Виктория Осма
Огонь и сталь. Том 2
Post tenebras lux.1
Sol lucet omnibus.2
Часть восьмая «К новым берегам»
Глава 46
Сопровождаемые белыми волками восемь богов морозов и вечных снегов в длинных, украшенных кристальными льдинками кафтанах плывущей походкой двигались мимо заснеженных деревьев, каждая веточка которых была покрыта белым блестящим инеем. Наведя на земле снежный мир и свои порядки, они искали место, где осядут на долгие тысячелетия.
Когда вышли из леса, перед ними предстало идеально круглое озеро. Синева глубины манила к себе, а на его глади не было ни одной корочки льда. Боги переглянулись, поглаживая белые до колен бороды, и, удовлетворенно кивнув друг другу, затянули песню. Их низкие, хриплые старческие голоса слились, создавая хор:
«Когда-то ты был огромной водой,
Пополняемый моей рекой.
Но стоило мне закрыть глаза и глубоко вздохнуть,
Ты высох до лужицы простой…»
Небо, услышав слова, озарилось северным зелено-розовым сиянием. Друг за другом боги стали входить в холодную воду, разрезая собой волны и продолжая петь, пока не скрылись головы.
«Каждый выбирает, где ему тонуть,
Но не забывай иногда и воздуха глотнуть…»
Когда последний бог погрузился в озеро, опять наступила лесная тишина, сияние на небе потухло. Как будто ничего и не было.
Но из-за деревьев, отбиваясь от цепких веток и спотыкаясь, выбежал еще один бог. Самый юный и неопытный, даже еще не отрастивший усы. Он растерянно оглядывался, ища своих братьев, от которых отстал. Но его встретили только снега и ледяное озеро. Он проследил за следами и кинулся в синюю пучину. Но вода, обжигая холодом, лишь заполнила легкие, и ему пришлось вынырнуть, кашляя и хватая ртом воздух.
Силы и знаний не хватало, чтобы последовать за старшими. От отчаяния и осознания, что остался один на всем белом свете, он заплакал. Слезы, падающие со щек, на лету превращались в льдинки.
От скуки он создавал снежинки, рисовал их пальцем в воздухе и с ветром отправлял путешествовать. Каждая из них была разная, ни одна не повторялась. У него было много времени придумывать и воплощать для них узоры. Бесцельно бродил по миру, постоянно возвращаясь к ледяному озеру, надеясь, что однажды братья воспрянут ото сна и выйдут искать его. Но этого никак не случалось, как бы он умоляюще ни просил и ни кричал, как бы ни пел их песню.
Он много думал, почему братья не откликаются на его зов. И со временем начал догадываться: он местами труслив, чересчур невнимателен, не такой, как все братья. «Недоразумение среди богов», – говорили они.
Проходили столетия. Изгнанный бог наблюдал, как менялся созданный братьями снежный мир. Тянулись к небу новые горы, разрастались леса… появились люди.
«Их обязательно потянет к моим братьям – каждая человеческая душа чувствует магическую энергию, неосознанно хочет ей завладеть или подчинить. Поэтому я присоединюсь к людям и буду контролировать их, а само озеро защищу».
Первое, что он создал для защиты озера, – похожий водоем недалеко от настоящего. Невнимательность и поспешность бывают губительны. Каждый, кто решит, что достиг цели и наступит на лед или нырнет в воду, пожалеет. Заколдованная поверхность льда треснет под ногами, а потом невероятно быстро сомкнется, не давая возможности выбраться. Это озеро не выпустит, потопит.
Он был настроен весьма серьезно. И следующее препятствие, которое будет ожидать несчастного путника, – Лабиринт забвения. Обойти его невозможно, только идти напрямик. В ледяных стенах отразятся переживания, грехи и страхи, они-то и сведут с ума любого. Бежать бесполезно, они найдут везде и заведут в самую глубь лабиринта. В конце концов, человек навсегда замкнется в себе, перестанет соображать, и постепенно его бренное тело поглотят гигантские стены. Бог потрепал грубую шерсть волка. Животные – единственные абсолютно чистые существа, которые смогут беспрепятственно пройти лабиринт.
