Виктор Бах
Хроники Симбиотов 2
Глава 5. Ночь перед стартом
Ночь не задалась с самого начала. На станцию прибыл тяжелый транспортник класса "Молот" – броня, щиты против радиации, и весь этот корпоративный пафос. Симбиот мгновенно классифицировал его как транспорт начальства. Только большой шишки с Земли мне сейчас не хватало.
Я валялся в своей клетушке – стандартная шестиметровая каюта, больше похожая на гроб с подсветкой. Наблюдал, как мигают аварийные индикаторы на потолке. Станция никогда не спит. Даже ночью ее механические легкие качают кислород, гидропоника производит еду, а реакторы пульсируют в своих бетонных сердцах. Идеальный человеческий муравейник, где каждый знает свое место.
"Вероятность утечки информации о разговоре с Нордом: 17,3%", – сообщил симбиот, регистрируя мое бешеное сердцебиение. – "Возможные причины: подслушивание, неполное отключение протоколов записи, внешнее наблюдение".
Я мысленно отмахнулся. Цифры и проценты казались такими пустыми по сравнению с воспоминанием о теплой руке Лары в моей ладони. С каждым часом я чувствовал растущее напряжение – и дело было не только в риске разоблачения нашего плана. Во мне пробуждалось что-то странное, почти забытое. Чувство, для которого даже мой навороченный симбиот не имел подходящего ярлыка.
Я закрыл глаза, и тут же увидел синие глаза Лары, отражающие звездный свет. Симбиот услужливо улучшил картинку, доведя ее до молекулярной четкости – каждая ресница, каждый оттенок синего в радужке.
"Частота обращения к воспоминаниям о пилоте Норд превышает норму на 342%", – бесстрастно отметил симбиот. – "Коррелирует с повышением уровня серотонина, дофамина и окситоцина. Классификация: сексуальное влечение высокой интенсивности".
Я рассмеялся вслух. Как типично! Сухая машинная логика пытается упаковать человеческие чувства в аккуратные научные термины. Все равно что описывать взрыв сверхновой при помощи детской линейки.
Сон не шел. Я активировал проекцию маршрута VK-273 и начал мысленно прогонять все возможные сценарии завтрашнего полета. Симбиот услужливо моделировал симуляции, просчитывал точки отказа, критические моменты, когда кто-то мог помешать вводу отцовской последовательности.
Но даже самые продвинутые расчеты не могли предсказать главного – что ждет нас после активации протокола Виктора.
Утро пришло с противным писком станционного таймера. Я активировал нейтронный душ, смывая ночную слабость, и натянул стандартный комбез пилота – тонкий, прочный наноматериал, набитый датчиками и системами терморегуляции. Идеальная униформа для корпоративного раба с претензией на звездные полеты.
Как говорил мой отец: "День, в который ты не рискуешь жизнью, зря потрачен". Похоже, сегодня я не потрачу его зря.
Глава 6. Точка невозврата
Все страхи испарились, едва я оказался в рубке. Работа есть работа.
Транспортник «Буран» висел в доке как хищник перед прыжком. Его матовая обшивка с антирадиационным покрытием слабо мерцала под искусственным светом. Щиты были отключены, но это легко исправить – одна команда, и защитное поле на полной мощности через 2,7 секунды.
Первый реальный полёт в качестве пилота-Симбиота. Не тренировка. Настоящая опасность.
«Предполётная диагностика: силовая установка – 97,3%, гравикомпенсаторы – 99,1%, жизнеобеспечение – 100%, щиты – 98,6%», – перечислил Симбиот, как старшина, проверяющий снаряжение перед заданием.
Я стоял у шлюза, ожидая экипаж. По протоколу нам полагались пилот-Симбиот, навигатор, инженер и офицер безопасности. Стандарт для маршрута VK-273 через пиратскую зону.
Двери лифта разъехались с шипением. Лара Норд, навигатор первого ранга. Волосы в строгом узле, но несколько прядей выбились из причёски, придавая ей слегка мятежный вид. Неуставное, но чертовски привлекательное.
