Виктор Анатольевич Коробов
Второй срок
Я не боялся ковида. Во-первых, я уже болел в 2020-м, осенью. И не особенно тяжело, при гриппе бывает хуже. В-вторых, я сделал две прививки. Почти полгода назад первую, а затем, через три недели, и вторую. Да, 57 лет возраст проблемный, тем более, что в последний год я явно сдал. Но об опасности умереть я даже и не думал.
Но вот, заболел. Я на работу езжу на трёх видах транспорта, электричке, МЦК и метро, так что было где заразиться.
Для меня и 38 – это большая температура, а тут сразу под 39, затем, вроде, стабилизировалась, но снова начала медленно расти. Жена вызвала скорую, она в таких делах опытнее меня. Но я к тому времени стал воспринимать окружающее как бы сквозь дымку, или сквозь сон. Слышал громкие голоса врачей. Мне было ясно, что встать я не смогу, значит, понесут на носилках. И я думал, что скорее бы приехать, чтобы положили в кровать и закончились проблемы с перевозкой.
Хотя особых неудобств я не чувствовал. Я вообще-то не склонен терять сознание, думаю, я скорее был в сознании, чем без. Просто мало что чувствовал. Ни боли, ни холода. Внутренний мир, всякие сумбурные мысли, были тут, рядом, и были яркие. А всё внешнее где-то на расстоянии, как бы за завесой. И не было ни сил, ни интереса концентрировать внимание на том, что там происходит. Была уверенность, что всё там неинтересно, да и значения особого не имеет.
Думаю, меня всё-таки довезли и в кровать положили, я почувствовал, что суета стихла. Вот тут-то и появился он, ангел. Правда, без крыльев. По виду просто голограмма, даже просвечивает. Этакий мужик интеллигентного вида, с бородкой, только рост под три метра. А вот цвет – да, белый, или это качество голограммы такое, что цвета не передаёт. Не думал, что у ангелов качество голограммы весьма среднее, ждал совершенства.
Ещё он рот не раскрывал, голос у меня звучал прямо в голове. Обычный голос, у одного моего знакомого чуваша по фамилии Макаров примерно такой голос. Мне тоже можно было не напрягаться, он вроде как слышал, что я хочу сказать. Я просто подумал: «Я что, умер, что ли?», – а он ответил:
– Да, это тело умерло. Что касается смерти вашей личности, то, надеюсь, её вы избежите.
– Так я, значит, в раю? Раз вы ангел, а не бес?
И тут мужик заметно смутился.
– Немного не дотянули. Вы, возможно, захотите обвинить меня, но ангел хранитель далеко не всесилен. Мои возможности не так уж и велики. Но вы чувствовали мою помощь?
Ангел смотрит с искренним интересом.
– Я ведь старался, много внимания вам уделял. И не без результата: вспомните, каким вы были. Гордыня, тщеславие, блуд и грехом не считали, наоборот, всячески стремились… Я уж не говорю о сквернословии. Думаете, вы сами от этого отстали? А крещение – вы думаете, просто стечение обстоятельств к этому привело? Ну и дальнейшее развитие – сколько вам пришлось пройти, прежде чем вы стали в храм ходить и святоотеческую литературу читать?
Мне приходится мысленно согласиться, что в жизни мне часто везло, как будто и вправду ангел хранитель помогал. Но в основном я замечал удачу в житейских делах, а вот в духовных… Тут мне легко не было.
– Так что же теперь – страшный суд, воздушные мытарства? Или прямо в ад, если я до рая недотянул?
– Ну, не у всех всё одинаково. Да и рай с адом – даже вы насчитали по семь кругов, а на самом деле всё гораздо сложнее. Грубо говоря, человек получает то, к чему он готов. И вариантов много. Что же касается суда и мытарств… Богу нет необходимости что-то там исследовать или взвешивать. Ваш рейтинг в каждый момент вашей жизни и без того известен, даже мне. И уверяю вас, что он рос у вас с возрастом.
– Так дали бы мне ещё пожить, сами ведь говорите, немного не хватило.
– А вот этого я не знаю, что бы с вами было, не умри вы. Может, и снизился бы рейтинг. Вы ведь, сами знаете, даже до среднего монаха много не дотягивали.
