Vector
Совершенный: пробуждение
Глава 4
Просыпаюсь под мерный писк какого-то прибора. И именно просыпаюсь, а не прихожу в сознание. Осторожно приоткрываю глаза и бросаю взгляд по сторонам. Я не в реанимационной капсуле, что уже радует. Осмотревшись, понимаю, что это та самая комната, в которую меня поселили здесь, и лежу я на своей кровати, подключенный к какому-то незнакомому прибору.
Не заметив никого постороннего, внимательнее присматриваюсь к прибору, не рискуя пока что подниматься и вообще шевелиться, а то кто знает, как он отреагирует на это. Похож на какой-то диагност. Вон мой пульс и давление отображаются – это из того, что смог понять, а так там хватает еще кучи каких-то параметров.
Медленно сажусь, прислушиваясь к своим ощущениям. Кажется, все в порядке: ничего не болит и не напоминает о недавно пережитом ужасе. Поднявшись с кровати, замираю, смотря на натянувшиеся провода от кучи датчиков, облепивших меня всего. Снять их или не стоит? Размышления прервал звук открывшейся двери.
– Я смотрю, тебе уже лучше, – раздался из-за спины голос Андрея Владимировича. – Стой смирно.
Терпеливо жду, когда он закончит что-то высматривать в показаниях диагноста и начнет снимать с меня эту кучу проводов.
– Пошли, – позвал он меня, собрав оборудование в ящик на колесиках и покатив его в сторону выхода из комнаты.
Не задавая пока что вопросов, иду следом за ним. Что-то мне подсказывает, что меня сейчас ждут новые обследования и эксперименты, но хрен я им дамся, пока они мне все не объяснят. Ну или хоть что-то…
Предположения оказались верными. Попетляв по коридорам, мы вышли к незнакомой мне лаборатории, я тут еще ни разу не был. Пройдя через подозрительно массивные двери, больше похожие на двери от какого бункера, чем от лаборатории, мы оказались в огромном помещении, целиком заставленном различным оборудованием.
От этого многообразия даже как-то замираю, растерявшись. За время, проведенное здесь, я видел многое, но вот чтобы столько в одном месте и все совершенно незнакомое… Единственное, за что зацепился глаз, вычленив из общей картины, – так это за кушетку ровно в центре помещения, кажется, это единственное, что знакомо мне из всего, что тут находится.
– Проходи, чего замер? – спросил Андрей Владимирович и махнул рукой в центр комнаты, а откуда-то из-за оборудования появилось еще трое ученых.
Двое уже знакомых: один со сломанным носом, а второй вполне целый, до него в порыве членовредительства я добраться не успел. А вот третьего еще ни разу не видел.
Ловлю на себе опасливый взгляд пострадавшего ученого. Делаю ему виноватое выражение лица и, отмерев, иду в сторону кушетки. Так подумать, он просто делал свою работу, ну а то что не совсем получилось… все же маленькое чувство вины за сломанный нос сидит где-то в глубине меня.
– Ложись.
Э, нет, не так быстро. Сажусь на кушетку, но ложиться не спешу. Пристально смотрю на Андрея Владимировича, но тот стойко переносит мой взгляд, совершенно игнорируя его. Эх, не вышло.
– Может, мне кто-нибудь объяснит, что такое было со мной совсем недавно и что вы собираетесь делать дальше? – не дождавшись реакции с его стороны, прямо задаю вопрос.
– Давай ты ляжешь, мы начнем обследование, а я буду отвечать на твои вопросы?
– Ладно, надеюсь, в результате вашего обследования я не перейду в состояние овоща.
– Не перейдешь, мы просто снимем показания, – ответил он мне, как-то недовольно поморщившись.
Ладно, поверю, все равно у меня выбора особого-то и нет. Они, похоже, отвечать не горят желанием. Тяжело вздыхаю и растягиваюсь на кушетке. Надо мной сразу начали порхать две пары рук, облепливая датчиками, третий же на пару с Андреем Владимировичем начали что-то делать с оборудованием.
