Виктор Филалетов
Морские узлы жизни
Государство Суоми
До Висмара дошли благополучно, разгрузились за сутки. Опять зашли в Росток на завод Варнемюнде исправить кое-какие неполадки. Пока стояли здесь пришла радиограмма идти в Финляндию, где ожидает груз.
В субботу 2 июля года вышли из Ростока и взяли курс на Финляндию. Практически предстояло в течение нескольких суток пройти по всей длине Балтийского моря, этого «супа с клецками» и столько же по заливу. Рабочий день Ваханова состоял из вахты на мостике: с 8 до 12 и с 20 до 0 часов. Рулевой – работа ответственная не каждому можно доверить. От зорьки до зорьки моряки на вахте зорки. Опасно не ощущать ответственности. Ответственность, как долг перед собою. К такому пути нужно воспитывать себя ежечасно. Ему было всего 21 год и он был полон энергии. Недаром его избрали членом судового комитета. Много намечено планов: научиться играть на гитаре, ходил на занятия по изучению английского языка, которые вел капитан. Хотелось заниматься спортом, но какие могут быть на судне возможности? Вынес на палубу штангу. Начал качать мышцы. Читал где-то, что спортсмены, чтобы не потеть, одевают на голый торс шерстяную одежду. Свитер в Дании он купил для этой цели. Оказался не свитер, а толстый пуловер из грубой шерсти. Несгибаемые ворсинки не согнулись, а с упоением впились в тело. Настоящая власяница древности для укрощения плоти. Витя не преследовал цели самоистязания, но волей заставил себя заниматься. Через полтора часа, когда с наслаждением снял с себя колючий атрибут, все тело было покрыто мелкими капельками крови. Только накрывшись одеялом, узнаешь, есть ли в нем блохи.
До «спортсмена», наконец, дошло, что занятия штангой, на морских судах неприемлемы. Поднимешь груз, а тебя качает. Можно и на себя свалить. Даже стоя у причала, палуба зыбкая. Но не все потеряно – было бы устремление. Еще во Владивостоке, Ваханов приобрел книгу «Борьба самбо» Харлампиева, который и изобрел этот вид спорта. Здесь качка не помешает, но, чтобы отрабатывать приемы нужен партнер. Желающих не найдешь, однако, один матрос согласился изучать приемы самообороны без оружия. На палубе слишком «людно», да и атмосфера не всегда без дождя и ветра, а пустой твиндек третьего трюма, чем не спортзал. Твиндеком называют второй этаж трюма. Иногда бывает несколько этажей. Вместо ковра наложили пустые мешки. Хорошо бы вовлечь побольше желающих да «спортзал» ненадолго, скоро загрузят, где тогда заниматься? Так проходило свободное от вахты время мореплавателя Ваханова. Время – вернейший союзник упорства.
Третьи сутки идут в балласте (без груза) курсом на финский порт Кеми – самую северную оконечность Ботнического залива. Виктор-рулевой не отрывает взгляда от гирокомпаса. Если машину на твердом асфальте невозможно удержать на прямой не крутя рулем, то что говорить о судне, идущем по воде среди волн. Оно постоянно рыскает. Судно уходит в право, руль надо заранее класть влево, передерживать нельзя иначе не выправишь вовремя. Уклонившись от рекомендованного курса можно запросто наскочить на камни или сесть на мель. Это ЧП.
Прошли остров Борнхольм, вечером Готланд. Стоять на руле – напряжение и внимательность, поэтому иногда рулевой «отдыхает» с биноклем на крыле мостика. Всматривается до ряби в глазах в поверхность катящихся волн. Как бы «клёцка» смертоносная не появилась среди них. Аппаратура, регистрирующая землетрясения, и до сих пор еще фиксирует взрывы дрейфующих мин в Балтийском море. Поднялся ветер. Погода паршивая.
Семь суток теплоход «Бикин» разрезал Балтийское море вдоль. В порт Кеми пришли в светлое время суток. Темного времени, в этот период здесь практически не бывает. Сумерки наступают в 0.30, а в 2часа уже светает. И за сутки, можно сказать, нагревает землю, как на «югах». Очень жарко. Не верится, что отсюда до Полярного круга всего сорок километров.
Встали под погрузку в девяти милях от этого маленького портового городка. Целлюлоза, свернутая в большие плотные рулоны по двести килограммов, поплывет с запада на дальний Восток. Говорят, что из финской целлюлозы бумага высококачественная. Жалко, что не Россию груз попадет. Только раскрыли трюма и приготовили советский ship к погрузке, как со стороны залива перемахнул нелегально через фальшборт финн. Внизу шлюпка, прижалась к борту. Он сносно говорил по-русски:
– Водка, шнапс, виски есть? – и протягивал крупную купюру в финской валюте. Оказывается, в Финляндии полусухой закон, но хочется выпить крепкого. К сожалению, ему в таких продуктах пришлось отказать. Причины было две и существенные. Первая – советские с иностранными нелегалами не торгуются, вторая – если в команде перед рейсом и было спиртное, то в семидневном походе оно испарилось. Июль – самый жаркий месяц в году. Говорили, что из ленинградских ресторанов финны часто выползают на четвереньках. Сначала человек пьет водку, потом водка пьет водку, а в конце водка пьет человека.