Наши взгляды пересеклись. Она улыбнулась краешком губ – жест, который заметил бы только внимательный наблюдатель. Или Симбиот.
«Микроэкспрессия пилота Норд: подавленное эмоциональное притяжение. Вероятность взаимного влечения: 89,7%», – сообщил мой верный цифровой попутчик.
– Пилот Вернер, – кивнула она формально, будто мы не проторчали полночи, обсуждая активацию секретного протокола отца. – Предполётная подготовка?
– Завершена на 98,7 процента, – ответил я так же официально, но наши глаза столкнулись с почти ощутимым разрядом. Симбиот зафиксировал скачок пульса. Я заблокировал автоматическую регулировку нейромедиаторов.
За Ларой вошли ещё двое. Инженер Чжан – невысокий, жилистый, с модифицированными руками, где угадывались встроенные инструменты. И офицер безопасности – высокий блондин с холодными глазами и идеально-правильными чертами лица. Слишком правильными.
«Сканирование: Торвальд Кейн, безопасность класса А, допуск "Альфа"», – мгновенно определил Симбиот.
Инстинкты взвыли сиреной. Движения Кейна – слишком выверенные. Взгляд – слишком сканирующий. Как у робота, играющего человека.
Лара тоже заметила. Её зрачки расширились на долю секунды.
– Офицер Кейн, – представился блондин, пожимая руку. Хватка рассчитанно сильная – ни капли лишнего, демонстрация полного контроля. – Рад работать с сыном легендарного Виктора Вернера.
Упоминание отца – проверка. Зондирование реакции. Я сохранил нейтральное выражение, подавив выброс адреналина.
– Благодарю, офицер. Корпорация ценит защиту своих активов, – стандартная фраза из руководства.
Чжан просто кивнул, коснувшись индикатора на комбинезоне. Инженеры общаются алгоритмами, не словами.
– Загрузка завершена, – объявил корабль. – Отправление по маршруту VK-273 через 15 минут. Экипажу занять позиции.
Внутри «Бурана» – функциональный минимализм. Никаких украшений, только эффективность. Центральный мостик с четырьмя станциями полукругом – сердце машины.
Я сел за пульт, активировав нейроинтерфейс. Корабль раскрылся в моём сознании, как цветок. Каждая схема, каждая цепь, каждая каплятоплива – всё стало продолжением меня.
Лара заняла место навигатора, её пальцы танцевали над голопанелями, прочерчивая наш маршрут. Чжан погрузился в техническую нишу, сливаясь с системами жизнеобеспечения. Кейн активировал мониторинг периметра, но его взгляд слишком часто задерживался на наших действиях.
«Аномальный паттерн наблюдения. Кейн проявляет интерес к навигации – 73% внимания против стандартных 31%», – отметил Симбиот.
Я послал Ларе предупреждение по закрытому каналу Симбиотов. Она не подала вида, но слегка повернулась, закрывая консоль от взгляда Кейна.
– Предстартовая проверка. Навигатор?
– Маршрут проложен, гравианомалии учтены, астрометрия откалибрована. Готовность – сто процентов.
– Инженерные системы?
– Реактор стабилен, конвертеры на полной, защита активирована, – металлический голос Чжана, результат имплантов.
– Безопасность?
– Периметры под контролем, оружие в режиме ожидания, протоколы активны, – Кейн улыбнулся, и в улыбке мелькнуло что-то хищное.
«Микровыражение: скрытое удовлетворение, соответствует подготовке к запланированному действию – 89,2%», – проанализировал Симбиот.
– Запрашиваю разрешение на запуск.
– «Буран», разрешение получено. Активация коридора через 5… 4… 3… 2… 1… Коридор открыт.
Я дал мысленную команду, и корабль задрожал, как пробуждающийся зверь. Даже гравикомпенсаторы не скрыли полностью мощь, рвущуюся из реакторов.
«Буран» выскользнул в космос, оставив позади иглу станции. Чёрный бархат, усыпанный алмазами звёзд – бескрайний и холодный.
– Курс на первую точку прыжка, – скомандовал я.
