Виктор Качмарик
Убийство вне статистики
Адвокат на рабочем месте. Новый клиент
Еду на работу. Работаю адвокатом в адвокатской конторе.
Контора находится на другом конце города. Владелец – очень богатый человек. Построил в самом центре помещение, в котором эта контора находится. Какие я веду адвокатские дела и как – его не интересует. Он берёт деньги фактически за аренду помещения. Так что мне мало что остаётся. А если не хочешь, можешь не работать на него. Но где найти в центре города помещение, тем более, он контору раскрутил рекламой в городских газетах. На него работают ещё два адвоката, которые, как и я, ведут свои дела как хотят.
Денег всё время не хватает. А жена дома всё время обзывает нищим. Вот я и решил поехать в Англию, где буду работать помощником адвоката. Буду вести сначала дела русскоязычных эмигрантов. Изучаю сейчас усиленно английский язык.
Смотрю в окно. Не думаю ни о чём конкретно, но хочется думать о будущем.
На стол выложил дела, которые веду. Так, сверху дело, суд состоится сегодня после обеда. Моему подзащитному светит от трёх до пяти лет тюрьмы, но я занёс судье три тысячи долларов, которые мой подзащитный передал через меня на взятку судье, и ему дадут сегодня три года условно. Вот такая коррупция в Украине. Это вам не европейские шутки. Если у подзащитного не было бы денег – гнить ему в украинской тюрьме, а это вам не санаторий. Конечно, что-то с этих денег, малый процент, попадёт и мне. Мне это не нравится, ибо не люблю несправедливости и давать взятки. Но такова жизнь и реальность моей родины. Послезавтра ещё один суд. Подзащитный хочет отсудить землю и здесь тоже поможет взятка, которую должен я передать судье.
И тут я заметил, что какой-то мужчина зашёл в мой кабинет. Он до этого стучался в дверь, но вошёл, не дожидаясь от меня разрешения войт и. Я сразу понял, что этого человека я где-то видел, а память на лица у меня феноменальная. Стоп! Я его видел на кладбище. Он стоял у свежей могилы, ко мне спиной. Я ещё подумал, что старик, наверное, оплакивает свою жену.
– Вы не узнаёте меня? Да, я сильно за последнее время изменился. Сейчас лежу в онкодиспансере и поэтому вид у меня не очень.
И тут посетитель замялся и закрыл ладонью лицо. Мне стало как-то не по себе.
– Мне вчера исполнилось сорок четыре, а выгляжу сейчас на шестьдесят пять. И пятьдесят лет мне уже, увы, не исполнится никогда.
И здесь посетитель заплакал. Слёз его я не видел, ибо лицо его было прикрыто ладонями.
– Для чего такая жизнь? Когда у меня уже никого нет. Когда никого нет, никого вообще нет, а меня убивает рак.
Но речь его почему-то мне не напоминала старую заевшую виниловую грампластинку, а вызывала у меня интерес, ожидание и инстинктивное сочувствие.
– Успокойтесь, пожалуйста, выпейте воды.
Мужчина расстегнул верхние пуговицы рубашки и сел напротив окна. И здесь я замети, что посетитель действительно выглядит на шестьдесят пять лет. Лицо его жёлтого цвета, щёки запали, кожа с них и со всего лица сложилась в продолговатые складки.
Посетитель заметил, что я внимательно смотрю на него, и с какой-то извинительной интонацией произнёс шокировавшие меня слова:
– Да я вас понимаю, вид у меня не фотогеничный. Мне осталось жить меньше месяца. Мне это сказал мой лечащий врач. Точка. Баста. Финиш моей жизни.
Теперь мне стало неудобно, что я так его рассматривал.
– Что вас привело ко мне?
– Вы меня не помните?
– Нет, – я действительно не мог его вспомнить.
– Я работаю, точнее, работал – ибо на работу мне уже не выходить – в нашем краеведческом музее. Я возглавляю в музее отдел запасников. Вы проводили лет десять назад следствие по поводу пропажи дорогих экспонатов из нашего музея.
