Виктория Олеговна Рогозина
Ложь закрытых глаз
© Виктория Олеговна Рогозина, 2022
ISBN 978-5-0059-3426-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Ложь закрытых глаз
Интересная история, не основанная на реальных событиях. Образы персонажей оригинальны и вымышлены. Кроме всех жизненных (и не очень) ужасов в книге описана необычайная и красивая история любви. А может и нет.
– Пролог-
– Мысль материальна. Всегда. Везде и всюду. Мы являемся тем, что мыслим, как мыслим и о чем. Важно КАК мы мыслим. Вы наверняка обращали внимание, что некоторые люди мыслят совершенно по-разному. Каждый с высоты своего полета… опыта… целей… вдохновения… Ваши суждения могут не совпадать, вы можете прийти разными путями к одному выводу или же при одном и том же подходе разойтись во мнениях.
Почтенный лектор в рясе неторопливо прошелся из стороны в сторону вдоль доски.
– Бог учит нас любить. Бог учит нас добру. Добрый светлый человек не акцентирует внимание на негативной стороне жизни.
Студенты послушно записывали все в тетради, тихонько скрипя шариковыми ручками и сохраняя в аудитории тишину.
«Ну почему я так не тебя запал?» – Михаэль смотрел на стройную тихую студентку и вспоминал. Когда-то и он также сидел на уроках, записывал лекции. Ничего не меняется.
– Глава 1-
А счастье было так возможно…
Серафимы в иудейской и христианской традиции —
высший ангельский чин, наиболее приближенный к Богу.
Самые сильные и могущественные ангелы в христианстве.
Существа, чьими задачами являлись исполнение поручений Бога
на земле и борьба с силами тьмы.
Лекция выдалась скучной – это не могло стать открытием, ведь редко когда материал давался увлекательно. Такова обычная жизнь студента – записывать то, что требуют и зубрить, чтобы в дальнейшем сдать экзамен. Как всегда, преподавательница не слишком была обеспокоена нашим реальным обучением, оставляя основную (читай, как бОльшую часть) материала на самостоятельное изучение. Я поступила в МГУ и да, это не то МГУ, о котором вы могли только что подумать, хотя и находилось все также в «нерезиновой», столице нашей необъятной любимой родины. Магический Государственный Университет славился тем, что постоянно пытался составить конкуренцию не менее известной Академии Лемур1, в которую, увы, попадали лучшие из лучших, но эта конкуренция не имела никакого смысла – не тот уровень. Я не могла похвастаться особым талантом. Я вообще не могла ничем похвастаться, кроме паскудного характера и кучи вредных привычек.
Университет и общежитие находились в одной из Московских сталинок. Мне нравилось выбираться на крышу – потрясающее место далекое и в тоже время близкое от людей. А еще оттуда открывался потрясающий вид. Москва – вечно неспящий город, город огней и тусовок. Мне нравилось быть на крыше и смотреть, как где-то там, суетятся люди, которые будто муравьи суетятся.
Я переехала в «нерезиновую» недавно, незначительно опоздав к началу учебного года. Мой маленький город не мог предложить никаких приличных вариантов, кроме как выйти замуж за алкаша «шобы все как у людей» или жить в кредит, что, впрочем, будет соответствовать предыдущему пункту. А также нарожать детишек и жить «щастливой» полноценной жизнью. Но подобная перспектива (если это вообще можно назвать перспективой) мне не улыбалась. Плюнув на все и по принципу «бери от жизни все», я рискнула поступить по хардкору и, оп-па поступила, сдав экзамены со средним проходным баллом. К счастью, мне повезло и выделили небольшую комнату на предпоследнем этаже – небольшая коморка, но на редкость уютная. А главное, эту «одиночную камеру» не придется ни с кем делить. Многие выражали мне сочувствия, считая отчего-то, что я живу в нечеловеческих условиях, но я не разделяла данного мнения. Общепризнанное мнение вообще часто шло вразрез с моим. Вообще на выбор была еще одна комната, но там пришлось бы делить место с еще тремя девчонками, но и квадратные метры не ущемляли «личное пространство». Но жить одной куда лучше.
