мнится бесконечным путь,
И лишь у первой сверстника могилы
Решаем вдаль по-новому взглянуть!

И видим вдруг, что мы, к несчастью, смертны,
Плоды ж корысти не возьмёшь с собой!
И бросит в дрожь за каждый шаг неверный,
Которым омрачаешь путь земной!
Захочется скорей очистить душу,
Осмыслить промахи в поступках и делах,
И, выплеснув грехи свои наружу,
Цедить сквозь совесть каждый новый шаг.

В тисках ностальгии

Вдали от родимого тына,
Невольница воли чужой,
Грустит одиноко рябина
Средь пальм, подпирающих зной.
Не в радость земли плодородье
И вечного лета тепло,
Ей помнятся: звон половодья,
В сугробах родное село,
Короткого лета объятья
И осени яркий наряд,
Когда её сёстры и братья
Багрянцем заката горят.
И чуждый уклад не приемля,
Она с ним затеяла спор,
Одна с октября до апреля,
Как дома, роняет убор!
И преданно более века
Всё грезит Россией своей
И холодом белого снега,
И стайкой родных снегирей…
Я сам был в тисках ностальгии,
Был узником боли и грёз,
И в трюме из милой России
Невольнице снега привёз!

Цена бессмертию души

Нам с папертей твердят – душа бессмертна наша;
И весь наш путь земной прикован к ней судьбой;
Мы связь судьбы с душой – фатальной жизни чашу,
Как приговор, с собой уносим в мир иной.
Но вновь, когда душа на землю возвратится,
Судьбой клеймённый путь уже не изменить:
За каждый прошлый шаг придётся расплатиться
И новую судьбу свою определить.

Весь от рожденья путь нас привлекают раем,
А за грехи грозят – расплатой будет ад;
Но мы простую суть вокруг не замечаем –
Земные рай и ад свой суд давно вершат.
За всё, что совершил, здесь каждый отвечает:
Был в прошлой жизни чист – земной вкушает рай,
А если нагрешил – в земном аду страдает
И впрок судьбу вершит, как пахарь урожай!

Зря бедный раб клянёт свою стезю земную,
Несчастный не поймёт – её он создал сам:
В той прошлой жизни он, быть может, жизнь такую,
Презрев мольбы и стон, навязывал рабам.
Богач, что норовит лакейский труд умножить,
Считая, что любой к богатству верен путь,
Не знает, что творит себе же ад, быть может,
Чтоб новый цикл земной лакеем спину гнуть.

Вол тощий обречён – его ведут на бойню:
Глаза полны тоски, он чует смерть свою;
Быть может, в прошлом он определял спокойно
Конец судеб людских на плахе иль в бою.
Бездельник, что, молясь, у Бога просит рая,
Не ведает, глупец: безделье тоже грех,
На землю возвратясь, в труде изнемогая,
Постигнет, наконец, что труд удел для всех.

Постигнуть все должны, что подлость непростима;
Что, зло творя другим – себя караем злом;
Что совесть от судьбы, увы, неотделима;
И если вдруг скорбим, то платим поделом!

«Летят быстроногие кони…»

Летят быстроногие кони
Сквозь пёстрый берёзовый строй,
Вдоль сосен, простёрших ладони
Над сказочно белой землёй.
Навстречу несутся снежинки,
И справа, и слева бело:
Дороги, поляны, тропинки –
Всё, всё до весны замело.
А с сосен, как стражники с вышки,
Глазами преследуя всех,
Глядят бородатые шишки,
Надвинув папахами снег.
Молчат присмиревшие ели,
Укутавшись в сказочный плед,
И в пику хозяйке-метели
Пестрит незасыпанный след.
Несутся проворные кони,
И с чудом прощается взгляд:
Где сосны простёрли ладони,
И шишки, как с вышки, глядят.

Веснушки мая

А. К. Толстому – автору «Колокольчиков»

Вдоль дорожки полевой, вдоль лесной опушки
Май заботливой рукой разбросал веснушки.
И веснушкой каждой той ожил, улыбаясь,
Одуванчик золотой, в зелени купаясь.
Ожил, солнышком горит, радуясь, не знает:
Счастье птицей пролетит – яркий цвет слиняет.
Был вот так же я хорош и пригож собою,
Золотился, словно рожь, чуб над головою.

Нынче даже и в мечтах не до птицы синей –
Зрелой грустью на висках серебрится иней.
Вот и ты, красавец мой, день последний мая
Встретишь, сникнув головой, сединой сверкая.
А в ненастный день иль ночь ветер из долины
Налетит, развеет прочь и твои седины.
И настанет срок грустить, вспоминать, как было,
Только в памяти хранить, что плыло, да сплыло!

Но пока, друг золотой, радуйся и радуй,
Угощай жужжащий рой сладкою наградой,
Не спеши грустить о том, что наш век не вечен,
Светел май твой золотой, хоть и быстротечен!