И тут я действительно вспомнил этого человека. Но тогда это был молодой, цветущий, весёлый мужчина. А я тогда работал следователем в уголовном розыске.
Пришла информация, что из краеведческого музея пропали дорогие экспонаты. Точнее, не пропали, а дорогие картины и старинное оружие были заменены на дешёвые подделки. И замешан в этом был директор музея. Я доказал, что именно он является преступником. Когда я доложил своему начальнику, тот очень обрадовался и поблагодарил за службу. На следующий день меня отправили в командировку в другой город, а уголовное дело я передал другому следователю. Директор музея, наверное, заплатил моему начальству большую взятку, ибо как он оказался не в тюрьме? Подмену предметов искусства повесили на работника музея, который умер больше года назад. Нашли крайнего. Хорошо и милицейскому начальству, и директору музея, а в стране – беззаконие. Коррупция от такого беззакония зашкаливает! После этого я бросил работу в милиции, которая теперь уже переименована в полицию. Коррупция и беспредел в милиции, суде и прокуратуре у меня вызывают сильнейшее отвращение. Хотя я ловлю себя на том, что сам передаю взятки судьям и прокурорам, и тем самым я тоже преступник. Поэтому хочу уехать в Англию, чтобы меня не душило чувство несправедливости. А директор музея и дальше руководит музеем и ездит на авто за сто тысяч евро. Когда-то я случайно встретился с ним в супермаркете, он засмеялся мне в глаза. Реалии Украины.
Вот теперь я вспомнил этого посетителя. Его зовут Арсен Кочубей. Да, он выходец из того самого старинного украинского рода Кочубеев, что и любимая девушка гетмана Украины Ивана Мазепы – Матрёна Кочубей. Пока я вспоминал в уме историю Украины, мой посетитель начал объяснять, чему обязан своим визитом.
– Девять дней тому назад убили мою девятнадцатилетнюю дочь Марту. Хотя полиция утверждает, что это было самоубийство. Но Марта не могла покончить с собой, она была жизнерадостным человеком.
Арсен начал плакать, и мне стало не по себе. Не знаю почему, но я встал и предложил ему перейти в кафе, которое находится через дорогу напротив адвокатской конторы. Наверное, потому что хотел обговорить его проблему в неофициальной обстановке и тем самым хоть как-то успокоить его эмоции, да и свои тоже, проснувшиеся от его горя. Он встал, и мы вышли. Секретарь посмотрела на моего посетителя, но не удивилась его заплаканному виду, ибо за годы моей работы сюда приходили люди со своим горем не единожды.
Я выбрал столик возле окна, где видно было, как ветер шевелит деревья в городском парке. Начался ливень, хотя с утра ничего не предвещало осадков. По оконному стеклу потекли потоки дождевой воды. Я поймал себя на том, что мы, вместе с горем убитым отцом, рассматриваем дождевые потоки по стеклу. Ни я, ни Арсен не хотели начинать разговор. Подошёл официант и разрядил обстановку. Я заказал два чёрных чая. И снова пауза. Арсен начал неприятный для него разговор.
– Сергей, я вас выбрал, потому что вы тогда справедливо взяли за жабры нашего директора. Многие работники догадывались, что он проворачивает махинации. Он живёт шикарно, явно не по официальным доходам.
– Хорошо, давайте поговорим по существу.
– Понимаете, моя дочь не могла покончить жизнь самоубийством. Она была…
И тут он снова заплакал. Я решил, что буду ждать и не буду его успокаивать, пусть выплачется, так ему станет легче.
– Как мне было смотреть, как моя дочь лежит в гробу в белом венчальном платье и белой фате, согласно украинской традиции… Ведь она покинула этот мир до замужества…
Через пять минут он продолжил.
– Я сейчас лежу в онкодиспансере и скоро умру.
Мне как-то после его слов «скоро умру» стало не по себе. Я такие слова впервые услышал, ведь все мои знакомые, которые умерли, хватались за соломинку и не верили в свою близкую кончину.
