Пиит Опилкин
Сын донецкого полка
– Попал пожизненно, пацан.
Пока закроем в Игуан.
В спец. Отделенье, в изолятор.
А для тебя я – новый фазер.
До смерти тянутся срока.
– Я, сын Донецкого полка
Могу Вас, Сэр, предупредить:
Стрелков сумеет отомстить.
Он очень быстро доберется.
Вам лихо – лихом отольется.
– Видать, в пути сошёл с ума.
Глянь – неприступная тюрьма.
Ловушка, каменный капкан.
Приманка ты! Таков наш план:
Сюда Стрелкова заманить
И в карцер рядом посадить.
Готов к захвату батальон.
В Кремле прикормленный шпион.
И где Стрелков сейчас, мы знаем!
Капкан захлопнется! Сыграем!
Здесь шейха сын – ему лишь год.
Вы для Америки, как скот.
Шейх нефтью с нами не делился,
За это сыном поплатился.
Тебя не трудно вразумить
И в одиночку посадить.
Квадратный метр, бетонный склеп.
Чтоб не подох, вода и хлеб.
А дабы вдруг не загрустил,
Поп-музыку туда пустил.
Придётся сутки напролёт,
По кругу слушать, как орёт
Одно и то же Бритни Спирс.
Всё, увести! Пора на пирс.
К Гаване подплывает шхуна.
Там бирюзовая лагуна.
На берег сходит пассажир.
По взгляду точно – командир.
К нему из сказочного Рая
Мулатка, а в руке папайя.
Папайя – знак. Пароль таков.
– Хола, амиго! Вы – Стрелков?..
Тьма. Бритни Спирс гремит в мозгах,
Хоть уши стиснуты в руках.
Счёт дням давно уже пропал.
Сочиться каплями подвал.
Боль в голове, и видит он:
По стенке черный скорпион
К ноге ползёт… С ноги – на грудь.
И мочи нет его стряхнуть!
У сердца встал, ещё чуть-чуть…
Остановил смертельный путь.
Поднял клешню. Готов убить.
– Дай, Господь, силы победить!
Вдруг кто-то выхватил, обнял.
И паука в бетон втоптал!
Стучит немыслимо в висок:
– Ты жив? Я за тобой, сынок.
Всё позади. Успел. Спасён.
Раздавлен черный скорпион.
***
XV (воин света)
На перекрестке шумного Бродвея
Орёт мальчишка, глотку не жалея.
Чуб белокур, седая прядь торчит.
Лет восемь можно дать ему на вид.
– Горячие события! Узнайте!
Читайте “ЮэСЭй тудэй”!
Последний номер! Важно! Покупайте!
Наш форвард самых ярких новостей!
Сенсации! Медведь приплыл на Кубу!
На части распадается страна!
Стрелков сжимает фланги отовсюду!
Раздавлен чернокожий сатана!
Республики Канзас и Аризона
Объединяют армии в одну!
Гуантанамо! Гибель батальона!
Корабль тонет! Мы идём ко дну!
Очнулся в чёрной крови в белом доме.
Раздроблены передние резцы.
Дежурный замер смирно на балконе.
По стенам предыдущие отцы.
Кошмар сошёл. Искусно грим наложен.
И вот уже Овальный кабинет.
Пресс-секретарь услужлив и ухожен.
“Всегда готов!” И чует этикет.
– Директор Пентагона ждет в приемной.
С ним Псаки вместе. Можно пригласить?
Рукопожатие Джен и взгляд трусливо-стрёмный.
И тут же начала по-псакски ныть:
– Что с Вами, президент? Вы нынче бледный…
– Не стоит. Неприятный сон.
За Джефферсона стол взошел заветный
И там воссел на вожделенный трон.
– Провал в Гуантанамо. – Покараю!
Балбес ничтожный! Форменный тюфяк!.
Я только одного не представляю:
Десятки тысяч мин для них пустяк?
– Упали с неба. Как никто не знает.
Бесшумно обезвредив часовых,
Прошли до тех, кто двери охраняет.
И у подвала сняли остальных.
И растворились… Пацана забрали.
– Молчать и слушать! Казус утопить.
Обдумать все ходы, зарыть детали.
– А что корреспондентам доложить?
– Ты дура, Псаки? Не было потери!
Всё остальное вымыслы Москвы.
Пытать дитя в застенках? Мы не звери!
Не справишься – лишишься головы.
Начальника тюрьмы зачистить срочно.
– В подвале был, пришлось всё обыскать.
Сошёл с ума. Врачи сказали – точно.
На сцену рвется Бритни убивать.
– Тем более такой свидетель лишний.
Свободе то мешает расцветать.
Мы демократия, и нам велит всевышний
Во имя правды сеять благодать.
Сомкнул глаза… Есть свежая газета!
На Капитолий грянула напасть.
Стрелой вонзился Русский Воин Света.
И перед ним бессильна пала власть.
Бродвей гудит. Тираж весь разлетелся.
Людей бурлит на авеню река.
Мальчиш неторопливо огляделся
И твердо кулаки упёр в бока.
***
XVI (перед штормом)
Зарница вспышками стреляет,
У горизонта полыхает.
Раскатом не доходит гром,
Но вдалеке бушует шторм.