– Так я не понял, куда же я теперь? Это уже определено, или нет пока?
– Определено. После смерти уже ничего изменить нельзя. Вы получите второй срок, вторую жизнь. Таких, как вы мало, один на несколько тысяч. И делается коррекция, чтобы вы с такими же второгодниками не сговорились. Так что не ищите вам подобных, ничего не выйдет.
– Гм… А я буду помнить, что я второгодник? Что-то ещё буду помнить?
– Да всё, что помнили на момент смерти, то и будете помнить. Память, конечно, улучшится, всё-таки молодое тело.
– Значит, вторая жизнь, да ещё и со всеми знаниями? Круто. И что же я должен за это? Проповедовать христианство, быть праведником, подвижником?
– Э… Всё это хорошо, повышает рейтинг. А должны вы в той же степени, что и в первой жизни. Сумеете продолжить наращивание рейтинга – избежите третьего срока, или других неприятностей.
– Жизнь это неприятность? Обычно принято считать наоборот, все хотят жить.
– Ну, вы же знаете о грехопадении. Жизнь – это и наказание, и испытание. Я бы не хотел снова туда попасть, да и редко кто хочет. У вас к тюрьме примерно так относятся. Да, второй срок легче, вы уже многое знаете. Увы, не всем удаётся воспользоваться шансом. Вот второгодников сейчас мало в школах, а почему? Потому, что теоретически со второй попытки усвоить курс знаний проще, а практически – редко можно ждать чего-то хорошего. В общем, второй срок – это само по себе наказание, ну и испытание, конечно. Дополнительных наказаний нет.
– Мне нравится. Думаю, если использовать имеющийся опыт с умом… Но неужели мне придётся снова быть младенцем? Это же со скуки сдохнешь!
– Ну, такой свиньи вам не подложат. Получите тело молодого человека, от 14 до 20 лет. И даже сможете выбрать. Обычно бывает от трёх до семи вариантов, иногда и вовсе один. Но у вас будет двенадцать. Вам буквально вот столько не хватило, чтобы срока избежать.
И ангел показывает кончик пальца.
– Получу тело? Как терминатор, в укромном месте и без одежды?
– Ну, что вы. Не просто тело, а всё вместе – имя, семью, в общем, замените прежнего хозяина. И даже немного знаний – например, имена ближайшего окружения, чтобы не изображать амнезию.
– Заменю? А прежний хозяин куда?
– Ну, в зависимости от рейтинга. Кто куда. Человек умер, погиб. Несчастный случай, как правило, или убийство. Небольшая локальная коррекция – и тело остаётся невредимым, и в него кто-то из вас, второгодников вселяется.
– Интересно… И кого же мне предлагают? Из дюжины вариантов должно что-то приличное найтись?
– Вот, смотрите. Все варианты одинаково приличные, от 59 до 59.2.
– Это что значит?
– Ну, есть различные параметры. Телосложение, здоровье, интеллект, красота, харизма. Учитывается и положение семьи в обществе, место проживания. Каждый параметр оценивается в процентах – у какого процента парней этого возраста параметр хуже. У вас было 59.1, вам предлагаются подобные же тела.
– У меня интеллект, способности к наукам были явно выше 90.
– И даже выше 99, но ненамного. Зато с харизмой, с красотой у вас было не очень. С местом проживания тоже так себе. Да не думайте об этом, ваша задача не проверять, а выбрать.
– Кто там поумнее, есть такие?
– Вот этот, Владимир.
– Всего-то 86? А это что за цифра?
– Это потенциальный интеллект, видите, 84. А он достиг 86, успешно развивается.
– Нет, с такой рожей… Да и тело – типичный ботаник. Мне такие псевдо умники, с ограниченным интеллектом, никогда не нравились. Да и живёт в Сыктывкаре. Я не против Сыктывкара, но…
– Вы и сами в его возрасте жили в подобном месте. А по красоте он вас даже слегка превосходит, по харизме превосходит явно.
– Нет, только не он. А вот этот, посмотрите, Виталик Чесноков. Потенциальный интеллект 82, зато выглядит нормально.
– 57 внешность, не блестяще.
– Сойдёт. Мне нравится. Да и рост 182, неплохо. И живёт в Москве. Кстати, где именно? Ага, это около Маленковской. Хороший район, Сокольники рядом.