– Мне, Сергей, хочется узнать, кто убил мою дочь. Я не хочу уходить под два метра земли, не узнав правды. Как такая падла будет топтать землю, а я буду…
И тут он закрыл глаза уже без рыданий.
– Девять дней тому назад… Ох, да, сегодня девять дней, и по православному обычаю сегодня я должен провести поминки по моей Марте.
Православные в день похорон, на девятый, сороковой день и на год после смерти делают поминки. Обычно с утра идут в церковь, заказывают молебен за упокой души усопшего, а потом идут в ресторан или домой и за трапезой, которая длится, как правило, не больше одного часа, неспешно поминают покойника, оканчивают пением «Отче наш» и расходятся.
– В церкви я был сегодня, а за упокой её души выпью вечером немного сухого вина. Людей на поминки не хочу собирать, мне не до этого. Девять дней тому назад моя дочь позвонила мне на мобильный телефон в 12:23, я это увидел в телефоне, и говорила, что сейчас приедет ко мне и сообщит какую-то приятную новость. Я ждал её до 14:00, потом начал волноваться. Позвонил, до диспансера ей ехать максимум двадцать пять минут. Марта сказала, что сейчас приедет, но только кого-то дождётся и сразу приедет. В 15:18 ещё раз ей позвонил, но телефон никто не брал. В 17:00 взял такси и приехал домой. Открыл дверь ключом и увидел Марту в комнате. Она сидела на коленях на полу с петлей на шее. Верёвка была привязана к батарее отопления. Её тело было ещё тёплым, когда я зашёл в квартиру. Я сам закрыл дочери глаза. – Арсен остановился и посмотрел в окно так, что я понял, как ему уже надоело жить. – Никакой записки и объяснений дочка не оставила. Два дня назад мне в полиции сказали, что это самоубийство. Как можно в такое поверить? Моя дочь знала, что мне жить не более месяца. Знаете, я её предупредил, ибо моя жена – мама Марты – умерла, когда ей было пять лет. И я был для неё единственным близким человеком. Я говорил дочери, что жалею только о том, что не успел подержать внуков на руках. Моя жена умерла от рака груди. Тоже от рака.
Это слово «тоже» запустило у меня мурашки по телу. Значит, рак тоже убьёт Арсена. И человек, который скоро умрёт, сидит со мной и пьёт чай, а через некоторое время его похоронят. Вот и мне уже стало не по себе. И тут я снова повторил аксиому: среди живых существ только человек знает, что он смертен. Но мало людей знают, когда их сердце перестанет биться, а температура тела после его остановки станет равной температуре окружающей среды. И это незнание даты смерти – полезное для самого человека. А здесь ситуация совсем иная. Человек, который за последнее время сильно исхудал, сидит напротив меня. Но он не думает о своей близкой смети, а думает о смерти своей девятнадцатилетней дочери, которая недавно навсегда закрыла глаза.
И меня совсем подавило то, что Арсен сказал дальше:
– Я закрыл глаза своей дочери в её девятнадцать лет, а кто мне скоро закроет глаза?
Это слово «скоро» меня окончательно морально добило. Но дальнейшее его повествование ещё более опечалило меня. Да, ну и день сегодня, давно я уже не помню, когда такое было в моей жизни.
– Сергей, понимаете, моя Марта была… – и тут он снова сделал паузу. – Она любила жизнь. В тот последний день, когда я говорил с ней по телефону, у неё было весёлое настроение. Когда-то один мужчина, который жил в соседнем доме, покончил жизнь самоубийством, он спрыгнул с крыши девятиэтажного дома, перед этим оставив предсмертную записку дома. Моя Марта осудила это, а здесь она сама натянула петлю себе на шею? Марта тогда сказала, что самоубийство есть большой грех и самоубийца нанёс большую травму своим родным. Она же знала, что я скоро умру, и что – она ещё быстрее хотела причинить мне боль? Даже не боль, а убить меня?! И какие у неё были мотивы? С какой целью? У меня нет родственников, и Марта была мне единственным близким человеком и родственником. Кому я теперь нужен? Кто похоронит теперь меня?