Прозвенел оглушительный звонок и студенты неспешно засобирались, готовясь к следующей паре, переговариваясь между собой, обсуждая прошедшую лекцию и скорый обеденный перерыв – о да, обед святое. Все обучение строилось на какой-то очень странной системе, больше напоминающей логику пьяного суслика посетившего художественную галерею в период ретроградного Меркурия. Очень большой блок посвящали мифологии, психологии и религии мира, что для моего понимания было за гранью добра, зла и прочей живности. На первой же лекции нам, будто истину в последней инстанции твердили, как надоедливую мантру, что мысль материальна, будто она исполняется и мы должны сделать все, чтобы воплотить все свои думы в реальность. Ну полный бред. Кто на полном серьезе может в это поверить? Если бы это было реально, то человечество давно покончило бы с враждой и голодом. Несмотря на то, что уже год по всем телеканалам вещали, что вампиры, оборотни и прочая нечисть вполне реальны, это смотрелось как очередной этап зомбирования и возможность свалить возможные «висяки» и «глухари» на потусторонние силы. И это только недавно мы пережили очередную пандемию, а теперь какие-то вампиры. Ну хоть «МММ» не вернули, и на том спасибо.
Споткнувшись о порог, я вошла в аудиторию и, слава богу, на меня никто не обратил внимания. Студенты общались, что-то снимали на телефоны в популярные социальные сети, делились лайками, хвастались фоловерами. Кто-то слушал ужасную музыку через колонку. Компания ребят на «галерке» играли в карты. Еще одна группа студентов громко спорили, пытаясь определить какое же учебное заведение лучше: Академия Лемур или Академия Кита2. На данный момент это самые популярные учебные заведения, выпускники которых становятся известными на весь земной шарик, те, кто готов прогнуть мир, труд и май за компанию. Несмотря на то, что мнения разделились, но как ни крути, а об Академии Лемур все отзывались положительно, хотя слухов вокруг этого учреждения и ее выпускников ходило великое множество и не все однозначные. Больше напоминало мифы и легенды о бесплатном обучении (если не забуду, напишу такой пост себе в соцсети).
– Тейлор, – ко мне подсел Восьмячкин. Добрый и очень мягкий по характеру парень, который стремился к диалогу. Экстраверт, одним словом. Нормальный. Общительный, иногда без всякой меры, из-за чего нарывается на грубости. Тот самый человек, про которого поют «этот парень был из тех, кто просто любит жизнь».
– Привет, – из вежливости я чуть растянула губы в улыбке, которая пыталась перерасти в оскал гиены, неудобство было такое, что еще чуть-чуть и сведет челюсть. Вынужденно вытащила один наушник, намекая что не слишком горю жаждой общения, хотя Восьмячкина подобное поведение еще ни разу не останавливало.
– Ты сделала матан?
– Да.
– Ого, круто. Можешь мне объяснить решение по седьмой, восьмой, двадцатой и двадцать третьей задаче, – он сверился с какими-то пометками в своей тетради. – Не уверен, что решил правильно. Но возможно я найду ошибку у тебя, и выяснится, что я все же все сделал верно.
Да-да, он считает женщин глупее мужчин и при любом раскладе старается на это, как минимум намекнуть; как максимум – ткнуть мордочкой и побольнее. Я не хочу спорить, не хочу переубеждать. Мне оно не надо. Впрочем, мне ничего не надо. Просто плыть по течению, отстраненно наблюдая за жизнью. У меня не было целей, не было мечты, лишь некая отстраненность, возможно, апатия.
– Я могу дать тебе списать, но объяснять ничего не буду. Я не репетитор, – предложила я наиболее безболезненный вариант для себя. А то в прошлый раз Восьмячкин требовал объяснение всех тридцати двух задач и не отстал, пока реально все не разобрали. Вспомнила аж вздрогнула, не хотелось бы повторения подобного опыта.