– Да. Там его и убили. Пытался вступиться за девушку. Там кругом лес, получил ножом в живот и истёк кровью. Если бы девушка вызвала скорую, выжил бы. Но она не хотела огласки, родители могли запретить гулять допоздна. Но вас это не касается, для вас этого эпизода не было.
– Странно… Мне кажется, этот вариант значительно лучше других. А рейтинг тот же?
– Вот, обратите внимание, достаток. Его родители погибли полтора года назад, вертолёт разбился, они были геологами. Виталик остался с бабушкой, живут вдвоём на её пенсию.
– Зато двухкомнатная квартира в хорошем районе. Он единственный наследник?
– Да. Но бабушка ещё больше шести лет проживёт. Мне кажется, вы недооцениваете проблему. Вы выросли в семье с хорошим достатком, и вам запомнилось, что в советские времена все жили безбедно. Но Виталику 15 недавно исполнилось, когда ещё он станет зарабатывать. Долгие годы, вся молодость в бедности, ни одежды красивой, ни даже достаточной еды. Вы страдали от недостатков внешности и харизмы, будете страдать от бедности. Это ничуть не лучше.
– В советские? Я в каком времени окажусь?
– В 1980-м, в начале января.
– Ну, тем более. В те времена достаток – это не главное. А аскетизм полезен для рейтинга, не так ли?
– Не однозначно. Если человек страдает для Господа, то да. А если ропщет, хотя бы внутри, что мол я такой хороший, а из-за недостатка денег страдаю, жизнь пропадает, то… Да вы посмотрите другие варианты. Если вам так нравится Москва, то вот, Саша есть.
– С интеллектом 52? Да на что мне его телосложение? Нет, это не моё. Вы как хотите, а Виталик тут лучший, и с отрывом.
– Хорошо, вы выбрали. Счастливой новой жизни!
И голограмма стала бледнеть. Что, это всё, уникальный разговор с ангелом заканчивается? Надо спросить, узнать что-то важное. Как назло, в голову ничего не приходит.
– А я смогу с вами как-то связаться, что-то спросить?
– После смерти? Это зависит от рейтинга, но с большой вероятностью – да. А при жизни – тут всё как раньше. Вы же чувствовали иногда моё присутствие?
– Но может быть, установим какую-то связь, морзянкой, или сигналы согласуем?
Ангел побледнел ещё больше, скоро совсем растворится.
– Вы не понимаете нашего мира. Трудно коротко объяснить. Ну, хотя бы так: от Бога ничего не скроешь, нет левых, теневых путей. То есть, они есть, но все они…
Голос доносился всё тише, и, кажется, ангел сделал паузу. Я продолжал вслушиваться, но мешал какой-то навязчивый раздражающий звук. Как громкое тиканье часов. Я открыл глаза – точно, часы! Деревянные, с маятником. Да кто же такие часы в спальне вешает? Они же тикают так, что соседей могут разбудить! Расположены часы оригинально: стенка (это мебель такая), в середине ниже, чем по краям, там-то и висят часы. В стенке посуда какая-то, хрусталь. Ага, я уже в прошлом, в СССР такие стенки ценились почему-то.
Где-то я читал, что в молодом теле приятно оказаться, но я чувствую в основном желание опорожнить мочевой пузырь. Ага, сплю я на диване, в проходной комнате. Обычная для хрущёвских двушек планировка, 44 метра общей площади. Трусы семейные, для тощего тела излишне широкие. Уж не покойному ли отцу принадлежали? Бабушка окликает меня из кухни:
– Виталик, что рано проснулся? Отдыхай, пока каникулы. Картошку тебе сварить?
Я молча ухожу в совмещённый санузел, и через минуту я уже могу и в зеркало полюбоваться новым телом. Зеркало неплохое, да и вообще квартира бедной не выглядит, наверно, мои родители геологи зарабатывали неплохо. А вот тело… Да, рост заметно выше, я привык к телу пониже, но помускулистей. Да и толще, а после пятидесяти заметно толще. Виталик же бледный, безволосый, очень тощий (вряд ли даже 65 кило в нём есть), и, увы, с мышцами совсем плохо. В 21-м веке чуть ли не все парни качаются, хотя бы немного, всякие фитнесс-залы есть. Виталика бы однозначно признали дрищем. Хотел я помыться, благо, есть горячая вода, но решил отложить, ограничиваюсь пока умыванием и чисткой зубов пастой «Поморин». Мне хочется проверить тело. Потом и диван проверить: вот следы укусов, уж не клопы ли?