– Да, ситуация плохая и печальная, – задумался теперь я.
Мне ещё больше стало жаль моего собеседника.
– Вчера мне в полиции выдали на руки постановление, что причиной смерти моей дочери стало самоубийство. Я хочу, господин Сергей, чтобы вы провели расследование причин смерти… нет, убийства моей дочери.
– Как расследование? Я думал, вы хотите в суде обжаловать постановление полиции о том, что ваша дочь покончила жизнь самоубийством.
– Да у меня нет времени на судебные тяжбы в наших украинских продажных судах! Вы это понимаете? Мне осталось жить двадцать-тридцать дней от силы! А в наших судах можно судиться годами, и они вынесут постановление, что ты верблюд, а не человек, и твоё место на конюшне. У меня нет здоровья, а главное – времени тягаться с продажными украинскими судьями. Меня скоро закопают в землю, а кто накажет убийцу?
Я не хотел успокаивать убитого горем отца.
– Я вас понимаю, но я же адвокат, а не следователь. И я хочу через два месяца уехать заграницу.
– Вы уедете, два месяца ещё далеко, а месяц до моей смерти – это слишком близко, – и он посмотрел на меня так, что мне стало печально и грустно, и я опустил глаза в пол. – Я верю только вам, Сергей. Мне уже нечего терять в этой жизни. Вы порядочный человек. А наши прокуратура, полиция, суды – это продажная мафия. У меня нет сил и времени тягаться с мафией в мундирах и судебных мантиях. Они загнали нашу страну в беспросветное серое будущее.
Я даже не знал, что ему ответить.
– Но я не могу, господин Арсен, что-то обещать вам. Можно, я отвечу через три дня?
– У меня нет сейчас такого богатства, как лишние три дня времени. Я хочу при жизни узнать правду и наказать убийцу.
Я понял, что вот это всё, чего так хочет Арсен, может мне принести беду. Идти против постановления полиции? Да меня могут растереть в порошок. Могут мне подбросить два килограмма наркотиков и за это посадить в тюрьму, а украинская тюрьма – это не санаторий. Там не дают бананов и ананасов. Там процветает туберкулёз и беспредел.
Я думал, как легче отказать Арсену. Начал в голове прокручивать разные варианты отказа.
– Я вам хорошо заплачу за это расследование. Я вам столько дам, что вы и ваши дети до конца жизни будете обеспечены.
Я такого поворота не ожидал. И был совершенно шокирован. Не давая мне прийти в себя, Арсен выложил на стол чёрный пакет.
– Вот смотрите, – он приоткрыл пакет так, чтобы посетители не увидели то, что в пакете.
Я только заметил что-то, завёрнутое в синее полотенце.
– Мой прадед, дед, отец собирали коллекцию старинных предметов искусства, антиквариат. И даже когда дети в нашем роду пухли от голода, – в годы Гражданской войны 1917–1921 годов, голода 1932–1933 и 1946–1948 годов, Второй мировой войны – никогда не меняли предметы из коллекции на продукты. А еда тогда была жизнью. Я вам, возможно, передам всю коллекцию, ибо тот, кому она досталась, будет скоро лежать в сырой земле.
У меня, кажется, остановилось дыхание, и я подумал, что слишком много информации на мою голову за сегодня! Что я должен Арсену ответить? Что и говорить, конечно, каждому хочется стать богатым.
