Виктория Горнина
Троя. Книга третья. Ахейцы
3 Пелей
Что ж, теперь и в самом деле можно сказать – Пелею действительно повезло. До сих пор столько лет мотался он по свету, никому не нужный изгой, лишенный родины, выставленный с позором – сам правитель Эгины царь Эак решительно выгнал Пелея с острова. Причиной тому, как наверное, помнит читатель – убийство младшего брата Фока, совершенное Теламоном и Пелеем совместно. В равной степени виновны они в преступлении, хотя каждый старался спихнуть вину на другого. Впрочем, Теламон сам покинул Эгину, не дожидаясь отцовского гнева. Пелей, понадеявшись, что побег старшего брата отведет от него самого подозрения, просчитался – далеко не так наивен царь Эак, чтобы поверить Пелею, будто тот совершенно ни при чем.
– Убирайся с Эгины. – приказывает сыну Эак. – И что бы духу твоего здесь никогда не было.
И по лицу царя острова Эгина видно, что решения своего он менять не станет. Ничего не остается Пелею – покидает он остров, пройдя последний раз по тому самому причалу, у которого когда-то встречали мирмидонцы Фока охапками цветов и пением гимна – покидает, что бы больше никогда не ступить ногой на землю Эгины. Таким и запомнили его земляки – худеньким стройным, голубоглазым юношей, с копной светлых волос – поредели те локоны изрядно с тех пор, загрубела, обветрилась кожа некогда юного лица – вовсе не так молод Пелей – это мы, вслед за Зевсом, называем его молодым человеком – оно и понятно – что такое десяток – другой лет для бессмертного бога? Давно за тридцать Пелею, а он все мыкается по Элладе в поисках нового дома. Те спутники из числа мирмидонцев, что выделил ему в сопровожденье Эак, давно покинули Пелея – кто вернулся домой, на Эгину, кто осел где-нибудь в Афинах или Орхомене – только Пелей все никак не найдет убежища – висит над ним словно Дамоклов меч тяжесть некогда совершенного убийства, заставляя метаться из города в город – и никто не хочет очистить его от скверны, потому как не чувствуется в молодом человеке осознания своей вины – Пелей представляет себя скорее жертвой обстоятельств, чем раскаявшимся преступником.
– Убирайся – снова слышит Пелей от жрецов очередного храма, куда заглянул он в надежде обрести, наконец, душевный покой.
– Убирайся – кричит царь очередного города, куда привела Пелея незавидная его участь – Убийцам здесь не место.
Вновь безропотно уходит Пелей, понимая, что спорить бесполезно – остается только проклинать ошибку молодости да терпеливо ждать – просящий не вправе торопить тех, кого он просит. Пока никто не возьмется провести необходимый Пелею обряд – обречен он скитаться, проклиная все на свете, и нигде ему не будет покоя.
Так добрался Пелей до маленькой небогатой Фтии, где сердобольный царь Актор не стал, против обыкновения, ставшего привычным для Пелея, гнать того прочь. Терпеливо выслушал мудрый Актор искренний рассказ изгнанника. Сочувственно смотрит он на подавленного, совсем упавшего духом Пелея, на его потертый старенький хитон, на истоптанные сандалии, преждевременные морщины и седину – жалеет своего гостя Актор. Очень впечатлили царя печальные рассказы Пелея о лишениях и невзгодах, выпавших на его долю. Вся семья Актора сбежалась послушать – особенно тронули всех слезы раскаяния, что льются потоком из глаз чужеземца – они и правда, не притворны, эти самые слезы – понял наконец Пелей, что натворил когда-то, понял, заплатив высокую цену – ничего не приобрел он, а только потерял все – дом, семью, отца… И вроде бы жизнь начинает устраиваться – приемный сын Актора Эвритион, потрясенный рассказами Пелея, а главное – его чистосердечными признаниями проводит обряд очищения – отныне Пелей может вздохнуть спокойно и даже остаться в Фарсале – столице Фтии. Дочка Актора, царевна Полимела, впечатлительная особа, к тому же растроганная историей гостя, ничего не имеет против такого жениха – так Пелей неожиданно для себя получает шанс обрести новый дом и семейное счастье.
– Вот и живи спокойно – еще совсем недавно ты и на это рассчитывать не мог – заявляет Пелею рассудок и жизненный опыт.