– Идет.
Пожав плечами, я достала нужную тетрадь из рюкзака и отдала ее однокурснику.
– Вечером занесу, – клятвенно заверил он чуть отсев, соблюдая социальную дистанцию, но дело не в этом. Восьмячкин, как и другие, старался не садиться ко мне близко, заметив, что я люблю уединение. Мне не нравится быть в обществе, но социум является неотъемлемой частью нашей жизни, от которой сложно отказаться в современных реалиях.
Переливистый звонок ознаменовал конец перерыва, и студенты дружно расселись по своим местам, готовясь «грызть гранит науки». Религию мира нам преподавал пожилой священник. Как ни удивительно, он мог увлечь студентов и почти сразу полюбился всеми. Епископ Иннокентий, которого студенты все ласково называли «Батюшкой», хорошо преподавал. Поговаривают, что директор с трудом смог уговорить епископа на обучение студентов, но как оказалось, нести учение и свет было важно. Батюшка никогда не оскорблял ни одну из религий, выделяя каждую в равной степени, делая акцент на различиях. Вторую часть пары он, как правило, посвящал тому, что отвечал на вопросы студентов, которые специально записывались на бумажки и оставлялись на преподавательском столе, тем самым вопросы становились анонимными. И даже если некоторые вопросы повторялись, он, со всем присущим ему терпением, давал разъяснения. Мне нравилось его слушать. Он никогда не поучал, не критиковал, относился ко всем с теплым снисхождением, как старший брат, который очень любит свою младшую сестренку. Пожалуй, в нашем университете это единственный предмет, на котором стопроцентная посещаемость.
После этой пары все спешили в столовую, дабы насытиться дешевым кофе и энергетиком с различными синтетическими добавками. Благо, еда стоила сущие копейки. Я заняла дальний столик, находящийся на отшибе. Я не ела в обед, предпочитая просто посидеть и слушать музыку. Иногда я решала домашнее задание, тем самым экономя вечернее время.
Порой меня посещали странные мысли, которые пугали, поскольку, если бы я обратилась с этим к специалисту, то, вероятнее всего, меня признали бы невменяемой. И старалась никогда не вспоминать прошлое. Мне не нравится жить воспоминаниями, ведь самое лучшее – идти вперед. Неважно, что было, важно, что есть сейчас, на данный момент. Имеет ли моя жизнь хоть какой-то вес? Не знаю, не пришла ни к какому конкретному выводу. Взрослые говорят, что как только встает вопрос отпуска или больничного, так ты оказываешься единственным и незаменимым. Но это ложь. Любого можно заменить и неважно где: в любви, в работе, в дружбе и семье.
Я запрокинула голову, глядя в потолок. Безумно хотелось курить. Плохо, не хорошо, вредно. Да вот только жить вообще вредно. Вздохнув, пришла к выводу, что потерплю и взглянула на часы. Последняя пара вот-вот начнется. Психологию преподавал пожилой мужчина, Богдан Эрейнович, все время юморя и приводя какие-то нереальные примеры из собственной практики, пытаясь таким образом вовлечь студентов к диалогу. Мне не нравилось. Очень часто он рассказывал то, как должно было быть в жизни, но на практике, это становилось просто-напросто невозможно. На первый, да и на второй и третий, взгляд преподавателю было около пятидесяти. Одинокий, до сих пор живущий с мамой, он постоянно хвастался своими ничем не подтвержденными достижениями. Но бог ему судья, если вообще Богдан Эрейнович верил в бога, а ведь именно по вере воздается.
– Всем подготовиться к коллоквиуму на следующей неделе, проверим ваш стимул учиться дальше. Все свободны.
Сегодня нас отпустили пораньше. Вместе с общим потоком студентов я покинула аудиторию. Плетясь по широкому коридору, я свернула к лестнице и начала свое «восхождение в гору». Хоть в Университете и были лифты, но они оказались очень маленькими, старенькими и крайне неудобными, да еще и в плохом техническом состоянии. Лишний раз я старалась ходить пешком, особенно когда позволяло время и силы. Да и боялась я застрять – клаустрофобией вроде не страдаю, но проверять не хотелось бы.