Полёт шёл по протоколу. Миновали лунную зону, прошли чекпойнт у Марса, приближались к первому прыжку в подпространство, к Юпитеру.
– Расчётное время прыжка – 17 минут, – сообщила Лара, заканчивая калибровку. – Координаты зафиксированы.
Я запустил обратный отсчёт. Кейн внезапно поднялся.
– Проверка грузового отсека перед прыжком, – объяснил он. – Протокол для грузов класса «А».
«Отклонение от процедуры. Проверка отсека – за 30 минут до прыжка, не непосредственно перед ним», – предупредил Симбиот.
Обменялся взглядом с Ларой. План был активировать протокол отца после прыжка, в «мёртвой зоне» между станциями. Но Кейн всё усложнил.
– Прыжок через 10… 9…
Кейн исчез в коридоре. Я мгновенно включил внутренний мониторинг.
«Объект движется не к грузовому отсеку, а к серверной с квантовым компьютером», – доложил Симбиот.
– 5… 4… 3…
– Лара, он идёт к квантовому ядру, – прошептал я. – Он знает о протоколе.
– 2… 1… Прыжок!
Пространство исказилось, звёзды растянулись в линии, и «Буран» нырнул в подпространство. Связь и мониторинг сбоили – нормально при искажении причинно-следственных связей.
– Чжан! Аварийная блокировка серверной, код «Красный-17»!
Инженер отреагировал молниеносно, его руки слились с консолью.
– Блокировка активирована. Но зачем…
– Кейн не тот, за кого себя выдаёт, – объяснила Лара, не отрываясь от панели. – Мой Симбиот нашёл микрошрамы на голосовых связках и лицевых мышцах – признаки изменения внешности.
– Выход из прыжка через 3… 2… 1…
Мы вынырнули в обычное пространство. Перед нами – громада Юпитера с полосами штормовых течений. Но не до красот сейчас.
– Пилот Вернер! – яростный голос Кейна из динамика. – Отмените блокировку серверной! Это нарушение протокола!
Я включил трансляцию с камер. Кейн стоял у запечатанной двери, маска профессионала слетела, обнажив ярость.
– Офицер Кейн, вернитесь на мостик для объяснения нарушения, – официальным тоном. – Напоминаю, проверка груза – за 30 минут до прыжка, не во время.
На его лице промелькнуло замешательство – не ожидал, что заметим отклонение. Затем его рука метнулась к поясу, извлекая оружие – компактный нейродезинтегратор военного класса.
– Блокировать все двери отсека! – приказал я, и Чжан выполнил. – Активировать усыпляющий газ в секции D!
– Невозможно, – с тревогой ответил Чжан. – Система отключена с терминала в секции C под контролем офицера.
Лара проверила системы.
– Под прикрытием проверок он отключил ключевые подсистемы. Квантовый шифровальщик выведен из строя, резервные протоколы навигации заблокированы.
«Рекомендация: немедленная активация отцовского протокола через прямое подключение к тактическому навигатору. Вероятность успеха: 72,3% при действии в ближайшие 43 секунды», – предложил Симбиот.
– Сделай это, – решил я мгновенно. – Лара, отвлеки его через связь. Чжан, всю энергию на щиты – что бы ни случилось, нужно защитить корабль от внешнего воздействия.
Лара включила канал:
– Офицер Кейн, ваши действия классифицируются как саботаж. По протоколу 16-B активирую аварийный маяк Корпорации. У вас 30 секунд сложить оружие.
Блеф – отсюда, между Марсом и Юпитером, никакой сигнал не достиг бы станции раньше, чем через часы. Но Кейн не мог знать наверняка.
Пока она отвлекала, я подключился напрямую к тактическому навигатору, обходя интерфейсы. Пальцы зависли над скрытой панелью, и я ввёл отцовскую последовательность: альфа-девять-омега-три-эпсилон…
На мониторах Кейн поднял оружие и выстрелил в камеру, отрезав наблюдение. Затем начал методично расстреливать механизмы блокировки.
– У нас проблемы посерьёзнее, – вдруг сказал Чжан, указывая на внешний обзор.
В пространстве позади материализовался корабль – хищный чёрный силуэт с хромированными вставками.