– Да, так и буду стараться жить – соглашается Пелей. Вдоволь помыкавшись по свету, умеет ценить Пелей свалившееся на него счастье, и бесконечно благодарен он Актору, царю Фтии, за его доброту. Так проходит лет пять, а может, чуть больше. Но, видно не суждено Пелею остаться в Фарсале – злой рок преследует по пятам сына Эака – обычное мужское развлечение – охота – становится причиной нового несчастья.
– Будь проклят тот день, когда я появился на свет – плачет Пелей над телом Эвритиона. Тот позвал поохотиться Пелея на Калидонского вепря, что объявился в здешних местах – и вот, пожалуйста – из засады не разобрал Пелей кто пробирается сквозь густые заросли – вместо вепря угодило копье Пелея в сына Актора, сразив того насмерть. Ужасается Пелей, понимая, в какое положение он попал – приютили его, бездомного бродягу, осыпали милостями, а он пусть невольно, но ответил злом – убив того, кто вернул его, изгоя, к нормальной жизни, очистил от скверны убийства – и как теперь он предстанет перед Актором? Что скажет ему? Боится Пелей вернуться с телом Эвритиона в Фарсал, боится он честно признаться как было дело – не поверят ему – считает Пелей. Сочтут, что он – неисправимый преступник и все это время лишь изображал на лице раскаяние. Выбирается из леса Пелей, бросив тело Эвритиона, спешно собирает он вещи – удивленная Полимела ничего не может добиться от мужа.
– Потом расскажу – рявкает Пелей – Если любишь – следуй за мной.
Вдвоем они немедленно покидают Фтию, и еще до того, как Актор обнаружит тело сына, Пелей с Полимелой окажутся в Иолке, где Пелей другому царю – Акасту начнет рассказ о приключившихся с ним несчастьях. Акаст сочтет совершенное убийство случайным – оно ведь действительно таковым и является – вновь проходит Пелей обряд очищения. Вновь надеется он зажить наконец спокойно – увы, не суждено Пелею обосноваться в Иолке – жене невзрачного, маленького, плешивого Акаста Крефеиде приглянулся стройный голубоглазый блондин – ну и что, пусть при нем жена – не стена ведь. Лишь только начала охоту Крефеида на Пелея, как сходу поняла – любит Полимелу Пелей. Не станет он заводить шашни с супругой царя Иолка.
– Это мы еще посмотрим – ухмыляется Крефеида. А сама понимает – куда ей, обрюзгшей, растолстевшей, тягаться с Полимелой, не говоря о существенной разнице в возрасте между ними. Только что в состоянии остановить коварную, хитрую женщину? Лишь больше злится она, лишь сильнее подстегивает ее досада – заполучу любой ценой, либо погублю обоих – столь коварный враг не по зубам доверчивой впечатлительной Полимеле.
– Ты слышала, крошка, твой Пелей собирается жениться на дочке моей, на Стеропе. Горюет он – столько живете, деток-то у вас нет. А наш род плодовитый. – невзначай останавливает Крефеида Полимелу в закоулках дворца. Та в ужасе смотрит на царицу Иолка своими глубокими синими глазами и не может ответить ни слова.
– Разве он не сказал тебе? – притворно удивляется Крефеида. – Свадьба уже на носу…
Полимела, и правда, не в состоянии вымолвить ни слова. Пелей хочет бросить ее, бездетную, ради молоденькой дочки Акаста. Конечно, стать зятем царя Иолка для Пелея лучше, чем быть просто гостем – гостю рано или поздно укажут на дверь, а идти Пелею некуда. Ради этого он вполне может бросить ее, Полимелу. Наивной, впечатлительной Полимеле в голову не приходит, что все это ложь – от начала и до конца. В панике мечется она по комнате – то решает дождаться мужа, и напрямую спросить его – как так, за что? То хочет прямо сейчас вернуться в Фарсал, к отцу – только ведь не примет беглянку Актор, нет выхода у нее, отвергает ее муж, и не нужна ей жизнь без Пелея. Раз он хочет быть свободен – пусть так и будет. Совсем отчаявшись, Полимела едва не лишилась чувств, тяжело опустилась на краешек кровати – как, каким образом в ее руках оказывается пояс для платья, дрожащими руками привязывает она к спинке кровати прохладный скользкий шелк – через миг кольцо смыкается у нее на шее, Полимела сползает вниз, затягивая петлю все туже – вернувшийся Пелей застает окоченевшее тело жены.
– Что же это? – безутешен Пелей – За что такой печальный удел? Видно так и суждено мне сеять вокруг себя смерть.