Отжаться удаётся только 11 раз, и это на ладонях, а не на кулаках. Да, таким слабым я не был никогда. Пресс качать удобно засунув ступни под диван. Тут 18 движений получается. Делаю второй и третий подходы – с отжиманиями совсем плохо, 7 и 4. Как этот дохляк решился заступаться за девушку? И зачем такого резать, он и удар-то нормальный нанести не смог бы.
Вот теперь можно и помыться, а затем и позавтракать. При виде бабушки всплывает подсказка: Терехова Людмила Марковна, называть «баба», хотя ей бы хотелось «бабушка». На завтрак она мне предлагает две картофелины, немного подсолнечного масла и кусок ржаного хлеба. В прошлой жизни я такой хлеб редко ел, кислотность желудка повышена, а как этот организм – не знаю. Организм охотно заглатывает пищу и хочет ещё. Неужели мы так бедны, что даже картошки и хлеба не можем поесть досыта?
Бабушка наливает «чай» – какие-то травы заваренные, и даёт два кусочка рафинада. Я привык к кружке 350 миллилитров, а в этой и двухсот нет. Ладно, буду привыкать… Я съедаю в прикуску один кусочек сахара, а второй, к удивлению бабушки, возвращаю.
– Ба, что-то меня ночью покусали, клопы, наверно?
– И откуда только они взялись! Не было никогда, и вот, появились, в начале лета. Я дихлофосом брызгала, но, видимо, не все умерли.
– Надо их гнёзда искать и обрабатывать, лучше все сразу. Дихлофос остался ещё?
В кладовке нахожу дихлофос, судя по весу, брызгала бабушка совсем немного. Диван – это для клопов благодать. Особенно они любят подлокотники. Снимаю оба подлокотника, они на деревянных штифтах держатся – да, под обоими гнёзда с яйцами. Обильно заливаю их дихлофосом. С трудом мне удаётся перевернуть диван, и я минут двадцать изучаю его. Больше гнёзд не обнаруживаю, а обычно их можно найти по пятнышкам экскрементов. Зато обои за диваном явно скрывают большое гнездо. Безжалостно отрываю отставшие от стены куски обоев и обрабатываю стену и даже оторванные обои, перед тем, как выкинуть их в мусоропровод. Гнездо за обоями вплотную примыкает к плинтусу. Гвоздодёра я не нахожу, но отрываю плинтус большой плоской отвёрткой. Плинтус отношу на помойку, всё равно за диваном его не видно. А на стену и примыкающий пол разбрызгиваю столько отравы, что в баллончике остаётся, наверно, треть всего.
– Бабушка, можно, я и у тебя потравлю?
– Да уж если травить, то везде. Только после этого пойдём на прогулку, а форточки откроем, хорошо?
У бабушки кровать железная, клопы такого не любят. Минут десять я её осматривал, каждый сантиметр, ничего не нашёл. А вот за обоями, в районе стыка, они есть точно. Я снова обдираю обои, все, что отклеились. Хотя в этой комнатке, спальне, ободранные обои будут хорошо видны. Но лучше это, чем клопы. Обрывки складываю в полиэтиленовый пакет и завязываю – выброшу, когда пойдём гулять, а стену обрабатываю ядом. Розетка тоже вызывает подозрения. Нахожу отвёртку поменьше, обрабатываю и розетку. Вот стык плинтусов прямо под кроватью. Отдираю плинтуса – чисто, следов не видно. Тем не менее, остатки дихлофоса уходят за плинтуса. Всё, я сделал, что мог. Теперь на свежий воздух.
Бабушка открывает настежь все три форточки. Рамы у нас деревянные, щели, хоть и заклеены газетами, но из них заметно дует. Зато батареи жарят так, что до них не дотронешься. Да, с энергосбережением тут не очень… Лампы, разумеется, накаливания. И, похоже, бабушка любит яркий свет, мощность ламп по сто ватт, даже настольной. Видимо, даже для нас плата за электричество не обременительна.