– Может, все же расскажете, что произошло? – снова спрашиваю, подождав несколько минут и не дождавшись обещанного.
– А? – оглянулся на меня Андрей Владимирович. – Точно. Влад, смени меня.
– Хорошо, – кивнул тот, который со сломанным носом, и встал на место своего начальника, продолжив делать то, что начал тот. Ага, значит, тебя зовут Влад, что ж, приятно познакомиться.
– С чего бы начать? – задумчиво произнес Андрей Владимирович.
– Может, с самого начала? С того, что со мной хотели сделать в тот момент, когда меня вырубило, а потом плавно перейдете к тому, что произошло и чем это грозит.
Вижу, как он крепко задумался, и взгляд у него стал какой-то непонятный.
– Ладно, ты должен знать. В каждой нейросети оставляется возможность подключиться к ней для управления и настройки. Твоя не исключение. В ходе тестирования все разы до этого мы подключались к так называемому внешнему уровню оболочки нейросети. Он позволяет уже непосредственно взаимодействовать с ней, но вносить какие-либо значительные изменения нельзя. В тот раз же мы должны были подключиться к ее ядру, где возможно уже вносить кардинальные изменения.
Произнеся все это, он снова задумался. Ну блин, на самом интересном прервался. В целом рассказанное пока что особо не удивляет: оно логично и понятно, плюс все это есть в гражданских моделях, а значит, и в интернете.
– И? – пытаюсь вернуть его к прерванному рассказу.
– И вот на этом этапе начались проблемы. Твоя нейросеть просто обрубила установленное соединение и практически отключилась, вырубив заодно и тебя. Что произошло и почему – этого мы пока что не знаем. Вот прямо сейчас снимаем с тебя и нее кучу различных параметров, чтобы хоть что-то понять.
– А что произошло, когда я в первый раз пришел в себя?
– Не знаю, слышал ли ты, что мы тогда говорили, или нет. Твоя нейросеть резко вышла на пик мощности. Мы попытались снова подключиться к ней, что к ядру, что к внешнему уровню. Но все попытки оказались заблокированы, правда, в этот раз нейросеть уже не отключалась. Вот и все. Потом ты вскочил, сломал нос Владу и отрубился. Мы помониторили твое состояние, но больше попыток подключиться не предпринимали. Дальше ты уже все знаешь.
Рассказать ему про то, что писала нейросеть, или не стоит? Наверно, все же нужно.
– Перед тем как я в первый раз потерял сознание, нейросеть вывела мне сообщение о каком-то внешнем вторжении. Потом, когда я очнулся в капсуле, в ответ на вашу попытку подключения она активировала какую-то защиту.
Стоило мне договорить, как со стороны всех троих ученых донесся поток матов, а Андрей Владимирович как-то сбледнул. Эм, и что это значит?
– Саморазвитие, – донесся до меня голос одного из ученых.
– Ну конечно, она наше подключение расценила как угрозу, вот и приняла меры, – ответил ему Влад.
– Тихо! – прервал их обсуждение Андрей Владимирович. – Потом все мысли. Заканчиваем снимать параметры, и ты, Сергей, пока что будешь свободен, поспи, отдохни.
Дальнейшее обследование заняло минут десять от силы, и меня быстро спровадили в комнату, заперев в ней. Как-то растерянно оглядываюсь по сторонам. И что такого произошло, что, как мне показалось, они все оказались напуганы?
Саморазвитие… что это значит? Нейросеть может самостоятельно развиваться, эволюционировать? Да не, бред какой-то. Полноценных искинов еще не существует в реальности, а те, что есть, весьма ограничены, а без такого ни о каком саморазвитии и речи не может быть. Максимум реакция на угрозы.
Или не бред… Ведь, так подумать, нанофабрика есть – может проводить физические модификации, а программно она точно может меняться, недавно убедился в этом. Правда, это скорее все же была реакция на угрозу. Но вот вопрос, почему она так распознала попытку подключения к ней?
