Виктор Чугуевский
По небу плыли облака
Подвиг 9. Наливные яблочки Гаспаридяна
В конце сентября Федюня совсем отбился от рук и запустил уроки по алгебре и геометрии. Точные науки с их косинусами, котангенсами и заумными теоремами с допустимыми доказательствами окончательно выбили его из школьной колеи. Учительница, этих важных теоретических дисциплин, была очень возмущена прямотой Федюни, заявившим ей, что для него во взрослой жизни они навряд ли пригодятся.
– Сосчитать дебет с кредитом я смогу и без пифагоровых «штанов»!– безапелляционно заявил он Марии Ильиничне.
– Ты, Федор, махровый материалист, агностик и ретроград!– ответила на это преподавательница.– В двадцать первом веке не место таким, как ты! Русский интеллигент должен быть образованным человеком, чтобы дальше двигать вектор прогресса, заданный пытливыми умами выдающихся ученых вопреки «глупым пингвинам тело прячущим в утесах»!..
– Нет, Мария Ильинична, вы не правы! Пингвины умные, если выжили в суровых условиях Арктики…
– Антарктики!– злорадно поправила его учительница.– Эх, ты, недоросль! Ты даже по географии не сведущ! Вот твой дневник, отдашь лично в руки отцу!..
Посрамленный Федюня досидел оставшиеся уроки и с последним звонком срочно покинул школьные пределы. В его клокочущей душе скребли кошки, ему хотелось на ком-нибудь выпустить пар. И тут его взору предстал местный плейбой Филипп Струкин из десятого класса. Он давно ему не нравился своими жеманными манерами. Юноша вальяжно развалился на лавочке в окружении девочек и «впаривал» им мозги про креативную моду:
– … а еще, к вашему сведению, Пьер Карден был первым, кто ввел в женскую моду цветные чулки и высокие сапоги!..
– Дурак ты, вот ты кто!– бросил ему смело Федюня.– И твой Карден тоже – осел!
Девочки с презрением покосились на дерзкого школьника и хором на него зашикали. Первая красавица Леля Голощекина встала и пихнула крепыша в грудь.
– Вали отсюдава, поскребыш, пока цел!– заявила она, потрясая залакированной панковской прической.
– Погодите, девочки, не кипятитесь!– успокоил их Филипп, развалившись на скамейке.– А что тебе, дикарь, не нравится в высокой моде?
– Все! Но особенно ты!– заявил Федюня, набычившись.
– Ну, что ж, это другой разговор!– с готовностью произнес плейбой.– Девочки, смотрите, как я сейчас проучу невежу!
Он картинно подпрыгнул со скамейки, как на пружине, и самоуверенно двинулся на крепыша. Федюня не стал ждать и своей тыквообразной головой опрокинул креативного пижона на землю. Конечно, он понимал, что поступает как последний мерзавец, укладывая навзничь любимца девочек, но животный зов предков был сильнее, чем уравновешенный разум. И он за это поплатился. На него с визгом набросились визжащие валькирии и стали царапать и трепать его за волосы. Федюня не ожидал такого навала и, вырвавшись их когтей обезумивших старшеклассниц, бросился позорно бежать. И хотя он улепетывал с сильно бьющимся сердцем, на его душе стало как-то хорошо и покойно. Оторвавшись от них, он поймал себя на мысли, что отец когда-то тоже так же убегал от жутких «амазонок» и пришел к заключению, что это у них семейный ген – быть гонимыми женщинами, правда не без причин…
У кинотеатра Федюня столкнулся с Павликом, идущим со скрипкой домой после занятий. Друзья поздоровались.
– А ты, что такой всклоченный и оцарапанный?– спросил Павлик.