Но и этого ему было недостаточно. Поэтому создал Сирен, называл их своим уникальным творением, самым мощным и крайне опасным. Он сделал этих существ полными противоположностями богов: одни красивы и статны, другие – уродливы; боги молчаливы, Сирены постоянно кричат; боги замораживают душу, они лишь внутренности.
Напоследок он решил позабавиться. Слепив из снега человекоподобного гиганта, ударил посохом и оживил его. Снежный человек получился немного неуклюжим, непропорциональным, но все равно устрашающим и сильным.
Никто из людей не должен пройти все эти испытания и выжить. Это практически невозможно. Бог был доволен собой и своей работой. Но если все же такое случится, и какой-нибудь счастливчик доберется до озера, что ж, значит, он достоин увидеться с богами-братьями, достоин узреть и прикоснуться к магии.
Наконец пройдя через хребты и леса, бог вышел к месту, где обосновался народ. Весь путь за ним следовал ручей из Ледяного озера. Его личный оберег и связь с братьями. Он назвал эту будущую полноводную реку Агидель. Бог примкнул к людям, рассказал и научил всему, что знал сам, стал их предводителем. Они следовали за ним, слушали, почитали, называли Лордом зимы. Бог после долгой жизни среди людей очеловечился, состарился и умер, оставив после себя своего сына – получеловека, полубога. Теперь за ним следовали люди…
Несколько тысяч лет спустя
– Теперь за ним следовали люди… Так и появился наш Лорд зимы и его силы, детишки, – заключил старый Мосс.
Группка большеглазых детей удивленно выдохнула. Мосс как бывший Лорд зимы с удовольствием занимался их образованием, рассказывал историю возникновения снежного города Олдвина, про источники магии, про Лордов и богов. Благодаря Моссу все дети в Олдвине были просвещены, обладали нужными знаниями для жизни в вечно холодном мире.
С особым восхищением Мосса слушала его внучка Брук. Ее рядом сидящий младший брат Энон, будущий Лорд зимы, был менее заинтересован в этих историях. Через несколько лет он займет место их с Брук отца, Лорда зимы Уэйда. Мальчика активно готовили к этому событию. Когда все дети вместе с Брук и ее закадычным другом Колдером резво носились с волчатами наперегонки, Энона обучали, как совладать с магией, как управлять людьми и стать достойным предводителем и Лордом зимы.
– А почему не все могут обладать магией, а только вы, Лорд зимы Уэйд, да Брук с Эноном? – спросил кто-то из любопытных детей.
Старый Мосс улыбнулся и пригладил бороду.
– Мы потомки богов. Магию, как и титул, могут унаследовать только дети Лорда зимы, понимаешь, дружочек?
– Думаю, да, – неуверенно протянул ребенок.
– А может ли Брук стать следующим Лордом зимы? – спросил другой ребенок.
– Нет, – вздохнул Мосс. – Может стать только мужчина.
Брук грустно свесила голову на плечо. Ей не нравилось такое правило, казалось несправедливым.
– Что ж, на сегодня все. Всем спасибо. Жду вас завтра, – Мосс поднялся со скамьи с помощью трости.
Дети тоже вскочили на ноги и со словами спасибо и до свидания весело выбежали из просторного и теплого шатра.
– Энон, Брук, – позвал внуков Мосс, те сразу же подошли к нему.
Взяв руку Энона, Мосс развернул ее, чтобы перед глазами открылись линии на детской ладони.
– Как обстоят твои дела?
Энон пожал плечами. Магия ему еще была неподвластна, и это разочаровывало всю семью. Как бы отец ни старался помочь и вызвать из сына хоть капельку, хоть искорку магии – ничего не получалось.
– Все так же, – с горечью в голосе ответил мальчик.
– Ну, ничего, ничего, – Мосс потрепал его по темным волосам и заглянул в такие же темные, черно-синие глаза. – Думаю, она еще появится.