Комната встретила меня приятной прохладой и благостной тишиной. Притворив за собой скрипнувшую дверь и разувшись, бросила рюкзак на пол и с размаху упала на кровать, предварительно выставив таймер на телефоне. К счастью, или к сожалению, я бывала редкостным раздолбаем, иногда теряла время. Вот и сейчас, чтобы не проваляться весь вечер и не пролентяйничать, я типа медитировала. На самом деле в такие моменты в моей голове не было абсолютно никаких мыслей. Звенящая пустота и вечно серое московское небо в окне. Еще немного и начнет темнеть, именно это мне и нравится – Москва, словно огромный современный Вавилон: великий и разноязыкий с вечно копошащимися муравьишками, горит и переливается сжигая и уничтожая ни одну сотню душ. Здесь жизнь имела вес лишь тогда, когда ты мог хоть что-то противопоставить социуму. До этого момента ты был пустым местом. И по этому убивающему, будто радиация, отношению столицу можно было смело сравнивать с Чернобылем.
Тело расслабилось, я чувствовала себя как желе – безвольно, словно растекаясь по кровати. В наушниках играла потрясающая Ванесса Мэй, и я наслаждалась, чувствуя, как веки слипаются и вот-вот я усну.
Я сонно вздрогнула от пищащего таймера на смартфоне, который, к сожалению, был достаточно далеко, а потому в защите от моих неаккуратных действий. Усмехнулась, понимая, что вставать все равно придется, но… но не сию минуту.
Сладко потянувшись, мельком глянула в окно, в которое пробивались тусклые лучи заходящего осеннего солнца, освещая маленькую уютненькую комнатку общежития. Еще раз потянулась, и резко села на кровати. Жизнь в целом не предвещает ничего хорошего. Трель таймера начинает раздражать, поэтому быстро встав, я пересекла комнату и выключила порядком надоевшую мелодию на смартфоне.
Руки вверх, будто тянусь к небу, которое не слышит меня, как бы я не звонила (образно говоря) в божественную канцелярию, и привставая на носочках, слегка щурюсь. Еще раз окинула взглядом свою небольшую комнату. Напротив кровати стояло кресло и примыкающий к нему стол с разбросанными на нем тетрадями с конспектами.
Двухъярусная кровать казалась надежной. Ко мне все еще надеялись кого-нибудь подселить, но пока это оставалось на уровне разговоров. Да и в таких условиях другие студенты отказывались жить.
Покинув комнату, я дошла до конца коридора и по старенькой лестнице легко выбралась на крышу. Наконец-то, свобода. Сидя на самом краю и скрестив в лодыжках ноги, я достала пачку сигарет и закурила. Затянувшись, медленно выдыхаю, наблюдая, как неровная струйка колеблясь то сужаясь, то расширяясь устремляется в темнеющее небо. Город оживает, зажигаясь огнями. Я обожаю это время. Огромный жужжащий муравейник, как Всевидящее Око, горит, сияет. Надо мной начинает светиться звезда, водруженная на самый шпиль сталинки, освещая мою небольшую, но свободную площадку.
В общей сложности я докуривала, наверное, четвертую или пятую сигарету, любуясь городом. Я не любила электронные сигареты – несмотря на то, что они имели приятные ароматы, предпочитала терпкий привкус табака. Единственно что мне нравилось в столице. Отклонившись назад, легла на крышу, но чуть подумав, привстала на локтях, обводя окрестности неторопливым взглядом.
– Красиво здесь.
Вот ей-богу, я чуть не сверзилась с крыши, услышав посторонний голос и резко оборачиваясь. В паре метров от меня, бесстрашно свесив ноги с крыши сидел парень. Слегка вытянутое треугольное лицо, отвечающее корейским идеалам красоты. Бледная кожа подчеркивалась черным цветом, который присутствовал во всем: цвете волос, глаз и конечно же одежде. Длинные безупречно красивые пальцы откинули со лба челку, и парень посмотрел на меня насмешливым взглядом. Он мог бы украсить собой любой глянцевый журнал. В моей голове мысли будто сделали кульбит окончательно перемешавшись.