– Сергей, поверьте – моя коллекция стоит целое состояние. И главное – то, что все эти предметы честно собраны, куплены многими поколениями моего рода. Этих предметов нет в каталогах краденых предметов высокого искусства. Вы их можете легко продать. Я вам посоветую людей, кому это можно продать, у меня нет желания самому продавать эти вещи. У меня не поднимется рука продать вещи, которые собирали целые поколения моего рода. Вам только нужно установить убийцу моей дочери, но только убийцу, а не постороннего человека. Когда вы найдёте убийцу, я вам отдам всю коллекцию. В этом пакете вам аванс. Дома вы можете эту вещь осмотреть, здесь не нужно обращать внимание посетителей кафе. Там старинная булава. Её, согласно пересказам нашего рода, подарил лично гетман Украины Богдан Хмельницкий моему пращуру Михаилу Кочубею. Во время Корсунской битвы 1648 года мой пращур Михаил Кочубей взял в плен польского магната Николая Потоцкого. Во время этой битвы Михаил Кочубей, один из родоначальников нашего рода, с отрядом запорожских казаков ворвался в середину польского войс ка и тем самым внёс в ряды поляков панику. Во время этой битвы казаки Хмельницкого взяли в плен двух польских гетманов: Николая Потоцкого и Мартына Калиновского. За эту булаву вам дадут огромные деньги! Она, по сути, бесценна для собирателей старины и предметов искусства. Это самая ценная, не по цене, а по происхождению, вещь в моей коллекции. Эту булаву мужчины моего рода передавали потомкам по наследству. Об этой булаве и других предметах коллекции никто не знает. Мы не рассказывали никому – дабы обезопасить себя от грабежа. В нашем роду было время, когда не доедали, а собирали эти исторические вещи, и никогда их не продавали. А теперь кому я их передам? Да никому. На Марте мой род окончился. Какие-то дальние родственники есть, но я их не знаю хорошо, и не хочу знать. Они никогда не хотели каких-то контактов. Так что, Сергей, не отказывайтесь.
Я задумался, ох и денёк сегодня. Я понял, что Арсена уже не интересует жизнь. А только убийца. Моя голова стала внезапно очень тяжёлой. А здесь ещё предложили большую цену за расследование.
– Хорошо, господин Арсен, я согласен, но я наперёд не обещаю, что докопаюсь до истины.
– Я вас, Сергей, понимаю, ведь никто и нигде не даёт стопроцентной гарантии успеха в каком-то деле. Мне мой лечащий врач тоже не даёт гарантию. Он честно сказал, что мне синее небо осталось видеть недолго. Я вам верю. Вы ведь меня, как отец, понимаете?
– Да, Арсен, я сделаю всё возможное и даже невозможное. Я буду искать истину, от чего ваша дочь… – тут я замялся, не знал, как сказать – погибла или умерла. – От чего ваша дочь так рано покинула этот мир.
– А эта булава уже ваша, Сергей, даже несмотря на то, с каким результатом закончится ваше расследование. Теперь вы её хозяин.
– Арсен, давайте завтра встретимся и подробно поговорим о деле, сегодня у меня голова тяжёлая.
– Да, лучше завтра поговорить на свежую голову. Где лучше встретиться?
– Давайте у вас дома завтра в 9:00?
– Хорошо, возьмите визитку с моим адресом.
– Хорошо, до завтра, Арсен. Я буду обязательно.
На суде я отсиживал время, ибо знал наперёд решение суда. Подзащитный был доволен – я свои деньги честно отработал.
Жизнь может повернуться в хорошую сторону
Ещё утром я и не думал, что, возможно, стану богатым. Даже не возможно, а это будет наяву! Звонит мой мобильный телефон, поднимаю.
– Господин Сергей?
– Да, это я.
– Ваш литовский паспорт будет готов через несколько дней. Вы деньги приготовили?
– Да, приготовил.
Хотя я соврал – я ещё не договорился ни с кем, у кого можно было бы одолжить три тысячи евро.
– Хорошо, господин Сергей, мы вам позвоним, когда паспорт будет готов.
– Добро.
Вот мафиози, наверное, за деньги маму продадут. Хотя я же этот паспорт сам хотел.
Моя жена идёт на рекорд – уже два месяца со мной не спит.
Здороваюсь дома с женой. Она молчит как рыба.
– Я купил помидоры.
– Ты так говоришь, будто ты мне купил новую норковую шубу, а не простые помидоры. Что мне с твоих помидоров?
– Да тебе не угодишь!