– Он следовал за нами в подпространстве, – прошептала Лара. – Кейн просто должен был задержать нас до их прибытия. Ловушка.
«Последовательность активирована. Протокол "Наследие" запущен», – сообщил Симбиот.
На главном экране появилось изображение отца – не запись, а прямая трансляция, будто он говорил с нами здесь и сейчас.
– Александр, ты активировал протокол. Координаты загружены в навигацию. Ключ к гиперпрыжку – генетический. Только твоя ДНК может активировать его. Приложи руку к центральной консоли. Немедленно!
– Экстренная ситуация! – голос Чжана. – Пираты запустили тяговый луч. Захват через 15 секунд!
Я не раздумывал. Выдернул инъектор из медпанели, проколол ладонь и прижал кровоточащую руку к консоли навигатора.
Корабль вздрогнул, как живой. Системы перешли в режим, которого я никогда не видел – схемы перестроились, энергия потекла по новым каналам, а в центре карты появилась красная точка – координаты, которых не было в стандартных базах.
– Они на расстоянии поражения! – доложила Лара. – Блокируют стандартные каналы прыжка!
Дверь мостика содрогнулась от удара. Кейн приближался.
– Я любил тебя, сын, – сказал отец с экрана. – И я горжусь тобой. Ты сделал правильный выбор.
Его изображение исчезло. Корабль задрожал. Консоли засияли, а за иллюминаторами пространство начало искривляться – не как при обычном прыжке, а словно саму реальность разрывало по швам.
– Что происходит? – голос Чжана дрожал от ужаса технаря, столкнувшегося с невозможным.
– Туманность Улитка, – прошептала Лара, схватив меня за руку, оставляя свой генетический материал рядом с моим. – Он ведёт нас туда. Но не через обычный космос.
Дверь мостика поддалась. В проёме – Кейн с оружием, перекошенное от ярости лицо.
– Вернер! – проревел он. – Что ты натворил?!
Но было поздно. Реальность уже рвалась вокруг нас, открывая путь в неизвестное. Куда-то, где, возможно, ждал мой отец. И ответы.
А может, только больше вопросов. В космосе обычно так и бывает.
Глава 7. Темпоральный прыжок.
Пространство лопнуло как мыльный пузырь и взорвалось психоделической вспышкой. Кейн успел выстрелить, но что толку? Луч нейродезинтегратора застыл в воздухе, будто его заморозили, превратился в странную кристаллическую структуру и рассыпался на атомы.
Я почувствовал, как Лара стиснула мою руку. Наши Симбиоты синхронизировались, выстраивая мост между сознаниями. Полезная функция – ни в одном руководстве не описана.
– А Чжан? – спросил я, поглядывая на инженера. В наших планах его не было, а теперь бедняга таращится на происходящее, как младенец на квантовую механику.
– Когда он выбрал сторону против Кейна, то купил билет в оба конца, – ответила Лара, пожимая плечами. – Теперь все вместе катимся к Туманности Улитка.
Корабль погрузился в ядро аномалии. Реальность вокруг превратилась в сумасшедший дом. Кейн, застрявший в дверном проёме, начал дёргаться и искажаться, как в кривом зеркале.
– Вернер, ты не понимаешь, во что ввязался! – прохрипел он, перед тем как его фигура размазалась и растворилась в вихре разноцветных частиц.
Ещё один корпоративный служака, не доживший до пенсии. Если Корпорация узнает о том, что случилось, нас впишут в счёт на похороны.
«Темпоральная аномалия на пике, – сообщил Симбиот тоном метеоролога, предсказывающего дождик. – Квантовая запутанность с неизвестным пространственно-временным континуумом. Фокусируюсь на сохранении твоего мозга».
Я не отрывал взгляда от Лары. В этом хаосе только она оставалась неизменной, якорем в бурном море квантовой неопределённости. Её глаза, синие как океаны на старых фотографиях Земли, казались единственной константой вселенной.
– Мы направляемся к Хранителям Потока, – прошептала она. – К тем, кто может всё изменить.