Я надеваю хэбэшные трико, штаны, которые у меня, кажется, одни на все случаи жизни, рубашку, свитер, ботинки, кроличью шапку с ушами. Неожиданно у меня оказывается неплохая курточка. Но она мне великовата, да и по стилю подходит солидному мужчине. Ясно, отцовская. Бабушка в пальто выглядит даже изящно. Всё-таки бывший библиотекарь, окончила институт культуры.
Гулять мы идём не в Сокольники, а на Ракетный бульвар. Машин очень мало, особенно удивляет совсем небольшое количество припаркованных авто. Но воздух чистым мне не кажется, не вижу большой разницы с 21-м веком. Холодно, 12 градусов мороза, но, кажется, бабушка считает условия нормальными.
– Виталий, я хочу с тобой серьёзно поговорить. Ты ведь курил, не так ли? Подумай, серьёзно подумай, надо ли тебе это?
– Бабушка, я уже подумал. И решил, что курить не буду. И так у нас денег мало, ещё и на курево их тратить.
– Но когда деньги появятся, закуришь?
– Нет, не вижу смысла. Это ведь слабость. Вот представь себе – оказался я в тайге, или на острове. Нужна еда, вода. Вода в тайге есть, чаще всего. А тут ещё одна потребность – курево.
– А ты, значит, ставишь такую цель – быть сильным?
Некоторое время я думаю.
– Нет, я как-то особо к этому не стремлюсь. Хотя и быть слабаком не хочется.
– Значит, обещаешь не курить? И ничего за это не хочешь?
– Ну, не то, чтобы обещаю. Сообщаю о своём решении. Ну и, я думаю, ты итак для меня сделаешь, что возможно и полезно.
Некоторое время мы гуляем молча.
– А ты повзрослел. И назвал меня бабушкой. Что-то случилось?
– Да. Мне приснился сон. Как будто я разговаривал с ангелом. И я теперь думаю о жизни, о смерти. Сразу же ясно становится, что только ты у меня и осталась в этом мире.
– Не забывай, в Салехарде у тебя дядя Миша, двоюродные брат и сестра. Я с ним договорилась – в случае моей смерти он станет твоим опекуном.
– Ну, ты ещё лет шесть то проживёшь, даже больше.
– Я тебе не говорила… У меня проблемы с сердцем, был микроинфаркт. Смерть твоих родителей я тяжело пережила, и я не хочу, чтобы ты в детский дом попал.
– Бабушка, давай так договоримся: как только мне исполнится 18, ты поблагодаришь дядю Мишу, и скажешь, что теперь я взрослый, и сам разберусь.
– Мне не очень удобно… Он, наверно, сам поймёт…
– Бабушка, это лучше, чем скандал с милицией на твоих похоронах.
– Что ты, Виталик, какая милиция, зачем?
– Наша квартира невелика, кто в ней будет жить? Нам всем вместе, вшестером, тесно. Либо мы, либо они. Вселится дядя Миша – я останусь бездомным.
– Ладно, три года ещё есть. Я подумаю.
Снова мы молчим некоторое время.
– Виталик, мне тоже приснился сон, очень нехороший. Я за тебя боюсь. А тебе что приснилось? Этот ангел что-то сказал?
– Ну, я не всё запомнил. В общем, после смерти каждый получает то, к чему готов. И вариантов не два, а много.
– Что-то такое есть в Евангелии: «В доме моего отца много обителей, а если бы не так – я бы пошёл и приготовил», как-то так, смысл такой. Конечно я надеюсь дожить до твоего совершеннолетия, и даже дождаться тебя из армии.
– В армию я не стремлюсь. Поступлю в ВУЗ, тогда, надеюсь, не призовут.
– Не уверена, что ты прав. Именно в армии становятся настоящими мужчинами. Это расхожее мнение, но мой опыт его подтверждает. Не всегда, но в основном.
– Я не стремлюсь быть настоящим мужчиной. Буду обычным, мне этого достаточно.
Бабушка даже остановилась. Кажется, для неё это неожиданно.
– Виталя! Что это значит? Кем ты хочешь быть?