– Фига себе! – только и смогла брякнуть я, откровенно рассматривая этого писаного красавца.
– Согласен, я тоже экзальтирован вашей инвенцией, – его губы тронула чувственная усмешка.
Ну что ж, хотя бы с чувством юмора, неплохо.
– Ты давно здесь?
– Не очень, – помедлив ответил он. – Отсюда открывается потрясающий вид.
– Да, – я прикусила губу. Как я его не услышала? Подумав, решила уточнить:
– Ты часто здесь бываешь?
Он выдержал длинную паузу. Запрокинув голову, парень смотрел своими темными глазами в небо, будто высматривал там нечто определенное. В его взгляде отчетливо отражалась непонятная мне печаль. Возможно, он здесь искал уединения также как и я, и вот момент испорчен.
– Бываю, – уклончиво протянул он. – Михаэлис.
– Тейлор.
Мы больше не разговаривали. Побыв еще немного, я вернулась к себе. Перекусив бутербродом и запив кофеечком, легла спать, чувствуя непонятную усталость.
Я чуть не проспала утром. Спешно собираясь, я бегала как угорелая со всех лапок по комнате, суетясь и мысленно препираясь сама с собой. На пару я влетела со звонком на долю секунды обогнав Игната Аркадьевича – преподавателя философии. Тяжело дыша, я плюхнулась за парту. Восьмячкин слабо махнул рукой, здороваясь, я вежливо кивнула. Мы сидели на одном ряду, но в разных концах аудитории.
– Открываем тетради. Времени мало, информации много, – преподаватель, лет тридцати, статный, приятной наружности начал быструю надиктовку. Это уже привычно. На такие случаи у меня имелся диктофон в смартфоне, потому что успеть все записать было нереально. Почему-то вернулась мыслями к вчерашнему странному незнакомцу. Такой красавец и предпочитает уединение. Наверное, все же ирония судьбы. Мне казалось, что такие должны купаться в славе, внимании и всеобщей признательности. Да и отбоя от девчонок наверняка нет. Хотя тогда все логично – сбежал от надоедливых одинаковых девчонок.
На физкультуре ничего интересного – плавали в бассейне, а потом долго сушили волосы – два фена на всю группу – это конечно очень мало.
Высшая математика – один из немногих по-настоящему серьезных и полезных предметов, который нам здесь преподавали. Единственный который очень нравился мне и при этом сволочной до нельзя преподаватель. Точнее преподавательница. Молодая амбициозная, она считала себя в праве решать человеческие судьбы, нарочно заваливая на экзаменах тех, кто ей не нравился (по объективным и нет причинам). Про неё много слухов ходило в МГУ, и к сожалению, ни одного положительного. И стервозность Наталья Вениаминовна оправдывала в полной мере. К примеру, она презирала Восьмячкина лишь за то, что тот приехал из маленького городка близ Владивостока, и считала это вполне достойным и естественным поводом. Педагог года, никак иначе (и – ирония).
Прозвеневший звонок отпустил всех страждущих по домам.
Весело пересчитав ступеньки, толкнула железную дверь и вышла на улицу, которая встретила меня свежестью и непонятным смирением, несмотря на то что кругом царило дневное оживление. Люди спешили… кто на пары в университеты, кто на уроки в школу, кто на работу… иные стояли в пробках на дороге… Но люди всегда спешат. Неважно куда и неважно где, они все равно будут опаздывать, а потому ускоряться. Люди существуют, а жизнь проходит мимо.