Осознав до конца, что это значит, не нахожу слов, чтобы выразить эмоции. Надеюсь, хоть какие-то ограничения у нее останутся и она меня хотя бы за угрозу не посчитает, а то это же будет полный…
*****
Прошла неделя с того момента, как нейросеть Сергея начала агрессивно реагировать на попытки к ней подключиться, и все это время лабораторный комплекс был словно разворошенный улей: все что-то усердно делали и носились туда-сюда, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.
В этот раз в кабинете Андрея Владимировича было многолюдно: сам хозяин кабинета, пятеро ученых, включая его помощника, и в углу, сидя в тени, притаился особист.
– Пожалуй, начнем, – отвлекся от монитора компьютера Андрей Владимирович. – Алексей, обобщи то, что нам известно на данный момент, а потом перейдем к конкретике.
– Несмотря на прошедшую неделю, особо больше узнать нам не удалось. Парень на пару со своей нейросетью находится в стабильном состоянии. Продолжаем снимать данные, все идет по плану, только исключили прямое взаимодействие с сетью во избежание повторения недавнего случая. В целом все, что нужно и возможно, мы сняли с него, больше держать его здесь смысла нет. Дальше нужен уже специально подготовленный подопытный с нужным набором модификаций и тому подобным, а не этот простой парень с улицы. Еще могу добавить, что благодаря нейросети Сергей прекрасно справляется со всеми возложенными на него задачами и быстро адаптируется под условия, будь то стрельба из оружия или физические нагрузки, – в этом нейросеть работает отлично, превосходя все наши теоретические расчеты. По поводу непосредственного взаимодействия с ней, пусть об этом лучше расскажет Влад, именно его команда занималась этим. – Закончив говорить, Алексей облегченно перевел дух.
– А вот с моей стороны с самой нейросетью не все так радужно, как расписал Алексей, – взял слово упомянутый Влад, нос которого уже давно зажил. – Она напрочь игнорирует прямые команды и не поддается управлению. Если пытаться пробиться силовыми методами, то она переходит в активную защиту и атакует программную оболочку аппаратуры, выводя ту из строя. Если действовать не напрямую, то вот тогда можно чего-то от нее добиться, но… не всегда получается задуманное, слишком много надо внести косвенных изменений, и не всегда удается до конца просчитать все факторы. И важно – итоговые изменения не должны нести вреда ей или ее хозяину, тогда в девяносто девяти из ста случаев она не заблокирует их.
– Проще говоря – вы не можете контролировать нейросеть и урезать ее возможности не получится, – подал голос особист из своего угла.
– Не совсем так. Как раз вот с урезанием возможностей мы нашли выход. Уже несколько дней мы проводим точечные изменения, которые в итоге должны будут привести к нужному для нас результату. Еще неделя максимум в таком темпе, и мы сможем практически полностью заблокировать ее.
– И тогда получится подключиться к ней? – задал вопрос особист.
– Сомневаюсь. Мы урежем ей почти все внешние возможности, но вот ее защита никуда не денется, – разведя руками, ответил ему ученый. – Здесь мы бессильны, никто даже не мог предположить, что такое случится, ведь управляющий доступ прописан у нее на уровне ядра.
– Выяснили, почему так получилось? – спросил у Влада уже Андрей Владимирович.
– Нет, непонятно, что именно привело к такому результату. Мы проверили все записи экспериментов. Ничего выходящего за рамки. А выяснить у нее самой не получается, как вы уже поняли.
– Понятно, – кивнул ему Андрей Владимирович. – Кто-то еще что-нибудь хочет добавить?
В ответ ему была тишина.
– Тогда все свободны, – отпустил он своих подчиненных.
Все то, что они рассказали, он и так знал, но это нужно было обсудить, вдруг всплыли бы какие-нибудь упущенные детали или вдруг родились гениальные идеи.
– Что будешь делать? – спросил особист, когда все вышли из кабинета.
– Как и думал: урежем ему нейросеть, только придется оставить его еще на какое-то время, чтобы проверить, как получится. А потом пусть живет себе.
– Ты уверен? Может, проще оформить все как неудачный эксперимент?