Энон кивнул и вышел из шатра. Мосс так же взял руку Брук. По линиям бегали маленькие озорные лазурные, как и ее взор из-под белых ресниц, огоньки. Магия девочки жила и процветала.
– А твои как? Все хорошо?
– Все отлично, дедушка, – ответила Брук и посмотрела в сторону выхода, где недавно скрылся Энон. – Я переживаю за брата.
– Не волнуйся. Всему свое время.
– Разве магия не должна появиться с рождения?
– Должна. Но магия – штука хитрая и непредсказуемая. Всякое бывает, – Мосс легонько щелкнул по ее вздернутому носику. – Ступай.
Брук вышла из шатра, и к ее ногам сразу же бросился Хью, личный волчонок. У каждого жителя Олдвина был свой волк – помощник, защитник и друг. Хью закружил вокруг Брук и, отвлекшись на него, она случайно врезалась в проходивших мимо Ханга, лучшего друга отца, и его жену Лин.
– Простите, – испуганно поторопилась сказать Брук. Но, осознав, что перед ней дядя Ханг и тетя Лин – родители Колдера – повеселела.
– Ничего, Брук, – хохотнул Ханг. – Колдер уже заждался тебя на поле.
– Ах, точно, спасибо, – Брук помахала им на прощание, и они с Хью сорвались с места.
Колдер со своим волчонком Элизой, а также другие ребята ждали Брук для любимой игры в Снежные забеги, где нужно не только обогнать соперника и прийти к финишу первым, но и уничтожить стрелами все мишени в виде снеговиков. А еще больше всех собрать каких-либо трофеев; это могли быть еловые шишки, ледышки интересной формы или обычные камни.
Брук и остальные забрались на спины своих волчат. Эти волки уже с раннего возраста отличались крепким телом и внушительным размером. Взрослый волк мог нести на себе нескольких человек. Старики шутили, что это настоящие оборотни.
– Готовы? – спросил у всех Колдер.
– Да!
Брук с Колдером хитро переглянулись. Каждый планировал выиграть в этот раз.
– Тогда погнали!
И волки рванули вперед, начиная жаркую игру. Из-под их мощных лап залетал снег, тут и там слышались рыки, слюни свисали с клыков. Поверх рычания смеялись и кричали дети.
Так и прошло несколько лет, беззаботно и весело, в постоянных играх и дружеском соперничестве.
– Брук! – якобы раздраженно позвал повзрослевший Колдер на спине Элизы.
Они по-прежнему играли в Снежные забеги. Брук обернулась через плечо, держась за грубую серую шерсть Хью, и послала другу воздушный поцелуй. Девушка только что буквально из-под носа Колдера выхватила с помощью магии последний трофей – острую сосульку, воткнутую в сугроб. Ее просто притянуло к ладони со светящимися линиями, и теперь Брук неслась к финишу.
– Нечестно! – крикнул Колдер и весело покачал головой, долго он не мог злиться на подругу. Да и вообще не мог.
Брук вдохнула вкусный морозный воздух и расплылась в улыбке. Ветер трепал ее светлые волосы, собранные в высокий хвост. На неестественно длинных ресницах уселись снежинки, красные щеки горели. Хью, преодолевая сугробы, довольно прорычал. Брук потрепала его по загривку.
– Победа, Хью, победа.
У финиша Брук слезла с волка и, облокотившись на него, триумфально стала дожидаться Колдера.
– Просто повезло, – фыркнул парень и тоже слез с волка. – А если бы кто-то не мухлевал…
– В правилах нет такого, что нельзя пользоваться магией, – подмигнула Брук.
Колдер вздохнул и закатил глаза, поправляя перчатки на постоянно мерзнущих руках.
– Спорить с тобой бесполезно. Вот уже который год.
Брук звонко засмеялась, смотря на потрепанного ветром друга, но тут же утихла, как будто резко вспомнив что-то.
– Ой-ой. Скоро же церемония, – девушка залезла на волка и направила его в сторону города.
– Твой брат становится Лордом сегодня? – опешил Колдер, догоняя Брук.
– Да. Я тоже об этом совсем позабыла.