Чжан вцепился в кресло так, что побелели костяшки. Его глаза стали как два сканера в режиме максимального увеличения.
– Что за чертовщина творится? Куда нас несёт?
– Туда, где время и пространство играют в шахматы, – ответил я с неожиданным спокойствием. Словно всю жизнь путешествовал через квантовые дыры. – К тайне, которую наши отцы нашли в Туманности. К тем, кто нас ждёт. К свободе.
Или к очень болезненной смерти. Шансы примерно равны, но зачем портить момент?
Внезапно буря улеглась. Пространство за иллюминаторами стабилизировалось, и перед нами раскинулась громадная спиральная туманность, переливающаяся всем спектром, от ультрафиолета до инфракрасного. В центре пульсировало яркое ядро, напоминающее гигантский космический глаз, наблюдающий за нами.
Я невольно усмехнулся. Дорогая Корпорация, кажется, мы нашли то, что вы так старательно прячете. И, судя по всему, оно тоже нашло нас.
Прямо сейчас наши шансы сдвинулись от "всё равно" к "возможно, переживём". Не самая надёжная ставка в галактическом казино, но для начала неплохо.
Глава 8. Хранители лжи
Знаете, что действительно странно в космосе? Не чёрная пустота, готовая сожрать вас за малейшую ошибку. Не звёзды, мерцающие как старая неоновая вывеска дешёвого бара. Даже не невесомость, из-за которой ваш завтрак норовит уплыть прямо изо рта. Самое странное – это тишина после того, как всё летит к чертям.
Мы с Ларой сидели в разгромленной рубке "Бурана" и пялились друг на друга через обломки того, что раньше было приборной панелью. Главная мысль вертелась в голове простая, как кирпич: мы всё ещё живы. По всем правилам вероятности, нам полагалось быть разбросанными по квантовым полям в виде субатомного супа. Симбиот мог бы высчитать точные шансы на выживание, но сейчас был занят более насущным вопросом – где мы, собственно, находимся.
– Ты как? – спросил я, просто чтобы проверить, работает ли ещё мой голосовой аппарат.
Лара криво улыбнулась. Даже после прыжка через квантовый ад она сохраняла особый вид красоты – тот, который бывает только у людей, пережавших больше смертельных ситуаций, чем интимных свиданий.
– Жива. Функциональна. В бешенстве, – она смахнула осколки с панели навигации одним резким движением. – Корпорация продала нас как подопытных крыс. Выставила приманкой. И знаешь, не в первый раз я вижу такие операции.
Я знал. Чертовски хорошо знал. Корпорация регулярно использовала корабли с живыми экипажами как пушечное мясо. Для сбора данных, отвлечения внимания, проверки реакции противника. Я и сам участвовал в таких "миссиях". Только обычно нас хотя бы предупреждали. Обычно был хоть какой-то план эвакуации. Обычно… к чёрту "обычно".
– Что показывают твои сенсоры? – лучше сосредоточиться на деле, чем давить в себе бесполезную ярость.
– Абсолютную чушь, – Лара пожала плечами. – Какой-то пузырь пространства-времени. Или карманная вселенная. Симбиот не может даже классифицировать наше положение в рамках известной физики.
Я глянул на мониторы состояния корабля. Половина систем сдохла, другая половина показывала данные, противоречащие всем законам физики. По датчикам, за бортом была нормальная земная атмосфера. А звёздный навигатор утверждал, что мы в 650 световых годах от Земли, в самом сердце туманности Улитка.
Космос – тот ещё шутник. Особенно когда ломает свои собственные правила.
– Чжан? – я включил внутреннюю связь. – Инженерный отсек, доложи ситуацию.
Сквозь треск помех пробился знакомый голос:
– Реактор еле пыхтит – сорок процентов мощности. Двигатели… У меня две новости, как обычно. Хорошая – они всё ещё прикреплены к кораблю. Плохая – пожалуй, это всё хорошее, что можно о них сказать.
Вечный Чжан. Даже на пороге смерти сохраняет свой костяной юмор. Незаменимое качество для человека, который большую часть жизни удерживает металлический гроб от превращения в дорогой мусор.