– Зачем? Пусть себе живет, нам он ничем не помешает. А вытащить или взломать нейросеть ни у кого не получится. Особенно взломать, если этого даже мы не смогли сделать, те, кто создали ее и знали все слабые места. Да и с «вытащить» не все так просто, она же теперь одно целое с его мозгом: умрет он – уничтожится и нейросеть, а в мозге ее изучить практически нереально.
– Я не совсем понял, как вам удастся урезать ее функционал, если она блокирует негативные изменения?
– Там все хитро, изменения по отдельности не несут вреда, но стоит произойти последнему, кстати тоже в целом безвредному, как все вместе они просто положат нейросеть, обрезав ее функционал.
– Так, может, таким образом кто-то сможет ее взломать?
– Ага, это нужно еще знать, что и где искать. Ну и во второй раз провернуть все это не получится – сеть уже научится и не допустит. Так что после блокировки она станет совершенно неуправляемой извне.
– Ясно. Отчет готов?
– Разумеется. Сегодня вечером отправлю его, а завтра жди бурю.
– Будешь сообщать о возникшей проблеме?
– Пока что нет. Попробуем исправить ее в следующей версии, есть парочка идей.
– Хорошо. Кстати, давно хотел спросить. А что это за саморазвитие у нее? Вы туда, что, искин впихнули? На что оно способно – это я уже увидел, впечатлило, но хотелось бы хоть примерно понимать, что за «оно» такое.
– Все сложно, если честно. Можно сказать, что там урезанный искин с кучей наших доработок. По идее – отдельный урезанный блок с реагированием на внешние угрозы и адаптацией к ним. А вот что получилось в итоге – это хороший вопрос. Уже сейчас понятно, что мы где-то ошиблись, но к чему это приведет, помимо потери возможности внешнего управления нейросетью, неизвестно. Если так подумать, то, может, это не так уж и плохо. Подключились в первый раз, пока она не вышла на полную мощность, настроили все, что нужно, зато потом никто уже не сможет больше управлять ею, особенно потенциальные противники, которые захотят исследовать нашу новинку.
– Может быть, ты и прав. Я тебя понял. Пожалуй, пока ничего докладывать не буду, но ты долго не тяни. Если не получится исправить возникшую проблему в новой версии, сообщи мне, и я преподнесу своему начальству в нужном свете.
*****
Целые две недели меня здесь уже мурыжат, все проводя и проводя различные тесты. Не сказать, что мне так уж и надоело тут, особенно учитывая, что в нейросеть они почти не лезли, только в первые дни попробовали, но та сразу среагировала, и больше не пытались.
Но чем дальше, тем сильнее у меня ощущение, что они тянут зачем-то время: новых экспериментов уже несколько дней как нет, даже весь местный арсенал освоил, постреляв из всего, чего можно и нельзя. Да и в самих них энтузиазм заметно подугас, видно, что они заняты уже чем-то другим. Ну, это не касается только тех, что работают непосредственно с нейросетью, те, наоборот, что-то упорно считывают и пытаются понять, как получилось то, что получилось.
В целом не жалуюсь на произошедшую задержку, ведь это время не прошло даром и для меня: с каждым новым днем получается все лучше и лучше взаимодействовать с нейросетью. Если раньше нужно было напрягаться, чтобы активировать какую-нибудь ее функцию, то теперь все получается при малейшем осмысленном усилии. Правда, функций этих не так уж и много, для большинства теоретически возможных нужны модификации тела, которые, разумеется, никто проводить со мной не стал, я же не военный все же.
Еще что странно немного, но на мне никак произошедшие с ней изменения не сказались. С одной стороны, логично, ведь они были программные, а с другой, кто ее знает… я уже вообще не знаю, чего от нее можно ожидать. Но чем дольше я с ней, тем грустнее становится, что ее урежут. Сейчас она стала уже почти чем-то родным, своим. Не уверен, но почему-то есть ощущение, что и она привыкла ко мне, как бы дико это ни звучало.