Тут заходит старший сын и начинает хамить, говорить плохие слова, обзывать меня. Жена удовлетворена таким подарком и смеётся. Она в тысячный раз получила свою дозу адреналина. Как она любит, когда старший сын оскорбляет меня в скандалах, спровоцированных ею. Она будто хозяин говорит своей собаке «Фас!». И ей теперь даже не надо начинать скандал. Старший сын теперь сам их начинает, а жена поддерживает. О Боже! Дай мне силы это вытерпеть. Почему я должен это выносить?
Три года назад я не вытерпел скотского отношения к себе со стороны жены и подал на развод. Думал, это заставит жену стать добрее. Да куда там – она ещё больше разозлилась, а сын ещё больше стал хамить. В итоге нас суд развёл, хотя живём и дальше под одной крышей, а жизнь стала ещё нетерпимей. Я хоть и первый подал тогда на развод, но все эти три года прошу жену помириться. Я, невзирая ни на что, люблю её больше жизни. Она мириться не хочет, ибо ей лучше скандалы, чем жить со мной нормально.
Ещё до развода я предлагал жене:
– Слушай, давай разведёмся!
– Да что с тобой разводиться, у тебя же нет денег. Хочешь разводиться? Тогда убирайся из дома.
Я уже не хочу в сотый раз повторять жене, что дом, в котором живёт семья, в том числе и жена, построил мой отец. А как известно, наследство не делится.
Я ухожу в свою комнату и ещё раз себя как идиот спрашиваю: «Почему я должен терпеть проживание в комнате пыток? Почему я как идиот сношу истязания со стороны жены и старшего сына? Меня эти сотни раз «почему» достали! Разве может нормальный человек выдержать десять истерических скандалов в день? Сколько ещё терпеть?».
В жизни так: если женишься удачно – будешь счастливым, женишься неудачно – станешь философом. Вот я и стал философом.
Из соседней комнаты слышу крик жены:
– Вот Бог наказал меня мужем. Да ты бомж! У тебя нет денег даже ремонт на кухне сделать. Ух, как правы были мои подруги, говоря посмотреть, за кого я выхожу замуж! Да тебя ещё посадят в тюрьму за то, что ты покупаешь себе фальшивый литовский паспорт! Этот идиот не сидел ещё в английской тюрьме!
Стоп, а почему я не имею денег? Да у меня же есть теперь дорогая булава! Два месяца, как жена со мной не спит. Хорошая жизнь? Стоп! Я снова забыл о булаве. Где она? Я забыл её в коридоре. Забегаю в коридор. В это время жена поднимает чёрный пакет, в котором лежит булава. Я выдёргиваю пакет у жены из рук.
– Смотри, этот идиот уже металлолом домой носит. Скоро будет в мусорках рыться, вот бомж, – истерически смеётся жена.
Через минуту слышу, как жена говорит по телефону своей маме:
– Слышишь, мам, он меня выгоняет из дома. Говорит – убирайся… Я так вижу, мама, что тебе мои проблемы не нужны?
Видно, тёща не хочет понять дочь. Да её дочь хочет только мне нервы тянуть. Надел наушники, слушаю музыку, успокаиваю свою нервную систему, начинаю рассматривать булаву. Закрываю двери на замок, чтобы никто не видел моё дорогое имущество – булаву, которая стоит, по словам Арсена, больших денег. Интересно, а сколько она стоит? Сколько за неё дадут? Не имею даже малейшего понятия. Вот стану богатым… Стоп, не говори того, чего ещё нет. Сначала нужно её продать. Зачем она мне? Мне нужны деньги. Ох, спасибо, Бог, тебе и судьбе. Я не верю, что буду скоро богатым. Как такое возможно? Денег у меня всегда не хватало. А тут с неба – манна небесная. Подожду. Но всё равно приятно думать о скором богатстве. А кто бы на моём месте не думал об этом? Да каждый хочет быть молодым, богатым и здоровым. Это лучше, чем быть бедным, старым и больным. Все хотят в жизни достатка и постоянства.