– А Кейн? – Лара задала вопрос, который крутился у обоих в голове. Что случилось с нашим "офицером безопасности", оказавшимся засланным агентом или пиратским шпионом?
– Ни следа, – ответил Чжан. – Либо размазало по переборкам во время перехода, либо… В общем, я бы поставил на первый вариант. Люди плохо переносят квантовую декогеренцию. Как правило, это необратимо портит причёску.
– Вы двое. Объяснения. Сейчас, – отрезал Чжан, делая паузы между словами, будто настраивал внутренний переводчик. – Что за место? Почему Корпорация гналась за нами? Кто, чёрт возьми, эти Хранители?
Я переглянулся с Ларой. Инженер заслужил правду. Хотя бы столько правды, сколько мы сами понимали.
– Наши отцы нашли кое-что в этой туманности, – начал я, тщательно подбирая слова. – Цивилизацию, называющую себя Хранителями Потока. По словам моего отца, они владеют технологией, способной вырвать человечество из корпоративного рабства.
Чжан воспринял информацию со стоическим спокойствием, присущим инженерам высшего класса – людям, привыкшим оценивать факты, а не захлёбываться эмоциями.
– Если это правда, почему Корпорация не захватила эту технологию? – логичный вопрос, как и следовало ожидать.
– Потому что Хранители сами выбирают, с кем контактировать, – Лара активировала голограмму туманности. – Что-то в генетическом коде наших отцов привлекло их внимание. И эту генетическую особенность они передали нам.
"Предупреждение: обнаружена аномальная активность. Классификация: сканирование. Неизвестный источник пытается получить доступ к квантовому ядру Симбиота", – сообщил мой цифровой компаньон.
– Нас сканируют, – я автоматически врубил тактический режим, зрачки расширились, воспринимая излучение за пределами человеческого диапазона. – Готовьтесь к контакту.
Лара заняла позицию рядом, рука скользнула к кобуре с компактным пульсаром – последней надеждой пилотов дальнего космоса, когда всё остальное уже бесполезно. Чжан замер у консоли, пальцы над аварийными протоколами.
Пространство перед иллюминатором замерцало, закручиваясь как жидкое стекло. Воздух в рубке загустел, наполнился электричеством. Симбиот включил защитные нейропротоколы, выстраивая барьер против квантовых флуктуаций.
И тут появился корабль.
Никакого величественного звездолёта продвинутой цивилизации, на который мы подсознательно рассчитывали. Перед нами висел потрёпанный транспортник земного производства – древняя модель KC-71 "Ястреб", устаревшая на полвека даже по меркам самых отдалённых колоний. Корпус покрывали боевые шрамы и следы ремонтов, выполненных явно на коленке, под огнём противника.
– Земной корабль? – выдохнула Лара, в голосе смешивались напряжение и растерянность. – Как это возможно?
На коммуникационной панели замигал индикатор вызова. Я активировал приём, готовясь к любому сюрпризу. Хотя, если честно, запас удивления на сегодня был почти исчерпан.
Экран ожил, и перед нами возникло лицо, которому никак не полагалось быть здесь, в сотнях световых лет от Земли. Женщина, около шестидесяти по стандартному времени, с острым взглядом карих глаз и коротко стрижеными седыми волосами. Кожу покрывала сеть шрамов – визитная карточка ветерана, видевшего слишком много фронтов.
– Идентифицирую: корабль "Буран", класс "Транспортник повышенной автономности", серия TC-992, – произнесла она с механической точностью боевого компьютера. – Пилоты-симбиоты Александр Вернер и Лара Норд. Инженерный специалист Ли Чжан.
Ни приветствия, ни удивления – только сухая констатация фактов, словно мы явились на военный брифинг с опозданием в три минуты.
– Кто вы? – спросил я, машинально запустив биометрический анализ. Симбиот мгновенно выдал результат: нет совпадений в базах Корпорации. Женщина-призрак.
– Капитан Елена Соколова, ныне – Генерал армии Сопротивления, – она произнесла это с таким железным спокойствием, будто называла время обеда. – Добро пожаловать в единственное безопасное убежище от Хранителей Потока.