Примчавшись в город, они вклинились в атмосферу праздника. Везде горели фонарики с трепещущими маленькими язычками пламени. Счастливые люди в нарядных одеждах шли ровной колонной по главной улице к ледяному алтарю, где и произойдет церемония.
Алтарь находился у журчащей вечно белой от снегов реки Агидель, текущей из священного Ледяного озера, источника магии, куда однажды вошли боги. Верили, что оно хранит ответы на все вопросы, но никто и никогда не оставался в живых, пересекая Темный лес и Великие хребты, чтобы воочию увидеть это озеро. Поэтому все считали реку Агидель божественным подарком, частицей Ледяного озера.
Каждый присутствующий напевал слова самой важной песни, гимна Олдвина:
«Когда-то ты был огромной водой,
Пополняемый моей рекой.
Но стоило мне закрыть глаза и глубоко вздохнуть,
Ты высох до лужицы простой.
Каждый выбирает, где ему тонуть,
Но не забывай иногда и воздуха глотнуть…»
Брук на ходу спрыгнула с Хью и подбежала к ждущим ее родителям. Недовольный взгляд матери прошелся по дочери, по растрепанному хвосту, по меховой накидке и штанам, на которых заледенел иней.
– Мам, я…
– Тише! Ничего не хочу слышать, – Инна в меховой шубе небрежно махнула рукой перед лицом Брук. – У твоего брата и у всех жителей сегодня особенный вечер, а ты его чуть не испортила своим опозданием и внешним видом.
Слуги Лорда накинули на плечи девушки расписной кафтан, чтобы хоть как-то скрасить ее совсем непраздничное одеяние.
– Но я ничего такого не сделала, – прошептала Брук. – Если бы я вовсе не пришла, никто бы и не заметил.
Она всегда была неважна. Был только Энон. А все потому, что она лишь девчонка. Энона любили, заботились, трепетали над ним, а она была просто еще одним ребенком, не особо значительным членом семьи, даже несмотря на то, что ее магия процветала, а магия Энона так и не появилась. Только старый Мосс обожал внуков в равной степени, поэтому Брук любила проводить с ним время в его шатре.
Брук переглянулась с Колдером, вставшим рядом с Ханг и Лин. Он понимающе улыбнулся ей.
– Где ты был? – спросил Ханг.
– Мы с Брук… – замялся Колдер.
– Ясно, можешь не продолжать. Но имей в виду, что мы уважаемые люди в Олдвине после Лорда зимы, и ты обязан соблюдать приличия.
– И не опаздывать, – поддержала мужа Лин.
Люди закончили песню, дотянув последние ноты.
«На самое дно опустившись,
Помни о помыслах своих молчаливых».
Толпа чуть расступилась, и на белом огромном, важно ступающем к алтарю волке въехал Энон в таком же белом костюме с голубыми кристалликами. Безумно красив и грациозен. Для любой девушки он был недосягаемой мечтой, для отца – отрадой, а для Олдвина – великой надеждой на будущее. Все затаив дыхание сразу же склонили головы, приветствуя его.
Энон остановил волка, когда поравнялся с сестрой. Парень протянул руку к ее волосам и вытащил застрявшую еловую веточку, вложил в ладонь сестры и осуждающе помотал головой. Брук опустила глаза, не стала смотреть на мать, она и так чувствовала на себе леденящий душу взгляд.
Энон слез с волка, под симфонию звенящих музыкальных инструментов поднялся на алтарь, где его уже ждал отец. Он мягко посмотрел на сына, тряхнул от волнения седыми усами. Прокашлявшись, начал:
– Наступил этот волнительный момент. Сегодня мой сын Энон становится вашим новым Лордом зимы. Его обязанность – защищать вас, править справедливо и честно, а ваша, народ мой, любить и почитать своего Лорда, служить ему верой и правдой.
Площадь взорвалась аплодисментами. Брук сжала морщинистую руку Мосса, он приобнял ее за плечи. Девушка смотрела на брата с искренней любовью, она действительно была рада за него. Отец передал ему свой посох, вырезанный изо льда далеким предком. Энон развернулся лицом к ликующему народу, держа его в обеих руках. В отличие ото всех, Брук заметила в темных глазах брата странную тревогу. Он всю жизнь готовился к этому событию, пока она носилась по полям на спине волка. Отец снял с себя диадему и надел на голову Энона.