– Пустяки! Кто-то, ради хохмы, кошку принес в класс…– уклончиво соврал Федюня. Очкарик с понимание усмехнулся и предложил сходить в кино. Они купили билеты и один попкорн на двоих. Зал был полупустой, и они сели на удобные места. Показывали очередной боевик с участием Тома Круза – «Миссия невыполнима-4». Павлик уже его видел, а Федюня смотрел впервые. Скрипач поначалу стал комментировать, но крепыш его пресек, сказав, что так неинтересно. За просмотром фильма, попкорн схрустели без остатка. Перед ними сидели два бугая в наколках и гоготали во всю глотку, попивая бутылочное пиво. Они сплевывали на пол и через каждое слово матерились, считая себя крутыми, и что весь мир у них в кармане. Их бритые затылки бесстыдно дергались, мешая мальчикам вникать в суть происходящего на экране. Федюня крепился и, в конце концов, не выдержал:
– Эй, жлобы! Дайте посмотреть кино! Если чешутся языки, засуньте их себе…
Мужики замерли и оба обернулись, уставившись с кривыми рожами на подростков.
– Я чо-то не понял!– сказал длинный в бейсбольной кепке и с золотой фиксой.– Чо ты, конкретно, сказал мне, сопля?
– Не гони, Кузявый! Они еще пацаны, не в теме!– попытался унять своего приятеля бритый атлет в спортивном костюме и с золотой цепью на шее.
– Да мне по барабану, кто они! Замочу прямо здесь и глазом не моргну!..
– Убери ствол! Ты чо, забыл, братан?– зашептал в желтое ухо дылды накаченный дружок.– Мы в деле, и нам нельзя светиться! Босс будет не доволен…
– Да, плевать мне на босса!– не утихал тот, буравя глазками перепуганных до смерти ребят. Павлик понял, что обмочился и вжался в кресло, прикрывшись футляром, а Федюня был не рад, что проявил свое мужество не к месту. Все познается в сравнении, и теперь он оказался в роли школьного плейбоя и искренне пожалел о своем недавнем гадком поступке.
– Идем, братан! Нам пора!– потянул за рукав куртки долговязого осторожный атлет. Тот встал нехотя и на прощанье сказал:
– Я вас запомнил, перцы! Кузявый не прощает обид!
И только он развернул карамельку у дверей, чтобы подсластить свою горечь, как створки распахнулись и на них набросились вооруженные люди в масках. Вперед выступил широколицый оперативник в штатском, с колючим взглядом.
– Я майор Болдырев!– представился он.– Что, попались, крысы бандитские?!..
– Я тебя запомнил…– попытался дерзнуть обладатель золотой фиксы.
– Лежать! И не рыпаться!– громогласно заорали спецназовцы, наставив на них автоматы, и безжалостно уняли его прыть ударом приклада.
– Больно же, менты поганые!– завопил Кузявый с вывернутыми руками и прижатый коленом к паркету.
– Козел, ты, братан!– процедил ему сквозь зубы подельник, шмыгая разбитым носом.– Все дело завалил!.. Босс тебя за это уроет на нарах!..
Операция по обезвреживанию особо опасных преступников, прямо на глазах у немногочисленных зрителей, произошла настолько быстро, что спецназовцам позавидовал бы сам Том Круз. Минуты не прошло, а их и след простыл, только фантик от карамельки остался на полу. Федюня с Павликом не стали досматривать наигранное кино, пусть и достоверно поставленное. Им хватило того, что они только, что реально пережили в кинотеатре…
На улице по-прежнему текла, в своем привычном ритме, городская жизнь спального района. Как будто ни чего экстраординарного и не произошло. Прикрывая свои намокшие брюки скрипичным футляром, Павлик шел с Федюней сквозь проходные дворы и клялся мысленно, что больше в кинотеатры ходить не будет. Было по-осеннему тепло. Солнце то пряталось за редкие тучи, то появлялось вновь, пригревая последним слабым припеком сырую землю и наших героев. К приходу на вечную стройку штаны Павлика просохли. Очевидцы драматичных событий присели на бетонную плиту передохнуть. Федюня оперся на руки, запрокинул голову кверху и устало произнес:
– Не хочешь послушать про девятый подвиг батяни?