– Сергей, хватит дрыхнуть. – Открылась дверь в мою комнату, и в ней появился Алексей, который помощник самого главного здесь начальника.
– А? – удивленно смотрю на него. По стандартному графику у меня еще целый час должен быть, чтобы отлежать бока.
– Вставай, и пошли. Нужно внести последние изменения в нейросеть, и ты будешь свободен.
Вскакиваю с кровати, не зная, радоваться или грустить. С одной стороны, наконец выйду отсюда, а с другой… Почему-то при мысли о предстоящем становится грустно. Задавливаю в себе эту непонятную печаль. Ну что мне от этой нейросети? Главное, что я жив и буду жить дальше.
Быстро одевшись, выхожу в коридор, где меня терпеливо ждал Алексей, который просто Алексей без всякой фамилии или отчества. Несколько минут по коридорам, и мы пришли в уже знакомую лабораторию. Вижу, что там уже все готово: мое место свободно и рядом сидит Влад, явно в нетерпении ожидая меня.
Прохожу и ложусь на кушетку. Пара секунд, и на мою голову оказался водружен шлем с датчиками и кучей еще разной хрени. Замечаю, как Влад бросил взгляд на Алексея и тот кивнул в ответ. Сразу же раздался стук по клавиатуре.
Прислушиваюсь к своим ощущениям, но ничего неприятного нет, не то что было в первые разы, когда они внаглую копались в нейросети.
– Готово! – довольно произнес Влад и оглушительно громко нажал клавишу на клавиатуре.
Мгновение, и мне на голову словно мешок надели. В первый момент показалось, что оглох: слух стал непривычно плохим. В придачу к этому сразу появилось ощущение какого-то одиночества, будто у меня забрали что-то очень важное. Меня предупреждали об этом: урежут все, что можно, оставив самый минимум в виде немного улучшенного контроля над организмом и собственно рабочей нанофабрики, которая по команде нейросети сможет как чинить ее, так и меня латать.
Зафиксировано внешнее вторже…
Смотрю на оборвавшееся сообщение, и тоска накатывает с новой силой. От чего же я отказался? Может, стоило им предложить взять меня на военную службу? Странно, почему они сами не предложили мне? Как по мне, это и им было бы удобно.
Глава 5
Стою на балконе и смотрю на ночное небо. Жизнь стала какой-то пресной, что ли? Почти месяц прошел с тех пор, как меня выпустили обратно в большой мир. Казалось бы, живи и радуйся, чего еще нужно? Стоит только вспомнить, как радовалась мама, когда наконец-то увидела меня живым и здоровым… Только одно это должно все перевешивать.
Однако чувство потери, поселившееся во мне после фактического отключения нейросети, не дает спокойно жить. Кто бы мог подумать, что я так привяжусь к ней. Да ведь она даже продолжает быть со мной, сидит в моем мозге, но все равно нет-нет, а хандра накатывает. Никто меня о таком не предупреждал.
Что еще больше вгоняет в тоску – это то, что ее влияние видно во всем и постоянно: остался лучший контроль над телом, соображаю как-то шустрее. Когда готовился к экзамену в магистратуру, который я как бы и пропустил, пока был в больнице, а потом в лаборатории, но все равно смог договориться и успешно сдать его, повезло, что в универе меня знают и Андрей Владимирович не поленился и с кем-то переговорил, когда я ему вскользь пожаловался, что пропустил день вступительного экзамена.
Так вот, когда готовился, заметил, что все запоминается гораздо легче. Проверил потом еще на разных мелочах. Так и есть, память стала гораздо лучше, пусть все еще не идеальная и сравнительно ненужная информация быстро забывается, но зато я могу ее помнить от и до в течение некоторого времени. Но напрямую с нейросетью связаться больше так и не получилось, за все это время ни одного сообщения от нее.
Нужно на что-то переключиться, а то у меня осталось не так уж и много времени до начала нового учебного года, а я еще даже толком не отдыхал. Не считать же за отдых время в размазанном виде или в роли подопытной мыши?