Люди после этого устремили глаза к ночному звездному небу. Как только новый Лорд принимает посох и диадему, небо озаряет северное сияние, означающее окончание обряда и начало правления. Это было самое прекрасное и важное явление. Вот и сейчас все с нетерпением ждали зелено-розовое волнообразное свечение.
Но его все не было. Народ начал шептаться. Брук вопросительно глянула на Мосса, тот нервно пожал плечами.
– Что происходит? – спросил растерянный Энон у отца.
Ханг и Лин тоже беспокойно переминались на месте, постоянно озираясь по сторонам. Инна, кутаясь в шубу, переводила большие глаза с неба на сына и обратно. Отовсюду слышались вопросы ничего не понимающих людей.
– Где сияние?
– Почему так долго?
– Что-то не так?
Все были так увлечены небом, что никто не заметил, как по Энону поползли затвердевающие морозные узоры. Сам же Энон не успел ничего сказать или закричать, только последний раз вздохнул, и его тело обратилось в чистейший лед.
Когда это заметили, было уже слишком поздно.
– Энон! – вскрикнула Брук и ринулась к нему.
На площади начался хаос. Волки завыли. Люди с воплем стали разбегаться от ужаса. Отец отшатнулся от ледяной статуи сына. Инна упала в обморок, ее подхватил перепуганный Мосс. У Лин подкосились ноги, и она рухнула на землю, Ханг с Колдером остолбенели.
Пробившись сквозь суматоху, Брук подошла к глыбе льда, которая минуту назад была ее живым братом. Девушка едва прикоснулась к заледенелой щеке, заглянула в стеклянные, устремленные к небу глаза, и лицо парня покрылось паутинкой трещин. Лед, хрустя, треснул, и Энон распался на десятки полупрозрачных кусочков. Брук, дрожа, успела отскочить, поймав на лету диадему.
– Энон… – простонала она, закрывая рот руками, в глазах заблестели слезы.
Глава 47
Светящийся рисунок на спине отбрасывал на потолок причудливые узоры. Эйден крепко спал, тихо сопя и подложив ладони под щеку. Посреди глубокой ночи его веки дернулись, а брови нахмурились, потому что в безмятежный сон ворвался крикливый черный ворон.
Предвестник смерти.
Он развеял яркую и спокойную картинку сна хлопаньем крыльев, тем самым становясь главным и единственным героем.
Эйден перевернулся на бок и улегся поудобнее, на ощупь ища одеяло, чтобы закутаться в него и укрыться от ночных кошмаров. Он делал так всегда в надежде, что плохой сон изменится на более позитивный. Но одеяла не было рядом, возможно, упало на пол, и он оставил попытки, снова проваливаясь в объятия сновидений.
Ворон никуда не делся, только сильнее раскрыл мощный клюв и противно каркнул. На его клич слетелись другие такие же птицы и, наворачивая круги, заслонили собой голубое небо. Их крик, звеня в ушах, навевал ужас. Что же они так истошно орут? Откуда их так много?
Оконная рама чуть скрипнула. Кто-то спрыгнул с подоконника в комнату. Подошел к кровати и остановился около нее, смотря темными глазами на спящего феникса. От этого взгляда Эйден поежился, будто от холода. Даже разливающийся по венам огонь не мог помочь согреться.
Как смоль черная по локоть рука дотронулась до мягких золотых волос, пробежалась подушечками пальцев по рисунку на коже. Некто накрыл Эйдена одеялом по самую шею и с шорохом скрылся в распахнутом окне. Вместе с ним испарились и вороны из сна, мышцы на лице расслабились, и Эйден умиротворенно доспал до самого утра.
А когда в покои просочилось солнце и янтарные глаза распахнулись, он обнаружил на одной из подушек перо. Выбравшись из-под одеяла, Эйден дотянулся до него и, запустив руку в растрепанные волосы, внимательно изучил находку со всех сторон.