Скрипач, все еще трясясь от страха, помедлил с ответом, плохо скрывая переживание по поводу происшедшего с собой казуса. И чтобы не показаться окончательно трусом, он как можно бодрее ответил, что будет рад услышать рассказ. Федюня давно заметил, что Павлик осрамился, но виду не подал.
– На местном рынке дед приторговывал клубникой…– начал свое повествование крепыш. – А директором рынка был Анастас Ашотович Гаспаридян, и у него было пять дочерей и все красавицы. Сам он на рынке появлялся редко и присылал своего племянника следить за порядком торговли, денежным оборотом и отчислением немалых процентов в свой безразмерный карман. Заместителя звали Тофик Нереян. Он невзлюбил деда, потому что тот не доплачивал в личную казну директора положенного побора. И однажды Тофик отказал ему в месте и выгнал из рынка. Дед страшно обозлился на армянскую семейку и решил отомстить. У директора в подмосковной усадьбе имелась огромная яблоневая плантация и ее сочные и душистые плоды, выращенные в теплице, пользовались на рынке большим спросом. Но одна яблоня была особенно дорога ему, потому что давала яблоки с золотым наливом два раза в год. Гаспаридян гордился ею и продавал плоды в московские рестораны за бешенные деньги…
Батяня в то время пребывал в запое из-за мамани, томящейся взаперти. Уж очень он любил ее тогда! На призыв деда батяня сразу отозвался и приехал трезвый как стеклышко. А план у вредного старика был таков: спилить ту яблоню под корень! Но никто не знал, где обитает Гаспаридян со своими теплицами. Дед посоветовал выпытать адрес у Тофика Нереяна. Для батяни это проще простого. Он поймал племянника поздно ночью, когда тот возвращался из ресторана, прижал к стенке и тот все выложил начистоту. Батяня сел на электричку и через час был на месте. На подступах к усадьбе повсюду шныряли люди Гаспаридяна, а начальником охраны был Антик, здоровенный мужик, в прошлом борец. Не смотря на это, батяня незаметно прошмыгнул мимо них и беспрепятственно дошел до стен. Там его неожиданно и встретил бдительный Антик и вступил в единоборство. Долго батяня возился с ним, а тому хоть бы хны, ни сколечко не уступал ему в силе. Целую ночь они валтузились, валялись по земле и перебрасывались через бедра. Оба так вспотели и устали, что смотреть не могли друг на друга. На батянино счастье, Антика вдруг скрутил радикулит и он так и застыл на месте, что ни пошевелиться, ни разогнуться. Батяня обошел его и спокойно перелез через ограду. Да не тут-то было, у теплиц преградил ему путь сам Гаспаридян с двустволкой. «Что тебе надо?»– спросил он. «Хочу яблоню золотоносную срубить!»– ответил батяня. «И ради чего?»– спросил директор рынка. «Ради будущей жены и тестя Голопупенко!»– сказал, батяня. «А я тут при чем?»– удивился Гаспаридян. И батяня рассказал ему все. Директор рынка рассмеялся и предложил ему сделку: за то, чтобы он бросил эту затею, дедуне оставить его прибыльное место. Батяня подумал и они ударили по рукам… Потом он вернулся и передал деду три золотых яблока и сказал ему, что бы завтра шел торговать своей клубникой, а он идет жениться на мамане. «Без моего согласия?»– спросил хитрый дед и показал батяне кукиш. «Утро вечера мудреней!»– добавил он и захлопнул дверь квартиры…
– Я удивляюсь, почему твой отец не выкрал твою мать и не поженился?– произнес Павлик.– И ты бы родился раньше на целый год!..
– А почему твой Геракл подвиги совершал?
– Он исполнял волю богов!
– Вот и батяня исполнял волю природы под названием – любовь. К тому же, у сибирских казаков такой обычай – без родительского согласия не будет счастья! Батяня чтил эту традицию…
– Дурацкие предрассудки домостроя!– вынес свой вердикт скрипач, поправив съехавшие на бок очки.
– Верно! Но не мы их устанавливали и не нам их отменять…– сказал Федюня словами отца.