Он едва не бросается в горящий погребальный костер, сам Акаст оттаскивает Пелея подальше от пламени – с тех пор только и можно застать Пелея в мрачном храме Гадеса, скорбящим о Полимеле – он практически не выходит оттуда. Напрасно Крефеида караулит его возле храма – даже не смотрит в ее сторону Пелей, впрочем, он вообще ни на кого не смотрит, словно нет больше женщин вокруг. Целый год оплакивает безвременно ушедшую жену Пелей, сам Гадес тронут таким проявлением чувств – посовещавшись, боги решают оценить его верность – однажды у алтаря, возле которого день за днем рыдает безутешный вдовец, появляются три изящные женские фигурки в белоснежных одеждах. Лица богинь скрыты густой вуалью – для всех они лишь простые посетительницы храма, что зашли испросить благословения богов. Девушки тихонько подошли к Пелею – впрочем, то была излишняя предосторожность – он и так ничего и никого не замечает. Нежная ручка коснулась его плеча. Пелей вздрогнул и повернулся.
– Знай, Пелей. Боги тронуты таким искренним проявлением горя. Ты разжалобил даже самых черствых – сам Гадес плачет – не могу, говорит, больше слышать его стенаний.
– Пусть вернет мне Полимелу, раз устал от меня – сквозь слезы бормочет Пелей.
– Это невозможно. Нужно жить дальше. Жить без нее. Сколько можно лить слезы? Верность и целомудрие, конечно, заслуживают уважения, но важно научиться смотреть вперед. Ты – мужчина. Боги решили напомнить тебе об этом.
– Да, Пелей. – вступила в разговор другая богиня – Хватит слез. Возьми этот меч. Он принесет тебе удачу и в бою, и на охоте.
– Этот меч специально для тебя выковал Дедал – чтобы ты вернулся к жизни. – говорит третья. – Пока он в твоих руках – ничто больше не будет грозить тебе.
Против обыкновения на этот раз быстро покинул храм Пелей. Как будто открылись у него глаза – сколько можно плакать, в самом деле? Пусть боль останется в сердце, но надо жить – и Пелей намерен воспользоваться советом богинь – научиться жить дальше. Он рассматривает подарок – изящное, легкое, прекрасно изготовленное оружие. Умеет Дедал поразить своей работой – что из бронзы, что из меди – никогда Пелей не держал в руках столь великолепный меч – клинок поблескивает желтым цветом – словно говорит – испробуй меня в деле. В тот самый момент, пока Пелей увлеченно вспоминает подзабытые приемы фехтования, жена Акаста, потеряв, наконец, надежду соблазнить Пелея, убедившись, что слишком любил тот свою жену, раз спустя год после ее смерти не обращает никакого внимания на других женщин, решает прибегнуть к последнему средству. Распускает волосы Крефеида, рвет на себе одежду – и в таком вот виде бежит к мужу, оглашая дворец Иолка истошными воплями:
– Он пытался обесчестить меня… Акаст, что это такое? Насильник, негодяй…
Крефеида тяжелым шквалом врывается в столовую, она бросается навстречу мужу, что изумленно смотрит на нее, поднявшись из-за стола.
– Посмотри, что он наделал… Пока ты здесь сидишь… – обрывочные фразы сыплются без остановки, она тяжело переводит дыхание – вся красная, взволнованная, растрепанная – Едва не изнасиловал меня…
– Кто, кто посмел? – возмущается Акаст, готовый защитить честь супруги.
– Дружок твой Пелей. – ее голос дрожит и срывается.
– Пелей? – грозно вопрошает в гневе Акаст.
– Да… Все платье изорвал. Еле отбилась… – бьется в истерике Крефеида. – Все руки в синяках – демонстрирует она свои полные руки без единого пятнышка, но ее истошная речь столь убедительна, что муж даже не пытается разглядывать есть там что или нет:
– Я его сейчас прикончу – шипит Акаст. – Гаденыш, змей подколодный. Все порядочным прикидывался, а сам… Я ему покажу…
И Акаст, выскочив из-за стола, несется, семеня и шаркая короткими кривыми ножками, прямо к комнатам для гостей – именно там размещается Пелей. Внезапно и широко распахнув двери, царь Иолка застывает на пороге гостевых комнат практически с открытым ртом – прямо перед ним предстает следующая картина – Пелей увлеченно, ничего не замечая вокруг, демонстрирует приемы фехтования, и в руках у Пелея блестит меч, и, насколько можно судить, он довольно уверенно обращается с ним – то удар со свистом рассекает воздух, за ним следует неожиданный резкий выпад, и снова удар – Акаст поспешно ретируется, закрыв за собой дверь.