Перо точно не принадлежало обычной птице. По размеру оно было как его собственное. Только иссиня-черное. И веяло от него такой же магической силой: опасной и могущественной. Обладатель этого пера, несомненно, властвует в ночи и подчиняет себе темноту. Вот только что этот незнакомец делал здесь и зачем оставил частичку себя – действительно был интересный и будоражащий вопрос.
Он поспешил в Блейд рассказать об этом и быстро нашел Норда в тренировочном зале.
– Ну, как успехи у моей маленькой принцессы?
– Дядя Эйден! – обрадовалась Эдана и, отбросив деревянный меч, понеслась к нему.
Феникс подхватил ее, подбросил над головой, отчего она весело завизжала, поймал и зажал в объятиях, щекоча бока. Эдана беспомощно вырывалась, заливаясь смехом.
Ей минул уже седьмой год, внешность она полностью переняла от матери, от отца достались только еле заметные веснушки на маленьком носике. Удивительный, жизнерадостный ребенок. Вот только ни огонь, ни сталь ей не поддавались.
Когда Эйден отпустил ее на пол, Норд потрепал девочку по белым волосам, искусно заплетенным в две длинные косы, и попросил:
– Покажи, чему научилась.
– Хорошо, дядя Норд.
Эдана схватила меч, подбежала к манекену с таким же деревянным оружием и принялась отрабатывать на нем различные техники нанесения ударов, как и учил Норд.
Эйден и Норд, стоя в сторонке, тихо переговаривались.
– Странно.
– Что именно?
– Она по внешним признакам человек Стали, но… – вздохнул Норд. – Все дети с ранних лет без труда орудуют мечом, это умение заложено в наше подсознание. Но Эдана… Знаешь, почему мы все еще тренируемся деревянным мечом? Она не может удержать настоящий, даже двумя руками. С какого возраста у детей Огня появляется сила?
– С рождения, с первым вдохом и первым криком. Эдана точно не человек Огня, у нее нет никаких проявлений. Тем более ребенок боится пламени. У нее смешанная кровь от двух сильных родителей, она еще научится махать оружием. Не переживай.
Норд переглянулся с Эданой и поддерживающе кивнул ей. Она поймала его ласковый взгляд и продолжила тренироваться.
– Мне надо будет кое-что тебе показать, – понизил голос Эйден и переменился в лице.
– Что случилось? Таким встревоженным я давно тебя не видел, – Норд внимательно осмотрел феникса.
Эдана разозлено вскрикнула, не дав Эйдену ответить. Мужчины обернулись к ней. У девочки снова что-то не получилось, и она от отчаяния ударила кулаком тяжелый манекен, уронив его на пол. Одновременно у Норда и Эйдена удивленно взлетели брови.
После того как Кэрол и Освальд забрали дочь домой, Норд, прежде чем вернуться к Эйдену, нашел ему печенье на кухне. Феникс был чем-то обеспокоен, и хотелось сделать для него что-то приятное, какую-нибудь незначительную мелочь.
Эйден играл с огнем, пылающим в камине. Языки пламени обвивали его пальцы, отбрасывая на безупречное лицо оранжевые блики. Норд протянул ему миску, легко улыбнулся, тот ответил тем же и закинул в рот сразу несколько печенек. Такие немые диалоги были не редкостью. Мало кому удается понимать друг друга без слов. Норд знал, что феникс начнет говорить, когда будет готов, поэтому терпеливо ждал, вместе с ним смотря на танцы огня.
Наконец Эйден поставил миску на камин и сказал:
– Мне снились вороны. А на утро я нашел это.
Он достал из-за пазухи перо. Покрутил его в руке, расправил помявшееся опахало.
– У тебя что, чернеют перья?! – нахмурился Норд.
– Это не мое. У меня есть предположение, что это Тьма.