Я почувствовал, как напряглась рядом Лара.
– Безопасное? Наши отцы считали Хранителей союзниками, готовыми помочь человечеству.
На лице Соколовой появилось выражение, которое в другом месте и времени можно было бы назвать горькой усмешкой.
– Ваши отцы были обмануты, как многие до них. Хранители – не благодетели и не спасители. Они вербовщики. Космические хищники, использующие темпоральные приманки для заманивания технологически развитых видов в свои боевые ряды.
Соколова сделала жест, и камера сместилась, показывая внутренность её корабля – настоящий полевой штаб, забитый оборудованием и людьми с военной выправкой.
– Я возглавляю последний оплот свободного человечества, скрывающийся в этой туманности уже тридцать лет по моему субъективному времени.
"Анализ вероятности правдивости утверждений: 87,4%", – сообщил Симбиот, обрабатывая микромимику и голосовые паттерны генерала. – "Регистрируется наличие пси-щита, блокирующего глубокое сканирование".
– Если вы говорите правду, то почему вы здесь? – я не снимал защитных протоколов. – И что случилось с нашими отцами?
Глаза Соколовой на секунду затуманились, будто она смотрела сквозь годы и пространство.
– Виктор Вернер и Эрик Норд находятся на главной базе Хранителей, – произнесла она. – Норд в криостазисе после попытки бегства. А Вернер… – она запнулась, и это было первое проявление эмоций в её стальном самообладании. – Он стал человеческим симбиотом с технологией Хранителей. Техномантом. Он больше не тот человек, которого вы знали.
Я почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Отец жив, но… изменён? Лара положила руку мне на плечо – безмолвная поддержка.
– Почему мы должны верить вам? – её голос звучал твёрдо, но через нашу симбиотическую связь я ощущал её тревогу.
– Не должны, – просто ответила Соколова. – Но вам нужно увидеть правду своими глазами, прежде чем принимать их приглашение. А оно обязательно последует.
Она снова переключила изображение, показывая вид из нижнего купола "Ястреба". Внизу раскинулась колоссальная конструкция размером с небольшую луну, затаившаяся в глубинах туманности. Она напоминала гигантский нейрон – переплетение технологических структур, пульсирующих внутренним светом.
– База Хранителей, – пояснила Соколова. – Центр их вербовочной сети, раскинутой по всей галактике. Они находят развивающиеся цивилизации с военным потенциалом и заманивают лучших представителей, предлагая "спасение" и "высшие технологии".
– Зачем? – спросил Чжан, до этого молча переваривавший информацию. – Какова их конечная цель?
– Война, – Соколова произнесла это слово с тяжестью человека, видевшего слишком много смертей. – Бесконечная межгалактическая война, о которой Земля даже не подозревает. Хранители – всего лишь одна из фракций в конфликте, длящемся тысячи лет. Им нужны свежие генетические линии с естественной агрессивностью и технологической адаптивностью. Человечество идеально подходит.
На экране появились новые изображения – существа, похожие на людей, но изменённые, усиленные биомеханическими имплантами, далеко превосходящими земные технологии. Их глаза светились изнутри, а кожа имела металлический блеск.
– Техноманты, – Соколова указала на изображения. – Элитные солдаты Хранителей. Многие из них когда-то были землянами, пилотами дальнего космоса, попавшими в эту туманность за последний век.
Я изучал изображения, и холодок пробежал по спине, когда Симбиот выдал результат: 47% совпадения с генетическим паттерном отца. Изменённого, но всё ещё узнаваемого.
– Как вы избежали их влияния? – Лара непроизвольно сжала рукоять пульсара.
– С большими потерями, – Соколова провела пальцем по шрамам на лице. – Тридцать лет назад по земному времени я командовала секретной экспедицией для исследования темпоральных аномалий в этом секторе. Мы обнаружили Хранителей и чуть не попались в их ловушку. Из экипажа в семьдесят человек выжило двенадцать. С тех пор мы собираем тех, кому удалось избежать обращения, и ищем способ предупредить Землю о реальной опасности.