Пока финны готовили целлюлозу к отправлению в дальний рейс, у команды теплохода возникла мысль посетить Кеми, посмотреть на жизнь в Финляндии и какой экзотикой располагают прилавки ее магазинов. Городок был небольшой и люди приветливее в отличии от датчан. Русофобией даже не пахнет. Возможно потому, что с 1809 по 1918 годы после русско-шведской войны территория Финляндии входила в состав Российской империи. Царь Александр-1 объявил ее Великим княжеством и имел титул Великого князя Финляндского. Правда все эти годы не всем финнам нравилось быть в составе России. Хотелось самостоятельности. Финские социал-демократы, готовившие революционных боевиков и принимавшие непосредственное участие в свержении царского режима, настаивали. Ленин, помня их заслуги перед Октябрьской революцией, согласился дать им такую возможность и 31 декабря 1917 года он и правительство первыми признают Финляндию независимым государством. Мы никогда не знаем насколько ценна вода пока не высохнет колодец.
После визита в город некоторые смельчаки из России решили искупаться в Ботническом заливе, чтобы обозначить себя в самой северной точке Балтийского моря. Конечно, им хотелось в финскую баню сходить, рассказывали, что у них бани общие для мужчин и женщин, но не получилось. Пришлось особо разгоряченным в холодной воде охлаждаться.
В погрузке сырья для бумаги Ваханов принимал непосредственное участие – тальманил на первом трюме. Тальман лицо, ведущее подсчет груза при погрузке на судно и выгрузке с него. Команда знала, что их сухогруз идет во Владивосток южным путем: Средиземным морем, Индийским океаном и т.д. Когда часть целлюлозы успешно переместилась в дальневосточный «корвет», прилетела радиограмма из пароходства: «если не начали погрузку, идите в Ленинград». Капитан сказал:
– Опоздай мы на сутки, нас отправили бы во Владивосток Северным морским путем. – Капитану явно не хотелось идти севером, все же югом теплее. Да, и куда девать тропическое вино, которое уже выдали?
В последний день финны всячески показывали, что к советским они относятся положительно: прислали, законным путем через проходную, делегацию шахматистов. Водку не выпрашивали. Вечером вместе смотрели кинофильм «Тихий Дон».
Теплоход «Бикин», принявший в себя финский груз, осел так, что вода стала лизать ватерлинию. Загрузка предельная. Экипаж готовый морально и физически к дальнему плаванию на Дальний Восток, помахал на прощание гостеприимным жителям Суоми и ship отшвартовался от причала. По пути опять зашли в Венспилс, чтобы запастись продуктами и пройти тропическую медкомиссию. Каждый северянин может выдержать большую дозу тропического вина, но не каждый – тропическую жару. Все, однако, оказались способны безболезненно принимать лучи палящего солнца.
Бискайский залив
12 июля 1960 года взяли курс на знакомый уже Кильский пролив. Никто не знал, как сложится поход и как встретит их будущее. Фактически они должны были испытать новое судно, как летчики-испытатели – самолеты. Но «летунам» в случае катастрофы можно катапультироваться на землю, а куда морякам катапультироваться – на корм рыбам? Когда заросли тревожат, из них выползают змеи.
Если бы не было полуострова Ютландия, можно было бы прямиком Великобритании достичь, но приходится огибать его. Дорога знакомая. Дальше пройти через Северное море и уже английский канал, который называется Ла-Маншем, потому что на другой стороне Франция. Виктор рулит кнопками, все внимание на гирокомпас, чтобы стрелка не отклонялась от курса. Погода прекрасная. Солнце светит. Справа Англия, слева Франция. Легкий морской бриз тянет навстречу вдоль пролива. В рубке, как обычно, старший механик – «Дед» – так его звали, беседуют с капитаном, поглядывая вперед. В его подчинении вся машинная команда и все механизмы на плавающем средстве, вся техника. В рейсе он почти ежедневно поднимался из машинного отделения в рубку, чтобы посудачить с капитаном, да и воздух здесь соляркой не пахнет. По виду был старше его, а по весу – младше. Если море волнуется, для «деда» ставили ведро. Траванет в него и опять разговаривает, как ни в чём не бывало. За много лет не вылечился от качки, но адаптировался.