– Если ты о профессии – то не знаю. Даже выбор ВУЗа это не всегда выбор профессии. А по жизни… Как и советовал ангел – хорошим человеком. Честным, добрым. Ну, насколько получится.
Кажется, бабушка после этих слов расслабилась.
– Девушки любят настоящих мужчин.
– А мне кажется, это манипуляция. Даже нет чёткого определения, набора качеств. Можно под этим предлогом требовать чего угодно. Денег, делать глупости ради каприза. Нет, я ничего такого не должен. Пусть себе требования предъявляют. Но мы с тобой можем поиграть: ты напишешь, что такое настоящий мужчина, а я отвечу, что приемлемо, а что нет. Ведь это не моральный кодекс строителя коммунизма, это другое?
– Да, пожалуй, другое, – бабушка теперь говорит задумчиво. – Возможно, даже альтернатива слишком пресной правильности. С элементами бунтарства, непокорности.
– Ну, кто у нас главный бунтарь, мы знаем.
– Ленин?
– Сатана.
Мы гуляем уже около часа, и я замечаю, что бабушка уже устала. Для меня главная проблема – это мороз, а для неё – пройденные километры. Но она хотела проветривать не меньше двух часов.
– А давай зайдём в библиотеку? Посидим в читальном зале, я журнал «Квант» хочу посмотреть.
Библиотека, где работала бабушка, совсем недалеко. И у неё сохранились хорошие отношения с коллегами.
Да, странно, что в первой жизни я этого не ценил. Даже почти не замечал. Густая сеть хороших библиотек, совершенно бесплатных. Сиди в тепле и уюте хоть целый день. Домой взять книги или журналы – без проблем. В детстве для меня выписывали сразу несколько изданий, а в целом на семью – десятка полтора. Это влетало в копеечку. Теперь я собираюсь читать не меньше, но в библиотеке.
В свежем кванте смотрю задачи. Физика меня не впечатляет: первые две задачи – просто нужно проделать определённые расчёты, думать не надо. А вот математика…. Первая же задача очень интересная. У меня начинают появляться идеи, ещё не полный план решения, но… Тут явно придётся подумать. Нужна бумага. На столе есть ручки и карандаши, а бумаги нет. Иду к библиотекарше, но получаю отказ. Не дают они, оказывается, бумагу. А вот это явный недостаток.
Ладно, что я возьму с собой? Два номера «Кванта», «Новый мир» – опа, а «Новый мир» не дают! Этот дефицитный журнал только в читалке можно читать. Ладно, тогда «Наш современник». И ещё роман-газету. Это, правда, лотерея – насколько качественным будет роман – как повезёт.
Бабушка нашла для меня бумагу – какая-то ведомость, а на обратной стороне можно писать. Минут сорок я боролся с задачей, весь листочек исчеркал, но так её и не добил. А бабушка уже домой собирается. Ну, и я с ней. По дороге заходим в магазин, покупать курицу. Куры стоят 1.7 рубля за килограмм. Но какие куры! С головой, с лапами. И тут же продаётся баранина по 1.8 рубля и свинина по 2.2.
– Бабушка, давай лучше не курицу возьмём, а баранину. А я сварю вкусный суп. У нас горох есть?
Про кинзу я не спрашиваю, её явно нет. Обойдёмся.
– В баранине костей много, и готовить её трудно. А курица – диетический продукт.
– Наоборот. Курица на птицефабрике росла, её могли кормить чем угодно, лекарствами пичкали. Свинки тоже сидят в загоне. А барашки пасутся на траве. Баранина должна быть втрое дороже курятины и вдвое дороже свинины. А у нас она чуть ли не дешевле, с учётом головы и лап.
Берём почти килограмм бараньих рёбер, горох, картошку, морковку, лук. Овощи, к счастью, недороги. Но я уже проголодался, и для начала варю картошку. Делаю картофельный суп: бульон из под картошки, мятая картошка и небольшой кусочек сливочного масла. Бабушке нравится. К картошке пережариваю лук, так вкуснее. И в большой кастрюле начинаю готовить шурпу. Бабушка качает головой: мяса между рёбер, кажется, меньше, чем костей. Но я не унываю: зато бульон наваристый будет. Щедро добавляю сушёный горох и картошку, немного моркови. Лук пережариваю на бараньем жире, который нам дали в нагрузку. Бабушку такой довесок расстроил, а меня – нет. В2021-м курдючный жир 500 рублей стоил, а курица 160.