Отдохнуть, что ли, куда-нибудь съездить? Ага, съездишь, как же. С текущей внешнеполитической обстановкой слишком рискованно, можно уже и не вернуться по причине того, что возвращаться будет некуда, и это еще в лучшем случае. Отношения между двумя сверхдержавами все хуже и хуже. Третья же, которая Китай, пока что просто наблюдает в стороне, но кажется мне, что если начнется глобальное веселье, то и он включится в него. Вон, недавно военные учения были на границе с кучей народа и техники, что со стороны блока НАТО, что с нашей стороны.
Казалось бы, а при чем тут мы, Беларусь? Подумаешь, маленькая, никому даром не нужная страна. А нет, еще как нужны – занимаем удобную территорию под боком одной из сторон накаливающихся отношений и состоим в военном союзе с ней, который на самом деле уже давно нечто большее, чем простой союз.
Вот оно нам надо? Раньше мне казалось, что это выгодно и удобно, но вот сейчас… Лично я бы предпочел, чтобы мы были вообще нейтральными. Хотя нейтральных бы гасили обе стороны. Короче – сложно.
Пропаганда в последнее время дошла уже до абсурда, что-то грядет, и как-то не нравится мне это. Меньше всего хочется, чтобы вспыхнула очередная мировая война, а меньшего масштаба не будет – слишком крупные соперники и слишком много накопилось взаимных претензий. Единственное, на что надеюсь, – это на то, что ядерным или аналогичным оружием не бахнут сразу, а все сведется к локальным стычкам, тогда будет хоть какой-то шанс пережить ее.
Встряхиваю головой и закрываю окно. Стратег хренов нашелся, лучше пойду прогуляюсь по городу, может, больше пользы будет, чем стоять и прогонять в голове различные варианты вероятного будущего, не зная и части реального положения дел.
Быстро и тихо одевшись, чтобы не разбудить уже спящую маму, выхожу из дома. Оказавшись на улице, оглядываюсь на него. Прогресс прогрессом, а панельные многоэтажки все равно до сих пор есть. Сколько им уже лет? Лет восемьдесят, скорее всего, есть точно.
Перевожу взгляд на ультрасовременный небоскреб, виднеющийся отсюда и стоящий в центре города. Пытаюсь рассмотреть его крышу, но в ночном небе вижу только сигнальные огни там. Поднимаю взгляд еще выше и вижу там кучу двигающихся светящихся точек. Чего сейчас только нет на орбите. Правда, особо дальше нее земляне так и не выбрались, несмотря на все грандиозные проекты. Зато там теперь и научные станции, и даже какие-то заводы – и это только то, что известно простым смертным вроде меня.
Возвращаюсь обратно к делам земным и начинаю двигаться дворами в сторону центра города, приближаться к скоростной трассе после аварии лишний раз не рискую, слишком уж еще свежи в памяти воспоминания о недавнем столкновении с машиной. По пути продолжаю смотреть по сторонам, перескакивая то с предметов явно современных технологий то на что-то довольно древнее, как, например, окружающие меня дома или редко попадающиеся машины, которым лет тридцать, если не больше, но таких немного.
Все же мелкая техника уже сравнительно современная, в отличие от чего-то более габаритного и масштабного. Так подумать – это логично. Ведь что-то мелкое ломается и заменяется гораздо быстрее, проще и значительно дешевле, чем вон, например, дома. Сколько нужно усилий и ресурсов, чтобы их снести и построить вместо них новые, не говоря про то, что надо еще куда-то деть на все это время их жильцов? Так что периодический капитальный ремонт – наше все. Хотя слишком я наезжаю на этот самый капитальный ремонт, ведь после него старым остается зачастую только само здание, а вот его начинка значительно обновляется.
Неожиданно в кармане штанов зазвонил мобильный телефон, оторвав меня от размышлений на тему домов и вообще бытия. Что-то хандра слишком сильно меня в этот раз накрыла, раз начал задумываться о такой ерунде.
– Алло? – отвечаю на звонок, даже не посмотрев, кто именно там пытается связаться со мной.