– Нас догоняет какое-то судно, – доложил капитану матрос с правого крыла ходового мостика. Сухогруз был под голландским флагом довольно новой постройки. По его виду можно было определить, что он одинакового тоннажа с «Бикином», но весь какой-то обшарпанный, неряшливый. Вскоре он сравнялся с «Бикином» и шел параллельным курсом с правого борта в четырех кабельтов (трехстах метрах). На левом крыле мостика сидел человек в кресле и двое стояли около него. Небольшой столик со стаканами дополнял натюрморт. Они махали руками, что-то кричали и видно было, что им очень весело. Капитан вышел на правое крыло и молча смотрел на весельчаков. Они демонстрировали себя с полчаса и вдруг иностранец внезапно пошел на сближение. Им, вероятно, хотелось рассмотреть русских поближе.
– Лево руля! – резко скомандовал капитан рулевому и Ваханов немедленно нажал левую кнопку. Лицо капитана было мрачное и напряженное. Он не разделял их веселья и знал, что при параллельном курсе кораблей сближение менее двух кабельтов может привести к столкновению. Между кораблями возникает вакуум, который притягивает их к друг другу, как магнитом. Русофобы, видя «недружественный» поступок русских, отвернули вправо и плавучий голландец исчез также быстро, как и появился. Капитан долго еще мерил мостик своими шагами, переживая этот инцидент. Слава Богу, что тучу пронесло мимо, но, если бы не было туч, мы бы и солнцу не радовались.
Поскольку любое судно какого-либо государства, по международному праву, является частью его, то капитан судна единовластный правитель части этого государства. Он несет ответственность за все. Слово его на корабле или судне – закон. Он имеет право арестовать, совершившего правонарушение, засвидельствовать рождение или смерть человека и другие правовые деяния. В случае катастрофы, когда гибель судна неизбежна, капитан должен сделать все возможное и невозможное для спасения пассажиров и экипажа, и с документами покидает судно последним или уходит на дно вместе с кораблем.
В свободное от вахты время, читать не хотелось, и Виктор, лежа на койке в каюте, решил поразмышлять о текущей жизни. Пересмотреть кое-что. По его собственным наблюдениям он особым уважением у команды не пользуется. Ввязывается в разговор, когда никто не просит, слишком высокого мнения о себе, шуточки неуместные. Надо исправляться. Однако, размышлял он, – «Не нужно быть сильно сладким, а то съедят… и горьким быть не следует – пожуют и выплюнут». Осудив себя внутренне, решил: с 1 числа не навязывать никому своего мнения, быть проще в отношения с людьми, меньше говорить, больше слушать. Как в анекдоте: «Будьте проще и народ потянется к вам».
С ноля часов его вахта. В рубку зашел, поеживаясь от прохладного ветерка. Сменил рулевого. Тихо потрескивают приборы электрические и датчики, светится гирокомпас. Штурман за спиной в соседнем помещении шуршит картами, прокладывая курс. Далеко с левого борта видны огни берега. Это проплывает Франция. Вошли в огромный Бискайский залив. Моряки говорят, что здесь всегда штормит не менее шести баллов. И действительно ветер усилился. Качка стала ощущаться сильнее и сильнее. Сухогруз сидит глубоко в воде и волны достают уже до фальшборта. Атлантический океан шутить не любит. К к К концу дежурства так раскачало, что Ваханов укачался и один раз пришлось потравить за борт, но вахту достоял. Он Год уже не укачивался, правда подташнивало, но не травил. На новом судне это впервые. Наконец добрался до каюты и отправился в мир грез. Однако спал не более пяти часов, как его разбудили. Всеобщий аврал. В каютах вдоль правого борта их нового «корвета» появилась вода. Сильно качало. Ветер встречный и теплоход тяжело черпал носом каждую набегающую волну. Она докатывалась по палубе до надстройки. Где-то оказалась пробоина, надо искать. Начали ломать переборки (стенки) в каютах, чтобы обнажить сам борт. Немцы делали аккуратно и качественно. Жалко. Когда сломали переборку четвертой каюты, последней к палубе – увидели дырку на просвет. Она оказалась чуть выше палубы под железным трапом, ведущим к рулевой рубке. Совершенно незаметная, если на палубе не танцуют волны. Похоже отверстие здесь оказалось не случайно. Листья деревьев без ветра не колышутся. Не хотелось бы думать плохо о строителях-немцах, но возможно кто-то из недобитых фашистов остался. Пока заделывали отверстие, волна несколько раз накрывала всех с головой. Но в сравнении с авралом на «Невастрое», здесь работали в дневное время, тем более сверху охранял железный трап – не унесет.