– Надеюсь, в двадцать первом веке они сами отомрут… со временем…
Ребята молча посидели еще немного и разбрелись по домам. Павлик пошел готовиться к концерту, а Федюня – держать ответ за расцарапанное лицо и очередное послание в дневнике.
Подвиг 10. Бронзовые кони Диомеда Бистони
Жизнь вечно преподносит неожиданные сюрпризы: то раздает легкие подзатыльники и тяжелые затрещины, а то сует в разинутый рот леденец, и не знаешь когда и что ждать. И все же, по большому счету, мы сами несем ответственность за свои проявленные мысли и действия и в итоге получаем то, что заслужили. Вот и случилось так, что Федюню исключили из образцовой школы за беспросветную неуспеваемость, регулярные хулиганские выходки и, главное, за последний дебош, устроенный перед храмом начального и среднего образования. И ни слезы матери, ни красноречие отца не помогли юному правдолюбу избежать этой плачевной участи. На семейном совете было окончательно решено отдать непутевого сына в другую школу местной префектуры. Она располагалась не близко, на другом конце района и отличалась от других школ профессиональным уклоном с дальнейшей ориентацией на строительный колледж, называвшийся раньше неблагозвучной аббревиатурой – ПТУ. Федюне было все равно где получать нагоняи за свою нежелательную в обществе искренность. Он решил посветить себя другой цели и упорно добиваться ее, а именно – борьбе с организованной преступностью. Для этого надо было приложить максимум усилий в учебе и потом вступить в ряды спецназа. Но батяня сказал, что вначале придется отслужить в армии, а уж затем подставляться под бандитские пули. Федюня ответил, что на это есть бронежилеты и каски. А Батяня хмыкнул и произнес, что на его упрямый и норовистый лоб еще не придумали бронированной защиты. Крепыш подумал и ответил, что к тому времени сконструируют такую надежную маску. Маманя же влепила сыну увесистый подзатыльник и заявила, что не допустит этой опасной работы, а если он вздумает решиться, то только через ее труп…
В новой школе отбывали свой срок неуправляемые детки, согнанные из разных учебных заведений за их некреативность и тупость. Конечно, имелось и приятное исключение. Среди заносчивых и ограниченных в словарном запасе отморозков, попадались и убежденные доброхоты, но их было мало…
Это факт, что все мы вышли из детства. И науке давно известно, что закомплексованные дети, избегая свои страхи и умственные заморочки относительно собственных недостатков, в вынужденном протесте проявляют крайнюю агрессивность и пытаются доказать свою состоятельность в непозволительной форме. Но одной психологией здесь не отделаться. Душа ребенка сложный организм и отнюдь не походит на механическую игрушку, с которой, подправив пружину или сменив шестеренку, можно уверенно играть по заведенным правилам человеческого общежития, далекого от идеального образца.
В незнакомый, Федюне, шумный класс, привели старенького усатого ветерана, увешенного медалями и орденами. Молодая учительница представила его как Архипа Петровича Охрипова, почетного строителя России, возводившего целые города по всему Советскому Союзу, и теперь отдыхающего на заслуженной пенсии, а вот какой – не уточнила. Федюня, как положено, протянул руку, под мутные взгляды одноклассников с открытыми ртами от удивления, и сразу задал вопрос:
– Скажите, пожалуйста, Архип Петрович, почему вы строили и строили, а люди по-прежнему ютятся в коммуналках?
– Федор, кажется, так тебя зовут?!– окликнула крепыша учительница.– Этот вопрос политический и к нашей теме не относится! Архип Петрович специально пришел сюда, чтобы рассказать о романтике строителя, а не вдаваться в глубины противоречий социальной жизни!..
– Это ничего, нормально!– успокоив ее, сказал прищуренный старичок.– Главное, что молодой человек интересуется проблемами страны и не стоит в сторонке, как некоторые оболтусы!
– Тогда я выйду на минуточку, а вы пока потолкуйте с ними…– произнесла преподавательница, довольная взятой стратегией уважаемого строителя, и тихонько шмыгнула за дверь.