– Ну что? – налетает на мужа Крефеида.
– Что, что… Не могу я убить человека, над которым сам проводил обряд очищения. – находчиво отвечает Акаст. – Тут надо взяться по другому.
Не долго размышляет царь Иолка, как ему извести Пелея – есть в окрестностях царства Акаста одно место, где постоянно пропадают люди – будь ты самым отважным героем, отчаянным смельчаком, превосходным воином – кем угодно – любой исчезнет навсегда, если в одиночку отправится прогуляться на гору Пелион.
– Вот и организуем охоту. – потирает руки Акаст, не мешкая, приглашает Пелея принять участие в мероприятии.
Пелей, у которого при слове «охота» едва не случается нервный припадок, так свежи воспоминания о Калидонском вепре, и первым естественным порывом было отказаться от предложения, немного поколебавшись, соглашается – что это он бежит от жизни? Будет весело, шумно, набьют они дичи, посидят у костра, и он испытает в деле свой новый меч. К тому же Акаст ясно дает понять Пелею – такое приглашение особая честь для гостя – не каждого, знаете ли, зовут в этот заповедник.
– Вернемся с богатой добычей, попируем вдоволь – убеждает Пелея Акаст. – Где еще тебе выпадет такой случай?
В назначенный день с многочисленной свитой отправляется царь Иолка и его гость к Пелиону. Шумный выезд сопровождает свора собак, то и дело поет рожок, свита горланит гимн в честь Акаста, да так громко, что Пелей совершенно справедливо начинает опасаться, что потенциальная добыча разбежится, разлетится прежде, чем они доберутся до места охоты. Не знает он, откуда ему знать, что непуганое зверье давно привыкло к гортанным крикам кентавров и громкому их ржанью, а потому реагирует спокойно на любой шум. Пелион встречает их мрачной прохладой – здесь, в чаще леса бродят кабаны и медведи, на залитых солнцем полянах пасутся олени – ни одна тварь даже не пытается ускользнуть от Пелея, и он, войдя во вкус, набивает столько добычи – пожалуй, за всю предыдущую жизнь не удавалось Пелею поохотиться так славно. А после следует пир на лужайке, где утомленного Пелея быстро сморил сон. Акаст оставляет в одиночестве своего гостя, предварительно спрятав меч Пелея в навозной куче – еще одной особенности горы Пелион – здесь на каждом шагу навозные кучи. Обезоруженный Пелей обречен – уверен царь Акаст. Скоро найдут его дикие кентавры, найдут и растерзают на части – еще никто, оставшись в одиночестве на Пелионе, с него не возвращался. Это действительно так, но Пелею, как мы помним, крупно повезло.
***
Да, Пелею, можно сказать, повезло, и повезло дважды – во-первых, он остался в живых, во-вторых, сами боги взялись устроить его судьбу. И сейчас, вместо того, чтобы лежать бездыханным в чащах Пелиона, как на то рассчитывал царь Иолка Акаст, Пелей совместно с Хироном подготавливает помещение к свадебным торжествам.
– Ковры пока поставь вдоль стенки – командует Хирон. – После развернем.
– Ты что – не согласен Пелей – Сначала постелить надо, и на них мебель ставить.
– Затопчем.
– Не беда. Подметем, почистим – будут как новые.
Так каменный пол пещеры устлали ковры, затем последовала очередь столов и многочисленных посадочных мест от тронов до табуреток – постепенно пещера Хирона преобразилась в шикарный банкетный зал. Человек и кентавр расставили вдоль стен бронзовые светильники, и теперь развешивали гобелены, щедро украшенные эпизодами из жизни богов.
– Смирно стой, не крутись ты – Пелей, взгромоздившись Хирону на спину, закреплял на стене очередное полотно. – Тут петелька порвалась. Цеплять не за что.
– Ты привяжи как-нибудь. – советует Хирон.
– Криво получится. Обидятся еще твои гости, что их косо повесили. Лучше новую пришить. – Пелей соскочил на пол. – У тебя иголка есть?
– Откуда? Ты что? Продырявь дырочку – только аккуратно, и пойдет.
– Нужно чтобы держалось. Упадет ведь.
Пелей смастерил из обрывка веревки петлю, протащил между нитей с обратной стороны тяжелого гобелена, закрепил, завязал несколько узлов.
