Виктор Елисеевич Дьяков
Происшествие на мысе Крильон
2
Особенно «новый» любил мучить подчиненных объявлением внезапных тревог-готовностей в самое неподходящее время, например ночью, или во время обеденного перерыва. И в тот раз, он решил объявить «готовность» в обед. Для этого он сам пообедал заранее, а подчиненные услышали сирену, объявлявшую тревогу, как раз во время приема пищи. Сам «новый» уже находился на своем рабочем месте на позиции дивизиона и фиксировал насколько быстро, укладываясь, или не укладываясь в установленное время, прибывали на свои рабочие места офицеры, прапорщики и солдаты. Ввиду того, что это была уже далеко не первая такая готовность в столь неурочное время, большинство, в первую очередь офицеров, в знак молчаливого протеста, не проявляли должного усердия. Данное обстоятельство весьма разозлило «нового». На его прежнем месте службы, на благодатной Украине, все за свои места, что называется, держались и там такое отношение к выполнению приказов командира дивизиона, даже если они диктовались самодурством, было немыслимо. Построив весь личный состав, «новый» стал проводить воспитательную беседу. Но все его слова, что называется, отлетали, что от стенки горох. Даже его заместители, не говоря уж о более «нижестоящих», внимали им с абсолютным равнодушием, надеясь поскорее возобновить прерванный обед. Это еще более взбесило «нового». Он объявил, что отбоя готовности не будет, и до самого конца рабочего дня все будут заниматься боевой подготовкой. То есть, обед окончательно «накрылся».
Все разошлись по своим местам, согласно боевого расчета. Включили станцию наведения ракет, провели контроль ее функционирования и уже собирались запустить тренировочную аппаратуру, чтобы с ее помощью начать имитацию боевой работы по самолетам-нарушителям… Как, вдруг, «новый» на своем индикаторе кругового обзора узрел… реального «нарушителя»!
– А это что еще за букашка здесь ползает!? – удивленно воскликнул «новый» при виде микроскопической отметки, с небольшой скоростью перемещавшейся вдоль госграницы, над проливом Лаперуза.
– Да это японец, частный самолетик, частенько тут летает, – спокойно пояснил, сидящий рядом с «новым» начальник штаба дивизиона.
– Это ж… да он почти нарушает границу… почти по ней летает! – по непонятной для окружающих причине «нового» явно охватывало нечто похожее на охотничий азарт.
– Да, случается. Иной раз при плохой видимости на пару километров залетит на нашу сторону, но тут же назад улетает. С час вот так полетает и у себя садится, – вновь обыденно объяснил реалии приграничной жизни НШ, про себя надеясь, что у «нового» вскоре все же иссякнет «запал» и он объявит отбой готовности.
С той же мыслью сидел перед своим пультом и Геннадий, досадуя, что во время обеда успел съесть всего несколько ложек первого.
– Будем считать, что и сегодня нарушил, – негромко в основном для самого себя проговорил «новый» и тут же, резко повысив голос, скомандовал. – В воздухе самолет-нарушитель госграницы! Дивизион к бою, готовить две непрерывно!
– Какой нарушитель, он же над нейтральными водами!? – попытался отрезвить «нового» НШ.
– Товарищ майор по нему нельзя стрелять. Мы этот самолет знаем и по качеству его отметки уже не первый год судим о работе нашей приемо-передающей системы. Он же для нас тут почти как родной стал… он же никакой угрозы не представляет… он же не разведчик, это по скорости, высоте и маневренности видно, – вслед за НШ, со своего места заговорил и Геннадий.
– Он в нашей зоне поражения, и отсюда не видно кто он, может он маскируется под гражданский борт, а сам разведку проводит, – с загоревшемся взором отозвался «новый», и тут же продолжил с металлом в голосе. – Я сказал, дивизион к бою!!