– Серый, здорово! – раздался в динамике голос моего друга Коляна, наверно, можно его так назвать, все же мы с ним немало всего смастерили, и он был в нашей пятерке студентов, что спалила проводку в универе. Хотя вне процессов создания чего-либо или университета наше общение минимально.
– И тебе привет.
– Слушай, я тут одну штуковину прикупил. Подлетай ко мне, заценишь!
– Прямо сейчас? – спрашиваю у него, немного удивившись времени звонка. Обычно он уже спит в это время.
– Ага. Жду, – ответил он и отключился.
Ну ладно. Разворачиваюсь в нужную сторону и ускоряю шаг, ведь и самому интересно, что он такое купил, раз не вытерпел и позвонил мне ночью, время-то уже за полночь перевалило.
Двадцать минут пути, три звонка с вопросом, где я там, и вот я подошел к нужному дому, теряясь в догадках, что же он там такое достал, что ему настолько не терпится похвастаться этим передо мной. Набираю код на входной двери, который мне давным-давно сообщил Коля, и подхожу к лифту.
Ну конечно, он снова не работает, как же иначе, каждый раз, как ни приду, он всегда не работает. Матерясь про себя на лифт и на Коляна, начинаю подниматься на тридцатый этаж. Вот не мог он жить в обычной пятиэтажке? Нет, надо было его родителям купить квартиру в новом и модном небоскребе, в котором еще и лифт хрен поймешь какой, но ломающийся слишком уж часто. Или это мне просто так везет?
Стоило мне только потянуться к дверному звонку, наконец-то дойдя до нужного этажа, как дверь распахнулась.
– Ну чего ты так долго?
– У тебя… не работает снова лифт, – отвечаю ему, переводя дыхание, все же тридцать этажей – это немало.
– Ладно, заходи давай, – произнес он и буквально втянул меня внутрь.
Смотря на него, мне почему-то становится страшно. Может, лучше не надо было мне соглашаться и сюда идти? Что он задумал, давно я его таким предвкушающим не видел? Последний раз, если правильно помню, с таким выражением лица он продемонстрировал мне собранную из хрен знает чего небольшую бомбу. За которую тут же получил пиздюлей от всех, кому он ее продемонстрировал, а собрал он тогда всю нашу бедовую команду горе-изобретателей. Но нужно признать, бомба была рабочей и рванула в лесу знатно. Надеюсь, в этот раз он не собрал что-то подобное…
– За мной, – позвал он меня, проскочив мимо и унесшись в свою комнату, которая самая большая в этой квартире, как бы это удивительно ни было.
Зайдя, останавливаюсь и пытаюсь понять, что же он хочет показать. М-м, тут появилось новое кресло? А вообще, ну и бардак у него здесь. Укатили его родители на отдых, так он сразу ушел в отрыв, как минимум забив на наведение порядка, раньше те хоть гоняли его за это, если правильно помню.
– Вот! – довольно сказал он и торжественно указал рукой на кресло, которое я приметил.
– И? – спрашиваю у него, не совсем понимая, чего он хочет от меня.
Подхожу ближе и рассматриваю кресло. Замечаю идущие к нему провода, но больше ничего. Кресло как кресло, может, только слишком массивное какое-то.
– Долго объяснять, садись, лучше покажу! – возбужденно почти прокричал он и буквально затолкал меня в это кресло.
Собираюсь вскочить с него, но попытку на корню рубят щелкнувшие фиксаторы, приковавшие меня к креслу. Не понял, откуда они, не было же видно?
– Колян? – зову того, начав уже не на шутку волноваться. – Не пугай меня.
В ответ ноль реакции, как делал что-то увлеченно в компьютере, так и продолжает. Пытаюсь извернуться, чтобы рассмотреть происходящее там, но раздался еще один щелчок, и мою шею обхватил очередной фиксатор.
– Колян, чтоб тебя! – ору на него, дергаясь всем телом, но кресло на удивление устойчиво стоит.
– Ща, успокойся. Все будет ок, – отмахнулся тот от меня.