– Вот так нормально, в самый раз. – Хирон отскакал подальше, чтобы оценить, не криво ли весит гобелен. – А знаешь кто это на полотне-то? Не догадываешься? Твоя невеста, дружок. И дельфин ее при ней.
На голубой вытканной глади гобелена белым барашком венчалась волна, подхватывая девушку – та ухватилась рукой за плавник дельфина – казалось, море несло их неведомо куда, но даже капли страха не было на лице богини – Фетида находилась в своей стихии, мокрые каштановые кудри тяжело рассыпались по обнаженным плечам, бронзовый ровный загар очень шел ей, большие зеленые глаза восторженно сияли с гобелена, губы разомкнулись в улыбке – она наслаждалась морем и теплой волной, самим движением, самой жизнью.
– Ну что, хороша?
– Ничего. – неопределенно пожал плечами Пелей.
– Ничего… – передразнил его Хирон. – Что ты понимаешь. Сам Зевс был не прочь заполучить ее.
– Так что он растерялся? – усмехнулся Пелей.
– Это долгая история. Могу только сказать, что от твоего с ней брака родится великий герой, если, конечно, ты сумеешь убедить Фетиду стать твоей.
– Выходит, она еще и не согласна? – удивился Пелей.
– Думаю, ей пока никто ничего не сказал. Что бы не сбежала…
Пелей перебил Хирона:
– Хорошенькую свадьбу вы затеяли. Значит, ни она, ни я ничего не знаем, друг друга никогда не видели – а вы тут столов понавезли, банкет готовите – кто так делает? Ну ладно я простой смертный, должен подчиниться воле Зевса, но эта Фетида-то как-никак богиня. А если она завтра скажет – не хочу – тогда что?
– Что ты разошелся? Понятно она не согласится поначалу – еще бы, зачем ей, как ты говоришь, простой смертный. Только я тебя научу, как ее убедить стать твоей женой.
– Зачем мне принуждать ее? Раз она не хочет – вот и прекрасно. Так и доложишь Зевсу – не хочет невеста и все тут. И не стану я ее уговаривать – даже не проси. Мне и так неплохо.
– Девушка стоит того, Пелей. Приданое за ней большое – стада несметные. И царство тебе Зевс обещал по этому случаю какое-никакое выделить, остальные боги тебя озолотят – только женись. Или тебе не надоело мыкаться бездомным бродягой? К примеру – если я завтра попрошу тебя освободить пещеру – куда ты пойдешь, а? Ты посмотри на себя – ты кто есть-то? И за душой у тебя ни гроша. Вот и получается, что Фетида-то как раз ничего от этой свадьбы не выигрывает, а вот ты получишь многое. Потому не артачься, а лучше послушай, что тебе говорят. Скорее не ты Фетиде нужен, а она тебе – понял?
Против веских аргументов Хирона нечего было возразить. Пелей с минуту размышлял, а затем резко сменил тон:
– Значит, я получу царство? Так бы сразу и сказал. И стада несметные. А она начинает мне нравиться. – Пелей еще раз взглянул на гобелен, где Фетида и дельфин плавали в море. – Очень красивая девушка эта Фетида, даром, что богиня. Так как ее уговорить?
– Ну наконец-то. – облегченно вздохнул Хирон. – Слушай, сынок. Тут неподалеку есть уютный грот, куда она приплывает каждый день отдохнуть. Ты спрячешься рядом и подождешь, пока она не уснет. А затем потихоньку проберешься в грот и схватишь ее. И вот здесь смотри не оплошай. Фетида – большая затейница и мастерица превращаться причем во что угодно. Может в миг обернуться огнем, и пролиться водой, стать львом или мерзкой жабой – твоя задача не упустить ее из рук, заставить сдаться, признать твою силу. Тогда Фетида подчинится тебе. Но если ты не сможешь ее удержать – тогда прощай царство, стада, милость Зевса и все остальное. Понятно я объясняю? Или повторить?
– Понятно, Хирон. А нельзя сразу ее спящую слегка оглушить чем-нибудь, чтобы не очень брыкалась?
– Ты что такое говоришь? Покалечишь еще. Это девушка, невеста твоя. Бить нельзя ни в коем случае. Только держать.
– Так она меня искалечит. Сам говоришь – львом может стать.
– Придется потерпеть тебе, дружок. Такая у тебя судьба. Ну что, отдохнул? Давай за работу.
И Хирон с Пелеем взялись разбирать ящики с посудой.