– В мою бытность коммуналок было в сто раз больше, чем сейчас!– продолжил свой контакт с детьми сморщенный старичок.– И не надо забывать про демографический рост и прочие допущения нашей бытовой необустроенности, в смысле нехватки отдельного жилья на душенаселение. Пока мы заметно отстаем от развитых стран, но тенденция такова, что от таких как вы зависит дальнейшая квартирная судьба каждого россиянина. Ведь, что такое строитель! Это благоустроитель комфортного существования граждан в собственных пределах обитания. Квартирные удобства и коммунальные услуги окрыляет людей и наполняет их сердца смыслом необходимой нужности для родного государства и устремляет на новые подвиги во славу нашей любимой родины! Строитель – это творец будущего нашей тесной планеты! И я уверен, что в скором времени, и на Марсе появятся новостройки, и работы хватит всем каменщикам Земли! Ведь и древний Вавилон не один день строился, а по архитектуре он ни в чем не уступил бы любому современному мегаполису…
Ученики заскучали и стали громко болтать между собой о насущных делах, не обращая внимание на лектора, увязшего в космических прожектах и в градостроительстве прошлого. Федюня с жалостью посматривал на него и внимательно слушал его одухотворенные речи про бетонные замесы, опалубки и разнообразные кирпичные кладки.
– …а лох и гово’ит мне:– «Только ск’ипку не азбейте!» а я, такой, ему аз под дых и он сазу с ног свалился!– похвалился картавый подросток кому-то по мобильному телефону.
– А я тоже вчера одному «ботану» морду набил…– сказал развязано его бритоголовый сосед по парте, по возрасту, бывалый второгодник, и тупо уставился на Федюню. Федюня нахмурился и сжал свои кулаки, чувствуя, как они наливаются тяжестью. Он узнал Терминатора.
– У меня друг скрипач!– сурово произнес крепыш.– Если я узнаю, что он пострадал, вы жестоко поплатитесь!
– Чо-чо?!– переспросил второгодник, вытаращив глаза.– Это ты нам?
– Вам, а кому же еще!– спокойно уточнил Федюня.– Если не поняли, выйдем после урока на улицу…
У Картавого от федюниной наглости аж челюсть отвисла, и он только моргал, не зная, что ответить. А Терминатор сглотнул побольше воздуха и по-петушиному набросился на Федюню, махая длинными руками и прыгая на месте. Архип Петрович прервал свой доклад и сделал ученику замечание:
– Эй, молодой человек! Уймитесь, вы, наконец! С такой энергией, да на целину бы вас!..
– Затухни, дедок, со своей целиной!– прикрикнул на него Картавый.– Смот’ите все, как Те’минатор новенького уделает!..
– А я вас узнал!– воскликнул Архип Петрович.– Вы те самые хулиганы, что безобразничали возле палаток!..
– Не вякай, дед т’ухлявый!– огрызнулся на него Картавый и бросил в него скомканный листок бумаги. Федюня рассвирепел и одним ударом уложил приставучего второгодника на пол и дернулся в сторону его приятеля. Картавый испугался, и выбежал из класса, чуть не сбив с ног учительницу.
– Что здесь происходит?– спросила она, глядя на сидящего на полу Терминатора, который ощупывал свою красную щеку.– Кузькин! Опять за свое!
– Анна Ивановна, он мне челюсть сломал!– пожаловался тот и указал на Федюню.
– Ох, говорили мне, что ты, Федор, неуправляемый смутьян!– возмутилась молодая учительница.
– Не корите его, голубушка!– вступился за Федюню пенсионер.– Это те двое начали! Их в милицию пора забрать, по ним давно тюрьма плачет!..
– Что вы такое говорите, Архип Петрович!– не поверила преподавательница, звонко всплеснув ладошками.– Они оба из благополучных и состоятельных семей, а их родители – наши благодетели! Благодаря им сделан капитальный ремонт всей школы! Как вы можете так клеветать, а еще заслуженный строитель!..