В пакете – что-то продолговатое, замотанное в синее полотенце. Когда размотал полотенце, я обмер. Булава меня поразила. Она была тяжёлой. Изготовленная полностью из металла. Наконечник и рукоятка инкрустированы золотом и серебром. Наконечник булавы шарообразный, такой при ударе по человеческому телу раздробит кости и череп несчастного неприятеля. Поэтому булава – это холодное оружие ударно-раздробляющего действия. На шарообразном наконечнике вставлены шипы из золота и какого-то стеклоподобного материала для пробивания защитных металлических доспехов. А может, это бриллианты? Ну не может же стекло пробить твёрдый защитный доспех врага. Стекло покрошится. Ведь это не детская игрушка, а оружие, которое в бою должно наносить повреждения телу врага. Рукоятка, кроме того ещё, наверное, инкрустирована полудрагоценными камнями.
Булава всегда в Украине была символом власти. Так было со старых времён. Её носили гетманы Украины и Запорожской Сечи. Каждый гетман поднимал булаву выше своей головы перед военным походом перед своими казаками и направлял булаву визуально в сторону, где географически находился враг. Сейчас при инаугурации каждый президент Украины получает булаву в качестве официального символа власти.
На рукоятке булавы выгравировано имя бывшего хозяина булавы по-польски: Hetman Mikolaj Potocki.
Гетман Николай Потоцкий – известный польский государственный и военный деятель (1593–1651). Имел прозвище Медвежья лапа, любил напиваться водкой. Во время Цецорской битвы 1620 года попал в плен к татарам. Вскоре был выкуплен из плена при посредничестве князя Збаражского за выкуп, заплаченный татарам в сумме сорок тысяч талеров. Николай Потоцкий принимал участие в подписании Куруковского договора с запорожскими казаками. Он руководил подавлением украинских казацких мятежей в 1637–1638 годах против польской власти и польских магнатов. Во время этих карательных экспедиций он проявил особую жестокость и пролил море украинской крови. В 1648-мНиколай Потоцкий попал в плен к Богдану Хмельницкому во время Корсунской битвы, а его сын Стефан во время битвы при Жёлтых Водах получил ранения, попал в плен к крымским татарам и умер в Крыму от ран. Это было время национально-о свободительной войны украинского народа под руководством Богдана Хмельницкого (1648–1657). Николай Потоцкий был передан Хмельницким в плен Крымскому хану. В 1951 году Николай Потоцкий был выкуплен за большие деньги из татарского плена. За то что он попал в плен, а его сына Стефана ранили во время Корсунской битвы, после выкупа из татарского плена Николай Потоцкий приказал уничтожить город Корсунь (сейчас город в Черкасской области Украины). Как будто сам город Корсунь виновен в поражении польского войска, а не армия Богдана Хмельницкого. Это как Гитлер в 1942–1943 годах маниакально рвался к Сталинграду лишь только потому, что этот город на реке Волге носил имя его врага – Сталина. Гитлер приказал любой ценой захватить Сталинград, вместо того чтобы отрезать Сталина от огромных запасов закавказской нефти, которые находились южнее Сталинграда, что в итоге и погубило гитлеровцев.
Мечты, мечты, где ваша сладость? Ушли мечты, осталась гадость! А что мне останется: мечты или гадость? Боже, дай мне в жизни счастья и сладости! Не может мне всё время не везти в этой жизни! Пора заканчивать философствовать и думать о делах. Вот когда буду держать в руках большие деньги – тогда и буду наслаждаться и философствовать.
Пора спать. Да, нужно спрятать булаву. Ох, булава, булава. Наверное, она принесёт мне счастье и сладость, а не большие проблемы, а то в моей жизни всегда была только гадость. Так, нужно спрятать булаву, а то мои родные увидят её. Да, вот засуну её за шкаф, туда точно никто не сунет свою голову. Открываю комнату, выхожу. Сидит жена на кресле и ехидно смеётся:
– Зачем закрывался в комнате? Наверное, мастурбируешь?
– Да, как ты догадалась? – отвечаю я, чем вызываю громкое хихиканье жены.