Чжан, всё это время колдовавший над навигационной системой, вдруг выпрямился.
– Обнаружен объект, – доложил он с профессиональной отстранённостью, за которой пряталась тревога. – Скорость – 0,8 от световой. Конфигурация неизвестна.
Соколова мгновенно собралась, её лицо стало жёстким, как у командира в разгар битвы.
– Они засекли ваш прыжок и отправили разведчика. Времени мало. Решайте сейчас: либо следуйте за нами в убежище Сопротивления, либо встречайтесь с Хранителями на их условиях.
Я посмотрел на Лару. В её глазах отражалось то же, что бушевало во мне: шок от крушения иллюзий, боль от мысли о судьбе отцов, холодный анализ, пытающийся отделить правду от возможного обмана.
– Есть третий вариант, – медленно произнёс я. – Мы идём на встречу с Хранителями, но с открытыми глазами. Получаем информацию из первых рук.
Соколова покачала головой.
– Рискованный ход. Их технологии контроля сознания превосходят всё, с чем вы сталкивались. Лучшие Симбиоты Корпорации – детские игрушки по сравнению с их системами.
– Но у нас есть то, чего нет у вас, – возразил я. – Генетический код, оставленный нашими отцами. Если они смогли увидеть истину и сохранить часть своей независимости, то сможем и мы.
Лара сжала мою руку, в её глазах сияла решимость.
– Мы пойдём к ним. Но заберём свою информацию, а не ту, которую они хотят нам скормить.
Что-то изменилось в выражении лица Соколовой – за маской сурового командира промелькнуло нечто похожее на уважение.
– Храбро, – кивнула она. – Или безрассудно. Но я уважаю ваш выбор. Тогда установим скрытый канал связи. Если почувствуете, что теряете контроль над разумом, активируйте его – мы придём на помощь.
Она передала последовательность квантовых координат, которые мой Симбиот немедленно зашифровал в глубоких слоях подсознания.
– Объект приближается, – напряжённо сообщил Чжан. – Контакт через три минуты.
– Что с инженером? – Соколова перевела взгляд на Чжана. – Он не Симбиот. Его разум наиболее уязвим для их воздействия.
– Я остаюсь с кораблём, – ответил Чжан раньше, чем я успел открыть рот. В его голосе звучала спокойная решимость. – Техника – моя стихия. Я буду полезнее здесь, поддерживая системы в рабочем состоянии для возможного отступления.
Соколова кивнула с профессиональным уважением.
– Тогда мы отступаем. "Ястреб" уходит в тёмную зону туманности. Вернер, Норд… удачи. И помните: что бы вы ни увидели там, что бы ни почувствовали – это может быть иллюзией. Единственное, на что вы можете положиться – это связь между вами.
Изображение генерала мигнуло и исчезло. Через иллюминатор мы увидели, как "Ястреб" включил странные двигатели с синим свечением и растворился в густых облаках туманности.
Чжан вернулся к консоли.
– Объект тормозит. Выходит на синхронную орбиту с нами.
"Активировать боевые протоколы?" – безмолвно спросил Симбиот.
"Нет. Наблюдение и анализ," – мысленно приказал я.
Через главный иллюминатор мы наконец увидели приближающийся объект. Ничего похожего на корабли из баз данных Корпорации – скорее живой организм, чем машина. Переплетающиеся кристаллические нити, пульсирующие внутренним светом, размером с малый корвет. Объект плавно скользил сквозь газовые облака, как кит в родной стихии.
"Обнаружен направленный информационный луч", – предупредил Симбиот. – "Характеристики излучения не соответствуют известным протоколам связи".
Я встретился глазами с Ларой. В них отражалось то же, что чувствовал я – смесь страха и решимости.
– Щиты на максимум, – скомандовал я, занимая капитанскую позицию. – Чжан, будь готов активировать аварийное отделение рубки, если что-то пойдёт не так.
– Есть, капитан, – отозвался инженер с безупречной военной чёткостью.
Воздух загустел, наполнился странным гудением на грани слышимости. Кристаллический корабль приблизился настолько, что заполнил весь обзор – живая структура из переплетённых световых нитей.