Старичок не стал оправдываться, только пожал плечами, снял пиджачок со стула и вышел, позвякивая медалями, из класса. Федюня схватил рюкзак и тоже направился на выход.
– Федор! Без родителей не приходи!– сердито крикнула ему вдогон Анна Ивановна.
Федюня, не зная зачем, нагнал ветерана в вестибюле, помог надеть пальто и вышел вместе с ним из школы, ровно со звонком на перемену.
– Вы, юноша, отзывчивый и добрый, но упрямый и своенравный!– сказал крепышу Архип Петрович, шаркая ботинками по гравию дорожки.– Не обижайтесь на дураков, не берите пример с негодяев, и продолжайте быть таким, каким вы есть сейчас! Остальное все приложится, и вы станете хорошим человеком! У людской правды два лица, а истина добра – дороже всего!..
Федюня проводил его до самого подъезда. На прощанье старичок пожал ему руку и вкрадчиво произнес, как если бы передавал тайну тайн доверенному ученику:
– Можно стать строителем или еще кем-то, но самое главное быть приличным человеком! Многие это знают, да не многие исполняют…
Федюня согласно кивнул и помчался домой. В квартире ни кого не было, кроме собаки. Полкан его заждался и крепыш, надев на него ошейник, вывел во двор. Первым делом он устремился к дому Павлика и вызвал его по домофону, но никто не ответил. Скрипач наверное был еще в школе. И разочарованный Федюня побрел к вечной стройке, на старое место. Там он выпустил Полкана на волю и тот принялся радостно прыгать и скакать, а потом принес в зубах палку и сунул ему в руку. Федюня стал бросать деревяшку, а пес увлеченно носился за ней и возвращался назад. В разгар этой игры появился Павлик со скрипичным футляром.
– Цела скрипка?– сходу спросил Федюня.
– А что с ней сделается?– ответил очкарик, не понимая суть вопроса.– Разве, что струны протрутся от смычка…
Лицо Павлика излучало отменное здоровье и Федюня, встревоженный за друга, успокоился.
– Ну, раз мы встретились, давай, продолжай свою семейную сагу!– степенно предложил скрипач, располагаясь на бетонной плите, и навострил уши. Федюня не стал ломаться, откашлялся и начал свое повествование:
– Сынок деда, Нестор, задумал заняться антиквариатом и устроился в арбатский магазинчик искателем древних вещей, вышибать у населения старинные предметы быта и украшения. И ему поручили съездить в Малоярославец и сторговаться с одним коллекционером за бронзовую скульптуру "Три коня" малоизвестного художника какого-то там возрождения. Звали его …э-э-э… Диомед Бистони… кажется…
– Может быть, Бенвенуто Челлини?– поправил скрипач.– Вообще-то, Диомедом звали фракийского царя…
– Нет, я точно помню – Диомед Бистони!– упорно настоял на своем Федюня.
– Я, что-то, о таком художнике не слышал! – сказал недоуменно Павлик, поражаясь совпадению имени с восьмым подвигом Геракла. К тому же, скрипач прошлой осенью делал доклад о Ренессансе и знал многое про итальянских творцов! И он уверенно возразил:– Ни в треченто, ни в кватроченто не было такого художника! Ни Мишле, ни Буркхардт не упоминают о таком!
– А раньше, до этих "ченто"?
– И в раннем периоде тоже не было!– твердо констатировал исторический факт очкарик.
– Ну, может в самый-самый ранний!
– Этого я не знаю! – честно сознался Павлик. В самом-самом раннем периоде он не копался, и мало что смыслил в нем. Это была размытая, если не сказать темная, страница тысячелетнего застоя европейского искусства.