Даже без кинзы и с горохом вместо нута суп получается вкусный и наваристый. У нас даже настроение поднимается от такой еды. И в кастрюле ещё много, ставим её под окно. Там такой естественный холодильник, в СССР это было модно.
После обеда я валяюсь – нет, не на диване, а на полу – постель с дивана на пол перенёс. Вот покончим с клопами, проветрится яд – тогда вернусь на диван. И читаю роман-газету. Читатель я опытный, и этот роман оцениваю невысоко. На сайте «самиздат» половина авторов не хуже пишут. Некоторые лучше. Но, должен признать – в 21-м веке литература развлекательная, а это – воспитательная, на производственную тему. Всё, не буду дочитывать. Вернусь лучше к задаче. Только через час я дохожу, наконец, до решения. А ещё через 20 минут понимаю, что можно решить проще, и писать будет короче. А я намерен послать решения в «Квант», когда все задачи решу. За это дают диплом, он поможет при поступлении.
Суп уже усвоился, и можно тренироваться. Лучше бы на воздухе, но температура до –14 опустилась, и, кажется, карате в СССР запрещено. Ну, пусть это будет французский бокс, чтобы бабушка не переживала. Тщательно разминаюсь, растягиваюсь, медитирую. Целых полчаса на разминку. Начинаю тренировать удары. Получается очень плохо, так медленно бить нельзя. Понятно, что тело не привыкло, но, похоже, есть и другие факторы. Слабые мышцы и более длинные конечности. Короткие руки можно быстрее двигать, а по более коротким нервам сигнал проходит быстрее. Да, придётся перестраиваться, с таким телом ближний бой невыгоден, надо учиться удерживать противника на дистанции. И надо будет сделать подобие подушки из газет, вместо макивары. Через час пятнадцать я уже устал. А ведь хотел тренироваться два часа. Не получится. Теперь отжимания на кулаках, а пол в квартире из досок, окрашенных коричневой краской, на пресс упражнения. Всё, теперь ещё медитация, и в душ. Завтра мышцы, наверняка, болеть будут.
Вечером бабушка садится смотреть телевизор. Мне это не интересно, я лучше почитаю «Наш современник». Ухожу на кухню, но в тишине всё равно что-то слышу. Да, слух у меня теперь в порядке, как и зрение. И все зубы на месте, это тоже радует. Заходит бабушка:
– Виталь, кино не смотрел, так может, посмотришь программу «Время»?
– Бабушка, по телевизору я, наверно, футбол буду смотреть. А остальное….
– Но ведь разумный человек должен знать, что происходит в стране?
– Да, было бы неплохо. Но из телевизора многого не узнаешь. Ну, давай посмотрим. Переговоры с Суданом прошли в тёплой дружественной обстановке. Сколько нам должен этот Судан? Сколько другие подобные страны должны? Вернут ли когда-нибудь долги? Зачем вообще это сообщение, если ничего об итогах переговоров неизвестно? Вот, видишь, комбинат окатышей запустили. Ты знаешь, что такое окатыши? Да, и я знаю, что это из металлургии. Я бы хотел знать, куда уходит металл, сколько идёт на экспорт и по какой цене. На какие проекты металла не хватает и сколько ещё нужно. Но этого никто никогда не скажет. Ну, можно узнать общую цифру производства, рост по годам, и это всё. Краснознамённый ансамбль в Болгарии выступил. Ну, хорошо. Мне-то что до этого?
– Но Виталик, могут же быть и секреты, и по металлу, сколько его на вооружения уходит, и по переговорам.
– Да. Это одна из причин. А главное – новости нарочно так составляют, чтобы нельзя было понять. Либо совсем общее, типа того, что НАТО – это агрессивный блок, либо, наоборот, мелкие подробности, которые в единую картину не складываются.
– Виталик, ты же не против нашего государства? Возможно, новости не идеальны, но не стоит придавать этому чрезмерного значения. Просто власть старается не волновать народ понапрасну.
– Вот я и не волнуюсь понапрасну. Если мне не положено знать, думать и решать, то и не буду тратить время наблюдая, как люди пытаются складно говорить, но ничего важного не сказать.