– И что ей от тебя нужно? – изумился Норд и дотронулся до пера. Оно было таким мягким, совсем как у Эйдена, и дышало ночью, в которой тонули даже самые яркие звезды. Но пальцы неприятно укололо, и он отдернул руку. Ее тут же перехватил Эйден, сжимая запястье. Перо оставило метку: на самых подушечках пальцев красовались черные пятна.
– Какого… – напрягся Эйден и призвал внутренний свет, пытаясь вывести их с белой кожи. Но магия оказалась бесполезна, неизведанная сила не подчинилась фениксу.
– Что это еще такое? – Норд тоже непонимающе уставился на свою руку.
Эйден хмуро потер пятна, ощутив от них ту же энергию, что и от пера. Это его и разозлило, и озадачило. А еще он теперь сильно нервничал и переживал за Норда и его здоровье. Ведь силы Тьмы могли сотворить с человеком все что угодно. Но страшнее всего было то, что он не знал, что с этим делать.
– Тебе больно? – лихорадочно спросил Эйден.
– Пока нет. А будет?
– Не знаю. Я перечитаю древние письмена, а ты говори мне о любых изменениях. Если что-то почувствуешь – не молчи!
– Конечно.
В дверь нервно постучали и, не дожидаясь ответа, отворили ее. Маркус. Норд сразу же спрятал за спину поврежденную руку, а Эйден перо.
– Парни, за мной. У нас гости, – объявил мужчина и поспешно вышел.
Норд и Эйден озадаченно переглянулись. Что это еще за новости? Кто опять осмелился без приглашения подойти к берегам Вандреса? Норд вытащил из карманов бушлата перчатки и надел их, чтобы скрыть странные пятна на пальцах. Волновать никого не хотелось, да и отвечать на кучу вопросов тоже – они сами себе не могли ничего объяснить. Может быть, Эйдену удастся найти ответ в древних письменах, и проблема исчезнет, не успев навредить. Коротко кивнув и подарив друг другу очередные понимающие взгляды, они поспешили за Маркусом.
Синие волны бились о борт утонченного корабля с голубыми полупрозрачными парусами. Эйден смотрел на него с нескрываемым презрением, потом его эмоции сменялись на боль от горьких воспоминаний, затем на гнев и раздражение.
– А если это отвлекающий маневр? И с другой стороны континента таких кораблей целая армия?
– Не думаю. Этот корабль не похож на те, которые обычно учувствуют в боях. Он слишком легкий, я бы даже сказал, парящий. На нем хочется просто рассекать волны, путешествуя по океану, – отвечал ему Норд.
Эйден хмыкнул и скрестил руки на груди, топая носком ботинка по мерзлой земле. К берегу приближалась лодка с двумя пассажирами. Один из них – коренастый мужчина – активно греб веслами, второй – тонкая и высокая женщина. Незнакомцев встречала целая толпа: две главы Вандреса, их приближенные, солдаты и гвардейцы.
Когда лодка ударилась о землю, мужчина, судорожно подавая руки, помог своей даме сойти на берег. Она, вся украшенная жемчугом, в широких нежно-бирюзовых штанах и таком же топе, открывающем плечи и живот, съежилась от холода. Необычного изумрудного цвета волосы, затянутые в пучок, пытался растрепать ветер. Девушка накинула на себя шаль и достала из лодки большую корзину.
– Приветствуем вас, уважаемые правители великого Вандреса, – мило поздоровалась она и внимательно посмотрела в глаза Эйдену и Норду. – Я Шантара, правительница Чарующей Лагуны и Затопленного города Амфитрит. Мы прибыли издалека с миром.
Она протянула корзину с подарками, и стоящий рядом Освальд, благодарно кивнув, принял ее. В ней лежали поблескивающий жемчуг, аквамариновые минералы, разные угощения и неизвестные фрукты, источающие ароматный свежий запах. Освальд с восхищением посмотрел на Эйдена, тот неодобрительно поднял бровь, и улыбка с лица королевского советника медленно сползла.
– И что же вас сюда привело, Шантара? – набрав в грудь воздух, спросил Эйден.
Шантара мельком переглянулась с сопровождающим ее мужчиной и, тяжело вдохнув, вселила во всех страх всего одним словом:
– Тьма.
