Виктор Елисеевич Дьяков
Незаменимый
Вася, конечно, знал зачем его вызывают, но оставался совершенно спокойным, не сомневаясь, что его лишь пожурят – до Олимпиады-то всего полгода оставалось, и потому вряд ли кто решиться сильно его "нервировать".
– Здравствуйте Василий Иванович! – ответработник старался придать себе как можно более строгий вид. – Как идёт подготовка?
– Всё в порядке Алексей Палыч, – бодро, без тени смущения, ответил Вася
– А я вот слышал, что тренировочные нагрузки ты снизил. Сколько за тренировку поднимаешь? – не выдержав официальной линии, перешёл на "ты" ответработник, но вопрошал по-прежнему сурово.
– Когда я на помост выйду, судить будут по тому, сколько я там подниму, а не по тренировочным нагрузкам, – Вася снисходительно улыбнулся. – Сесть-то можно? Что-то ты сегодня злой Палыч, – и, не дождавшись позволения, сел. Стул жалобно скрипнул под богатырским телом.
Ответработник, хотел поставить на место обнаглевшего атлета… но вместо этого он заговорил просительно:
– Ну, нельзя же так, Василий. Тренера жалуются на тебя, говорят, ты расхолаживающе действуешь на других членов сборной. Вон, Давид как пашет, по двадцать пять тонн за тренировку поднимает.
– У каждого своя метода. У него дикие нагрузки, у меня… у меня другая. И вообще, что немцу хорошо, то для русского не годится, – вновь примиряюще улыбнулся Вася.
– Да, при чём здесь национальность? Все мы советские люди… – выдерживал официальный идеологический курс ответработник.
– Кстати насчет Давида, ты знаешь, почему он, чистопородный русский немец, носит еврейское имя? – Вдруг «вильнул в сторону» Василий
– Понятия не имею. Да не все ли равно? – отмахнулся было ответработник.
– Не скажи, все не так просто, я историю его имени от него лично узнал. Интереснейшая, кстати, история, – Вася явно «заговаривал зубы», оттягивая момент, когда отвертаботник начнет его «воспитывать» по поводу сломанного носа. – Он, Давид, тогда еще совсем молодой был, в сборную только пришел. Ну, я посмотрел на его тренировку, понравилось как он работает, легко, красиво. Впечатление такое, что силы вагон, еще столько же на штангу нагрузи – все одно подымет. Есть у него такое качество, даже предельные веса поднимает так, будто это ему ничего не стоит. Ну, я восхитился, подошел к нему и говорю, первый раз вижу, чтобы еврей такой силищей обладал, обычно ваши люди не мускулами, а мозгами сильны. Я ведь не сомневался, что такое имя как у него могло быть только у еврея, к тому же и фамилия такая, что можно за еврейскую принять. Безо всякой задней мысли говорил, думал наоборот приятное делаю. Что тут с ним произошло, он аж посерел от злости. А в руках у него десятикилограммовый блин от штанги. Ну, думаю, сейчас он меня этим блином прямо по кумполу отоварит. Но сдержался, только сказал, этаким могильным тоном, я не еврей, и сразу ушел из зала в раздевалку, чтобы успокоиться, – поведал о своем приключении Вася.
– Надо ж, какие тут у вас коллизии случаются, – покачал головой ответработник. – А и в самом деле, откуда у немца такое имя?
– Да, узнал я потом, когда помирились мы. Он же после войны родился, а тогда немцам в Союзе ох как туго жить было. Их же всех без разбора чуть не к фашистом приравняли, виноватыми считали во всем, что те натворили. Ну, вот его родители и захотели хоть немного ему жизнь облегчить, чтобы его там, в детском саду, в школе не за немца, а за еврея принимали. Они были уверены, что и дальше немцам в здесь не в моготу жить будет. Вот так и назвали Давидом, – пояснил Вася.
– Да… история жизни. Иной раз вымыслу легче поверить, чем тому, что было в действительности, – задумчиво произнес ответработник.
Вася, по реакции ответработника понял, что тот уже «остыл», и можно приступать к «основному вопросу»:
– Ладно Палыч, хватит тень на плетень наводить. Ты меня зачем вызвал, мои тренировки обсуждать? Ты же по другому поводу по мою душу приехал.
– По другому, – вздохнул ответработник. – Меня из-за тебя в ЦК вызывали. Я тебя, как мог выгораживал, но… Сам знаешь, если золото на Олимпиаде возьмёшь – победителей не судят, если нет – всё припомнят.
– Понятно, – сощурил глаза Вася в невесёлой усмешке. – А если я, к примеру, травмируюсь, спину потяну, или ещё чего, что тогда? Все мои прошлые заслуги уже не в счёт?