Штиль. Лунный свет. Залив уснул.
Баркас у пирса прикорнул.
От марипосы аромат…
Карибы. Дивный остров-сад.
Не шелохнет… А буря грянет!
По морю мертвой зыбью тянет.
И воздух встал. Там ураган.
Стихией созданный тиран.
Он с запада ползёт сюда.
И надвигается беда,
Грозит смертельною косой.
А берег тих, ещё покой.
– Начало школы пропустил.
Здесь я чуть-чуть не уследил.
Нагонишь. Малость подотстал.
Пока свое отвоевал.
– Готов сражаться и служить.
– Грядёт. Судьбу не изменить.
Профессия такая есть -
Отчизну защищать и честь.
От предков передан завет.
Зачислен! Ты – морской кадет!
В Санкт-Петербург. Пора учится.
Кронштадт питомцами гордится.
Великий Пётр основал.
А флот победой увенчал.
Колчак, Синявин, Ушаков.
Его окончил граф Орлов.
Морской кадетский корпус ждёт.
Нахимовец! Труба зовёт!
Врага мудрее надо быть.
Но это мало, чтоб служить.
Честь – вот где сила офицера.
То – Истина! Россия! Вера!
Умри, но выполни приказ,
Коли наступит грозный час.
Присел и обнял: – Мой родной,
Кто б не командовал страной,
Запомни! Служишь ты Державе!
Её могуществу и славе.
Храни и будь сего достоин.
Отчизна – мать! Ты – сын и воин!
Порыв. Слегка заморосило.
И рябь тревожно заводило.
Подуло, дождик понесло.
У Вовки кепку унесло
И покатило за причал.
Стрелкова голос задрожал.
В глаза друг-другу поглядели.
Слезу нечаянную стерпели.
– В двух милях АПЛ “Борей”.
Баркас доставит прямо к ней.
Отправить небом не могу.
Они собьют. Мишень врагу.
А по дороге еврозона.
Ты Вовка, важная персона.
– Готов отбыть к родным местам!
– Доставь к желанным берегам
Для Первого Лица пакет.
– Научен сохранять секрет.
Ключа к Луганску не отдал.
Стрелков мальца поцеловал.
– Ключ помнишь? Тот, кто подойдёт,
Паролем это назовет.
Пакет, сам, лично передай.
– Так точно! Есть! Отец, прощай…
Тут ветер засвистел, завыл.
Баркас к подлодке заспешил.
***
XVII (богиня утренней зари)
На шпиле Ангел взял дозором,
Под ним покоятся цари,
В лучах сверкает с выси взором.
Богиня утренней Зари -
Восходит! Лист горит осенний.
Взмахнули крылья у мостов.
Разрезал киль рубеж мгновений
На стыках прожитых веков.
Особы Первые сияли.
Старик с иконою застыл.
АВРОРУ с эллинга спускали.
Штандарт по мачте гордо взвил.
И брызги радужным потопом
Под крик: “ Ура!” с бортов летят.
Сошёл и глянул крейсер оком.
На старика уставил взгляд.
Слеза к иконе обронилась
Последнего – былой матрос:
– Случилось! Сталося! Сложилось!
На дальнем флоте службу нёс.
Мы бухту грудью перекрыли,
Подставив под огонь фрегат.
Враги нас пушками бомбили,
Десанта высадив отряд.
Числом за трое превышали.
Сдержали штыковой удар.
И Петропавловск отстояли.
Виктории великой дар.
Благословил старик молитвой.
Крестом положена печать.
Так провожает перед битвой
Сынов своих Отец и Мать.
Залив Бискайский. Шквалы. Бури.
Цусима! Выдержали Ад!
А в трюмах всё трещит до дури.
Восстание! Красный Петроград!
Блокада. Немец у порога.
Орудий не смолкает гул.
Почетный рейд. Нева – без срока.
АВРОРА держит караул!
Промчались годы, нужно в доки.
Набраться силы, отдохнуть.
Воды бурлящие потоки.
В Кронштадт Богиня держит путь.
А Ангел золотом пылает,
Короной Божьей осенен.
Парад Отчизна принимает!
Тут на секунду замер он -
Кадет морской. По форме стрижка.
Шеврон пришит на рукаве.
Полка Донецкого сынишка.
Седая прядь на голове.
Застыл и крейсер, поднял око.
Матрос из памяти предстал,
И повинуясь воле рока,
Наследие Вовке передал.
Тут бескозырка в небо взмыла.
Буксиры потянули трос.
Теченье быстрое схватило.
И Он их всех с собой понёс.
Народ к граниту подступился.
Под троекратное: “ Ура!”
Залп над Невою раскатился
В Священном городе Петра!
Отбыл. Мосты сомкнули спины.
На увольнение три часа.
Дворцы, витрины, магазины.
– Пойду куда глядят глаза.
По главной улице шагает
В парадке новенькой кадет.
Из книжек Вовка много знает.
Вот Мойка – Пушкин жил. Поэт!
Рекою увлекает Невский.
Двадцать четвертый дом возник.
Здесь Менделеев, Достоевский.
Был знаменитый “Доминик”.
Вот Гоголь, локти обхвативши,
Смиренно пред Казанским встал.