– Вот, видишь! А сам не веришь!– произнес довольный Федюня и победоносно продолжил:– Короче, дед вызвал батяню, потому что Нестор заболел дизентерией, а дело – срочное! Родитель мой получил от вредного старика нужные инструкции и с киевского вокзала на калужской электричке тронулся в путь. Но в Обнинске он вышел, чтобы проведать своего раненного командира, с которым вместе служил в Чечне. Вот такой он верный друг! Сослуживца звали Ахмед Алиев, он женился на русской, крестился, а все родственники от него отвернулись, стали считать изменником веры. Его возила в инвалидной коляске жена, родом из Обнинска, писаная красавица. Они взяли кредит на ипотеку, а расплатиться во время не смогли. Местный банкир, бывший бандит, требовал возврата денег и грозился отобрать квартиру или убить инвалида войны. По правде говоря, бизнесмен был с детства влюблен в жену Ахмеда и хотел купить ее у него. И Авдотья, такое у нее было имя, ради мужа и детей решила сдаться и продаться богатому уроду. В это время и приехал мой батяня. Ахмед обрадовался и накрыл стол, и батяня хорошенько угостился, но на ногах еще держался. Смотрит на них, а они какие-то грустные и он подумал, что хозяева не рады ему. Ахмед его успокоил и рассказал, что к чему. Батяня аж заматерился, до того он был зол на русских капиталистов, готовых от жадности пустить по миру порядочных людей, неподдающихся на их прихоти и подкупы. И он взялся уладить это дело, хотя супруги были против. Они сказали, что кредитор сам скоро будет. Ахмед заметил, что Танатов – страшный человек, от него веет смертельным холодом. А батяня ответил, мол, что может быть страшнее чеченской войны и вышел из квартиры. Как только прибыл банкир, он подстерег его в подъезде и сразу вырубил двух телохранителей, те даже пикнуть не успели. Танатов с бритым черепом был очень похож на Кощея! И батяня крепко схватил его за горло, прижал к стенке и спросил, где он прячет свою смерть. Тощий бизнесмен прохрипел, что не понимает о чем «идет базар». Тогда батяня сказал ему, глядя в глаза:– « Если ты не хочешь спецназ на свою лысую башку, по поводу неучтенных налогов и темного прошлого, то навеки забудь про семью Ахмеда!» Банкир так перепугался, что безоговорочно принял условие и откупился от него тугим кошельком. Какая бы не была любовь, а бизнес для хапуг дороже. И мой родитель добавил, что для верности оставит здесь своего человечка из прокуратуры проверить уговор, и если что не так, он шкуру с него спустит и натянет на барабан! Банкир сполз по стенке, шмыгнул из подъезда и больше не донимал Ахмеда и Авдотью. Потом батяня попрощался с ними и уехал в Малоярославец. Там, рядом с монастырем жил старенький антиквар, у которого имелась та самая скульптура малоизвестного художника самого-самого раннего периода какого-то там «ченто». Старьевщик сказал, что это очень дорогая вещь в его коллекции, и он не отдаст ее за дешево арбатским стервятникам. Тогда батяня забрал скульптуру и сунул ему кошель Танатова. Местный антиквар, заглянув в его содержимое, не был против этого, и предложил по большой скидке старинный подсвечник. Но батяня не стал мешкать и вернулся в Москву, и прямиком к деду. К тому времени у Нестора понос прошел, и он увез добычу в свою контору. Дед похвалил родителя за подвиг и пообещал, что уже совсем скоро устроит самую шумную в Москве свадьбу для молодоженов и захлопнул дверь. А батяня вздохнул и махнул… на работу, чинить вечно гнилой водопровод…
– А что стало с бронзовым изваянием Диомеда Бистони?– спросил очкарик.
– Не знаю! Дядю Нестора турнули из антикварной лавки за профессиональную непригодность, потому, что он, кроме как добывать ржавые керосинки и коврики с лебедями, на большее не был способен…
– А у меня в субботу день рождения!– сказал, как бы, между прочим, Павлик.– Приходи, я буду ждать!
– Хорошо, раз приглашаешь.– сдержанно произнес Федюня. Полкан громко гавкнул, намекая, что проголодался. Мальчики встали с бетонной плиты, и каждый пошел своей дорогой. Павлик семенил сквозь дворы и думал про скульптуру неизвестного мастера самого-самого раннего периода Возрождения и решил не ломать больше голову, а поискать странное имя в интернете…