– На что же ты хочешь потратить время?
– На учёбу, бабушка. Ещё – тебе помогать, ну и позаботиться о здоровье. Зарядку хочу делать утром и вечером. На лыжах покататься было бы неплохо. Ещё буду читать, вот как сейчас.
Оставшиеся шесть дней каникул были похожи на этот первый день. Утром я делал разминку и бил руками и ногами по стопке газет, подвешенных вплотную к стене, делал по три подхода отжиманий и пресса. Вечером пытался полноценные тренировки проводить, но больше полутора часов не выдерживал. Два раза ходил на лыжах по Сокольникам. Отцовские лыжные ботинки 43 размера мне уже в самый раз. В последний день каникул отправил в «Квант» решения всех десяти задач. Я думал, что за пару дней справлюсь, но… Что-то я уже забыл, а возможно, сказываются ограниченные способности мозга Виталика.
И вот, 11 января я иду в школу. Меня там знают, а вот я… Да и отвык я от школы. К счастью, подсказки работают вовсю. Вот моя парта, четвертая в левом ряду. Вот мой сосед, Санёк Туев. Разглядываю одноклассников. Короткие платья девочек с белыми фартуками смотрятся неплохо. Как раз мини в моде. Сами же девочки… Я не сторонник излишней косметики, но уж если её применять – то не так. И голову надо мыть почаще. Ещё – мне запомнилось, что девочки были разные, от дурнушек до красавиц. Здесь же какие-то усреднённые, на 3-4 балла по пятибальной системе. Ни одна не цепляет, и это меня радует.
Вообще, я заметил, что в этом теле давление гормонов меньше. Плюс мне хорошо известно, что секс – это не невозможное счастье, а скромное удовольствие, чреватое последствиями и не стоящее затраченных усилий. Ну и нет тщеславия по этому поводу. Какое в моём возрасте может быть тщеславие? Наоборот, я бы хотел поменьше левых связей иметь. В общем, с облегчением откладываю проблему девушек на потом.
Удобная это вещь – подсказки из другого мира. Например, нет проблем с поиском следующего кабинета. Записываю имена учителей в дневник, а одноклассников стараюсь запомнить. Кто знает, когда подсказки прекратятся.
В классе на меня мало обращают внимания, кажется, личность я неяркая. А вот оценки за первое полугодие у меня неплохие – выше, чем 4.5 в среднем, троек нет.
Легко ли, такому, как я, учиться в школе? Ну, средне. Конечно, в целом я всё знаю. Но для оценок нужно знать не в целом, а с подробностями и по учебнику. В результате к каждому уроку надо готовиться. Да, недолго. Прочесть параграф на 3-4 странички это для меня несколько минут, письменные задания тоже не проблема. Домашнее задание я делаю в среднем за 30-40 минут. Но и расслабляться нельзя, приходится слушать, что учителя говорят.
Времени у меня остаётся достаточно, друзей близких нет. Так что я каждый вечер тренируюсь по полтора часа. Бабушке помогаю. Например, стиральная машина у нас старая, не автомат. Полоскать и отжимать надо руками, и я взял это на себя. За продуктами ходит чаще бабушка, но иногда и я.
На четвёртый день учёбы, во вторник, в класс заглядывает дежурный по школе:
– Чесноков, к завучу!
У завуча есть отдельный кабинет, хотя и маленький совсем. Полная дама, Маргарита Владимировна, говорит таким тоном, что лицемерие очевидно даже мне. Высокомерное такое лицемерие.
– Чесноков, скоро городские олимпиады. И мы решили, что по физике вместо тебя должна выступить Лена Сафонова. Районную ты выиграл с трудом, на городской у тебя шансов нет. А ей это участие важно. И её отцу.
В конце голос завуча становится многозначительным. Да, сложная ситуация. В СССР ребёнку трудно переспорить завуча.
– Маргарита Владимировна, мне и самому не хочется, но бабушка почему-то придаёт этим олимпиадам огромное значение. Она уверена, что я пройду на всесоюзную и займу там призовое место.
Пожилая дама тут же вспыхивает и даже краснеет:
– Но ты-то понимаешь, что это чушь? Всего три человека от Москвы проходят, какие у тебя могут быть шансы?