Перестаю дергаться и слегка успокаиваюсь. Он же не будет пытаться меня убить или навредить? Зачем это ему? Хотя, зная то, как его иногда заносит в экспериментах…
– Готово, – довольно произнес он спустя несколько минут тишины.
Поворачиваю к нему голову, сильно вытягивая шею и не обращая внимания на врезавшийся в нее фиксатор.
– Короче, такая тема. Мне удалось раздобыть одну хреновину, которая даже, похоже, военная, – начал он воодушевленно рассказывать, одновременно с этим пытаясь водрузить мне на голову какую-то конструкцию. При фразе, что она военная, мне стало сразу как-то неуютно.
– А нельзя было по-нормальному? Нахрена вот все это?! Что ты вообще собираешься сделать со мной?
– А с тобой по-другому не получилось бы. Я же тебя знаю, ты бы хрена с два сел бы сюда самостоятельно, – ответил он мне, все же надев на мою голову что-то.
Ну-у, так-то он недалек от правды. Но остается вопрос, зачем это все?
– И что ты хочешь сделать со мной?
– Понимаешь, эта штука шикарно будоражит мозг, что ли, даже и не знаю, как назвать это, после ее применения хочется жить дальше, а в голове становится легко и светло. Мы заметили, что ты совсем никакой после аварии той и на попытки вернуть тебя в нормальное состояние не реагируешь. Так что…
Ну круто, он еще и не один до этого додумался, а, похоже, вся веселая компания вместе. Вот ведь гады! Дергаюсь, пытаясь вырваться, но безрезультатно. Все продумали, сволочи. Когда все закончится, отвешу им всем знатных люлей, чтоб неповадно было такое проворачивать.
Закончив с продумыванием мести, переключаюсь непосредственно на то, что должно произойти. И вот что понимать под «взбудоражит мозг»? Что они за аппаратуру умудрились достать? Но раз действует на мозг и это не наркота, то, кажется, как и сказал этот прохиндей, это что-то военное. Но как и откуда?
Вздрагиваю от раздавшегося прямо над ухом жужжания. Чувствую, как голову что-то плотно обхватило.
– Так, это подключил, это работает, – донесся до меня тихий шепот Коли.
Пытаюсь снова повернуть голову, но на этот раз даже этого не удается – она на удивление плотно зафиксирована. Чем дальше, тем все больше мне не нравится происходящее. Ну вот разве можно так с друзьями или даже просто хорошими знакомыми поступать?!
– Выпусти меня, сейчас же!
– Ага, щас.
Прибью засранца! Чувствую, как голову еще плотнее сжало.
– Скажи хоть, что это такое?
– А я не помню точное название, оно длинное и сложное.
– А как работает?
– Долго объяснять, скоро на себе все ощутишь.
Гр-а, как же он сейчас бесит меня! Внезапно в голове возникло очень знакомое покалывание, похожее было, когда в лаборатории подключались к нейросети. Замираю, дыша через раз и ожидая, что будет дальше. Неужели Коляну удалось где-то достать подобную штуковину? Конечно, про его способность достать все что угодно непонятно откуда среди нас ходят шутки, но не думал, что все настолько…
Вздрагиваю от появившегося чувства какой-то словно щекотки в мозгу. А вот это что-то новенькое.
– Хм-м, странно. А это что такое? – донесся до меня голос этого экспериментатора. – Как ощущения?
– А какие должны быть? – спрашиваю в ответ его.
– Должна быть легкость.
– Такого нет.
– Слушай, вот прямо сейчас я смотрю на странную хрень в твоем мозгу, которая точно не его часть. Ты ничего не хочешь рассказать мне?
Не отвечаю ему, не зная, стоит говорить про нейросеть или нет. Если рассказать, то он же потом не отстанет от меня, пока не выложу ему все подробности. А узнав, точно начнет копать в этом направлении, я же его знаю, и, разумеется, попадется кому-нибудь, а через него и на меня выйдут. Эх, как бы ни хотелось, но рассказать даже сейчас нельзя, иначе будет только хуже.