«Ещё сугробы на просёлке…»

Ещё сугробы на просёлке,
И ночью душит лужи лёд,
Но жёлтым цветом на пригорке
Уже мать-мачеха цветёт!
Ещё листок не распустился,
Едва приметен стебелёк,
Но ярким солнышком раскрылся,
Весну приветствуя, цветок!
Вот и душа, как это чудо,
Из бездны горя и невзгод
Спешит с добром туда, откуда –
Надежда верою блеснёт!

Плакучая ива

Ива сиротливо в пойме загрустила,
Шёлковые косы в воду опустила;
Ветерок весёлый ивушку ласкает,
В волнах серебристых косы полоскает.
Плещет, украшает радугой-дугою,
Но грустит, качает ива головою,
Всё трясёт косами, безутешно плачет,
По ветвям синичка, как сердечко, скачет.
В чём кручина, ива? Может, услыхала
Разговор точила с остриём металла?
Может, душу гложет боль разлуки с дубом,
Что погиб в неравной схватке с лесорубом?
Не кручинься горько! Не тряси косами!
Улыбнётся зорька добрыми глазами,
Оживёт орешник – там, за перекатом,
Соловей-волшебник встречи ждёт с закатом!
И подарит вечер, окунувшись в звуки,
Радость новой встречи, а не боль разлуки!
В блеске звёзд предстанет небосвод счастливый,
Чтоб побыть с тобою, одинокой ивой!

Звёздный час

Над рекой возвышается лес,
У воды притаился камыш;
Лишь дыханьем повеет с небес –
Их звучаньем наполнится тишь.
И в звенящем напеве осин,
В звонком хоре берёз, тополей,
В плеске волн, подголоске вершин
Не расслышать припев камышей!
Но утихнет под снегом река,
И умолкнут литавры ветвей,
Вот тогда на призыв ветерка
Отзовётся лишь хор камышей!
Будет лес головою качать,
Не волнуя, не радуя тишь;
А вокруг будет гордо звучать
Не расслышанный в прошлом камыш.
В жизни каждого звёздный свой час,
Уловить его важно суметь;
Чтобы слышно для всех прозвучать,
Вовсе громко не надо шуметь!

Дарите женщинам цветы!

Какое море за окном
Движенья, радости и света –
Весна магическим крылом
Коснулась зимнего рассвета!
Летит капель, кричат грачи,
Звенит взволнованно синица,
И золочёные лучи
Бальзамом обновляют лица!
О, чудо-женщины, и вас
Крылом волшебница коснулась:
В улыбки милые влилась,
Очарованием проснулась!
Влекут, как омуты, глаза,
Волнуют красотою лица.
Ах, если б марту приказать –
В вас вечной прелестью забыться!
А чтоб источник красоты
Всегда сиял, не иссякая,
Мужчины, устали не зная,
Дарите женщинам цветы!

Постылая зависть

О чём призадумались липы,
Шепча поредевшей листвой?
Быть может, грустите, рассыпав
На землю убор золотой?
Быть может, вас зависть тревожит
При виде весёлых аллей,
Где осень ворваться не может
В зелёную сень тополей?
Завидовать братьям не нужно!
Их радость недолгая ждёт:
Всё ближе жестокая стужа
Костры увядания жжёт!
И вспыхнут аллеи, вздыхая,
Чтоб медью закат отгореть
И, каплю за каплей роняя,
Пролить тополиную медь…
Оставьте сомнения, липы,
Пусть зависть постылая спит –
Костры увяданья рассыпав,
Всех осень нарядов лишит.

Вехи лет

Жизнь бежит стремительным потоком,
Вехи лет отбрасывая вспять;
Берегись от жизни ненароком,
Словно веха, по пути отстать!
Над землёю вновь весна дымится,
Торопясь цветеньем откипеть;
И спешит взволнованная птица
Песней радость вызвонить успеть!

Вновь спешат отколоситься нивы,
Наливаясь силою земной;
Ну, а в осень спрячет лес унылый
Тень тоски под маской золотой.
Вновь стремглав в глаза пурга ударит,
Серебром тревожно заблестит…
Счастлив тот, кто верно жизнью правит,
Не теряя времени, спешит!

Принимая молодость с восторгом,
Окроплённый снежной белизной,
Я готов тебе сказать о многом
В этот день, пропахнувший весной!
Береги бесценные мгновенья
И свою разбуженную цветь,
Намечай достойные свершенья,
Торопись к ним с юности успеть!

Бабье лето

Ягоды калины на кустах пылают,
С янтарём деревьев в разноцвет играют.
Под ногами рощи золота охапки
И грибов вальяжных царственные шапки.
Солнечной улыбки золотые нити
Из-за светлой тучки тянутся к раките;
Над ракитой ветер паутинки гонит,
Как смычком по струнам золотистым водит.
Но не льются звуки из-под паутинок,
Слышится лишь хохот трепетных осинок,
Да как ветер дышит в одноцветье бора
И камыш колышет вдоль ручья-пробора…
В ярком парке дворник золото сгребает,
Как махорку, листья на костёр бросает,
И дымят на пару, перекур устроив,
Дворник – папиросой, а костёр – листвою.
Эти дым и солнце, этот праздник цвета,
Ах! Зачем всё это дарит бабье лето,
Если рвутся стаи вдаль, в края чужие,
Унося на крыльях муки ностальгии?