Миновали Бискайский вместе с прошедшим инцидентом, которые постепенно растворились в прошлом, оставив на памяти лишь зазубрины. Идут вдоль берегов Испании. Потом повернули налево в Гибралтарский пролив, чтобы через Суэцкий канал пройти в Индийский океан. Конечно, можно было продолжить путь прямо вокруг Африки, но это двадцать пять тысяч километров до Красного моря. Далековато, да и продуктов сколько надо, не говоря уже о тропическом вине, а Суэцким каналом всего 160 километров. Финикийцы первые обошедшие вокруг Африки, потратили на это два года. В самом узком месте Гибралтарского пролива судьба распорядилась, чтобы вахту на руле нес Ваханов. Четвертый штурман принес фотоаппарат с длиннофокусным объективом и тщательно сфотографировал оба берега: Марокко в Африке и противоположную Испанию. Наверно надо. Причем притворился будто он новичок в фотографировании – спрашивал у рулевого какую ставить выдержку.
Зашли в Средиземном море – тихо. «Бикин» скользит по теплой воде, которая, дабы загладить вину за грубые выходки Бискайского залива, ласково журча омывает борта. Вода синяя, а в Балтийском море – голубая. Во всех морях вода прозрачная и разная. Почти каждое море имеет свой индивидуальный оттенок. Ваханову запомнилось, что Черном море вода зеленая, а в Тихом океане красивая тёмно-синяя. Когда говорят о костюме «цвета морской волны», по-видимому подразумевают цвет, застрявший в извилинах памяти.
Солнце пригревает, окружающий воздух и сама атмосфера поднимают настроение. Время свободное. Природа шепчет.
– Пойдем позагораем на палубе, – вдруг предложила Зина – моряк женского пола. На теплоходе было два таких моряка: Вера и Зина. Вера, высокая плотная женщина, русоволосая занималась уборкой помещений кают-компании и кают комсостава. Писала стихи. Официально числилась буфетчицей и больше общалась с теми, кого обслуживала наверху. Народ помельче видел ее не часто. Зина была проще и, судя по внешности, в ней пульсировала азиатская кровь. Чистота помещений, где размещался основной состав команды, был на ее совести. Чистоту определяли по древней традиции: «Гальюн – зеркало моряка». Совесть Зины была чиста. Обеим женщинам было не больше 25 лет.
Разве можно отказать, если женщина просит? Витя взял одеяло и подставил свое тело лучам солнца на палубе рядом с ней. Разговаривали не долго, потому что позванный ею вспомнил недавний случай и ему стало некомфортно. Как-то ночью долго не мог заснуть и услышал женский крик. В коридоре напротив была каюта пекаря. Он открыл дверь и увидел его совершенно голым около дивана, на котором лежала Зина. Хозяин каюты метнул в непрошенного посетителя обозленный взгляд, который, не дожидаясь словесного забористого сопровождения, без промедления закрыл дверь. Больше часу Витя ворочался на койке, пытаясь понять логику женщин. «Зинка сама пришла ночью к пекарю. Никто не тащил. Но если пришла, зачем орать?». Секс – дело вкуса. Для одного это плохо, для двоих – хорошо. Виктор взглянул на часы:
– Зина, извини. Мне через двадцать минут надо быть в кают-компании. Капитан ждет.
Зина знала, что капитан ведет кружок по изучению английского языка.
Трое суток уже идут по Средиземному морю. Еще столько же до Порт Саида, от которого начинается канал. Кто-то из старых моряков, ранее ходивший по Средиземному морю, рассказывал, что у них в рейсе случилась какая-то поломка в машинном отделении и пришлось заглушить двигатель. Легли в дрейф, подставив себя внешним воздействиям, погода позволяла. Сразу же около дрейфующего судна появилось несколько здоровенных акул, рыскающих в поисках пищи. Одной, которая была ближе всех, бросили деревянный клин, используемый при закрытии трюма. Акула перевернулась брюхом вверх, рот у нее внизу, и проглотила деревяшку. Рассказ о жадности акул был настолько убедителен, что 
мореходы «Бикина» решили попытать счастья и поймать одну. Профессиональные рыбаки акул обычно не ловят, так как мясо их не пригодно для пищи – воняет рыбой, но плавники можно употреблять. Капитан разрешил. Взяли длинный крепкий линь, привязали к нему один из крюков, на которые в холодильной камере вешают тушки мяса, и нанизали на него кусок от этой тушки весом около двух килограммов. Приманку кинули за борт и кусок мяса несколько часов, оставляя след крови и запах свинины, тащился в 150 метрах за судном. Останавливать плавсредство в рейсе беспричинно нельзя, а на ходу акулы не рискнули проглотить деликатес. Может быть догадывались, что за наживкой скрывается крючок или надо было говядины предложить? Воскресенье бывает не каждый день. Приманку вытянули на палубу. Мясо обескровленное, выстиралось в соленой воде. Ваханов вспомнил, как они таким образом в мореходке на практике стирали рабочую одежду. Часа два в бурунах морской воды и одежда как новая – не надо никакого стирального порошка.