Воткнув в ухо наушник, и отрешенно глядя себе под ноги, я шла в неопределенном направлении. Медленно брела вперед и вскоре свернула на менее оживленную улицу. Вокруг старые дома, жалкие низенькие деревца, побитый асфальт… Но я старалась этого не замечать. Мысли уносили меня прочь. Я думала о том, как же она, то бишь мыль, может все-таки изменить свою судьбу, возможно ли такое и вообще, что называть судьбой.
Навстречу шел парень, но я не сразу обратила на него внимания. Он спешил. Проходя мимо, он неаккуратно задел меня плечом и не удосужившись извиниться, вскоре скрылся в конце улицы. Что ж, бывает. Я усмехнулась, пожав плечами, но почти сразу остановилась и на несколько секунд закрыла глаза. Шум… шум с соседней улицы… а тут тихо… Всегда выбираю эту улицу. Здесь редко кто-то гулял, и потому именно эта улица особенно ценилась.
– Тейлор! – послышалось со стороны.
Медленно открыв карие глаза, я глубоко вздохнула и выдавила из себя улыбку, увидев, как парень девятнадцати лет в камуфляжной форме, призывно машет рукой. Пришлось подойти ближе, правда не удосужившись даже выключить музыку или вытащить из ушей оба наушника. Во-первых, музыка не мешает. А во-вторых, так разговор долго не продлится.
– Привет! Ты что тут делаешь? – с ходу спросил парень.
Продолжая демонстрировать милый оскал гиены, я вновь слегка пожала плечами, стараясь выглядеть расслабленно и непринужденно.
– Привет, Сережа. Гуляю. Думаю, в книжный зайти. А ты что тут делаешь? Разве у вас нет занятий?
– Строевую отменили, а так прапор выписал увольнительную, ему кой-чего купить надо. Не ожидал тебя здесь увидеть. Ты разве не вернулась домой!? – парень неуверенно посмотрел на меня, словно сказал какую-то глупость.
– Да, ходили такие слухи.
Серёжа неплохой парень. Он стремился общаться, был добрым и очень светлым человеком. Мне не хотелось его обидеть, поэтому я старалась сильно не сволочить. Мы ещё немного поболтали, и я поспешила прочь. Хороший он парень, добрый.
Возможно, он был не таким как все. В меру глупый, в меру романтичный… Мы познакомились случайно. В тот вечер я возвращалась из книжного магазина и, задумавшись, не заметила его. По моей вине мы столкнулись. Книги выпали из рук, и я помню, как волновалась о том, что останутся царапины на корешках. Он извинился, помогая собрать учебники, и ушел. Я продолжила свой путь, подсчитывая, за сколько времени доберусь до общаги, успею ли на новую серию мультфильма и не приходил ли Восьмячкин с моими конспектами. Не прошло и минуты, как парень догнал меня и предложил познакомиться.
Помнится, я тогда подумала: «А почему бы нет? Новый город, новые знакомства». Познакомились. Он показался мне достаточно крупным хорошо сложенным спортивным парнем, но без выдающихся бугров мышц. Хотя при моей дрищеватой (прошу прощения, анорексичной) фигуре любой среднестатистический парень выглядит внушительно. Темно-русые волосы едва выглядывали из-под кепки. Карие глаза были доброжелательными. Мы и тогда общались недолго. Он проводил меня до общаги, помог донести мое главное сокровище – книги. Сергей был забавным. Много говорил… развлекал… Потом попросил номер телефона. Не знаю, я обычно не даю такой информации, а в этот раз почему-то поступила против собственных правил. Распрощавшись, мы разошлись, каждый по своим делам, каждый в свою сторону.
Придя домой, занялась обычными делами – учеба, учеба и еще раз учеба. А потом покурить на крыше, ведь спать рано, а перед сном почитала книжку.
Вот и сегодня ничего не изменилось в моих действиях. Всё как всегда. Никакого разнообразия. Я пообщалась с Сергеем, дошла до магазина, купила очередной учебник и вернулась в общагу, засев за уроки.
Восьмячкин ввалился без предупреждения и объявления войны, желая вернуть конспект и тоже поболтать. Так за мирной беседой ни о чем прошёл вечер.
